Текст книги "Трактир «Волшебная жемчужина»"

– Конечно! Она нужна мне живой.

– Ты знаешь, куда она направляется?

– Еще бы не знать! К моему брату. Думает, он скажет, как ей спастись. Как будто это возможно! В этом мире не существует магии, которая могла бы разрушить нашу с ней связь. Даже Ханнеулиму[18]18
  Корейское имя Нефритового императора. Верховный владыка и властитель человеческих судеб.


[Закрыть] это не под силу. Но пусть попытается, если ей от этого станет легче.

Глава 8

Енын шла по бамбуковому лесу, прокладывая себе путь по заснеженным дорожкам. Она не знала, куда идет, но уверенно двигалась вперед, огибая вечнозеленые стволы, будто впереди ее обязательно ждет что-то важное. Время от времени она поднимала голову, замечая мелькавшего на фоне голубого неба бумажного змея. Он возникал то тут, то там, словно вел ее куда-то, и она послушно шла за ним, аккуратно раздвигала молодые, припорошенные снегом побеги, не чувствуя ни усталости, ни холода, но ощущая, как трепещет сердце в предвкушении неизведанного.

Наконец, она очутилась на большой круглой полянке, покрытой нетронутым снежным одеялом. Воздушный змей на мгновение замер в воздухе и спикировал на землю в нескольких шагах от нее. Енын торопливо подняла его, с восхищением разглядывая чудесное темно-синее полотно, расписанное огненными драконами. Змей был большим и рвался из ее пальцев, но она крепко держала чудесную игрушку, запустить которую так мечтала в канун Нового года.

– Что за детское желание? – раздался за спиной уже знакомый насмешливый голос, и Енын обернулась.

Ну конечно, это был он – источник ее страхов, боли и страданий. Сондольсин. Он выглядел точно так же, как и раньше, разве что сейчас на нем был другой турумаги: бледно-зеленого цвета, перекликавшийся с яркой зеленью бамбуковых стволов. Несмотря на свою неприязнь, Енын залюбовалась, как гармонично дух ветра смотрится на фоне пейзажа. Словно часть природы, ее естественное продолжение, вплетенное в жизненный цикл.

– Я и есть природа, – хмыкнул он, медленно приближаясь к Енын. Его туфли не оставляли на снегу отпечатков, словно он плыл по воздуху. – Так зачем тебе это?

Он кивнул на бумажного змея в ее руках.

– А зачем ты опять проник в мой сон? – вопросом на вопрос ответила она и невольно сделала шаг назад, неприязненно скривившись.

– Это ты меня позвала. – Он равнодушно пожал плечами и поднял голову к небу, щурясь от ярких солнечных лучей.

– О чем ты? – удивилась Енын, против воли любуясь его острым подбородком, точеной шеей и длинными черными ресницами, которые отбрасывали тени на бледные щеки.

– Видимо, наша с тобой связь становится крепче, и мы можем общаться мысленно. Когда ты думаешь обо мне, я чувствую это. Хороший знак, – кивнул своим мыслям Син, но Енын точно знала: что хорошо для него, означает беду для нее. Она вздохнула и посмотрела на воздушного змея.

– Это моя детская мечта, – обронила она грустно. – С малых лет я верила, что мое желание исполнится, если я запущу в небо бумажного змея. Но матушка запрещала мне участвовать в народных гуляниях, считая, что это недостойное занятие для дворянской дочери. Я сбегала из дома, но за мной следили и возвращали назад.

– Какое желание ты собиралась загадать, маленькая госпожа? – Впервые с момента их рокового знакомства в голосе Сина послышался интерес.

– Настоящую любовь, – тихо ответила Енын, едва сдерживая слезы, потому что понимала: с каждым днем ее мечта, как и жизнь, утекает сквозь пальцы.

– Что-о? – громко расхохотался дух и с жалостью посмотрел на нее. – Какая глупость! Я думал, ты загадаешь что-то поинтереснее!

– Для тебя это глупость, а для меня – смысл жизни! – рассердилась Енын, досадуя, что так неосторожно раскрыла душу перед этим ужасным существом. – Как ты собираешься стать человеком, если совсем не понимаешь людей?

