Текст книги "Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 2"

«Найдешь еще».

«А она хороша…»

– Спокойной ночи.

Гость ушел. Не друг, не враг – не пойми кто.

Дварт медленно втянул воздух и выпустил его – завтра он вынесет это кресло на помойку. А сегодня будет спать, помня женское касание к своей груди.

Глава 5

Эра.

Проснулась я удивительно поздно – к двенадцати дня. Наверное, виной всему странные сны, в которых я продолжала тянуться к Кайду и все никак не могла его достичь. Путалась в видениях, принюхивалась к «запахам», шагала сквозь сумрак и искала того, кто в начале ночи обнял меня. Но не нашла.

А свесив ноги с постели, поняла, что так и не задала ему один из главных вопросов. И очень хотелось исправить этот момент прямо сейчас.

«Черт, сегодня же день моего официального новоселья!»

Это означало, что вечером соберутся гости, которым мне следовало предложить вино и закуски, а я даже не звонила в кейтеринговую компанию. Еще даже не включила компьютер и не нашла ее телефон.

Я балда. У меня времени в обрез, а я вместо организации торжества, кажется, сначала собираюсь заглянуть к кому-то в гости.

«Успею. Я все успею».

Именно это я твердила себе, наспех умываясь, одеваясь, а после накладывая быстрый макияж. Я все успею, я должна.

«Но сначала спрошу его».

Услышу ответ, вероятно, отвечу «да», иначе не решусь, потому что, чем больше я размышляю, тем больше увязаю в ловушке из мыслей и сомнений, а прыгать в пропасть следует резко, без раздумий.

«Сегодня. Сейчас».

Мотнула в знак согласия головой и отправилась к зимнему саду.

Пока неслась через комнаты, костерила себя за то, что не позаботилась о связанных с «новосельем» делах еще вчера, но вчера было не до того. Занимать «чужого повара» не хотелось, хотелось все своими силами, но уж лучше бы заняла… Эх!

На прохладные доски цветника шагнула босая, взглянула на привычно мерцающий портал.

Все-таки мы начали ходить друг к другу, как добрые соседи. Кто бы знал.

Кайда в гостиной не оказалось. Равно как и на кухне, и в близлежащих комнатах.

«Но мне нужно сейчас».

Уходить я не собиралась, пока не обыщу весь дом. Конечно, можно было бы задать свой вопрос мысленно, но почему-то хотелось видеть во время ответа его глаза.

И я отправилась на поиски. Как робкий шпион заглянула за пару попутных дверей, миновала еще одну гостиную, зашагала через коридор.

– Ка-а-а-айд? Ка-а-а-айд!

«Создатель, точно явилась как к себе домой…»

Спустя секунду отыскала большую, залитую светом дальнюю спальную – в совмещенном с ней санузле шум воды. За закрытой дверью плеск струи в раковину, звук возвращаемой в керамический стакан не то щетки, не то бритвы.

– Кайд?

Он был там – бинго!

Через несколько секунд, во время которых я отчетливо осознала, что стою одетая в тонкую домашнюю одежду и босая в чужой спальне, показался и хозяин дома. Вышел, если не считать светлых домашних штанов, из ванной комнаты голым. Пахнущим гелем для душа, чисто выбритым, с влажными еще волосами и распаренной от горячей воды кожей.

Он был голым. Для меня. Потому что я никогда раньше не видела Дварта без одежды и не подозревала, насколько красивые у него широкие плечи, рельефные мышцы и сильные руки. Не ощущала мощь словно отлитой из металла и покрытой кожей грудной клетки, не подрагивала изнутри вместе с чужими кубиками пресса. Почти нет волос. Только курчавая дорожка, уводящая, как компас, в штаны, обрисовавшие контур прекрасного мужского достоинства лучше, чем трико балерона.

То был первый раз, когда я «спеклась», потому что Кайд не сразу схлопнул щиты, и весь этот завораживающий «вид» вкупе с очередной дозой кокаинового подсластителя, достигшего моих внутренностей, превратили меня в забывшую как издавать звуки идиотку.

Я просто смотрела. И жалела, что не умею, как он, останавливать время. Мне впервые было плевать на то, что мои колени едва держат меня, что сейчас я, как дрессированная собачка, готова и тявкнуть, и подать лапу по команде. Что рада за эти бесценные секунды продать пару тонн кристаллов Литаниума по дешевке контрабандистам.

