Текст книги "Исправленному верить (сборник)"

В примыкающем к кухне временном лазарете Вита нашла одну из причин. Худощавый старик, с длинными белыми волосами и с белой же, слипшейся от крови бородой. На лице и ребрах виднелись следы побоев. На обмотанной грязными бинтами левой руке недоставало трех пальцев. В ухе болталась серьга – переплетенные клубком змеи. Знак медика.

А она, признаться, решила, что дело и правда в пресловутой казне Ашатов. Но кто в разгар чумы устроит войну за деньги? Нет. Только за исцеление. За шанс, пусть самый призрачный. Шанс выжить.

Вита медленно обошла помещение. Нашла черную обезглавленную змею. Нашла чашу, в которую выдавили яд, неумело смешали с кровью. Нашла труп того, кто осушил эту чашу. Он умирал долго.

В принципе, с этого момента все было ясно и дополнительного расследования уже не требовалось. Когда вспыхнула эпидемия, дом Ашатов оказался обладателем бесценного в такой ситуации сокровища: медика, имеющего в своем распоряжении не только аптеку, но и небольшой серпентарий. Старик, конечно, пытался лечить. Безуспешно – если б болезнь поддавалась стандартным методам, госпиталь крепости Тир справился бы с напастью. Но он был медиком, и он был за закрытыми воротами поместья Ашатов. Этого оказалось достаточно.

Смерть ломилась в дом приливными волнами. Они отстреливались от нее из луков, отпихивали копьями, рубили короткими мечами и саблями. Не позволяли себе замечать, что убивают своих же обезумевших от страха соседей. Зелья не помогали, старик знал, что попытка лечить напрямую, делясь своей жизненной силой, закончится для него гибелью. Но для окружающих логика была уже бессильна. Начались побои. Потом пытки. Нужно дойти до особой стадии бездумного ужаса, чтобы искалечить единственные руки, что способны еще принести спасение. Медик, конечно, сломался. Попытался вытащить хоть одного больного…

(Вита коснулась спутанных кудрей молодого парнишки. Повернула его голову, изучая покрытую нарывами шею. Юноше не было еще и двадцати.)

…и целитель, будучи на грани истощения, предсказуемо угробил и себя, и пациента. После чего выжившим не оставалось ничего другого, кроме как взять последние запасы и заняться самолечением. С результатом не менее предсказуемым.

Безумие чумы, наложившееся на безумие войны. Вита закрыла за собой дверь лазарета. Вокруг было слишком сумрачно. Медик достала из аптечки серебряную монету с профилем императора. Зажала ее между сложенных лодочкой ладоней. Поднесла к губам, произнесла четко: «Сияй!»

Лучистое зарево растеклось сквозь пальцы, просвечивая плоть красным, позволяя увидеть силуэты костей. Магическая сфера поднялась меж ее ладоней, очертила над головой ленивую восьмерку. Куда дальше? Где здесь, в этом варварском, превращенном в огромный могильник поместье, искать пресловутый архив?

Наружу медик выбралась, когда уже почти стемнело. По двору шла, сгибаясь под тяжестью набитых дощечками узлов. Потом плюнула, брякнула груз на впитавшую кровь землю. Из усадьбы вытащила свою ношу волоком, ругаясь, как умеют только жрецы и хирурги. На выходе ее уже поджидал субтрибун с полудюжиной свидетелей и целой бочкой очищающего раствора. Вита вывалила перед ними архив, а также сундук монет и ценимых степняками золотых украшений – пусть очищают. Высказала все, что думает о родной армии и не менее родных судейских чинах, и нырнула в белый огонь.

Провожать старшего медика до лагеря отправили мальчишку-легионера в тяжелой, пропитанной соком кау хламиде. Вита жестом попросила доблестного воителя опустить копье, повесила на наконечник свою световую сферу.

Идти было недалеко. Мягкий серебряный свет упал на углубленный магией ров, ощетинившийся кольями вал, на вышедших из тени ворот часовых. Перед тем как пустить в лагерь, Вите на голову вылили ушат благоухающего травами раствора. Юного провожатого заставили снять испачканную защитную накидку.

