Текст книги "Он – Форс"

(Dennis Lloyd – GFY)

Что ж, поразмышляли, и хватит. Нужно было из мечтаний возвращаться в жизнь.

– А теперь, давай, скажи мне, что все описанное мной – слишком романтично для тебя. Что ты не такой, что тебе подобный бред не подходит. Что у тебя свои дела, что ты не можешь с утра до вечера строчить смски.

Я пойму. Хуже, я к этому готова.

Заныривание обратно в реальность казалось погружением в холодную воду.

– Или промолчи. Или просто смени тему.

«Так все делают…»

Зря я все это… Наверное, нужно было довольствоваться тем, что есть, а не ставить условия. Вот только надоело жить полумерами, постоянными компромиссами, резать свою мечту на кусочки, склеивать из нее новый рисунок и верить, что это все та же мечта. Я боялась потерять Форса, те минуты, которые были рядом с ним сейчас или могли бы появиться в будущем, однако очередная вспоротая мечта – просто выпотрошенная игрушка, а не подарок.

– Давай, скажи мне! – Тишина – это больно, когда все-таки ждешь ответа. А я очень ждала.

– Ты не знаешь, какой я, – вдруг послышалось негромко. – А я могу оказаться лучше, чем ты представляешь.

– Лучше?

– Да.

Он не кичился, не красовался, просто констатировал факт, словно знал о чем-то наперед.

Мне хотелось в это верить, хотелось, чтобы это оказалось так. И существовал-таки один вопрос, способный вывести любого мужчину на чистую воду. Один вопрос, отсеивающий «вшивых» от настоящих.

– Женись на мне, – фыркнула я со смешком, превратившись в напряженный считыватель чужих реакций, в сплошные уши.

– Хоть завтра.

Он даже не дрогнул. Черт его дери, он даже не запнулся, не взял паузу на размышления. Этого мужика невозможно было переиграть.

– А ничего, что я психопатка временами?

– А ничего, что ты ничего обо мне не знаешь?

«Согласна стать женой мужчины-загадки?»

Это он переигрывал меня. Снова. Мой взгляд был притворно-смешливым, его спокойно-серьезным.

И мне вдруг показалось, что Крейден отнюдь не шутит сейчас. Что я совершенно случайно завела тему, глубину которой он с самого начала желал прояснить. И черт, это цепануло сердце. Пустив стрелу из арбалета, я каким-то образом попала ей в себя.

Форс поднялся с бревна, обогнул мангал, приблизился. Опустился передо мной на корточки, аккуратно оперся локтями мне о колени, посмотрел так, что часть меня оплавилась воском – это вечное тепло в его глазах. Откуда, почему?

– И знаешь, я тоже хочу кое-что знать.

Простой вопрос, но я почему-то струхнула. Вроде бы нет у меня скелетов в шкафу, и все-таки.

– Что именно?

– Что тогда, когда я сделаю тебе предложение, ты ответишь мне да.

Внутри полная тишина – глаза в глаза. Снова я у него на крючке, до самого хребта. Обволакивающая ночь, обволакивающая аура.

Не позволив ничего сказать, Крейден приподнялся, приложил палец к моим губам.

«Тс-с-с».

– И да, завтра после обеда у меня начинается короткий отпуск в несколько дней. Ты проведешь его со мной?

Он не проиграл ни одного раунда. Он вел любую партию – вел за собой, к себе.

Палец соскользнул в сторону, мягкий поцелуй-касание в уголок моих губ.

– Ты… шутил… сейчас?

– Про отпуск?

– Про… предложение?

Кажется, я отдалась ему в первую ночь целиком. Вместе с патентом на душу.

– У меня хорошее чувство юмора, Ви. Но не касательно этой темы.

В немом изумлении я чувствовала невероятное – что да, черт возьми, я хочу стать его женой. Со времен Генри я была убеждена, что больше никогда не захочу замуж, но эта ночь и ответ из своего сердца поразили меня. Хочу Крейдена Форстона в мужья. По-настоящему, честно и насовсем.

– Если… ты меня динамишь…

– Не зли меня, – выдох в ухо без злости, – или снова увидишь жестким.

И что-то окончательно изменило ход шестерней в моей голове. Он – мой будущий муж. Хочу, чтобы так было. Хочу описанную собой же сказку с ним же, с этим мужчиной.

