Текст книги "Политическая регионалистика"

Один из основоположников современного федерализма, А. Гамильтон, отмечал в данной связи: «Речь идет о средствах, причем могучих средствах, при помощи которых могут быть сохранены преимущества республиканской формы правления, а ее несовершенства уменьшены или исключены» [18, c. 73].

Вторым критерием политического развития выступают «способности» системы к инновациям, мобилизации и выживанию.

Способность к инновации выявляет степень подготовленности социально-политической системы к постоянно меняющимся условиям, успешность преодоления новых вызовов и проблем, возможность адаптироваться в новой системе межрегиональных отношений. Устойчивость территориальной системы обусловлена в первую очередь способностью к мобилизации внутренних ресурсов – экономических, путем внедрения новых типов конкурентоспособных технологий, и людских, посредством привлечения граждан к сотрудничеству в ходе реализации политических проектов и программ развития региона, выдвижения наиболее популярных политических лидеров. Способность к выживанию проявляется в умении создать благоприятный климат в обществе, в учитывании интересов не только большинства, но и групп граждан, выражающих иные взгляды.

Третий критерий политического развития – тенденции к равноправию. Данное стремление связано с расширением политического участия. Американский исследователь Г. Алмонд полагает, что самым главным свидетельством подобного рода процесса выступает переход от культуры подчинения к культуре участия. Это обусловливает демократические преобразования и процесс возрастания роли гражданского общества. Вместе с тем наряду с демократическим способом привлечения граждан к участию в политической жизни можно отметить и тенденции патрон-клиентских взаимоотношений, при которых участие избирателей в политических мероприятиях, главным образом в выборах, является следствием поддержки своего лидера и его команды.

Протекание процессов политического развития не всегда происходит синхронно. Напротив, инициирование одного из показателей развития может негативно отразиться на остальных функциях системы. Общество может располагать недостаточными ресурсами для осуществления изменений по всем направлениям, либо потребности общества становятся взаимоисключающими – и тогда возникает необходимость определения приоритетов политического развития. В частности, требования расширения возможностей политического участия и связанные с ним лозунги национального самоопределения и социального равенства могут вступить в противоречие с необходимостью обеспечения территориального единства, национальной интеграции и эффективного государственного управления.

Обращаясь к третьей из выделенных нами характеристик, которая, как мы отмечали, связана с изучением особых случаев общественно-политических систем, следует подчеркнуть, что основное внимание исследователей сосредоточено на двух направлениях:

• противопоставление двух форм политического режима: демократического и недемократического, между которыми существуют фундаментальные отличия в определении основополагающих принципов политического развития. Демократическому режиму приписываются при этом атрибуты стабильного, бесконфликтного гомогенного общества, тогда как авторитарные режимы третьего мира описываются в терминах взрывоопасного многонационального конгломерата. Как будет показано далее, выделение критериев гомогенности и гетерогенности применительно к градации по осям Север – Юг или Восток – Запад не вполне оправдано. Вместе с тем нам хотелось бы обратить внимание на другого рода несоответствие, а именно – на убежденность ряда политиков и ученых, что установление демократии означает одновременное снятие исторических, этнических, лингвистических и иных противоречий. В данной связи российский исследователь И. В. Данилевич отмечает: «Среди политиков различной ориентации еще сохранилось представление о том, что уничтожение авторитарного режима, демократизация сами по себе снимут остроту национальных и региональных проблем и автоматически приведут к их разрешению…» [7, c. 123];

• рассмотрение различных общественно-политических систем в качестве примеров уникального исторического пути. Проявления регионалистских устремлений, национальных чувств, настроений и выдвигаемые на их основании требования имеют в каждом регионе свой особый вид, поэтому требуют дифференцированного и динамичного подхода. Данные обстоятельства приводят к необходимости рассматривать межрегиональные противоречия каждый раз «как особый случай» [7, c. 122].

