Текст книги "Я их вижу"

Глава 5

Городок Обонград, как и ожидалось, был весьма небольшим. Всего одна приличная гостиница, центральная площадь, где были собраны все здания городского самоуправления и министерств, две школы, магический университет и одна достойная графиня на выданье. Провинциальный сонный город, где устраивают один единственный бал по случаю рождения нового Солнца.

Вглядываясь в лица молоденьких провинциалок, чинно разгуливающих по улицам городка, молодой барон ир Хором не мог не любоваться их дивными ликами. Машину он гнал по адресу, который ему дал поверенный графини ир Шарап. Сваха написала ещё несколько имён прелестниц этого города, которые хотели бы найти себе спутника жизни, но никто другой Зелантия не интересовал.

Пообщавшись с поверенным графини, Антуаном Ужовским, барон решил для себя, что вот она его единственная. Та, кто ему нужна. Молодая, богатая, одинокая, все самые положительные качества, которые и искал в невесте барон. Ни тебе сомнительных родственников, ни сварливой тёщи, ни уж тем более вечно брюзжащего свёкра, и жена, заглядывающая тебе в рот, исполняющая любую прихоть. Провинциалка, естественно, будет в восторге от перспективы выйти замуж за столичного барона, у которого есть не только прописка, но свой небольшой загородный дом с видом на залив.

Было, конечно, немного странно, что девушка в столь юном возрасте ещё ни разу не посетила ни один столичный сезон, с её-то родословной! Он бы непременно знал о появлении такой яркой звёздочки, о таком лакомом кусочке. Но над этим Зелантий решил подумать после. Главное не заплутать в однотипных улочках. Магические навигаторы, в отличие от обычных, не давали сбоя, но барон знал, что опаздывать в его случае было бы ненамеренным оскорблением. Она же ждёт его, его будущая жёнушка. Он не может так с ней поступить, заставив умирать от промедления.

Свернув на подъездную дорогу, барон присвистнул открывшемуся виду на очень древний замок, который до этого скрывали высокие деревья. Он не вписывался своим суровым серым видом в современный городской пейзаж. Барон на миг замер. Припав на руль, он разглядывал величественного каменного монстра, запертого за высокой каменной оградой. Появилось стойкое ощущение, что барон прошёл через воронку времени, и лишь отражение городских улиц в зеркале заднего вида удерживало его в реальности. Пахло магией, очень старой. А ещё затхлостью, словно перед ир Хоромом был вход на кладбище. Жутко и страшно, но желание увидеться с графиней толкало мужчину на отчаянные поступки.

Кованые ворота никто не спешил открывать. И Зелантию пришлось несколько раз ударить по кнопке клаксона. Идею выйти самому он задавил на корню.

Когда же к воротам вышел блондин в солнцезащитных очках, опирающийся на трость, странное чувство тревоги посетило сердце барона, мечтающего поскорее увидеть свою суженую.

– Эй, привратник, открывай ворота! – высовываясь из окна машины, прикрикнул он на нерасторопного слугу, который криво ему усмехнулся и спокойно ответил:

– Ваш магобиль, а также телефон и другую технику лучше оставьте за воротами поместья. Здесь очень сильное возмущение магического поля.

Барон и сам это чувствовал, особенно холод и леденящий кровь страх. Атмосфера за воротами была зловещая.

– Вы предлагаете мне оставить телефон и машину здесь? – удивился странному требованию слуги барон. Что-то подобное конечно он и предполагал, так как наслышан был о дурной славе поместья. Вот только кого пугают сказки о привидениях. Но, видимо, зря он не прислушался к предупреждениям.

– Её сиятельство нести ответственность за сохранность ваших вещей не будет, – твёрдо заверил привратник, продолжая неподобающе ухмыляться.

Что за нравы? Зелантий сделал себе пометку уволить первым этого непочтительного слугу сразу после женитьбы на графине. Нужно с самого начала наводить свои порядки, не откладывая дела в долгий ящик.

Выложив сотовый, барон вышел из машины. Он одёрнул полы светло-голубого пиджака, поправил клетчатую бабочку и уверенно зашагал к воротам, которые отворил для него слуга.

– Я дворецкий графини ир Шарап. Она ждёт вас. Прошу за мной.