Едва они шагнули внутрь палисада, нос бравого воина безошибочно повернулся в сторону кухни.

– К купальням! – отрезала медик. – Как тебя зовут, легионер?

– Летий, госпожа.

– Летий, мы в зоне вспышки. Опасности сейчас уже нет, но это не значит, что можно забыть о простейшей осторожности. Перед тем как идти к кухонным кострам, вылей на себя пару ведер воды, настоянной на аленде. И вымой руки.

Видимо, тон вышел в должной степени приказным. Легионер бездумно попытался отдать салют – копье и окружающая его световая сфера дернулись. Воитель вспомнил, что в правой руке все еще сжимает оружие. Затем вспомнил, что гражданский медик не является его командиром. И все равно отсалютовал – левой рукой. Мальчишка… Чуть вьющиеся черные волосы и чистый профиль перед ее взглядом дрогнули. Сменились картиной, неожиданно яркой: похожее лицо, но принадлежащее одному из погибших. Вита не помнила, в каком из домов она осматривала тело, кому оно принадлежало, как он погиб. Но медик будто заново почувствовала холод смерти под своими пальцами. На какое-то мгновение мертвый юноша был для нее ощутимей живого.

– Ступай, Летий.

Легионер поспешно развернулся. Серебряный свет сорвался с кончика его копья, облетел вокруг Виты, начал медленно дрейфовать на вечернем воздухе.

Неподалеку от входа в купальни собралась группа целителей. Долговязая фигура Авла возвышалась над уставшими коллегами взъерошенной цаплей. Вита сняла маску, потерла отчаянно чешущийся нос и решительно направилась в их сторону.

Должность опциона валетудинарии – заведующей временным госпиталем – давала Валерии Вите лишь формальную власть. Поспешно завербованных на двойной и полуторный оклад гражданских медиков ее назначение устраивало. А вот военные врачи не были особенно впечатлены ни репутацией, ни регалиями, ни высоким магическим рангом. Все они, не исключая экономов и санитаров, не торопились оделять начальницу уважением. Вита насаждать свои порядки пока не лезла, опиралась на военную дисциплину и организаторские таланты Авла.

Сейчас она провела перекличку. Проверила, не получил ли кто травм и не нарушил ли непроницаемость защиты. Коллеги коротко отчитались о прошедшем дне, один за другим ныряя в наполненный ароматами трав проем. Спонтанный мозговой штурм установил, что никто не знает, что же на самом деле произошло в крепости Тир. Врачей за стены не приглашали, но над укреплениями замечены были столбы дыма и вспышки пламени. А еще опцион второй центурии затребовал несколько дополнительных амфор концентрированной аленды. Зачистка, похоже, велась, и весьма активно. Но что именно чистили? Высказанные предположения, от банальных до самых фееричных, все в той или иной мере танцевали вокруг одного подозрения. От ситуации отчетливо тянуло запахом йода и соли. Но никто так напрямую и не произнес трижды проклятое: «Здесь была Ланка».

Когда очередь в походные бани наконец рассосалась, Авл, застыв на мгновение на пороге, спросил:

– Ты не идешь?

Вита потерла запястье. Пленка сока кау скользнула над кожей, затем эластично вернулась в прежнее положение. Еще одно очищение защита выдержит. Наверное.

– Я пока повременю, – отвела взгляд. – Хочу для начала поговорить с командующим.

Пару секунд Авл стоял неподвижно. В мягком свете его профиль казался памятником какому-то древнему нобилю, навеки запечатленному в камне. Такой характерный имперский нос. И не менее характерное сумрачное выражение на породистом лице.

– Не делай глупостей, – сказал наконец. И скрылся в проеме.

Вита направилась в центр лагеря.