– А зачем мне их понимать? Я красивый и…

Енын звонко рассмеялась.

– В чем дело? – нахмурился Син, сведя прямые брови к переносице.

– Ты всесильное существо, но ничего не знаешь! Чтобы быть человеком, недостаточно иметь физическую оболочку, пусть и очень красивую. – Она сделала круговое движение ладонью вокруг его лица. – Быть человеком – большой труд. Что ты знаешь о людях? Об их чаяниях, страданиях, о том, как и чем они живут? Что знаешь о любви, поддержке, понимании, взаимопомощи? Ни-че-го! В конечном итоге ты будешь таким же одиноким, как и сейчас.

Лицо Сина окаменело. По-видимому, слова Енын заставили его задуматься о чем-то, однако в следующее мгновение его губы растянулись в понимающей улыбке.

– Ты говоришь мне все это, чтобы я передумал. Но назад пути нет, как бы ты ни пыталась отыскать дорогу обратно.

– Я говорю это не потому, что надеюсь остаться в живых. Ты поймешь, что я права, но будет уже поздно.

Син зло хмыкнул и, резко развернувшись, удалился в лес, оставив Енын одну в бамбуковом лесу.

Енын распахнула глаза и уставилась в светлый потолок. После такого реалистичного сна она не сразу поняла, где находится, и только спустя несколько секунд осознала, что лежит в своей спальне. В памяти всплыли воспоминания о последних днях: путешествие в храм, ледяная пещера, странный монах и возвращение домой.

Она села на постели, прислушиваясь к доносящимся со двора звукам: негромкие разговоры слуг, шорох метлы и знакомые команды матушки, отдающей слугам распоряжения ровным голосом. Вроде бы все как раньше, но что-то было не так. Судьба Енын круто изменилась, и теперь привычные звуки казались чужеродными, а жизнь ее стремительно летела в пропасть.

Тряхнув головой, она внутренне собралась, подтянула колени к груди и задумалась, неосознанно водя рукой по гладкому шелку одеяла. Пора обдумать, подытожить все, что узнала, и решить, как быть дальше.

У нее осталось тридцать… нет, двадцать восемь дней. А если считать два дня, пока она была больна, то и того меньше. Нужно уточнить у Сина, с какого момента начался отсчет – каждый день драгоценен. Монах сказал, что ей нужно подарить покой семи измученным душам и уничтожить логово Сина. Души ее мало интересовали, поэтому о них она решила подумать позже, а вот как разрушить огромную ледяную пещеру, оставалось загадкой. Взорвать ее с помощью пороха? Но где его взять и как незаметно пронести в трактир? Да и вряд ли Син будет равнодушно наблюдать за ее попытками, учитывая, что их ментальная связь усилилась, и он мог легко узнать ее замыслы. Енын догадывалась, что уничтожить магическую пещеру можно только с помощью колдовства или каких-то мощных чар, которыми она совершенно точно не обладала. Опять тупик. Что же делать?

Возможно, способ знал всезнающий монах, но его главным условием было спасти семь душ. Выходит, Енын ничего не сможет сделать до того, пока не выполнит свое обещание? Она вздохнула, в полной мере ощущая свою беспомощность. Значит, от нее самой по-прежнему ничего не зависело, и опять ее судьбу решали потусторонние силы.

За дверью послышались шаги, и в узком проеме показалась голова Суджон.

– Вы уже проснулись, госпожа? Как вы себя чувствуете? Матушка беспокоится, что вы не отдохнули как следует после долгой дороги.

– Суджон, зайди, пожалуйста, и закрой дверь, – тихо позвала ее Енын, похлопав рядом с собой по матрасу.

Служанка аккуратно опустилась на хозяйскую постель и с опаской подняла взгляд.

– Ты узнала про шамана? – шепотом спросила Енын.

Суджон округлила глаза и инстинктивно бросила испуганный взгляд на дверь.

– Не бойся. Говори.

– Если ваша матушка узнает, меня изобьют палками! – Лицо девчонки выражало крайнюю степень паники, и Енын взяла ее за руку, пытаясь успокоить.

– Я не скажу, что ты мне помогала, не волнуйся, я смогу тебя защитить. Говори, узнала что-нибудь или нет?