– Эра? Не ожидал. Доброе утро!

Он схлопнулся быстро, но недостаточно быстро. И он ожидал. Не знаю, откуда я знала это, но знала наверняка.

Для того чтобы вернуть себе силу воли, мне пришлось мысленно нырнуть в суть Мены, искупаться в силе и вынырнуть на поверхность уже способной хотя бы дышать.

– Доброе! Извини, я без предупреждения.

Мозги себе я включила, а вот способность отлепить взгляд от обнаженного мужского торса – нет.

– Мне одеться? Тебя мой вид смущает?

О, эти проницательные синие глаза! Скажи я «нет», обреку себя на дальнейшие мучения с полным слюны ртом. Скажи «да» – признаюсь, насколько слабею от вида отточенных физическими тренировками мужских контуров.

– Как тебе… будет угодно, – переложила я ответственность на чужие плечи.

В полуулыбке дрогнули на мужском лице губы.

Он не оделся.

Наверное, специально. Чтобы я шагала следом по коридору и жалела о том, что не взяла с собой сотовый, на который могла бы сфотографировать шикарную мужскую спину. Клянусь, я поставила бы ее на заставку на весь следующий месяц, а может, и на весь следующий год. Её или крепкий мужской зад, прекрасно обрисованный все теми же штанами.

«Главное, не смотри вниз, когда он опять повернется лицом. И сохраняй способность мыслить».

Верно, для чего я сюда пришла?

– Я еще не пил кофе, – сообщил впереди идущий.

– Тоже только проснулся?

– Нет, проснулся я рано, уже успел плотно… поработать. Но ополоснуться и выпить кофе получил возможность только сейчас.

Ясно. Кто-то, в отличие от меня, встал давно.

– Присоединишься?

Я не ответила.

На кухне Кайд сразу достал две пустые чашки, поставил на стол, включил кофемашину.

– Я не для… кофе зашла.

Мне бы поторопиться. Дел сегодня – вагон и маленькая тележка.

– А для чего?

Чистые мужские щеки совершенно без щетины, гладкие, бархатные – к таким наслаждение прикасаться и пальцами, и губами. Обнять бы эти плечи, прижаться бы щекой к теплой груди – меня несло не туда и грозило вскоре унести совсем «не туда».

– Я вчера забыла задать тебе один вопрос.

– Я слушаю.

Он играл нечестно. И я вознегодовала:

– Слушай, а если бы ты пришел ко мне, а я в пеньюаре, через который все-все видно?

Кайд не ответил. Просто взглянул на меня в упор и подвесил этим взглядом, как распял. За секунду передал чувством набор символов вожделения, приблизился, не ступая вперед, вплотную, вдохнул меня, как «дозу».

И неохотно выпустил. Оставил стоять с идущей кругом головой, полным раздраем в мыслях и в забытье о цели моего визита.

Нужно уйти отсюда, как можно скорее.

«Кейтеринговая компания, гости вечером, успеть все подготовить…»

– Какой у тебя вопрос? – напомнил, не объясняя того, что только что совершил взглядом. Отвернулся, поставил две кружки на поддон, нажал на кнопку – завращались шестерни машины, готовясь молоть зерно.

– Скажи, после адаптации я смогу видеть твои истинные чувства? Отличать их от созданной тобой же иллюзии?

– Сможешь.

– Правда?

– Да.

Ответ он дал без колебаний. Снова посмотрел прямо, кажется пытался не улыбаться, – читал меня, как самую простую детскую книгу.

– Тогда я согласна.

– На что?

– Начать процесс.

– То есть говоришь мне «да»?

– Да.

Домололось зерно. Глаза Кайда улыбались. И никакой тебе серьезности момента, его торжественности, даже никакого волнения, лишь плещущееся в синеве радужки веселое любопытство.

– Интересно…

– Что интересно?

Не ожидал, что я соглашусь так скоро? Мне стало даже обидно – я полагала, он будет польщен, доволен как-то иначе, даже благодарен может?

– Если все так, как ты говоришь, тогда вот. – Он вытащил из лежащего на столе блокнота лист бумаги, протянул его мне. – Выучи все, что здесь написано, а после произнеси так, чтобы я тебе поверил.

