Текст книги "Когда мертвые заговорят"

– Но и ты должна понять. Ты ничего не можешь поделать с тем, что люди пропадают.

– Я не могу просто забыть.

– И не надо. У нас есть листовка. Если мы встретим эту девушку, обязательно ей поможем. Но мы здесь на три дня и все. Уже меньше трех дней, – пробормотал он себе под нос. Он смотрел только перед собой, но Мэгги увидела, как по его лицу пошла тень. – Если бы моя дочь пропала, я бы тоже ходил с листовками. Несмотря на то, что прошел год.

– Что? – удивилась Мэгги и рывком поднесла к глазам листовку. Дата подтверждала сказанное мужем: Дэйзи Келли пропала почти год назад.

В машине вновь воцарилось молчание, потому что оба подумали об одном и том же: лучше бы она сбежала с каким-нибудь парнем или с несколькими парнями. Ведь если ее похитили, она наверняка мертва.

Утром они были на похоронах и вот вновь думают о смерти. Мэгги ненавидела грустить, поэтому стремительно принялась придумывать тему разговора повеселее. Она повернулась к Дэвиду, нахмурив брови:

– Впервые слышу о том, что ты хочешь ребенка.

– Я не говорил, что не хочу, – возразил он. – Но и не говорил, что хочу. – Подумав пару секунд, он сказал: – Но если у меня будет дочь…

– У нас.

– Если у нас будет дочь, я научу ее самообороне и…

– Ну уж нет, господин самоуверенность! – воскликнула Мэгги, приподнявшись на сиденье и подобрав под себя ногу. – Никаких пистолетов и ножей! И никаких драк! Моя девочка будет принцессой.

– Пусть будет принцессой, которая может постоять за себя, – спокойным тоном сказал Дэвид, который всегда умел найти компромисс в разговорах с женой. Для себя-то он уже все решил. Он никогда не попадет в такую ситуацию, как тот незнакомец. Не будет бояться отпускать дочь из дома, не будет бояться похищения, не будет вздрагивать от каждого звонка, не будет печатать листовки. Потому что его дочь никогда никто не похитит.

Они въехали на мост и вновь застряли в пробке. Где-то вдали на черном небе клубились серые облака, тяжко нависая над городом и кашляя громом.

– Настоящая буря, – пробормотала Мэгги, вглядываясь через ветровое стекло на Криттонскую реку, ревущую по обеим сторонам моста. Широкая и глубокая, опасно черная, она ловила вспышки молний и глотала тонны дождя, пропуская его через себя.

Довольно романтично… – подумала она, покосившись на мужа. Они поженились всего-то полгода назад, а кажется, что целую вечность. В хорошем, конечно, смысле этого слова. У них, Мэгги знала, родственные души. Насколько они не похожи, настолько же подходят друг к другу, как Инь и Ян – идеальное дополнение.

Мэгги откинулась на спинку сиденья, продолжая смотреть на Дэвида. У него были те черты лица, которые хотелось рисовать. Широкие брови, прямой нос, короткие волосы и темная щетина. В пустыне Дэвид брился очень редко, и, когда говорил с ней по видеосвязи, она млела от его мужественного, но очаровательного образа. Без бороды Дэвид выглядел совсем мальчишкой.

Он заметил, что она на него смотрит, и улыбнулся, будто догадавшись о ее мыслях. На его щеках появились ямочки, и Мэгги, тоже не в силах сдержать улыбку, отвернулась.

– Кстати, – вспомнила она, – в квартире может быть небольшой беспорядок. Я не была там четыре месяца, помнишь?

– Помню.

– Так что не обращай внимания на пыль. Хотя, может, Рози на выходных заглядывала… – Мэгги хмыкнула: – Она – ярый фанат уборки.

– А ты нет?

– Я люблю творческий беспорядок. Какие-то проблемы? – Мэгги цепко посмотрела на Дэвида, и он вновь улыбнулся, показывая ямочки. Он ничего не произнес, уставившись на дорогу.

Остаток пути они молчали. Когда они добрались до квартиры, Мэгги констатировала, стоило им переступить порог:

– Ну, что и требовалось доказать: Рози выкинула все мои коробочки от сырков в глазури и обертки от шоколадок… – Дэвид посмотрел на Мэгги, и она, чувствуя, как щеки обдало жаром, пролепетала: – Это для одной чрезвычайно интересной задумки… для… для…

– Я понял, – сказал он, опуская спортивную сумку у тумбочки, на которой стояла ваза с искусственными розами. Мэгги нахмурилась, глядя на них:

– Я люблю живые краски.