– Есть один сильный шаман, к нему тайком от своих мужей ходят все знатные дамы Ханяна, – зашептала Суджон. – Говорят, он обладает необычайными силами, читает прошлое, предсказывает судьбу и исполняет все, о чем его попросят. Но за большое вознаграждение.

– Сколько? – Енын мысленно подсчитала, сколько примерно сможет выручить денег за все свои украшения и шелковые платья.

– Тысяча нян, госпожа!

– Это очень много… – обреченно сказала Енын, понимая, что не найдет столько денег, даже если продаст всех слуг в доме.

– Зато результат гарантирован. Говорят, все, что он предсказывает, сбывается! – подмигнула ей Суджон и вдруг расплылась в понимающей улыбке. – Вы хотите, чтобы он сказал, каким будет ваш брак?

Со всеми переживаниями Енын начисто забыла о предстоящей свадьбе, поэтому несколько секунд непонимающе хлопала глазами, глядя на служанку.

– Нет? – Улыбка сползла с лица Суджон, и она нахмурилась. – Тогда для чего вам шаман? Вы в последнее время странно себя ведете, госпожа… После болезни вас будто подменили. Вроде вы, а вроде совсем незнакомый человек.

– Да-да, именно из-за брака, хочу узнать, буду ли я счастлива с сыном господина Яна, – поспешила сказать Енын, чтобы развеять сомнения служанки. – Ты узнала, где он живет?

– Узнала. Он не так давно переехал из бедного квартала в центр Ханяна – тут пешком идти не очень долго. – Суджон неопределенно махнула рукой.

– Неудивительно, что он купил новый дом, если берет за свои услуги такие чудовищные деньги… – проворчала Енын. – Собирайся, а матушке скажи, что я иду к лекарю.

– Но где же вы возьмете столько денег, госпожа? – изумилась Суджон, поднимаясь на ноги.

– Принесу ему все мои украшения как задаток. Я должна убедиться, что он не шарлатан. И если он сможет мне помочь, тогда… не знаю, придумаю что-нибудь, чтобы расплатиться.

У Енын не было времени, чтобы продумать все до мелочей. Если этот шаман действительно так силен, как говорят о нем люди, то она пойдет на все, чтобы достать денег. Даже украдет у отца.

– Только… госпожа… – замялась Суджон, ковыряя дырку на подоле старого платья, – от простых людей я слышала нехорошие вещи. Будто он заключил сделку с демоном, поэтому и получил свои способности.

«Я сама готова заключить сделку с кем угодно, если это спасет мне жизнь», – подумала Енын и качнула головой, обозначая, что ей все равно.

Нерешительно потоптавшись на пороге, Суджон убежала во двор, но лицо ее было испуганным, словно она сомневалась в здравом уме своей хозяйки.

После болезни Енын матушка смягчилась, боясь, что любой эмоциональный всплеск может навредить здоровью дочери, поэтому отпустила ее к лекарю, сказав только, чтобы девушки были осторожнее.

Енын нарядилась, заплела аккуратную косу, разглядывая в зеркале свое отражение. Она всегда любила наряжаться и иногда даже использовала румяна, хотя матушка твердила, что ей это не нужно – она и так красавица. Но Енын нравилось, когда ей вслед оглядываются молодые аристократы и студенты Сонгюнгвана[19]19
  Корейский университет, основанный в 1398 году в качестве королевской конфуцианской академии.


[Закрыть]. Все это было будто в прошлой жизни, и сейчас она без особого энтузиазма перевязала косу алой лентой.

Достав из комода шкатулку с украшениями, она без сожалений собрала все и завязала в узелок. Разве могут какие-то побрякушки сравниться с ее драгоценной жизнью?

– Госпожа, паланкин готов, – в дверях возникла Суджон.

Енын бегло оглядела тонкую фигурку служанки, немного подумала и достала старое платье, которое давно уже не носила. Чхима была неброской, светло-бежевой, а белая чогори как нельзя лучше оттеняла красивые глаза Суджон. Ей ведь тоже скоро придет пора выходить замуж, пусть у нее будет красивый наряд, в котором она сможет достойно пройти обряд.

