Текст книги "Уверенность в себе – это секси: как полюбить себя в эпоху фотошопа, бодишейминга и ботокса"

Все зависит от того, в какую эпоху ты задаешь этот вопрос. Возможно, стоит ненадолго отправиться в прошлое, чтобы лучше разобраться с понятием красоты, а затем детальнее сфокусироваться на сегодняшнем идеале. Потому как красота сегодня – это далеко не то же самое, что красота тогда.

Перед тем как позже мы вновь вернемся к теме сегодняшних идеалов и движению бодипозитива, окунемся в историю красоты.

Поиск красоты настолько же стар, как поиск смысла существования человека. «Прекрасно все, на что мы смотрим с любовью», – говорил поэт Кристиан Моргенштерн, его мысль звучит очень идеалистично и романтично. Кто отправится на поиски ответа на вопрос, где же идеальная красота, найдет в мировой истории различные примеры. Ведь у красоты тысяча лиц…

В Древнем Египте более 5000 лет назад царили схожие с нашим временем идеалы красоты. Можно сказать, что древние египтяне были явными приверженцами косметики и заботы о внешнем виде. Для мужчин в Древнем Египте важно было быть стройным, гладко выбритым и по возможности «на стиле». На многочисленных картинах и барельефах женщины изображались с длинными волосами, нежными чертами лица, большими, выразительными глазами, тонкими пальцами, узкими запястьями и лодыжками. В противопоставление древним индийским или азиатским изображениям женских тел, в Египте невозможно было увидеть на полотне женщину с пышной грудью и широкими бедрами. Физиологические особенности, которые приветствовались, были грациозность и тонкость. Мало-помалу в Древнем Египте люди стали почти одержимыми уходом за своим телом: беспощадно вырывался и сбривался любой маленький волосок на теле мужчины и женщины, затем следовали ванные процедуры. В те времена еще не было мыла, поэтому египтяне, купаясь в Ниле, использовали такие эффективные материалы, как золу и соду. Между прочим, мужчин из Древнего Египта называли бы сейчас метросексуалами: лицо с нанесенным макияжем было показателем высокого социального ранга у обоих полов, а хорошо укомплектованная косметичка или несессер лежал у каждого мужчины-египтянина в шкафу, и это ни в коем случае не было показателем антимужественности.

Не для всех культур красота была связана с телом. Например, древние греки понимали под термином «красота» некую универсальную, общую концепцию. Слово «косметика» происходит от древнегреческого слова «kosmos», которое в зависимости от контекста могло означать «мир», «вселенная», «красота», «украшение», «блеск», а также «порядок». Всё сущее, все изображения космоса, вселенского порядка у древних греков относились к области прекрасного. Красота почти всегда ассоциировалась не с эстетикой, а с другими качествами. На вопрос о критериях оценки красоты дельфийский оракул отвечает: «Самое правильное – это самое красивое». Потому что красота у древних греков была связана не только с чувственно воспринимаемыми образами и внешними особенностями, а прежде всего – с так называемым «духовным оком», включающим душу и черты характера. Физическая красота у древних греков не была отличительной чертой и не имела такой же высокой ценности, как, например, красота, которая нашла свое выражение в различных видах искусства, таких как музыка или живопись, или в красоте природы.

Римляне были – скажем как есть – немного гадкими, когда дело касалось красоты. Так как всегда хочется того, чем не владеешь, мужчины Рима в 50 году до нашей эры мечтали иметь не черные, а светлые волосы. А если быть точнее, цвета желтой мочи. (Вы, скорее всего, уже догадываетесь, почему было употреблено слово «гадкие».) По причине того что римляне хотели выглядеть как немцы, которые в то время олицетворяли идеал красоты, они окрашивали свои волосы мочой и другими едкими жидкостями.

