Текст книги "Я их вижу"

Глава 6

Игнатий ир Вьюнко чинно зашёл в кабинет её сиятельства, внимательно присматриваясь не столько к хозяйке, протягивающей ему руку для приветствия, сколько к обстановке в целом. Это была его третья поездка по рекомендациям свахи. В первых двух домах его принимали в гостиной. Невест представляли их родственники, а здесь из свидетелей лишь дворецкий, которого представила графиня, да горничная, молоденькая девушка с живым любопытным взглядом. Впрочем, хозяйка замка была не менее яркой, юной и восторженной, целовать такой ручки одно удовольствие. Правда, Игнатия смутил такой радужный настрой милых дам, словно они его спутали со звездой эстрады.

Графиня предложила ему кресло, сама вернулась на своё место за столом. Дворецкий замер по левую руку от леди, заслоняя собой просвет окна. Горничная присела в свободное гостевое кресло и с восторгом уставилась на Игнатия, смущая молодого человека. Необычная обстановка нагнеталась явным возмущением магнитного поля, заставляя нервничать, оглядываться, припоминая наставление поверенного о призраках.

Бровь ир Вьюнко изумлённо дёрнулась, когда её сиятельство открыла папку и серьёзным тоном задала ему первый вопрос:

– Вы маг второго уровня, так?

Юноша кивнул, тряхнув чёрными волосами. Ощущение такое, что он не на смотринах, а прибыл на работу устраиваться.

– Закончили высшую академию магии в Доршере, – прочитала Тати, даря подбадривающую улыбку брюнету, скованно сидящему в мягком и весьма удобном кресле.

– Да, я был в десятке лучших выпускников.

Это было чудо, что ему удалось взлететь так высоко, обогнав более перспективных, по мнению руководства университета, студентов.

– Всего восемьдесят три балла набрал на выпускном экзамене, – прокомментировал дворецкий, – очень мало, чтобы гордиться собой.

Граф кивнул, просачиваясь сквозь стену.

– Да уж, образование нынче катится в пропасть про́клятого бога, – проворчал он, подлетая к Тати. – Куда смотрит король? А вдруг война и чёрные маги Шиирма вздумают напасть, кого против них выставлять? Вот это? И это второй уровень! Какая хоть сила у него? Стихийника в нём чую и ещё кто-то.

Ир Вьюнко покраснел. Да, он не был отличником, и учёба далась ему нелегко. Но чтобы вот так вот его отчитывали!

– Семья простых горожан. Род малочисленный, слабый. Имущества за ним нет, – перечислял Михаэль, не боясь оскорбить гостя. – Работает в столичном управлении магии клерком.

– Татиана, он тебе не пара, – холодно заметил граф, слушая дворецкого.

Но графиня промолчала, с интересом глядя на Игнатия, примеряясь. Молодой, высокий, хорош собой.

– На здоровье не жалуетесь? – уточнила она у кандидата в мужья, тот в ответ покраснел ещё больше.

– В каком смысле? – настороженно переспросил ир Вьюнко, поправляя ворот рубашки. Но вместо графини слово взял дворецкий.

– Вредные привычки есть? Не злоупотребляете ли алкоголем, табаком, наркотическими препаратами для входа в транс? – бесстрастно перечислил блондин.

– Нет, вредных привычек нет, – вновь почувствовав себя оскорблённым, холодно ответил ир Вьюнко. Разве так разговаривают с возможным претендентом на руку и сердце её сиятельства? Если уж родом не вышел, так что ж, теперь лицом в грязь макать?

– Мужским бесплодием не страдаете? – холодно уточнил Михаэль.

Графиня вздрогнула от такого откровенного и бесстрастного вопроса. Катрина залилась румянцем и потупила взор. Игнатий мотнул головой, начиная закипать, так как подозревал, что с ним обращаются подобным образом из-за его происхождения. Конечно, зачем он ещё нужен?

– Мужским бессилием? – следующий вопрос был ещё оскорбительнее.

Граф прыснул от смеха в кулак и пару раз хлопнул в ладони. Катрин переглянулась с такой же пунцовой, как и она, Татианой, выпучив глаза от изумления. Разве можно о подобном спрашивать у людей?

– Очень важный вопрос, – похвалил Михаэля Хранитель. – Нам нужны наследники.

