Текст книги "Женщина XP"

Ближе к вечеру Джон пригласил меня в гости, чтобы познакомить с женщиной, которая поселилась в его доме. Внутреннее убранство гостиной, где мы ужинали, было чрезвычайно аскетичным. Нина, худенькая черноглазая женщина невысокого роста, говорила со мной по-русски. Джон, что меня очень удивило, тоже хорошо говорил по-русски, хотя мы общались с ним всегда только на английском.

Стол был накрыт с тем изобилием разных блюд, которое свойственно только нам, русским, когда мы принимаем у себя гостей. Здесь был и столичный салат, и селедка под «шубой», и соленые огурчики, и черная икра, и мясная нарезка, и сыр, и домашние пирожки, и тушеное мясо с картошкой. Естественно – русская водка и клюквенный морс.

Водку пили только мы с Ниной, Джон отказался, сославшись на то, что вообще не употребляет спиртного ни в каком виде.

Через два часа мы уже пели с Ниной русские народные песни и Джон, чем еще больше удивил меня, пел эти песни с нами, с потрясающей точностью выстраивая партию, где второго, а где третьего голоса. Когда он ушел кормить собак, я стал расспрашивать Нину о ее жизни.

– Вы давно в Америке?

– Двадцать лет.

– А откуда приехали?

– С Урала, город Екатеринбург.

– Я там был несколько раз.

– Да?! Он, наверное, очень изменился.

– Не знаю. Я не могу сравнивать. Но город мне понравился. А почему вы уехали оттуда?

– Погиб мой муж, дети… Здесь, в Америке, жила моя сестра. Она забрала меня. У меня была депрессия после смерти мужа и детей. Я стала пить. Продала почти все, что было в квартире. Сестра, когда увидела меня… С ней чуть было не случился сердечный приступ… Я ей очень за все благодарна… Она умерла год назад… И у меня не осталось никого из родственников. На мне наш род закончится.

Нина прислушалась, как во дворе повизгивали собаки.

– Джон очень похож на моего отца. Мой отец был страстным охотником. У нас было три собаки: лайка, овчарка и беспородная дворняжка. Дворняжку звали Каська… Мы их с сестрой кормили, лечили. Каська всегда спала с нами. Но если в нашу комнату заходил отец, она тут же улепетывала. Отец, хоть и любил собак, но был с ними строг!

– А у меня в детстве, когда мы жили в деревне, была овчарка. Мы ее звали Волга.

– Я до восьми лет тоже жила в деревне, а потом мы переехали в город. Собак забрали с собой. Отец построил для них рядом с трехэтажкой, в которой мы поселились, сарай. Когда отец уходил на работу, мы собак из сарая выпускали. Все дети, которые жили в нашем доме, играли с ними, приносили им еду. Но кому-то это не нравилось. Однажды ночью сарай подожгли. Бедные животные, они сгорели в этом сарае заживо. Я до сих пор не могу понять: за что, за что их так жестоко убили?!

Нина рассказала и о том, как сложилась ее жизнь в Америке, о втором муже, с которым прожила здесь десять лет. О том, как после смерти второго мужа, чуть было не покончила жизнь самоубийством.

Я слушал ее рассказ и думал: за что, за что этой худенькой женщине выдалась такая жизнь? Она, как ивовый прутик. Ветер гнет его, того и гляди сломает, но прутик сопротивляется, и продолжает расти.

Сегодня была экскурсия на предприятие (завод?), где делают андроидов. Я так понимаю, что меня готовят к тому, что скоро эксперимент вступит в самую, что ни на есть, основную фазу.

Больше всего меня впечатлили силиконовые заготовки туловищ, которые висели, как висят на мясокомбинате разделанные туши коров. Но там туши постепенно разрезают на части, а здесь эти силиконовые заготовки начиняют сложнейшей электроникой и – о, чудо! – происходит рождение искусственного человека. Я пообщался с одним только что собранным и был несколько разочарован.

– У них еще мало практики общения с человеком, поэтому они такие «электронные», – уловив мое разочарование, пояснил мне руководитель проекта.

– У вас, я смотрю, все поставлено на промышленную основу.

– Да, мы много выполняем заказов, Некоторые просят сделать анроида в облике умершего мужа или жены, или какой-то знаменитости.

– Но ведь это, вероятно, очень дорого!

– Это для очень богатых людей. Пока. Повторюсь: через пять-десять лет андроиды будут такой же реальностью, как компьютеры.

Я хотел спросить об андроиде, с которым мне предстоит эксперимент, но решил не забегать впереди паровоза.