Дэвид стянул ботинки, оставив их у двери, и направился по коридору в сторону кухни. Стены были сплошь украшены фотографиями пейзажей Эттон-Крик. Мэгги проскользнула в спальню и быстро обследовала шкаф, чтобы убедиться, что Рози не вышвырнула ее куклы, изготовленные из старых свитеров. С облегчением обнаружив их на верхней полке, Мэгги вернулась на кухню и втиснулась между Дэвидом, напряженно глядевшим в окно, и холодильником. Обследовав холодильник, она удрученно констатировала:

– Ничего, пустота, мрак.

Не отрывая взгляда от пустоши с заброшенным сахарным заводом, Дэвид спросил:

– Тебе никогда не было страшно жить в этой квартире?

– Тебе страшно? – Мэгги резко посмотрела на Дэвида, собираясь улыбнуться и прокомментировать этот факт. Он задумчиво покачал головой:

– Я просто попытался поставить себя на твое место. Ты ведь всего боишься.

– Я не боюсь всего, – сварливым тоном осадила его Мэгги и добавила: – Иди уже в магазин, или не видать нам сегодня ужина.

Очнувшись от размышлений, Дэвид чмокнул Мэгги в макушку и поспешил в прихожую. Затащив в спальню спортивную сумку, он схватил ключи и покинул квартиру, заперев за собой дверь.

Когда его шаги стихли, Мэгги посмотрела на то место, где находился завод. Сейчас в темноте его не было видно, но она отчетливо могла представить себе высокое полуразрушенное здание. Оно напоминало Мэгги о времени. Вот сейчас здание стоит там, стойко защищаясь от ударов ветра, а через двадцать лет его, возможно, уже не будет. Или Мэгги не будет.

Будто в ответ на ее мысли снаружи прогрохотал такой сильный гром, что зазвенели стекла. Испугавшись, Мэгги отошла от окна, а затем включила во всей квартире свет. Дэвид прав, она трусиха, но это – ее дом. Вот на подоконнике цветы, которые Рози регулярно поливала, а вот на дверце холодильника три одинаковых магнита в виде вишни.

Когда Дэвид вернулся с ужином, они не вспоминали ни похороны его дяди, ни незнакомца с листовками, ни пропавших дочерей. Они мило провели вечер (Дэвид даже выпил пару баночек пива), посмотрели какой-то черно-белый фильм по телевизору, а затем улеглись спать.

В четыре часа ночи Мэгги вдруг проснулась. Она даже не поняла, из-за чего распахнула глаза: то ли приснилось что-то жуткое, то ли молния на мгновение ослепила ее безмятежное лицо яркой вспышкой. Сон пропал. Мэгги покрутилась с боку на бок, чего Дэвид, утомленный дорогой, даже не почувствовал, и, так и не уснув, около пяти часов выбралась из-под теплого одеяла.

Она прокралась на кухню, где отхватила кусочек курицы-гриль, хоть и холодной, но вкусно пахнущей, затолкала в рот чесночный хлебец и сделала большой глоток остывшего чая. Обмакнув следующий кусок мяса в соус и поднеся его ко рту, Мегги испуганно подскочила – яростно ударил гром, следом сверкнула вспышка молнии.

Затаив дыхание, Мэгги замешкалась, но затем поспешила в ванную, вымыла руки и почистила зубы. Она уже собиралась вернуться в постель, когда вдруг за стеклом что-то привлекло ее внимание.

Она списала странный блеск на отражение молнии или еще что-то неопасное и не жуткое, но, подойдя ближе и присмотревшись к темноте, поняла, насколько ошиблась. От окна веяло прохладой и дождем, который словно пытался проникнуть в квартиру. Но Мэгги похолодела не от этого. Там, на пустыре, где высился сахарный завод, из леса выбежал человек. Мэгги вся похолодела: это была девушка. Она живо перебирала ногами, то и дело утопая в грязи, и постоянно оборачивалась, будто за ней кто-то гнался прямо из темноты. Над ее головой, будто насмехаясь, сверкала молния.