Зелантий удивился, что дворецкий исполнял роль привратника, но вида не подал. Он пошёл за блондином, который водил перед собой тростью, словно был слеп. Заодно барон оглядывал небольшой сад, окутанный сизой дымкой тумана. Мороз по коже прокатывался волнами, казалось, что мужчина не на клумбы смотрел, а на могильные холмы, усыпанные белыми цветами. Сглотнув, ир Хором уже был не рад, что купился на уверения свахи о богатстве графини. Между деревьями мелькали белые тени, но ничего конкретного Зелантий рассмотреть не мог. Он шёл, боясь отстать от невозмутимого дворецкого, который будто бы, а может, и вправду ничего не видел. Высокий трёхэтажный замок с башней с каждым шагом нависал всё больше серой громадой. Пустые тёмные глазницы окон смотрели на барона устрашающе. Мужчина мог поклясться, что в одном из окон дрогнула занавеска. Кто бы это мог быть? Его суженая, или же прислуга, или же призраки, о которых так красочно поведали ему служки поверенного?

Зелантий рассмотрел украшающие башню часы, стрелки которых застыли на цифре двенадцать, и передёрнул плечами. Словно не только часы остановились, но и само время в этом поместье замерло. Даже городскому гулу было не под силу пробраться через заслон высоких вековых исполинов. Лишь громкий крик ворон, кружащих над кронами деревьев, нарушал мёртвую тишину, рождая ужас в отчаянном смельчаке.

– Прошу, – заявил дворецкий, открывая двери замка. – Вы сегодня первый.

– Что? – не понял Зелантий оговорки блондина, который продолжал криво ухмыляться, склоняясь в не слишком низком поклоне.

– Графиня любит помоложе, – добавил слуга, а барон совсем растерялся.

– Я не понимаю вас, – замер у порога потенциальный жених, борясь с желанием убежать. Страшно было зайти в окутанный сумраком холл, из которого веяло могильным холодом.

– Любит смазливых, как вы, – дворецкий выпрямился и дерзко спросил: – Заходить будете или передумали?

– А сколько их было до меня?

Барон понял, что он не первый желающий прикарманить состояние графини. Да и немудрено.

– Не так много, – дворецкий кивнул за спину Зелантия на клумбы. И тот закашлялся, понимая, что был прав. Не клумбы это, а могилы, и если он переступит порог, то в этом зловещем саду появится ещё один холм, усыпанный белыми могильными цветами!

– Я передумал, – сипло заявил ир Хором и поспешил обратно к воротам.

Михаэль усмехнулся и стряхнул с рукава невидимую пыль.

– Слабак, – процедил он, развеяв магию только после того, как машина барона с визгом вылетела на оживлённую улицу, чуть не попав в аварию.

– Браво, – прокомментировал граф, подсматривающий за дворецким через порог. – Только Тати расстроится. Два часа наряд выбирала. Но браво.

А Татиана и расстроилась. Она сидела в кабинете графа, отгородившись рабочим столом от двух успокаивающих её мужчин, и недовольно хмурилась, поглядывая то на слишком уж радостного призрака, заверяющего, что новый дворецкий сущий клад, то на Михаэля, который с большим удовольствием смаковал подробности не очень приличного прошлого так и не состоявшегося жениха. Охотник за приданым, вот как именовали ир Хорома в столице. Конечно же, поверенный об этом мог и не знать, хотя дурная слава прощелыги летела впереди него. И многие столичные дома не пускали соискателя лёгкой добычи, которому очень нужны были деньги, чтобы выкупить заложенный за карточные долги дом.

– Я готов оказать посильную помощь в подборе женихов, – закончил свой рассказ ир Борос, смущая девушку своей тёплой улыбкой.

Да, она понимала, что дала маху, доверив поиск кандидатов в мужья Антуану. Он же знал, что граф её затею не одобрил, и вот результат. Господин Ужовский специально мог подослать самого ужасного человека, чтобы Тати сама отказалась от глупой, по его мнению, затеи.

– Хорошо, – покладисто согласилась она, наблюдая в ответ одинаковые ухмылки что у графа, что у дворецкого.

