Текст книги "Голубика в кружке"

Катя с интересом рассматривала квартиру и ее хозяйку. Юля – невысокая, с белокурыми волосами. Голубые глаза. Не красавица, но что-то в ней есть. Мягкий подбородок с ямочкой. По-детски припухлые губы: она их то и дело прикусывала. В общем, Юлька Кате понравилась. И квартира, хоть и маленькая, небогатая, говорила о том, что люди здесь живут интересные. На журнальном столике в гостиной – шахматная доска с неоконченной партией, в стандартных сервантах вместо посуды – книги, а на кухне в углу – так непривычно для Катиных глаз – висела иконка.

– Да-да, идем! – откликнулась Катя на приглашение выпить чаю.

Юлька впервые оказалась в роли гостеприимной хозяйки. Одно дело, когда в гости забегали шумной ватагой девчонки-мальчишки со двора, и совсем иное – друг будущего мужа. Юлька очень хотела произвести впечатление. Еще и потому, что Катя на нее впечатление произвела: выше среднего роста, шатенка с красивым каре и спортивной, подтянутой фигурой. А Юлька была склонна к полноте и постоянно старалась следить за тем, чтобы не съесть лишнее пирожное: она их любила до безумия.

Ромкина мама работала администратором на турбазе «Снежинка». Решили, что свадьбу отметят там. В пятницу после загса – традиционное катание по городским достопримечательностям, а потом туда. И гостям удобно, есть где разместиться.

– Юля, мы в институте недавно играли студенческую свадьбу. У меня столько заготовок! Всякие игры, конкурсы, тосты. – Катя уже освоилась и решила, что свидетели заменят тамаду. – Нам с тобой только надо обсудить некоторые моменты.

Часа два пролетели незаметно. Юлька была в восторге. Договорились, что Катя придет в ближайшие выходные, чтобы подготовить «выкуп». Ромка с притворным ужасом прикрыл глаза: «Помилуйте!»

* * *

Родителей дома не было. Они теперь постоянно куда-то исчезали. В связи с предстоящей свадьбой образовалась куча дел. Брата Юлька выпроводила, но он и не возражал.

Девушки сидели на лоджии. Курили, болтали. Взаимная симпатия располагала к доверительным разговорам.

– А Ромка знает про аборт?

– Нет. Но ты ведь не скажешь? – испугалась Юлька.

– Нет, конечно. Просто надо знать, чтобы не проболтаться.

– Никто не знает. Это страшно. Мне постоянно снится мой мальчик. Я уверена, что это был сын. – Голос предательски задрожал.

– Не дай Бог. Я всегда так этого боюсь. Надеюсь, никогда не придется идти на подобное, – задумалась Катя.

– И не надо. Я очень жалею об этом. Просто стараюсь не думать.

Юлька стала вспоминать все подробности пережитого в больнице. Она так ушла в свои мысли, что, казалось, забыла, что сидит на лоджии, а за окном жаркое лето, и рядом девушка, которую она видит второй раз в жизни. Столько в ее рассказе было боли, столько душевных мук.

– Юля, – окликнула ее Катя. – Ты меня извини, конечно, а ты любишь Ромку?

Юля остановилась на полуслове, удивленно приподняв брови и округлив глаза.

– В смысле?

– Вы такие разные, – начала было Катя и прикусила язык. – Забудь. Ты меня не слушай. Ромка тебя очень любит. И все будет хорошо.

* * *

Накануне свадьбы Катя пришла к Юльке с большой сумкой.

– Это надо доверить Юрке, чтобы отвез на «Снежинку», – и она поставила сумку в угол, – а это я надену завтра. Смотри!

Она достала из пакета маленькое черное платье и красный шифоновый кардиган.

– У двоюродной сестры одолжила, – предвосхитила вопрос Катя.

Укладывались спать после импровизированного девичника в семейном кругу. Юлькин отец, Сергей Петрович, принес из гаража раскладушку, поставили ее рядом с Юлькиным диваном. Юра перенес свое раскладное кресло в зал, к родителям.

– Как вы здесь помещаетесь? – не сдержалась Катя.

Они с мамой жили небогато, но просторно. Вдвоем в трехкомнатной квартире. С самого рождения у Кати была своя комната, и она недоумевала: «Как могут четыре взрослых человека разместиться в двушке, на сорока двух квадратных метрах?»

