Текст книги "Запрет на любовь"

Глава 2

Сквозь сонную муть слышался звон будильника. Ненавистный, надоедливый и пронзительный звук. Аглаида долго искала такой аппарат, чтобы сумел поднять её в пять часов. По натуре она сова, но об этом мало кто знал. Никто даже не догадывался, какое для Аглаи было адское мучение открыть спросонья глаза. Хотя бы чуть-чуть, хоть щёлочку. Мягкая постель, тёплое одеяло, разве их можно было променять на прохладу утра, на противный контрастный душ? Да кто в здравом уме на это бы решился? Только такие отчаянные трудоголики, как отец.

Аглаида, вспомнив об отце, тут же со стоном открыла глаза. Звук будильника был нарастающе противным. Нужно перевалиться на бок, дотянуться до телефона, затем сесть на кровати и прекратить это издевательство над психикой. Все движения выверены временем, отработаны, закалены каждодневной практикой, как и сила воли. Отец себя не жалел, и Аглаида старалась подражать ему. Были особенные дни, когда ничего не спасало и хотелось повыть, поскулить, напомнить себе, что она женщина.

Порой Аглая себя спрашивала, почему до сих пор не замужем, ведь красива, обеспечена. Она могла бы составить хорошую партию многим молодым бизнесменам, партнёрам отца. Девушка несколько раз ходила на свидания, но, увы, отношения не клеились. В чём причина – Аглая не могла понять. Вроде старалась, строила эти отношения, работала над собой, пыталась соответствовать ритму жизни своего любовника, но в один прекрасный день всё летело в тартарары. Она боялась приходить на свидания, когда ей говорили, что нужно поговорить. Шла как на эшафот, считая шаги, чтобы не потерять смелость и дойти до места встречи. Ненавистные разговоры по душам в ресторанчиках города во время обеденного перерыва – вот что было закономерным окончанием любого начинания. А потом долгие вечера, проводимые в разочарованиях и ощущениях предательства.

Кто был инициатором разрыва? Конечно же мужчины. Лишь один раз молодая женщина поняла, что ошиблась, повелась на сладкие речи, на неприкрытую лесть. Секс с Винсентом был жарким, полным страсти, но за него пришлось заплатить кругленькую сумму, которой как раз недосчиталась Аглая поутру. Хороший урок, познавательный. Теперь мисс Ламбел тщательнее присматривалась к мужчинам, выискивала особенные знаки, раскрывающие истинную личину, хотя сделать это было сложно. Порой невозможно, ведь каждый мужчина – актёр, причём с амбициями, желающий получить золотую статуэтку Оскара за лучшую роль элитного самца.

Вероятно, не стоило отчаиваться, ведь на самом деле её бросали всего три раза, но почему-то этого хватило для того, чтобы выработаться фобии. Молодая женщина не понимала, что с ней не так. Ей нравились мужчины, с которыми она заводила романы. Возможно, Аглая любила и Итона, и Гэйла, и даже Винсента, который до сих пор писал сообщения, умолял простить и начать всё с начала. Вот только она чётко понимала: видимо, деньги закончились.

Думая под душем о своих неудачах, брюнетка мечтала о настоящей любви, как в фильмах, но с её ритмом жизни это казалось невероятным. Часто Аглая слышала, что для молодой девушки она слишком занята и ревнива, особенно к работе. А ещё к отцу. Да, как бы это ни было смешно, но Итан так и сказал, расставаясь, что ей нужно выбрать между мужчиной и отцом. Правда выбора сделать так и не дал, просто ушёл, оставив две мятые десятидолларовые банкноты на столе маленького ресторанчика.

Тогда Аглая горько усмехнулась, поражаясь тому, как дёшево стоит с ней расстаться. Всего две мятые десятки, стоимость чашки кофе…

Оставив грустные мысли в ванной комнате, молодая женщина занялась причёской, укладывая локоны, волосок к волоску. Выбрала одежду, разложив её на кровати, заскочила в спортзал на полчаса, где её нашёл Дилан, камердинер братьев.

– Госпожа, прошу простить, но молодой господин отказывается просыпаться.

– Кто? – останавливая беговую дорожку, уточнила Аглаида, вытирая пот полотенцем.

