Текст книги "Виктор Цой. Своими словами. Книга интервью. 1983–1990"

Интервью Виктора Цоя журналу «РИО». № 19

Апрель 1988 года

В разговоре с Виктором Цоем принимали участие: А. Астров, В. Андреев, А. Бурлака, Г. Казаков

Андрей Бурлака:

Это, «классическое», интервью (в разговоре принимало участие много людей) было взято в ДК Железнодорожников на Тамбовской улице, где тогда базировался Фрунзенский МКЦ (молодежный культурный центр), репетировали ДДТ и собиралась редакция моего журнала РИО. Некоторое время мы проводили там так называемые «устные выпуски РИО», на которых выступали приглашенные по такому случаю музыканты, в том числе и Цой. По итогам 1987 года «КИНО» было признано Группой года, к этому и было привязано интервью. Происходило это 25 апреля 1988 года (устный выпуск РИО № 7). После этого мы поехали выпивать…

* * *

– Витя, первый вопрос будет такой. Согласно опросу экспертов, который проводился в Ленинграде, группа «КИНО» стала абсолютным лидером советского рока сразу в двух категориях – сама группа названа лучшей группой года, а песня «Следи за собой», соответственно, – лучшей песней года. И все это несмотря на то, что у вас в Ленинграде в прошлом году было всего два концерта. Как ты можешь объяснить этот феномен?

– Не знаю… Мне только странно, что «Следи за собой». Эта песня ни в какой альбом не входит. А почему так – я не знаю. Думаю, что большую роль сыграл новый альбом («Группа крови». – Прим. ред.). Иначе просто непонятно.

– Как ты сам оцениваешь этот альбом?

– Наверное, он лучше, чем все остальные. Во всяком случае, актуальнее. Но в нем тоже есть очень много погрешностей. Мы, может быть, и хотели бы его переделать, но потом подумали и решили, что если постоянно переделывать одни и те же песни, то… Понятно что…

– Вы сами его писали?

– Писали сами, а сводили у Леши Вишни. Писали в жутких условиях, вот на такой магнитофон, как у вас, чуть получше. Но тоже на обычную «четвертую» скорость, на такие же кассеты.

– Чем все-таки вызвано то, что в последнее время «КИНО» так редко выступает?

– Вызвано это тем, что я снимался в кино. Это отняло массу времени, и поэтому выступать у меня не было никакой возможности. Я приезжал в Ленинград время от времени. Самый длинный срок – на две недели. И мы все эти две недели доделывали альбом. Смикшировали его, и я сразу в тот же день уехал.

– Может быть, ты немного расскажешь про фильм?

– Ну, я не знаю… Думаю, он скоро появится…

– А это вообще будет интересно?

– (Долгое раздумье.) Мне очень трудно так однозначно сказать.

– Он имеет какое-нибудь отношение к року?

– Нет, никакого. За исключением музыки. Но музыка вся за кадром – в кадре я не пою.

– А музыки в фильме много?

– Я записал полчаса. Сколько из нее войдет – я не знаю.

– Кто еще в нем снимался?

– Петя Мамонов.

– Он тоже поет?

– Он тоже не поет. Мы там не поем. Мы – актеры.

– Как фильм будет называться?

– Мы сейчас все думаем – не можем придумать.

– Кого ты играешь в фильме?

– У меня там самая главная роль – поэтому это и отняло так много времени. Я там такой же совершенно, как здесь. Даже так же одетый… Ну, герой, настоящий, положительный… Хамоват, правда, но этим, я думаю, даже симпатичен.

– В связи с тем, что у вас так давно не было концертов, поползли слухи, будто «КИНО» распалось. Нам бы хотелось, чтобы ты, так скажем, успокоил наших читателей.

– Нет, ну, это, конечно, неправда. Просто вот что получилось – стоило мне приехать в Ленинград как Юрик (Каспарян) уехал на два месяца в свою Америку – опять мы не можем функционировать. Единственное, что мы успели, – сыграть четыре концерта на этой «Ассе» в Москве.