– Сейчас мы поедем в отель, – меня мягко подняли с места, потянув за руку. – В машине спать неудобно. В постели будет лучше.

* * *

(E.M.D. – Gangsta's Paradise)

Ночь, дорога в никуда. Незнакомая местность; ни огня цивилизации. Форс вел так, будто прекрасно ориентировался на местности, а мне было все равно, куда он ведет, куда мы приедем – я была с ним дома. Одна его рука на руле, второй он сжимал мои пальцы. Его ладонь теплая, она держала, обволакивая теплом, мою душу. Впервые в жизни мне сделалось спокойно, правильно, до самых пяток хорошо. Хотелось молчать. Хотелось говорить о важном.

– У меня есть… темная сторона. – Зачем я объясняла это? – Она может иногда показываться наружу.

– Со мной ей можно все что угодно, – прозвучало в ответ.

«Все что угодно».

Почему-то представилась постель. Жесткая хватка вокруг запястий – «я смогу усмирить». А после привиделось, что за нами горит целый город. Только мы, только трасса, прочь от целого мира вдвоем. Вдвоем кидать гранаты, вдвоем стрелять из пулеметов, сбегать – тоже вдвоем.

– Ты ведь расскажешь… о себе?

– Расскажу.

Возможно, позже. Возможно, придется подождать – я чувствовала, что смогу спокойно ждать столько, сколько понадобится. У меня только что из ниоткуда, из «нас двоих» родилась уверенность, плотное стояние на ногах без раскачиваний. Впервые, наверное.

Нам стало хорошо в темноте салона, хорошо в одном мире на двоих, хорошо, где угодно – никогда раньше этого не испытывала.

– Ты, правда… собираешься… сделать мне предложение? – я была повернута на этом, я все еще не верила, но уже была счастлива. Мне было смешно.

– Я не собираюсь, – мягкий ответ, – я его сделаю.

Еще километр ушел под колеса в тишине.

– Иногда я буду рыдать на твоем плече.

– Рыдай. Я не дам тебя в обиду.

Он не врал. Он, похоже, никогда не врал.

– Истребишь всех моих врагов и не попадешься?

Его глаза мерцали в темноте со смешком. Хотя у меня и врагов-то не было. Черт, я ничего не знала об этом мужике, но мечтала о нем до конца жизни, о нем целиком.

Крейден ничего не ответил, но я почувствовала – он порвет за меня всех. Без шуток, без прикрас. Легкое пожатие пальцев, очень тягучее, говорящее.

А спустя десять минут показались огни цивилизации. Отель.

* * *

(Cece And The Dark Hearts, AG – Dark Side)

Я ждала его в постели лежа. Первая приняла душ, первая разделась.

В комнате темно, свет лишь из ванной.

Он вышел – чистый, большой, влажный. Он лег сверху. И как только я попыталась его обнять, усмехнулся, вернул мои руки на место.

– Ты сегодня со мной не спишь. Забыла? И потому лежишь без движения. А я с тобой сплю.

Усмешка самого желанного парня во вселенной, дьявола, питона, искусителя. А после такой поцелуй, что стало ясно – я всегда буду хотеть с ним спать. Мои бедра раздвинуты; от Форса жар, от Форса удовольствие от моей обездвиженности – он любую ситуацию умел обернуть себе на пользу.

– Просто лежи. Просто чувствуй.

– Не смогу… просто лежать. Я тебя хочу.

Я знала, что этой ночью он заберет из меня все. И всю меня заполнит таким дурманом, что ни о ком другом я завтра или в любой другой день думать не смогу.

Вспомнилась его фраза – «поцелуй меня так, как будто любишь». Уже тогда у меня случился отвал башки. Я усмехнулась:

– Еще раз поиграем в любовь?

– Не играй, – обманчиво несерьезный, но очень серьезный ответ, – ныряй. Не ударишься. Можно.

И все замки перед ним открылись.

Глава 6

(Paul Wallen feat. Gigi Nally – Umbrella)

Положенный на стол лист бумаги. Уверенный росчерк пера…

Директор подписал мое заявление «по собственному» без колебаний и ненужных вопросов. Он никогда меня не любил, зная, чья я дочь. Считал, что своим присутствием я оскорбляю его магазин (почему, учитывая, что работала я хорошо?). Принял когда-то, потому что не имел права не принять, побоялся моего отца. А теперь прощался с легкой душой, даже смотрел снисходительно – мол, наконец, я от тебя избавился.