Этого ей ещё не хватало. Похоже, Рыжики решили устроить отцу бунт. Только-только вернулись и вот опять началось.

– Господин Митья, – с поклоном отозвался чернокожий слуга.

– Митя, – простонала Аглая.

Ладно бы Тарас, с ним проще договориться, но Митя! Это Митя. Понятно, почему Дилан прибежал к ней, видимо, тот сам его и послал за ней. Капризный ребёнок.

Бросив полотенце на ручку беговой дорожки, молодая женщина направилась вслед за камердинером, который разве что не бежал. Все понимали, как важно молодым господам появиться в офисе в срок.

– Митя! – гневно крикнула Аглаида, любуясь на то, как рыжее безобразие забралось под одеяло, только босые ступни торчали неприкрытыми.

Оглядывая комнату, Аглая покачала головой. Неряшливость была одной из черт именно Мити. Тарас хоть и пытался копировать брата, да только являлся педантом. Все его вещи стояли на своих местах, только создавая видимость бардака. А вот в комнате Митьки всё валялось в художественном беспорядке. Он никогда не задавался целью следить за чистотой, это было не в его характере.

– М-м-м, – раздалось из-под одеяла.

– Митя, тебе сколько лет? Ты уже взрослый для того чтобы устраивать подобные сцены, – отчитывала сестра, уперев руки в бока.

Но гора из одеяла опять протяжно промычала.

– Что? – не расслышала Аглаида, подходя ближе.

Дмитрий перевернулся на другой бок и, опустив край одеяла, сонно пробормотал:

– Ещё только пять.

– Полшестого, – поправила брюнетка, поглядывая на настенные часы.

Комнаты ребят не меняли своего облика со времён колледжа. Просто времени не было подходящего, а точнее, они не успевали ничего сделать, даже дизайн выбрать, как отец вновь отправлял их куда-нибудь из-за очередной бунтарской проделки. А сама Аглаида что-либо переделывать в комнатах братьев не решалась. Не имела морального права, а так хоть создавалось ощущение их присутствия в особняке.

– Но не шесть же. К девяти успею, если встану в семь, – капризно отозвался Митя, плотнее закутываясь в одеяло.

Аглаида засмотрелась на эту умилительную картинку, когда огромный мужчина, как ребёнок, пытался урвать несколько минут сна для себя. Очень забавный, на плюшевого мишку похож. Такой же щетинистый, со сбитыми волосами на макушке, сонными глазами-щёлками и чуть опухшим ото сна носом. Всё это было мило, но работа ждёт.

– Митя! – обеспокоенно позвала Аглаида, понимая, что брат засыпает.

Она схватилась за одеяло и резко рванула его на себя. Брат спал в одних боксерах. Молодая женщина на миг замерла, смущённая увиденным, поэтому разозлилась ещё больше.

– Какое семь?! Ты не успеешь! Отец опять разозлится! Митя, вставай сейчас же!

Брату надоело слушать женские вопли, он резко выкинул руку вперёд, схватил Аглаю за запястье и дёрнул на себя, открывая объятия одеяла. Брюнетка только взвизгнуть успела, как очутилась в тёплой ласковой тьме, пропитанной мужским ароматом, прижатая к горячему обнажённому телу.

Аглаиде показалось, будто она обожгла пальцы. Испуганно замерев, часто задышала, соображая, что же произошло, а когда поняла, что свет пропал потому, что Митя укутал её с головой, злость всколыхнулась в душе женщины.

– Митя, хватит! Кому сказала!

Спустя пару минут возни ей удалось высунуть из кокона голову, но брат держал крепко, а для верности ещё и ногу закинул на бедро.

– Не верещи, в семь встану и успею, – буркнул Митька, не открывая глаз.

Возможно, он считал, что успеет, но пробки на улицах Нью-Йорка такие, что лучше выехать заранее. Аглаида всегда выезжала чуть ли не за полтора часа, а иногда и за два. Немыслимо!

– Митя! Отпусти! – приказала она, сильнее вырываясь.

Всё тщетно. Сил у брата было больше, и сам он весил не мало.

– Что за шум? – сонный голос Тараса придал уверенности Аглаиде, и она, обернувшись, жалобно посмотрела на вошедшего в спальню брата Рыжика.

– Тарас, Митя не встаёт, а вы опоздаете, если сейчас же не начнёте собираться!

