Текст книги "Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова"

В книгах Ветхого Завета тема изглаживания имени из книги жизни за совершенные тяжкие грехи нередко служит внушающим трепет предупреждением о реальной угрозе быть отлученным от общества праведных – «Господь сказал Моисею: того, кто согрешил предо Мною, изглажу из книги Моей» (Исх 32: 32; ср.: Пс 68: 28—29). В Откровении Иоанна Богослова тема «изглаживания» из книги жизни присутствует один раз (в Откр 3:5), причем совсем в ином контексте.

Показательно само место рассматриваемого изречения Откр 3:5 – оно находится в «обетовании побеждающему»[212]212
  Все послания семи церквам имеют одинаковую структуру: в каждом послании выделяются следующие части: повеление написать «Ангелу… Церкви напиши»; вводная формула «так говорит…», и далее следует описание Христа; собственно пророчество, вводимое словами «знаю твои дела…»; призыв «имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам», и обетование «побеждающему» – см., к примеру: Osborne G. R. Revelation. Р. 105-106.


[Закрыть]: «Побеждающий облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книги жизни, и исповедаю имя его пред Отцем Моим». Г. Бил указывает на следующую особенность Апокалипсиса: Христос упоминает о своей силе «изглаживать» имена из книги жизни не с целью предостережения, а, напротив, для уверения верующих в спасении[213]213
  См.: Beale G. К. The Book of Revelation. P. 280—281, 701—702.


[Закрыть]. Христос удостоверяет, что имена «побеждающих» никогда не будут изглажены из книги жизни – это означает, что они пребудут там навсегда.

Как отмечает Д. Ауни, подтверждением такого понимания может являться изречение 9-й оды Соломона, представляющее собой явную параллель Откр 3: 5[214]214
  См.: Aune D. E. Revelation 1-5. P. 223.


[Закрыть]: «Возложите венец в истинном завете с Господом, И все победившие будут записаны в Его книгу. Ведь их книга есть наша победа, Что зрит вас перед собой и желает, чтобы вы спаслись» (Од. Сол. 9: 11—12)[215]215
  Оды Соломона / Пер. с сирийского прот. Л. Грилихеса. М., 2004. С. 23.


[Закрыть]. В этом отрывке точно так же связываются «победа», записывание имени в небесную книгу и идея спасения.

Образ небесной книги жизни является весьма значимым в системе образов Апокалипсиса: книга жизни упоминается шесть раз, эти упоминания рассредоточены по тексту Апокалипсиса и весьма разнообразны. Образ книги жизни объемно раскрыт в русле предшествующей традиции, при этом он обогащен новыми чертами, основанными на новозаветном откровении.

Написание имени в книге жизни определяет, наследует ли человек вечное спасение или осуждение (Откр 20:12,15). В Апокалипсисе указывается, что книга жизни пребывает во владении Христа – «закланного Агнца», победившего смерть (Откр 3: 5; 13: 8; 21: 27). Можно понять, что, благодаря искупительной жертве Христовой и божественному произволению о спасении человечества, имена записываются в книгу жизни прежде основания мира (ср.: Откр 13: 8; 17: 8). Всеведению Божию открыты имена нераскаянных грешников, которые и не вписываются в книгу жизни «от начала мира» (Откр 13: 8; 17: 8). Те же, чьи имена записаны, наследуют жизнь вечную, то есть гражданство в Небесном Иерусалиме (Откр 21: 27). Потенциально это призвание может быть отвергнуто человеком и утрачено (ср.: Откр 3: 5). Тем не менее в Апокалипсисе подчеркивается, что имена верных христиан никогда не будут изглажены.

Изображая все испытания, через которые предстоит пройти верующим, апостол одновременно уверяет, что их имена уже «написаны на небесах»[216]216
  Для сравнения можно также привести одно из возможных толкований выражения ἐν τῷ οὐρανῷ σκηνοῦντες – «живущие на небе» (Откр 13: 6): многие исследователи понимают его не как указание на Церковь небесную, но прежде всего на членов земной Церкви. «Живущим на небе» противопоставлены οἱ κατοικουντες επὶ τῆς γῆς, «живущие на земле» – так в Апокалипсисе обозначены нераскаянные грешники (Откр 3: 10; 6: 10; 8: 13; 11: 10; 13: 8, 14; 17: 8). Подробнее см.: Beale G. К. The Book of Revelation. R 697; Небольсин А. С. Методы интерпретации, эсхатология и структура Откровения Иоанна Богослова // Вестник ПСТГУ I: Богословие. Философия. 2010. Вып. 3 (31). С. 63-64.


[Закрыть]. Для верных христиан духовной опорой является сознание того, что они причастны небесному уже на земле. Исследователи считают, что в Апокалипсисе образ книги жизни – равно как и образы «запечатления» верующих (Откр 7: 3—4) и «измерения храма» (Откр 11: 1—2) – служит для выражения идеи о духовной неприкосновенности и защите, даруемой верующим от Бога[217]217
  См.: Beale G. К. The Book of Revelation. R 280; Smalley S. S. The Revelation to John. P. 86; Osborne G. R. Revelation. P. 616; Rodriguez A. M. The Heavenly Books of Tife… P. 18-19; см. также: Андросова В. А. Небесная книга жизни и книга людских деяний в библейской традиции и в Откровении Иоанна Богослова // Электронный научно-богословский журнал студентов и аспирантов Богословского факультета Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Вып. 3. 2011. С. 1—9 (URT: http://pstgu.ru/download/T310717765.Andrisova.pdf).