– Привыкли, – улыбнулась Юлька. – Плохо, конечно, что мальчик и девочка, но Юрка же свой, я его совсем не стесняюсь.

Девушки легли. Прямо перед глазами, на шкафу, висело Юлькино свадебное платье. Верхняя часть была сделана в виде жакета, с глубоким декольте. Юбка расширялась книзу широкими складками. Вместо фаты Юлька захотела шляпку с вуалью. Получилось очень необычно.

Заглянула мама – Людмила Сергеевна.

– Можно поцеловать пока еще незамужнюю доченьку?

Девушки рассмеялись.

Погас свет. Юлька не могла уснуть. Эйфория сменилась тревогой.

– Романчик, – начала она полушепотом и рассмеялась. – Я зову его Романчик! – пояснила с нежностью. – Он хороший. Он очень надежный. Спокойный. Добрый.

– Юлька, ты кого агитируешь за советскую власть?

* * *

Свадьба прошла просто великолепно.

С утра все дружно бегали по квартире. В ванную была очередь. Потом мама принесла завтрак в комнату: на кухне тесно. И девушки начали прихорашиваться. Пришла знакомая парикмахерша, накрутила Юлькины светлые локоны, пришпилила шляпку. Юлька аж завизжала от восторга, глядя на себя в зеркало. Потом Катя вместе с Людмилой Сергеевной всовывали Юльку в платье, чтобы не испортить прическу. Юрка все норовил как-нибудь подшутить над сестрой. В итоге получил подзатыльник от Кати – нечего портить настроение невесте. Время летело. Прибежала соседка по площадке – окна ее квартиры выходили во двор, и она следила, чтобы не пропустить машины, когда они подъедут.

– Юлька, иди к окну, я вниз, – на ходу крикнула Катя и убежала.

Юлька, уже полностью готовая к вступлению в семейные отношения, прошла в квартиру к соседке, к приоткрытому окну на кухне. Внизу стояли машины жениха и друзей. Там смеялись, шутили. Вот вышла Катя – Мишка, на голову выше всех парней, стал предлагать «выкуп». Шутки-прибаутки, все как положено. Юрка бегал вокруг с видеокамерой – папа одолжил ее у своего брата. Тут Ромка поднял глаза, увидел в окне пятого этажа Юльку и закричал:

– Юлька! Я тебя люблю!

Как и было задумано, Юлька не откликнулась – мол, не слышит. Ромка едва не охрип, а она только хохотала, но потом сжалилась и бросила в окно маленькую розочку.

Когда Ромка достойно прошел все испытания, поехали в ЗАГС. После регистрации выпускали в небо голубей. Не так давно ввели новшество: молодоженам на выходе из Дворца бракосочетания давали в руки красивых белых птиц, они их выпускали, и если голуби взлетали вместе и высоко, то считалось, что жить молодые будут в любви и согласии.

Потом новобрачные поехали кататься по городу. По традиции – площадь Ленина, набережная, городская стела, а потом в пригород, к Юлькиной бабушке. Та приятно удивила – накрыла большой стол, позвала соседей. Мишка громогласно заявил, что никуда не поедет, пока не перекусит.

– Мишка, – попыталась возразить Юлька, – там же гости ждут.

– Пофиг! Есть хочу! Да и бабушка старалась!

И действительно: манты, курица из печки, запеченная картошка, овощи с грядки. Все прелести деревенской жизни. Жених с невестой и свидетели уплетали за обе щеки. А бабушка сидела с довольным и гордым видом: не к каждой старушке в их поселке приезжали внуки в день свадьбы… Провожая гостей, она старательно затолкала в багажник самодельные пуховые подушки. Ромка хотел отказаться, но Юлька решительно заявила, что всегда мечтала о таком подарке: ты еще не знаешь, как на таких подушках сладко спится.

По дороге на турбазу молодожены и свидетели задремали, сытые и довольные, а у главного корпуса их уже ждали голодные гости.

Когда предоставили слово родителям невесты, Сергей Петрович интригующе переглянулся с женой и протянул Ромке конвертик.

– Дорогие наши дети! Вот вам ключи от малосемейки.