– Ещё часик, честно, – отозвался Митя, крепче прижимая к себе Аглаиду. – Всё мы успеем.

– Да не успеете! Вы просто не представляете, какое по утрам движение на дорогах. А отец не любит, когда опаздывают. Вам ещё костюмы выбирать, а завтрак! – верещала сестра, не понимая, почему брат не слушался её.

Раньше подчинялся беспрекословно. Обычно хватало слова, чтобы он стал покладистым, а сейчас ещё и ворчал на неё! Тарас зевнул, закрыл за собой дверь, повернув замок. Подошёл к кровати брата, наблюдая, как ворочалась Аглаида в попытке вырваться из объятий Мити.

– Час ещё поспим, – согласился с Дмитрием Тарас и забрался в кровать, рукой зажав Аглаиде рот.

Митя приоткрыл глаза, убрал ногу, чтобы брат смог взять одеяло и укутаться. Брюнетка пыталась ругаться, вырваться, но была слишком крепко прижата к Мите и Тарасу. Рыжик теснил сестру со спины, не отнимая ладони от её рта. Он зарылся носом в чёрные волосы, прикрыл глаза и тихо попросил:

– Ида, не шуми. В половине восьмого встанем и везде успеем. Вот увидишь.

– М-м-м! – возмущённо выдала та в ответ, вцепившись в крепкую стальную руку Тараса, удивляясь, откуда в них столько силы.

Никогда раньше она не замечала, чтобы мальчики качались, хотя сейчас, когда братья не стеснялись ходить при ней в трусах, многое стало заметно. И прокачанный пресс, и рельефы тугих канатов на плечах и руках. Крепкие спортивные ноги красиво играли литыми мышцами, соблазняя.

Аглаида жалобно взглянула на Митю, который немного отодвинулся к краю, чтобы Тарас не свалился. Выпускать её из кровати братья явно не собирались. Даже больше, эти наглецы легли спать. Разозлившись, женщина хотела пнуть Рыжиков, отвесить им подзатыльников как в детстве. Вот только выберется и точно двинет.

– Спи, – приказал Тарас.

Его рука с губ скатилась под грудь, крепко обхватив. Сильное бедро заставило женскую ногу подогнуться в колене.

– Отпустили меня немедленно! – выкрикнула Аглаида и заворочалась, пыхтя, ужом пыталась выбраться из захвата, да только взмокла вся и устала.

– Ну, пожалуйста, – взмолилась она. – Если сами не поедете, меня-то отпустите. Мне же очень надо.

В ответ тишина и мерное дыхание с двух сторон.

– Бесстыжие, – обиделась на близнецов Аглаида и, прикрыв глаза, чуть не разревелась.

Делать было нечего, оставалось лишь ждать. Сколько, Аглая не представляла, как и то, как будет зол отец на неё и на ребят. Наверно опять отправит их куда-нибудь на практику в фирму своего партнёра.

Дуясь на братьев, Аглаида не сразу заметила, что уснула. Сознание словно в воду кануло, погружаясь во тьму всё глубже. Было тепло, даже очень. Жар от одеяла или от двух мужских тел – она не понимала. Размеренное синхронное дыхание иногда шевелило волосы, и глаза сами собой закрылись. Всё же Аглаида сова и очень любила поспать. Кто в здравом уме может променять подушку на поездку в пробке до работы? Дрёма растекалась сладкой патокой по венам, веки стали совершенно неподъёмными. Нос уткнулся в золотистые волоски на поднимающейся при каждом вздохе груди. Горячие губы прикасались к основанию шеи, грели, рождая будоражащую волну, от которой хотелось проснуться, но сон утягивал всё глубже. Туда, где тепло, а может, даже жарко.

– Пора вставать, – буркнул Митя, наблюдая, как Тарас ласково прижался к шее Аглаиды губами.

– Пора, – согласился брат и, усмехнувшись, встретился с обиженным взглядом серых, таких же, как и у него, глаз.

Приподняв бровь, Тарас медленно лизнул шею Аглаиды, от чего та дёрнулась, рукой отодвигая лицо брата от себя.

– Фу, Митя, хватит, – пробормотала она во сне, но всё же открыла глаза.

Митя лежал, подперев рукой голову, и обиженно мерил Тараса взглядом.