– Молодец, девочка. Правильно решила не спешить, – похвалил её граф, но умолк, ловя предупреждающий прищур.

Обложили со всех сторон. Вот только Тати тоже была упрямой, да и времени у неё оставалось всё меньше. За оставшиеся ей тридцать лет нужно успеть выйти замуж, родить и воспитать детей. Но разве это объяснить мужчинам, которые считали, что лучше знают о том, что важно для неё?

– Хорошо, – повторила графиня и встала, опираясь руками о стол. – Вы, ир Борос, так как сами прибыли из столицы, будете рассказывать мне всё, что знаете о тех, кого выбрал поверенный Ужовский. И я сама решу – подойдёт мне кандидат или нет. Да, у меня есть требования к будущему мужу, он должен быть магом как минимум второго уровня, здоровым, полным сил и иметь непредвзятое отношение к призракам.

– Тати, а любовь! Ты же просто не представляешь, на что себя обрекаешь, если муж не будет тебя любить. Зачем такие жертвы, милая моя? Любовь – основа крепкой и счастливой семьи.

Тати смутилась. Она не думала, что сможет соединить в муже все требования. А любовь, она как бы сама собой причиталась. Графиня просто не представляла, что между ней и избранником не будет чувств.

– Я буду стараться, – преданно заявил Михаэль и смиренно поклонился.

Девушка в сомнении смерила его взглядом. Чем ей аукнется его рвение к работе?

– Благодарю, – проговорила она вместо того, что истинно хотела. Татиана боялась, что дворецкий, как и поверенный, заодно с графом. Но успокаивало её то, что граф так и не попросил их представить друг другу.

Девушке казалось, что она сделала всё, чтобы у Максимилиана поскорее появился преемник, но как же она была разочарована, когда за две прошедшие недели в замке не появился ни один достойный кандидат. То есть вообще никто не появился. Татиана звонила Антуану, тот заверял, что ищет, но результатов его поиски не приносили. Михаэль успокаивал её сиятельство, которая светлой тенью сновала по замку, пугая и без того трусливую повариху. Катрин очень сдружилась с госпожой и, как живое воплощение Эни, изумлялась, почему нет женихов. Неужели во всём королевстве нет ни одного подходящего? И тут Тати поняла, что да. Нужно искать не только в Пронаке. Есть же королевство Семи морей, где живут отчаянные любители приключений, моряки, у которых вместо крови морская вода. Есть же обширные степи королевства Айдан со жгучими брюнетами – темпераментными степняками. В конце концов, есть королевство Ледяной Раздол, там живут прекрасные суровые красавцы, статные, как белые медведи. Чего она так рано расстраивается?

Графиня бросилась искать дворецкого, решив, что поручать такое Антуану нет смысла. Опять найдёт лазейку и зарубит дело на корню. А вот дворецкий другое дело, он обязан ей помочь. Сам вызвался!

Михаэля она нашла в картинной галерее, где он ласково гладил позолоченную раму портрета третьего графа ир Шарап – Алексия.

– Вот вы где! – радостно воскликнула графиня, и за её спиной незамедлительно возник призрак Максимилиана. Он только и ждал момента, чтобы появиться, наблюдая издали за странным столичным магом, который, по известной только ему причине, уже две недели упорно не пускал никого постороннего в замок. Пугал любого залётного женишка ещё на подходе, страшил его иллюзиями, другими словами, проводил проверку на лояльность к призракам.

Графу это, несомненно, импонировало, но настораживало другое. Сам дворецкий словно задался целью сунуть свой нос во все укромные уголки владения Максимилиана. Ир Борос исследовал замок вдоль и поперёк. Чуть сокровищницу не нашёл! Не тронутой он оставил лишь библиотеку. Хотя что в ней делать слепцу? Но таился в его поступках скрытый умысел, да только ничего дурного в отношении золотца Тати Максимилиан не чувствовал, наоборот. Михаэль словно всеми силами старался помочь графине. Жизнь с появлением дворецкого ожила. Слуги справлялись со своей работой добросовестно. Тати даже прибавила немного в весе, что не могло не радовать Эни.

И вот теперь Михаэль посягнул на картинную галерею. Что же он вынюхивал? Этот вопрос очень тревожил призрака, поэтому его он и озвучил первым:

– И что он здесь делал, деточка? Он же не может насладиться ими в полной мере.

