Текст книги "Любовь Бешеного"

Когда лимузин неожиданно остановился возле «их с Ларисой» заведения, где Минквуд не раз занимался с ней любовью, отвергнутый любовник в бессильной ярости заскрежетал зубами. Вот шалава! Мало ей двух хахалей-трахалей, подавай еще и третьего! Нет, милая, так дело не пойдет! Один – еще куда ни шло, но два… Да я тебя, сучка, по стенке размажу!

Вскоре Минквуд взял себя в руки и принялся напряженно размышлять, что же делать дальше. Вариации на тему венецианского мавра он решил не устраивать – не стоит того эта стерва. А насчет парня надо разобраться. Кто он? Откуда? А что, если это никакой не дружок Розочки, а ее брат или родственник? Что ж, порезвитесь ребятки, а потом посмотрим…

Излишние эмоции почти всегда вредят серьезному делу, мешают работе. Это прописная истина. Счастливый от встречи с Розочкой, Савелий не заметил слежки, но и ревнивец Минквуд тоже утратил бдительность и не заметил «хвост» за всем их любовным треугольником. Итак, профессионалы допустили одну и ту же ошибку…

А следил за ними не кто иной, как Лассардо, еще один участник этой любовной интриги. В отличие от Савелия и Минквуда он не был терзаем муками ревности или угрызениями совести. Ему просто-напросто хотелось набрать максимум компромата на Ларису. Он прекрасно понимал, что, чем больше мужчин он застукает с ней и зафиксирует на фото, тем легче можно будет надавить на Комиссара, а через него и на Мэра Нью-Йорка. Француз не спешил, ибо прекрасно знал, в какой отель его «клиентка» повела свою очередную жертву.

Он вытащил из бардачка пачку пронумерованных фотографий и стал внимательно их рассматривать. Вот Лариса с упоением ласкает губами чью-то плоть (здесь Лассардо самодовольно усмехнулся, вспомнив, как неумело она это делала), на следующей она, стоя на четвереньках, с интересом обернулась, чтобы с благодарностью взглянуть на того, кто мертвой хваткой вцепился в крутые бедра и обрабатывает ее сзади. Ни на одной из этих карточек не видно ее партнера. Следующая партия гнусных фоток запечатлела сцену с Кеном Минквудом в туалете. Лассардо ехидно усмехнулся: трудно придумать что-либо более порочащее, чем это траханье на унитазе. Ракурс был несколько необычным: снимать пришлось через небольшое окошечко сверху. Далее те же лица, в чем мать родила, занимаются любовью в номере отеля, где Лариса наверняка находится и сейчас, но с другим партнером.

Эти снимки Лассардо считал наибольшей удачей, потому что Кен Минквуд считался приятелем Комиссара. Можно представить, какие последствия ожидают этого мужичка, если материал переслать его начальству! Познакомившись с Минквудом на дне рождения Ларисы, Лассардо даже и представить не мог, что ему так повезло, но после более чем обильных возлияний Комиссар случайно назвал Минквуда капитаном, а вскоре стало известно, что этот невзрачный молодой человек не просто какой-нибудь там военный капитан, а сотрудник ФБР. С тех пор Лассардо глаз не спускал со своего нового знакомого и специально спровоцировал его ревность: зная, что фэбээровец наблюдает за ними, начал страстно целовать Ларису. Наградой за смекалку были снимки в туалете. Гангстер понимал, что этим Лариса не ограничится и обязательно поведет капитана в неприметный отель, где уже не раз проводила время со своим первым наставником в делах любви. Поэтому француз заплатил хозяину гостиницы и сумел устроить себе уютное гнездышко, замаскированное под стенной шкаф, откуда мог спокойно фотографировать. Причем войти в этот шкаф можно было только из коридора отеля.

Лассардо не торопился, предоставив любовникам время, чтобы раскачаться и приступить к своему сладостному занятию. Но Лариса оказалась столь нетерпеливой, что он едва не опоздал. К его большому сожалению, кавалер явно не испытывал большого влечения к своей даме. Естественно, ей пришлось взять на себя инициативу, отчего в видоискатель все время попадало только ее лицо, словно ее партнер специально прятал свое. Впрочем, фигура мужчины достаточно сильно отличалась от тех, кто был снят ранее. Тем не менее один снимок получился на славу.