Юлька взвизгнула от радости! Она знала, что родители последние года четыре делали взносы в какой-то кооператив. В одном из районов города строили многоэтажки, и некоторые из них были своеобразными «домами молодежи». На каждом этаже – большая площадка перед лифтом и несколько однокомнатных квартир. Так значит, родители решили отдать квартиру им! Счастье есть! Муж, свое жилье!

Гости оценили масштаб подарка и восхищенно закричали: «За родителей!»

* * *

Первую неделю после свадьбы занял переезд. Юлька не сидела на месте ни минуты. Мебель собрали из того, что отдали родители. Из гаража отец привез металлические шкафчики на кухню. Диван, на котором спала все свое девичество Юлька, встал в центре комнаты. Стол на кухню отдала Ромкина мама. На свадьбу подарили деньги. Сумма собралась хорошая. И Юлька бросилась по хозяйственным магазинам.

Начался сентябрь и учеба в техникуме. Юлька училась на повара-кондитера. По спецпрограмме – три года после одиннадцатого класса. Последний, третий, курс – всего полгода занятий, а после только практика. Легко и интересно.

Каждый вечер Юлька бежала в большой промтоварный в соседнем квартале. Купила самоклеящуюся пленку, обклеила кухонные шкафчики. Ромка тоже с удовольствием занимался домашними делами. К концу сентября молодой муж смастерил тумбочку под раковиной на кухне. Потом собрал оригинальные полочки для хранения немногочисленной кухонной утвари. Все это Юлька обклеила той же бумагой. Получился миленький кухонный гарнитур.

Каждую субботу у них стали собираться компании. То Катька нагрянет, то ребята из Ромкиной мастерской. Юлька с удовольствием принимала гостей. Семейная жизнь ее радовала. С Катей они очень сблизились.

– Юлька! Позор! Я не умею печь блины! – как-то начала с порога Катька.

Юлька засмеялась и направилась прямиком к кухонному столу. Холодильника у молодой семьи не было, поэтому Юлька старалась покупать только те продукты, которые можно было долго хранить. Молоко, например, было сухое.

– Итак, берем молоко…

Через полчаса на столе красовалась стопка чудесных блинчиков, а рядом – тарелка с кучкой неудавшихся, от Кати.

– Юлька, я человек, безнадежно не умеющий готовить, – как-то не очень искренне сокрушалась Катька, уминая за обе щеки Юлькины произведения кулинарного искусства.

– Чем так вкусно пахнет? – раздались мужские голоса из прихожей.

Ромка, как уже было заведено, в субботу пришел с работы не один.

И опять шумная вечеринка. Танцы. Смех. Юлькино семейное счастье!

* * *

Новый год, разумеется, отмечали у Юльки с Ромкой. С утра Ромка побежал по магазинам, а Юля резала салаты. В обед Катя пришла ей помогать – помощь ее заключалась в том, что она пару раз вывела Юльку на перекур и разбила салатницу. А посуда ведь на вес золота! Пришел Вадим с кастрюльками – солянка и окорочка. Это его вклад в праздничный стол. Забежал Игорь с зорко оберегаемым пакетом – спиртное! Катя составила все в уголок и убежала.

Юлька огляделась, вздохнула. И вдруг ее будто осенило: «А какой сегодня день? У меня задержка!» От усталости не осталось и следа. Беременна!

На часах было около шести вечера. Гости должны подойти к девяти. Юлька налила ванну, добавила шампуня. Взбилась душистая пена. Теплая вода согревала и успокаивала. Потом завернулась в плед и забилась в уголок дивана. Разбудил ее Ромка. Он бегал по экстренному вызову в мастерскую – заработал небольшую премию.

– Романчик! – Юлька сладко потянулась, зажмурившись на яркий свет люстры. – У нас будет малыш!

К утру Юлька не знала, что ее радует больше: беременность или реакция мужа. Встреча Нового года плавно перешла в праздник по поводу будущего прибавления в семействе. Ромка не мог хранить секреты – он всем объявлял с порога, что скоро станет папой!

Когда гости разошлись, Ромка бережно укутал молодую жену в одеяло, а сам сел в кресло.