– Нет, – резко ответил опрашиваемый и уже хотел добавить словечко позабористее, как графиня остановила дворецкого, который явно собирался продолжить смущать гостя.

– Я хотела узнать, какой силой вы управляете?

Ир Вьюнко захотелось доказать, что он не слабый маг. Оскорблённое достоинство требовало возмездия, желало, чтобы эта хорошенькая графиня поняла, что перед ней достойный муж.

– Земля моя стихия! – процедил он и вскинул руку, выпуская заклинание прямо в Максимилиана.

Всё произошло за краткий миг, растянувшийся для Татианы в длинные минуты. Девушка видела, с какой решительностью гость вскинул перед собой руку, почувствовала, как что-то опасное и неумолимое понеслось в сторону графа. Сердце сжалось в предчувствии беды. Катрин испуганно вскрикнула, в ужасе глядя за спину Тати, и инстинкты сработали быстрее, чем мозг переварил информацию. Опасность грозила не ей, а графу! Она заслонила собой его, слыша, как дворецкий кричит рядом. Тати оставалось лишь догадываться что именно – заклинание или ругательство на языке магов. Страх затмил рассудок, и она могла лишь смотреть испуганно на Максимилиана, на его любимое родное лицо, боясь, что он вот-вот исчезнет навсегда.

Михаэль в противовес магу накинул защитное заклинание на графиню, а светящаяся голубым сеть, брошенная Игнатием, пролетела мимо неё, не причинив вреда, и врезалась в призрачную сущность за её спиной.

– Нет! – закричала графиня.

Катрин сдёрнула с кресла Игнатия, повалила его на пол, сковывая парализующим заклятием, а граф прижал к себе Татиану, успокаивая её.

На шум прилетела Эни, появившись под потолком, взмахнула руками, прижимая их к груди, и ахнула.

– Да, что же это делается? Как же это? Что за женихи невоспитанные пошли! Как посмел мою крошечку обидеть?

– Всё хорошо, моя хорошая. Всё хорошо, – шептал граф, не в силах отпустить от себя Тати, оглядывал кабинет и присутствующих, понимая, что всё позади.

– Вы что творите? – вскричал Михаэль, рывком поднимая за ворот пиджака ир Вьюнко, скидывая заклинание Катрин. – Вы пытались напасть на графиню? Катрин, звони в полицию!

– Нет-нет, я пытался развеять призрака, – маг, пребывающий в шоке от своего поступка и от себя самого, получив свободу, стал оправдываться. Он всегда гордился своей выдержкой и так мечтал понравиться графине, а вот оно как всё вышло.

– Что!? – изумилась ир Золотая, упирая кулаки в бока.

Татиана всхлипнула, тревожно вглядываясь в призрачное лицо Максимилиана.

– Я же Хранитель, девочка моя, меня так просто не развеять, – успокоил он её, ласково поглаживая по волосам, скрывая от неё, что чувствовал себя неважно. Молодой маг. Дурной силы много, а ума не нажил ещё.

Меж тем дворецкий выставил женишка за дверь кабинета.

– Вам же ясно сказали, что в замке призраки. Вы что же думали, вас позвали их развеивать? – шипел Михаэль.

– Нет, я не думал так, – недовольно дёрнул плечом ир Вьюнко, выпрямился и поправил пиджак. – Это вы виноваты, вывели меня из себя своими вопросами! Я вам кто – жеребец? Вы меня что, для племенной кобылы выбираете? Я маг!

– Вот и катитесь отсюда, маг, – приказал ему дворецкий, с силой открывая входную дверь. – Это не племенная кобыла, а графиня, и пустозвоны, как вы, ей не нужны.

А в кабинете Татиана гладила Максимилиана по лицу и понимала, что не всё так радужно, как он пытался показать. Под глазами призрака пролегли чёрные тени, губы стали синими. Девушка бросила через плечо Эни:

– Горячий чай с молоком.

Этот приказ был давно всем известен в замке и означал лишь одно: Тати нужно будет восстановиться. Катрин кивнула и рванула из кабинета, чтобы поскорее передать слова госпоже Лён. Эни просочилась вниз в пол, тоже спеша на кухню. И в кабинете осталось лишь двое. Максимилиан грустно улыбался, нежно прижимая к себе наследницу.