Страшная новость: Натали погибла в автомобильной катастрофе. Мне об этом сообщили только по прошествии трех дней. Я бросился к руководителю проекта, чтобы узнать подробности. Ни слова не говоря, он жестом пригласил следовать за ним. Мы вышли из офиса, сели в машину и поехали.

Кладбище. Столбик из серого мрамора с именем и фамилией Натали, датами ее рождения и смерти. Ей было 20 лет!

– Как это случилось?

– Она утром ехала на работу, при выезде на мост лобовое столкновение с машиной, которой управлял психически больной человек. Они погибли оба.

– Почему вы не сообщили мне раньше, я приехал бы на похороны.

– Без комментариев, – ответил руководитель проекта и уехал на другой машине, которая сопровождала нас.

Я сидел на заднем сиденье и почему-то вспоминал со всеми мельчайшими подробностями иллюстрации к рассказу Льва Толстого «Лев и собачка» в детской книжке, которая неизвестно как попала в наш дом. Этот рассказ о льве, в клетку к которому на растерзание, как живой корм, бросили маленькую собачку. Но лев, к удивлению всех, принял ее, как свое дитя. Через какое-то время собачка умерла, и лев никого не подпускал к этому маленькому бездыханному тельцу…

Утром каждого дня я езжу на кладбище и сижу рядом с могилой Натали, вспоминая чудесные мгновения истории нашей любви. Параллельно с этими воспоминаниями меня не отпускает история загадочной смерти моей однокурсницы. Сегодня, буквально за два часа, набросал скелет рассказа с еще не определившимся названием.

«Она сказала мужу, что хочет поехать за границу. Но куда именно – еще не решила. Очень долго выбирала и выбрала Грецию, там в это время года было не очень жарко. Ей представилось синее небо, спокойная гладь моря, золотистый песок на берегу и желтые скалы, источенные ветрами и покрытые кое-где, словно заплатами, густым зеленым кустарником.

Удивительно легко перенесла она перелет. В отель они с мужем прибыли поздно вечером. Небо было черно-синим, ярко светили звезды, с моря дул ветерок и слышался легкий плеск волн.

Номер, однако, ей не очень понравился. И вид из окна тоже. Она решила, что на следующий день попросит мужа, чтобы он договорился переселиться в другие апартаменты. Но утром то, что ей вчера не понравилось, сегодня было по душе: и номер, и вид из окна.

Когда она открывала чемодан, неожиданно почувствовала такую слабость в руках, что даже не могла поднять их. Сердце забилось с невероятной скоростью, пот выступил на лбу.

– Господи… – прошептала она. – Что со мной?..

Она медленно сжала пальцы в кулаки, и получилось с такой силой, что, когда их разжала, на ладонях еще долго не проходили следы от ногтей. Слабость прошла, сердце забилось ровно.

До завтрака оставалось около часа. Она решила искупаться, разбудила мужа. Они взяли с собой пляжные полотенца и отправились к морю.

Берег был полупустынный. Они бросили на лежанки полотенца, верхнюю одежду и пошли купаться. Муж с разбегу нырнул в воду, с шумом вынырнул и медленно поплыл от берега. Но ей вода показалась холодной. Она вернулась к своей лежанке, расстелила на ней пляжное полотенце и легла.

Солнце уже начинало припекать, но ее слегка знобило. Она встала, оделась, хотела крикнуть мужу, что сходит в отель переодеться, но муж уже отплыл далеко. И все плыл, плыл, не останавливаясь, не оборачиваясь к берегу.

Она вернулась в отель, надела плотные джинсы, свитер.

На этот раз слабость сковала ее настолько, что она не смогла наклониться, чтобы надеть носки. Ей даже стало немного смешно.

– Да что это со мной, в конце концов? Может быть, давление скачет?

И опять все также неожиданно прошло. Силы опять вернулись к ней.

Она перекрестилась:

– Господи, спаси и сохрани.

В дорожной сумке, которая стояла у окна, лежали иконки, которые она взяла с собой. Она достала их, одну поставила на тумбочку у кровати со своей стороны, другую на тумбочку со стороны мужа, третью – на подоконник.

Когда она вернулась на пляж, муж все еще был в море, но уже плыл к берегу. Была видна только, словно поплавок, его голова, которая, то появлялась над волной, то исчезала. Она помахала ему рукой и села на лежанку.