Мэгги торопливо натянула штаны и свитер, затем дождевик и резиновые сапоги и, схватив фонарик, вышла из квартиры. Дэвид спал чутко, но все равно не проснулся. Мэгги не хотела его будить. Она не считала, что с ней что-то случится, если она сама проверит, что за история произошла с девушкой из леса. Любопытство смешалось со страхом, и внутри Мэгги все затрепетало.

Она прыжками сбежала по лестнице, и, включив фонарик и удерживая рукой капюшон дождевика, вышла из подъезда и обошла дом с обратной стороны. Дождь заглушал все звуки, барабаня по крышам машин, выстроившихся в шеренгу на парковке, по асфальту, по дождевику Мэгги. Громко топая резиновыми сапогами, она бросилась бежать в сторону леса, боясь упустить незнакомку. Почему-то вспомнилась листовка с пропавшей девушкой, и у Мэгги мелькнула мысль: «А вдруг это Дэйзи Келли?» Но нет, тут же отмахнулась Мэгги, таких совпадений не бывает!

Грязь под ногами была липкой и тягучей, еще и пахла противно. Мэгги запыхалась, оббежав дом, и посветила вперед фонариком, прищурившись, чтобы лучше видеть в сумраке. Дождь норовил затечь в рот и глаза, и Мэгги, убирая прилипшие к лицу пряди волос той рукой, в которой был зажат фонарик, случайно посветила в сторону. И тут же испуганно завизжала, потому что прямо на нее неслась дикая девушка. Она завопила, увидев Мэгги:

– Помогите! На помощь! Помогите, о боже…

Мэгги в ужасе вытаращилась на ее огромный живот под влажным серым платьем и неосознанно попятилась, но незнакомка быстро привела Мэгги в чувство, схватив ее за запястья:

– Помоги мне! Помоги мне! Ааааах… – Она застонала, схватившись за живот. К горлу Мэгги подкатила тошнота, и она, бросив взгляд в сторону окна своей квартиры, быстро оценила ситуацию и, обхватив девушку за талию, повела к парковке, на которой стояла машина.

– Тебе нужно в больницу, – сказала Мэгги, сплевывая дождь. Ветер сорвал капюшон дождевика, и теперь холодные капли просочились под свитер и футболку, стекая по груди и спине.

– Нет! – зарычала незнакомка, железной хваткой цепляясь за скользкую ткань дождевика. – Никакой больницы! Только не туда! В полицию. Мне нужно… ахххх… в полицию.

– Хорошо, – Мэгги не стала возражать, рассудив, что потом, когда они окажутся в безопасности, она заставит девушку рассказать, что случилось, и отвезет ее в больницу.

Над их головами гремел гром. Буря не стихала, но Мэгги позабыла о том, что боялась молнии. Теперь она должна была помочь девушке попасть в больницу. Иначе случится что-то страшное.

Ключи были в кармане штанов, потому что, к счастью, Мэгги никогда их не вытаскивала. Она сомневалась, что незнакомка смогла бы дождаться Мэгги у машины, если бы ключи оказались в квартире. Подняться вместе с Мэгги она бы точно не смогла – ее живот был просто огромным, из-за него фигура казалась изломанной и неповоротливой. Незнакомка была худой, словно спичка, и Мэгги почувствовала ее кости под тонкой ветровкой и платьем, почувствовала острые локти, работающие изо всех сил. Девушка шла на удивление быстро, пыхтя и постанывая, и все время оборачиваясь.

– Оххх… скорее. Скорее.

– Да, – только и сказала Мэгги. Они наконец-то обошли дом и приблизились к небольшой черной машине Дэвида. Мэгги отперла пассажирскую дверь и помогла незнакомке опуститься на сиденье, затем обогнула автомобиль и забралась внутрь.

Она повернула в замке ключ зажигания, и звук работающего мотора прозвучал настоящей музыкой. Почувствовав облегчение, Мэгги вырулила с парковки и посмотрела на сидящую рядом пассажирку. Та смотрела перед собой широко открытыми глазами, полными безумия. Мэгги успела отметить худые, как палки, голые ноги, покрытые жуткими синяками и порезами вплоть до середины бедра, тяжелый живот, натянувший серое, мокрое от дождя платье…

– Это кровь? – спросила Мэгги, увидев на боку темное пятно.

– Не моя, – каркнула незнакомка. Она была в шоке – Мэгги видела, как безумно вращались ее глазные яблоки, пытаясь уследить за потоком машин на дороге, за обеими сторонами улицы, будто откуда ни возьмись мог появиться ее преследователь.