Татиана притормозила, задумавшись над вопросом Хранителя. А и вправду, чем это, собственно, был занят дворецкий? Зачем он трогал раму портрета?

– Вы меня искали? – невозмутимо отозвался Михаэль, опираясь двумя руками о трость и улыбаясь графине так, словно ничем предосудительным не занимался.

Тати даже растерялась.

– Да, я хотела с вами поговорить, – смутилась она и оглянулась на Максимилиана.

Тот подлетел ближе к блондину и придирчиво его стал рассматривать со всех сторон, кружа вокруг дворецкого. Графиня замялась, не зная, как сказать правду при призраке, ведь его сиятельство будет опять рвать и метать, но была не была. У Тати каждая секунда на счету, и она обязана уверенно шагать к своей цели.

– Я тут подумала, что нужно искать женихов не только в нашем королевстве.

– О, Тати, опять ты за своё! – взвыл граф, раздражённо закатив глаза, и навис над девушкой грозовой тучей, разве что молнии не пускал.

– Поэтому, – с нажимом продолжила она, давая понять призраку, что не оступится, – вы должны разослать во все известные заграничные брачные агентства мой запрос.

– Я? А почему я, а не поверенный? – изумился Михаэль.

– Потому что это моя к вам личная просьба. Времени остаётся всё меньше, я не могу больше ждать наших местных женихов, нужно искать заграничных.

– Тати, ну что за истерия! – возмутился призрак. – Не так и мало времени у тебя, милая моя. Ты сгущаешь краски. Ты всё успеешь, а главное – ты будешь любима!

– Отнюдь, это вы, ваше сиятельство, теряетесь во времени, – тихо прошептала Тати, выпучив для выразительности глаза. – Тридцать лет – это миг!

– Тридцать лет? – удивился Михаэль.

Графиня взяла себя в руки и чуть строже, чем следовало, спросила:

– А что вы делаете здесь, в галерее?

– Да! Вот лучше слуг отчитывай, а не меня, – проворчал граф и ушёл с гордо поднятой головой прямо в стену. Но Тати знала, что это лишь показное, сам призрак никуда не делся, а подслушивал, сидя в толще каменной кладки стен.

– Поливал цветы, пока Катрин помогает на кухне госпоже Лён. Заодно хотел полюбоваться мастерством великих художников. Раньше я обожал бывать на выставках.

– О, вы руками видите картины? – в восторге воскликнула Татиана.

– Руками? – удивлённо переспросил Михаэль, а затем обернулся на портреты и кивнул, улыбаясь. – Да, руками, – он протянул руку и прикоснулся к старому слою краски. – Магическое зрение не передаёт всех оттенков, но я чувствую структуру, появляется объём.

– Я тоже хочу попробовать увидеть, как вы, – с трепетом шепнула графиня.

Она подошла к портрету Алексия, закрыла глаза и протянула руку. Вдруг её пальцы накрыли горячие чужие, а к спине прижался слепец, пугая своей близостью.

Татиана распахнула глаза, прислушиваясь к чарующему низкому голосу Михаэля.

– Сначала кажется, что касаешься чего-то жёсткого и колючего.

Тати засмущалась своих мыслей. Конечно же дворецкий не стремился опорочить её честь, просто хотел помочь увидеть портрет его глазами. И девушка зажмурилась, полностью отдаваясь ощущениям. Поверхность портрета была сухой, неровной, шероховатой.

– Каждый мазок лежит на своём месте. Нужно лишь захотеть увидеть мозаику, – шептал Михаэль, осторожно водя рукой девушки по линии плеча покойного графа. – Порой чувствуется цвет, где-то теплее, где-то холодом веет.

Тати постаралась представить себе это. Но для неё полотно было одной температуры, лишь поверхность холста приятно щекотала пальцы, отдавая своё тепло.

– Художники вкладывают душу, свою или того, кого воплощают на картине, и кажется, что ты её можешь почувствовать.