Он написал это заранее, зная, что я приду?

– Я предполагал, – в очередной раз пояснил наперед.

В его взгляд вползла серьезность.

– Что это?

– Посмотри.

Не слово – приказ.

Я побежала глазами по рукописным строчкам.

«Я, Эра Алгория, на период адаптации назначаю Кайда Дварта своим повелителем и господином и безоговорочно вверяю ему свою жизнь и судьбу…»

Что?! И зачем так пафосно?

«…Передаю ему право повелевать моими мыслями, чувствами, желаниями, а также жизненными и энергетическими процессами, включая дыхание и пульс…»

Чем дольше я читала, тем сильнее вытягивалось у меня от удивления лицо. Я прямо ощущала, как тяжелеет челюсть, как отвисает вниз.

– Это… шутка?

– Отнюдь. Читай.

«Я обязуюсь слушать и слышать, подчиняться и выполнять все его приказы, проявленные мысленно или вслух. Я клятвенно заверяю в том, что ни при каких обстоятельствах ему не придется напоминать мне о данных мной обязательствах, а также, будучи в добром здравии, заверяю в том, что отныне он волен выбирать для меня – жить или умереть…»

Это было слишком. Настолько слишком, что я опять забыла, как нормально дышать. Возмущение, сопротивление, даже ярость – вот что вызвали во мне эти слова. Стать ему рабом? Пусть только на период адаптации, но абсолютным безвольным существом? Да я больше всего в жизни боялась доверять этому человеку, а теперь он просил меня сделать его своим «господином»?

– Это же бред!

А в конце строчки.

«В случае несоблюдения мной условий данного договора Кайду Дварту дозволяется чинить надо мной насилие».

– Насилие?!

На этом слове я взвизгнула; здравый смысл остался за бортом – внутри по большей части растерянность и злость.

– Ты что, садист?

– А похож?

Мой «сосед» больше не улыбался. Две кофейные чашки, доверху наполненные, он достал с серьезным лицом.

Не похож. Но много ли я на самом деле о нем знаю?

– Тогда зачем про «насилие»?

– Затем, чтобы, когда тебе что-то не понравится и ты решишь прервать процесс, я имел возможность напомнить тебе, что он необратим. А также мог принудить тебя продолжать.

– Все… настолько… сложно?

– Настолько.

Мне почему-то не хватало воздуха. Вчера казалось, что мы играем в игру. Ну, подумаешь, откроет щиты, пустит в меня часть себя, позволит моему телу адаптироваться. Подумаешь, будет некая ломка после – сказал ведь, что переживу.

– А про «дыхание и пульс?» Выбирать «жить мне или умереть» – это зачем?

Я редко когда видела такое выражение в синих глазах – стальную тяжесть, отрешенность, готовность к чему-то мне непонятному.

– Потому что мы будем ходить по очень тонкой грани, Эра. И, если вдруг ты временно впадешь в забытье, именно я должен буду сообщать о…

«Смерти…» – я была уверена, что он хотел произнести именно это слово.

– … Я должен буду принимать решение о том, что ты хочешь жить.

Мне сделалось дурно.

Нет, все это бред. Какой-то ненужный пафос, перенесенные на бумагу древние клятвы… Он правда хочет, чтобы я это произнесла? Отдала ему во власть всю себя без остатка?

– Нет, – вдруг замахала я руками, – все это… слишком… сложно. Я думала, будет проще…

– Я человек другой расы. И буду вливать в тебя свою энергию, а это очень тонкий процесс, требующий предельного внимания. Ты им сможешь обладать не в каждый момент времени.

– На такое я не готова… – Мне хотелось уйти. – Мне нужно подумать…

Он больше не пытался ни в чем убедить меня, просто смотрел. И стало вдруг ясно, почему от одного моего произнесенного «да» он не впал в экстаз. Он хотел такого моего «да», которое бы прошло через ядро, вползло бы в каждую мою клетку, чтобы, будучи слепой и глухой, я думала и верила в то, что Кайд Дварт – мой Бог. Единственный и не низвергаемый царь, идол, перед которым я преклонюсь раз и навсегда.

– Это твой выбор, Эра, – произнес ровно, – и тебе решать.