– Что случилось? – Мэгги вновь на нее посмотрела. Черные волосы до талии, стянутые в растрепанный и мокрый хвост, толстой веревкой прилипли к спине, на лбу были ссадины, а у виска шрам. Губы серые, бесцветные, изорванные. И глаза – жуткие, полные страха, боли и жестокости.

Мэгги моргнула, поняв, что незнакомка смотрит на нее в упор.

– Я Дэйзи Келли! – громко сказала она, будто пыталась перекричать нечто. У Мэгги вся кровь отлила от лица, и она отвернулась, увеличивая скорость. Не может быть. Дэйзи Келли? Именно о ней она думала, выбегая к сахарному заводу. Именно ее фотографию она видела на листовке. Сейчас эта девушка сидела в салоне ее автомобиля. Держалась за живот и таращилась через ветровое стекло.

Мэгги стало страшно. Она многое слышала о жертвах Криттонского Потрошителя, пока училась в колледже. Этот психопат навел страху на весь город, похищая жертв исключительно тринадцатого января, из-за чего на зимних каникулах в Эттон-Крик был введен комендантский час, а некоторые студенты даже покидали город.

– Он запер меня в каком-то месте… а я не могла понять, за что… – глухо пробормотала Дэйзи Келли. Мэгги сжала пальцы на руле, чувствуя, как все тело сотрясает мелкая дрожь.

Она никогда не попадала в такие ситуации, никогда даже не была знакома с беременными девушками. И у Дэйзи такой огромный живот!..

– Ты убила его? – спросила Мэгги, и Дэйзи Келли вдруг расхохоталась, брызнув слюной и кровью – ее десны были в жутком состоянии.

– Убила? Эту тварь никто не сможет убить! – заверещала она сквозь смех и тут же поморщилась от боли в животе. – Его… ребенок… пытается вырваться из меня…

Мэгги сглотнула, ощущая себя будто в параллельной реальности, где происходит то, что происходит. Меньше суток назад она была в пустыне со своим мужем, просила его поцеловать ее напоследок в их трейлере, затем зарывала пальцы ног в горячий песок и собирала скромные пожитки. Они решили, что остаток учений Мэгги проведет дома рядом с Рози, а когда Дэвид вернется, их воссоединение будет теплым и трогательным.

А теперь она едет по скользкой дороге Эттон-Крик, и рядом сидит беременная Дэйзи Келли, сбежавшая от Криттонского Потрошителя – отца ее ребенка.

– Мы скоро будем в полиции, – сказала Мэгги. Она решила, что из полиции, после того как у Дэйзи Келли примут показания, будет легче вызвать «Скорую помощь».

– Он насиловал меня, – сказала Дэйзи, и Мэгги глянула на нее, чтобы показать, что слушает. Кто знает, с кем этой девушке приходилось разговаривать весь этот год в заточении? Что с ней делали? Он ее насиловал. Он рвал ее губы поцелуями, бил ее щеки, душил.

В груди Мэгги загорелся огонь, и она крепче сжала руль и еще увеличила скорость. Даже если ее попытаются остановить, чтобы выписать штраф, безрассудно подумала она, все равно дорога одна.

– Скоро будем в полиции, Дэйзи, – сказала Мэгги, стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно. – Этот подонок получит свое!

Дэйзи в ответ рассмеялась, но смех был пугающим и бесконтрольным, он вырывался из ее груди рваными звуками, наполненными болью. А через секунду Дэйзи обмякла на сиденье, потеряв сознание. Мэгги опасливо коснулась ее шеи двумя пальцами, проверяя пульс. Сердечный ритм был неровным.

В полиции Мэгги ждал новый шок. Как выяснилось, Дэйзи Келли – молодая алкоголичка и наркоманка (что подтвердили уколы на сгибах локтей), а еще сумасшедшая. Она сбежала из дома с каким-то парнем, спасаясь от преследований поклонника. Последнее подтверждало письмо, адресованное миссис Келли: «Мама, я устала от этого безумия. Если останусь на месте, он найдет меня и вырежет мое сердце. Я не вернусь домой, не ищи меня». После этого поиски прекратили, горячую линию, куда можно было звонить с информацией, отключили.