– Ты мог бы определить концепцию «КИНО» как группы. Например, мы в журнале своем писали, что «КИНО» напоминает хорошо настроенный аппарат, где все части подогнаны и идеально соответствуют этому аппарату.

– Ну, я могу, конечно, сказать, что «КИНО» – это образ жизни и так далее… (Общий смех.)

– Но в других «образах жизни» есть какие-то внешне проявляющиеся шероховатости, может, даже конфликты, трения. У вас есть? С виду, по крайней мере, «КИНО» производит впечатление абсолютно цельного механизма.

– Всегда есть конфликты, потому что ведь все ленивые очень и больше всего хотят развлекаться, а не работать.

– Чай и лень – синонимы?

– Нет. Но мысль, конечно, очень хорошая.

– Витя, как ты считаешь, чего в вашей музыке больше: естественности или продуманности?

– Не знаю. У нас в группе у всех какое-то чутье – когда я прихожу и показываю новую песню, мы начинаем о ней думать – что должен играть бас, что гитара и так далее. И когда, например, Юрик предлагает вот такую-то партию, как правило, раздается несколько голосов – «это классно», «это лажа», «этого мы играть не будем»… Просто мы стараемся сделать так, чтобы нам всем это нравилось. Но пока не всегда получается.

– Как ты объясняешь заметный прогресс Юры как гитариста? Просто в глаза бросается.

– Не знаю. Я, как только с ним познакомился, сразу понял, что это человек, который является моим единомышленником. Единственное, он тогда не очень хорошо умел играть, но это настолько ничего не значит… Он очень мелодичный человек. Он действительно прогрессирует.

– Зачем тогда понадобилось вводить в состав группы еще одного гитариста – Игоря Борисова?

– Подружились просто… На самом деле это важно: когда гитара, бас-гитара, барабаны – группа очень бедно звучит, и поэтому я даже иногда брал гитару, а мне труднее выступать на концертах, когда я с гитарой, – получается все статично. Поэтому нужен был второй гитарист.

– А два барабанщика, это само получилось или изначально подразумевалось?

– Все получается само собой. Только где сейчас «Африка», я не знаю, и, по-моему, у нас сейчас один барабанщик.

– Как дальше будет развиваться союз «КИНО» и Курёхина – с одной стороны, и союз «Поп-Механики» и «КИНО» – с другой?

– Очень сложно предсказать, как это все дальше будет развиваться. Я пока не знаю.

– Оказало ли влияние слово «вино» на название группы – «КИНО»? Насколько случайно созвучие этих двух слов?

– Наверное, оказало. Подсознательно.

– Откуда взялось слово «бошетунмай»? Сам придумал?

– Нет, не сам. Есть несколько разных версий возникновения этого слова.

– А у тебя какая?

– Классическая. Просто такое вот волшебное слово.

– Что из западной музыки ты сейчас слушаешь?

– Исключительно развлекательную музыку. Раньше, до последнего времени, я слушал независимые группы. Они все очень мрачные, занудные такие. Но, как показала практика, независимость группы не всегда следствие ее хорошего качества. Не знаю, на самом деле, я не вижу сейчас ничего особенно интересного в западной музыке. Ни одной новой группы я назвать не могу.

– Каждая рок-культура – битники, хиппи, панки – существует примерно десять лет. Сейчас, в 1988-м, поколение, начавшееся с «Секс Пистолз» в 1976 году в Англии, полностью выработано. Все, что могло в этой области рока появиться, – появилось и развилось. Подходит время для чего-то нового. Как ты представляешь себе это новое? Видишь ли ты какие-либо зачатки его?

– Ну, я не знаю. Сейчас, по крайней мере, никаких хоть маленьких всплесков не видно. Мне-то другое непонятно: почему в 1988 году наши группы пытаются быть похожими на панков 75-го года, а то еще хуже – начинают играть хард. Почему они выбирают себе аналоги и прообразы? Вот это мне действительно непонятно.