Я же была готова бежать с поля боя, как последний трус. Не просто поджав хвост, а обмочившись на его ковер.

– Подумаю… об этом… позже.

Это все, на что меня хватило.

В синих глазах мягкая насмешка, разочарование? Или показалось?

– Кофе?

– Выпью дома.

Забыв, что сжимаю в руке дрянной листок, вырванный из блокнота, я метнулась к порталу.

* * *

(Michael Logozar – Shape of My Heart)

Как можно… просить подобное? У любого человека? Тем более у меня – той, которой он когда-то разодрал все нутро силой.

А заживала я долго, медленно и тихо.

Кайд знал, я ему не доверяю, попросту не могу, и все же написал такие слова на бумаге. От их повторного прочтения «шерсть» на моем загривке стояла дыбом.

Вверить себя? Отказаться от собственной воли? За кого он меня держит?

Мне было плохо физически. Хотелось прыгнуть в черный провал и не упасть, хотелось обрести вдруг крылья и воспарить, но я не смогу ЭТО произнести.

Ненавистный листок я скомкала и швырнула на край стола – тщетно. Может, я слабачка, но Мены испокон веков никому себя не вверяли. И я не стану первой, пусть мне от этого прогоркло.

Все, забыть. Сегодня больше никакого Кайда, только организация праздника.

И как, наконец, найти телефон этой организующей праздники компании?

Десять минут спустя я диктовала в трубку:

– На пять вечера. Фуршет на тринадцать человек… нет, пусть будет на пятнадцать.

Мне было доподлинно известно о том, что в гости придут Халк, Стивен, Дэйн, Рен, Дэлл и Аарон со своими половинами. Программист занят, картограф на задании, Бойды в отъезде – об этом сообщила накануне Дина. Сказала, что временно уведет Аллертонов в свой мир, сама постарается успеть обратно вовремя – провести вечер в компании единственного настоящего на Уровнях друга мне было бы спокойнее.

Час дня.

Распоряжения отданы, желаемые блюда названы, сумма за обслуживание перечислена. Служащие сервиса придут для украшения дома в три – им на всякий случай назван код от входной двери. Слишком быстро. Я надеялась, что заботы отвлекут меня на гораздо более продолжительный срок.

А теперь тишина. И в ней перед глазами вставал Дварт. Не столько даже его прекрасный торс, который будет сниться мне ночами, но чрезвычайно серьезный взгляд.

«Мы будем ходить по грани… Я должен буду решать… Если ты впадешь в забытье…»

Он собирался заставлять меня жить, если я вдруг решу умереть? Что же это за процесс адаптации такой?

«Дыхание и пульс…»

«Назначаю своим Господином и Повелителем…»

Господином и Повелителем…

Я стекленела внутри.

Ради чего это все? Ради настоящего долгого и счастливого совместного будущего или же ради пары сеансов секса, пусть даже самого незабываемого в мире? Ради чего жертвы, что в конце?

«…не дам тебе упасть…»

Я тряслась, как маленькая и очень одинокая девочка.

Около двух прозвенел дверной звонок.

На пороге клиент – рыжий конопатый парень с бегающими глазами, в красной шапке. Запорошенный, нервный и очень напуганный.

– Добрый день.

Я редко, когда так ясно ощущаю, что пришедшему нужна помощь, а ему была нужна.

Стоял он все же в неуверенности.

– Входите.

Конопатый вошел. От него разило отчаянием за версту и пах он как человек, перешагнувший последнюю грань. Взгляд отрешенный, словно отрезали внутри канат, должный удерживать от падения. Этот парил. Стремительно приближался к острым камням на дне пропасти.

– Вам нужна помощь?

– Не мне. – Помолчал. – А вы правда помогаете?

– Правда.

Я произносила это слово сотни раз.

– Сможете помочь другому человеку, если я попрошу?

– Попросите за другого человека?

– Да. Вот за нее. Для… нее. – Гость в короткой дутой красной куртке достал фото молодой девушки. – Ее зовут Лина.

– Лина… – Я тянула время, сожалея, что придется отказать. – Простите, но просить можно только для себя. Таков закон.

«Мы не в одной из церквей Литайи».

– А для нее… никак?

– Увы.

У него была очаровательная щербинка между передними зубами, которая его совершенно не портила, делала милым, что ли. Да и вообще пришедший не казался мне ни злым, ни гадким изнутри.