Женщинам в эпоху Античности надлежало быть стройными и изящными, с кожей «цвета слоновой кости», в то время как мужчины должны были иметь мускулистую фигуру. Как и у египтян, тела людей в Риме должны были быть гладко выбритыми. Волосы удалялись с тела при помощи кашицы из сахара, лимона, масла и смолы. Так как считалось, что иметь белую кожу и светлые волосы модно, женщины красили лицо меловой смесью, чтобы высветлить его как можно сильнее. Декоративная косметика в Риме, то есть помада и подводка для глаз, изготавливалась из порошка, масла и слюны, все ингредиенты смешивались в маленьких бочонках. Кстати, операции во имя красоты не были чужды римлянам. Некоторые решались ложиться под нож, если их уши, губы или нос были безобразными. Правда, эти хирургические вмешательства были тесно связаны со значительным риском…

В Средние века тот человек был красив, чья кожа не была поражена чумными бубонами. Так, конечно, было не всегда, ведь Средние века длились достаточно долго – с VI по XV век. Франтовство, то есть пристрастие к нарядной одежде, среди рыцарей, слуг и придворных осуждалось церковью. Несмотря на это, представление о красоте было более или менее сформировано: живот женщины мог быть большим, в то время как пышная грудь была под абсолютным запретом. Большие «буфера» в Средневековье считались показателем низкого сословия. Страстное желание иметь маленькую грудь привело к тому, что в средневековой Испании девочкам с шестилетнего возраста лентами стягивали грудь. Что касается отвратительных изобретений, то люди Средних веков не уступали римлянам: смесь уксуса и голубиного помета должна была не позволить груди становиться слишком пышной. Фу! Кстати, если бы дамы Средневековья только подумать могли, что женщины будущего будут ложиться под нож, только чтобы достичь полностью противоположного эффекта, они бы явно сочли это безрассудством.

В эпоху Ренессанса женщины сбривали себе волосы надо лбом для достижения идеальной красоты. Да, вы не ослышались. Прямо надо лбом. Вот так! В эпоху Ренессанса «эффект младенца» считался очень выгодным. Большие глаза, маленькая голова, высокий лоб и… еще двойной подбородок. Мужчины, как и женщины, растили волосы длинными и завивали их в золотистые локоны. Белоснежная кожа считалась наиболее привлекательной, глаза же, напротив, должны были быть темно-карими. Ренессанс породил одно из наиболее знаменитых произведений в истории искусств, которое до сих пор является воплощением эталона красоты: «Рождение Венеры» Сандро Боттичелли. То, что в Средние века оценивалось как «Не так уж это красиво», в эпоху барокко заслуживало восклицания «Ох, как горячо!». Мы все знаем картины со знаменитыми рубенсовскими женщинами, пышными и полнотелыми, они изображались во всей своей красоте. С середины XVII века женщинам вновь пришлось приучать свои тела к корсетам, потому как была продиктована модной фигура в форме песочных часов. Этот идеал продержался как минимум три столетия – за исключением одного десятилетия в XIX веке. Кожа была покрыта толстым слоем белой пудры, а волосы мужчины и женщины прятали за напудренными и надушенными париками.

Около 1830 года началась эпоха Бидермейера. Это ознаменовало вступление в новую эру. В классе буржуазии женщины безоговорочно стали именоваться «прекрасным полом». В то время как женщинам необходимо было иметь тонкие запястья и носить корсет, мужчины сняли с себя грим и модную одежду и стали отныне выходить на улицу в костюмах. Послание таких изменений предельно ясно: мужчины идут работать, а женщины становятся лишь красивым дополнением к ним. О том, чтобы работать в таких объемных платьях, которые женщинам в то время приходилось носить, и речи быть не могло.

♦ Девушка Гибсона (около 1900 года) – идеал женской красоты, созданный американским иллюстратором Чарльзом Дана Гибсоном. Смесь хрупкой леди (узкие фасоны) и «объемной» женщины (широкие бедра и большая грудь).

♦ Флэпперы: около 1920 года трендом становятся прямые, как свечка, платья-флэпперы; девушек, носивших их, называли так же. Идеальными формами в то время считались узкие бедра и маленькая грудь, и вообще все должно было быть «petite» (фр. «маленький»).

♦ Soft Siren (англ. «мягкие сирены»): около 1930 года в моду возвращаются изгибы и округлости, но едва заметные. «Мягкие сирены» являли собой смесь Флэппера и девушки Гибсона.

♦ The Star Spangled Girl (с англ. «девушка, усыпанная звездами»): в 1940-е годы, то есть во время Второй мировой войны, идеальное женское тело становится шире и угловатее. Типичная одежда того времени приобретает более крупный и квадратный силуэт.