– А тебе хотелось бы, чтобы появились группы, похожие на «КИНО»?

– Нет. Мне хотелось бы, чтобы появились группы, не похожие ни на кого, чтобы все они были разные.

– А тебя самого больше не обвиняют в подражании Гребенщикову?

– Да вроде нет.

– «КИНО» сейчас чуть ли не единственная у нас группа, песни которой можно спеть…

– Не единственная. Вот «Калинов мост» – она мне как раз и понравилась тем, что ее песни можно спеть.

– А в Ленинграде?

– По-моему, Костя Кинчев пишет песни, которые можно спеть. Во всяком случае, раньше писал – я его давно не слышал.

– Как ты относишься к тому, что в Ленинграде в последнее время возникла тенденция к появлению групп, у которых в творчестве мало музыки, но зато очень большое внимание уделяется социально-политической тематике песен?

– Вот это меня всегда просто раздражало. Может быть, это и надо, но мне очень не нравится. Не нравится, что группы как-то размениваются. Очень похоже на… Существуют же роман и статья в газете. Статья, например, о «Семи Симеонах», которые угнали самолет. Сейчас ее все читают, вырывая друг у друга из рук. А есть роман… Роман – это художественное произведение, а статья в газете – это статья в газете. И вот, мне кажется, что в последнее время очень много групп, особенно в Ленинграде, почему-то занимаются публицистикой, а не написанием песен.

– Но ведь рано или поздно появляются романы, которые написаны как бы с использованием этих статей. У того же Дос Пассоса.

– Ну, это разные вещи. Газета – и есть газета. Она сиюминутна. Можно сделать коллаж из газетных статей, который будет отражением времени, который будет документом того времени, но это уже другое. И нужен человек, который его сделал бы.

– Слушай, а тебе не кажется, что все это следствие того, что у нас произошел скачок от советской эстрады к собственно концептуальному року, минуя нормальную поп-музыку, лучшие образцы которой как раз «Восьмиклассница», «Когда твоя девушка больна»…

– Не знаю. Лично я стараюсь заниматься именно поп-музыкой, а не роком.

– А ты не боишься, учитывая сегодняшнюю конъюнктуру, заявлять, что Виктор Цой занимается поп-музыкой?

– Да, я занимаюсь поп-музыкой. Музыка должна охватывать все: она должна, когда надо, смешить, когда надо, веселить, а когда надо, и заставлять думать. Музыка не должна только призывать идти громить Зимний дворец. Ее должны слушать.

– А как ты оцениваешь в этом контексте «Телевизор»? Что движет Борзыкиным – желание использовать ситуацию, рассчитывая на быстрый успех, или это у него от сердца идет?

– Все помнят: Борзыкин начинал с песен. Потом он всех удивил своей смелостью, совершил ряд героических поступков, пел незалитованные песни и тому подобное. Это, конечно, всем симпатично очень, и мне в том числе, но при этом немножко пропали песни. Они немного стали похожи на эти самые газетные статьи. А у нас… «Когда твоя девушка больна» – в ней есть шутка и самые простые рифмы, типа «кино – вино» – и больше ничего.

– А ты не замечал, что у некоторых твоих песен появляются другие, часто полностью неверные трактовки. У тех же «Перемен» – песни в общем-то личной, обращенной к самому себе – возникла другая трактовка, превратившая песню в призыв типа «Дайте миру шанс». Не то чтобы она повредила группе, просто у людей, которые ее раньше не знали, и создался некий свой стереотип, собственно говоря, чуждый «КИНО».

– В общем, да. Так получилось: как только началась гласность – все как с цепи сорвались говорить правду. Это было очень популярно. А в наших песнях нет никаких сенсационных разоблачений, но люди по привычке пытаются и здесь найти что-то эдакое. И в результате «Перемены» стали восприниматься как газетная статья о перестройке. Хотя я ее написал давно, когда еще и речи не было ни о какой перестройке, и совершенно не имел в виду никаких перестроек. Конечно, это не очень хорошо, но я думаю и надеюсь, что в конце концов все встанет на свои места.

