Текст книги "Чилийский дневник. Недосказанное"

Вера Некрасова
Чилийский дневник. Недосказанное

От автора

Перед вами вторая часть книги «Чилийский дневник. Пой, а не плачь!». Первая часть повествует о самых ярких впечатлениях первых лет пребывания в Чили. Но, как это обычно и бывает в жизни, не такие очевидные, неожиданные, неприятные моменты возникают потом, при более плотном контакте с жизнью в другой стране.

Теневые, негативные стороны показываются спустя какое-то время. А первые годы жизни в совершенно любой новой стране иностранец увлечен новизной впечатлений, изучением нового языка, обустройством жизни.

Если в первой книге «Чилийский дневник. Пой, а не плачь!» сделан акцент на позитивные жизненные явления, то вторая книга о Чили, на первый взгляд, выглядит не такой радостной, в силу произошедших событий и более близкого знакомства со страной. И тем не менее, по моим убеждениям, любому автору необходимо делиться не только позитивными наблюдениями.

Опытный, мудрый путешественник знает, что идеальных стран нет. И совершенно нормально, что путник, очарованный новым местом, постепенно начинает видеть и другие стороны. Замечать сложности. Видеть проблемы страны, в которую приехал. Говорить о них. Переживать вместе с местными жителями. Волноваться за будущее страны. И честно рассказать о своем опыте тем, кто уже знаком с первой частью книги. Тем, кому интересна судьба столь далекой, но по-своему близкой нам страны.

Дарио

Я иногда говорю, что для меня Чили – как Индия.

Любая непривычная, новая страна способна запустить в нас внутренние перемены к лучшему.

Принято считать, что в Индию нужно ездить за «духовностью», за трансформациями, «за просветлением». И я, слушая рассказ подруги-фотографа Алины в нашей интернациональной квартире в Куала-Лумпуре в 2011 году, о том, как она путешествовала по Индии одна, замирала от интереса и восторга.

А потом я сама уехала в Чили. И нашла тут свою собственную Индию. Более того, я поняла, что совсем не хочу ехать теперь в Индию. У меня есть список стран, куда я хочу, и Индии в нем больше нет. И я очень рада, что, когда у меня было желание туда ехать, обстоятельства меня не пустили.

В Чили я встретила удивительных людей. Многие повлияли на меня, запомнились, показали новые аспекты в жизни. И один из них – Дарио.

Это очень личная для меня история, и я писала ее больше года, хотя она и выглядит сейчас совсем короткой.

То, что он слепой от рождения, я поняла не сразу. Он двигался вполне уверенно. Но я сразу заметила, что этот парень делает упражнения в нашем классе по йоге в своем собственном ритме, где он занимался вместе со всеми. Невпопад. Я не подходила к нему близко. Просто думала, что он «какой-то странный». Инструктор, как правило, описывал ему на словах упражнение, которое мы все сейчас делаем. В то время как всем остальным он это упражнение показывал.

Люди настолько спокойно относились к «странному» Дарио, что я была уверена, – он как все. Ох уж эта мне привычка, думать, что кто-то – «странный». А на самом деле – просто не всё известно о человеке на данный момент.

Однажды Дарио случайно столкнулся со мной перед занятием. Это было смешно. Мне почему-то сразу захотелось помочь. Я ощутила, какая у него мягкая и позитивная энергетика. Такая бывает у детей, у добрых и мудрых людей – с ними хорошо и приятно просто молчать рядом.

Мы заговорили.

– У тебя иностранный акцент, – сказал он.

– Я из России!

Поговорили о музыке кельтов, о друидах, об энергиях. Обо всем интересном. Странно. Почему я со своими русскоязычными знакомыми в Сантьяго никогда не говорила на такие интересные темы? Всегда о какой-то ерунде: политике, сплетнях.

После Дарио общаться с ними расхотелось совершенно. И я перестала знакомиться по «языковому признаку». Мне больше нравится, когда у людей совпадают интересы. А не только родной язык.