– Это я Митя, – выдал он брата с головой. Аглаида резко обернулась, уставившись на веселящегося близнеца.

– Тарас? – не поверила она.

– Повелась, – усмехнулся тот в ответ и встал с кровати, ничуть не смущаясь.

– А! – указала Аглая пальцем на обтянутый тканью очень приметный бугор, но всё тут же забылось, когда взгляд синих глаз упал на настенные часы. – А-а-а! – взвизгнула она, сорвалась с кровати и бросилась прочь, крича на ходу: – Немедленно одевайтесь! У нас даже времени на завтрак не осталось!

– Я голодным никуда не поеду! – капризно отозвался Митя. Вскочив со своего ложа, он подошёл к брату, выталкивая его за дверь своей спальни. – Как не стыдно её смущать своим маленьким пенисом!

– У кого маленький? – усмехнулся Тарас. – У нас с тобой одинаковое всё! Абсолютно!

Рассмеявшись в лицо раздосадованному Митьке, брат ушёл в свою спальню, по дороге крикнув Дилана.

* * *

Аглаиду всю трясло. Она, обиженная на Рыжиков до слёз, нервно натянула пиджак, дрожащими пальцами пытаясь застегнуть пуговицы. Бросив взгляд на своё отражение в зеркале, пожала губы, одёрнула юбку и перевела взор на циферблат, висевший над дверью.

Семь часов! Семь! Аглая мысленно взвыла. Как попасть в офис в срок? Придётся пожертвовать завтраком. Опять голодная! Надо бы позвонить Нанни, чтобы та заскочила за кофе и булочками. Вот только на это тоже нужно время, а именно его катастрофически не хватало.

Потратив драгоценные минуты на отработанный до мелочей макияж, Аглаида подняла волосы в хвост, скрутила в жёсткий жгут и соорудила пучок. Обернувшись в поисках обуви, нашла искомое возле шкафа. Нервно подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, поправила пятки модельной обуви и лишь потом, подхватив портфель, резко выдохнула. Распахнув дверь, молодая женщина поспешила к лестнице. Быстро сбежав по ступенькам в холл, Аглая проигнорировала столовую, но замерла возле входной двери, услышав окрик Тараса:

– Ида!

Не справившись с мимикой, мисс Ламбел позволила себе проявление эмоций в виде перекошенного лица перед дворецким. В груди и сознании клокотало недовольство братьями.

Как объяснить отцу, что она опоздала из-за Рыжиков? Никак! Об этом даже заикаться нельзя! Опять лгать? Нет, такого Аглаида позволить себе не могла. Гневно развернувшись, смерила сердитым взором братьев, внешний вид которых повысил градус раздражения. Кожаные костюмы байкеров и шлемы в руках красноречиво объясняли, на чём рыжие безобразия решили добраться до торгового центра.

Аглая мысленно застонала. Отец придёт в ярость, если увидит сыновей в таком наряде. Она же специально несколько раз просила ребят облачиться в костюмы. Неужели так сложно это сделать?!

Наблюдая за приближением рыжих остолопов, Аглаида мысленно готовила отповедь. В этот раз она упрямо решила настоять на том, чтобы ребята переоделись, и даже страх опоздать отошёл на второй план. Митя, доедая кусок тоста, подмигнул сестре, удобнее перехватив шлем, запихнул его себе под мышку. Она перевела взгляд на второго брата как раз в тот момент, когда Тарас протянул один из двух шлемов, что держал в руках, ей.

– Выбирай с кем поедешь, – произнёс Тарас.

– Вы в этом собрались предстать перед отцом? – строго спросила Аглая, выразительно указав на кожаные штаны.

Рыжики переглянулись, после чего подарили ей самодовольные ухмылки.

– Костюмы твой водитель увёз полчаса назад, пока ты сладко спала в моей кроватке, – промурлыкал Митя.

Резко побледнев, Аглая бросила встревоженный взгляд на дворецкого. Мужчина точно всё слышал, хоть и продолжал стоять возле входной двери с невозмутимым лицом.

– Отцу ни слова, – предупредила Аглаида, выразительно посмотрев на прислугу.

Говард понятливо кивнул, распахивая дверь перед господами и госпожой.