– Какие отношения с телевидением? И, в частности, как тебе песня «Война» в передаче «Взгляд» как иллюстрация к Афганистану?

– Я пробовал несколько лет назад иметь дело с телевидением – мы записали песню «Фильм». Позже сняли песню «Война». Они похожи, как братья-близнецы. Мы посмотрели эти ролики, и тогда я решил вообще не иметь дела с телевидением.

– Еще есть ваши ролики на ТВ?

– Есть пиратская запись с какого-то концерта «Алюминиевых огурцов» под акустику. Она, по-моему, даже черно-белая. Еще песня «В наших глазах» лежит, ждет. Ну, сейчас они мне говорят: «Мы перестроились, у нас работают теперь одни профессионалы, у нас все отлично, мы сделаем такой-то ролик – просто…». Только что записали в Москве две песни, но, по-видимому, это будет то же самое, что и раньше. И поэтому пока с ними дела иметь не буду. А что касается передачи «Взгляд» – ну что я могу с ними поделать?.. С большим юмором отнесся.

– Как ты оцениваешь «КИНО» в фильме Rock around the Kremlin?

– Ничего. Есть там такой здоровый элемент бардака.

– Твое отношение к фильму «Рок»?

– Не знаю… Слишком много там: «Глеб, ты хочешь писать?..»

– Картины ты давно рисуешь?

– Давно.

– И много нарисовал?

– Довольно много.

– Ты их сильно ценишь?

– Очень.

– А ты причисляешь себя к «новым художникам»? Ведь твоя картина сильно отличается от всех остальных на их выставке в ДК Свердлова, она совершенно другая.

– Я не знаю. По большой просьбе друзей отдал одну картину на выставку и то боюсь за ее сохранность… Это шутка.

– Какие картины ты больше всего любишь рисовать?

– Иногда я рисую очень реалистические картины. Я учился рисованию, живописи десять или одиннадцать лет, поэтому я умею рисовать. Я знаю анатомию, как падает свет и все такое прочее, иногда рисую собирательные картины, как «История любви», которая и висит в ДК Свердлова. Мне больше нравятся собирательные картины, как некая вещь, которая имеет меньше отношения к академическому искусству.

– Существует такой термин «неоромантика». Как ты сам считаешь, насколько существенна, насколько весома эта приставка «нео», во-первых, для направления в целом и, во-вторых, для работ «КИНО»?

– Думаю, абсолютно несущественна. Просто очередная наклейка. Я всегда был очень романтичным молодым человеком, но я никогда себя никак не называл.

– Ты читаешь какие-нибудь рок-журналы?

– Я с удовольствием их читаю, когда они попадают мне в руки, но почему-то в последнее время они редко ко мне попадают.

– А каковы твои личные отношения с «Мелодией»?

– Еще хуже, чем с телевидением, потому что они – пираты. Выпускают пластинки группы «КИНО» без всякого согласования с нами, то есть в связи с выпуском пластинки («Ночь». – Прим. ред.) никаких дел с нами не имели вообще. Я в одной газете прочитал, что выходит наш альбом. Я не знаю, почему в нашей стране государственная фирма может выпускать пластинки без разрешения и без всякого ведома автора, оформлять, как они хотят, писать, что угодно. Я совершенно не понимаю, как все это возможно.

– А кооперативы – это тоже пиратство?

– Полное пиратство. Никакого отношения к распространению записей группы «КИНО» я не имею. Единственное, что мы сделали, – это записали альбом. Мы закончили запись альбома, и буквально на следующий день я улетел в Алма-Ату. Прилетел, походил по городу, смотрю, у кооперативщиков лежит: «КИНО», 1988, «Группа крови». В Ленинград прилетел – и здесь на каждом углу, в каждом ларьке. А по опросам газеты «Смена» альбом занимает первое место… И все кооперативы говорят, что наиболее записываемая группа – это «КИНО». Ну, думаю, как все отлично-то.