Графиня склонила голову набок, словно прислушиваясь к своим ощущениям. Но, увы, ничего живого не чувствовала, кроме горячей ладони на своих пальчиках, прижатой к её талии сильной руки дворецкого, сжимающей трость. А ещё живое тепло за своей спиной и стук своего разволновавшегося сердца. Тревожащий и тонкий аромат, исходящий от мужчины, проникал в нос, такой приятный, пленительный. А чарующий голос вводил в лёгкий транс, и представлялось Тати, что она видит большую парадную гостиную замка, мольберт, и старичка в смешном берете и нарукавниках, который держит в руках палитру и примеривается кистью к ещё не законченной работе.

– Он ведь не бесстыдно лапает тебя, моя драгоценная? – голос графа раздался перед самым лицом, и Тати вскрикнула, когда распахнула глаза и воззрилась на недовольное лицо Хранителя, голова которого появилась прямо из груди своего потомка.

Девушка отпрянула назад, оступилась, неловко взмахивая руками. Михаэль сильнее прижал её к себе, чуть не потеряв равновесие, и тихо охнул, когда острый каблук наступил ему на ногу. А граф схватил наследницу за руку и дёрнул на себя, ловко разворачивая спиной и прижимая к груди. Михаэль не сдержался и поморщился от боли.

– Тати, девочка моя, – пустился в нотации призрак, – неужели ты не поняла, что этот бабник собирался тебя совратить?

Графиня изумлённо хлопала глазами на дворецкого, который кашлянул, опустив голову.

– Я приношу свои извинения, я не хотел напугать, – степенно начал он, поправляя очки и явно нервничая. – Я увлёкся. Редко кто желает хоть немного понять меня. Это оказалось так волнующе и трогательно. Вы очень милая и бескорыстная леди, ваше сиятельство, и у вас очень доброе и отзывчивое сердце. Вы единственная, кто захотел увидеть мир моими глазами.

– О, – с облегчением выдохнула Тати, понимая, что всё это время, пока слушала его, не дышала – до того испугалась. Она же и вправду подумала, что Хранитель прав и её только что пытались соблазнить. Она столько об этом читала, и вот впервые вдруг… Вот только она представляла это себе немного не так. Обычно героини любовных книжек сами искали встреч с тем же конюхом, пытаясь укрыться от посторонних глаз в воздушном ворохе стога сена. Или преследовали садовника, безрассудно целуясь с ним под защитой кустов роз. Запретный плод сладок, так писалось в сентиментальных любовных романах, которые девушка прятала у себя под подушкой от вездесущего графа.

Она должна была догадаться, что картинная галерея неподобающее место для таких тайных свиданий, да и дворецкий на роль героя-любовника не подходил в силу своей слепоты. Как он мог влюбиться в ту, которую никогда не видел? Неправильно как-то. Она могла бы и сама догадаться, что никакой низменной подоплёки в стремлении стать понятнее ей у Михаэля не было. Это всё пустые домыслы Максимилиана.

Вот только сердце всё ещё было взволновано, а граф продолжал вещать, чтобы она глядела в оба. Мужчинам дай только волю, руки свои так и тянут к невинным девицам.

– Выгони его! – приказал граф в конце своей отповеди, строго глядя на наследницу, а указывающим перстом тыча в замершего дворецкого.

Дилемма.

Татиана испуганно воззрилась на ир Бороса, перед которым ей было стыдно, а выгонять его жалко. Ведь он же ничего не имел в виду дурного, мало ли что показалось графу. А не подчиниться – значит оскорбить Максимилиана, который столько для неё сделал! Как быть?

– Тати, выгони его отсюда. Пусть займётся делом.

– Каким? – переспросила девушка, так как растерялась, уже не понимая, чего от неё хочет разгневанный призрак.

– За прислугой своей пусть смотрит, а то не досчитаемся столового серебра.

– Что “каким”? – осторожно уточнил Михаэль, который, кажется, даже не догадывался, что над ним нависла угроза, и не испытывал неудобства рядом с излучающим злую ауру призраком. – Каким я его вижу? – переспросил он так легко и непринуждённо, но с нотками печали, что Тати невольно переключилась на него, забывая о Максимилиане, который был весьма недоволен своей наследницей. – Плоским, – поделился своими впечатлениями ир Борос, оглядываясь по сторонам и печально улыбаясь. – Магическое зрение не даёт объёма и краски неестественные, а я помню мир иным.