В то же время парадокс ситуации заключается в том, что в отношении регионов в разных странах есть возможность типологизировать ситуации и выработать общие подходы.

Данные характеристики позволяют выделить различные исследовательские школы и классифицировать разного рода теоретико-методологические подходы, концепции и модели политического развития регионов.

С точки зрения политического развития государство (регион) становится более развитым, если его общественно-политическая система движется в направлении усложнения своей структуры путем дифференциации функций и создания специализированных структур регионального представительства.

В данной связи российский философ Б. Межуев указывает, что усложнение является не только критерием развитости общества, но и целью его развития: «Целями развития следует считать не финальную точку эволюции субъекта изменений, а набор некоторых структурных характеристик или параметров, фиксирующих высокую степень его развитости. Такого рода “целями”, а точнее структурными показателями развития, могли считаться усложнение организма, его усиление по отношению к конкурентам, улучшение его положения в жизненной среде» [11, c. 229]. Наряду со структурными целями существуют цели функциональные, т. е. цели, характеризующие способ и направление развития общества. Данного рода цели политического развития проблематичны и оспариваемы гораздо в большей степени, чем цели экономического развития. Это связано с тем, что экономическое развитие имеет свои жесткие императивы, т. е. условия, без выполнения которых оно не может считаться развитием. Если предприятие разоряется – это регресс, тогда как крах деспотического режима при его последующей трансформации в демократический может называться развитием. В этой связи мы можем наблюдать, что императивы политического развития менее ясны и в большей степени зависят от ценностных приоритетов, господствующих в обществе [11, c. 231–232].

В данном контексте в качестве целей развития могут выступать следующие приоритеты общественно-политических отношений.

1. Демократизация общества. В качестве основной задачи, стоящей перед правительством, выступает построение демократического гражданского общества, в котором будут действовать принципы сочетания прав и обязанностей граждан.

2. Поддержание социально-политической системы в состоянии стабильности и равновесия. Центральной задачей здесь является достижение социально-политической согласованности в отношениях элиты и социума и установление эколого-экономической уравновешенности между промышленными корпорациями и природоохранными организациями.

3. Обеспечение внутриполитической безопасности для регионов, входящих в состав суверенных государств, и внешней – для трансграничных регионов. В данном случае основной акцент делается на защите интересов региональной безопасности и региональных экономических интересов, а также на выработке стратегии межрегиональных или центро-периферийных отношений.

4. Разработка региональных социально-ориентированных программ. Первоочередной функцией власти является гарантия социальной защищенности для малоимущих слоев населения путем предоставления социальных пособий и дотаций.

Вместе с тем политические интересы могут носить как объективный, так и субъективный характер.

Региональные политические интересы

1. Объективные интересы региона обусловлены:

• географическим положением региона (с учетом транспортных и сырьевых коммуникаций, климатических условий и т. п.);

• наличием либо отсутствием экономических и людских ресурсов;

• уровнем политико-экономического развития;

• необходимостью обеспечения стабильности, устойчивости и безопасности общественно-политической системы.

2. Субъективные интересы региона характеризуются:

• ценностными ориентациями местных элит;

• культурно-историческими традициями региональных сообществ.

Данные характеристики внутреннего и внешнего бытия регионов оказывают влияние на формирование стратегических целей развития регионов.

При этом четко прослеживается необходимость рассматривать процессы регионального развития не в качестве обособленных проявлений в рамках конкретного региона, а как совокупность внутрирегиональных и межрегиональных политических изменений в результате постоянного взаимодействия на всех уровнях принятия общественно значимых решений, которые влияют на общую картину отношений в государстве или в трансграничном регионе.

В данной связи следует рассматривать процессы регионального развития в двух измерениях: внутрирегиональные процессы и внешний уровень межрегиональных политических отношений.

В рамках первого аспекта внимание уделяется анализу общественно-политической структуры региона: культурно-исторические традиции, нормы, ценности, особенности и мировоззрение политических элит, организация и принципы функционирования политических институтов и т. п.