– Кто сказал, что я вообще поеду с вами? – холодно уточнила молодая женщина, сверля взглядом наглых Рыжиков. – И кто позволил распоряжаться моим личным водителем?! У вас, между прочим, свой должен быть.

– Какое расточительство, – буркнул Тарас.

Парень протянул свой шлем брату, а сам расстегнул ремешок у второго шлема, подошёл к всё ещё злой Аглаиде и насильно стал надевать его на женскую голову. Брюнетка пыталась отскочить от наглеца и снять с себя невыносимый головной убор. Попытки отбиться руками и даже портфелем ни к чему не привели. Негативных эмоций добавил смеющийся Митька.

– Дорогая, сама посуди, ну зачем нам отдельный водитель? Работаем же вместе. И потом, в машине полно мест, а втроём уж точно веселее. А на байках быстрее.

Сестра взвизгнула, когда пластмассовый панцирь взгромоздился на её безупречную укладку.

– Гад, ты же мне причёску портишь! – взмолилась Аглая, понимая, что Тарас не отстанет.

Резко выдохнув, она выпрямилась, позволив застегнуть ремешок под подбородком. Защитное стекло скрывало пол-лица, и парни не видели, как гневно Аглаида сверлила брата взглядом. Это его и спасло.

– Причешешься, – бросил ей невозмутимо Тарас. – Итак, с кем поедешь?

– Мне без разницы, – буркнула Аглая, не замечая, как братья растеклись в предвкушающих ухмылках, глядя друг другу в глаза. Тарас достал монетку.

– Решка, – собранно произнёс Дмитрий.

Серебристый диск взметнулся вверх, чтобы под пристальными взглядами братьев упасть орлом вниз, разбив мечту Тараса почувствовать нежное женское тело за своей спиной.

– Ты едешь со мной, – радостно возвестил Митька, утягивая хмурую Аглаиду за руку к стоянке.

Говард поклонился молодым господам. Тарас на миг задержался перед дворецким, смерил оценивающим взглядом, затем зло усмехнулся и произнёс:

– Надеюсь, ты не думаешь, что мы забыли, кто донёс на нас с братом отцу? Не совершай подобных ошибок – пощады не будет.

У старика чуть сердце в пятки не ушло, таким всегда весёлого балагура мужчина никогда не видел. Тарас спустился с лестницы, а Говард схватился за сердце и трусливо прикрыл дверь. Противный и липкий страх струйкой пополз вдоль позвонков. Старик понял, что детские забавы закончились, сыновья хозяина повзрослели и готовы взять власть в свои руки.

– Я не сяду на это! – раздался возмущённый крик Аглаиды с примесью паники. – Я в юбке!

– Но иначе мы опоздаем, – настойчиво повторял Митя.

Тарас подошёл к спорящим. Два мотоцикла «Ямаха» чёрного матового цвета, совершенно идентичные, стояли, ожидая своих всадников. Ида, смешно выглядящая в деловом костюме, на каблуках и с чёрным шлемом на голове, от переизбытка эмоций размахивала портфелем. Подмигнув брату, Тарас лукаво усмехнулся. Он ловко надел шлем на голову, плавным движением, незаметно для сестры, подошёл к ней сзади и присел. Митя понял всё без слов и, решительно сократив расстояние между ним и Аглаидой, обхватил девичью талию руками. Она вскрикнула и дёрнулась, огрев Тараса портфелем от страха, не ожидая, что кто-то нагло облапает её бёдра. Рыжик был готов к такой атаке. Шлем хорошо защищал владельца и его бесстыжую голову.

– Стой! Вы чего творите?! – возмущённо закричала Аглаида, когда осознала, что братья сговорились.

Тарас с любопытством разглядывал стройные ноги сестры, поднимая легко скользящую вверх ткань юбки, пока взору не предстала ажурная резинка чулок.

– Тарас! – в панике крикнула Аглаида.

Захлебнувшись в эмоциях, вскрикнула повторно, так как Митя приподнял её, после чего общими усилиями братья водрузили сестру на сидение мотоцикла. Молодая женщина пристыженно пыталась поправить юбку так, чтобы скрыть чулки и нижнее бельё.

– Время, – строго сказал Тарас, помогая Иде поставить портфель на коленях так, чтобы тот прикрывал бёдра. – Опоздаем, отец будет недоволен.