Как только парень стал одеваться, довольно грубо оттолкнув девушку от себя, Лассардо осторожно покинул свое убежище. Интересно, кто этот тип? – снова подумал француз. Если приятель Розочки, то, по всему видать, ловелас порядочный. Но он вполне может оказаться и ее родственником, братом, например. Нужно будет обязательно выяснить. Наверное, все-таки родственник. Официант, обслуживавший парочку в ресторане, за небольшую мзду рассказал, что компания вела себя довольно странно. Все сидели как на поминках, кроме блондинки, которая веселилась от души. Еще официанту показалось, что рыжая, совсем еще молоденькая девушка разговаривала со своим приятелем по-русски. К ним в ресторан часто заглядывают русские, чтобы отведать своих национальных пельменей, поэтому он может определить трудный славянский язык на слух.

А может быть, это тот самый московский недотепа, о котором как-то рассказывала Лариса? Лассардо злорадно усмехнулся: дома трахнуть не смог и потому приехал сюда! Опоздал, приятель, твоя любимая уже вскрыта, и не только им, Лассардо! Что ж, кажется, пора всерьез побеседовать с Комиссаром! Только нужно выбрать подходящий момент! И никуда ты, фараон горемычный, не денешься, землю носом будешь рыть, но склонишь своего приятеля Мэра уступить некоторые земли города ему, Лассардо, беспощадному Шакалу! Шакал-то шакал, но даже такой прожженный бандит и представить себе не мог, на какие поступки подвигает несчастных ревность. Мог ли он вообразить, что Минквуд, позабыв об осторожности, сразу же бросится к Комиссару полиции, с которым если и не ручкался, то, уж во всяком случае, был в добрых отношениях?..

Конечно же после такого фортеля Ларисы ни о каком свидании с ней и речи быть не могло. Поэтому, как только парочка скрылась в дверях знакомого заведения, капитан Минквуд в сердцах рванул машину вперед. Слава богу, что в столь поздний час он не встретил почти никого, иначе мог запросто попасть в аварию. А мчался он к Комиссару, чтобы задать один-единственный вопрос: знает ли отец, где его дочь? Разумеется, это был минутный порыв. Подожди капитан до утра – вряд ли ему пришло бы такое в голову.

Алексу Уайту еще днем стало известно об успехе дочери на экзамене, хотя любимое чадо не соизволило даже позвонить и поблагодарить за содействие. Впрочем, Комиссар поначалу не очень волновался. Он был уверен, что такая демонстрация – своего рода месть отцу за прошлое. Но время шло, а Ларисы все не было. Комиссар заказал столик в ресторане, позаботился о любимых блюдах дочери. Он искренне радовался ее победе, которой она была обязана только ему. Правда, об этом вспоминать не хотелось, потому что во имя поставленной цели полицейскому пришлось пойти на такое грязное дело, как шантаж.

Мистер Уайт успокаивал себя мыслью, что Лариса, вероятно, решила отметить сдачу экзамена в кругу однокурсниц, но, когда маленькая стрелка часов стала приближаться к одиннадцати вечера, отец занервничал. В конце концов, Комиссар решил отправиться на поиски дочери, если та не появится в одиннадцать. Он уже собирался выходить, когда в дверь позвонили. «Ну, наконец-то!» – с облегчением подумал Комиссар, но вдруг вспомнил, что у дочери свой ключ. Сердце так и защемило! Боже мой, неужели бедная девочка попала в аварию? Не раз и не два Комиссару приходилось спасать ее от дорожной полиции: лихачкой она была отчаянной.

– Я сам! Идите к себе! – раздраженно крикнул он спешащей к двери горничной.

– Слушаюсь, хозяин! – недоуменно отозвалась сухопарая женщина лет сорока и поспешно скрылась в своей комнате.

Комиссар нетерпеливо открыл дверь. За ней стоял Кен Минквуд.

– Кен? Что ты здесь делаешь? – удивленно спросил мистер Уайт.

– Во-первых, здравствуй, Алекс! – раздраженно бросил гость.

– Извини, приятель, здравствуй, проходи! – Хозяин посторонился и почувствовал, как засосало под ложечкой. – Чего-нибудь выпьешь?