Дарио как-то раз попросил одну красивую девушку с йоги проводить его. Это прозвучало как просьба прогуляться.

– Только быстро! Я опаздываю! – ответила она. На что он совершенно не обиделся, а быстро схватил ее за руку. И они побежали к метро.

Меня в этой ситуации удивило то, что она не отнеслась к нему как к инвалиду. А он – не обиделся за то, что она с ним не церемонится.

Все относились к нему совершенно нормально, как к равному. Но я боялась подойти. У меня не было опыта общения с людьми, имеющими особенности. И прежде чем решиться проводить его до дома после вечернего класса йоги, я наблюдала за ним пару месяцев.

Однажды я увидела нечто удивительное. Было уже около десяти вечера, темно и холодно. Наступила зима. Я стояла у здания, где проходит йога, ждала, когда за мной приедет муж. Все наши уже разошлись по домам. Вдруг распахивается дверь. Вприпрыжку из здания вылетает Дарио. В руке у него палка, он помнит, что ступенек на пороге всего три, и лихо перескакивает их разом все! И с радостным воплем, вытягивая палку вперед и помахивая ею, словно дирижер, но на самом деле ощупывая пространство впереди себя, летит вприпрыжку к светофору. У меня отвисает челюсть.

Наблюдаю за ним дальше. Светофор со звуковым сигналом. Дарио бежит через дорогу так, что людям из авто могло быть непонятно, что вот так резво дорогу сейчас перебегал слепой.

Я смотрю за ним до тех пор, пока он не скрывается за углом. Я в восторге. Если с ним что-то бы случилось, тут же подбежала бы. Но с ним все было в порядке! Другие люди также видели его. Но он не видел нас. Он даже не знал, что мы здесь. Он даже не знал, что мы, если что – подстрахуем. Он просто верит, что когда помощь нужна – она придет. Не видя этой помощи. Не зная о ней.

В ту секунду промелькнула мысль о том, что за мной так же может кто-то наблюдать. Кто-то очень добрый, мудрый и не видный мне. Не вмешиваясь, пока это не нужно, мягко и непрестанно. Я верю в высшие силы и не раз в своей жизни ощущала их присутствие. Но вот тут, в эту холодную чилийскую ночь, на перекрестке, я поняла, как они работают.

Дарио галопом ускакал в сторону метро. На следующий день я набралась смелости и решила предложить ему подвезти его до дома. Всё же в холодное время года, если есть возможность, быстрее доехать на машине.

Это сейчас, когда я выхожу из метро на станции «Патронато», например, чилийцы могут запросто остановить и попросить:

– Проводи слепую женщину, сеньорита!

И ко мне за локоток цепляется женщина под шестьдесят, слабо видящая. И мы идем до «лотка дона Рауля, который торгует носками и колготками». Иногда врезаемся в людей, иногда люди врезаются в нас или обгоняют нетерпеливые подростки – им же не видно сзади, почему мы так медленно идем.

А вот и дон Рауль, улыбается, завидев нас издали, узнав свою постоянную клиентку. Я передаю ее, как ценный груз, из рук в руки, понимая, что потратила всего пятнадцать минут, а настроение улучшилось на весь день. Радостно иду теперь по своим делам.

А тогда предложить помощь Дарио так, чтобы он не ощутил себя жалким, было волнительно. Он сразу же радостно согласился сесть в машину к малознакомым людям. Всю дорогу развлекал нас интересными разговорами про шаманов, магов, кельтов и все такое нематериальное. Мы стали регулярно подвозить Дарио до дома. Поздние занятия, зима, холод, на улицах уже мало людей, а вместе ехать интересней. Спустя какое-то время я поняла, что делаю это не для него. А для себя. Я закрывала какой-то свой давний пробел. Мне очень хотелось всегда помочь слепым людям в России, когда я их видела. Они были такими тихими, ничего не просили, а потихоньку шли сами. Всегда хотелось проводить кого-нибудь. Мне не хотелось совершать подвиги, давать им деньги, мне хотелось сделать простое и конкретное действие.