– Уходи пока не поздно. Я справлюсь сам, – взмолился он, но его пальцы протестующе сжались на талии Татианы, его крошки, его малютки, которая выросла, превратившись в красавицу. В её жилах текла тёплая кровь и сила, живительная сила, которая поможет, если её испить.

– Нет, – как обычно упрямо отозвалась Тати, прикрыв глаза, чтобы сдержать себя и не отпрянуть от проникающего ледяными иголочками прямо под кожу мороза. Максимилиан начал пить её, тянул из неё жизнь. Так было не раз. Нужно просто потерпеть. Хранитель всегда брал немного, ровно столько, чтобы сохранить свою личность, не стать голодным безумцем.

Граф всё сильнее прижимал к своей груди девушку, любуясь её нежным личиком. Её длинными черными ресничками, трепещущими, как крылья мотылька. Её очаровательными губками, розовыми, как лепестки роз, и такими же мягкими, тёплыми. Его сиятельство медленно склонился к манящим его губам и жадно впился в них поцелуем. Сладкая живительная сила потекла сильнее. Максимилиан словно сделал глоток родниковой воды и в ужасе осознал, что натворил. Распахнув глаза, граф обернулся на возглас изумления, и новая порция магии полетела в сторону призрака. Только в этот раз не губительная, а просто сдерживающая, отталкивающая от бледной Татианы, которая, прижав пальцы к своим губам, изумлённо хлопала ресницами, кажется, так и не осознав до конца, что натворил призрак.

Михаэль не знал что делать. Он подбежал к графине, бросил трость на стол и, обхватив её лицо руками, стал шептать восстанавливающее здоровье заклинание. Маг никак не ожидал, что, вернувшись в кабинет, застанет графиню подпитывающей привидение. И самое ужасное – она отдавала свои жизненные силы, опустошала свой естественный резерв, сокращая свою жизнь! Михаэль попытался восстановить его, насколько хватило его умения.

– Я не целитель, – пробормотал он. – Вы совершенно неосмотрительны, ваше сиятельство. Вы хоть думаете о себе? Я считал, что вы здравомыслящая леди, а вы только и делаете, что глупость за глупостью.

– Тати, моя милая, прости. Это я виноват, – сокрушённо покаялся граф.

Скинуть с себя чужое заклинание ему труда не составило, вот только подлететь близко к своей наследнице Хранитель остерегался. Слишком яркие воспоминания от умопомрачительного поцелуя. Он ведь хотел этого, давно хотел. А теперь, как с этим жить?

– Вы снова разочаровали меня, Хранитель, – раздался голос жнеца смерти от дверей.

– Тебя-то и не хватало для полного счастья, – шёпотом проворчал граф, сбегая в башню, так как ему было стыдно. Он подорвал доверие Татианы. Чуть не выпил её. А она бы и не осудила. Она всегда готова отдать свою жизнь, считая, что она ей не принадлежит.

– Смертью повеяло, – шепнул Михаэль, резко оглядываясь, затем потянулся за тростью и, перехватив её как меч, стал водить ею из стороны в сторону, в любой момент ожидая атаки невидимого врага.

Татиана попыталась вывернуться из его рук и поприветствовать жнеца. Тот стоял, как обычно, во всём чёрном и хмуро рассматривал белую карточку в руке. Красивое суровое лицо хранило благородную бледность, чёрные глаза таили в себе вселенскую грусть. Тати улыбнулась своим мыслям. Был бы он человеком, многие женские сердца были бы им покорены.

– Добрый день, господин жнец, – поздоровалась она, а Михаэль невольно обнял её за талию, прижимая к себе в попытке защитить.

– Жнец? Здесь жнец смерти? Но вы здоровы. За кем он пришёл?

– Ни за кем, – поспешила успокоить дворецкого Татиана. – Он ко мне. А вы не видите его? – осторожно полюбопытствовала она, но встретившись с холодным взглядом чёрных глаз, прикусила язык, дабы не разгневать проводника ещё больше.

– Жнецов вообще не видят смертные, лишь те, кому суждено переступить Грань и вернуться, – объяснил графине жнец, демонстрируя карточку в руке. – Он выпил практически десять лет жизни. Десять лет! Девочка, я не для того тебя спасал, чтобы ты стала кормушкой для Хранителя!