– А какое из средств массовой информации ты считаешь наиболее важным применительно к року? То есть, что для всех нас главнее и нужнее: рок-н-ролльное радио, телевидение или рок-н-ролльный журнал?

– Телевидение – это очень важно. И очень жаль, что оно хромает. Телевидение – самое главное. Потому что материал в газете – это материал в газете. Радио – тоже, но качество там посредственное. А телевидение – здесь и аудио, и визуальное воздействие. Телевидение может дать наиболее полное представление.

– Сталкивался ли ты где-нибудь, в каком-нибудь городе с неприятием вашей музыки?

– Никогда. Последние годы точно. Естественно, в разных местах по-разному. Бывает, более вяло и прохладно, чем в Ленинграде, но все равно, как правило, когда я ухожу, люди хотят послушать еще.

– Любишь петь на бис?

– Не то что люблю – просто мне не трудно.

– «КИНО» предпочитает играть соло или с разогревающей командой?

– Неважно, разогревающая это команда или нет. Просто у нас нет пока возможности сделать достаточно разнообразную длинную программу. Пока хватает минут на тридцать.

– Если представить, что у «КИНО» существует своя концепция построения концерта, к чему она ближе – к тому, чтобы самим искать контакт с публикой или чтобы публика сама искала этот контакт?

– Самим, конечно.

– Такой вопрос – он, кажется, с очевидным ответом, но, чем черт не шутит – для тебя какое из двух зол лучше: полное равнодушие зала или полное неприятие?

– Лучше, если не нравится. Лучше, если раздражает. Все-таки это какая-то эмоция, все-таки мне удалось зацепить этого человека. А ему с этого легче переключиться на положительное. Такой человек сходит на концерт-другой и обязательно найдет что-то свое.

– Витя, вот ты, я не знаю, сознательно или нет, поставил себя в такое положение, что ты по большому счету никому ничем не обязан: захочешь – будешь сниматься, не захочешь – не будешь, захочешь – запишешься, не захочешь – не запишешься… Это сознательно?

– Абсолютно сознательно.

– И дальше ты собираешься поддерживать такое состояние?

– Да, конечно.

– А если на каком-то этапе группа «КИНО» станет тормозом на твоем пути, ты все-таки можешь как-то реализоваться еще – в фильмах, картинах – а остальные участники «КИНО», не считая «Африку» и Тихомирова с его «Джунглями», они в общем-то, привязаны к тебе, во многом зависимы от твоих желаний.

– Совершенно независимы. Юра играет в «Популярной Механике» и исполняет там одну из лидирующих функций, также они все играют с Джоанной, также они играют свою инструментальную музыку, также они тоже пишут картины… И вот что мне хотелось бы сказать: в последнее время появилась такая тенденция в прессе – «Виктор Цой и группа “КИНО”». Почему Цой и группа «КИНО»? Непонятно. Мне эта тенденция очень не нравится, и я бы хотел, чтобы этого не было. Мы делаем все вместе, и проводить разделение не надо…

Интервью Виктора Цоя Михаилу Садчикову

Ленинград. ЛДМ. Май 1988 года

Михаил Садчиков:

Мы вместе с Красногвардейским МКЦ устроили такую встречу в программе: «На новой волне», во Дворце молодежи. Записки летели как листовки – каждый третий посетитель тысячного зала задавал Цою вопрос.

– Вы счастливы, довольны? Загадываете, что будет дальше?

– Наверное, счастлив. Но, что будет дальше – не знаю.

– Что волнует тебя больше всего? Скажи правду!

– Правду? – задумывается. – Давайте лучше спою – все там, в песнях.

А вопросы слева и справа. Про личную жизнь, про отношения с коллегами. Цою же неуютно. Без гитары он вообще беззащитен.

– «Смена» не ошиблась, написав, что пластинка «КИНО» выходит на Мелодии без вашего согласия?

– Да, и это просто…

– Вы не пробовали протестовать?

– Ходить? Звонить? Требовать? Мне время дорого.