– С удовольствием, виски – и побольше! – выдохнул Минквуд.

Ни слова не говоря, Алекс Уайт налил почти полный стакан шотландского виски и протянул капитану.

Тот быстро отхлебнул и, не глядя на Комиссара, ехидно спросил:

– А ты знаешь, где твоя дочь?

– Что-то случилось? – побледнел отец и машинально приложился прямо к горлышку.

– Ты же знаешь, Алекс, как я отношусь к тебе и к твоей дочери!

– Да, знаю! И ты мне нравишься! Да и Ларисе, как я успел заметить, тоже… Но я не пойму в чем…

– Нравлюсь? Да я люблю Ларису! – воскликнул вдруг капитан. – Понимаешь, люблю! – Он допил виски и неожиданно всхлипнул.

– Ну и прекрасно! – Комиссар успокаивающе положил руку ему на плечо. – Придет время – и свадьбу сыграем! – улыбнулся он.

– Ага, сыграем! – Минквуд вдруг истерично захохотал. – Подождем, пока ее весь Нью-Йорк не перетрахает, тогда и сыграем!

– Что? – истерически взвизгнул Комиссар и отвесил своему гостю звонкую пощечину. – Как ты смеешь говорить такое о моей дочери? – Алекс схватил капитана за горло. – Где она? Говори!

– Она… она… – захрипел Минквуд. Комиссар чуть ослабил хватку. – Она сейчас в том же самом номере отеля, в котором прежде встречалась со мной…

– Мерзавец! Я к тебе относился как к другу, а ты в это время соблазнял мою девочку!

– Соблазнял? – вскричал капитан. – Да я с нее пылинки готов был сдувать, на руках носить! Я люблю ее! Близости до свадьбы она сама захотела! А я… что я мог поделать?.. Вот! – Он снова шмыгнул носом.

– Кто с ней? – внезапно успокоившись, спросил Комиссар.

– Я не знаю. Вначале они поехали в ресторан вчетвером: ее подруга Розочка, водитель (почему-то Минквуд решил не впутывать любимца адмирала), знакомый Розочки и Лариса. Потом водитель уехал, они остались втроем и еще побыли там с полчаса, после чего завезли Розочку домой, а сами… – Капитан махнул рукой.

– Они сейчас там? – отрывисто спросил Комиссар.

– Вероятно! – пожал плечами Минквуд.

– Поехали!

Алекс Уайт сам сел за руль и так рванул с места, что они доехали минут на десять раньше, чем это сделал ранее сам капитан. Сначала Комиссар хотел ворваться в отель и отметелить проклятого кобеля до потери пульса, но постепенно разум возобладал над эмоциями, и оскорбленный отец решил поступить иначе…

Он остановил машину с другой стороны улицы, выключил двигатель и стал внимательно наблюдать за заведением. Ждать долго не пришлось. Из гостиницы выпорхнула Лариса, за ней вышел симпатичный парень лет тридцати – тридцати пяти. Комиссар скрипнул зубами и с огромным трудом сдержался, чтобы не выскочить из машины и не броситься на незнакомца. Девушка попыталась взять своего спутника под руку, но тот брезгливо отстранился, однако же помог Ларисе усесться в машину.

– Ты посмотри на него: попользовался, паскуда, а теперь брезгует! – пробормотал Комиссар по-русски. – Ну, падла, я тебе устрою!

– Извини, Алекс, я по-русски не понимаю! – проговорил Минквуд.

Но тем не менее он все прекрасно понял. Итак, дело сделано. Можно голову отдать на отсечение, что Комиссар теперь сам разделается с незнакомцем. Капитан зловеще ухмыльнулся…

Савелий отвез Ларису в особняк, сухо попрощался и попросил водителя подбросить его до дома. Всю дорогу он мучительно искал ответ на один-единственный вопрос: как дошел он до жизни такой?

– Господи! – прошептал он. – Какой-то остряк сказал: «Когда сперма у мужика вскипает, то мозги его скисают!» Неужели это про меня?