Мне очень за многое хочется благодарить Чили. И в ту зиму я была благодарна, что чилийцы показали мне, как можно просто и обычно помогать людям. Просто возьми и проводи. Обычное дело. Мы тут так и делаем, смотри!

Мы подружились с Дарио и стали общаться. По дороге домой он рассказывал, что у него три профессии: он работает массажистом, у него есть диплом йога-инструктора, и еще средне-специальное техническое образование. Я даже не удивилась. Он живет с родителями, любит жизнерадостную музыку, возможно, скоро им придется переехать на юг.

Мне в ту зиму казалось, что жизнь скучна и неинтересна. «Мне надоело в Чили, и я хочу уехать. Но вот обстоятельства пока не позволяют», – жаловалась я новому знакомому. Он мудро и многозначительно молчал. Ни разу не сказал мне, что-то вроде: «Амига, ты чего? У тебя есть глаза. Ты можешь писать, рисовать, видеть небо. Радуйся жизни!» Нет! Он, наоборот, постарался утешить меня тогда, сказал, что он понимает, Чили зимой и правда не очень приятное место.

Потом он исчез. Уехал на юг. А моя зимняя хандра закончилась.

Прошло два года. Я хожу на ту же йогу, что и тогда. Недавно я пришла на занятие, и увидела… Дарио! Он сидел на скамейке, беседуя с незнакомым человеком о духах и мироздании, смысле жизни и о йоге. Всё как обычно.

– Привет, Дарио! Как дела? Куда ты пропал?

– Здравствуйте. Всё отлично. А вы кто? Вы – иностранка, судя по акценту. У меня есть знакомая иностранка, но она из Германии.

Даже не вспомнил! Когда я так бережно берегу в памяти наше знакомство. Ну и что. «Даже не вспомнил», – думаю я, заходя в класс. Пожалуй, я переживу.

«Фальшивые» чилийские улыбки

– Ох уж мне эти лицемерные чилийские улыбки! – сказала новая знакомая Няша, закатив глаза к потолку.

Тогда я откликалась на все предложения незнакомых русскоязычных людей пойти выпить вместе кофе и поговорить на русском.

Мне казалось, что если мы говорим на одном языке, то нам точно будет «о чем выпить кофе».

Внимательно слушая Няшу, прожившую в Чили больше двух лет, – какой огромный срок! – я сравнивала ее слова со своими внутренними ощущениями.

И… они не совпадали!

Возможно, это парадоксально, но… Во всех самых сложных ситуациях мне помогали «неискренние» чилийцы, а вовсе не русские, хмурые «друзья», именно с которыми в первый чилийский год я пила до утра вино и делилась самыми глубокими переживаниями об искусстве, жизни, творчестве.

Помню, меня выгнала на улицу старая женщина, которая сначала приютила, а потом, впав в плохое настроение и припомнив «все хорошее» за неуплату, – указала на дверь.

Первым делом я бросилась за помощью к русским «друзьям». Но нет, помощи оттуда я не получила! Оказалось, моим «друзьям» было совершенно все равно, что сегодня мне придется ночевать на улице. Скажу честно, это было неожиданно. И обидно.

И вдруг помощь пришла совершенно неожиданно. От чилийских знакомых. Реальная помощь в виде жилья от «неискренних» чилийцев. И я с радостью приняла ее и до сих пор помню с глубочайшей признательностью.

Да, в жизни мне много раз бывало непросто. И да, часто мне помогали совершенно посторонние люди. И даже в Чили. Но это были не русские друзья.

Самое прекрасное, что помогали они бескорыстно. Денег у меня не было, с меня нечего было взять. Им просто было со мной интересно. А мне с ними. Это был взаимный интерес и бескорыстная помощь нормальных, добрых людей. Все они были чилийцами. Или иностранцами. Но, к сожалению – или к счастью, – не русскими.