– Что вы, как я могу, госпожа! – Суджон испуганно выставила вперед руки. – Слугам нельзя носить хозяйский наряд, ваша матушка накажет меня, если узнает!

– Это мой свадебный подарок. Бери спокойно, – улыбнулась Енын и поднялась с пола.

Чтобы у матушки не возникло подозрений, Енын проехала в паланкине несколько домов, затем вышла и отправилась к дому шамана пешком – незачем всем знать, что дочь министра Кима посещает такие места. Благо идти было совсем недалеко, да и снег, обильно выпавший пару дней назад, уже почти растаял. Удивительно, новый год только наступил, а в воздухе уже витала весна.

Солнце заливало многолюдную улицу, с черепичных крыш капала вода, а на дороге расплывались лужи. Да и воздух стал значительно теплее. Казалось, еще немного, и на деревьях набухнут почки. Счастливая Суджон всю дорогу что-то лопотала, рассказывая последние сплетни Ханяна. Енын не было до них никакого дела, но она кивала, делая вид, что внимательно слушает. А ведь когда-то она живо интересовалась жизнью столичных обитателей и с удовольствием обсуждала с подругой новости. Но с той злосчастной ночи она чуствовала, будто повзрослела на несколько лет, и эта милая болтовня теперь казалась глупостью.

Наконец, они подошли к дому шамана. Снаружи он ничем не отличался от других дворянских домов, разве что дверь была открыта настежь. Енын осторожно заглянула внутрь: она никогда не была в подобных местах и не знала, что ее там ждет, может быть, алтарь для жертвоприношений или еще что-то похуже. Суджон сжалась за ее спиной и ежесекундно оглядывалась, боясь, что их могут увидеть знакомые.

Через распахнутые ворота Енын увидела, что весь двор по периметру увешан разноцветными лентами и бумажными амулетами с начертанными чем-то красным символами. По обычаю, в дворянских дворах росли вишни или декоративные кустарники, но двор шаманского дома был словно мертвым – черная гладкая земля, покрытая редкими лужами. Ни одно растение не жило там. По спине Енын пробежал холодок, однако она сделала глубокий вдох и шагнула за порог.

– Г-госпожа, мне здесь не нравится, – пролепетала бледная Суджон.

– Можешь остаться снаружи, если боишься.

– Нет-нет! А вдруг что-то случится? Я иду с вами! – дрожащим голосом пробормотала служанка.

Енын благодарно улыбнулась. В другое время она бы тоже испугалась и ни за что в жизни не переступила порог такого дома, но сейчас у нее не было выбора. И не было права на страх, ведь ей предстояло самое сложное – отвоевать свою жизнь у всесильного духа.

Вдруг одна из дверей распахнулась, и оттуда вышел мужчина средних лет. Он окинул гостей пристальным взглядом, задержавшись чуть дольше на Енын, и кивком пригласил внутрь. Девушки разулись у порога и шагнули в темную, затхлую, пропахшую благовониями комнату, которую освещал лишь уставленный свечами алтарь. Комната внутри тоже была увешана амулетами, стены разрисованы какими-то надписями, и у Енын волоски на руках встали дыбом. Суджон же вовсе дрожала, неосознанно цепляясь за ее рукав. Енын сжала в руке узелок с украшениями, не торопясь отдавать его шаману.

Шаман жестом пригласил их присесть и устроился напротив за низким деревянным столом. Он не сводил изучающего взгляда с Енын, будто пытался заглянуть в ее сердце. Но она инстинктивно чувствовала враждебность этого места и не хотела раскрывать перед ним душу.

– Вы попали в ловушку сильного духа, – наконец заговорил он скрипучим, неприятным голосом. – Хотите знать, как разорвать вашу связь?

Енын с трудом сглотнула, а Суджон рядом тихонько охнула, прижав ладони к губам. В комнате было прохладно, однако лоб покрывался испариной. Енын хотела было ответить, как вдруг услышала за спиной шорох и обернулась. В дальнем углу комнаты на полу сидел ребенок. Мальчик, не старше восьми лет, оборванный, грязный, с всклокоченными волосами, в рваной одежде. Он не поднимал головы, только тихонько раскачивался из стороны в сторону. Енын удивленно подняла брови: откуда в доме шамана ребенок? Со слов Суджон, он был бездетным. На шее мальчика висел уродливый кулон на тонком шнурке – черный обсидиан с неровными краями. Чуть приглядевшись, Енын заметила, что камень источает едва заметное холодное свечение.