– Не хочу спать. Я слишком буйный. Посижу немного…

За окном сумерки. Где-то еще отмечают Новый год. Но постепенно все стихает, люди укладываются спать. А солнышко готовится снова взойти и светить еще один год. Юлькино счастье!

* * *

Юлька устроилась в кресле с очередным романом. Незадолго до Нового года она открыла для себя Галину Щербакову. Случайно. Вернее, неслучайно: кто ищет, тот всегда найдет. А она регулярно заходила в центральный книжный. И увидела на главном прилавке: «От автора бестселлера «Вам и не снилось». О! «Вам и не снилось» – это же ее самый любимый фильм! Там и музыка прекрасная, и чудесные актеры, мысли, фразы… Юлька смутилась из-за собственного невежества: она и не знала, кто автор этой истории! И вот книга у нее. Читается душевно, волнительно…

Сегодня рано утром, до занятий в техникуме, она пошла в женскую консультацию. Нужно прийти пораньше, отстоять очередь, взять талончик. Отвратительное заведение. Темно. Холодно. Пришла еще до открытия. На улице уже кучка людей. Женщины. Замерзшие, невыспавшиеся, без настроения. Ровно в восемь открыли дверь. Все ринулись в тепло. Юлька представила, что было бы, если б она пришла чуть позже.

Очередь. Маленькое окошко регистратуры. Серые обшарпанные стены. И так тесно – а все еще в зимней одежде. Юлька глубоко вздохнула и постаралась думать о хорошем.

– Дальше!

Грубый окрик мгновенно вывел из забытья.

– Мне к участковому.

– Что?

– Мне к участковому. – Юлька откашлялась.

– Адрес? Зачем?

Юлька проклинала себя, но ничего не могла поделать. Ей казалось, что вся очередь смотрит на нее в упор. Что все прислушиваются и обсуждают.

– Беременна, кажется…

– На аборт? – вопрос прозвучал как выстрел, как приговор.

Юлька пулей вылетела из консультации, сжимая заветный талончик.

Только к концу второго урока прошла дрожь в коленях. А впереди еще сам прием.

Доктор, пожилая и необщительная женщина, вела допрос:

– Когда месячные были? Живешь?

Положительный ответ заставил ее еще больше поджать тонкие губы. И лишь когда она увидела штамп в Юлькином паспорте, тон немного смягчился.

– Проходи, раздевайся.

Все холодное. Все отвратительно пахнет. Все доставляет неприятные и даже болезненные ощущения.

Придя домой, Юлька залезла под горячий душ. Потом разложила стопочкой в порядке очередности все направления: анализ крови, анализ мочи, флюорография… и еще куча всего. Налила чашку чая, взяла книгу и устроилась в кресле.

Хлопнула входная дверь. Пришел ее Ромка.

А тот Ромка умер. Юлька ревела навзрыд. Надо же. Как в книге. Юлька и Ромка. Почему только сейчас она осознала это совпадение? В фильме счастливый конец. А на самом деле…

– Юль, привет.

Юлька, торопливо вытирая слезы, вышла в прихожую.

– Ты чего? Что случилось?

– Нет-нет, все хорошо. – Юлька улыбнулась. – Книгу читала.

– Блин, ну нашла из-за чего плакать. Делать нечего? Рассказывай, что у врача? А у меня новость…

Пока Ромка раздевался и умывался, Юлька подогревала ужин и делилась своими ощущениями от визита в женскую консультацию: маленькие габариты квартиры позволяли разговаривать из разных мест, не повышая голоса.

– Ты понимаешь, как одолжение делает! Нас много тут всяких, рожающих, больных… а она благодетель. Снизошла до нас.

Тяжело было объяснить свое эмоциональное состояние мужчине, человеку, никогда не попадавшему в такие ситуации, да Ромка особо и не вникал.

– Ты где? – попыталась пошутить Юлька. – Ау? Ты меня слушаешь?

– Да-да… Просто очень рад.

– Я тоже, – сразу заулыбалась Юлька.

– Да не, я не об этом. Я машину буду выкупать!

– В смысле?

И тут случился первый скандал. У Ромки в мастерской была такая возможность: они выкупали старые машины или после аварии, ремонтировали, а потом директор их продавал. Своим сотрудникам делал поблажку – отдавал в рассрочку.