Теперь, в одиночестве, Говорков мог все спокойно взвесить и проанализировать. Он вспомнил, как Лариса уже в университете, через минуту после их знакомства, принялась расставлять свои сети. Само собой разумеется, она специально оставила свою машину на стоянке и вовсе не собиралась вызывать отцовский лимузин. Эта дрянь все продумала: и с маршрутом, и что Розочка вряд ли согласится вернуться домой так поздно. Небось свербило у нее в одном месте! Ах, стерва! Ей не человек нужен, а племенной бык-производитель!

Забывшись, что он находится в машине, Савелий сплюнул и, перехватив укоризненный взгляд шофера, виновато заметил:

– Извини, Билли, что-то в горло попало! Ну и оторва же эта Лариса! – неожиданно вырвалось у него.

– Да, сэр, ей палец в рот не клади: в момент откусит! – подтвердил негр и понимающе подмигнул. – Не вы первый и не вы последний! Да вы не переживайте, сэр, я ж ничего не видел и не слышал! – многозначительно заметил он и без всякой связи добавил: – А все-таки хороша бестия!

– Какая бестия? – осторожно спросил Савелий.

– Как какая? – водитель похлопал ладонями по рулю. – Я о машине. Двести миль выжимает запросто! Как птица летит!

– Да, хоть в ралли участвуй! – с облегчением выдохнул Савелий.

– А я и участвовал в ралли! В международном. Париж – Дакар. На грузовике моего брата, он сам его усовершенствовал! – с гордостью сказал Билли.

– И как?

– Не повезло, – огорченно вздохнул шофер, – перевернулся в песках! Кардан полетел, руку вывихнул, но все-таки добрался до финиша! – Негр даже замотал головой при воспоминании о своих мытарствах. – Тяжелый был маршрут, думал, что никогда больше не рискну. А сейчас снова хочется.

– А что? Прокатишься с ветерком, первый приз возьмешь! – поддержал гонщика Савелий.

– Нет, вряд ли… – махнул рукой негр. – Это такие деньги… – Он присвистнул и повторил: – Вряд ли… Да, заболтался я с вами… Приехали!

– Спасибо, Билли, – поблагодарил пассажир. – Удачи тебе!

– И вам, сэр!

Когда Савелий поднялся к себе в номер, часы показывали первый час ночи. Говорков быстро сбросил одежду, встал под душ и с каким-то остервенением стал тереть свое тело мочалкой. У него было такое ощущение, словно он все это время сидел в выгребной яме…

Не успев донести голову до подушки, Савелий уснул, но спал беспокойно, часто ворочался. И тут ему во сне явилась Розочка, одетая почему-то в длинную ночную сорочку.

«Постояв несколько минут у кровати своего возлюбленного, она присела на край и нежно положила прохладную ладонь на его разгоряченный лоб.

– Милый, что с тобой? – нежно спросила девушка.

Савелий молчал. Ему было стыдно.

– Не переживай так, милый. – Она ласково погладила его по голове. – Ты ни в чем не виноват. Против Ларисы никто из мужчин устоять не может. Поверь, я нисколько не ревную! Я знаю, что ты любишь меня! И это самое главное!

– Да, но… – начал Савелий, но Розочка прижала свой пальчик к его губам:

– Спи, милый, спи! Я люблю тебя и все понимаю, хотя ты и считаешь меня совсем еще ребенком. Не переживай, все будет хорошо. Спи, милый, спи! Только береги себя!

Савелий хотел спросить, почему ему нужно беречь себя, но Розочка вновь не дала ему говорить, прикрыв рот ладошкой.

– Береги, милый… – повторила она.

В это время раздался звонок. Савелий потянулся к телефону.

– Нет, милый, звонят в дверь, – сказала Розочка и неожиданно исчезла…»

Говорков открыл глаза и взглянул туда, где она только что сидела. Там никого не было, но казалось, в воздухе витает запах юности и чистоты. В дверь снова нетерпеливо позвонили. Савелий взглянул на часы – половина девятого утра! Говорков быстро вскочил с кровати, накинул халат и подошел к входной двери.

– Кто там? – спросил он, забыв про глазок.

– Сколько можно спать, соня? – раздался голос Воронова.

Савелий тут же распахнул дверь.

– Андрюша! – обрадованно воскликнул он и буквально сгреб гостя в охапку.

– Что с тобой, братишка? – удивился Воронов такому взрыву эмоций. – Словно мы год не виделись!