♦ Около 1950 года все показатели идеальной фигуры возвращаются к «песочным часам»: узкая талия, широкие бедра и пышная грудь. В это время изобретают куклу Барби, основывают Playboy, а секс-символом провозглашают Мэрилин Монро. Это послевоенное время, в которое люди стремятся к удовольствию и благосостоянию, чтобы забыть ужасы войны.

♦ The Twig (с англ. «тростинка»): в 1960-е годы про округлости забывают. Все части тела должны выглядеть как у молодых девушек и скорее андрогинно. Абсолютная звезда того времени – британская модель Твигги.

♦ В 1970-е годы танцуют под музыку диско, слушают группу ABBA. Женщины должны быть стройными, иметь плоский живот и не слишком выдающуюся грудь. Идеальная женщина этого времени: американская актриса Фэрра Фосетт.

♦ Вы высокая, у вас длинные стройные ноги: в 1980-е наступает эра супермоделей. Эль Макферсон и Синди Кроуфорд становятся иконами стиля.

♦ Тренд на супермоделей переходит в 1990-е годы, но сейчас слушают такие музыкальные группы, как Nirvana, поэтому появляется новый модный стиль гранж. Бледный цвет лица и темные круги под глазами теперь в моде. Иконой стиля этого времени становится Кейт Мосс.

♦ От нездорового «героинового шика» переходим к загорелым калифорнийским девочкам: в 2000-е было принято оголять живот и вообще выглядеть по-девичьи. Натренированные пляжные девочки вроде Бритни Спирс или Жизель Бюндхен были лицами 2000-х.

♦ Сегодня: The Booty Babe (с англ. «детка с большой задницей») – этот образ сформировался под влиянием инфлюенсеров. Говоря о больших задницах, узких талиях и широких бедрах, нельзя не вспомнить о семье Кардашьян.

Стройная или полнотелая, с красивыми округлыми формами или с маленьким бюстом, блондинка или с минимумом волос: это звучит иронично! Едва новый идеал красоты презентуется как новый тренд – как вдруг снова все меняется. Учитывая постоянные перемены, многие думают, что это дает некую свободу. Исследуя мировую историю, мы видим, как быстро могут изменяться идеалы красоты!

Когда журналистка Эстер Хониг для своего проекта Before&After («До и После») в 2014 году разослала фотографию своего лица без макияжа 23 графическим дизайнерам из 23 различных стран, она попросила только об одном: «Сделайте меня, пожалуйста, красивой».

И вышло следующее: 23 разные версии Эстер. С учетом наших предположений, что существует один-единственный идеал красоты, это любопытно. Начиная с формы глаз и величины носа и заканчивая головным убором и цветом кожи: Эстер прекрасна, но 23 раза это была разная Эстер. И несмотря на то что результаты не представляли точной картины идеала красоты различных национальностей, они выявили следующее: субъективное ощущение красоты людей, взявших на обработку ее фотографию, отличалось друг от друга сильнее, чем предполагалось ранее. Это было 23 раза не одно и то же лицо, которое соответствовало бы господствующему идеалу, скорее это были фотографии с бóльшим количеством различий, чем совпадений. Принимая во внимание все вышеперечисленное, становится особенно интересно осветить еще более подробно, насколько объективно можно оценивать это емкое понятие – «красота».

Забегая вперед: несмотря на то что вопрос оценки красоты тревожил людей с давних времен в философии, в искусстве и даже в науке, до сих пор единого ответа нет. Есть только попытки приблизиться к понятию красоты с философской точки зрения, удержать красоту в слове, музыке и на полотнах или описать ее, используя при этом научную парадигму измерения.

Все ли красота, на что смотрят с любовью? Это может звучать слишком романтично и идеализированно, но с философской точки зрения эти вещи логически взаимосвязаны. Тот, кто дает определение красоты, исходя из своих собственных ощущений, испытывает затруднения в объяснении, согласно каким показателям он определяет именно это красивым. Как можно захотеть разрушить то, что так сильно зависит от наших субъективных ощущений, из-за какого простого шаблона?