Люди странные по своей природе, и разбираться, какие именно тараканы живут в каждой голове, не хватит времени жизни. В общем, я по нему тоже скучать не буду. Да и по этому месту в целом, потому что здесь Итан. Мы не сможем видеться каждый день и жить, как раньше, делать вид, что не знаем друг друга, один из нас должен будет уйти. Пусть это буду я – ему работу найти сложнее. А велосипеды у меня никто не отбирал.

Алия зажала меня в коридоре сразу по выходу из директорской. Прижалась тесно, будто мы подружки, будто вечно делим одни на двоих тайны.

– Слушай, есть минута?

Она не знала, что я уже ушла отсюда, что только что оставила на столе директора заявление. Полагала, что, появившись в полдень с дорожной сумкой, я просто опоздала, и что мне, как всегда, все сойдет с рук.

– Что хотела?

Она работала продавцом консультантом. Хреновым консультантом, потому что не любила спорттовары, но к покупателям подлизывалась хорошо, и ее не гнали. Темноволосая змея с зауженным разрезом глаз, хитрая до самых потрохов, ласковая с виду, пробивная внутри.

– Тебя тормозили… Дважды. Вчера.

А, это она про Девенторов.

– Ты откуда знаешь?

– Камеры.

Алия нервно облизывала губы. Ну да, конечно, она же состояла в «Китах» – одной из крупных организаций сопротивления, которая изъявляла себя на гербе в виде рыб с человеческими головами. Мол, «на людях держится мир» («а не на вас, собаки в черном»). У «Китов» и у других повстанцев повсюду сеть камер для наблюдения, для сбора информации, для анализа данных. Не знаю, собрали ли им эти камеры хоть сколько-то полезной информации, но меня спалили.

– И?

– Ты узнала что-нибудь?

Смешно. Что я могла узнать за несколько минут немого общения? Но Алия не унималась:

– Заметила что-нибудь? Что-нибудь необычное, полезное…

– Да ничего нового.

Про странные голоса с двойным звучанием и парный обод вокруг зрачка знали все.

– Ну… ты бы ведь… сказала? – мол, «ведь знаешь мое положение?»

Ее положение – сбежавший в неизвестном направлении парень по имени Фредерик. Фредди. Однажды он просто смылся от нее без объяснений, но Алия эту «правду» так и не приняла, не поверила, что стала обычной рядовой «брошенкой». Уже на следующий день она присоединилась к повстанцам и заявила, что Фредди «забрали Девенторы». Неважно, что доказательств тому не нашлось. Эти загадочные Девенторы, кем бы они ни являлись на самом деле, были в каком-то смысле очень удобными «ребятами» – на них можно было свалить абсолютно все. Если ты запнулся на ровном месте – это «на тебя Девентор косо взглянул». Если скурвился по настроению и забухал, тут точно «прошел по ауре Девентора». А если уж кто-то сбежал без объяснения, то его, конечно же, «забрали Девенторы». И бесполезно было заяснять, что Алия была противна не только Фредди, но и мне, пусть в сегодняшнем прекрасном расположении духа я и не желала с ней ругаться.

Мое молчание, видимо, сошло за знак согласия.

– Они что-то тебе говорили?

– Ничего.

– Просто смотрели?

– Ну, ты же видела записи с камер.

– А почему? Ты что… согрешила?

Теперь напротив меня стояла не просто змея, но фанатичная монашка с заскоками, желающая вывернуть наизнанку мою душу. Я скривилась.

– Смотря что считать грехом.

– Но дважды!

– Не забрали же.

– Ты… ты что-то скрываешь…

«Да иди ты!» Вслух это прозвучало, как «мне пора».

– Вечером поговорим, да? После работы.

Серьезно? Она намеревалась купить меня чашкой кофе или обещаниями других благ? Может, еще попросит своих «собратьев» прижать меня в темном переулке, чтобы разговорить? Не люблю идиоток.

Я вывернулась из ее компании и ощутила себя так, будто покинула исповедальню.

(Kensington – Sorry)

С Итаном мы так и не поговорили.