– Как?! Ромка, мы же хотели квартиру менять на двухкомнатную? У нас же скоро ребенок родится!

– А машина разве не нужна? Зато и квартира, и машина. Расплачусь, года через два-три квартирой займемся.

Уже давно за полночь. Муж спит. А Юлька все никак не может уснуть. Ее переполняет обида. Встала потихоньку. Сходила в туалет, поставила табуретку к окну на кухне, налила себе чаю. На плечах бабушкина шаль. В руках горячая кружка. За окном зима.

Рядом с их домом школьный стадион. Юлька частенько наблюдает, как молодые мамочки с колясками гуляют по кругу. Она всегда представляла себя с коляской. С другой стороны, ей совсем не хотелось оставаться в этом районе, когда родится малыш. Квартирка маленькая, а хочется детскую. С веселенькими обоями. С кроваткой под балдахином. С ковриком в виде дорожек для машинок – ей такой недавно попался на глаза в мебельном магазине. И садик в этом районе некрасивый. И их малосемейка, как выяснилось с наступлением зимы, очень холодная. Сквозняки гуляют по полу. А малыш ползать начнет…

Сейчас на стадионе никого. Фонари едва рассеивают черноту ночи. Редкие снежинки кружатся в медленном танце. И Юлька расплакалась. Слезы полились в три ручья. Горячие. Соленые. Юлька чувствовала, что ей не хватает воздуха. Она открыла окно. Вдохнула судорожно и глубоко. Поняла, что зря это сделала. На улице не май месяц. Но продолжала стоять и смотреть на зимнюю ночь.

* * *

Через день Юлька слегла с высокой температурой. Ромка продолжал на нее сердиться, но тут не на шутку испугался. Побежал к Юлькиной маме. Привез тещу и умчался со списком в аптеку.

– Мамочка, не волнуйся. Иди, уже поздно.

Юлька, вся закутанная, сидела в постели. Рядом стоял табурет с кучей таблеток и баночкой меда. Людмила Сергеевна в очередной раз сунула градусник дочери под мышку. Сходила на кухню, заварила чай с малиной.

Что-то случилось. Она чувствовала напряжение в молодой семье. Но Юлька молчит. Просто сильный кашель. Людмила Сергеевна знала свою дочь – это у нее с детства, нервное. Стресс – и приступ кашля до рвоты. Ромка обычно такой разговорчивый, а тут молчит. Но можно объяснить это тем, что он переживает. Ладно. Дело молодое. Вмешиваться – себе дороже. Людмила Сергеевна вызвала такси и распрощалась.

– Юлька, давай мириться? – Ромка нырнул к ней под одеяло. – Ты такая тепленькая…

– У меня температура, – проворчала Юлька.

Но злость уже прошла, осталась сильная слабость.

Господи, зачем тратить жизнь на злость и никому не нужные скандалы?

* * *

Юлька резко села в кровати. Дикая боль внизу живота, прервавшая ее сон, медленно отступала… Куда уходит боль? Вот она возникла из ниоткуда, сделала свое дело, а потом расползается по всему телу. И чем дальше от своего начала – тем слабее. И выходит через кончики пальцев. А потом летает в пространстве и ищет новую жертву.

Юлька тихонько вылезла из-под одеяла, босиком прошла в туалет. Какое-то странное ощущение. Опять как ножом прорезало низ живота. Она опустила глаза и закричала:

– Ромка!

Юлька стояла согнувшись в дверях туалета, а по ногам струйками бежала кровь. Одной рукой она схватилась за живот и заплакала:

– Мой малыш… Он там… Мой мальчик…

На сонного Ромку от увиденного сперва напал ступор. Мысли лихорадочно проносились одна за другой. Потом он осторожно взял Юльку на руки и отнес на кровать. Схватил лежавшие на стуле колготки:

– Юленька, давай помогу одеться…

«Вот и пригодилась эта дурацкая машина», – подумала Юлька, когда муж посадил ее на заднее сиденье.

– Ты вытяни ноги, ложись, – предложил он, садясь за руль. – Как удачно я сегодня не оставил машину в мастерской.

Быстро ехали по ночному городу. Светофоры все на желтом. Машин практически нет. Темно, холодно и страшно.

