Текст книги "Ворон Темного урочища"

4. Зуд приключений

В этот раз их подняли по тревоге среди ночи. Оказалось, что несколько часов назад русские бандиты напали на очень важного полковника, который с небольшой охраной вез в своем портфеле очень важные документы. Нападение было дерзким и неожиданным, всего в четырех километрах от городка, где располагалась часть Кугеля. Русские взорвали под машиной охраны полковника мину, а его легковушку забросали гранатами и буквально превратили в решето автоматными очередями. Чудом оставшийся в живых один из охранников, весь израненный, больше двух часов добирался до контрольного пункта на окраине. Он и сообщил о случившемся.

Высланный к месту происшествия патруль на мотоциклах живых не обнаружил, портфель с очень важными документами исчез. Командование приняло решение немедленно организовать карательную экспедицию по следам бандитов, чтобы непременно вернуть захваченные ими документы, иначе могла сорваться какая-то очень секретная и важная операция на фронте.

Гауптман, командир их батальона, злой метался по двору, пока солдаты выбегали из казарм и грузились в ревущие моторами грузовики. Он орал на замешкавшихся солдат и даже врезал кулаком одному, слишком, по его мнению, медленно выполнявшем команды. Видя настроение командира, солдаты старались не попадать под его горячую руку.

Когда грузовики выехали со двора и двинулись по направлению к лесному массиву, к их колонне присоединились три танка. Увидев танки, Кугель понял, что операция предстоит серьезная. Ещё никогда в их экспедициях такого не бывало. Отчего-то появилось какое-то нехорошее предчувствие и в животе стало холодно.

Летние ночи коротки. Когда грузовики доставили солдат к месту начала операции, наступило утро и солнце поднялось над вершинами деревьев. Хмурые, не выспавшиеся солдаты, молча покидали машины и строились в боевые порядки для прочесывания местности. Ганс занял свое место в цепи и проверил верный шмайсер.

После короткой артиллерийской подготовки, когда танки обстреляли из своих пушек темнеющую впереди кромку леса, прозвучала команда и цепи двинулись вперед. Танки урчали моторами и лязгали гусеницами позади солдат, иногда добавляя к этому шуму хлесткие звуки выстрелов из своих пушек. Молчаливая громада леса медленно приближалась. Когда до первых деревьев оставалось не больше сотни метров, послышались первые автоматные очереди – солдаты обстреливали подозрительные места. Бандиты, если они были в лесу, пока молчали.

Внезапно сзади раздался оглушительный взрыв, почти сразу за ним второй. Мгновенно упавший на землю Ганс обернулся и увидел два пылающих танка и третий, медленно пятившийся назад. Русские успели заложить на подступах к лесу мины, на которых экспедиция, пока ещё не видевшая ни одного врага, уже понесла потери.

Залегшие цепи подняли усиленный огонь, поливая кусты и деревья свинцом. Ганс тоже выпустил по лесу перед собой целый автоматный рожок. Лес продолжал молчать. Цепи снова поднялись и медленно двинулись вперед. Вот тогда лес и ощетинился частыми вспышками ответного огня, почти в упор кося доблестных немецких солдат автоматными и пулеметными очередями.

Первые пули не задели Ганса, чему он был несказанно рад, мгновенно упав на землю и спрятавшись за небольшой кочкой. Но земляная кочка слишком слабое укрытие от посвистывавших прямо над головой пуль. Кугель пока не хотел умирать, пусть даже геройской смертью, он ещё надеялся увидеть свою ненаглядную Марту. Осторожно, не поднимая головы, он стал отползать назад, подальше от этого огрызающегося леса. Тоже самое сделали остальные оставшиеся в живых солдаты.