Столкнулись с ним долгим взглядом и поняли друг друга. Сумка в моей руке, спешащий вид – он понял, что я не вернусь, что я больше не с ним. В его темных глазах печаль, след поблекшего укора, понимание, что ничего уже не изменить. Неважно, кто прав, кто виноват – выяснять не имело смысла. В некоторых случаях происходящее нужно просто принять без лишних вопросов.

Можно было остановиться, отвести его в сторону, сказать «прости». Или «заеду за вещами позже». Или «выкинь их». Только слова пусты, мелки, как пыль, крошка облупившейся штукатурки. Мы провели вместе много времени, но стали чужими – как, когда? Важно ли. Сейчас уже не ощущалось, что мы когда-то жили под одной крышей, делили завтраки и обеды – иная реальность.

Он не кивнул мне. Я не кивнула ему. Чужие люди, более незнакомцы.

Я шла на выход. Туда, где меня ждал Форс.

(Young Summer – Sons of Lightning)

А здесь и сейчас начиналась моя настоящая жизнь. С тем, кто, облокотившись на дверцу задом, стоял у машины.

У меня всегда была одна и та же реакция, когда я видела его – длинный выдох после вдоха до самой макушки. И неверие. Что это случилось со мной, что он случился со мной. Гораздо выше Итана, раза в полтора шире его в плечах. С крепким торсом, мощными ногами, пропорциональный, ласкающий своей фигурой девичий взгляд. Превращающий внутренности в трясущуюся панна-котту, в желе.

Я подошла близко-близко.

«Готова? Едем?»

Я была готова. Ко всему.

К собственному счастью, которое началось сразу с «жили долго и счастливо». Некоторым парам, чтобы прийти к взаимному пониманию, не нужны ссоры и долгие выяснения отношений. Так и должно быть, так правильно.

Мое лицо притянули ладонями, поцеловали с той мягкостью, которая сразу заворачивает тебя целиком в теплый плед. Когда становится все равно, что ты на улице, когда думать ты можешь только о касании, из которого состоит этот самый момент.

– Готова.

– Какой вид транспорта предпочитаешь? Автомобиль, мотоцикл, параплан?

– Все. С тобой хочу все, как жадина.

«На чем угодно. Куда угодно».

– Понял.

Я догадывалась, заранее знала, что путешествовать с Крейденом мне понравится на чем угодно.

– Сумку в багажник?

– Да.

Прежде чем поднять ее с земли, я обернулась.

У окна магазина по ту сторону, глядя на улицу протяжно, как оставленный в приюте немолодой пес, стоял Итан. Смотрел на меня, на Форса, сквозь нас на свое неопределенное теперь будущее.

И да, я уловила обратный взгляд Крейдена – спокойный, немигающий, как у питона. Кольца этого хищника подолгу могут находиться без движения, отдыхать, но, если что, сработают они мгновенно, очень стремительно. Сравнение странное, но точное.

Сумку в багажник. Вот и все.

И нет, я не испытывала чувства вины. Если уж ты решил двигаться дальше, так не вешай себе хомут на шею. Зачем душить себя удавкой, когда душа и тело рвутся покорять просторы манящих неизведанных вод? Если остаешься – оставайся. Но если идешь – иди. Я шла.

Мы заняли свои места в салоне; Форс водительское. Я пассажирское.

На меня взглянули заботливо, с интересом.

– Твои предпочтения? Хочешь куда-то в конкретное место? Или маршрут не важен?

– Не важен. Доверяю твоему выбору. Поделюсь, если что-то придет на ум.

– Хорошо.

Машина до сих пор неизвестной мне марки, перепрыгнувшая Чертов мост (хорошо, что Алия об этом не прознала, хорошо, что там не было камер. Или, может, плохо?) отъехала от тротуара.

– Я должен заехать к знакомому, передать ему кое-какие бумаги. Тебя не смутит?

– Меня не смутит.

Я расслабилась на сиденье.

Начинался мой фильм, и я мысленно запасалась попкорном. Ни спешки, лишь сплошное предвкушение прекрасного. Я была там, где хотела быть. Отцу на автоответчике осталось послание о том, что я уехала с подружками отдыхать. Он поймет. По-своему, конечно, но достаточно и этого. Главное, не будет волноваться.

Как только автомобиль занял свое место в потоке, на мою руку легла рука Крейдена. Сжалась легонько. Я накрыла ее сверху ладонью и прикрыла глаза. Это нормально, когда от счастья совершенно не вовремя хочется плакать?