Подъехали к приемному покою ЦРБ. Юльку трясло как в лихорадке. Она почти повисла у Ромки на руке, а дойдя до кресла, опустилась в него так, будто это был спасительный островок в ее море боли и страха.

Два часа ночи. Приемный покой почти пуст. Только в углу сидит пьяный. Он грязный, лицо в крови, а запах от него такой, что хочется немедленно выскочить на морозную свежесть. Хотя какой там мороз – сегодня оттепель, и снег превратился в слякоть. «Наверно, поэтому здесь так грязно», – подумала Юлька. На пьяного никто не обращал внимания – а может, он просто пришел переночевать?

Ромка путано объяснял медсестре ситуацию, просил поторопиться. Но время тянулось бесконечно. Спустился доктор. Высокий, красивый и недовольный тем, что прервали его сон. Подошел к Юльке:

– Идти сможете?

– Да.

Юлька поднялась, отмахнулась от Ромкиной помощи и шаркающей походкой побрела за врачом по полутемному коридору.

Ромка смотрел на удаляющуюся Юльку, и ему казалось, что она уходит навсегда. Он отогнал дурные мысли и стал ждать.

В свои двадцать три года Ромка никогда не видел отца. Даже на фотографии. Лет в тринадцать спросил об отце у матери, но она расплакалась. Вынести ее слезы он не мог. Мать Ромка боготворил. Кроме нее, у него была тетка, мамина младшая сестра. Но она жила в другом городе, виделись редко. Бабушка и дедушка умерли в один год, с интервалом в два месяца. Ромке тогда только исполнился годик. Зина, так звали маму, кинулась оформлять ясли. От предприятия дали путевку. Ей тогда крупно повезло: молодую выпускницу института взяли сразу помощником администратора. Но работа сменная. Часто Ромка оставался в садике с ночевкой. После бессонной ночи, с опухшими от слез глазами, маленький мальчик весь день проводил в раздевалке, около окна. Знал, что сегодня мама заберет его пораньше.

Потом была школа, с вечной неуспеваемостью, с постоянными замечаниями о поведении в дневнике. Мать уже стала администратором. Работа отнимала все время. С горем пополам закончил восемь классов, пошел в профучилище. После армии попал в автомастерскую. Юлька стала для него чем-то новым и светлым. Ему это нравилось, но он ее часто не понимал. Как инопланетянка, с недоступными ему словами и мыслями.

Юлька шла, и от вида старых больничных стен ее стало трясти еще больше. Она уже была не рада, что приехала сюда. Тишина…

Они поднялись на лифте на третий этаж. Запах лекарств, прокисших щей и немытых тел ошарашил несчастную Юльку. Недалеко от кабинета, куда они вошли, прямо в коридоре стояли кровати. На них спали женщины.

Доктор небрежно достал из бака резиновую пеленку и бросил на кресло.

– Ложись.

После быстрого осмотра он уверенно сказал, что беременности нет.

– Ты уверена, что была беременна? – не отрывая глаз от журнала, в который он записывал Юлькины данные, спросил доктор.

– Да, – прошептала Юлька, сглатывая слезы. – Я на учет уже встала.

– Давай сейчас в триста двадцать пятую палату. Там есть место. Мужу передам, чтобы принес завтра тапочки, халат, тарелку.

– Нет-нет! – перебила его Юлька, в ужасе от одной только мысли, что придется остаться здесь более чем на пять минут.

– Отказываешься от госпитализации? – продолжая заполнять журнал, уточнил врач. – Тогда подпиши здесь.

* * *

Уснуть Юлька не смогла. Ромка начал было ее расспрашивать, но она отмахнулась и замолчала.

Утром попросила отвезти ее в недавно открывшуюся платную клинику. Вежливая и улыбчивая регистраторша участливо выслушала Юльку и предложила сразу пройти на УЗИ. С результатами ее принял доктор. Уставшей Юльке его усиленная забота почему-то была неприятна. Попала бы она сюда два дня назад – смогла бы оценить всю прелесть платной медицины. Светлые кабинеты, приятные запахи, внимательный персонал.

– Что? – подскочил Ромка к выходившей из кабинета жене.

Юлька не могла вымолвить ни слова. Ромка, обняв ее, шептал, что все будет хорошо, что она у него самая лучшая. А Юлька плакала навзрыд.