Обозленный неудачей гауптман грозил всем подряд штрафной ротой и восточным фронтом. У Ганса промелькнула мысль, что на фронте было бы гораздо проще – там хоть противника видно, а здесь…, но он благоразумно молчал. Тем не менее, гауптман был грамотным офицером и не за красивые глаза носил на кителе два Железных креста. Он не стал повторно отправлять солдат навстречу вражескому огню, а послал одну роту в обход. Когда эта рота ударила русским во фланг, он лично повел оставшихся солдат в атаку на лес. После ожесточенного боя русские отошли в глубину леса, оставив для прикрытия всего одного пулеметчика. Как ни старались солдаты, выполняя приказ командира, взять этого пулеметчика живым, ничего не вышло. Окруженный со всех сторон, русский подорвал себя гранатой, когда несколько подобравшихся к нему человек одновременно бросились на него. Ганс, видевший всё совсем близко и услышавший визг пролетевших мимо осколков, был потрясен. Он тоже хотел броситься на пулеметчика в надежде заслужить себе награду, но просто не успел этого сделать.

Кроме этого самоубийцы солдаты обнаружили в кустах ещё тела двух русских. Потери карателей составили более тридцати человек убитыми и два сожженных танка. Раненых было в два раза больше.

По следам русских двинулись двумя колоннами. Ганс попал в колонну, которую повел сам гауптман. Слышал он обрывки разговоров, что должны они полностью уничтожить партизанскую базу в районе какого-то озера. Чтобы русские не смогли оттуда безнаказанно убраться, вторая колонна под командованием заместителя должна была встретить бандитов у каких-то болот. А ещё, якобы, когда их колонна дойдет до озера, им на помощь будут высланы бомбардировщики и даже десант парашютистов. В десантников Ганс не поверил.

Колонна двигалась вперед медленно. Время от времени впереди вспыхивала стрельба, заставляя всех останавливаться на месте и разворачиваться в боевые порядки, но русские после коротких перестрелок с авангардом растворялись в лесу. Два десятка километров, отделявших колонну от злополучного озера, нормальным солдатским шагом можно преодолеть часа за четыре или пять, но за весь день весь отряд вряд ли прошел половину пути, заночевав прямо в лесу в окружении сильного охранения.

«Выбраться бы живым из этой передряги,» – подумал, засыпая, Кугель. Он уже не помышлял, как утром, о Железном кресте. Что толку от какого-то креста, если он из-за него будет ранен или, не дай бог, убит? Нет, лучше без креста, но живым позвонить в дверь к Марте. Перед глазами засыпавшего от усталости Ганса появилось лицо его девушки. Губы солдата растянулись в улыбке и прошептали: «Ауфидерзейен, майне кляйне, ауфидерзейен…»

*

Скрывать что-то от Александра Александровича было совершенно бесполезно. Едва только Женька с Колей и Светой появились на месте раскопок со своими трофеями, подозрительный взгляд учителя сквозь толстые линзы очков буквально прошил их насквозь.

– Так, так! – покачал головой Сан Саныч, – Что-то подсказывает мне, что кто-то совсем недавно нарушил все наши правила, правда, пока ещё не знаю какие.

– Да не-е, – неуверенно возразил Женька, – Мы… это… нашли… вот…

– Это понятно, что нашли. Подарить вам никто здесь ничего не мог. А где нашли?

– Там… – махнул рукой куда-то в сторону Женька.

– Где это «там»?

В тихом голосе учителя появились очень знакомые ребятам нотки. Точно таким же голосом он выяснял у не выучившего урок ученика, что ему помешало это сделать. В классе обычно после этого следовала двойка в журнал и какой-нибудь насмешливый совет провинившемуся ученику. Только этот совет произносился в такой форме, что нерадивому мальчишке было проще убежать куда-нибудь на Аляску, чем два-три дня ловить на себе веселые взгляды одноклассников. Александр Александрович умел найти для каждого такой совет, что лучше было бы провалиться прямо сквозь пол, чем выслушивать наставления с красным, как свекла, лицом.

Мгновенно прикинув, что лучше будет, если они ни капельки не соврут, а лучший способ обороны, как известно, это наступление, Женька дерзко посмотрел прямо в глаза учителя и на одном дыхании выпалил:

– Это на острове. Здесь совсем не глубоко, можно перейти вброд. Там какие-то обгорелые развалины. Дом, кажется, был. И ещё что-то, может быть даже это партизанские землянки. Там на острове мы всё это нашли. Там, наверное, ещё много чего можно найти, просто у нас не было времени лучше всё осмотреть. И Чижикова здесь ни при чём, она не знала ни о чём.