[Закрыть].

Итак, пребывание имен в книге жизни основано на искупительной смерти Христа и также зависит от верности и преданности Христу каждого верующего. В образе книги жизни прежде всего акцентируется милость Божия к людям, Божие владычество и Его всеведение.

3. Книга людских деяний в Апокалипсисе

В Откровении Иоанна Богослова присутствует еще один образ небесной книги, непосредственно связанный с книгой жизни. В 20-й главе, при описании эсхатологического суда, помимо книги жизни упомянуты некоторые «книги» во множественном числе (βιβλία): «И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были… и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими» (Откр 20: 12). Ясно, что эти «книги» четко отграничиваются от книги жизни – в 20: 12 она названа «иной книгой»: «…и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни». Упомянутые «книги», несомненно, представляют собой небесную книгу людских деяний, так как в них записаны «дела» каждого человека, которые раскрываются на суде Божием и становятся основанием для Божиих определений. Хотя книга людских деяний встречается в Откровении Иоанна Богослова только в одном эпизоде (Откр 20: 12), ее роль в сцене суда очень значительна.

В отличие от книги жизни, образ которой был дополнен важнейшими новозаветными чертами, образ книги людских деяний в Апокалипсисе не выходит за рамки предшествующей традиции. И в Книге пророка Даниила (Дан 7: 10—11), и в межзаветной апокалиптической литературе (Юбил 4: 17—26; 1 Енох 98—104; Завещание Авраама) небесные книги людских деяний «раскрываются» на эсхатологическом суде, который вершится на основании записанного в них. Каждый получает воздаяние по своим делам, и этим подчеркивается справедливость суда Божия. Краткость упоминания о книге людских деяний в Апокалипсисе, возможно, связана как раз с полным соответствием этого употребления традиционному использованию образа книги людских деяний. Непосредственным адресатам Апокалипсиса мог быть хорошо знаком этот образ, и достаточно было нескольких слов, чтобы в их сознании возникла соответствующая картина.

Отсутствие деталей в описании книги людских деяний побуждает исследователей выдвигать ряд собственных предположений. Главный интерес вызывает вопрос о взаимном отношении книги жизни и книги людских деяний, так как в тексте Апокалипсиса прямые указания на этот счет отсутствуют.

В ответе на указанный вопрос Г. Бил опирается на Книгу пророка Даниила, где книга жизни (упомянутая в Дан 12: 1) содержит имена праведных, а книга людских деяний упоминается исключительно в контексте осуждения – в ней записаны все беззакония гонителя верующих (Дан 7: 9—11). В Апокалипсисе в книге жизни также записаны имена только верных (Откр 13: 8; 17: 8; 21: 17). Г. Бил продолжает аналогию и считает, что «книги» Откр 20: 12 содержат дела исключительно грешников[218]218
  См.: Beale G. К. The Book of Revelation. R 702; также считает и Х. Гизен (см.: Giesen Н. Die Offenbarung des Johannes. Regensburg, 1997. R 129).


[Закрыть]. По его мнению, ап. Иоанн разделяет функции этих книг следующим образом: первая предназначена для праведных, а вторая – для нераскаянных грешников.

Это мнение не является достаточно убедительным. Образность Книги Даниила действительно играет важную роль в Апокалипсисе, но не определяет все элементы повествования. Если обратиться ко всей предшествующей традиции, то можно убедиться, что в ветхозаветных книгах часто акцентируется запись именно «злых» дел (Дан 7: 10—11; Ис 65: 6—7), поскольку этим подчеркивается, что от Бога не скрыты никакие людские беззакония, и Он несомненно воздаст самонадеянным грешникам. Однако добрые дела людей также не остаются без внимания у Бога – в Мал 3: 16, Неем 13: 14 и в межзаветной литературе (Апокалипсис Софонии; Завещание Авраама) упоминается и о записи добрых дел[219]219
  Это подробно рассмотрено в главе I настоящей работы. С. 61-63, 82.


[Закрыть].

Обратим внимание на текст Откр 20: 12 – в нем сказано, что судимы были именно «мертвые… малые и великие», а не «грешники». Действительно, на эсхатологическом суде предстанут все без исключения, и на нем определяется участь как грешных, так и праведных (Мф 25: 31—46). Если книга людских деяний Откр 20:12 раскрывается для всеобщего суда (ср. Откр 20: 13: «…и судим был каждый по делам своим»), то, скорее всего, в ней записаны «все» дела, от века совершенные людьми. Такое понимание образа книги людских деяний в Апокалипсисе соответствует предшествующей традиции, представленной в ее полноте.

Взаимное отношение книги жизни и книги людских деяний можно раскрыть следующим образом. Имена наследующих жизнь вечную по всеведению Божию записываются в книгу жизни от начала мира, а книга людских деяний пишется на протяжении всей истории человечества, и можно сказать, что каждый человек является «автором» записей о себе в этой книге. Записываемая книга людских деяний оказывает влияние на книгу жизни: совершенные неправедные дела могут привести к изглаживанию некоторых имен (ср.: Откр 3: 5).