– Просто очень рад тебя видеть! Проходи. Не торопишься?

– Да нет, – пожал плечами гость.

– Тогда я – в душ, а ты приготовь пока кофе!

Минут через двадцать они уже сидели за столом.

– А все-таки в Америке дрянной кофе! – заметил Савелий.

– Есть такое дело! Ну, рассказывай!

– О чем ты?

– А то я не знаю! – заговорщически подмигнул Воронов. – Влюбился, а, дамский угодник?

– Ну… вроде того! – неожиданно признался Савелий, хотя еще секундой раньше хотел все отрицать.

– Я ее знаю?

– Нет, но слышал о ней!

– Постой, уж не о Розочке ли ты говоришь? – нахмурился Воронов.

– Отку… – встрепенулся Савелий. – Почему ты так подумал?

– А ты вспомни, сколько раз ты о ней вспоминал за последнее время?

Савелий виновато опустил голову.

– То-то! Но ты соображаешь, сколько ей лет?

– Пятнадцать!

– Вот именно! Малолетка! Ты что, встречался с ней? – неожиданно спросил Воронов, подозрительно глядя на брата.

– Мы вчера отмечали ее поступление в университет!

– Та-аак! – протянул гость. – Надеюсь, не натворили глупостей?

– Мы? Нет! Я натворил! – вздохнул Савелий.

– Рассказывай! – насторожился Воронов.

– Переспал с ее подругой! – выдохнул Говорков и покраснел.

– Отлично! – Воронов вскочил. – Как тебя угораздило?

– Вот именно: угораздило! «Шел, поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся – гипс»! – Савелий криво усмехнулся.

– Поднапоили чем-то?

– Напоили? Если бы! В том-то и дело, что я был такой, как всегда!..

– Очень сомневаюсь! – буркнул Воронов и снова сел на стул. – И сейчас ты, значит, переживаешь?

– А ты как думал?

– А что я? Это тебе надо было думать! – хмыкнул гость.

– Да я и сам не знаю, как все это могло произойти!

– И теперь ты боишься, что та деваха все расскажет Розочке?

– Да нет, вряд ли! Сама сказала, что это просто так, несерьезно…

– Так что ж ты душу себе травишь?

– Не знаю: противно как-то!

– Плюнь, само пройдет!

– Подлец я! Розочка – она же такая…

– Тогда возьми и все расскажи ей!

– Рассказать? Ты с ума сошел: она ж еще совсем девчонка!

– Послушай, дорогой, ты уж реши для себя: кто она? Девочка? Девушка? Или твой любимый человек? А то, как любить ее и мечтать о ней, она вполне взрослая, а как знать о твоих похождениях – мала, так, что ли? – Воронов говорил серьезно и жестко.

Савелий понуро рассматривал пол и думал о том, что все это справедливо: или – или, другого не дано! Да еще этот сон… Ведь в нем Розочка говорила почти то, же самое, что и Воронов.

Он поднял голову и взглянул собеседнику в глаза:

– Спасибо тебе! Так мне и надо!

– О чем ты, Савка? Мы ж братья! – Он встал, обнял Савелия за плечи и легонько похлопал его по спине: – Ну что, успокоился?

– Да, вроде легче стало!

– Вот и чудно! Я ж к тебе по делу пришел!

– Говори!

– Я только что от Майкла: он получил сообщение, что из Парижа вылетает группа молодчиков, у которых руки по локоть в крови!

– Уголовники?

– Если бы! – вздохнул Воронов. – Наемники, «солдаты удачи». Отлично обученные боевики: один француз и трое американцев.

– Четверо?

– Вроде бы… – Воронов протянул свиток факса.

С длинного листка смотрели лица четырех парней. Против каждой расплывчатой фотографии имелась краткая биография.

– Вроде? Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, не так ли? – прищурившись, спросил Савелий.

– Работники адмирала обратили внимание еще на одну личность, которая вроде бы едет отдельно от этой группы…

– Опять «вроде»?

– Да, этот человек уже был в Америке, и совсем недавно: как раз в то время, когда был убит Марк Лифшиц! А сейчас вновь летит сюда тем же рейсом, что и группа! Туристы, черт бы их побрал! – Воронов едва удержался от более крепкого выражения.