– Тати, милая моя, ты его больше слушай. Он тебе и не такое расскажет. Видит он прекрасно. Просто на жалость давит.

– Видит? – не поняла Татиана.

– Магическое зрение чуть иная плоскость, – заверил её призрак, – но для мага она привычнее порой, чем естественное зрение. Я маг, поверь, мне было проще видеть то, что недоступно простому смертному. Так что дискомфорта наш дворецкий не испытывает.

– О, – сокрушённо покачала головой Тати и расстроилась ещё больше. – Я думаю, вам, господин дворецкий, пора заняться своими обязанностями. Поторопите прислугу с обедом. И не забудьте связаться с поверенным и отослать заявку в другие королевства. Завтра жду от вас отчёт.

– О, Тати, я горжусь тобой. Ты прекрасно справляешься с обязанностью хозяйки поместья, – растрогавшись шепнул Максимилиан наследнице.

Когда же ир Борос покинул галерею, Максимилиан зашептал на ушко девушке:

– Дорогая моя, этот дворецкий стал беспокоить меня. Ты же знаешь, что поверенный так и не смог найти на него информацию. Ни кто он, ни где работал раньше. Это меня не трогало, так как я помнил фамилию Борос. Древняя фамилия, я тебе скажу. Вот только я не помню ни одного представителя этого рода. Даже в геральдике королевства смотрел. Нет её, а фамилия знакомая.

Тати встревоженно слушала призрака, который продолжал шептать.

– Я думал, разгадаю его тайну, а дело принимает нехороший поворот. Любопытство так и распирает докопаться до истины. Расспроси его о семье. Я должен вспомнить, где я слышал эту фамилию и выяснить, что он ищет в моём поместье. Он не уйдёт отсюда, пока я все тайны его не выведаю.

– Я думала, что вы хотите, чтобы я его уволила.

– Зачем? Он слишком много знает, радость моя. И эти тайны он должен забрать с собой на тот свет, а не на этот.

– Ваше сиятельство! – ахнула Татиана, ужасаясь холодности и решимости призрака.

– Тати, деточка, никто не посмеет тебе навредить. Даже дворецкий.

Михаэль усмехнулся, отстраняясь от стены. Выяснив всё, что смог, маг поспешил покинуть коридор, чтобы не быть застуканным за подслушиванием. За очередным поворотом, в коридоре, ведущем к лестнице вниз, он перешёл на неспешный шаг, задумчиво оглядывая стены.

– Ваше сиятельство, – шепнул он. – Ваше сиятельство.

Отдав приказание поторопиться с обедом, Михаэль уединился в своём домике, чтобы позвонить.

– И вам здравствовать и долгих лет жизни. Нет, у меня всё отлично. Голос? – Михаэль усмехнулся. – Голос не печальный и не уставший, просто я, кажется, выяснил причину такой спешки с замужеством графини. Да-да, не беспокойтесь, у меня всё под контролем. Нет, милейшая леди. Образчик женской благодетели. Что?

Михаэль рассмеялся, скрывая своё смущение.

– Я подумаю. Сейчас не лучшее время говорить об этом. Она, конечно, прелесть, но дело превыше всего. Да, можно и так сказать, приятное приложение. О, не стоит искать скрытого умысла в моей неспешности. Я же в отпуске. Да, обязательно. До связи, племянник. Не переживайте, я профессионал.

Тем же вечером Михаэль, скрывая снисходительную улыбку, за ужином отвечал на вопросы графини о его родителях. Катрин, прислуживающая её сиятельству за столом, ловила каждое его слово и, томно вздыхая, прижимала к груди графин. И было отчего. Ведь Михаэль гордился своими родителями, простыми смертным, без капли дара, которые жертвовали всем на благо сына, чтобы он получил достойное образование, пробился на высокооплачиваемую работу. Но, увы, все их чаяния пошли прахом из-за одной оплошности.

– Милая моя, а не попросишь ли ты нашего дворецкого снять очки, – с обманчивой лаской предложил граф, восседая по правую руку от своей наследницы.

– Я могу попросить вас снять очки? – осторожно уточнила Тати. Она боялась обидеть, да и не желала видеть уродство, которое отняло зрение мага.