Мэгги еще никогда не была так зла. Она ругалась и вопила, обвиняла детективов в некомпетентности, заявляла, что они все поголовно сошли с ума, раз не собираются брать показания у жертвы. Те лишь сказали, что с удовольствием выслушают «жертву», если она скажет хоть словечко. Однако Дэйзи Келли в ответ лишь безудержно хохотала, брызжа окровавленной слюной.

Какой-то паренек в форме, проходивший мимо со стаканом, покосился в сторону Дэйзи, сидящей на стуле, и пробормотал себе под нос:

– Видно же, что наркоманка… И зачем ребенка?..

– ЗАТКНИСЬ! – рявкнула Мэгги так, что тот подскочил и пролил на себя кофе. Эта сцена вызвала новый приступ хохота у Дэйзи. Она держалась за живот обеими руками, сплевывая на пол кровь. После этого в ситуацию вновь вмешался детектив Харрингтон. Он единственный внушал Мэгги более-менее стойкую уверенность. Детектив начал с того, что Дэйзи Келли должна написать заявление, но пока что она, очевидно, находится под действием какого-то наркотика. Мэгги в ответ жестким тоном, граничащим с истерией, заявила:

– В машине она вела себя нормально!

– Она прислала записку, Маргарет, – спокойно сказал детектив Харрингтон, проявляя чудеса терпимости. – Это ее почерк, родители подтвердили. Дэйзи жила разгульной жизнью на протяжении пяти лет, а затем просто исчезла. И вернулась с ребенком, а Потрошитель, как всем известно, вырезает сердца у своих жертв. Сейчас мы проведем экспертизу и узнаем, говорит ли она правду. Попытаемся выяснить, чья кровь на ее платье.

– Она сбежала, – сказала Мэгги с нажимом. Она продолжала стойко противостоять им, но внутри зародились ростки сомнений: да, Дэйзи выбежала из леса, но кто сказал, что она сбежала от Криттонского Потрошителя? А вдруг от своего парня? А вдруг…

Дальше все завертелось с яростной быстротой, как безумная карусель, на которой желчь подкатывает к горлу, и тошнит, тошнит, тошнит…

Дэйзи внезапно закричала, падая со стула, и одновременно с этим в участок ворвались врачи «Скорой помощи», таща каталку, которая подпрыгивала на неровном полу. Дэйзи сопротивлялась, но ее погрузили на каталку и накрыли теплым пледом. Мэгги, не теряя ни секунды, бросилась следом за врачами. За ее спиной детектив Харрингтон раздавал указания офицерам следовать за каретой «Скорой помощи», а затем его голос стих – Мэгги выбежала на площадку. Запрыгнув в свою машину, она с колотящимся сердцем поспешила за «Скорой» – ее мигающие фонари на всю округу сигнализировали об опасности.

Мэгги скрутило дурное предчувствие. Еще пару часов назад ветер порывался выдернуть деревья из земли, а теперь едва перебирал воду в лужах. Глянув на часы, Мэгги сильно удивилась – четверть седьмого утра, а небо по-прежнему темно-синее, с белыми мазками тумана, просочившегося между машин.

Все мысли Мэгги крутились вокруг Дэйзи Келли. Хоть та и была в надежных руках врачей, Мэгги все равно хотела убедиться, что с ней все в порядке. Когда карета «Скорой помощи» въехала на территорию больницы и остановилась у одного из корпусов, Мэгги резко затормозила и выскочила из машины. Она подоспела к «Скорой» как раз вовремя: врачи выкатили каталку с Дэйзи. Та безумно крутила головой, не переставая бормотать:

– Нет, только не сюда. Только не здесь. Только не это… Эй, эй, эй, – она вдруг заметила Мэгги и вцепилась в ее пальцы. Мэгги пришлось бежать вместе с каталкой к больнице, терпя боль в суставах.

– Нет, – прорычала она, глядя на Мэгги в упор. – Забери меня. Отсюда.

Она так крепко сжала пальцы, что Мэгги услышала хруст костей и едва сдержала болезненный стон. Мимо мелькали люди в синих, зеленых, белых одеждах; с капельницами, на каталках, на колясках; с перевязанными головами, конечностями, туловищами. Но Мэгги смотрела только в исхудалое лицо Дэйзи Келли. Когда ее доставили в палату для осмотра, Дэйзи громко сказала:

– Пусть Маргарет останется со мной! – Услышав ее имя в полиции, она без устали повторяла его, будто волшебное слово. – Пусть Маргарет останется со мной! Я хочу, чтобы она была здесь, рядом! Пусть Маргарет будет рядом!