– Сама знаю, – осадила его Аглаида, нервно схватив Митю за кожаную куртку.

– Прижмись и обхвати меня руками! – крикнул рыжий обалдуй, обернувшись к ней, прежде чем опустить защитное стекло шлема.

Мотор взревел, заглушив грубое высказывание Аглаи по поводу его советов. Но стоило стальному коню рвануть с места, как молодая женщина прильнула к широкой спине, намертво сцепив руки на талии брата.

– Сумасшедшие! – припечатала она напоследок.

Закрыв глаза, так как от мельтешения перед взором начинало укачивать, что вызывало спазм желудка, Аглая мысленно сыпала проклятиями на две рыжие головы. Молодой женщине было плевать, что прохожие могли увидеть ажурный край чулок, и что причёска будет испорчена, куда важнее было удержаться на сиденье и договориться с желудком дотерпеть до остановки.

Женские ноги в тёмно-коричневых чулках завораживали. От стройной голени взгляд медленно скользил к колену, а затем переместился на бедро. Тонкая, микроскопическая сеточка плотно облегала, как вторая кожа. Хотелось прикоснуться и ощутить бархатистую поверхность подушечками пальцев. Волна желания пробежалась по телу, ухнув вниз, обжигая пах. Стройные, точёные ножки с туго напрягшимися икрами. Соблазнительные женские колени жались к мужским бёдрам, тёрлись о них.

Рыкнув, Тарас мотнул головой, отвлекаясь от рассматривания ног Иды за спиной брата.

Красный мигнул и погас, на светофоре загорелся зелёный. Чёртова идея не давала покоя. Пальцы помнили шелковистость чулок. Кровь, словно огонь, плавила вены. Мысли кружились вокруг стройных ножек в сеточке кофейного цвета. Юбка очень узкая, её пришло поднять практически до талии. Перчатки мешали, казались обманом. Кожу щекотали призрачные ощущения.

Он бы её нагнул, задрал юбку выше, чтобы увидеть упругие ягодицы. Они горячие, Тарас был уверен, ведь так приятно было упираться в них пахом.

– Сука, – выдохнул мужчина, когда чуть не врезался в неожиданно затормозившую тачку.

Резко вывернув руль, Ламбел добавил газу, чтобы догнать умчавшегося брата. Ида с годами становилась всё краше. Тарасу всё сложнее было держать в узде свои фантазии. Томный взгляд вполоборота невероятно синих глаз. Густая смоляная чёлка никогда не скрывала их блеска. Руки сжали руль. Как же хотелось смять упругие ягодицы, почувствовать их тепло. Душа рвалась настигнуть Иду, чтобы клеймить яростными толчками, услышать стоны страсти, увидеть взметнувшиеся волосы, когда она запрокинет голову, подмахивая ему бёдрами, подчиняясь. Покорная и строгая, но страстная с ним, та, что позволит утолить давно имеющийся голод.

Стиснув зубы, Тарас настиг Митю, пристроившись рядом, чтобы прикрыть Аглаю хотя бы с одной стороны от любопытных глаз прохожих. Если её кто-нибудь снимет на телефон и выложит в сеть, Аглаида точно их отлупит. В детстве рукоприкладством не страдала, а тут может. Тарас прекрасно понимал, что они переходили границы. Слёзы на ресницах Иды отзывались болью в груди, но отступать Рыжик не собирался. Он больше не будет играть по чужим правилам. Бросив взгляд на женское колено, прижимающееся к бедру брата, в глубине души посочувствовал ему. Соблазн повернуть не в ту сторону на перекрёстке был велик. Улыбаясь своим мыслям, Тарас заметил, как качнулись плечи Мити, копируя его движения. Им не нужны слова, чтобы понять друг друга. Вскинув взор на светофор, Тарас убрал ногу с асфальта, подаваясь корпусом вперёд. Мотоциклы синхронно рванули с места, пронзительно визжа покрышками. Две чёрные молнии неслись по ещё сонным улицам города, чтобы вереницей влететь в гараж Всемирного торгового центра.