Преторий, где располагался штаб командующего операцией, был сравнительно невелик. Но при всей военной простоте в обстановке чувствовалась неброская, строго функциональная роскошь, что стоила дороже пышных ковров и золотых блюд. Палатка сшита из самой лучшей кожи. Обставлена самой качественной походной мебелью. На столе лежат самые подробные карты. Инструменты, которые, не кривя душой, можно было назвать произведениями искусства.

– Командующий ждет вас.

Вита коротко кивнула стражу и нырнула под приоткрытый для нее навес. Полог тяжелыми складками упал за спиной. Лучистая сфера покрутилась рядом с головой медика, а затем присоединилась к светлякам, что танцевали вокруг причудливой бронзовой подставки.

В просторной палатке ожидали двое. Гай Аврелий, самый молодой из трибунов V Легиона и командующий их экспедицией, сидел за столом. Коротко стриженная голова склонилась над официального вида свитками. Если судить по свежевскрытой печати, только что доставленными от легата. Воздух был тяжел от невысказанного напряжения. Похоже, указания начальства трибуна не радовали.

Кеол Ингвар, старший маг и несущий сигну когорты, присел в дальнем углу, неподалеку от жаровни. Зеленоглазый полукровка что-то поспешно царапал на восковой табличке. Рядом с ним на расстоянии вытянутой руки покоилось не только обвитое змеями копье – сигна «медицинской» когорты, – но и жезл, увенчанный имперским орлом. Под распахнутыми серебряными крыльями без труда можно было разглядеть цифру «V». Вита прищурилась: золотой орел V Легиона находился в столице провинции, где стояли основные войска. А серебряный… серебряный, вплоть до сегодняшнего дня, пребывал в крепости Тир.

Вот и окончательный ответ на вопрос, заходил ли кто в зачумленную твердыню. Нельзя исключать, что орел легендарного легиона вылетел за ворота на металлических крыльях. Но куда вероятней, что из Тира его просто вынесли.

Вита отсалютовала – рука без труда вспомнила выученное в молодости движение. Застыла. Многое зависело от того, спросят ли с нее доклад о проделанной медиками за день работе.

Не спросили.

– Благородная Валерия Минора, у вас что-то срочное? – трибун поднял взгляд от свитка. Глаза его были необычного светло-карего оттенка, золотистая кожа и золотые же волосы отчетливо намекали, что кто-то из прадедов рода Аврелиев взял в жены фею-нелюдя. Ставленник сената, весьма молодой для занимаемой должности, трибун тем не менее выглядел скорее не экзотично, но хищно. Суровая выправка, военная стрижка, шрам на левой щеке, жесткий, несгибаемый взгляд. Нобиль и воин – и не обязательно именно в этом порядке.

– Трибун, я должна знать, что здесь произошло. И да, это срочно.

Вместо нейтральной вежливости на его лице промелькнуло, подобно приближающейся буре, раздражение.

– Все, что нужно знать, вам сообщат.

– Да, – кивнула Вита. – Но поскольку сообщение запаздывает, а решение нужно принимать прямо сейчас, я взяла на себя смелость поторопить события.

Черты трибуна окаменели, раздражение в золотом взгляде сменилось нешуточным гневом.

– Вы явились сюда, чтобы играть в придворные игры?

– Игры тут совершенно излишни, – поспешила заверить его благородная Валерия. – Достаточно того, что вы в данный момент не пытаетесь вытрясти из медицинской команды все, что нам удалось понять во время осмотров.

– Прима, вы забываетесь!

– Прошу прощения. – Вита отбросила улыбку. Целительница стояла теперь, облаченная в профессионально отстраненное спокойствие. – Трибун, выказывая уважение, вы обращаетесь ко мне согласно сословному рангу. Пытаясь же поставить на место, вспоминаете о звании, которое имеет более высокий статус, нежели «младшая дочь младшей ветви рода всадников». И налагает большие обязанности. Придворным играм действительно не место посреди эпидемии. Я – старший медик этого госпиталя. Я должна понимать, что нам на самом деле угрожает.

– Ну а я – ваш командующий. На этом разговор закончен.