Все молча ждали, что будет дальше. На удивление, учитель не разразился очередным ехидным советом или наставлением. Он внимательно разглядывал всю подошедшую троицу.

– Значит, вы провели разведку, так получается? – тихим голосом спросил он.

– Да, получается, – кивнул Женька.

– Если вы действительно нашли партизанский лагерь, то вполне могли подорваться на какой-нибудь старой мине. Вы об этом подумали?

– Н-нет…

– Нет. А надо бы было! Да сих пор тут и там находят оставшиеся от войны неразорвавшиеся бомбы, снаряды, мины. А здесь шли бои… – взгляд учителя стал печальным и укоризненным. – Хреновые вы получаетесь разведчики. Хороший разведчик всё сначала хорошенько обдумает, а потом только действует.

Кажется, не было сказано ничего обидного, но Женька готов был провалиться сквозь землю. Березкин и Чижикова тоже стояли рядом поникшие. Теперь до Женьки дошло, как они с Колей рисковали, сунувшись к развалинам. А если действительно наткнулись бы на что-то…

– Но ничего же не случилось, – опустив глаза, прошептал Женька. – Значит, там ничего опасного нет.

– Если бы случилось, мы бы с вами сейчас здесь не беседовали…

Учитель был прав на все двести процентов и оправдываться было бесполезно. Вопреки ожиданиям, никакого наказания не последовало. Сан Саныч ещё раз напомнил всем об осторожности и строго предупредил, как он выразился, «всех потенциальных авантюристов», от подобных попыток самостоятельного поиска в дальнейшем. Затем бегло осмотрел найденный автомат и отложил его в сторону. Металлический цилиндр оказался коробкой для немецкого противогаза. Подивившись, что за столько лет он очень хорошо сохранился, учитель попытался открыть крышку, но, убедившись в тщетности своих попыток, заявил, что изучение всех найденных предметов откладывается до возвращения в основной лагерь. Уточнив у мальчишек, что конкретно они обнаружили на острове, задумался, что-то прикидывая в уме.

– Что-то утверждать пока рано, но, возможно, вам действительно повезло найти место стоянки партизан. Потом разберемся.

Поняв, что нагоняя пока не будет, Женька повеселел и подмигнул Березкину. Чтобы лишний раз не мозолить глаза учителю, он тихонько, бочком, отошел в сторонку, присоединившись к близнецам, тоже рассматривавшим какую-то найденную железяку.

Оказалось, что труд близнецов не пропал даром. Они умудрились углубить найденный окоп и найти несколько любопытных вещей. Среди них оказался покореженный остов ручного пулемета и круглый диск для него. Сквозь проржавевшую крышку диска были видны несколько потускневших и позеленевших от времени патронов. Ещё одной находкой оказалась алюминиевая солдатская звездочка с облезлой эмалью.

Показав всё найденное, Павлик и Петя вновь с энтузиазмом принялись за земляные работы, осторожно подцепляя лопатками небольшие порции земли и разминая комочки руками.

– Пронесло, кажется, – тихо сказал подошедший Березкин. – Я думал хуже будет.

– Я тоже, – согласился Женька.

Отойдя на несколько шагов в сторону, они сделали вид, что усиленно рассматривают обломки пулемета.

– Ты чего про ворона Сан Санычу ничего не сказал? – спросил Коля.

– А зачем?

– Ну… не знаю.

– Если честно, то я тоже не знаю, – признался Женька. – А кто нам поверит, что ворон показал место?

Коля пожевал сорванную травинку, задумчиво глядя в сторону.

– Наверное, не поверят.

– То-то и оно! А насмешек не избежать…

– О чем это вы тут договариваетесь? – поинтересовалась тихо подошедшая сзади Светка. – Что опять задумали?

Оба мальчишки от неожиданности вздрогнули.

– Да ни о чем пока.

– А чему это никто не поверит?

– Ты что, подслушивала нас, что ли? – недовольно спросил Женька.