Анализ межрегиональных процессов предусматривает сопоставление потенциалов (политического, экономического, демографического и т. п.) субъектов отношений как фактора влияния на политическое окружение, изучение возможностей для создания двусторонних или многосторонних коалиций, разработку проектов сотрудничества с целью обмена информацией об инновационных достижениях и т. п.

В данной связи региональное развитие (в том числе политическое) можно рассматривать как процесс формирования территориальных различий внутри стран и регионов, проявляющихся во всех сферах жизни человека; одновременно это и изменение значимости отдельных территорий за счет усиления их социальной и экономической роли [1, c. 23].

Проблемы регионального развития занимают видное место в рамках политической регионалистики. При этом исследователи рассматривают следующие политико-регионоведческие аспекты:

• изучение политической системы в качестве модели, включающей в себя конфигурацию различных региональных элементов и функциональных подсистем с учетом специфики и особенностей конкретных регионов в процессе исторического развития;

• разработку комплекса приоритетов в процессе политико-экономического развития регионов;

• формирование системы показателей, позволяющих определять уровни и динамику развития конкретных регионов, а также их статус в региональной структуре государства;

• анализ процессов центро-периферических взаимодействий;

• создание проектов устойчивого развития регионов, включающих в себя нормативные модели данного процесса и системы оценок, позволяющих определить степень продвижения к состоянию региональной стабильности;

• выявление причин возникновения и развития дезинтеграционных и интеграционных тенденций в современном обществе.

Следует отметить, что необходимо учитывать все многообразие форм, процессов и явлений общественно-политических отношений, протекающих как на внутрирегиональном уровне, так и в контексте межрегиональных взаимоотношений.

Подобного рода комплексный подход позволит объяснить закономерности развития современных региональных систем.

Таким образом, политическая регионалистика опирается на достаточно широкий спектр теоретико-методологических подходов, среди которых применяются как методы современной политической науки, так и междисциплинарные подходы.

Следует также подчеркнуть, что рассмотренные нами теоретические школы и подходы во многих случаях выступают как взаимодополняющие, хотя и не исключается конкуренция между ними.

Вопросы и задания

1. В чем заключается специфика политико-географических и геополитических подходов?

2. Опишите структуру политической регионалистики.

3. Обозначьте основные подходы к пониманию категории «регион».

4. Дайте характеристику методов и функций политической регионалистики.

5. Изучением каких вопросов занимается политическая регионалистика?

Литература к разделу 1

1. Агранат Г.А. О региональном развитии и региональной политике // Свободная мысль. 1996. № 9.

2. Ачкасов В. А. «Врывающаяся архаичность»: Традиционализм в политической жизни России. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1997.

3. Ачкасов В. А. Региональный политический ландшафт России: Столкновения интересов. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2002.

4. Барановский В.Г. Политическая интеграция в Западной Европе: Некоторые вопросы теории и практики. М.: Наука, 1983.

5. Гельман В.Я., Рыженков С.И. Политическая регионалистика: От общественного интереса к отрасли знания? // Социальные исследования в России: Немецко-российский мониторинг / Пер. с нем. Берлин-М.: Полис, 1998.

6. Геополитическое положение России: Представления и реальность / Под ред. В. А. Колосова. М., 2000.

7. Данилевич И.В. Автономизация Испании // Полис. 1995. № 5.

8. Изард У. Методы регионального анализа: Введение в науку о регионах / Пер. с англ. под ред. А. Е. Пробста. М.: Прогресс, 1966.

9. Колосов В. А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М.: Аспект Пресс, 2001.

10. Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: Сравнительное исследование / Пер. с англ. под ред. А. М. Салмина, Г. В. Каменской. М.: Аспект Пресс, 1997.

11. Межуев Б.В. Цели, императивы и приоритеты развития // Концептуализация политики / Под ред. М. В. Ильина. М.: МОНФ, 2001.