Прокатившись по лабиринтам подземного улья, Митя нашёл указатели с названием отцовской фирмы и вырулил в нужном направлении, чтобы притормозить на пустых парковочных местах. Рядом припарковался Тарас, быстро слез с байка и сдёрнул с головы шлем. Аглаида же, судорожно цепляясь пальцами за куртку брата, боялась открыть глаза, мысленно договариваясь с собственным организмом и не решаясь лишний раз шелохнуться.

– Всё, приехали, – ласково возвестил Тарас, пытаясь снять её с мотоцикла.

Митя поднял защитное стекло и, обернувшись вполоборота, наблюдал за попытками брата, аккуратно расцепляя тонкие ухоженные пальцы с неброским маникюром.

– Ида, ну давай, не бойся, – хором уговаривали Рыжики.

Молодая женщина, пытаясь ровно дышать, всё ещё не верила, что страшная гонка закончилась. Руки, впрочем, как и челюсть, свело, а ног Аглая не чувствовала вообще. Не то что думать, брюнетка даже говорить не могла, а меж тем высказаться очень хотелось. Митька снял шлем, кинул на брата выразительный взгляд. Оба понимали, что нужны кардинальные меры. Тарас присел, ласково погладил по женской коленке. Он заглядывал в чёрное стекло шлема, пытаясь угадать, куда смотрела сестра. Рыжик нагнулся, прижимаясь губами к бедру Иды, и дохнул. Аглая всхлипнула, распахнула глаза и дёрнулась от обжигающего тепла. Возмущённо вскрикнула и, легко расцепив руки, стукнула ладонью по лбу Тарасу.

– Ты что делаешь?! – просипела она, поражаясь наглой выходке.

Очень странной наглой выходке, возмутительно парадоксальной и ужасно пугающей. Тарас поднялся и, беззвучно смеясь, потёр ушибленное место. Митя загоготал, указывая на брата пальцем.

– Так тебе и надо! – смолчать он просто не мог.

Подобное не часто происходило. Бить себя братья не позволяли никому. Только один человек в целом свете мог поднять на них руку и это Ида.

Аглаида слезла с мотоцикла, поправила юбку, а затем непослушными пальцами расстегнула ремешок шлема, уворачиваясь от назойливых помощников. Внутри неё всё клокотало от злости, она сорвала шлем с головы и швырнула его Тарасу. Рыжик легко поймал снаряд и пристроил в багажник своего мотоцикла с невозмутимым видом. Ох, как бы она хотела, чтобы не поймал, чтобы шлем упал на асфальт и разбился, лопнул, как перезрелый арбуз, в отместку брату за эту выходку. Кожу там, где коснулся своими губами Тарас, до сих пор жгло, и она мечтала стереть это ощущение клейма.

Аглаида пригладила волосы пятернёй и вместо того, чтобы ругаться, отвесила подзатыльник и Мите.

– А мне-то за что? – обиженно выкрикнул Рыжик под раскатистый смех Тараса.

– За компанию! – огрызнулась женщина и, прихватив свой портфель, направилась к лифтам. – Совсем крыша едет, – ворчливо буркнула она себе под нос.

Братья же, толкаясь локтями, поспешили следом за сестрой. Никто из троицы не заметил невысокого мужчину, сидевшего в рядом припаркованной машине. Сам же свидетель разыгравшейся сцены никак не ожидал такого от наследников Алекса Ламбела.

Короткие пальцы с широкими суставами крепко вцепились в руль, а маленькие сальные глазки следили за вихлянием женских бёдер, туго обтянутых чёрной юбкой. Давид Миневич и подумать не мог, что скрывала под холодным образом бизнес-леди дочь Алекса. С виду всегда строгая, недоступная малышка открылась совсем с другой стороны.

Сухие тонкие губы растянулись в ухмылке. Мысли Давида поползли, как пауки, плетя паутину, в которую, словно муха, обязательно попадётся дочь Ламбела. Миневич в предвкушении облизнулся, представляя, как именно всё это будет. Мысли окутала поволока грядущей победы, как вдруг Давид замер, заметив холодный пронзительный взгляд одного из сыновей Алекса. Тот обернулся, будто почувствовал притаившегося Миневича. На краткий миг Давид струхнул, но вновь усмехнулся, мысленно напомнив себе, что щенок беспомощен против него. Слишком мало опыта у рыжих сосунков чтобы тягаться с хитрым старым лисом, с которым никто не желал связываться, включая высокопоставленных чинов этого города.