Кто любит красный цвет и считает его красивым, тот, возможно, не сможет без подготовки объяснить, что заставляет его так особенно относиться именно к этому цвету. Он просто считает красный цвет красивым и, возможно, не сможет никогда понять, отчего лучшая подруга вновь утверждает, что цвет ваших красных туфель ужасен. Давно известно – о вкусах не спорят. Наверное, о красоте лучше тоже не спорить.

Тем не менее: если постоянно извне вам диктуется, что происходит в мире моды, то вы, скорее всего, постепенно будете отклоняться от своего собственного понимания красоты. Если тебе 10, 100 или 10 000 людей будут твердить, что не красный, а зеленый цвет самый прекрасный из всех и намного красивее красного, тогда ты вскоре начнешь верить, что с твоим выбором цвета что-то не в порядке. Или если вернуться к идеальному телу, то под давлением большинства ты начнешь ставить под сомнение формы тела, которые для тебя были совершенно нормальными, так как они оцениваются как «некрасивые» или «недостаточно красивые». Если актуальную моду или правящие сейчас идеалы отнести к критериям оценки красоты, можно быстро осознать, что эти критерии не вечны и подходят не под все времена. Идеалы связаны с определенным временем, а время всегда подвергается изменениям и никогда не стоит на месте.

То, что сегодня считают красивым в индустрии моды или в средствах массовой информации, завтра, возможно, будет выброшено за борт и заменено на новый идеал.

Но можно ли вообще вне субъективных ощущений красоты установить, какая из красивых Эстер является самой красивой Эстер?

Естествознание пытается сделать тему красоты более материальной и ощутимой, при этом сокращает ее до определенных внешних особенностей и форм. Был и существует до сих пор ряд попыток. Впрочем, результаты этих попыток, как и сама красота, многозначны и разнообразны.

Команда ученых из Канады попыталась установить, что существует «золотое сечение» красоты. Ради этого исследования участникам несколько раз показывалось одно и то же женское лицо, но расстояние между ртом, глазами и ушами каждый раз менялось. Осторожно, сейчас будет математика. Лицо, в котором расстояние от линии глаз до линии рта составляло около 36 % длины лица, а расстояние между зрачками – около 46 % ширины лица, все участники посчитали самым привлекательным. Вы, наверное, уже спешно побежали за линейкой, чтобы измерить свои пропорции лица. Вы может спокойно оставить эту идею.

Факт, что лицо красотки с обложек журналов, такой как, например, Анджелина Джоли, ни горизонтально, ни вертикально не подходит под пропорции 36/46, доказывает, что настоящая красота не имеет никакого отношения к результатам этих исследований. Анжделина Джоли навряд ли разрыдалась бы, узнав, что с точки зрения науки ее лицо мало общего имеет с «золотым сечением».

Эти результаты свидетельствуют о том, что красота, которую мы можем измерить, в основном соответствует среднему значению. Часто наблюдался такой факт, что средние показатели оказывались привлекательными. Это объясняется тем, что мозг отфильтровывает многие увиденные лица и высчитывает среднее значение.

Последующие результаты исследований вновь указывают нам на то, что несимметричные лица или легкие отклонения от нормы, которые и делают нас неповторимыми, воспринимаются как нечто особенное и тем самым красивое.

Лицо Синди Кроуфорд слегка несимметрично, ее родинка и особенности внешности очаровывали людей и сделали из нее ведущую супермодель последних 30 лет. Если мы обсуждаем телосложение, то пропорции и симметрия здесь играют важную роль для восприятия красоты. Так, соотношение объема талии к бедрам равное 0,7 (узкая талия и широкие бедра) считается наиболее притягательным для мужчин, вне зависимости от полноты женщин и национальности мужчин. Это указывает на предпочтение мужчин, заложенное генетически и предназначенное для продолжения рода. Итак, широкие бедра означают плодовитость. Но с точки зрения биологии – это глупости, ведь женщины с узкими бедрами также рожают детей, это известно повсеместно.