Эсхатологический суд совершается в конце всех времен, когда книга людских деяний уже полностью написана и никаких дополнений уже быть не может. Поэтому на суде записи в книге жизни отражают уже не всеведение Божие, но становятся итогом всего жизненного пути верующего, знаменуя окончательное решение его посмертной участи (Откр 20: 12, 15). С раскрытием книги жизни открывается тайна участи всех людей, а раскрытая книга людских деяний позволяет всем удостовериться в справедливости Божиих определений. В сцене эсхатологического суда Откр 20:12—15 эти две книги совместно играют важнейшую роль, и их единство и взаимосвязь свидетельствуют о «синергии», «соработничестве» Бога и человека.

4. Книга с семью печатями (Откр 5: 1)

В Откровении Иоанна Богослова есть еще один очень важный образ книги – это «запечатанная семью печатями» книга 5-й главы. Без сомнения, эта книга является небесной – она пребывает у Бога, в деснице «Сидящего на престоле». Так же как и в случае иных небесных книг, содержание запечатанной книги имеет огромную важность и связано с судьбами человечества (ср. плач Тайнозрителя о том, что «никто не мог раскрыть книгу сию» – Откр 5: 4). В отличие от иных библейских небесных книг, внешние характеристики запечатанной книги обозначены очень подробно (она написана «внутри и отвне» и запечатана «семью печатями»)[220]220
  Это очень редко встречается в описаниях небесных книг (см.: Baynes L. The Heavenly Book Motif… P. 150).


[Закрыть]. Однако в тексте нет прямых указаний, позволяющих сразу же определить, к какому виду небесных книг она принадлежит. В Апокалипсисе нет непосредственной связи между запечатанной книгой из Откр 5:1 и книгой жизни (Откр 3: 5; 13: 8; 17: 8; 20: 12, 15; 21: 27), или же книгой людских деяний (Откр 20: 12).

С другой стороны, внешнее описание запечатанной книги дает возможность искать ключ к ее пониманию среди ветхозаветных прототипов. Написанным «внутри и снаружи» также является свиток пророка Иезекииля (Иез 2—3); однако этот ветхозаветный образ в большей мере сопоставим с другим образом Откровения Иоанна Богослова – «книжкой» (Откр 10: 2), которую, как это было и в случае с Иезекиилем, ангел дает съесть Тайнозрителю в ознаменование его призвания к пророческому служению. Хотя в Ветхом Завете и содержатся упоминания о «запечатываемых» книгах (Ис 8: 16; Ис 29: 11; Дан 12: 4), однако в большинстве случаев речь идет о книгах земных, сокрытых от людей или же недоступных их пониманию. В 1 Енох 93:1—3 «запечатанными» названы книги, которые могут быть отнесены к категории книг людских деяний. В целом можно сказать, что в Ветхом Завете и в межзаветной литературе отсутствует прямой прототип запечатанной книги Откр 5:1.

В противоположность подробному внешнему описанию запечатанной книги прямые указания на ее содержание в тексте отсутствуют. Действительно, с одной стороны, в Апокалипсисе говорится о возможности раскрытия книги (Откр 5:3). Употребленный глагол βλέπειν подразумевает также и ее фактическое «прочтение». В 6-й главе Христос «снимает печати» с книги, то есть начинает открывать ее. С другой стороны, ожидаемое раскрытие книги в Апокалипсисе не описано. Более того, после описания снятия последней печати эта книга как таковая в тексте Апокалипсиса более не упоминается.

Соединение подробного описания внешней формы книги и неясности ее содержания явилось причиной для появления самых различных вариантов интерпретации этого образа (Писание Ветхого Завета, книга жизни, книга судеб, завещание Божие и пр.).

Вопрос истолкования образа запечатанной книги очень важен, так как его значение в событийном ряду Апокалипсиса чрезвычайно велико. Запечатанная книга является центральным образом 5-й главы Апокалипсиса. В ней говорится, что в деснице Божией находится книга и что никто во всей вселенной не может открыть ее. Лишь один Агнец «достоин» сделать это. Он берет книгу из десницы «Сидящего на престоле», и Ему воссылаются торжественные гимны.

Образ запечатанной книги открывает ряд видений Апокалипсиса. Видения Откр 6—8 предваряются снятием каждой из семи печатей книги; за видением снятия седьмой печати непосредственно следует цикл семи труб (Откр 8: 6—11). Очевидно, что седмеричные циклы видений Апокалипсиса берут свое начало именно от запечатанной книги. Можно сказать, что, несмотря на то что после 5-й главы запечатанная книга прямо не упоминается, все последующие события в той или иной мере связаны с ней. Значимость образа запечатанной книги несомненна настолько, что многие исследователи высказывают мнение, что последующие видения Апокалипсиса являются собственно содержанием этой книги.

Итак, в контексте всего повествования Апокалипсиса образ запечатанной книги является гораздо более важным, чем образы книги жизни и книги людских деяний, которые упоминаются в Апокалипсисе фрагментарно.

На протяжении истории толкования Апокалипсиса запечатанная книга воспринималась по-разному: относительно нее предлагался целый ряд разнообразных мнений, от Писания Ветхого Завета и книги судеб до «разводного письма».