Тати поджала губы и опустила голову. Михаэль наблюдал за ней, не скрывая своей тревоги. Он хотел её защитить, но девушка высвободилась из его объятий и гордо выпрямилась, глядя куда-то в центр кабинета.

– Ему нужны были силы, чтобы восстановиться.

– Это пустые отговорки. Кстати, хороший артефакт, – похвалил проводник душ, кивком головы указывая на нацеленный на него кончик трости, затем пальцем отодвинул её в сторону и приблизился к графине.

– Артефакт? – удивилась девушка, глядя на, казалось бы, простую трость. Жнец кивнул, чуть приподняв уголки губ в подобии улыбки.

– Артефакт? – удивлённо переспросил Михаэль, затем проследил за взглядом Тати и кивнул. – Да, артефакт. Ваше сиятельство, – вернулся он к тревожащему его вопросу, – а жнец точно не за вами пришёл? – беспокойство мага начало зашкаливать, плавно переходя в панику.

Татиана даже растерялась. Улыбка, как приклеенная, не сходила с её лица. Она старалась выбраться из цепких пальцев мага, который раз за разом тянул её к себе поближе, нарушая правила приличия.

– Ир Борос, возьмите себя в руки. Жнец довольно таки часто заглядывает к нам в замок.

– Почему? – удивился Михаэль, посмотрев на графиню.

– Хотелось бы и мне знать, – сухо и как будто безразлично отозвался проводник. – Девочка, я очень переживаю за тебя. Ты должна более бережно относиться к моему подарку. Жизнь – это самое ценное, что есть у вас, людей.

– Да, я знаю, и я благодарна вам за это. Но понимаете, на графа было совершено покушение.

– Меня мало интересует Хранитель. Ему давно пора за Грань и его договорённость со своим жнецом смерти меня весьма беспокоит. Это неприемлемо.

Граф появился весьма сердитый.

– То есть когда жнец смерти сам договаривается – это приемлемо, а душа со жнецом смерти – неприемлемо. Это несправедливо.

Жнец даже бровью не повёл, но гневно парировал:

– Я могу в любой момент забрать девочку!

– Не можешь! – хищно усмехнулся призрак, вставая между жнецом и наследницей. – Она живая, и жизнь её не окончена.

– А вы, Хранитель, вместо того чтобы беречь её, активно сокращаете!

– Прошу, не ссорьтесь из-за меня, – попыталась успокоить их Татиана и даже хотела втиснуться между ними. Но дворецкий упорно не отпускал её от себя, защищаясь тростью, отодвигался прочь от белёсой субстанции, летающей в воздухе.

– Что происходит? – шепнул он графине, а та расстроенно вздохнула, так как ни граф, ни жнец не собирались успокаиваться и, как обычно, осыпали друг друга упрёками и угрозами.

– Его сиятельство отчитывает жнец смерти.

– Отчитывает? – удивился Михаэль, глядя на белое облако, от которого исходили негативные волны. – За что?

– Из-за меня. За то, что восстанавливая его, я… ой, – спохватилась Тати, удивлённо глядя на мага. – Простите, но граф считает, что вы и так слишком многое знаете.

– Что знаю? – не понял её дворецкий.

Графиня неопределённо пожала плечами. А спор между призраком и жнецом пошёл по второму кругу. Михаэль взял девушку за плечи, заставляя смотреть ему в лицо и строго спросил:

– Вы понимаете, что сейчас произошло? Призрак вас пил!

– Конечно понимаю, – с пренебрежением отозвалась Тати и попыталась вырваться. Но сильные пальцы сжали её плечи крепче.

– Вы это часто делаете? – догадался маг. – Подпитываете собой призрака? Вы понимаете, что совсем скоро он выпьет вас полностью, и вы умрёте?

– О, я слышу умные мысли! – раздался громкий голос жнеца за спиной Тати.

– И что такого? Вы, господин ир Борос, многого не знаете, чтобы судить, – остудила пыл дворецкого девушка.

– Судить? В вашем замке частый гость жнец смерти, ваше сиятельство. Вас это не тревожит?

– Отнюдь. Жнец смерти милейший господин. Он весьма учтив и прекрасно воспитан. С чего бы мне быть против хороших гостей?