– Случайно услышала, – без тени смущения сообщила Светка.

– И много услышала?

– Не очень, но вы же мне расскажите, правда, мальчики? Я же вас не выдала, когда вы на остров отправились.

Это было правдой. Она всё сделала, чтобы их вылазка осталась незамеченной и даже ни разу не хихикнула их, мягко сказать, непрезентабельному виду. Вспомнив об этом, Женька слегка смутился и порозовел, бросив взгляд на Березкина. У него уши тоже отсвечивали красным цветом.

– Ты, Света, конечно молодец, – улыбнулся ей Женька. – А ты никому не проболтаешься, что видела нас… ну это… голыми?

– Вы что, дураки, да? Зачем мне это?

– Ну… не знаю… девчонкам похвастаться…

– Кретины что ли? Успокойтесь, ничего никому не скажу, хоть сто раз на дню купайтесь голыми у меня на виду, мне до лампочки. Я же говорила, что у меня брату одиннадцать лет и мы друг друга совсем не стесняемся.

Женька поверил, что этой девочке можно доверять.

– Хорошо, – переглянувшись с Березкиным, сказал он. – Мы тебе всё расскажем в лагере. Но только учти, что это – секрет. Пока секрет. А сейчас давайте пойдем к остальным, Сан Саныч уже подозрительно сюда поглядывает.

– Ой, как я люблю всякие тайны и приключения! – прошептала с заговорщическим видом Светка. – Только не забудьте про меня, обещаете?

– Обещаем.

– Ты правда всё ей хочешь рассказать? – спросил Коля когда Светка отошла от них.

– Почему бы и нет. Девчонка она, кажется, ничего.

– Ладно, я согласен.

Сан Саныч уже созывал всех в одно место. Перебросившись ещё парой слов, Женька поднял с земли обломки пулемета, собираясь отнести его к остальным трофеям. Внезапно краем глаза он заметил какое-то движение совсем недалеко от того места, где стояли они с Колей. Даже не движение, а что-то совсем непонятное, как будто бы трава раздвигалась в стороны от шагов идущего человека.

– Ты видел? Что там такое? – спросил он Березкина, показав рукой в сторону.

– Где?

– Вон у того дерева.

Вдвоем они усиленно всматривались в указанном Женькой направлении, но никакого движения не заметили.

– Что ты видел? – поинтересовался Березкин.

– Не знаю, – пожал плечами Женька. – Как будто кто-то по траве прошел, а кто – я не видел.

– Может, показалось?

– Чёрт его знает. Может, и показалось.

Нет, ничего больше не происходило, только легкий ветерок со стороны озера покачивал верхушки травы. На всякий случай они сплюнули по три раза через левое плечо и направились к остальным.

До основного лагеря, как оказалось, было совсем недалеко, да и лес здесь был не очень густой. Не прошло и получаса, как от палаток навстречу «поисковой экспедиции» с радостными воплями кинулись остававшиеся там мальчишки и девчонки. Когда поисковики гордо сложили свои трофеи недалеко от костра, все с восхищением принялись вертеть их в руках, нетерпеливо вырывая друг у друга.

Прибывших тут же погнали мыть руки и усадили за поздний обед (часы показывали начало пятого) из вкуснейшей ухи и гречневой каши с тушенкой. Уху с помощью мальчишек приготовил Леонид Владимирович, а кашу – Люда с девочками. Все с большим удовольствием съели всё предложенное, отсутствием аппетита никто не страдал. А чай на природе всегда был самым вкусным, не то что дома, приготовленный на газовой плите. Во время трапезы приходилось то и дело отвлекаться, объясняя остававшимся в лагере где, что и как было найдено, но это уже были мелочи.. Прибывшие с трофеями чувствовали себя именинниками, снисходительно отвечая на вопросы товарищей.

Остаток дня был посвящен изучению добытых предметов. Леонид Владимирович умело извлек сохранившиеся патроны из пулеметного диска и, немного повозившись с автоматом, сумел отделить от него проржавевший рожок, вытряхнув из него десятка полтора маленьких тупорылых патронов. После этой процедуры трофеи пошли по рукам ребят.