А еще он собрался уходить. Взгляд все тот же, как у неизлечимо больного, знающего, что осталось недолго.

– Как вас зовут? – удержала я вопросом.

– Кит.

– Кит… А вы уверены, что помощь не нужна вам?

Он долго молчал, прежде чем ответить.

– Мне уже не помочь. Наверное.

– Если уверенности нет, то шанс есть.

«Вы не понимаете…» – хотел он сказать, но сдержался. Его история долгая и очень личная. Такую не рассказывают незнакомцам.

– У вас есть пять минут?

«Красная куртка» мялся.

– Есть, – ответил неуверенно.

– У меня есть горячий чай. И еда, если хотите. Зайдете?

Он думал. Взвешивал, понимал, что если уже не спастись, то почему бы не позволить себе пару мгновений в тишине.

– А кофе есть?

– С коньяком?

– Было бы… – «кстати» – …хорошо.

– Снимайте обувь.

Разворачиваясь, я указала на вешалку для куртки.

Его звали Китом Крофтом. На вид около тридцати, рост не выше ста семидесяти, тело в хорошей форме – видавшее в своей жизни и штанги, и жимы. Под шапкой оказалась примятая до гладкости короткая стрижка; щетина в свете из окна отливала медью.

В его кофе я плеснула столько коньяка, что можно было уложить спать слона, но Кит, кажется, алкоголя даже не чувствовал. Грел замерзшие руки о чашку, смотрел не на меня, на погожий зимний день за окном.

– Лина… если вы сможете для нее что-нибудь сделать…

– Давайте не о Лине, давайте о вас.

– Обо мне… Бесполезно. Извините.

– С чего вы взяли?

Он похоронил себя заживо, а мне не нравилось на это смотреть.

– Все, что вы здесь скажете, никогда не достигнет ничьих ушей. Я не болтаю и не сдаю.

– А сдавать уже не надо. – Взгляд светло-карих глаз переполз на меня. – Уже кто-то сдал.

– В каком смысле?

И молчание длиною в век.

После он заговорил – сначала тяжело и неохотно, потом все легче, как прорвало. Потому что перед смертью хочется исповедаться, а случайный незнакомец – лучшая кандидатура.

– Я не знал, понимаете? Целый год обеспечивал их послания самодельным шифрованием – я очень неплохой программист. Был… Самолично назначал места встречи, обговаривал время. Но не предполагал, что они транспортируют наркотики. Создатель, если бы знал, думаете, остался бы с ними хоть на день? Когда понял – поздно. Последние два месяца одни угрозы и шантаж. Грозили убить меня, мою девушку, грозили отрезать ей пальцы… Как уйдешь?

Я его понимала. Мне было горько, но понимала я его очень хорошо.

– Я пытался ее укрыть, но они находили, меня возвращали. А сегодня Кевину передали послание о том, что Комиссией уже отдан приказ всех накрыть.

– Передал кто?

– Не знаю. Свои источники.

– Вы им доверяете?

– Доверяю? Просто знаю, что никого не помилуют. Если так.

– Но вы всего лишь шифровальщик.

– Шифровальщик картеля, занимающегося наркоторговлей. Я мертвец! Простите, не знаю вашего имени…

– Эра.

– Я мертвец, Эра. Комиссии нет дела до того, кто и какую роль играет. Зачищая, они зачищают всех. Я – часть банды. Пусть и не по своей воле.

Я молчала. Мда, помочь Киту оказалось не так просто, как мне бы хотелось. Однако и сведения, переданные некому Кевину, могли оказаться лишь слухами.

– Не ходите сегодня туда, – посоветовала я после паузы.

– И они ее убьют. Пусть лучше… так.

«Лучше накроют их всех со мной вместе. Зато она будет жить».

– Вы ее любите?

Он молчал. С нежностью смотрел на лицо с фотографии, которую положил перед собой на стол.

– Очень.

– А она вас?

– Тоже.

Ответ тихий, честный.

– Значит, она будет рада, если вы останетесь живы. А вы хотите остаться в живых?

Он смотрел на меня со свернувшейся в зрачках паникой.

– Хочу? Я хочу стать свободным… Я устал.

– Желаете, чтобы я вам помогла?