– Что здесь делает это дитя? – нахмурившись, спросила она у шамана. Не походил он на счастливого благополучного ребенка. Возможно, колдун держит его здесь силой? Издевается? Бьет?

Брови мужчины взлетели вверх, а лицо пораженно вытянулось.

– Вы его видите, госпожа?

– Конечно, вижу! Вряд ли это ваш сын, тогда кто он и что здесь делает? – повторила она свой вопрос.

– Госпожа, не пугайте меня так, о чем вы говорите? – пролепетала Суджон с белым как снег лицом. Она в страхе посмотрела в угол, где сидел мальчик, и быстро отвела глаза. – Там никого нет!

Горячая волна страха скользнула вдоль позвоночника. Никого нет? Значит… значит, это… призрак? Енын нестерпимо захотелось бежать из этого зловещего дома. Она почти физически ощущала, что шаман не только не поможет ей – он опасен!

– Извините, мы придем в другой раз, – быстро сказала она и, схватив за руку обмеревшую от страха служанку, бросилась вон из дома. Обулась, едва попадая в туфли, и с облегчением выскочила на многолюдную улицу.

– Что это было, госпожа? О чем говорил шаман? И кого вы увидели в той комнате? – заплетающимся языком спросила Суджон, когда они отошли от ужасного дома на значительное расстояние.

Впереди, за поворотом, их уже ждали слуги с паланкином, а Енын ругала себя последними словами за безрассудность. Нельзя идти к первому встречному! Этот шаман плохой человек – она чувствовала это нутром, и Суджон тоже, хотя и не видела оборванного ребенка в углу.

– Забудь все, что сейчас произошло, мне, наверное, просто показало…

Она замолкла и остановилась посреди дороги так резко, что шедшая следом Суджон врезалась ей в спину. Прямо перед ними в паре шагов стоял тот самый мальчик, которого она только что видела в доме шамана. Он смотрел на нее белесыми незрячими глазами и протягивал в мольбе руки.

– Помогите… Помогите мне… – шептал мальчик.

Охваченная ужасом Енын не могла сдвинуться с места.

Глава 9

– Госпожа, что случилось? – Суджон, напуганная выражением лица хозяйки, боязливо пряталась за ее спиной и оглядывалась по сторонам.

– Помогите, – повторил мальчик, и столько было в его голосе мольбы, что у Енын, несмотря на страх перед его сверхъестественной природой, дрогнуло сердце.

«Это просто ребенок, даже если и призрак, чего я так напугалась?» – уговаривала она себя, сделав робкий шаг к мальчику.

– Как тебя зовут? – спросила Енын, остановившись на некотором расстоянии.

– Всемилостивые боги, с кем вы говорите?! – со слезами в голосе воскликнула Суджон, но Енын даже не взглянула в ее сторону. В голове забрезжила догадка.

Несколько мгновений мальчик смотрел на нее затянутыми пеленой зрачками, а потом повернулся и медленно побрел по улице. Енын смотрела ему вслед, не двигаясь с места, пока он не обернулся и не качнул головой, призывая идти за ним. Она колебалась. Хотя чего бояться в центре Ханяна посреди бела дня? Было чуть за полдень, на улице много людей, да и Суджон рядом. Если ее догадка верна, и этот ребенок – та самая страдающая душа, про которую говорил монах, то стоит хотя бы попытаться ему помочь. В конце концов, она умрет меньше чем через месяц, и терять ей нечего. Рассудив так, Енын смело отправилась вслед за мальчиком, держась, однако, на приличном расстоянии от него.

– Госпожа, куда же вы? Паланкин в другой стороне! – Перепуганная странным поведением хозяйки, Суджон семенила рядом, дергая ее за рукав.

– У меня есть одно важное дело. Если боишься, можешь вернуться к слугам, – нервно ответила она, стараясь не выпускать из поля зрения ребенка-призрака. Верная Суджон что-то пробурчала, но послушно последовала за Енын.