* * *

(UNSECRET, MAYLYN – Welcome To Your Nightmare)

Знакомого Форса звали Дензилом, и жил он на окраине западного района. Дом хороший, недешевый. Изнутри, как оказалось, чуть захламленный беспорядком, но оттого не менее светлый и добротный. Поразил, однако, хозяин. Метис. Не темнокожий, но кофе с молоком, с черными густыми дредами, свисающими ниже лопаток, огромный, как обезьяна. Руки большие, мосластые, ноги тоже, в общем, весь крупный – глаза, губы, тело. Такому бы в баскетбол играть.

– Кого я вижу! Форс… с девушкой.

Моему появлению Дензил явно удивился, не ожидал увидеть Крейдена в чьей-то компании.

Мой спутник не стал что-либо пояснять, просто протянул папку, которую захватил с собой из машины. И к делу:

– Здесь бумаги.

– По всем отделам?

– Да.

– Когда нужен анализ?

– Время… есть.

Форс отозвался, как мне показалось, неопределенно, с подтекстом – «сам знаешь, чем скорее, тем лучше». Дензил, видимо, знал. За мной, однако, он наблюдал с откровенным любопытством. Предложил доброжелательно:

– Чай, кофе?

Я неуверенно взглянула на Крея – тот качнул головой.

– Мы по пути.

«Есть свои планы».

– Понял.

На огромном столе, возле которого стоял Дензил, куча бумаг большого размера – ватманов с некими чертежами, графиками. Что именно он анализирует? Или конструирует? Я приблизилась, чтобы взглянуть поближе, и тогда случилось то, чего я совершенно не ожидала. Метис среагировал молниеносно – схватил меня за запястье, дернул на себя, развернул, прижал спиной к своей груди. Руки поставил в положение «я могу свернуть ей шею за секунду» – обе ладони вокруг моей башки. Одна чуть выше, другая чуть ниже. Испуг пришел резкий и запоздалый, одновременно с пониманием, что при такой силе и реакции, если бы Дензил действительно хотел свернуть мне шею, то сделал бы это мгновенно. Еще больше поразило другое – то, с какой скоростью Крейден достал и направил на «друга» пистолет. На красивом лице ни одна мышца не дрогнула, только взгляд холодный, как сквозняк, очень ровный. Дуло направлено метису в лоб – «кто из них среагировал первым?».

Крейдену даже не пришлось говорить «отпусти», когда я почувствовала, что плечи Дензила ходят ходуном. От хохота.

– Хотел посмотреть… черт, а у тебя, оказывается, все серьезно…

– Отпускай ее медленно, – тон голоса Форса такой, что мурашки по позвоночнику. Ничего не выражающий.

– Все-все…

Огромные ладони отодвинулись от моей головы. От Дензила я отскочила, понимая, что нервная дрожь проявит себя чуть позже. Вот же козел.

– Отпустил. Видишь? Убирай пушку.

– Ты только что чуть не лишился мозгов.

– Согласен, плохо пошутил. Больше не буду. Просто… хотел проверить. Никогда раньше не видел тебя таким.

«А ты, однако, залип. По самые помидоры».

Черт, это у него шутки такие?

– По бумагам позвонишь.

Крейден выглядел спокойным, но изморозь из его глаз не исчезла, хотя вернулась в кобуру пушка.

– Позвоню, конечно. И, эй, не держи зла, глупая шутка.

– Глупая.

Метис, кажется, не испытывал настоящего чувства вины. У этих двоих какие-то свои отношения – мне не понять. Мужская дружба иная, не такая, как у женщин. Дензил, однако, некие одному ему известные выводы все-таки сделал.

Мне кивнули на выход. Мне позволили выйти первой, прикрывая со спины.

* * *

(League of Legends, Denzel Curry, PVRIS – Burn It All Down Denzel Curry Remix)

Трясло меня уже в машине.

– Это он так шутит?!

– Да.

– Ничего себе!

Огромные у него были руки, просто огромные. И моя шея переломилась бы, как спичка.

– Сильно он тебя напугал?

Я помолчала.

– Сильно.

Врать не имело смысла.