Мне нужна была его просьба, не просто слова. Кто знает, смогу ли я что-то сделать, но пытаться могу лишь в случае официального «запроса» с его стороны.

– Вы? Я был бы рад, если бы хоть кто – Создатель, Боги подземного мира, вы, – мне все равно.

Этого было достаточно. Я выдохнула тихо, он не заметил.

– Только поздно. Я чувствую.

Может быть. А может и нет. Мне нужно было срочно отсканировать пространство, посмотреть, что и где можно исправить.

Поднялся из-за стола он резко, положил рядом с фото пухлый конверт.

– Я уже закинул на ее счет столько денег, сколько смог. А это вам. Если все-таки сможете для нее что-то сделать.

Пререкаться не стал, быстро прошел к выходу, натянул куртку, следом шапку. Вышел за дверь с тем же взглядом, с которым вошел – «камни близко».

Не сказал ни «до свиданья», ни «прощайте», вообще забыл обо мне, как только отвернулся.

До трех я стирала несуществующую пыль с подоконников и пылесосила ковры, после трех руководила пятью работниками, пожаловавшими ко мне в гости с множеством коробок. Заносили еду, приборы, фарфор, украшения, цветы. Показывала, куда поставить длинный стол и где расставить вазоны, обсуждала с деловитой брюнеткой-администратором, как лучше организовать ненавязчивое музыкальное сопровождение. Всем требовалось мое внимание, всем требовались советы. Если раньше минуты текли относительно неспешно, то теперь они уносились в прошлое со скоростью свистящего мимо товарняка. Подумать бы о Кайде или о рыжеволосом Ките, но, увы, ни секунды покоя.

В двадцать минут пятого позвонила Шерин, сообщила о том, что фуршет вынужденно переносится на «шесть или половину седьмого» ввиду того, что ребят отправили на задание.

«Срочное. Но короткое, – как ей пояснили. – Извини».

После ее «извини» меня и прошибло видение.

(Damned Anthem – The Final Countdown)

На Уровнях моменты предвидения случались со мной нечасто, и текущее застало не просто врасплох – оно оглушило: незнакомая комната, стены которой забрызганы кровью; дуло пистолета Рена Декстера, направленное мне в лицо, холодный равнодушный взгляд – выстрел. Злая пуля пробила лоб; падая замертво, будучи не Эрой, но Китом Крофтом, я зацепилась взглядом за часы на чужом запястье – «16:37».

Все это случится с ним – моим рыжеволосым гостем – через семнадцать минут. ЧЕРЕЗ СЕМНАДЦАТЬ МИНУТ!

Он… не ошибся… он был прав…

«Зачистка».

Меня трясло, как неврастеника.

От окна, у которого стояла с сотовым в руках, я повернулась с белым лицом и бешеными глазами.

– Вы… заканчиваете сами! – гаркнула на работников сервиса, как генерал на новобранцев.

И понеслась прочь.

– Но… мисс Алгория… – летело мне вслед, – а как же…

– Все сами! Закончите и уходите. Дверь захлопывается снаружи!

Наверное, они крутили пальцем у виска, наверное, переглядывались. А мне плевать.

В спальню. В астрал. В шкуру Кита.

Комнату, в которой собиралась лежать, я заперла изнутри.

Впервые на собственной памяти я выталкивала человека из его же сознания настолько жестко. Ударом – в сторону! Влилась в чужое тело инопланетянином, распределилась по его мышцам, венам, крови и нервным окончаниям. Все, на неопределенное время я не Эра, я Кит – неудачливый программист, связавшийся не с теми людьми.

«Извини, парень».

«Я…»

У него, наверное, случился шок, после придется восстанавливать «кукушку», но восстановить ее можно, будучи живым. А этот собирался очень скоро умереть.

«Заткнись. Попробую тебя вытащить. Они уже идут».

Он понял все – и то, «кто в нем», и «кто идет», – скукожился, отполз в дальний угол.

«Молодец!»

На его часах, которые я запомнила еще с момента нашего совместного чаепития на моей кухне, светятся зеленым цифры 16:24.

(Audiomachine – Protect and Defend)

Большое помещение – складское. Высокие потолки; под ними едкий сигарный дым. Трое незнакомых мне мужчин курили. Лица землистые, взгляды холодные, складки у ртов недовольные, словно траншеи от тракторов, – боссы. Помимо боссов еще четыре человека – шестерки.