12. Основания регионалистики: Формирование и эволюция историко-культурных зон Европейской России / Под ред. А. С. Герда, Г. С. Лебедева. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999.

13. Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект Пресс, 1997.

14. Патнэм Р. Чтобы демократия сработала: Гражданские традиции в современной Италии. М.: Ad Marginem, 1996.

15. Родоман Б.Б. Географические границы: Сборник статей / Под ред. Б. Б. Родомана и Б. М. Эккеля. М.: Изд-во МГУ, 1982.; Родоман Б.Б. Пейзаж России. М.: Б. и., 1994.

16. Сняцкий А.А., Лучаркин А.И. Регион как социокультурное целое (к проблеме регионального наблюдателя) // Регион: политика – культура – образование (сборник научных трудов). Екатеринбург: УрО РАН, 1994.

17. Столяров М. Регионализм в Европе и в Российской Федерации // МЖ, 1997, № 9.

18. Федералист. Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея / Пер. с англ. под общ. ред. И. Н. Яковлева. М.: Весь мир, 2000 (коммент. О. Л. Степановой).

19. Dachs H. Zwischen Proporz und Konkurrenz. Zur Demokratiequalitдt in den цsterreichischen Bundeslдndern, in: Die Qualitдt der цsterreichischen Demokratie: Versuche einer Annдherung /Hrsg. von David F. J. Campbell, Karin Liebhart, Renate Martinsen, Christian Schaller, Andreas Schedler. Wien: Manzsche Verlagsund Universitдtsbuchhandlung, 1996.

20. Deutsch K. On Nationalism, World Regions and the West // Mobilization? Center-Periphery Structures and Nation-Building. A Volume Commemoration of Stein Rokkan. Universitetsforlaget. Bergen-Oslo-Tromsш, 1981.

21. Markusen A. Regions. Economics and Politics of Territory. Rowman and Littlefield Publishers, 1987.

22. Pye L.W. Identity and the Political Culture //Binder L. et al. Crises and Sequences in Political Development. Princeton: Princeton University Press, 1971.

23. Roemheld L. Integral Federalism: Model for Europe – a way towards a personal group society. Historical development, Philosophy, State, Economy, Society. Frankfurt/M; Bern; N. Y.; P., 1990.

24. Rokkan Stein, Urwin Derek W. Centres and Peripheries in Western Europe //The Politics of territorial Identity. Studies in European Regionalism /Ed. by Stein Rokkan Derek W. Urwin. London, Beverly Hills, New Delhi, 1982.

25. Taylor P. J. Political Geography: World-Economy, Nation-State and Locality. London: Longmann, 1993; Taylor P. J. Political Geography of the Twentieth Century. London: Belhaven, 1993.

26. Taylor P. J. The state as container: Territoriality in the modern worldsystem //Progress in Human Geography. 1994. Vol. 18.

Раздел 2
Основные проблемы и аспекты политической регионалистики

Процесс формирования проблематики политической регионалистики связан с трансформацией государственных и общественно-политических систем, международных и межнациональных отношений в мировом сообществе, которая стала наиболее интенсивной во второй половине ХХ в.

Возникновение современных политико-регионоведческих концепций обусловлено кризисом национального государства, при котором современное государство становится неспособным с прежней эффективностью выполнять свои функции и вынуждено передавать значительную часть своих полномочий: с одной стороны – наднациональным организациям (например, Европейскому союзу), а с другой – своим регионам.

Пересмотр государственного суверенитета, с одной стороны, в пользу интеграционных преобразований путем создания трансграничных регионов, с другой стороны – посредством перераспределения управленческих функций в процессе делегирования политических полномочий от центра регионам представляет собой важные направления для современного политического развития международного сообщества.

Известный норвежский политолог С. Роккан отмечал, что предпосылки изменения общественно-политической структуры современных государств были заложены уже в процессе государственного строительства, когда сталкивались силы, стоящие на противоположных полюсах двух «осей» – функциональной, связанной с социальным делением общества, и территориальной, связанной с противостоянием между элитарными группами центра и периферии [54, p. 35].