– Ты подозреваешь, что этот пятый… как его?

– Некто Глен Хикс, в прошлом служил в морской пехоте, где заслужил себе мерзкое прозвище Хитрый Убийца! Потом странным образом вернулся из Вьетнама, организовал международную фирму и вел себя как порядочный налогоплательщик. Но в начале этого года бросил фирму на своего дальнего родственника и уехал во Францию. Причем заметь: его приезд туда совпадает с загадочной гибелью одного из высокопоставленных чиновников Великого Ордена!

– Да, но вряд ли тут замешан этот Хикс, ведь доказано, что Петра Бахметьева убили близнецы Диксоны, – возразил Савелий.

– А я уверен, что есть какая-то связь между гибелью Бахметьева, смертью Марка Лифшица и вылетом группы головорезов! – задумчиво проговорил Воронов.

После секундной паузы братья одновременно воскликнули:

– Рассказов!!!

Глава 4. Тучи сгущаются

Богомолову до чертиков надоело ждать. Ранение Рассказова поставило под угрозу срыва тщательно разработанную спецслужбами Америки и России операцию, мощность которой должен был почувствовать международный наркобизнес. Продавцы огромной партии наркотиков могли в любой момент разорвать договор с Рассказовым и пустить «белую смерть» в продажу мелкими партиями, ищи тогда ветра в поле. Несколько дней операция висела на волоске, а Богомолов и Джеймс нервно вздрагивали от каждого телефонного звонка, ожидая самого худшего.

Наконец позвонил осведомитель Майкла и сообщил, что продавцы после бурных дискуссий решили продлить срок договора в связи с «ментовским расходом». Это означало: они признают, что сделка была сорвана не по вине покупателя, а из-за ранения, и потому согласны подождать еще ровно месяц, но «ни днем больше». Разумеется, они заботились только о своей выгоде. И Богомолову, и Джеймсу было понятно: легче сразу избавиться от огромного наркогруза, продав его одному клиенту, а не распространять мелкими партиями там, где шныряют агенты Интерпола.

Богомолов облегченно вздохнул и стал терпеливо ожидать в своем номере звонка от Красавчика-Стива…

Уважаемые читатели, ознакомившиеся с предыдущей книгой, знают, что вместо Рассказова на встречу с «бежавшим из России генералом госбезопасности Богомоловым» пошел Красавчик-Стив. Стив заверил генерала, что Рассказов «вот-вот подойдет». Тут раздался телефонный звонок: Аркадий Сергеевич, дескать, нездоров, но готов предложить Богомолову вариант с генеральной доверенностью, переговоры, дескать, можно вести и без него. Расчет был верен – Богомолов не захотел упускать крупную рыбу. После некоторых размышлений Богомолов согласился, однако выставил безоговорочное условие: Красавчик-Стив обязан оставаться с ним до получения этой доверенности.

Но жизнь распорядилась иначе: внезапно вновь раздался телефонный звонок, и Красавчик-Стив услышал голос Машеньки. Беспрестанно всхлипывая, она сообщила ему, что Хозяин тяжело ранен и просит его немедленно приехать к нему в больницу.

Отключив мобильный телефон, побледневший Красавчик-Стив повернулся к Богомолову и растерянно произнес:

– Прошу меня извинить, но мне срочно нужно ехать к Рассказову!

– Что-то случилось? – встревожился Богомолов, решив, что теперь их план летит к чертовой матери.

– В Аркадия Сергеевича стреляли: он тяжело ранен! – ответил Красавчик-Стив, заметно волнуясь.

– Кто стрелял? Почему? – воскликнул удивленный Богомолов.

– Ничего больше не знаю!

– Значит, мои деньги вам больше не нужны… – с наигранной задумчивостью произнес генерал.

– Думаю, вы ошибаетесь! – тут же воскликнул Красавчик-Стив, прекрасно понимая, что Рассказов ему голову оторвет, если сделка сорвется. – Разрешите мне повидаться с Рассказовым и все выяснить. Потом я свяжусь с вами…

– Хорошо, жду ровно три дня: если не позвоните, то буду считать себя свободным от данных мною обязательств! – твердо сказал Богомолов и сухо добавил: – Передайте Рассказову мои соболезнования по поводу ранения!