– Черт, он мог…

В теории, конечно. Мог меня прикончить там за секунду. Форс переложил сумку на заднее сиденье, на меня посмотрел тем самым тягучим взглядом, от которого ничего не спрячется.

– Не мог.

– Откуда… откуда ты знаешь?

– Знаю.

Да, Крейден отреагировал стремительно, в который раз проявив скорость реакции в сложных ситуациях. До сих пор помнился и его взгляд тоже – с таким стреляют не раздумывая. Помнились его напрягшиеся челюсти, сжимающие рукоять пистолета пальцы – вот чьи руки, похоже, никогда не дрожат.

Мне же пришлось зажать свои холодные ладони между коленями, чтобы унять, чтобы согреть.

– Ви… – Только он умел произносить это очень мягко, очень тепло. – Я говорил, что не дам тебя в обиду?

Говорил.

И смотрел он теперь так, что за мягкой периной виделась бетонная стена. Что я знаю об этом мужчине? Мне вдруг показалось, что умеет он куда больше, чем в моих самых смелых предположениях. «Готова стать женой мужчины-загадки?»

– Не дашь?

– Нет.

Я постепенно расслаблялась, выдыхала.

– Просто, понимаешь, за долю секунды невозможно понять, шутит человек или нет.

– Возможно.

– Ну, не знаю… За кратчайшее мгновение определить истинные намерения? Человеческие реакции на такое не способны.

В этот момент Крейдену кто-то позвонил. И прежде чем ответить, он бросил ровную, будто ничего не значившую фразу:

– Значит, надо использовать нечеловеческие.

Сказал это так, будто был выбор. Мол, здесь я среагирую как гуманоид, а здесь как рептилоид. Забавно. Вот только пока он говорил по телефону, интуиция шепнула мне, что Крейден на самом деле был быстрее. Он всегда знал наверняка, знал все заранее. И когда короткий разговор, состоящий из нескольких рабочих фраз, завершился, я поинтересовалась уже без нервов, скорее, с любопытством.

– То есть, ты пустил бы пулю в лоб своему… другу?

Ох эти клычки, ох уж эти хитрые, не всегда читаемые выражения глаз.

– За тебя? – Моей щеки нежно коснулись костяшками согнутых пальцев. – Как сама думаешь?

Почему-то в положительном ответе я не сомневалась. И вместе с этим пониманием отогрелась, расслабилась.

(Francis Novotny – Broken Arrow)

Какое-то время машина неслась по трассе. Мы молчали. Мое настроение, как ни странно, не испортилось, скорее, заиграло новыми гранями и оттенками – более глубокими, загадочными. Неслись по обочинам деревья; автомобиль Крейден разгонял так, что внутри все поджималось от возбуждения, чувствовалось умение водителя делать все качественно, отточено.

Забылся метис, но не забылось выражение лица Форса с пистолетом. Теперь, однако, оно завораживало, не выпускало воображение из бархатных тисков, будоражило ум. Сколько всего умеет тот, кто сидит рядом? Какой он? Мы, женщины, падки на демонстрацию мужественности, нас хлебом не корми, но дай еще раз «потечь» при виде напрягшихся желваков, вздутых на руках вен… Кхм… меня повело не туда.

И вдруг, как молния, сверкнула мысль – я б не прочь еще. Посмотреть на такого Крейдена, полюбоваться им, в очередной раз заценить хлещущий наружу тестостерон, эту скрытую агрессию, направленную вовне…

«А ведь можно… – сообразила я с удивлением. – Можно попросить его пройти Мерил Хант трейл…»

И мысленно прикусила губу от собственной наглости.

Мерил Хант проходили тогда, когда желали доказать собственную выносливость. На эту чертову трассу, предназначенную для тестирования всех физических навыков, совались только профи и никогда новички. На ней требовалось стрелять, пересекать обрывы по отвесным скалам, преодолевать сложную местность на скорость, выживать, в общем. Условия искусственные, но не отличимые от естественных. Тех, кто прошел Мерил Хант, награждали специальными дипломами, их охотно брали на сложную работу – в охранные организации, в основном. Меня же прельщало другое – там велась видеозапись в формате полноценного фильма, которая после прохождения выдавалась на руки. Снимали с шести камер – крупные планы, общие, детализированные, классно оптически подобранные. И если бы у меня была такая запись, на которой я могла бы сделать стоп-кадр Крейдена с напрягшимися мышцами, потного, взмыленного и бесконечно сильного… Ох, я бы дорого за такую заплатила. За пленку, на которой запечатлен его «высший пилотаж». Черт…

– У меня есть… идея… – произнесла я так, будто у меня был полный рот мармелада. Промямлила.