Через некоторое время они вышли из дворянского квартала и направились к окраине Ханяна. Суджон не переставая причитала, чем только раздражала. Но как объяснить ей все, чтобы она поверила и не посчитала свою хозяйку сумасшедшей?

Остановившись на секунду, Енын огляделась, понимая, что не сможет вернуться обратно, если не постарается запомнить дорогу. Но отвлекаться было нельзя, иначе можно упустить из вида мальчика.

– У меня для тебя задание, – сказала она. – Следи за дорогой.

– Госпожа-а, но куда мы идем? Давайте вернемся домой! – захныкала девушка, едва не плача.

– Прости, Суджон, я объясню тебе все позже, обещаю.

Беспомощно шмыгнув носом, служанка вытерла выступившие слезы рукавом и покорно кивнула. Отказать своей хозяйке она не могла.

Девушки продолжили следовать за безмолвным призраком. Район, куда их привел загадочный мальчик, выглядел ужасно бедно: грязные улицы, где вонь от выливаемых нечистот, казалось, впиталась в стены домов и даже в деревянные заборы; нищие, оборванные люди, которые провожали нарядно одетую Енын удивленными, – а некоторые и завистливыми – взглядами. Но она старалась не обращать на это внимания, потому что главным было узнать, для чего ребенок-призрак привел ее сюда.

Наконец, мальчик остановился возле покосившегося, будто одряхлевшего от старости ханока. Дом выглядел еще хуже, чем остальные хибары на этой улице: с крыши клочьями свисала солома, правый угол накренился, словно едва выдерживал тяжесть прожитых лет, а через распахнутую калитку виднелся запустевший, грязный двор. Выглядел он нежилым и заброшенным. Енын вопросительно посмотрела на мальчика, но он опять ничего не ответил, только шагнул во двор и остановился, глядя на дом.

– Госпожа, что это за место? Зачем мы здесь? – прошептала Суджон. – Неужели у вас есть знакомые в этом районе?

Енын ничего не ответила, подобрала повыше юбки и осторожно переступила через лужу, оказавшись во дворе вместе с призраком. И тут только увидела сидящую на пороге женщину. Та посмотрела на незваную гостью отсутствующим взглядом и отвернулась. Ни удивления, ни вопросов – только пустота в потухших глазах и давящая тишина убогого двора. Ее ханбок был грязным, местами рваным настолько, что через дыры виднелись худые смуглые ноги. Казалось, она не в своем уме. Енын не имела представления, что это за женщина и почему мальчик привел их именно сюда, но ребенок по-прежнему не отрывал взгляда от хозяйки дома, явно обозначая, что здесь конечный пункт их недолгого пути. Негромко кашлянув, Енын несмело шагнула вперед и позвала:

– Госпожа, с вами все хорошо? Может быть, вам нужна помощь?

Женщина только тяжело вздохнула и закрыла глаза. И что делать? Чувствуя себя ужасно неловко, Енын посмотрела на призрака, ожидая от него каких-то знаков, но он тоже молчал и по-прежнему не отрывал глаз от странной хозяйки.

– Что такая нарядная дама забыла в этом доме? – послышался надтреснутый старческий голос, и Енын обернулась. В распахнутую калитку вошла пожилая женщина, которая с трудом держала на голове корзину с мокрым бельем. Поставив свою ношу на землю, она тяжело разогнулась и поморщилась – видимо, ее одолевали боли в спине.

Енын вежливо поклонилась, отдавая дань уважения возрасту.

– Вы не знаете, что с этой женщиной? – спросила она.

– Как не знать, вся округа знает! Ребенок у нее погиб.

Енын распахнула глаза, переводя взгляд с женщины на мальчика, который их привел.

– Можете рассказать подробнее, госпожа? – попросила она. Неужели этот мальчик – ее сын?

– А вам зачем это знать? – подозрительно прищурилась женщина, уперев руки в бока.

Енын переглянулась с Суджон, но та, похоже, хотела услышать ответ на этот же вопрос.

– Я… Это вышло случайно, я была у шамана и…

– У этого негодяя?! – мгновенно вскипела старушка, изменившись в лице. – Как он живет после того, как сломал жизнь бедной девочке? Небось как сыр в масле катается, проклятый?