* * *

Через пару дней жизнь потекла по-прежнему. В техникуме у Юльки началась преддипломная практика. Как одну из лучших в учебе, ее распределили в центральную городскую кондитерскую. Она так мечтала попасть в это царство тортов и пирожных! Но вот мечта сбылась – а радости нет. Юлька понимала, что жизнь не остановилась, что все наладится, тем более доктор из платной клиники, очень внимательная и заботливая молодая женщина, назначила ей курс лечения и заверила, что проблем с зачатием у нее не будет.

– Юлька, у тебя депрессия, – тоном, не допускающим возражений, сделала вывод Катя.

Они сидели на скамейке возле дома. Юлька курила одну за другой, не обращая внимания на уговоры подруги. Как-то незаметно они сдружились, и уже не Ромкиной подругой была Катя, а Юлькиной.

Стояла ранняя весна. Снег почти стаял. Вышли наружу все секреты двора, не знавшего дворника. Всюду мусор, банки и неизменные отходы жизнедеятельности собак: хозяевам и в голову не придет убрать за своим питомцем…

– Ты попей ново-пассит, – советовала Катя. – Знаешь, как помогает? Я недавно обнаружила его в аптеке. Теперь спасаюсь каждую сессию. Скоро госы – я уже пузырек прикупила. Давай принесу? И потом… скоро лето. Закончишь техникум. Тебе сейчас надо думать о том, куда ты пойдешь работать, чтобы не стандартные «картошки» ваять, а что-нибудь этакое.

– Я на Романчика злюсь…

– А он-то тут при чем?

– Я из-за него тогда простыла. Если бы не он со своей машиной!

– Ой, да ладно ты! Перестань. Не придумывай. Все мы ссоримся, миримся…

– Я не люблю его, Катя, – еле слышно произнесла Юлька.

– Здрасте… – Катя аж подпрыгнула, чуть отодвинулась и развернулась к подруге.

– Я его и не любила. Теперь это понимаю. Просто после всех тех событий нашла утешение, обрадовалась. А он – не то. Я, когда забеременела, сразу поняла, что не такой отец нужен моему ребенку. Понимаешь? Кто ему будет книжки читать? Кто научит играть в шахматы? Кто ему все объяснит?

– Но, Юля, шахматы – это же не главное… – начала было Катя и сама себя остановила.

Она все прекрасно понимала. И видела с самого начала. Они абсолютно разные. У Ромки – все! Жизнь удалась! Квартира, машина, пиво с мужиками в гараже. Это не мешало Кате любить его как брата, но сама она никогда не вышла бы за такого замуж. И все-таки ей было грустно из-за такого поворота. Ромка – валенок, теленок, но он любит Юльку.

– Он же твой Романчик? – попыталась улыбнуться Катя.

– Да. Романчик. Не роман.

* * *

Экзамены в техникуме Юлька сдала легко. Получила красный диплом. Ее взяли в один из лучших ресторанов города. Начались рабочие будни. Она старалась привыкнуть к новым условиям, новому коллективу.

Разговор с мужем тоже прошел легко. Юлька сперва даже обиделась, что Ромка не возражал, не уговаривал. Сразу встал и ушел. Через пару дней, придя с работы, Юлька увидела, что в квартире не осталось и намека на то, что она живет не одна. Зашла, скинула босоножки и поняла, что в прихожей нет Ромкиных кроссовок. Прошла в комнату. На старое кресло муж бросал домашние штаны и футболку – их нет. Внутри даже как-то похолодело. Открыла шкаф – увидела только свои вещи.

Юлька села на пол, прислонилась к стене и расплакалась. Нет, ей не было грустно от того, что Ромка ушел, – грустно было, что она одна. Вспомнила, как еще в школе, в восьмом классе, Витька из параллельного класса сначала приглашал ее на школьных дискотеках, а потом позвал в кино Таньку, ее подружку. А Танька пришла на следующий день сияющая и весь урок нашептывала ей подробности о свидании. А на перемене показывала девчонкам в туалете засос на шее.