На увольнение она уже наговорила. Но теперь на горизонте замаячило неподчинение прямому приказу. Протекция легата могла защитить лишь до определенного предела.

Вита сделала шаг вперед, склонилась, ладонями упершись в поверхность стола. Хищные глаза были так близко, что она почти могла разглядеть в них свое отражение: щуплая фигура, обмазанная лазурным кау и в слишком просторной небеленой тунике. Не очень внушительно. Пришлось компенсировать непреклонной линией плеч и закаменевшим выражением лица. Ну и слова тоже требовалось подобрать соответствующие. Хватит уже танцевать босиком вокруг раскаленных углей.

– Вспышку остановила Ланка. Знаки вполне очевидны: здесь сработали темные керы. Возможно, даже ракшасы. То, как быстро и четко болезнь взяли под контроль, наводит на подозрения о лабораториях лана Амин. Кто-то в крепости продал свободу, судьбу и душу, чтобы прекратить распространение этой заразы. А Ланка была настолько заинтересована в покупке, что приняла назначенную цену.

Трибун Аврелий медленно поднялся на ноги. Ударил ладонями по столу: в оглушительной тишине хлопок был подобен грому. Командующий навалился на руки, подался вперед, зеркально копируя позу Виты, но выглядя при этом куда массивней, опасней, злее.

«Значит, не любит придворные игры, да?»

– Я. Отдал. Вам. Приказ.

Его голос был низок и тих и вызывал в груди дрожь, как если бы слова сопровождались беззвучным рычанием.

– Что произошло с выжившими? – так же тихо спросила Вита.

На мгновение хищник в его глазах дрогнул и тут же вновь оскалился раскаленным металлом. Трибун набрал в грудь воздуха, и она отчетливо поняла, что его следующими словами будет: «Взять ее под арест!» Мышцы свело напряжением. Вита осознала, что сейчас сделает что-то оглушительно глупое, открыла рот…

– Трибун Аврелий!

На покрытое доспехами плечо легла смуглая рука.

Она даже не заметила, когда несущий сигну поднялся со своего низкого табурета и подошел к спорящим. Ингвар стоял рядом с командующим, одним легким прикосновением останавливая готовый взорваться праведной яростью вулкан. Вторая его рука столь же обманчиво небрежно удерживала символ когорты. Змея лениво пошевелилась, попробовала воздух раздвоенным языком, плотнее обвила древко.

– Она – Вита, та, что означает «жизнь». И она заслужила свое имя. Во всей провинции нет человека, кто бы лучше разбирался в болезнях. А также в тех, кто их насылает. – Маг первого ранга замолчал, медленно убрал руку. Добавил тихо: – Командующий, это не та битва, на которую стоит отправляться вслепую.

Ингвар отступил на полшага, и тяжесть его силы перестала давить на плечи. Вита незаметно перевела дух. На мгновение поймала зеленый взгляд мага и поспешила сосредоточиться на угрозе более близкой.

Пауза грозила затянуться. Аврелий выпрямился:

– Итак, вы считаете, что болезнь вызвали керы?

– Нет, – сразу и очень уверенно ответила медик. – Они ее прекратили.

Золотая бровь иронично приподнялась.

– И одно непременно исключает другое?

Вита также выпрямилась. Руки ее привычно сцепились за спиной, плечи расправились, а подбородок поднялся. Поза лектора. Слушатели, пропускающие все самое важное мимо ушей, прилагаются.

– Керы не видят ничего дурного в том, чтобы создать угрозу, а затем потребовать выкуп за ее устранение. Но здесь речь идет о вмешательстве на уровне князя лана Амин. Они не просто купили пару-тройку младенцев, чтобы перекусить их жизненной энергией. Это вербовка.

– Вы мне еще спойте о темной чести и нерушимости слова Ланки! – Трибун, не находя слов, чтобы выразить свое презрение, отмел наивную чушь резким взмахом руки.