При интерпретации данного образа за основу может быть принято подробное описание внешней формы книги («написание внутри и отвне» и наличие «семи печатей»). Однако история толкования наглядно показывает, что при таком методе толкователи приходят к совершенно разным выводам. Как предупреждает Р. Стефанович[221]221
  См.: Stefanovic R. The Background and Meaning of the Sealed Book of Revelation 5. Ph. D. Diss. Berrien Springs, 1996. P. 115—116.


[Закрыть], неверно интерпретировать образ запечатанной книги только сам по себе, в отрыве от общего контекста повествования 4-й и 5-й глав Апокалипсиса.

Выше было показано, что и события последующих глав Апокалипсиса имеют связь с запечатанной книгой. Многогранность и значимость данного образа требует взвешенного и многостороннего анализа. Таким образом, полноценное исследование образа запечатанной книги должно включать в себя три аспекта:

• анализ внешнего описания запечатанной книги и рассмотрение основывающихся на нем толкований;

• анализ роли книги в композиции и образности раздела Откр 4-5;

• анализ роли запечатанной книги в развитии последующего повествования Апокалипсиса.

Все эти три аспекта будут исследованы в настоящей работе. Однако представляется целесообразным начать рассмотрение со второго пункта, то есть с анализа образа книги в композиции и образности раздела Откр 4—5. Действительно, образ запечатанной книги вплетен в повествование 5-й главы и неразрывно связан со всей остальной образностью раздела Откр 4—5. Итак, для верного понимания образа книги необходимо сначала проанализировать повествование 4-й и 5-й глав Апокалипсиса, исследовать образный ряд и раскрыть основные темы и идеи раздела. Роль книги выявляется в соответствии с общей идеей 5-й главы. Помимо этого, толкование книги должно также сочетаться с образами 6-й главы Апокалипсиса, следующими за снятием с книги печатей.

В результате такого подхода будет получен критерий, который поможет оценивать существующие разнообразные толкования книги: вписывается или не вписывается то или иное толкование в общий образный ряд и основную тему всего раздела. Наличие такого критерия дает возможность более объективного подхода к толкованию образа книги как такового, что соответствует первому аспекту исследования.

Третий аспект исследования образа запечатанной книги будет раскрыт в главе III настоящей работы, поскольку это касается рассмотрения всего повествования Апокалипсиса в целом.

Образ запечатанной книги впервые появляется в видении 5-й главы Апокалипсиса; однако 5-я глава тесно и неразрывно связана с предшествующей 4-й. Действительно, 4-я и 5-я главы объединяются в один раздел, и видение 5-й главы основывается на образности 4-й. Поэтому сначала будет проанализирована образность 4-й главы Апокалипсиса, затем – образность 5-й главы. Кратко будут упомянуты также и образы 6-й главы, так как они непосредственно следуют за Откр 5 и имеют отношение к запечатанной книге.

Образность 4-й главы Апокалипсиса. В начале 4-й главы Апокалипсиса действие переносится на небеса («после сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе, и прежний голос… сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего. И тотчас я был в духе» – Откр 4: 1—2). От предыдущего повествования, посланий семи церквам, его отделяют целых два выражения, маркирующие границы разделов в Апокалипсисе – «после сего» (4: 1) и «в духе» (4: 2)[222]222
  «Не вызывает сомнений наличие в Апокалипсисе вступительного раздела (Откр 1:1-20 или 1: 1-8), 7 посланий (главы 2-3 или 1:9-3: 22), основного корпуса видений (4:1 – 22: 5 или 4:1 – 22: 9) и заключения (22: 6-21 или 22: 10-21) (Beale. 1999. Р. 137-141). Такая 4-частная структура книги маркируется и аллюзиями на Дан 2: 28—29, 45, появляющимися на границах этих разделов (Откр 1: 1, 19; 4: 1; 22: 6). Значение маркера, отмечающего границы разделов, некоторыми исследователями придается и 4-м указаниям на пребывание и перемещение Тайнозрителя “в духе” (Откр 1: 10; 4: 2; 17: 3; 21: 10) (Bauckham R. The Climax of Prophecy. 1993. P. 1-37)» (Небольсин А. С. Иоанна Богослова Откровение (Структура) // Православная энциклопедия. Т. 24. М., 2010. С. 710).


[Закрыть]. Этим подчеркивается, что начался качественно новый раздел, а именно цикл небесных видений.

Первое, что видит Тайнозритель, – «и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий». Подразумевается, что это Бог Отец, но никакого Его именования здесь нет – «Он указуется как бы бессловесным мистическим жестом “апофатического” богословия»[223]223
  Булгаков С., прот. Апокалипсис Иоанна: Опыт догматического истолкования. М., 1991. С. 41. С этого момента «Сидящий на престоле» становится частым обозначением Бога в Апокалипсисе (Откр 6: 16; 7: 15; 21: 5).


[Закрыть]. Далее следует описание Сидящего: Он был «подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду»[224]224
  Эти драгоценные камни являются частью украшения царя Тирского (Иез 28: 13); они же в числе драгоценных камней, находившихся на наперснике первосвященника (Исх 28:17); они также украшают основания стены «святого города» (Откр 21: 19).