Серия испытаний на однояйцевых близнецах показала, что красота в глазах смотрящего. В исследовании Гарвардского университета приняли участие 534 однояйцевых близнеца одного пола. Их попросили оценить показанные лица по шкале от 1 до 7 баллов. Сходств в ответах оказалось меньше, чем предполагалось. Наше индивидуальное представление о красоте намного чаще определяется нашей биографией, а не генами. Хотя ученые и могли наблюдать предпочтения у участников к симметрии и мягким чертам лица, то, рассматривая детально, можно увидеть, что многое зависит от самого человека. Также есть мнение, что лица, подобные нашим, мы воспринимаем как особо привлекательные. Может быть и такое: самая популярная супермодель сидит перед нами, но нам она не кажется симпатичной.

Когда путешествуешь по миру и наблюдаешь за идеалами красоты в разных странах, становится предельно ясно, что понятие красоты не имеет одной единой нормы. Во многих частях Африки пышные округлости считаются красивыми и на протяжении многих столетий служат символом богатства, силы и плодовитости. Во многих африканских странах, например в Мавритании, полнота считается идеалом и откармливают даже маленьких девочек, чтобы они были как можно толще. (Нездоровая практика, ведь чрезмерное «откармливание» людей можно назвать пыткой.) В США под нож ложатся в среднем больше людей по сравнению с Европой, где наряду со стройностью важна также и «естественность». В Южной Америке доминируют в качестве идеала женщины с объемами. В Иране женщины должны скрывать бóльшую часть своего тела, и, возможно, поэтому они больше помешаны на своем лице. Также и в Южной Корее много женщин решаются на операции, чтобы соответствовать идеалу, который очень близок по образу куклы: большие круглые глаза, узкое лицо, очень светлая кожа, маленькая попа, большая грудь. Каждая вторая женщина в Южной Корее должна непременно хоть раз побывать у бьюти-доктора. Еще индустрия средств для отбеливания кожи зарабатывает миллиарды долларов по всему миру. Кремы-отбеливатели особенно любимы в странах, где живут люди с темным цветом кожи. Многие известные бьюти-концерны, особенно в Азии и Африке, разрабатывают собственные линейки продуктов. Что же получается? Отбеливатель для лица, отбеливатель для гениталий и даже детское молочко с отбеливающим эффектом. В Индии средства по отбеливанию кожи особенно популярны, так как люди высшей касты должны быть светлокожими. Аристократия – бледная. Но как в Индии, так и во многих других странах, в которых едва ли можно найти продукт без отбеливающих веществ, можно сказать, что, как правило, идеал европейской светлокожей красоты распространяется (к сожалению) уже очень давно.

Если ты идеальный, то это не значит, что тебя обязательно полюбят. Человек – сложное существо, и наше чувство красоты не обязательно связано с тем, с кем мы хотим провести нашу жизнь. Может просто так быть, что определенное лицо напоминает нам о вызванном когда-то в нас ощущении комфорта и благополучия. Мы знаем из результатов исследований мозга, что он воспринимает красоту в две фазы:

1. Во время первой фазы мы видим объект или человека и наш мозг автоматически классифицирует, эстетически красиво это или нет. Мы сами не имеем ни малейшего проблеска понимания того, отчего мы испытываем приятное чувство.

2. Во время второй фазы включается подсознание, в дело вступает вау-эффект: «Вау, мне это нравится. Я считаю, это красиво!» С этого момента наш мозг начинает анализ, отчего мы происходящее воспринимаем позитивно.

Была бы только одна красота, не было бы вообще никаких 23 вариантов Эстер. И едва ли появились бы бесконечные предпочтения к тому, что люди находят привлекательным и красивым. Например, ошибочно считать, что мужчины предпочитают худых женщин, ведь если оглянуться по сторонам, то можно увидеть, сколько мужчин целенаправленно ищут полнотелых женщин (здесь нельзя не вспомнить про порно). Это также ошибочно, как полагать, что мы руководствуемся в выборе идеала только нормативами, царящими в обществе, не принимая во внимание свои личные предпочтения (смотри выше «Исследования с близнецами»).

Даже в природе заметно, что красота идет рука об руку с неповторимым и уникальным. Нет двух одинаковых снежинок, они все различаются по форме и величине. Возможно, мы свою собственную красоту можем представить такой же: наш внешний вид – это первое впечатление, которое воспринимается по-разному согласно нашим предпочтениям. Но то, какие мы, все же нечто большее и раскрывается только в общей картине. Все разные. И наша красота может развиться только во всем нашем существе.