– Говорят, вы уже выступали в США?

– Неправда. Мы отказываемся от предложений поехать в разные страны. Многие группы сейчас рвутся за границу. Часто музыканты знают, что их будут плохо принимать, «загонять» в маленькие залы, и все равно едут. Зачем? Уж лучше поехать туристом.

Черту подводит вопрос:

– Виктор, ты веришь в перестройку?

Зал замирает.

– Пока – да.

И добавляет:

– Все-таки я лучше спою.

Поет «Смерть стоит того, чтобы жить, а любовь стоит того, чтобы ждать». На другой день напрочь отказывается от разговоров на сцене, чего я, собственно, ждал.

Ответы Виктора Цоя на записки из зала

Воронеж, 13–15 мая 1988 года

Новость о том, что лидер «КИНО» даст в Воронеже два сольных акустических концерта, стала для воронежских любителей рока настоящей сенсацией. Выступал Цой в мае в ДК «Электроника», который, разумеется, был набит битком.

– Все желающие попасть на концерт просто не умещались в трамваи, которые шли до «Электроники», – вспоминает очевидец тех событий. – Фанаты висели на поручнях гроздьями, а вагоновожатая постоянно говорила в микрофон: «Пожалуйста, держитесь крепче, пожалуйста, не вывалитесь!»

На концертах Виктор Цой был немногословен. В ответ на оглушительные визги и крики фанов после каждой композиции произносил краткое «спасибо» и пару раз анонсировал новые песни – на тот момент это были «Пачка сигарет» и «Невеселая песня». Полуторачасового концерта в режиме нон-стоп многим поклонникам Цоя показалось мало. «Виктор, спой еще! Да здравствует “КИНО”!» – кричали они. «Ребята, спасибо, извините, но это уже действительно невозможно!» – усталым голосом сказал музыкант, перед тем как попрощаться.

Альберт Попов, музыкальный журналист:

– Шел 1988 год, второй год работы Воронежского городского рок-клуба. Наработали мы всего интересного и музыкального навалом: и рок-фестивалей, и встреч со звездами, и концертов… А тут новость, как летчик Громов среди ясного неба: в ДК «Электроника» пройдут два сольных акустических концерта Виктора Цоя! Активисты стали хватать клубное руководство за грудки: «Почему не мы его привозим, а… кто? Давайте, тащите Витю в клуб, хотя бы на пресс-конференцию»…

Клуб встретил нас с Цоем переаншлагом (вход-то свободный). Забрались мы с Витей на сцену – и давай играть в пресс-конференцию. До сих пор так и не пойму, кто кого больше мучил: я его – вопросами или он меня – ответами. Цой вообще немногословным был, а тут еще «после вчерашнего». Отвечал он в основном односложно, в лучшем случае выдавал пару-тройку предложений длиною с заячий хвост. Но все остались довольны «беседой», кроме меня, конечно…

* * *

Виктор Цой читает записки из зала:

…Встреча у нас регламентирована… Поэтому если записок будет очень много – я могу не успеть на все ответить…

– Виктор, как Вы относитесь к «Битлз», «Роллинг Стоунз», вообще к музыке 50–60-х годов?

– Я в каком-то смысле на ней вырос, поэтому плохо относиться не могу…

– Так… с русским языком у вас не сложилось… с тоски по вам… с тоски по вам – нет там нет такой строчки – с тоски по вам.

– Когда ты приедешь к нам в Воронеж со своей группой?

– Ну тоже пока не знаю, это не от меня зависит.

– Спасибо за песни, нам очень понравилось, но мешает слушать и воспринимать реакция зала. А Вам не мешает?

– Мне не мешает.

– Так, как вы считаете нормальная – это реакция или нет, чем она вызвана у зрителя… И что движет слушателями… Я думаю, что просто здесь много людей, которые знают эти песни… и которые… спасибо…

– Так, ну, тут опять вопросы, которые повторяются… почему нет группы «КИНО»… Это секрет. Секрет. Не скажу. Опять все…