И что же вы думаете, я сделала выводы и перестала общаться с русскими «друзьями»? Нет, я не только не перестала с ними общаться, но еще наделала кучу ошибок, продолжая общение с теми же людьми, которые явно не отвечали мне взаимностью. Мне так хотелось иметь друзей среди русских, чтобы общаться на родном языке, что я закрывала глаза на неуважительное, потребительское и хамское отношение к себе. Это было большой ошибкой. Но это уже совсем другая история, разобраться с которой мне позже помог психолог.

Вернемся к моей знакомой в кафе, где мы мило беседуем и пьем кофе. Она уверена, что чилийцы – «фальшиво улыбаются». Она живет в Чили уже два года, и я, по наивности, ей верю. Мне кажется, что она опытнее, что ей виднее. Просто я еще совсем не знаю, что все эти два года Няша сидит дома, не учит испанский и общается исключительно на русском. Чилийских друзей у нее нет!

То есть у нее нет своего, живого, настоящего опыта жизни в Чили, хотя она и присутствует тут физически, понимаете? Она слушает истории других девушек, которые живут более активно, и передает их истории мне как свой личный опыт. Но, согласитесь, это совсем не одно и то же. Приехать и сразу начать общаться на испанском, жить самостоятельно, работать и самой искать выход из сложных ситуаций или просто пересказывать мне истории своих знакомых из серии «одна бабка сказала».

А мой опыт с самого начала был настоящим, прямым и поэтому более ценным для меня лично. Я сразу стала говорить на испанском, я учила его заранее в Санкт-Петербурге перед поездкой в Южную Америку. И он опровергал истории Няши. Знаете, когда приходишь в больницу и там тебе улыбаются – это ощущается намного лучше того хамства, которое многие из нас хлебнули с лихвой в детстве во всех госучреждениях, не только в больницах. Или в магазине на кассе – уже никому не хочется, чтобы ему хамили, как это было еще недавно, во времена СССР. Уж лучше «фальшивая улыбка!»

Возможно, кто-то улыбается неискренне. Но мне все равно. Чужие люди и не должны мне искренность. Я просто благодарна им за то, что, когда был трудный день, когда силы на исходе, я не должна еще и преодолевать хмурые лица и напряженную отстраненность. Просто быть вежливым и приветливым – это нормально. Требует минимум усилий и дарит атмосферу доброжелательности вокруг. Там комфортнее, проще и эффективнее переживать сложные времена.

Забегая вперед, я скажу, что Чили не раз и не два впоследствии показала мне свою теневую, негативную сторону. Но тем не менее общий доброжелательный фон позитива, небольших разговорчиков в очереди, приветливости очень помогает разрядить обстановку.

Каждый год я провожу лето в любимом Санкт-Петербурге и вижу, что тут доброжелательность на улице или на кассе в магазине становится нормой. Поздороваться с соседом по подъезду. Сказать: «Разрешите пройти!», а не яростно и молча протискиваться к выходу. Пошутить в очереди. И твой день уже ощущается по-другому, лучше.

Важна ли в этом случае моя искренность? Я думаю, что нет. Более того, иногда я здороваюсь с соседями неискренне. Просто считаю правильным поздороваться.

Скажу честно, приехала в Чили хмурой букой. И долго верила в чилийскую «неискренность», наслушавшись «старожилов».

Конечно, люди разные. Кто-то заведомо хочет обмануть, втереться в доверие и очень уж старается прослыть вежливым.

Но в любом другом нормальном контексте быть милым – безопасно. Никто не нападет и не «покусает». Быть приветливым и позитивным – нормально. Свои настоящие чувства ты можешь оставить для друзей или для психотерапевта.

Я привыкла к вежливости и приветливости. И не считаю неискренние улыбки «плохими». Да, наверное, они тоже есть. Но, уверяю вас, «фальшивые» улыбки в быту намного лучше хмурого «настоящего» лица.