– Хорошо, – сказал высокий молодой человек в синей форме. – Хорошо, она останется, только не волнуйтесь. Назовите ваше имя и возраст.

– Дэйзи Келли. Двадцать один год. – Дэйзи говорила с трудом.

– Чья на вас кровь, Дэйзи?

– Ничья. Ничья. Не моя. Это не моя кровь. Она не моя, – лихорадочно бормотала она, держа Мэгги за руку.

– Мы возьмем вашу кровь на анализ. Переживать не стоит. Медсестра сходит за медкартой, Дэйзи. Это пара минут. – Когда врач задавал вопросы, он одновременно проверял ее пульс, мерил давление и температуру, светил в глаза фонариком. Закончив с Дэйзи, он обратил внимание на Мэгги:

– Как она поранилась?

– Без понятия.

– Мне нужны ваши данные, – сказал он, хватая планшетку, лежавшую на каталке. – Ваше имя, возраст, адрес, номер телефона, пожалуйста.

Мэгги дрожащим голосом ответила на вопросы и тут же перестала интересовать врача. Он вновь посмотрел на Дэйзи Келли – сперва на живот, затем в глаза:

– Вы стоите на учете?

– На учете? – переспросила она, нахмурившись и неосознанно сжав пальцы Мэгги.

– Вы беременны. Где вы стоите на учете?

– Я не… – глазные яблоки Дэйзи безумно завращались, и Мэгги поняла: она не хочет говорить правду. – Не здесь. Я не зарегистрирована здесь. Не здесь стою на учете.

То ли врач был непроницателен, а может, его просто не интересовало, с какой стати пациентка лжет, но он кивнул ей, а затем на секунду выглянул из палаты проверить медсестру или еще кого-то. Мэгги смотрела только на Дэйзи, а та смотрела на нее.

– Только не бросай меня, хорошо?

– Не брошу, – заверила Мэгги. – Расскажи им, кто это сделал с тобой, чтобы его наказали.

Дэйзи хмыкнула, будто это была какая-то шутка.

– Мне никто не поверит, Маргарет. Они не найдут никаких следов изнасилования, потому что он уже давно меня не насиловал. – Она потянула Мэгги на себя. – Забери меня отсюда, Маргарет.

– После…

– Нет! – рыкнула она, тараща безумные глаза. – Сейчас. Забери меня.

– Ты потеряешь ребенка, ты можешь…

– Он мне не нужен! – крикнула она и тут же шепнула, зловеще прищурившись:

– Он здесь. Он здесь, Маргарет. Работает в этой больнице. Забери меня. Или он найдет и убьет меня. И заберет ребенка. Он превратит его в чудовище.

* * *

Несмотря на то, что творилось в городе – все искали вновь пропавшую Дэйзи Келли, на этот раз ускользнувшую из больницы, – Мэгги без особых приключений добралась до своей квартиры.

Дэйзи кряхтела на сиденье, а Мэгги кусала губы. Она понятия не имела, что ей теперь делать. Подъезжая к дому, она вдруг вспомнила о листовке с контактными данными родителей Дэйзи. Хоть та и сказала, что не хочет, чтобы они видели ее в таком состоянии, Мэгги все равно украдкой вытащила листовку из-под козырька и сунула в карман штанов.

Дождевик шуршал, когда они поднимались по лестнице. Дэйзи стонала и одновременно смеялась, отчего Мэгги было страшнее прежнего: похищенная казалась безумной. Это неудивительно, ведь она провела в плену маньяка целый год, и один бог знает, что он с ней делал, но, по мнению Мэгги, Дэйзи могла бы пойти ей навстречу и не смеяться так жутко, разглядывая чистые стены в подъезде.

– Ступенька, ступенька, ступенька… – приговаривала Мэгги.

– Не говори моим родителям, что со мной случилось, хорошо? – Дэйзи прекратила смеяться, когда они подошли к двери квартиры Мэгги, будто это был дом Дэйзи и внутри в нетерпении дожидались родители. Мэгги кивнула, и Дэйзи, выгибаясь дугой от боли, добавила: – Я не хочу, чтобы они знали. Они будут смотреть на меня и представлять это…

– Но ребенок… – пробормотала Мэгги, и вдруг дверь квартиры распахнулась, и на пороге возник Дэвид. Дэйзи испуганно попятилась, потому что выражение его лица не сулило ничего хорошего, но Мэгги удержала ее за локоть.