Михаэль в шоке открыл рот, не зная, что и ответить, затем отступил от графини, тяжело опираясь на трость двумя руками.

– Девочка, тебе стоит поблагодарить этого господина, а не набрасываться на него с упрёками, – Тати вздрогнула, услышав осуждение в бесстрастном голосе жнеца. – Он восстановил твои потерянные годы, исчерпав практически свой резерв.

Затем проводник душ повернул голову к Хранителю.

– Мудрая мысль – найти целителя для девочки, но это не значит, что можно её пить. У нас уговор, и он трещит по швам, Хранитель. Ещё одна оплошность, и я сообщу куда следует.

– Нечего мне угрожать, жнец. Это мой замок, и я не уйду, пока не буду спокоен за судьбу моей девочки!

– Моей, – вернул жнец. – Она моя душа. И я за ней приду.

– Она моего рода! – взревел призрак в ответ.

– Ну прошу вас, не ссорьтесь, – взмолилась Тати, которая от угрызений совести еле сдерживала слёзы.

Как она могла так оскорбить своего спасителя? Михаэль стоял изваянием скорби перед ней. Было заметно, как его слегка штормило, и пальцы сжимались до белых костяшек на набалдашнике трости. Девушка не выдержала и кинулась к нему.

– Прошу простить меня, ир Борос. Я не хотела вас оскорбить, обидеть. Просто вы многого не знаете, а судите. Я очень люблю его сиятельство. Он мне как отец.

– Тати, девочка моя, ну не стоит. Полно тебе, не плачь, – подлетел к ней граф и ласково погладил по волосам. Как бы он хотел всё исправить. Как он жалел, что всего лишь призрак.

– Я откланяюсь, дела, – напомнил о себе жнец и, прикоснувшись к полям шляпы, склонил голову набок. – Надеюсь не так часто видеть тебя, девочка.

Татиана обернулась к нему, кивнула в ответ на прощание.

– До скорых встреч, – в тон ему отозвалась девушка. – Вы же знаете, я всегда рада видеть вас.

– Глупая, – тихо шепнул жнец и растаял. Но Тати знала – ему приятно, что она звала его каждый раз. И он выступал инициатором их коротких встреч, не упускал ни одной возможности появиться в замке, несмотря на то, что каждый раз ссорился с Максимилианом.

Граф молча ревниво наблюдал, как Тати усадила дворецкого в своё кресло, как осторожно положила трость на стол, встревоженно порхая вокруг Михаэля, благодаря его за помощь. Распахнулась дверь и в кабинет чуть ли не бегом вошла Катрин с подносом. Затем появилась Эни, удивляясь, что чаем пришлось поить не Тати, а дворецкого.

– А что здесь произошло? – тихо спросила она у его сиятельства.

Но тот лишь поморщился и сбежал. Ему нужно было подумать. Мысль, что маг восстановил Тати, неправильно волновала его, соблазняя порочными мыслями о поцелуе и о тех ощущениях, которые вспыхнули в его душе в тот краткий миг. Тати его девочка, его малышка. Его, а не жнеца. Это он растил её на протяжении девятнадцати лет. Растил для кого?

– Нет, я не должен так думать! Не должен, – тихо шепнул граф, глядя на верхушки деревьев, скрывающих его замок. Парк границей отделил поместье от остального города. Раньше вся земля принадлежала его роду. Он был наместником всего города, а что сейчас? Всего лишь призрак. Хранитель рода, мечтающий о своей наследнице, о её живительном тепле, о ней самой.

– Нет! – рыкнул он, хватаясь за голову, и заметался в узкой комнатке часовщика. – Нет!

Безумие призраков, вот что это за наваждение. Первые признаки болезни… Слишком долго он оставался на этой стороне Грани. Время подошло к концу, и пора было признать, что жнец прав. Он стал опасен для девочки. Опасен, а значит, должен уйти.