Енын опешила, удивляясь, как смогла так удачно попасть пальцем в небо. Про шамана она сказала наугад, просто не зная, что придумать.

– Да, он живет в районе для аристократов, у него большой красивый дом, – поддержала она разговор, надеясь услышать что-то ценное.

– Никто и не сомневался… Женился он на бедной вдове два года назад. – Женщина кивнула на застывшую печальным изваянием хозяйку дома. – У нее был сын, смышленый мальчик, любознательный, все хотел читать, да только научить его некому было. Все соседи отговаривали Тансу от этого брака, но она, как завороженная, слушать ничего не хотела, только смотрела влюбленными глазами на этого проклятого. А я вот думаю, что так и было – приворожил он ее. Как пить дать!

Женщина остановилась, с жалостью глядя на безучастную ко всему хозяйку дома. Енын слушала с неослабевающим вниманием, и даже Суджон, кажется, заинтересовалась, потому что тоже зашла во двор и остановилась напротив соседки.

– И что же было дальше? – поторопила она.

– А дальше… Сынок ее, Арен, заболел. Сильно заболел, за два дня слег и больше не поднялся. Уж чего она только ни делала, к лекарям бегала, мужа своего проклятущего молила, а только ничего не помогло. Перед богами могу поклясться, что он-то во всем и виноват! После смерти мальчика к нему люди повалили, небедные люди, вот вроде тебя. Богато одетые такие, в паланкинах приезжали. Это к нам-то! Сколько я здесь живу, ни одного дворянина отродясь на наших улицах не видела. Разбогател он быстро, деньги к нему рекой потекли, а вместе с тем – по всему Ханяну слава о его способностях. Только раньше, до смерти Арена, никаких особенных талантов-то за ним не замечалось. Накопил он денег, да и бросил Тансу. Уехал и живет припеваючи. А она вон, бедняжка, совсем одна осталась…

Женщина тяжело вздохнула и удрученно покачала головой.

– На что же она живет? – ошеломленно спросила Енын, у которой от жалости к бедной матери на глазах выступили слезы. Вот сразу она почувствовала, что шаман – плохой человек! Хорошо хоть не успела ничего ему рассказать и сбежала до того, как он воспользовался ее плачевным положением.

– Мы помогаем, с голоду не даем умереть. Сын мой ходит к ней чего по дому починить, вон крыша прохудилась, снова надо подлатать. – Соседка кивнула наверх. – Мы-то поможем, да только не хочет она жить. После смерти Арена совсем зачахла, а тут еще негодяй ее бросил, ни одного няна не оставил. Так она, кажись, совсем умом тронулась.

– Арен… Арен, мой мальчик, пора кушать… – будто подтверждая слова старушки, невнятно пробормотала Тансу, по-прежнему глядя в стену.

Мальчик-призрак дернулся к ней, но не сдвинулся ни на шаг, будто что-то удерживало его на месте.

– Вы думаете, мальчик умер из-за шамана? – тихо спросила Енын, заставив себя отвести взгляд от несчастного ребенка, тянувшегося к матери. – Но как?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю, – поджала губы женщина, поднимая корзину с бельем и вновь водружая ее на голову. – Но никто из соседей не сомневается, что это шаман виноват в смерти Арена.

– Вот, возьмите, пожалуйста. – Енын протянула ей узелок с украшениями, которыми собиралась расплатиться с чудовищем, убившим ребенка и бросившим на произвол судьбы свою законную жену. А в том, что это был он, у нее после услышанного не было сомнений. – Вы сможете выручить за них около трехсот нян. Помогите этой женщине. Я буду время от времени навещать ее, может, еще что-то понадобится.

Старушка с сомнением приняла узелок, не зная, что внутри, а Енын поспешила уйти из пропитанного страданием и скорбью места. Она росла, как тепличный цветок, окруженная любовью и заботой, и совсем не знала жизни, никогда не думала о тяготах и бедах простых людей. Енын сетовала на то, что родители предопределили ее судьбу и лишили права выбора, думала, что простолюдины более свободные и счастливые, чем она. И была потрясена неприглядной действительностью, которая открылась ей сегодня.