– Это вербовка, – более настойчиво произнесла Вита. Проглотила едкое замечание о методах, при помощи которых императорские легионы привлекали на службу почтенных врачей. – Им нужен был только один, конкретный человек. Выдающийся человек: чтобы так заинтересовать керов, это должна быть личность масштаба Ромэла Дэввийского или императрицы Ирены.

Военачальник, взявший приступом Дэвгард. Женщина, в семнадцать лет спасшая человеческую расу от вымирания. Планка, равняемая по их достижениям, была весьма высока.

Аврелий прикрыл глаза. Выругался. Среди глухих эпитетов Вита уловила «нарвался» и «наглый заика». Медик делала вид, что не слышит.

– Они выслеживали его или ее годами. Оценивали, анализировали. Ожидали подходящего случая. Им нужна не смерть, не боль, не покорность. Им нужно все без остатка. Весь нераскрытый потенциал. Вся жизнь. Вся верность.

– Зачем?

– Чтобы служить Ланке, разумеется.

Она пожала плечами, стараясь выглядеть более уверенной, чем чувствовала себя на самом деле. Точных данных о происходящем в подводных городах-ланах не существовало по определению. Самые свежие источники были вековой давности, и в большинстве своем они друг другу дружно противоречили. Но собственное мнение у Виты имелось. Как имелись и причины оное составить.

– Керы отправляют продавших себя на подводные рубежи, посылают их в битвы вне нашего мира. На службе у новых хозяев пленники получают силу и вечность. Ланке совершенно не нужно, чтобы верность ее легионов пошатнулась. Тьма, может, и нарушает свое слово, но только не в этом вопросе.

– Ха!

– Любое сомнение в законности контракта означает, что его можно оспорить. Не зафиксировано ни одного случая, когда керы допустили бы подобное. Ни одного. Если цена заплачена, она заплачена честно и сполна. У продавших свою судьбу нет дороги назад.

Тишина, опустившаяся после этих слов, была отчетливо… задумчивой. Вита обеспокоилась мимолетно, не подала ли она своему командующему лишних идей. Но нет. Сомнительно, чтобы тьма заинтересовалась Аврелием. Не тот у командующего интеллект. И дух не тот.

Трибун медленно сел. Откинулся на спинку стула.

– Значит, если в качестве платы Блазий потребовал прекращения эпидемии, болезни можно больше не опасаться?

Руфин Блазий! Ну конечно. Комендант Тира. Крепость являлась центральным звеном в цепи приграничных дозорных башен. Вита полагала, что именно поэтому, при сравнительно небольшом гарнизоне, командовать здесь поставили одного из семи трибунов V Легиона. А может, дело было не только в необходимости следить за границей, но и в желании убрать подальше чересчур активного нобиля.

Провались оно все в темное море, она ведь действительно угадала. Почти угадала. Но мозаика все равно не сходится. Слишком много недостающих камней…

– Медик, вам задали простой вопрос. И он точно в вашей компетенции!

– Я не могу ответить, – сухо признала Вита. – И это действительно не та битва, на которую стоит отправляться вслепую. Мы слишком мало знаем. А потому упускаем что-то очевидное. Выздоравливающие все еще в крепости? Мне нужно их осмотреть.

Трибун прищурился. Кожа его и волосы в живом сиянии магических сфер переливались сотнями оттенков. Удивительно, как озолоченный волшебными красками Аврелий умудрялся столь демонстративно казаться человеком. Дело в строении костей. Массивная фигура, жесткий подбородок и скулы, очень человеческие черты лица. И не допускающий и тени сомнения хищный взгляд. Тоже совершенно человеческий.

Кеол Ингвар пошевелился в дальнем углу. Прошуршало по полу древко копья, зашипела побеспокоенная змея. Трибун бросил взгляд в сторону своего несущего сигну:

– Пропустите ее в крепость, но только ее одну. Пусть окажет помощь выжившим. Как закончит, ко мне на доклад. Говорить о происходящем с кем-либо еще запрещаю.