Подобного рода поляризацию общества дополняют межрегиональные и межгосударственные диспропорции, что приводит к необходимости поиска механизмов разрешения противоречий и обеспечения возможностей для жизнедеятельности и развития региональных общественно-политических систем. Данные факторы способствуют формированию проблемного поля политической регионалистики.

Глава 4
Политико-коммуникативные процессы в регионах

Исследователи проблем регионального развития в рамках первого генерального направления акцентируют внимание на следующих политологических аспектах.

Особенности политико-коммуникативных региональных процессов:

• анализ причин и форм политического противостояния между различными заинтересованными группами и/или элитами;

• поиск согласованных и взаимовыгодных способов разрешения конфликтных ситуаций между ведущими акторами политического процесса;

• выявление специфики патерналистских отношений в изучаемых региональных сообществах;

• рассмотрение роли гражданского общества в региональном развитии и во взаимодействии локального социума с региональными властями.

В контексте исследований данного направления особый интерес представляет понимание регионального развития как процесса разрешения локальных (региональных) проблем властными группами. В основе концепций рассматриваемого тематического плана лежит положение, согласно которому региональное сообщество состоит из многочисленных групп, интересы которых взаимно пересекаются. Главными выразителями этих интересов являются элиты, которые, в свою очередь, формируют политическую ситуацию либо путем взаимодействия и соглашений, либо противостояния и столкновений. При этом элита рассматривается как «социальный слой, обладающий таким положением в обществе и такими качествами, которые позволяют ему управлять обществом либо оказывать существенное воздействие на процесс управления им, влиять (позитивно или негативно) на ценностные ориентации и поведенческие стереотипы в обществе и в конечном счете более активно, результативнее, чем все другие слои общества, участвовать в формировании тенденций развития общества, возникновении и разрешении социальных конфликтов, одновременно обладая гораздо большим, чем другие группы, суверенитетом в формировании своего собственного положения, в выборе своей групповой ориентации по основным общественным проблемам» [26, c. 10].

Ключевой концептуальной категорией исследований данного типа является понятие «политический интерес», который может рассматриваться как реальная причина, лежащая в основе политических действий и событий, происходящих при участии субъектов и объектов политики. При этом политические интересы оказывают реальное воздействие на политику, воплощаясь в целях и ценностях ее субъектов. Наряду с этим следует обратить особое внимание на то обстоятельство, что целью любой доминирующей группы является, как правило, стремление завладеть как можно большим объемом материальных и/или властных ресурсов.

В данной связи нам представляется возможным интерпретировать причины, ориентирующие региональную правящую элиту на построение системы децентрализованных отношений федералистского типа с широкими полномочиями региональных лидеров, или объяснить стремление федеральных органов власти затруднить или остановить данный процесс, что позволяет выявить акцентирование на дезинтеграцию или интеграцию политического пространства.

Исследователь региональных политических режимов Н. П. Распопов выявляет зависимость процессов регионализации от следующих явлений: «Фактическая реализация политики зависит от соотношения реальных сил противоборствующих группировок. От этого же зависит и степень эффективности ее реализации, т. е. мера использования группировкой своей реальной силы в достижении цели, способность группировки навязать другим свои политики, обеспечить их реализацию в ущерб другим, коэффициент полезного действия, который она может извлечь из своей силы, из людских и материальных ресурсов… Способность группировки и ее лидера использовать свою реальную силу определяется не только ее абсолютными размерами, но и умением применить ее сообразно с меняющимися обстоятельствами» [30, c. 172].

В процессе изучения современных процессов в региональных сообществах внимание многих ученых привлекло существование «патронажно-клиенталистских» отношений.

Российский исследователь М. Афанасьев относит к числу клиентел личные «команды» отдельных лидеров, большинство политических партий и клиентализированные институты (органов власти, предприятий и т. п.) [3, c. 121–126; 4, № 3, с. 46–56, № 4, c. 28–38].