Опять вспомнился красавчик Сережка. Почему так? Вроде и не уродина, а женихов нет. Даже не так – женихи есть, но все какие-то не такие. Игорь из соседнего подъезда уже несколько лет откровенно вздыхал по ней, но Юлька не то что разговаривать – смотреть на него не могла. Почему? Она не знала. Ну вот есть неприятие людей? Есть. И никто не скажет почему. Нормальный вроде парень, а на уровне каких-то флюидов – полное отторжение.

Впервые в жизни Юлька пила одна. Но было в этом какое-то очарование – как в красивом кино.

Со свадьбы в доме имелась пара изящных фужеров. Юлька достала из кухонного шкафа припасенную для торжественного случая бутылку белого вина. В магазинах такого не было, это мамина подруга откуда-то привезла ей в подарок, а мама, не употреблявшая спиртного, отдала его дочери.

Юлька помыла клубнику, купленную у одной из многочисленных старушек на стихийном базарчике около автобусной остановки. Не поленилась переставить на балкон журнальный столик, перенесла кресло. Оно раскорячилось на половину балкона, но так было приятно сидеть в нем, вытянув ноги на перила. Если сесть полубоком, то не видно дома напротив, а взгляд может унестись к темнеющим вдали сопкам.

На столике – бутылка неизвестного вина, наполненный бокал, вазочка с домашней клубникой. Вино пахло так незнакомо и ароматно. Юлька подняла бокал: «За меня любимую!» – и осторожно пригубила. Вино было волшебное. Такого она ни разу не пробовала. Кисло-сладкое, в меру терпкое, свежее и легкое.

В магазинах выбор спиртных напитков, мягко говоря, не богат. Когда обсуждался вопрос, кто и что будет пить, Юлька предпочитала шампанское. Это в иностранных фильмах красавицы держали широкие бокалы с темно-бордовой жидкостью… Что они пили, Юлька не знала. Ромка пару раз покупал красное вино, но пить его было невозможно: кислющее, вяжущее во рту или, наоборот, приторно-сладкое, приносящее головную боль, а не удовольствие.

Первый бокал Юлька опустошила махом сразу после пробного глотка. Наполнила второй. Закурила. Хорошо хоть приличные сигареты стали появляться на прилавках – «Мальборо», и ничто другое.

Юлька преподносила свое курение как достоинство. Она умела эффектно прикурить сигарету. Катя не раз искренне ею восхищалась.

– Ты так красиво куришь! – не без удивления говорила она. – Никогда бы не подумала, что курить можно красиво.

Юлька улыбнулась, вспомнив Катин взгляд. Курение было для нее целым ритуалом. Два правила: никогда не курить на ходу и не больше пяти сигарет в день. Второе правило пару раз нарушалось, первое – никогда.

Летний вечер. Юлькин дом в числе последних в квартале. И сам квартал – на окраине города. С балкона видны сопки. Зимой народ стягивался туда со всего района кататься на санках, лыжах. А летом там все цвело и благоухало. Вот и сейчас зелень разных оттенков перемешана с белой и розовой сиренью, черемухой и какими-то еще цветущими кустарниками. Красота!

Со двора доносятся крики малышни. Нет жары. Свежесть. Время от времени хлопает дверь подъезда. Герань, которую развела Юлька, как только обзавелась своей жилплощадью, разрослась с приходом лета. В одном горшке цветы стандартно розовые, во втором – ярко-бордовые. Как бархатные.

По щекам сами собой потекли слезы. «Что-то я часто плачу», – подумалось Юльке. Но вдруг она поняла, что эти слезы – не от горя и боли. Это слезы какого-то успокоения, немного тревожной радости и понимания, что все хорошо.

Жизнь прекрасна. Ты молода, у тебя есть образование, квартира, работа. Перед глазами небо, которое постепенно окрашивается фиолетово-розовым, в бокале вкусное вино. С балкона соседней квартиры донеслось «Выпьем за любовь» Игоря Николаева. Юлька улыбнулась такой актуальности: «Да, я тоже выпью за любовь!»

* * *

Стоял прекрасный август. Не дождливый и не засушливый. Природа накопила сил за лето и теперь вовсю цвела и плодоносила. Юлька жила своей работой. А ее было много. С Катей они практически не виделись: та после госэкзаменов укатила в пионерский лагерь. Вожатой. Юлька слушала ее рассказы про походы и палатки, но, примеряя такую жизнь на себя, понимала: нет, это не для нее.