* * *

Тем же вечером в домике привратника мучился и Михаэль. Он не мог уснуть, терзаемый демонами сомнений. Графиня удивляла. Даже поражала своей беззастенчивой прямолинейностью и простотой. Ну кто же в здравом уме станет рисковать своей жизнью ради призрака? Ещё и жнец смерти. Как может она так добродушно приглашать саму смерть к себе в гости? Что вообще творится в её голове? Михаэль знал, что медиумы все не от мира сего, что Единый дал им особенный дар, накладывающий отпечаток на психику. И даже не осуждал графиню, ведь она просто не понимает чего лишится, когда отдаст всю себя призраку. Что у неё за жизнь? Дальше стен своего замка не видит ничего. Всё, что дорого ей, принадлежит даже не этому миру, а потустороннему. Она точно ненормальная.

И Михаэль хотел вырвать её из этого заколдованного места. Она должна была увидеть, как прекрасен мир за воротами поместья.

Звонок телефона прервал рассуждения дворецкого, он достал его из кармана брюк и не глядя принял вызов.

– Да, мой уважаемый и горячо любимый племянник, нет новостей, нет. Да, у меня всё хорошо.

Помолчав, Михаэль вздохнул, прислушиваясь к словам собеседника.

– Устал. Нет. Просто не понимаю кое-чего, вот и не звоню. Да, графиня определённо причастна. Использовали вслепую. Она лишь исполнитель. У меня подозрения вызывает поверенный. Женихов выбирает из отребья. Зачем? На что расчёт? Никакой выгоды не вижу. Завтра поеду, пообщаюсь лично.

Да, именно лично. Для Михаэля было странно, почему отъявленный сброд столицы стекался к воротам поместья. Где нормальные женихи, достойные графини? В этом не было логики. Если только поверенный не задался целью получить откат от неравного брака. Хотя ларчик мог открываться ещё проще. И магу нужен был ключик. Беспокойство за графиню разыгралось не на шутку. С призраками бы он примирился, она медиум, было глупо ждать чего-то иного, но вот жнец смерти – это уже другой разговор. Может ли быть, что её сиятельство сама ищет себе смерти? Что же за жизнь у неё такая, раз она спешила прожить её скорее? Нужно было разобраться.

– Нет, помощников точно не стоит присылать, – поспешил отказаться Михаэль. – Призрак или поверенный точно заподозрят неладное. Графиня? Она слишком молода и наивна для того чтобы кого-то в чём-то подозревать. Да, я справлюсь сам.

Ещё немного помедлив, слушая собеседника, Михаэль криво усмехнулся.

– В награду? Какая же это награда? Одни нервы. Нет, я не отказываюсь. Конечно же подумаю, но пока рано говорить о награде. Как только, так сразу я озвучу что хочу за работу.

Убрав телефон, Михаэль откинул голову на спинку кресла и тихо рассмеялся.

– Тихое спокойное местечко, ага, как же. Что ни день, то стресс. Ни минуты покоя. Как работать в таких условиях, когда не знаешь, кто в следующий момент наведается в поместье?

Блондин попробовал расслабиться, но его хватило ненадолго.

– Я маг, я маг! – передразнил он незадачливого жениха. – Запечатывать таких магов надо, а всё туда же – жениться ему вздумалось.

Помолчав немного, дворецкий наконец сумел успокоиться и встал, намереваясь подготовиться ко сну. Тревога за графиню не отпускала, но спать тоже надо.

– Я маг! – опять вырвалось у Михаэля. – Я тоже маг. И что? Во всё подряд магией кидаться? Прав граф, куда катится образование? Куда?

Забравшись под одеяло, мужчина полежал немного, прислушиваясь к звукам ночи за стенами домика. Неожиданно пришла мысль, что лучше бы он жил в одной из комнат замка. Это упростило бы работу, но вывело бы из строя аппаратуру. А может дело в беспокойстве о графине? Михаэль чувствовал за собой вину. Почему он решил строить из себя благородного и не мешать девчонке налаживать свою жизнь? Тридцать лет – это же так мало! Только благими намерениями выстлана дорога к про́клятому.

– А ты куда катишься, Миха? – тихо спросил себя дворецкий и решительно сомкнул веки, прижимая к себе одеяло. Нужно было отречься от любых мыслей, чтобы уснуть. Что принесёт завтрашний день, он не знал и должен встретить его во всеоружии. В этом дурдоме, куда он угодил, расслабляться не стоило.

* * *

А в спальне графини состоялся ночной разговор по душам. Катрин принесла горячее молоко и сидела ждала, когда её сиятельство его выпьет.