– Этот вид не для слабонервных, ваше сиятельство. Я не хочу портить вам аппетит.

– Тати, закрой глаза, а он пусть снимает очки.

Девушка прокашлялась от волнения, понимая, что с призраком спорить бесполезно – в нём опять взыграло любопытство.

– И всё же я настаиваю, чтобы вы сняли очки.

Михаэль тяжело вздохнул и подчинился. Правда, чуть помедлил, пока графиня малодушно зажмурится, зато Катрин – о, милая Катрин! – как она вскрикнула, увидев белые глаза мага и жуткие следы ожога на веках.

– Надо же, – тихо шепнул граф. – Не обманул.

Графиня решительно распахнула глаза и чуть разочарованно вздохнула, хотя больше с облегчением, так как Михаэль вновь был в очках.

– Один глаз у него восстанавливается быстрее, – прокомментировал ей Максимилиан. – Думаю, ещё год и зрение вернётся к нему. Радужка, конечно, цвет потеряла навсегда, тут уж ничего не попишешь.

– О, это так ужасно, – прошептала Катрин, сильнее прижимая к груди графин с водой и не замечая, как солёные капли падают прямо в него.

– Не стоит убиваться, Катрин, – мягко улыбнулся дворецкий. – Шрамы украшают мужчин.

Татиана обернулась к графу, который рассмеялся от всей души.

– Нет, определённо, он мне нравится. Место ему присмотрю такое, чтобы вид был из окна кабинета. Вдруг в посмертии он захочет к нам присоединиться.

Девушка фыркнула, не разделяя мрачного юмора его сиятельства. Он каждый раз так прикапывал то садовника, то привратника, мечтая о мужском обществе. Да только единственный мужчина, появляющийся в замке по душу графа, был жнецом смерти. Но с ним особо не пообщаешься. Одни склоки.

Чашка в руках дворецкого жалобно звякнула. Тати бросила взгляд на его выправку, широкий размах плеч, которые гордо были расправлены и не позволяли думать о жалости к ир Боросу. Передав чашку горничной, Михаэль уточнил, чего желает её сиятельство. А Тати уже ничего не хотелось, если только посидеть в библиотеке за очередной книжкой о прекрасном мореходе, мечтая самой увидеть безбрежный океан, услышать крик чаек, полюбоваться на буйство волн.

У каждого были свои мечты, которым, увы, не суждено сбыться. Но Тати не отчаивалась, заражаясь упрямством благородного дворецкого, которого не трогали такие трудности, как слепота.

И Единый словно услышал мысли Татианы и сжалился над ней, ибо на следующий день позвонил поверенный и сообщил, что прибыл кандидат в женихи.

– Не может быть? – шепнула графиня обрадованной Эни, которая слышала каждое слово Антуана.

– Может-может! – заверил её призрак и замок ожил. Катрин с энтузиазмом принялась помогать Татиане выбрать платье, Эни причитала о том, как похорошела её девочка, в какую розочку выросла.

Максимилиан, наблюдая за приготовлениями из-за занавески, чтобы не быть пойманным, сердито качал головой.

– Роза и есть. И глаз сомкнуть нельзя, расслабишься – и появится шмель залётный смять нежные лепестки. Кого в этот раз откопал Антуан, и почему дворецкий не придумал, как его отвадить? Чем, вообще, он занимается?

Вылетев в окно, граф направился в дом привратника. Давно он не отдалялся так далеко от родового гнезда. Опасная вылазка, однако любопытство гнало призрака, заставляя рискнуть. Но дворецкого в домике не оказалось.

Михаэль уже поджидал очередного гостя, недовольно хмурясь. Стоял, опираясь на трость, и следил, как по подъездной дорожке шёл молодой человек в строгом чёрном костюме.

– И как это понимать? – ругаясь подлетел к нему граф. – А где могильные холмы? А где зловещие крики ворон? Где паутина на деревьях и стелящийся по дорожкам туман? Что, представления сегодня не будет?

Но дворецкий лишь протяжно вздохнул, так и не ответив. Да граф и не ждал, что его услышат. Михаэль спокойно открыл ворота перед ир Вьюнко и молча проводил его к замку.