– Какая?

Он улыбался? Я даже взглянула на водителя, чтобы убедиться, что уголки его губ приподняты.

– У нас же есть… время? Ну, в смысле, нет четкого графика, куда и во сколько мы должны прибыть?

– Графика нет.

– Тогда, – я жалась и жеманничала, как леди, зашедшая в пивнушку и стесняющаяся попросить стопарик водки. – Может, кое-куда заедем?

– Куда?

Пришлось мне помолчать, собраться с духом.

– Хочу попросить тебя… Сделай кое-что для меня.

– Что именно?

Шорох шин; равномерный гул двигателя.

– Пройди Мерил Хант.

Крейден смеялся. Широко улыбался, точнее будет сказать – смеялись только его глаза. Он даже свернул на обочину, притормозил в «кармане» у полосатого заграждения, отделяющего дорогу от пологого обрыва.

– Мерил Хант, значит?

И нет, он не обиделся. Наоборот, сделался привычно-расслабленным, каким-то порочным. Что-то нажал – спинка моего кресла приняла полулежачее положение. Теперь я ощущала себя, как в кресле-кровати; сам опустился рядом на локоть, взглянул на меня с лавой на дне зрачков. Жаркой, неторопливой, терпеливой. Провел пальцами по губам – очень мягко, нежно, – по шее, по ткани между грудей, животу. Сделал едва уловимый жест, мол «раздвинь ноги», и я чуть развела колени в стороны. С ним, как известно, хоть где… Его ладонь легла поверх джинсов мне на лобок, и застыла как у себя дома. Какое-то время я ждала, что действия продолжатся, что меня начнут поглаживать, но мужская рука больше не двигалась, просто лежала, обозначая себя в правильном месте.

– Итак… – Веселье слышалось и в его спокойном тоне. Смесь любопытства, насмешки, словно мастеру по строительству настоящих домов вдруг предложили соорудить кукольный. – Что именно ты хочешь проверить? Мою ловкость?

Блин, вот как теперь объяснить? Плюс сбивала с толку лежащая на моем лобке рука, возбуждающая сквозь джинсы. И никаких попыток приласкать мою промежность пальцами.

Я сглотнула. Как же рядом с ним «жарко».

– Я думаю, с твоей ловкостью… все хорошо.

Эта ладонь… Пусть бы она надавила, пусть бы пошевелился хоть один пальчик…

– Тогда что? Мои навыки стрельбы?

– С ними, наверное, тоже отлично…

Сложно думать, когда он так смотрит. Иногда взгляд – уже аналог секса.

– Хочешь проверить скорость моего бега?

– Нет… Не… совсем.

– Навыки альпиниста?

– Я… – Черт меня подери. – Просто хочу посмотреть, как ты это сделаешь.

В салоне такая атмосфера, что, кажется, скоро начнут тлеть кончики моих волос.

– Хочешь посмотреть?

– Да.

– Зачем?

Он баловался со мной. Игрок. Что ж, придется открыть карты, сказать честно.

– Понимаешь, – начала я издалека, – вы, мужчины, любите, когда женщины носят красивое белье, так?

– Положим.

– Любите, когда вам танцуют чувственный танец, медленно раздеваются… Это ведь удовольствие для глаз?

Взгляд насмешливый, ответа нет. Пришлось просто продолжить.

– Вот и мы, женщины, любим эстетику. Хочу, чтобы у меня… осталась запись…

Если он сейчас наклонится, поцелует меня, я забуду и про Мерил Хант. Но Крейден играл честно и не наклонялся.

– … запись с твоими вздутыми бицепсами… Чтобы я могла поставить какой-нибудь кадр на паузу… И рассматривать его. Или даже на заставку телефона.

– Полагаешь, не насмотришься на мою мужественность в реальной жизни?

– Может быть. Но… я хочу сейчас.

Хочу в ней потонуть, хочу кончить мозгом.

Как же красиво он улыбается. Эти чертовы клычки я помню с нашей второй встречи, когда воочию увидела его лицо и пожалела, что Крейден не урод. Тогда я не знала его имени, но знала, что сбежать уже не получится.