И если спросить Няшу, почему она считает, что ей улыбаются «фальшиво», – она так сразу не ответит.

– Почему ты считаешь, что ты недостойна искренней улыбки?

Может быть, потому, что у нас ее надо бы сначала заслужить? А в Чили тебе улыбаются бесплатно, просто так. В России Няша всегда – «недостаточно хороша». Она всегда сравнивает себя с более успешными, талантливыми, стройными подругами, и всегда – не в свою пользу. Все время есть кто-то лучше, стройнее, да и просто тебя никогда не хвалили и не ценили в детстве. Тебе, мне и многим внушали, что все хорошее «надо заслужить».

А тут вдруг выясняется, что доброжелательность и приветливость дана всем и бесплатно. И еще можно «разговаривать ни о чем» с теми, например, с кем просто по пути. Не по жизни, а по пути в магазин. Или можно пообещать прийти в гости и не пойти. Передумать. И, вообще, как оказалось, можно не страдать.

– А что, так можно было?

Да. Ну то есть делать все то же самое, только без внутренней драматизации и глобализации проблемы.

Поэтому, я считаю, лучше улыбаться. По-настоящему. Или фальшиво. Как удобно. Но лучше – улыбайтесь. Соседи подумают, что они вам нравятся, и будут к вам лучше относиться.

А еще, не знаю, к сожалению, кто автор афоризма: «А проблема подумает, что вы – дурак, и убежит от вас, если вы постоянно улыбаетесь!»

Пишу эту главу и улыбаюсь. По-моему, я была самым ярым противником «дурацких, фальшивых улыбок!» И кстати, Няша до сих пор не улыбается и считает всех фальшивыми.

Чили – это не навсегда

В 2018 году я давала интервью в поддержку моей первой книги «Чилийский дневник. Пой, а не плачь!» Нашу беседу записала журналист Лора Зиндер.

Тогда я рассказала много вещей, о которых не рассказывала раньше. То, что порой сложно описать в книге, в диалоге двух людей, имеющих опыт жизни в разных странах, сформулировать проще. Поэтому я включила это интервью в книгу. Итак, перед вами запись беседы 2018 года.

Вера Некрасова: «Чили – это не навсегда»

…Я раньше много путешествовал и в какой-то момент вдруг понял, что, куда бы я не направлялся, на самом деле я перемещаюсь только по одному пространству, и это пространство – я сам.

В. Пелевин

Мы сидим с Верой в ее аутентичном внутреннем дворике, или «патио», как их тут называют на латиноамериканский манер, в районе со смешным названием Тобалаба. Все дома здесь в немецком стиле фахверк, вокруг много зелени и раскидистых деревьев. Мимо нас бегают взмыленные подростки с розовыми и фиолетовыми волосами в стиле панк, с ног до головы в татуировках и пирсинге, перетаскивая музыкальное оборудование. По дорожке с платьями на вешалках в руках дефилируют почтенные дамы с надменным видом.

– Как у вас тут оживленно, – замечаю я.

– У нас тут на первых этажах домов мастерские, каждый дом переоборудован в офис, – объясняет мне Вера. – Вот моя соседка, например, пенсионерка, открыла свой маленький бизнес, начала шить и продавать винтажную одежду, и у нее неожиданно стало круто получаться.

Красавец-архитектор здоровается с Верой, знакомится со мной и через пять минут возвращается с туркой со свежезаваренным кофе на восточный манер и медиалунами: аргентинскими круассанами, которые тут же где-то за углом и выпекают.

– Угощайтесь, – улыбается он. Мы беседуем с Верой о жизни в Чили, о ее новой книге «Чилийский дневник: пой, а не плачь» и о том, каково это вообще одинокой девушке-филологу забраться на другой конец света.

– В Чили я стала ко многому относиться очень просто, – рассказывает Вера.