«Обезвредив» оружие, взрослые приступили к процедуре открытия найденной Метёлкиным противогазной коробки. Все не занятые возней с другими предметами сгрудились вокруг физрука и географа. Коробку удалось открыть, обстучав тяжелым охотничьим ножом крышку по всей поверхности, а потом аккуратно сбив её тупой стороной лезвия. Когда крышка открылась, Женька затаил дыхание. Он подумал, что в этой коробке обязательно должна быть какая-то тайна, не зря же ворон так настойчиво показывал им, где она лежит. Сзади напряженно дышал ему в ухо и сопел Колька Березкин.

– Ну, что там? – нетерпеливо воскликнул Колька.

Из коробки Сан Саныч осторожно извлек тугой сверток обвязанных какой-то бечевкой пожелтевшей бумаги. Потом вытряхнул на ладонь огрызок карандаша и что круглое, блеснувшее на солнце.

Взяв в руки блестящий предмет учитель долго вертел его в руках, брови его удивленно изогнулись:

– Кажется, это старинное серебряное зеркальце, – произнес он. – Везёт тебе, Метёлкин! Прекрасной работы предмет, хоть сейчас можно смотреться в него и бриться.

– Дайте посмотреть, – тут же протянули руки девчонки, бросив завистливые взгляды на Женьку.

– А что ещё? – спросил кто-то.

– Огрызок карандаша, – учитель показал всем карандаш, – И какие-то записи, сделанные, по всей видимости, этим же самым карандашом.

– Что за записи-то?

Сняв бечевку, Сан Саныч осторожно развернул бумаги и некоторое время молча перебирал их.

– К сожалению, – заявил он, – Всё написано только по-немецки, а я в этом языке не силен. Всю жизнь изучал только английский язык.

Вздох разочарования прокатился над сгрудившимися ребятами. Они тоже изучали в школе английский язык.

– Минуточку, – протянул руку Леонид Владимирович. – Дайте-ка мне взглянуть. Я немножко знаком с языком Шиллера и Гёте.

Взяв исписанные листы, он долго изучал их, Женька даже стал пританцовывать на месте от нетерпения.

– Ну что? Что там? – слышалось со всех сторон.

Наконец учитель улыбнулся и весело взглянул на собравшихся вокруг ребят.

– Похоже, что это письма и записки вроде дневника. Я, конечно, не всё смогу разобрать, но основную мысль ухватить можно.

– И что же там написано? – высунулся вперед Павлик. – Это немец писал, да?

– Ишь, какой быстрый! Я всё же не переводчик. Придется подождать немного.

– У – у – у…

– Что сразу «у-у»? Это вам не газетку прочитать, тут поработать надо! Потихонечку, в свободное, так сказать, время… Короче говоря, если хотите, чтобы я попытался перевести всё это – не приставайте ко мне с разными своими глупостями.

– А долго переводить будете?

– Это как получится.

– Побыстрее бы…

– Быстро только кошки родятся, – безапелляционно заявил физрук. – Давайте-ка двигайте все отсюда, не мешайте. Искупайтесь лучше, пока ещё солнце хорошо пригревает, да позагорайте немного.

Накупавшись, Женька, Коля и присоединившаяся к их компании Светка, облюбовали для себя небольшой песчаный пятачок подальше от остальных ребят, продолжающих с криками резвиться в воде или загоравших на берегу. Чтобы никто другой не догадывался о секретном разговоре и случайно не подслушал, они устроили небольшую стирку, что совсем не привлекало внимания окружающих. Стирка к тому же была действительно нужна, так как Женька днем напялил белье прямо на грязное пузо и оно теперь имело весьма неприглядный вид, богато разукрашенное разводами черной сажи. Коля и Светка тоже нашли какие-то вещички, требовавшие воды и мыла и вскоре вся троица усиленно занялась «самообслуживанием», заслужив немедленную похвалу школьной медсестры Людочки.