[Закрыть]. Сравнение с драгоценными камнями традиционно выражало небесное великолепие; то же значение имеет и радуга (ср.: Иез 1: 28). Радуга также отсылает к Бьгт 9: 12—17 – после заключения завета с Ноем она стала знамением того, что Бог больше не будет уничтожать Свое творение водами потопа; «радуга является символом верности Бога Своему творению»[225]225
  Bauckham R. The Theology of the Book of Revelation. Cambridge, 1993. P.51.


[Закрыть].

От престола «исходили молнии и громы и гласы» (Откр 4: 5) – здесь используется образность ветхозаветных богоявлений (ср. Иез 1: 13: «молния исходила из огня», который был вокруг престола Божия; Исх 19: 16, описание Синайского богоявления: «были громы, и молнии, и густое облако над горою, и трубный звук весьма сильный»). Эти образы встречаются и далее – в Откр 8: 5 (в описании видения седьмой печати), Откр 11: 19 (седьмая труба) и Откр 16: 18—21 (седьмая чаша). Ряд комментаторов считает, что Откр 4: 5 предваряет последующие видения суда, и этим устанавливается связь между этими видениями и изображенной в Откр 4 святостью Божией[226]226
  См.: Aune D. E. Revelation 1-5. P. 295-296; Osborne G. R. Revelation. P. 230.


[Закрыть].

В Откр 4 очевидны аллюзии на два великих видения божественного престола в Ис 6 и Иез 1, а также присутствует связь с видением Дан 7. Комбинация образности Иезекииля и Исаии проявляется, в частности, в образе четырех животных, находящихся «посреди и вокруг» престола. Как и у серафимов из Ис 6: 2, у каждого из них шесть крыл; как и описанные в Иез 1: 4—21 херувимы, они подобны «льву, тельцу, человеку и орлу» и «исполнены очей». Однако у пророка Иезекииля каждое из животных четырехлико, а в Откр 4 каждое животное имеет одно лицо. Это, несомненно, ангельские силы, а их вид позволяет сделать вывод, что они символизируют все одушевленное творение Божие[227]227
  См.: Oecumenius. Comm, in Apoc. 3. 234—267.


[Закрыть]; важно также отметить, что число четыре, в соответствии с четырьмя сторонами света, традиционно обозначало весь сотворенный мир[228]228
  См.: Beale G. К. The Book of Revelation. R 329.


[Закрыть]. Они непрестанно воспевают величие Бога. Их песнь «Свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет» – это измененная песнь из Ис 6: 3 («Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его!»)[229]229
  Исследователи отмечают, что это изменение неслучайно – вместо прославляющей Бога «всей земли» акцент переносится на грядущее пришествие Бога. В этом выражается осознание активного действия сил зла на земле и надежда на будущее их упразднение Богом (см.: Bauckham R. The Theology… Р. 46). Песнь животных соединяет в себе два ключевых для Откровения Иоанна Богослова именования Бога – «Вседержитель» и «Который был, есть и грядет».


[Закрыть]. Гимн четырех животных указывает на Бога как Владыку времени и истории, прошлого, настоящего и будущего. Изменением будущей формы глагола «быть» на причастие от глагола грходш «приходить» («грядущий») подчеркивается момент «пришествия» Бога в мир, наступления эсхатологического Дня Господня.

К совершению «небесной литургии» присоединяются новые тварные существа, описание которых невозможно с той же очевидностью, как это было в случае четырех животных, возвести к ветхозаветным образам. Вокруг престола Божия находятся 24 иных престола, и на них «двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы» (Откр 4: 4). Возможно, что образ старцев связан с идеей окружающего Бога небесного совета (ср. 3 Цар 22: 19: «… все воинство небесное стоит при Нем», также Ис 24: 23; Дан 7: 9: «…предстояли Ему тьмы тем»), и тогда это также ангельские силы, управляющие небесной областью[230]230
  См.: GiesenE. Die Offenbarung… S. 151.


[Закрыть]. Поклонение венценосных старцев Богу (Откр 4: 10—11) дает понять, что их власть полностью исходит от Него[231]231
  См.: Bauckham R. The Theology… P. 34.


[Закрыть]. Однако в иудейской традиции ангелы, как правило, не назывались старцами, и среди толкователей более распространено мнение, что старцы являются прославленными людьми[232]232
  Описание 24 старцев совпадает с обетованиями, данными «побеждающему» в посланиях семи церквам: белые одежды обещаны верным и побеждающим (Откр 3: 4), а венцы – тем, кто будет верным до смерти (Откр 2: 10). См. обзор толкований: Beale G. К. The Book of Revelation. P. 323-326; Aune D. E. Revelation 1-5. P. 288-292. Г. Бил объединяет две точки зрения, считая, что старцы – это «ангельские представители ветхозаветного человечества».


[Закрыть]. Широко представлено суждение, что 24 старца символизируют 12 ветхозаветных патриархов и 12 апостолов (ср. Откр 21: 12 и 21: 14); в частности, это мнение высказывают сщмч. Викторин Петавийский и Андрей Кесарийский[233]233
  См.: Victorinus Petavionensis. In Apocalypsin 4. 3; Andreas Caesarensis. Comm, in Apoc. 4. 10 и другие древние комментаторы (см.: Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I—VIII веков: Новый Завет. Т. 12: Книга Откровения Иоанна Богослова / Пер. с англ.; Под ред. Д. А. Федчука. Тверь, 2009. С. 68-69).