– А как вам Михаэль? – с жадным любопытством спросила ир Золотая, правда, чуть смутилась и поправилась: – То есть господин дворецкий.

– Что значит как мне? – не поняла её Татиана, увлечённо разглядывая коварную пенку на белой глади молока, которая так и норовила попасть ей в рот.

– Мне его так жалко, – со вздохом шепнула Катрин. – Он такой весь благородный, если бы не его рана. Печально. Он, наверное, был красавцем.

– Почему был? – удивилась Тати. – Глаза восстановятся, он же маг. И ты тоже. У вас же регенерация повышенная.

– Ну что вы, – махнула смущённо рукой Катрин. – Я же стихийник. Я не имею способности к целительству. А вот господин дворецкий универсал, – мечтательно прошептала девушка. – А ещё мне кажется, что он из благородных. Такие манеры, а выправка. А как разговаривает, вы бы слышали, как он отдаёт приказы. Так и хочется вытянуться по струнке.

– Так он же дворецкий, они и должны уметь управлять прислугой. Думаешь, он такой не поэтому?

– Я когда его встретила в городе, ну, когда он меня нанял, чуть душу Единому не отдала. Я чуть кофе на него не пролила от страха.

– А ты где работала?

– Подавальщицей в забегаловке “Старый лис” на главной площади. Я на учёбу коплю деньги. А тут ир Борос сам предложил работу. Правда, когда я его чуть не облила, почти забрал свои слова назад. Еле уговорила дать мне шанс.

– Очень благородно с его стороны, – кивнула Эни, пристраиваясь на кровати. – Очень хороший молодой человек. Опять же универсал.

Татиана равнодушно пожала плечами. Думать о дворецком откровенно не хотелось. Слишком неопределённая личность. Да и граф, по всему выходило, с ним играет, а значит, придётся выгонять Михаэля, когда любопытство призрака иссякнет.

– Кажется, Катрин на него глаз положила, – поделилась Эни.

Тати резко обернулась к горничной.

– Он тебе нравится? – выпалила она удивлённо.

– Кто? – воскликнула Катрин, жутко смущаясь. По скептическому выражению лица её сиятельства было видно, что уловка ир Золотой не удалась, её наивный блеф раскусили. – Ну, немножко, – тихо прошептала и показала пальчиками насколько.

– О, это так мило! – восхитилась Татиана. – Ты влюбилась!

– Ну не влюбилась ещё. Но приглядываюсь. Вы видели, какие у него пальцы?

Графиня кивнула. Она не просто видела, но и трогала тогда, в галерее. И пальцы у Михаэля были длинными, ухоженными, сильными, тёплыми.

– А ещё эта его манера волосы поправлять. Головой тряхнёт, а у меня сердце ёкает, – Катрин вздохнула, улыбаясь своим мыслям, но вдруг взгрустнула. – Красивый, жаль, что калека.

Татиана не понимала девушку. Она столько книжек прочла о девах, которые любили и не таких калек. Подумаешь, глаза. Он же в очках ходит и не видно даже. Опять же регенерация шла, в скором времени излечится от слепоты.

– Если бы я влюбилась, то меня бы это не остановило, – с твёрдой убеждённостью заверила она Катрин. Но та покачала головой, не веря.

– Ведь дело не в любви. Вас ведь и не спросят, любите или нет. Я читала, что девушкам из высшего общества можно забыть о любви. Так что если выберут для вас калеку, то, конечно же, вы будет обязаны подчиниться и уважать его, и блюсти честь. Но разве это любовь?

Татиана нахмурилась и передала грустной Катрин пустую чашку.

– Я буду любить мужа, – заверила она прислугу, а та опять вздохнула.

– Это и понятно. Другого вам и не дано. Но мне даже завидно.

– Чему завидно? – совсем не понимала Тати Катрин, которой, похоже, скучно и хотелось поговорить. У неё такое чувство тоже часто возникало, и она могла с Эни протрещать до самого рассвета, поэтому и не гнала девушку, а попыталась понять. Вот только чему завидовать в её положении – она не понимала. Ведь на самом деле так трудно выбрать достойного.