Со стороны казалось, что они ничем, кроме намыливания и полоскания белья не заняты, но если бы кто-то подошел поближе, то услышал бы много интересного. Говорили, в основном, мальчики, а Света внимательно слушала и иногда задавала уточняющие вопросы, иногда удивленно восклицая и охая. Сам рассказ занял не очень много времени (Женька успел только разок намылить и прополоскать свою футболку), гораздо дольше обсуждался план дальнейших действий, которые мальчишки собрались предпринять ночью. Женька с Колей ещё раньше сговорились предпринять на остров ночную вылазку – им обоим весь день не давала покоя услышанная вчера вечером музыка. Уведенные сегодня развалины заставили усиленно работать мальчишечью фантазию.

– Понимаешь, мы видели совсем маленькую часть острова и ни одного целого дома, но свет-то был похож на светящееся окно, – убеждал Свету в необходимости ещё раз нарушить всё установленные правила Женька. – Надо разведать, вдруг там есть какой-нибудь дом? Кто живет в этом доме и слушает музыку?

– Кроме тебя никто не видел никакого света, – возражала девочка. – Если тебе это только показалось, то совсем необязательно отправляться туда ночью. Наверняка завтра или послезавтра Сан Саныч устроит «поисковую экспедицию» на этот остров, тогда всё выяснится.

– А ты уверена, что после сегодняшнего нас с Женькой включат в её состав? – спросил Коля. – Мы не уверены.

Опасения, что завтра их могут оставить в наказание за самовольное посещение острова в основном лагере заниматься хозяйственными делами были вескими. Учитель прямо намекнул на это, когда они подходили к месту стоянки. Провести целый день на одном месте их не устраивало.

– Вы в этом сами виноваты.

– Ну и что? Сидеть теперь на привязи, да? – Женька остервенело намыливал футболку. – Если ворон помог нам сегодня, он, наверное, поможет нам и ночью. А другим он, может быть, совсем ничего не покажет. Так же может быть?

– Этот ворон… Мальчики, вы знаете, мне кажется, что здесь попахивает каким-то колдовством, что ли…

Женька переглянулся с Березкиным. Они совсем недавно пришли точно к такому же выводу. Хоть и говорят, что ворон – птица умная, но не до такой же степени! А этот непонятный, бросающий в дрожь, свет в его глазах? Если сопоставить поведение птицы с таинственной музыкой и светом, да ещё при явном отсутствии в округе хоть одного человека кроме их туристической группы, поневоле каждый придет к выводу о присутствии в этих местах нечистой силы. Оказывается, не им одним пришла в голову такая мысль.

– Мы с Колей тоже так думаем, – вполголоса произнес Женька.

– Но это же… страшно! – глаза Чижиковой стали большими. – Вдруг что-то произойдет? Может, лучше сразу всё рассказать взрослым?

– Ты что! Во-первых, взрослые не поверят, скажут, что мы всё придумали. Во-вторых, никого от себя дальше трех шагов не отпустят. В-третьих, тогда уж наверняка всё сорвется и мы ничего больше не узнаем. В-четвертых, это же наше приключение! Ты что, против приключений?

– Нет, не против. Просто страшно… немножко.

– Если честно, мне тоже страшно, но выяснить то всё гораздо интереснее. Вот мы и хотим сегодня ночью сплавать на этот остров.

Женька в третий раз стал намыливать футболку, большое, с яблоко размером пятно никак не отстирывалось. Березкин рядом усиленно занимался своими спортивными штанами, только Света уже закончила возиться со своими вещами. Чтобы не вызывать лишних подозрений окружающих, она забрала у запротестовавшего (правда, слабо) Женьки ждущие своей очереди на стирку вещи и стала их намыливать.

– Как вы собираетесь туда плыть? Отсюда до острова далеко.

– Мы оба неплохо плаваем, но на всякий случай мы уже приготовили сухое бревно, спрятали тут недалеко. С его помощью доберемся. Возьмем фонарик в непромокаемом пакете, а больше ничего и не надо. Тебя мы хотели попросить посторожить наши вещички здесь, на берегу. Ну, как сегодня днем.

– Посторожить, значит?

– Ага.

– А фигушки не хотите? Ничего сторожить я не буду! Я с вами поплыву, вот! И нечего на меня пялиться, – воинственно заявила Светка.