[Закрыть]. Однако их описание с большей вероятностью соответствует фигурам Ветхого Завета[234]234
  См. аргументацию: Osborne G. R. Revelation. Р. 228-229.


[Закрыть]. Иногда образы старцев понимаются как указание на 24 ветхозаветные книги (в их еврейском исчислении)[235]235
  Это второе толкование св. Викторина Петавийского (см.: Victorinus Petavionensis. In Apocalypsin 4. 3). Также считает Пьер Прижан (см.: Prigent Р Commentary on the Apocalypse… P. 227-228).


[Закрыть]; однако более вероятно, что число 24 отсылает к двадцати четырем чередам священников (1 Пар 24)[236]236
  См.: Aune D. E. Revelation 1-5. P. 289; Toth F. Der himmlische Kult. Wirklichkeitskonstruktion und Sinnbildung in der Johannesoffenbarung. Leipzig, 2006. S. 212-216; Giesen H. Die Offenbarung… S. 151-152; МеньА., npom. Читая Апокалипсис. M., 2000. С. 53.


[Закрыть]. В этом случае старцы символизируют небесный идеал земного богослужения.

Старцы «полагают свои венцы перед престолом Божиим» (Откр 4: 10), и, как и четыре животных, воссылают славословие Богу: «достоин[237]237
  Слово «достоин» использовалось также в римской практике, при приветствии входящего в город императора (см.: Aune D. Е. Revelation 1-5. Р. 309).


[Закрыть] Ты, Господи[238]238
  В греческом тексте критических изданий здесь стоит именование «Господь и Бог» (Nestle-Aland. 27 Aufl. Deutsche Bibelgesellschaft, 1994. S. 640). Некоторые комментаторы видят в этом намек на титул императора Домициана «Dominus et Deus noster», приведенный у римского историка Светония (см.: Suetonius. De vita Caesarum: Domitianus 13. 2).


[Закрыть], приять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил все, и все по Твоей воле существует и сотворено» (Откр 4:11). Этот жест старцев вызывает ассоциации со знаками покорности, выражаемыми местными античными властителями по отношению к высшей власти, – так, например, парфянский царь Тиридат снял со своей головы венец и положил пред статуей императора Нерона[239]239
  См.: Tacitus. Annales 15. 29, а также: Aune D. Е. Revelation 1-5. R 308. Р. Мортон предполагает, что образ 24 старцев связан с астрологическими представлениями и, скорее всего, имеет языческое происхождение (см.: Morton R. One upon the Throne and the Lamb: A Traditional Historical – Theological Analysis of Revelation 4-5. N. Y.; Washington; Baltimore, 2007. P. 109-110).


[Закрыть].

Можно заключить, что центральным образом 4-й главы является престол Божий, который символизирует владычество Бога над всем творением. В гимнах животных и старцев Бог прославляется как святой Творец и Вседержитель: «Божие владычество в Апокалипсисе является всецело признанным на небесах, и, таким образом, предстает истинной реальностью, которая в конце времен восторжествует и на земле (Откр 21—22)»[240]240
  Bauckham R. The Theology… P. 31.


[Закрыть]. По мнению Г. Осборна, идея всецелого владычества Божия «предшествует следующей за Откр 4—5 теме суда, когда Бог искоренит зло из Своего творения»[241]241
  Osborne G. R. Revelation. P. 232. Франц Тот полагает, что тема суда уже присутствует в образности Откр 4-5 (см.: Toth Е Der himmlische Kult. S. 288-300).


[Закрыть].

Образность 5-й главы Апокалипсиса. Действие 5-й главы происходит там же, где и 4-й – у небесного престола Божия. Но в отличие от 4-й главы, где преобладают ассоциации с ветхозаветными образами и которая могла бы возникнуть и в чисто иудейской среде[242]242
  Некоторые западные ученые даже высказывали мнение, что 4-я глава представляет собой иудейский источник, инкорпорированный в текст Апокалипсиса (см.: Rowland С. The Visions of God in Apocalyptic Literature 11 Journal for the Study of Judaism. Vol. 10. 1979. S. 139. Цит. no: Osborne G. R. Revelation. P. 222).


[Закрыть], 5-я глава имеет ярчайший новозаветный характер. Если в Откр 4 описывался Бог Отец как Творец и Владыка мира, то в Откр 5 «мы имеем христологию как общее учение о боговоплощении, искуплении и обо всем спасительном деле Христовом»[243]243
  Булгаков С., прот. Апокалипсис Иоанна… С. 48.


[Закрыть]. Важную роль в образности всей главы играют аллюзии на мессианское место Книги пророка Даниила (Дан 7: 13—15), которое будет рассмотрено ниже.

5-я глава открывается словами «и увидел я» – этот оборот в Апокалипсисе всегда обозначает начало нового видения, или важный аспект уже явленного. Тайнозритель видит в деснице[244]244
  В греческом тексте использован нетипичный оборот fcrti xi)v беЦау, предлог fcrti обычно не употребляется в конструкции с винительным падежом для выражения нахождения внутри. Предлагались различные варианты перевода – «в правой руке», «на правой руке», либо даже «с правой руки», то есть справа от престола Божия (см.: Stefanovic R. The Background and Meaning… P. 145-157).