«Все в сборе?»

«Да».

Самого хозяина головы я слышала не голосом, но чувствами. На низком столе разбросаны бумаги – не то стратегии будущих действий, не то «статистика продаж», разбираться некогда. И да, стены именно этой комнаты вскоре неравномерно окрасятся красным. Запах дешевого кофе, густого пота; злые голоса.

– Давай, пиши, – это один из боссов мне, – «стрелка состоится завтра в полночь у западного причала».

Стоящий у стены местный охранник – долговязый, с удивительно пустым взглядом, – чистил ногти перочинным ножом.

Руки Кита дрожат – не понять, его нервозность или моя.

– Можно мне в туалет?

– Какой туалет? Дело сделай сначала!

Я должна была что-то «зашифровать», какое-то послание. Не успею. 16:26.

– Мне… надо…

Говорить мужским голосом непривычно; дым дерет и ноздри, и горло.

И тут я почувствовала, что у Крофта сводит спазмом кишечник – такое случается от стресса. Мне на руку. Перднула я во всеуслышание – протяжно и очень вонюче.

– Это ты, свин? Жопу тебе пробкой заткнуть?

– В туалет… Что-то съел…

Они смотрели на меня с отвращением, как на плешивую мышь. Зажимали носы; кто-то комично закатывал глаза – мол, сейчас от этой вони из орбит вылезут. Крофт внутри меня замерзал от паники.

– Вали уже, у тебя минута! – прорычал низкий кудрявый расплывшийся человек с разъетой харей.

– Дай ему две, чтоб уж не бздел за столом…

– Две. И бегом назад!

– Хорошо.

Я соскочила с грязных диванных подушек и направилась к выходу; кишечник и впрямь сводило.

«Не туда!» – заорал страхом в моей голове рыжий.

Пришлось срочно развернуться и зашагать «туда». Охранник, чистивший ногти ножом, проводил меня удивленно-недовольным взглядом.

Кто-то за спиной сказал: «Пердун хренов».

Кто-то желчно заржал.

16:27 – до кровавой резни десять минут.

В конце коридора стояла вешалка, на ней гора из курток. Красную я выбирать не стала намеренно (ни к чему тряпка для быков), взяла большую черную.

«Не она!» – встрял рыжий.

«Заткнись!»

Шапку тоже нацепила чужую – серую, вязаную. Вынырнув из прохода, поняла, что встряла: здание, похоже, огромное – не то бывший завод, не то хранилище. Ходы, ходы, двери, ходы… Эти оставшиеся десять минут я могу провести в холодном каменном лабиринте, не выбравшись. И смерть встретить здесь же. Прятаться внутри этой громады не вариант, ее обыщут первой.

«Где выход на улицу?»

«Налево».

Черт, все случилось так внезапно – времени ни на подготовку, ни на план, ни даже на то, чтобы хоть как-то сориентироваться в происходящем. Вот только что я была Эрой, дегустировала канапе и тарталетки, выбирала список фоновой музыки для плеера, а сейчас я несущийся вдоль бесконечных стен заброшенного склада рыжий засранец в одежде с чужого плеча. Хорошо, хоть своя обувь на ногах.

«Я предупреждала – не ходи?!»

«Лина…» – обмороженный взгляд из глубины.

Ясно, они опять шантажировали его Линой. Кит едва жив от шока – его телом правит кто-то другой. «В чудеса» он не верил, когда приходил в «Счастливую Судьбу», теперь одно из них наблюдал самолично. На его вкус не «чудо», скорее оживший кошмар.

«Теперь куда?»

«Прямо. Направо, снова направо…»

Ему казалось, что он спит. Задремал дома, не явился на встречу, от нервозности провалился в чудовищно реалистичный сон. Или свихнулся. Что ж, мне бы тоже казалось.

Из здания в обширный заснеженный двор, обнесенный высокой оградой, мы вышли в 16:30.

Дерьмо преследовало Кита Крофта не только с утра, но и сейчас. Зимой темнеет быстро, а на улице, вдоль которой мы двигались, некуда свернуть. Бесконечные заборы, стальные коробки хранилищ, амбары, гаражи. И ни щели между ними.