– У вас есть строгие критерии, по которым вы ориентируетесь в выборе жениха, про любовь даже не думаете. А мы вроде и свободны в своём выборе, но столько сомнений. И как сделать правильный выбор? – зачастила Катрин.

Чашку она поставила на поднос и теперь эмоционально делилась своими переживаниями.

– Вот есть у нас в деревне кузнечный цех, там работают очень славные парни и половина из них холостые. И красивые, и статные, и сильные, и доход стабильный, а девок на деревне всё равно больше и приходится сидеть у окошка и ждать, когда выберут именно тебя. А есть пекарь, мне он больно нравился, да только не смотрит он в мою сторону. Я уж и так перед ним и этак, булки ходила покупала каждый день, даже поправилась, а он всё не замечал меня. И вот как быть? Вроде и красивая, и ладная – это я про себя – а вот ну никак не получается завоевать мужа, а всё почему?

Тати кивнула головой, молча спрашивая ответ.

– Потому что я магиня. Могу и молнией приложить если что. Как на прокажённую смотрят. Вот и пришлось ехать в город, надеюсь, тут хоть по-другому сложится.

– Да, тяжело девочке, – прошептала Эни, словно горничная могла её услышать. – Магиня в деревне почитай ведьма. И отношение к ней соответствующее. Ведь может и приложить мужа-то, и никаких измен, если обряд пройдут.

– Не переживай, – протянув руку, Тати взяла в свои ладони тёплые пальчики грустной Катрин. – И не завидуй мне. У меня ещё сложнее, чем у тебя, я медиум. И не маг, и не простой человек. Мне не так легко найти мужа, даже имея хорошее приданое. Вот за две недели всего один жених объявился, – горько усмехнулась Татиана, а Эни отвела взгляд, улыбнувшись, зато Катрин не могла смолчать:

– Да что вы! Их же каждый день было не по одному! Я сама видела! Но в замок так никто из них не решился зайти. Уж не знаю почему, но у порога практически все разворачивались и убегали, так что пятки сверкали.

Тати возмущённо взглянула на Эни, та пожала плечами и даже руки развела в стороны.

– Мы тут с графом ни при чём. Это всё дворецкий.

– Михаэль? – удивилась Тати.

– Что Михаэль? – не поняла её Катрин.

– Это он отваживал женихов! – воскликнула Татиана.

– О! – поражённо протянула Катрин. – А зачем?

– Хотелось бы мне знать, – раздражённо возмутилась графиня, понимая, что могла бы давно найти себе жениха, а виновника своей незамужней жизни она сегодня ещё и самолично чаем поила, хлопотала над ним.

Правда, Тати тут же сдулась. Не права она, так ругая дворецкого, он сегодня спас её, восстановил. Очень нужная способность. Мысли опять вернулись к графу, который так и не появился. Губы обожгло от воспоминания о поцелуе. Её первый поцелуй, холодный, сковывающий душу. Она так испугалась тогда, в кабинете, что просто слова не могла вымолвить. Ведь поцелуй не был целомудренным и тем более не отеческим. И взгляд у Максимилиана казался алчным, голодным. Она постаралась отогнать глупые предательские мысли. Его сиятельство не причинил бы ей зла. Она не должна была бояться. Только поцелуй перевернул что-то в душе, отчего теперь было больно.

– А может, он в вас влюбился? – ворвался голос Катрин в рассуждения графини и заставил чуть ли не подпрыгнуть на кровати от абсурдности высказывания. И до Тати не сразу дошло, что горничная имела в виду не призрака, а дворецкого. Девушка невесело хохотнула.

– Катрин, ну что за глупости. И давай-ка ложиться спать. А то, смотрю, договоримся, – быстро прошептала она, пытаясь скрыть своё смущение и отогнать от себя страх. Прислуга ушла, забрав поднос и беззвучно прикрыв за собой дверь. А Тати осталась наедине со своими мыслями.

– А вдруг Катрин права, и дворецкий в тебя влюбился? – прошептала Эни, поправляя одеяло, пока графиня устраивалась на подушках.

– Это было бы глупо с его стороны, – отозвалась Тати, жутко смущаясь. Нужно было разобраться с этим раз и навсегда, чтобы не было пустых пересудов. Ведь если дворецкий и вправду влюбился, то тогда в галерее… Граф был прав! Михаэль её бесстыдно лапал!!!