[Закрыть] Сидящего на престоле «книгу, запечатанную семью печатями». Сильный ангел возглашает: «кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее?» Но никто во всей вселенной не может раскрыть эту книгу и снять с нее печати, – «ни на небе, ни на земле, ни под землею». Видя это, Тайнозритель «много плакал» о том, что никого не нашлось достойного; в греческом тексте здесь использован глагол κλαἱω, выражающий сильную скорбь и траур. Такое начало главы придает всей сцене глубокий драматизм.

В своей скорби Тайнозритель получает утешение от одного из 24-х старцев, говорящего: «Не плачь; вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее»[245]245
  ⁵ По слову прот. Сергия Булгакова, в этих словах содержится вся ветхозаветная «“священная история” боговоплощения» (Булгаков С., прот. Апокалипсис Иоанна… С. 49).


[Закрыть]. Здесь приводится комбинация двух традиционных мессианских титулов, взятых из Быт 49: 9 и Нс 11: 10. «Молодым львом» называет Иуду патриарх Иаков в своем предсмертном благословении сыновей (Быт 49: 9)[246]246
  «Сила льва и его место царя зверей делали его подходящим символом ожидаемого иудеями всесильного Мессии» (Баркли У. Откровение Иоанна Богослова. Вашингтон, 1987. С. 178). В Третьей книге Ездры говорится о льве и приводятся слова: «Это – Помазанник, сохраненный Всевышним» (3 Езд 12: 32).


[Закрыть]. Титул «корень Давидов» восходит к пророчеству Исаии: «И произойдет отрасль от корня Иессеева и ветвь произрастет из корня его… и станет как знамя для народов» (Ис 11: 1, 10). Как известно, Иессей происходил из колена Иудина и был отцом царя Давида. Традиционные мессианские титулы указывают на происхождение Мессии из царственного рода Давидова, но в дополнение к ним в Апокалипсисе говорится также о совершенной Христом «победе»[247]247
  «Слово “победил” выражает всю силу искупительного подвига Спасителя» (Булгаков С., прот. Апокалипсис Иоанна… С. 49). Ср. Ии 16: 33: «Я победил мир». Следует отметить, что глагол «победить» употреблен в Откр 5: 5 абсолютно (без дополнения), так же как и в обетованиях «побеждающему» в посланиях семи церквам.


[Закрыть] и имеющейся у Него власти и силе раскрыть книгу. Все эти характеристики в совокупности показывают Христа идеальным Царем Израиля, истинным исполнением ветхозаветных мессианских обетований.

И далее ап. Иоанн говорит: «И я взглянул, и вот, посреди престола и четырех животных и посреди старцев стоял Агнец как бы закланный». Многочисленные комментаторы указывают, что через различие того, о чем Тайнозритель «слышал», и того, что он «увидел», явственно показывается яркий контраст ветхозаветного пророчества с его новозаветным исполнением. Тайнозритель слышит о льве, но видит «агнца, как бы закланного». Г. Кэрд, Р. Бокхэм, Г. Осборн и другие исследователи обращают внимание на ярчайшую трансформацию образов – воинственный лев оказывается кротким агнцем[248]248
  См.: Caird G. В. A Commentary on the Revelation… P. 74-75; Bauckham R. The Theology… P. 74; Osborne G. R. Revelation. P. 254.


[Закрыть]. Тем самым приведенные ветхозаветные мессианские пророчества получают принципиально новое толкование: Иисус Христос действительно есть победитель зла, но Он достигает этой победы именно через Свою жертвенную смерть[249]249
  См.: MacLeod D. J. The Lion Who Is a Lamb: An Exposition of Revelation 5: 1-7 // Bibliotheca Sacra. Vol. 164. 2007. P. 335.


[Закрыть]. На жертву указывает слово ἐσφαγμένον (закланный), употреблявшееся в описаниях жертвенного культа. Возможно, оно взято из Ис 53: 7 (LXX): «Как овца, веден он был на заклание (греч. σφαγή), и как агнец пред стригущим его безгласен, так и он не отверзал уст своих». Это известнейшее мессианское место Исаии, по всей видимости, явилось одним из источников именования Христа Агнцем. Но в первую очередь это именование является указанием на пасхального агнца – это один из элементов образности нового Исхода, широко используемой по всему Откровению Иоанна Богослова (ср. Откр 1: 5 с 5: 9—10)[250]250
  См.: Bauckham R. The Theology… Р. 70—72.


[Закрыть]. Именование Христа Агнцем сближает Апокалипсис с традицией Евангелия от Иоанна, согласно которому жертва Христова была прообразована ветхозаветным пасхальным агнцем (Ин 19: 33, 36)[251]251
  Однако в Евангелии от Иоанна (Ин 1: 29, 36; как и в Деян 8: 32; 1 Петр 1: 19) употреблено другое греческое слово ἀμνὸς, с добавлением «Божий» (του Θεού). Слово αρνίον употреблено также в Иер 11: 19: «А я, как агнец (αρνίον LXX, ведомый на заклание, и не знал…» «Агнец» с этого момента становится основным христологическим образом в книге Откровения – применительно ко Христу это именование встречается в тексте 28 раз.