Не знаю, каким чувством я уловила, что «наши» близко, но шерсть на моем загривке тут же поднялась дыбом. «Наши» – это парни из отряда специального назначения. Услышала вдруг сквозь толщу пространства звук их шагов, а также голос из наушников раций:

«Коридор слева – чисто».

«Проверить проход».

«Проверен…»

Частота радиопомех.

Я знала, что этого делать нельзя, но все же ввалилась во двор недостроенной высотки – нужно было срочно свернуть с освещенной фонарями улицы.

Они найдут, – орала интуиция, – здесь найдут.

Внутри меня почти такая же паника, как внутри Кита.

Не успела я скрыться в ближайшем подъезде, как с территории завода зазвучали выстрелы.

Четвертый этаж. Незастекленный оконный проем; по пустой комнате, частично заснеженной, гуляет стылый ветер. Очень холодно, но еще больше страшно, потому что там, откуда я ушла, уже все стихло.

16:34

«Три минуты…»

Дорожка из моих следов по снегу – единственная и четко различимая. Конечно же, они пошли по ней, как псы по запаху, когда увидели, что одна мишень в здании завода отсутствует. Три практически бесшумные, одетые в военный камуфляж, фигуры; у всех пар изо рта, изогнутый, оканчивающийся микрофоном наушник, стволы наперевес.

Создатель, я пыталась укрыться от тех, с кем мне пить через час (неземной бред), – от элитных бойцов Комиссии.

Руки Кита замерзли до сморщенной красноты. Сам он давно отвернулся и зажмурился, в его голове и теле – только я.

Болезненно быстро разрастался внутри меня адский страх – солдаты уже свернули в подъезд, принялись прочесывать нижние этажи. Очень скоро я услышу шум их шагов в ближайшем коридоре, а дальше глаза Рена Декстера и выстрел в лоб. Как раз в 16:37.

Я привалилась к стене возле окна, сползла по ней.

И вдруг мысленно заорала, как приговоренная к бойне свинья: «КАААААААААЙД!»

Он шагнул через портал прямо в центр комнаты – хрустнула под его ботинками каменная крошка. Шагнул… и тут же затормозил время. Впился в меня взглядом, практически удушил им, молниеносно понял, что в шкуре другого человека все та же я – Эра. Отвернулся, сбросил с моего горла ошейник, принялся сканировать пространство.

– Кайд, это я, – зачем-то сбивчиво шептала я, силясь что-то объяснить, – этого человека надо спасти… Они его убьют…

– Тихо! – отрезали холодно.

И я умолкла. Дварт вникал в ситуацию – стал глазами этой улицы и этого дома, погрузился из мира реального в мир тонкий. Констатировал с жесткой усмешкой:

– На хвосте Декстер, Канн и Конрад. В здании напротив – снайпер. А ты умеешь весело проводить время.

Весело? Кажется, через пару секунд я самолично устрою рыжему инфаркт.

– Спаси, – прохрипела я, пытаясь подняться. – Создай… портал?

То был бы самый простой вариант, но Дварт ответил без слов: «Долго. Они уже здесь». Я поняла, что проход для себя или меня он сотворил бы за секунду, но для обычного «смертного» нужен другой – сложный.

И вдруг услышала то, чего так сильно боялась – шаги по коридору четвертого этажа.

На часах 16:37.

«Не дай упасть». Пожалуйста.

«Не дам».

Ни тогда, ни после, я не смогла бы точно описать того, что случилось с этим странным человеком, Ментором чужого мира, через две секунды после его ответа. Глаза полыхнули синим – нет, не зрачки, но словно в черепную коробку вставили две синие галогенные лампы, – завораживающе и очень страшно. А после Кайда вообще не стало в его привычном обличье: мужская фигура разложилась в темную и очень подвижную субстанцию, напоминающую живую тень. Как раз тогда, когда в комнату без двери ворвался ассасин. Ему достался удар такой мощности, что спиной Рен оббил штукатурку на стене. Сознание не потерял, сориентировался мгновенно, выстрелил в то, что клубилось перед ним, промахнулся лишь потому, что пуля прошла насквозь – рядом с моим виском, – занес руку для удара.

«Беги! – раздалась команда Кайда прямо в моей башке. – Прямо по коридору, не сворачивай!»