– Не бойся, Дэйзи, это мой муж Дэвид.

Вместо ответа Дэйзи скорчилась. Тогда Дэвид оторвал взгляд от виноватого и одновременно радостного лица жены, и перевел взгляд на живот Дэйзи, а затем на ее сморщенное, словно финик, лицо. Затем он отступил, и Мэгги потащила Дэйзи в квартиру.

– Что случилось? – Хоть Дэвид и был занят дверью, Мэгги показалось, что мысленно он прожигает в ней дыру. Она скороговорной обо всем рассказала, придерживая Дэйзи под локоть.

– Ты пошла на улицу одна? – осведомился Дэвид, и Мэгги пробормотала, оправдываясь:

– Мне было интересно…

– Интересно? – переспросил Дэвид, но таким тоном что становилось ясно – ответа он не требует. Подойдя к телефону, он сказал: – Я вызываю врача.

Слово «врач» потонуло в крике Дэйзи Келли. Дэвид тут же обернулся к ней и присел на корточки.

– У тебя схватки?

Но Мэгги уже знала, что это. Никакие это не схватки, это ее реакция на больницу и врачей. Дэйзи зло процедила:

– Никакой больницы. Ди работает там, он там работает! – повторила она, словно боялась, что до них не дойдет смысл слов. – Он заберет ребенка. Он убьет меня за то, что я сбежала. Он убьет меня. Просто убьет меня. Как убил Оли. И превратит ребенка в чудовище. Нет. Нет, только не в больницу. – Дэйзи зашипела, держась за живот. – Если он узнает, где был рожден ребенок, он поднимет записи и все поймет. Он найдет его и сделает таким же, как он сам.

Дэвид поднялся на ноги, обернувшись к Мэгги:

– Мы должны вызвать полицию.

Дэйзи опять завопила, схватившись за штанину пижамных штанов Дэвида:

– Ну как вы не понимаете? Он только этого и ждет, чтобы найти меня! Ему никто не поверит! Он лучший врач в этом городе, и никто никогда не поверит, что он похитил меня! Никто… не поверит… никогда… Ох… Если позвонишь в полицию, я убью себя.

Дэвид вскинул голову, быстро размышляя над тем, что делать. Он был уверен, что Дэйзи не убьет себя, ведь она сбежала от маньяка не для того, чтобы убить себя в чужой квартире, но она определенно могла выкинуть какой-нибудь фокус. Психика неустойчива, зрачки расширены, на руках следы от уколов.

Если она не сама принимала наркотики, то кто-то колол их. На шее следы от удушья, на бедрах порезы. На платье кровь. Дэйзи Келли нужна помощь специалиста. Но что делать, если Потрошитель врач и знает, где ее искать? Здесь, в квартирке Старого города, их никто не найдет, ведь никто не свяжет Мэгги и Дэйзи.

– Ты говорила им адрес? – спросил Дэвид, посмотрев на Мэгги. Она тут же обомлела от страха.

– Только… только сказала им адрес дома родителей.

– Свое имя назвала?

– Ну конечно, Дэвид! – воскликнула Мэгги, нахмурившись. Сейчас она понимала, что совершила ошибку. Нужно было назваться «Джейн Смит» или еще как-нибудь, но только не Маргарет Айрленд.

– Им не составит труда найти эту квартиру, Мэгги, – пробормотал Дэвид, затем опустил взгляд на Дэйзи. – Но у нас все равно есть несколько часов. Думаю, этого хватит, чтобы Дэйзи родила здесь ребенка.

После этого Мэгги казалось, что она вновь провалилась в параллельную реальность. Но это не был удивительный и волшебный мир. Это была отвратительная, ужасная реальность, наполненная стонами боли и строгим голосом Дэвида: «Еще чуть-чуть, Дэйзи. Давай, Дэйзи. Держись, Дэйзи». Он постоянно звал ее по имени, будто думал, что это не даст ей умереть. И она не умирала. Она безумно мычала, превозмогая боль, вгрызалась зубами в кляп, приглушающий вопли. «Никто не должен меня слышать! Это секрет, большой секрет».