– Здесь настолько размыты возрастные границы, например, у людей после сорока, как у героини известного советского фильма «Москва слезам не верит», реально жизнь только начинается… Многие только к сорока годам выплачивают свои кредиты за обучение, за квартиру. Жениться тут тоже принято, как я вижу по моим знакомым чилийцам, лет в тридцать, не раньше. Ну, а когда люди в стране живут в среднем до 85 и больше лет – действительно понимаешь, что сорок лет – это даже не «экватор». В Чили, кстати, в прошлом году одному из долгожителей исполнилось 105 лет! А отцу моей подруги дону Карлосу стукнуло 101 в этом году.

О книге «Чилийский дневник: Пой, а не плачь»

– Знаешь, что меня больше всего удивило в твоей книге? Искренность, с которой ты описала свои переживания, не боясь показаться неидеальной в наш век отчаянного самопиара и прилизанных картинок из инстаграма, где муж обязательно «мужчина мечты», дети – идеально воспитаны, а завтрак – сбалансирован…

– Ну, у меня был, конечно, соблазн показаться лучше, чем я есть на самом деле, но, помнишь, кто-то из классиков сказал: «Главное – самому себе не лгите». Когда я начала книгу – так и было. И в какой-то момент я поймала себя на мысли, что в собственной книге пытаюсь показаться самой себе круче, чем я есть! Я посмеялась тогда и поняла, что мне важнее сейчас зафиксировать честную картинку. Ведь главным образом я написала книгу для себя. И мне будет куда приятней вспомнить именно несовершенную, напуганную, одинокую девушку, думающую про себя к тому же, что она – «лузер», чем фальшивую историю успеха, понимаешь?

– Достоевский про это сказал, в «Братьях Карамазовых».

– Да, точно! Но неизвестно еще, каким бы он предстал современникам, будь у него аккаунт в социальных сетях, – улыбается она.

– Почему, кстати, книга называется «Пой, а не плачь»?

– Мне очень нравится эта строчка из песни на стихи Лопе де Вега «Небушко красивое», которую я услышала у мексиканских марьячис, об этом в книге тоже есть.

– Каков главный месседж «Чилийского дневника»?

– Мне просто захотелось в какой-то момент зафиксировать свои первые впечатления о Чили, они были не всегда позитивными, зато очень яркими. Вообще мне кажется, что самое интересное восприятие страны обычно в первый год, потом начинается глубокий анализ реальности, и постепенно «глаз замыливается». Лучше всего, мне кажется, записывать свои впечатления именно свежими.

– В сети мы видим блогеров, которые, не успев погрузиться в реальность, переехав в другие страны, тут же начинают все очень поверхностно описывать, претендуя на какие-то глубокомысленные выводы.

– Можно легко скатиться в глупость или пошлость, поэтому надо найти какой-то оптимальный баланс между новизной и хоть какой-то объективностью.

– Вера, а что тебя вдохновило на написание книги?

– Наверное, мои читатели на «Снобе», которые следили за моими приключениями в Латинской Америке с самого начала, и, когда блог начал набирать популярность, стало понятно, что из всего из этого может получиться книга про опыт эмиграции, который, возможно, еще кому-то пригодится. И мне самой однажды вечером, лет в девяносто пять, возможно, покажется забавным пролистать ее у камина.

– Ты планируешь и дальше писать книги?

– Конечно, у меня столько идей, следующая книга, например, «Чилийский дневник: за кадром» будет о самых ярких и контрастных ситуациях, случившихся здесь со мной. Все же эмиграция – это непросто, это какой-то вызов себе, испытание на прочность, что ли…

– А есть еще какие-то русскоязычные книги о Чили?

– Насколько я знаю, нет. Мне попадались как-то в сети еще воспоминания англичанки, побывавшей в Чили, написанные сто лет назад, и я даже обнаружила в них нечто схожее со своими впечатлениями, как ни странно.