[Закрыть].

Агнец имеет «семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю». Семь рогов символизируют полноту власти и силы (Числ 23: 22; Втор 33: 17), а также царственности (Дан 7: 7; 8: 3). Образ семи очей Божиих присутствует у пророка Захарии (Зах 4: 6—10), он символизирует не только всеведение, но и вездеприсутствие Божие, Его власть действовать повсюду.

Когда Агнец подходит к престолу и берет книгу из десницы Сидящего, четыре животных и 24 старца падают пред ним в поклонении. Затем Агнцу воссылаются три гимна. В целом можно отметить, что «величественный покой» видения Откр 4 контрастирует с диалогическим построением Откр 5[252]252
  См.: Lohmeyer E. Die Offenbarung des Johannes. Tiibingen, 1926. S. 51.


[Закрыть]. 24 старца и четыре животных поют Агнцу «новую песнь»: «Достоин Ты[253]253
  Словом άξιος в Апокалипсисе вводятся три гимна: в Откр 4: 11 в сочетании со вторым лицом глагола – «достоин Ты» (обращенный к Богу), точно так же во втором гимне Откр 5: 9, обращенном ко Христу, а в третьем (Откр 5: 12) употреблено третье лицо – «достоин Агнец».


[Закрыть]взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан и кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа, и племени и соделал нас царями и священниками Богу нашему, и мы будем царствовать[254]254
  Во многих рукописях вместо «мы будем царствовать» (согласно Техtus receptus) представлено чтение «они будут царствовать» – именно такое чтение избрано в тексте критических изданий. Существует третий вариант, также представленный в ряде рукописей, – «они царствуют» (настоящее время); данный вариант согласуется с толкованием Откр 20: 4—6 как наличествующей в Церкви реальности.


[Закрыть] на земле» (Откр 5: 9—10). «Новая песнь»[255]255
  Словосочетание «новая песнь» также встречается в Откр 14: 3; Пс 32: 3; Пс 95: 1; Пс 97: 1; Ис 42: 10, и везде так или иначе присутствует эсхатологическая коннотация и связь с идеей спасения.


[Закрыть]восхваляет искупление людей, достигнутое жертвой Христовой, и предваряет новое творение Божие в Небесном Иерусалиме (Откр 21—22)[256]256
  См.: Smalley S. S. The Revelation to John… P. 136.


[Закрыть]. В «новой песни» говорится, что Агнец «достоин взять книгу и снять с нее печати», так как Он «был заклан» и искупил людей «из всякого колена и языка, и народа и племени».

Круг присоединяющихся к хвале Агнцу расширяется, и уже неисчислимое множество ангельских существ (ср.: Дан 7: 10) поет Агнцу второй гимн: «Достоин Агнец закланный принять силу и богатство, и премудрость и крепость, и честь и славу и благословение». Как отмечают некоторые исследователи, в гимнах прослеживаются параллели с восхвалениями императора, используемыми в императорском культе[257]257
  См.: Aune D. E. Revelation 1-5. P. 309.


[Закрыть].

Третий гимн обращен к Богу и Агнцу вместе, и теперь круг поклоняющихся охватывает все творение: «И всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землею, и на море, и все, что в них, слышал я, говорило: Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков» (Откр 5: 13). Поклонение Богу в 4-й главе сменяется поклонением Агнцу (Откр 5: 8, 12), которое затем переходит в поклонение Им обоим, – «этим удостоверяется, что Бог и Агнец едины» (ср.: Ин 10: 30)[258]258
  Osborne G. R. Revelation. P. 245.


[Закрыть]. 5-я глава завершается поклонением 24 старцев Богу – и таким образом завершается вся «небесная литургия» Откр 4—5.

6-я глава Апокалипсиса описывает последовательное снятие Агнцем шести печатей с книги. Снятие каждой печати сопровождается особым видением: за снятием первых четырех печатей следует явление четырех «всадников», три из которых символизируют войну (Откр 6: 3—4), голод (Откр 6: 5—6), мор и смерть четвертой части земли (Откр 6: 7—8)[259]259
  Толкование трех последних всадников не вызывает сомнений, но по поводу понимания первого всадника ведутся серьезные дискуссии. Он интерпретируется как символ проповеди Евангелия (в соответствии с Мф 24: 14, данное толкование представлено во множестве раннехристианских комментариев) или же отождествляется с Христом, Который изображен в 19-й главе Апокалипсиса также как Всадник на белом коне. Однако многие библеисты рассматривают первого всадника в неразрывном единстве с другими всадниками, и в этом случае он символизирует победоносную захватническую войну (см.: Caird G. В. A Commentary on the Revelation… P. 79-81). Наконец, ряд исследователей видит в нем фигуру антихриста как антипода Христа (ср. Мф 24: 5: Rissi М. The Rider on The White Horse: A Study of Revelation 6. 1-8 // Interpretation. Vol. 8. 1964. P. 407-418; Beale G. K. The Book of Revelation. P. 374-380).


[Закрыть]. За снятием пятой печати идет видение мучеников, убиенных за свое свидетельство (Откр 6: 9—11), шестая печать являет «великое землетрясение» (Откр 6: 12-17).