В данной связи мы можем наблюдать трехчленную структуру региональной общественно-политической системы, которая характеризуется промежуточным статусом второго звена «патрон-клиенталистских» отношений; с одной стороны – это зависимая от главного лица прослойка общества, но с другой стороны – она способна выполнять аналогичные функции относительно рядовых членов регионального сообщества. Исследователь И. В. Егоров обращает внимание на то, что к привилегированной группе могут быть отнесены «как чиновники государственных и муниципальных ведомств, так и депутаты представительных органов государства и местного самоуправления» [12, c. 92]. Еще один автор, И. Куколев, считает, что основу второго звена составляют «финансово-экономические структуры, которые… поддерживают патронажно-клиенталистские отношения с политическими лидерами, [при этом] их главной характеристикой является неформальное взаимодействие… для борьбы за право распоряжаться или контролировать ресурсы» [18, c. 49–52].

В современном обществе часто происходит слияние экономических и политических ресурсов на уровне регионов.

В связи с этим исследователи стремятся анализировать структуру межрегиональных и федерально-региональных связей с позиции политического интереса главных региональных акторов.

Американский исследователь Р. Патнэм вводит еще одно звено «патронажно-клиенталистских» отношений, характеризуя его в качестве «вертикальной стратегии регионов», на основании которой роль «клиента» возлагается на региональную элиту, «патрона» – на федеральную власть. Теоретик указывает на негативный характер подобного рода отношений в связи с тем, что отношения между ними будут строиться в виде защиты «узких интересов местных элит» [28, c. 32–38].

Приверженцы данного подхода определяют также в качестве одной из важнейших предпосылок, влияющих на процесс принятия политических решений относительно основных направлений развития региона, качественную и количественную характеристики структуры политической элиты.

Выделение содержательных (качественных) элементов позволяет обозначить следующие типы политических режимов в регионах:

1) демократические политические режимы;

2) недемократические политические режимы.

Наличие демократического политического режима предполагает следующие характеристики:

• во-первых, разделение власти по горизонтали (законодательная, исполнительная и судебная) и по вертикали (региональная и муниципальная);

• во-вторых, вовлечение населения в процесс принятия политических решений по вопросам местного значения (культура политического участия);

• в-третьих, установление приоритета правовых норм и общественного мнения над узкокорпоративными интересами;

• в-четвертых, учет интересов этнических, культурных, религиозных и т. п. меньшинств;

• в-пятых, наличие региональных политических партий и движений, которые представляют весь спектр политических предпочтений жителей региона.

Недемократический режим характеризуется:

• во-первых, концентрацией власти в руках региональных исполнительных органов власти;

• во-вторых, господством частных интересов местной элиты над правовыми нормами и мнением большинства граждан;

• в-третьих, пренебрежением к ценностям, не совпадающим с декларируемыми руководством региона;

• в-четвертых, отсутствием у населения реальных механизмов воздействия на проводимую в регионе политику;

• в-пятых, неразвитостью партийной системы; представлены только два региональных партийных блока – «прогубернаторский» и «антигубернаторский».

Согласно количественной характеристике, выделяют два типа политических режимов:

1) моноцентричная (однополюсная) система организации власти;

2) полицентричная (двухполюсная) модель политического режима.

Первый тип обусловливает наличие политического режима, в условиях которого только правящая группа во главе с губернатором имеет полномочия определять приоритеты регионального развития и принимать конкретные решения, в то время как контрэлита либо отсутствует, либо ее лидеры не в состоянии оказывать эффективное влияние на региональный политический процесс.

Второй тип предусматривает существование на территории региона не менее двух политических центров, между которыми устанавливаются отношения конкуренции; при этом ни одна из элит не может претендовать на абсолютную независимость в своих действиях.