– Ты… это сделаешь? Для меня?

Ответа меня заставили ждать секунд десять – целую вечность. И моя промежность уже давно увлажнилась под его рукой.

– Для тебя? Сделаю.

«Как здорово! Черт, как же здорово…»

– И ты тогда сделаешь кое-что для меня, да? Взамен.

– Что именно?

Игрок всегда остается игроком.

Очередная порция тягучей тишины, которую хотелось заполнить поцелуем.

– Вечером ты будешь делать то, что я буду тебе говорить.

– Не-е-е…

Я аж приподнялась от неожиданности.

– Да-а-а, – послышалось тихое, но уверенное.

– Да нет! А вдруг ты прикажешь мне жрать песок?

– Вот как ты обо мне думаешь?

Его тихий смешок и почти дрогнувший на джинсах палец.

– Я… я же не знаю, что именно ты будешь приказывать?

– Вот и проверишь.

– Всю ночь? – Нет, я, конечно, азартна, но… Блин.

– Скажем… до полуночи.

– Не-е-е…

Мне было смешно. Мне было ссыкотно. Меня распирало любопытство, которое жглось, как перченый шоколад.

– Хочешь запись моих раздувшихся бицепсов? Моих вен, моего напряженного лица, моей силы?

– Хочу…

Черт, я хотела ее так же сильно, как плешивый дрочер хочет кассету с новой порнушкой. До дрожи в пальцах, до слюней у витрины.

– Значит, согласна на мои условия?

Мне впору было скулить. И от перевозбуждения тоже.

«Нет!.. Нет!.. Нет!..»

– Да!

Все, я спалилась.

– Отлично.

Кажется, я на что-то только что подписалась.

– Но, – поспешила прояснить, – мы ведь можем приехать в отель не в восемь вечера? А позднее?

В десять, в одиннадцать… «Чтобы у тебя на извращения остался только час?»

Крейден смеялся. На этот раз открыто, красиво.

– Может быть, – отозвался уклончиво.

И мое кресло начало плавно подниматься до привычного вертикального положения.

– Ты не продолжишь?

Я сглотнула. Взглядом указала ему на руку, и эту руку плавно отняли от моей промежности.

– Не сейчас. Позже. Хочу, чтобы ты была немного на взводе.

«Немного?»

– Да у меня теперь мысли о сексе с тобой из головы даже покурить не выйдут.

– Нам хватит времени. На все. – Я любила этот его ответ. – Ну что, Мерил Хант?

Мне подмигнули.

Господи, я все-таки его попросила. И он согласился.

Крейден тем временем проложил в навигаторе новый маршрут – крюк от текущей дороги в сторону Мерил Хилла. Когда педаль газа плавно и уверенно утопла в пол, я всерьез подумала, что от перевозбуждения, пока мы доедем до трейл-парка, проявится мокрое пятно на джинсах.

* * *

(Andrada Popa – Out of Time)

Меня посадили в комнату для просмотра. На стене множество экранов, два удобных кресла, сбоку стол управляющего или администратора – не знаю, как именно именовался невысокий, субтильный и жилистый паренек с усиками и волосами, стянутыми резинкой в хвост. Комната тесная, в такую не вошла бы команда болельщиков, если бы она явилась вместе с Форсом. Но для меня одной и администратора ее было более чем достаточно.

Один из экранов сейчас как раз транслировал Крейдена (уже переодетого в фирменную белую майку трейла и короткие шорты), которому на запястье защелкивали темный браслет.

– Это для чего?

Для измерения пульса, давления? Некая фитнес-штучка, передающая параметры тела на «базу»?

– Э-э-э, нет. Это… для дронов.

Парень почему-то мялся, выглядел зажатым, будто некие условия прохождения заранее не были соблюдены.

– Тех, которые будут снимать фильм?

– Нет. Для военных дронов, которые будут отслеживать время прохождения участником трассы. Снимают другие – белые, они поменьше.

Другой экран как раз демонстрировал черные летающие махины, похожие на мини-вертолеты. Обе с пулеметами под днищем.

Военных дронов?

Я подумала, что ослышалась. Ерунда какая-то.

Крей, которому сейчас поправляли перевязь на поясе ассистенты, выглядел расслабленным, но уже иным, сосредоточенным.