Работа на минуту остановилась. Мальчики никак не ожидали от Чижиковой такого заявления, оно буквально повергло их в шоковое состояние.

– Но ведь нас могут поймать. Будут неприятности.

– Я итак уже по уши влезла в ваши приключения, так что за меня не переживайте. Я поплыву с вами и точка!

– Пусть плывет, – неожиданно поддержал её Березкин. – Втроем веселее будет.

– Но мы же это… собирались как днем… совсем без ничего.

– Голыми, что ли? А зачем?

– Ну, чтобы по мокрым вещам нас не вычислили.

– Да ради бога! Застеснялись, что ли?

– Да нет… – неуверенно протянул Женька. – Мы не тебя застеснялись. Чего уж тут стесняться, когда целый день перед тобой голышом бегали. Тебя могут вычислить по мокрому купальнику.

– За меня не волнуйтесь, что-нибудь придумаю.

Женька предпринял ещё несколько попыток отговорить Светку от участия в ночной вылазке, выдвигая разные версии, мешающие, по его мнению, пойти ей вместе с ними, но все эти попытки и аргументы не принесли желаемого результата. Девчонка была непреклонна в своем решении.

– Вы же без меня обязательно влипните в какую-нибудь неприятность, – заявила она. – Я хоть пригляжу там за вами – все вы, мальчишки, одинаковые авантюристы.

На этот аргумент Женьке ответить было нечем. Что верно, то верно! Планируемую ими ночную вылазку никак иначе, кроме как авантюрой назвать было трудно. Он тихонько рассмеялся и согласился на участие Светы в операции.

– Ты прямо как моя мама рассуждаешь, – заявил он. – Она меня тоже частенько авантюристом называет.

Плыть на остров решили в одиннадцать часов ночи. Березкин, который сегодня дежурит у костра как раз до этого времени, разбудит их в конце своей смены. Потом они потихоньку, по одному, выберутся к условленному месту, а там уже все вместе пустятся в ночной заплыв. Чтобы не привлекать лишнего внимания, решили, что до начала операции Светка будет держаться в стороне от мальчишек. На том и порешили.

Уже закончив стирку, они собирались идти развесить вещи на веревку, как случайно посмотревшая в сторону Света вдруг застыла как вкопанная.

– Смотрите, – тихо прошептала она показав рукой в сторону, – Вон ваш ворон сидит.

Совсем недалеко на ветвях раскидистого дерева мальчишки заметили знакомый силуэт. Птица сидела почти скрытая листвой и внимательно смотрела на них, как показалось Женьке, одобрительно покачивая головой. Глаза её как и раньше горели ярким светом, но на этот раз в этом взгляде не было ничего угрожающего.

– Видишь, – тихо сказал Женька. – У простой птицы так глаза не горят. А ты не сразу нам поверила…

– Да, теперь вижу. Действительно горят. Не простой это ворон, чует мое сердце.

– Не простой, но, кажется, и не вредный.

Женька заговорщически подмигнул ворону и улыбнулся. Он мог бы поклясться, что птица в ответ тоже подмигнула ему (такое сложилось у него впечатление), а потом тихо расправила крылья и соскользнула с ветки без единого шороха, скрылась с глаз.

«Я буду не я, – решил про себя Женька, – Но твою тайну я раскрою обязательно! Откуда ты такой взялся и почему проявляешь к нам такой, почти человеческий, интерес? В лепешку расшибусь, но выясню!»

Когда вечером уже напелись у костра под гитару и глаза многих ребят стали слипаться сами собой, Женька перед тем, как идти в свою палатку, долго стоял на берегу. Он старался рассмотреть на острове хоть какой-то признак огонька или услышать вчерашнюю мелодию. Но как ни всматривался и ни вслушивался, не заметил ни единого проблеска и не услышал совершенно ничего.

«А может быть, действительно, вчера всё мне только показалось? – пожимая плечами и отправляясь спать, подумал он. – Ладно! Скоро разберемся, что там был за „ауфидерзейен“, только бы не помешал никто ночной вылазке».