– Спасибо! Я обязательно позвоню, – заверил Красавчик-Стив и быстро вышел.

Что могло произойти? Неужели Савелий не успел подстраховать или допустил ошибку? Богомолов терял ся в догадках. Заранее подготовленный спектакль? Нет, не верилось, чтобы такую разнообразную палитру эмоций был способен выдать Красавчик-Стив… Махнув рукой, Константин Иванович спокойно выпил коньячку, доужинал и только после этого, не торопясь, вернулся в номер. Не успел он переодеться в домашний халат, как зазвонил телефон.

– Костя? Где тебя черт носит? – нетерпеливо воскликнул Майкл, но тут же с досадой прикусил язык и вздохнул: – Извини, приятель, сорвалось!

– Меня черт носил на встречу с Рассказовым, который сам не пришел и прислал вместо себя своего холуя, Красавчика-Стива! – чуть обиженно проговорил Богомолов.

– Костя, я ж, по-моему, извинился! – взмолился Майкл. – А о Рассказове все знаю!

– Он действительно ранен?

– Действительно! – снова вздохнул адмирал. – Судя по всему, ниточка ведет к тайному Ордену!

– Как, опять? Черт бы их побрал! – разозлился Богомолов. – Столько усилий затрачено, и все насмарку!

– А что Красавчик-Стив?

– Думаю, все идет, как нами задумано. Прислать вместо себя холуя – это обычная предосторожность в стиле Рассказова. А может быть, ему и вправду плохо – обещал даже прислать Красавчику-Стиву генеральную доверенность. Мы сидим, ждем этой доверенности, а тут неожиданный звонок и сообщение о ранении Рассказова. Красавчик-Стив едва в штаны не наложил от страха. Стал уговаривать меня повременить. Я согласился подождать его звонка три дня. В противном случае – гудбай!

– Ну вот, а ты бесишься! Ты все отлично сделал! – улыбнулся Майкл. – Веселись, отдыхай три дня, а там посмотрим! Уверен, что, как только Рассказов придет в себя, тебе сразу же позвонят!

– «Веселись, отдыхай», – передразнил Богомолов. – У меня это веселье уже вот где сидит! – Он резанул ребром ладони по шее.

– Вот чудак! Мне бы кто дал отдохнуть хотя бы денек! – покачал головой Майкл.

– Ладно, бывай!

– Удачи, генерал!

Однако прошло три дня, а звонка все не было. Но он раздался на четвертый день рано утром, после того как занервничавший Богомолов проворочался почти всю ночь…

– Доброе утро, Константин Иванович! – услышал он не слишком-то радостный голос Красавчика-Стива. – Прошу меня извинить за то, что не позвонил, как договорились, но я до самого последнего момента ждал, что Рассказов почувствует себя лучше, чтобы переговорить с ним. Улучшений мало… Дайте мне еще пару-тройку дней, умоляю вас! – Казалось, он сейчас захнычет.

– В последний раз! – помедлив немного, бросил генерал. – Два дня, и ни часом больше! Все! – Он положил трубку.

«Все не так уж плохо!» – улыбнулся про себя Константин Иванович. Коль скоро Красавчик-Стив так суетится, значит, наверняка знает больше, чем говорит. Не в том ли дело, что Рассказов не успел выдать на его имя генеральную доверенность?! Скорее всего, так оно и есть. Что ж, в таком случае действительно нужно набраться терпения и ждать, ждать…

На этот раз ждать долго не пришлось: Красавчик-Стив позвонил на следующий день. Его голос был ровным, уверенным:

– С Хозяином, слава Богу, все нормально. Мне, наконец, удалось с ним переговорить! Он просит извиниться перед вами и сказать следующее, читаю прямо по бумажке, слово в слово: «Дорогой Константин Иванович! Не мне вам говорить, что иногда неожиданные обстоятельства преподносят нам не всегда приятные сюрпризы. Очень благодарен вам за то, что вы приняли решение поучаствовать в моем предложении! Мое ранение немного спутало карты, но наши с вами партнеры продлили на две недели условия договора, и поэтому я обращаюсь к вам с новым предложением, так как заставил вас, хотя и не по своей вине, терять время, а всякое потраченное время должно быть оплачено, не так ли? Посему предлагаю внести в наш договор некоторое изменение: ваша доля прибыли станет на пять процентов больше оговоренных нами ранее. Я думаю, это только справедливо. Еще раз прошу прощения за задержку и очень надеюсь на понимание! Ваш Рассказов». Что ему передать?