Командующий вновь взял в руки свиток, показывая, что разговор закончен. Ингвар поудобней перехватил сигну, небрежным движением ладони поймал плавающую в светильнике магическую сферу, подошел к выходу. А Вита… Вита застыла, не сжимая кулаки и зубы, ни единым вздохом не выдавая внезапно нахлынувшей ярости.

Выжившие. В Тире все же были выжившие – и медиков к ним не пустили. В крепости явно требовалась помощь целителя, а Вита, вместо того чтобы спасать жизни, рылась в приходно-расходных книгах и сочиняла бесконечные судебные описи.

Если раньше у нее еще были сомнения по поводу того, что стало причиной эпидемии, то теперь их почти не осталось.

Медик отвесила командующему вместо военного салюта низкий поклон. Развернувшись, в два шага достигла выхода из палатки. Несущий змей без слов поднял полог, пропуская ее вперед. Пока Вита стояла, до боли выпрямив спину и ловя губами холодный воздух, Ингвар отдавал приказы начальнику караула. Над долиной опустилась ночь, безлунная и глухая.

– Медик?

– Для начала необходимо зайти в госпиталь. Я должна взять припасы.

– Не лучше ли подождать утра? У вас явно был сложный день.

– И день этот, к сожалению, потерян. Время в таких случаях очень дорого. Я пойду сейчас.

Маг поймал ее за предплечье. У него были изящные тонкие пальцы истинного риши, они не удерживали и не стесняли. Совсем. Вита застыла.

– Попытайтесь понять трибуна. Мы знаем, что быть здесь не входило в ваши планы, и мы благодарны, что заведовать полевым госпиталем назначили целителя в ранге примы. Однако то, что защите V Легиона доверили саму Валерию Виту, налагает на плечи трибуна груз особой ответственности. Если с вами что-то случится, легат обещал – я цитирую дословно – переплавить Аврелия на степные монисты.

«В самом деле?»

Последняя встреча с легатом не произвела на Виту впечатления столь трогательной заботы. Скорее, тот пытался создать видимость решительных и серьезных мер. При этом не желая и на недельный переход приближаться к заразе. Или подпускать к ней ядро своих войск.

Кеол Ингвар тем временем продолжил:

– Для империи жизнь медика драгоценна. Жизнь великого медика не имеет цены. Прошу, не сердитесь на Гая за попытку вас защитить. Он выполняет свой долг.

Только вот представления о долге у них были разные.

«Суди трезво, – твердо сказала себе Вита. – Аврелий хороший командир».

Чтобы убедиться в этом, достаточно было посмотреть вокруг. Лагерь начали разбивать лишь прошлой ночью, но он уже работал, точно отлаженная боевая машина. Зачистка долины проводилась стремительно и предельно четко.

Гай Аврелий был предан империи, верен долгу, имел опыт участия в череде удачных сражений. Однако достоинства, необходимые для поля битвы, не обязательно те, что помогут тебе посреди зачумленного города. Эти вызовы требуют разной смелости, разных решений, разных лидеров. Вите уже доводилось видеть, как карьеры рушились не от ударов противника, а размываемые следующей за обозами заразой. Последние недели трибуну дались крайне тяжело. Обнаруженное в стенах крепости, похоже, стало последней каплей.

Вита понимала, почему командующим назначили именно этого офицера. Организация карантина была событием, мягко говоря, спонтанным. Легат ухватился за центурии V Легиона, оказавшиеся ближе всего к вспышке. Назвал их медицинскими когортами и приказал перекрыть дороги в долину. За три недели к заслону подтянулись подкрепления, обозы с припасами. И поспешно призванные на службу целители.

Но, по достоинству оценивая способность управляться со столь разношерстным сборищем, медик все больше приходила к мнению: легат поставил перед Аврелием задачу, которая тому не по плечу. И дело здесь не в тяжести ноши, а в ее форме.

Маг выпустил ее руку. Седые пряди в его иссиня-черных волосах мягко светились.

– Ваш эскорт встретит вас у выхода из лагеря. И да будет к нам всем благосклонна божественная Мэйэрана. Ступайте.