Мэгги опустила взгляд на руку, куда Дэйзи зачем-то сунула диктофон, сказав:

– Никому не доверяй, особенно полиции и врачам. Оли успела записать только это, но этого слишком мало для доказательств.

Мэгги прослушала жуткую запись несколько раз. Сперва испытала ужас, затем жалость и непонимание. Почему Дэйзи не отдала полиции диктофон? Неужели она действительно решила, что полиция и Криттонский Потрошитель заодно? А вдруг да, и именно поэтому его никак не могли поймать?

Приняв решение, Мэгги схватила трубку и набрала номер дома Дэйзи Келли. Было раннее утро – за окнами только зарождался серый сонный рассвет.

Отец Дэйзи ответил после второго гудка. Мэгги объяснила, почему звонит, и попросила не вызывать полицию и врачей, иначе Дэйзи отыщет Криттонский Потрошитель. После того, как мистер Келли проорал в трубку, что скоро будет, Мэгги тяжело опустилась на табуретку и закрыла лицо ладонями. Она хотела выбраться из кроличьей норы, хотела ощутить под ногами устойчивую почву, почувствовать на коже ветер. Но вместо этого слышала голос Дэвида и рычание Дэйзи, наполненное муками боли. Время неслось рывками. Оно определялось стонами Дэйзи, шумным дыханием Дэвида, голосами с диктофона. Звонком в дверь. А затем детским плачем.

* * *

20 ноября 2016

– Мама так и не продала квартиру, – сказала я приглушенно, когда история миссис Нэтвик закончилась.

Конечно, у меня было еще много вопросов, тягучих и тяжелых, пугающих как разжиревшие черви, копошащиеся в земле, но сил задавать их не было. Миссис Нэтвик в свою очередь выглядела как птица, выпущенная из клетки. На ее щеки вернулся румянец, во взгляде горели искорки. Она избавилась от тяжелого бремени, лежащего на ней. Миссис Нэтвик избавилась от секрета, вложив его в мои жаждущие, распахнутые в просьбе ладони, и теперь уже я почувствовала себя так, будто угодила в ловушку.

Мне хотелось спрятаться куда-нибудь в уголок, поэтому, когда миссис Нэтвик предложила еще чаю, я отказалась.

– Уже начало шестого, – заметила я, добавив, что ее муж не будет в восторге, если догадается, что она всю ночь была на ногах.

Она кивнула, при этом так пристально изучая мое лицо, будто пыталась взглядом прочесть, что творится в моей голове. Я улыбнулась.

– Все нормально, миссис Нэтвик.

Она болезненно нахмурилась.

– В том-то и дело, Кая. Такая история… – Она качнула головой, силясь подобрать подходящее слово для описания. – Почему эта дикая история, которая взбудоражила бы любого человека, оставила тебя равнодушной?

– Может, потому, что вы добавили в мой чай коньяк?

– Как ты догадалась?! – Она отшатнулась, пристыженно сжав губы.

– Почувствовала запах, – объяснила я. – Вы же знаете, я не совсем… – хотела сказать «в порядке», но вовремя проглотила это выражение и скомканно закончила: – Я просто так реагирую. – Замешкавшись, пробормотала: – Никак не пойму, зачем той ночью мама выбежала под дождь, почему поспешила помогать какой-то незнакомке…

В глазах миссис Нэтвик сверкнул огонек вопроса, а между бровей залегла морщинка. Зачем поспешила помогать какой-то незнакомке… – вот что ее насторожило. Но я не стала ничего уточнять, извиняться или делать что-либо еще – просто ждала. Наконец лоб миссис Нэтвик разгладился, и она тепло улыбнулась:

– Твоя мама всегда была авантюристкой, Кая. А двадцать три года – вообще не тот возраст, когда тебя парализует страх. Хоть Мэгги и боялась всего на свете, но мчалась вперед как скоростной поезд. И ты на нее в этом очень похожа, Кая.

– Я не похожа на нее. Она не моя биологическая мать.

– О боже, Кая! – охнула миссис Нэтвик, всплеснув руками. – Ты прекрасно знаешь, что гены – это не все. Ты прекрасно знаешь, что пятьдесят процентов человека – это его воспитание. Тебя воспитала Мэгги, она твоя мать! Гены – не самое главное!

– Не в моем случае, миссис Нэтвик, – ответила я, глядя на свое мутное отражение в оконном стекле. – У меня все признаки. Я похожа на него больше, чем вы думаете.