– Передайте мое искреннее беспокойство о его здоровье и пожелание быстрейшего выздоровления. По поводу же его столь щедрого предложения передайте, что я не столь извращенный человек, чтобы воспользоваться подобной ситуацией и сорвать куш побольше! Нет, пускай все условия останутся теми же; жду две недели. Все еще в этом же номере.

– Аркадий Сергеевич приказал оплатить ваше проживание, что я и сделал! – льстиво проговорил Красавчик-Стив.

– Хотя и не стоило, но спасибо! До свидания!

– До скорого свидания! – ответил Стив, подчеркнув слово «скорого».

Богомолов положил трубку и довольно улыбнулся: все действительно идет, как задумано! Но через пару часов обстоятельства вновь заставили его наморщить лоб: позвонил Майкл. Он сообщил новости от своего информатора. Очень интересно! Почему Рассказов говорит о двух неделях, а информатор Майкла – о том, что продавцы дали времени целый месяц? Боится потерять его деньги? А может быть, снова затеял какую-то игру? Что ж, как говорится, поживем – увидим! Тем более что сейчас он будет жить не за казенный счет, а за счет мафии! Богомолов усмехнулся: было бы здорово, если бы мафия всегда оплачивала работу органов правопорядка для более успешной борьбы с ней самой. Настроение было неплохое. Но прошло еще несколько дней, и от вынужденного безделья захотелось волком выть!

Однажды Богомолов поймал себя на том, что не просто гуляет по Нью-Йорку, а в глубине души надеется встретить Савелия или Воронова. Ему было просто необходимо с кем-нибудь поделиться своими мыслями, а звонить он мог только Майклу, да и то в самых крайних случаях по специальному номеру. Казалось, еще неделя, и он решится на какой-нибудь резкий шаг. Но вдруг однажды раздался звонок.

Женский голос сказал:

– Извините, пожалуйста, вы вчера звонили в Вашингтон?

Богомолов так устал от безделья, что хотел выругаться в ответ. А ведь это были условные слова, оговоренные с Майклом: тот давал понять, что они должны встретиться.

– Нет, девушка, не звонил, но хотелось бы! – ответил он фразой, которая обозначала, что он тоже готов к встрече.

– В таком случае наберите девятку – и вперед!

Значит, нужно к десяти прибавить девять, получится девятнадцать, а слово «вперед» означает, что встреча состоится через полтора часа, то есть в девятнадцать часов, в Центральном парке, перед входом в зоопарк. Отлично, у него еще есть время, чтобы побриться, принять душ и успеть добраться до места встречи, проверив, нет ли «хвоста».

Попетляв немного по городу, Богомолов убедился, что за ним не следят. Наконец он появился у входа в зоопарк и сразу же заметил Майкла – тот сидел в фаэтоне, запряженном пегой лошадью.

Перехватив знак Майкла, Богомолов быстро юркнул в фаэтон, и Майкл тут же поднял кожаный верх. Они утонули в прохладной тени.

– Привет, генерал! – Адмирал крепко пожал ему руку, потом подмигнул: – Можешь не напрягаться: кучер свой человек! – Затем повернулся к сидящему на козлах молодому парню и тихо бросил: – Трогай, Риччи!

– Не представляешь, как я рад нашей встрече! Я уж протухать начал в своем номере.

– Протухать? – переспросил Майкл. – Ну, ты к себе слишком строг! Глядя на тебя, я бы этого не сказал. Во всяком случае, не пахнешь… вид-то какой здоровый – отдохнувший, посвежевший. Никак не сравнишь с тем Костей, который приехал четыре месяца назад…

– Четыре месяца? Столько времени я здесь груши околачиваю? Ужас! – покачал головой Богомолов. – А ты знаешь, что в России творится?

– Знаю! – вздохнул адмирал и поморщился. – Однако я встретился с тобой совсем по другому поводу!

– Что-то случилось? Или Рассказов Богу душу отдал! – Богомолов скривился…