Она почти бегом припустила по переулку с чувством выполненного долга: ну вот, одному человеку она уже помогла, осталось шесть. Судя по тому, как легко она нашла эту несчастную женщину, другие нуждающиеся отыщут ее без труда. Интересно, как это работает? Мальчик-призрак понял, что Енын его видит, и решил, что она может ему помочь?

– Госпожа, – окликнула ее запыхавшаяся Суджон. – Нам не в ту сторону.

Енын остановилась и нехотя повернула обратно: опять проходить мимо унылого дома с призраком совсем не хотелось, – но деваться некуда, и девушки отправились домой. Однако уже через несколько шагов Енын почувствовала, будто кто-то идет за ними. Обернувшись, она ахнула. Арен преследовал их и вновь смотрел на нее с мольбой, от которой замирало сердце. У Енын от страха душа ушла в пятки: она же сделала все правильно, обеспечила его мать на несколько лет вперед, более того – собиралась время от времени навещать ее, чтобы узнать, как она живет. Так почему призрак не исчез?! Этого недостаточно?

Сжав зубы, она остановилась, приготовившись мужественно принять очередное испытание. Арен подошел к ней и вновь посмотрел своими белесыми глазами.

– Что? Что еще тебе от меня нужно? – едва сдерживая отчаяние, воскликнула Енын.

– Помогите… – опять жалобно сказал мальчик и указал куда-то ей за спину.

Она обернулась, не увидев ничего, кроме снующих мимо простолюдинов, нагруженных мешками с рисом и плетеными корзинами с утварью. Но вдруг среди них мелькнули длинные белые волосы и нежно-голубой турумаги. Син! Енын медленно повернулась к мальчику и спросила:

– Он может тебе помочь?

Арен кивнул. Енын на мгновение прикрыла глаза, внутренне собираясь с силами. Она не хотела вновь сталкиваться с этим существом, тем более просить его о чем-то, но, по-видимому, это было неизбежно.

– Может, мы обойдемся без него? – без особой надежды спросила Енын.

В ответ – жалостливый взгляд. Она шумно выдохнула и, поняв всю безнадежность своего положения, побежала за Сином, чья прямая спина мелькала между снующими людьми.

– Госпожа, подождите! – кричала вслед Суджон, пытаясь догнать убегающую хозяйку.

Енын начисто забыла о ее присутствии, поэтому бросила через плечо:

– Возвращайся к слугам и жди меня возле паланкина!

– Нет, госпожа, подождите! Да подождите вы! – уже сердито крикнула Суджон, аккуратно, но настойчиво остановив хозяйку за руку. – Я никуда вас не пущу! Вы ведете себя странно, разговариваете непонятно с кем, бежите куда-то и вообще… Если не расскажете, что происходит, я пойду к вашей матушке!

– Пожалуйста, Суджон, у меня очень важное дело! Позволь мне его выполнить, и, клянусь, я расскажу тебе все!

Бедная Суджон, которая не видела призрака и измучилась из-за странностей своей хозяйки, заплакала в голос и села на холодную землю.

– Госпожа, пожалуйста, перестаньте… – ревела она, размазывая рукавом слезы по лицу.

– Суджон, клянусь, что все объясню тебе позже! Пожалуйста, вернись к паланкину и жди меня там, я скоро приду. – Енын взяла ее за плечи и заглянула в заплаканные глаза. Делано бодро улыбнулась и погладила по голове. – Сейчас ты мне только мешаешь, у меня очень мало времени.

Служанка перестала плакать и внимательно посмотрела на хозяйку. Печально вздохнула и поднялась на ноги.

– Мы пришли оттуда. – Всхлипнув, она указала рукой направление. – Госпожа, если с вами что-то случится…

– Ничего не случится, все будет хорошо. Жди меня, я обязательно приду. – Енын улыбнулась на прощание и побежала в ту сторону, куда ушел Син.

Все дороги вели к нему, и теперь ей почему-то казалось, что монах нарочно дал ей задание спасти семь душ, чтобы еще крепче привязать к духу ветра. Правильно ли она поступает? Логика подсказывала, что нужно держаться от этого существа как можно дальше, но внутренний голос нашептывал, что именно Син может помочь ей остаться в живых. Это было совершенно лишено смысла, однако интуиция редко подводила Енын, и она решила ей довериться.