Данные разработки положены в основу «теории групп», концепции «второго общества» («клиенталистской концепции») и «теории обмена». Вместе с тем многие исследователи считают подобного рода концепции субъективными и непригодными для понимания долговременных процессов развития. В данной связи в качестве антитезы предлагается концепция «гражданского общества».

При этом под «гражданским обществом» понимается «совокупность различных неправительственных институтов, достаточно сильных, чтобы служить противовесом государству и, не мешая ему, выполнять роль миротворца и арбитра между основными группами интересов, сдерживать его [государства] стремление к доминированию и препятствовать вытекающей отсюда атомизации остального общества» [8, c. 23].

В качестве необходимых условий для успешного функционирования гражданского общества С. М. Масловская рассматривает характер взаимоотношений региональных властей с тремя видами общественных институтов. Исследователь отмечает, что гражданское общество можно считать сформировавшимся в случае установления партнерских отношений между региональной элитой и такими неправительственными институтами, как ассоциации (профсоюзы, политические партии и т. п.), средства массовой информации и институт частной собственности; об отсутствии такового следует говорить при наличии элементов «патронажа» или «подавления» [25, с. 68–72].

В условиях взаимного уважения и сотрудничества формируются «горизонтальные» социальные структуры гражданского общества, которые обеспечивают независимость индивидов и общественных групп от государства, защищают их от произвола чиновников и позволяют контролировать органы власти.

Норвежский исследователь С. Роккан указывает, что данный тип взаимоотношений утвердился в Норвегии, где основные решения принимаются на основе ежегодно проводимых совещаний с участием всех заинтересованных групп, во время которых «представители правительства напрямую встречаются с профсоюзными лидерами, представителями фермеров, мелких собственников, рыбаков, посланниками предпринимательских ассоциаций» [56, p. 107].

Концепция «социального (общественного) капитала», разработанная американскими исследователями Р. Патнэмом и Ф. Фукуямой, по многим моментам соотносима с концепцией «гражданского общества».

В частности, Р. Патнэм выделяет четыре группы факторов эффективного функционирования политических институтов в регионах:

1) гражданская вовлеченность, реализация личных целей через достижение общего блага;

2) политическое равенство, ответственность лидеров перед гражданами;

3) солидарность, доверие и терпимость;

4) наличие большого числа гражданских ассоциаций [28, c. 110–116].

Т. Николс по этому поводу пишет: «…чем более тесными являются социальные обязательства, тем больше вероятности, что мы станем свидетелями появления норм, связанных с взаимным сотрудничеством и доверием… Центры повторяющихся (и позитивных) социальных взаимодействий создают и поддерживают нормы доверия и репутацию, вследствие чего результаты этого усиливают надежду на взаимность среди участников такого взаимодействия» [22, c. 46].

Применительно к анализу процессов регионального развития большой интерес представляет также сравнительно-сопоставительный анализ региональных политических субкультур, на формирование которых оказывают влияние предпочтения правящих групп, а также исторически обусловленные отличия в массовом сознании жителей. В процессе исследования, предпринятого ранее упоминавшимся американским ученым Р. Патнэмом, последний пришел к выводу, что ключевая роль в различиях регионального политического развития между регионами севера и юга Италии принадлежит не экономическим факторам, а региональным политическим субкультурам [28, c. 13].

Данные представления также нашли свое выражение в концепции «политической стратификации региона», которая позволяет выявить особенности функционирования политических сообществ, строго привязанных к своей территории, в пределах которой они имеют влияние. При этом, как отмечают российские теоретики В. Колосов и Н. Мироненко, территориальное пространство выступает в качестве субъекта социальных отношений и источника самоидентификации человеческих сообществ. Вместе с тем территориальное пространство или политико-географическое место является продуктом длительного исторического пути, в ходе которого складывается специфика реализации им его главной социально-политической функции – первичной социализации человека, формирования наиболее устойчивых компонентов его политической культуры – политических ценностей и политической ориентации [15, c. 292–293]. Большое значение имеет также фактор территориально-пространственной дифференциации общества, индикатором которой является граница региона.