С невероятной силой сдавило сердце. Она повалилась с лежанки на песок. Хотелось, как можно глубже вздохнуть, но та же невероятная сила сдавливала грудь еще сильнее, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. Голоса людей, шум моря улетали куда-то все выше и выше, а белёсая пелена, застлавшая глаза, становилась все темнее и темнее…

Он медленно плыл к берегу, останавливался, отдыхал, лежа на спине. И только, когда вышел на берег, почувствовал что-то неладное: вокруг их лежанок столпились люди и галдели на разных языках. Машина скорой помощи стояла неподалеку…

Он не верил, когда ехал в санитарной машине в госпиталь, что его Насти больше нет. Ведь только что, какой-то час назад, она была жива. Ему казалось, что все происходящее с того мгновения, когда он увидел ее лежащей на санитарных носилках, происходит не с ним, а с каким-то другим человеком.

Этот другой человек ждал результаты экспертизы в Греции, перевозил внезапно, и неизвестно от чего умершую жену в Москву, стоял в церкви, когда отпевали ее, смотрел, как хоронили ее на кладбище».

Звонок из офиса. Завтра я еду с руководителем проекта выбирать андроида, с которым начнется уже в реальности то, на что я дал согласие. Любопытство и волнение.

Однако мы приехали с руководителем проекта в другое место, чем в то, в котором побывали на прошлой неделе. Здесь уже были готовые андроиды. Я был удивлен, увидев андроидов-кошек, собак, птиц.

– Неужели это скоро станет массовым производством? – спросил я у мужчины, представившегося как доктор Кейс.

– Для массового еще слишком дорого. Хотя, и автомобиль когда-то стоил целое состояние!

Он подвел меня к столику, крышка которого была в виде плазменного экрана.

– Положите сюда ваши руки, нам нужно отсканировать пальцы. А теперь, как можно ближе приблизьте к поверхности ваше лицо. Поверните его влево, вправо. Спасибо.

– Не собираетесь ли вы отправлять меня в космос? – пытался пошутить я.

– Без этих данных андроид не сможет определить, что вы его хозяин, – словно оправдываясь за причинное мне неудобство, ответил доктор Кейс. – И еще, пожалуйста, сканер вашего голоса. Скажите что-нибудь.

– Железо.

– Спасибо, – лицо доктора Кейса осталось таким же непроницаемым, как и после первой моей шутки. – Каким именем вы бы хотели его назвать?

Я обернулся и посмотрел в ту сторону, куда он показал мне. Боже мой, как лицо этого андроида походило на лицо Натали! Неужели они сделали это специально?!

– Натали, – сказал я тихо, с трудом сдерживая свое внутреннее волнение.

Доктор Кейс набрал на компьютере имя только что окрещенного мной андроида.

– Еще раз произнесите это имя.

– Натали, – сказал я чуть громче.

Женщина-андроид повернула голову в мою сторону.

– Познакомьтесь с ней, – доктор Кейс легонько подтолкнул меня.

Я подошел к андроиду:

– Как тебя зовут?

– Меня зовут Натали.

Я протянул руку:

– А меня зовут мистер Владимир. (Почему я так представился, понять не могу!)

– Очень приятно, – она пожала мою руку. Что-то очень похожее с пожатием руки умершей Натали почувствовал я.

– Ну, вот и хорошо, – руководитель проекта похлопал меня по плечу. – На первых порах принимайте ее такой, какая она есть. Мы, по ходу проведения эксперимента, будем вносить коррекции, от чего-то отказываться, что-то, наоборот, прибавлять. О том, что она андроид, знаем только мы. Для всех остальных она – человек. У нее есть гражданский паспорт, водительские права и все остальное по этой линии: родители, родственники, школа, университет. А это, на всякий случай, инструкция.

Когда мы подъехали к дому, руководитель проекта обернулся к Натали (она сидела на заднем сиденье) и сказал:

– Натали, это дом, в котором ты будешь жить с мистером Владимиром.

Она вышла из машины и, опережая меня, открыла переднюю дверь.

– Спасибо, – сказал я и, попрощавшись с руководителем проекта, вышел из машины.

– В целях вашей безопасности, мистер Владимир, я пойду впереди вас.

– Да, пожалуйста.

Мы вошли в дом, я провел ее по всем комнатам. В рабочем кабинете она со вниманием рассмотрела фото женщины-кентавра.

– Почему у нее четыре ноги?

– Наверное, чтобы еще больше нравиться мужчинам.

Шутка осталась непонятой.

– Это женщина-кентавр, – сказал я, пытаясь пояснить, что это такое, но Натали опередила меня и выдала такие сведения о кентаврах, что мне ничего не оставалось делать, как только поражаться ее эрудиции.

Когда зазвонил телефон, она сняла трубку и, словно всю жизнь только и делала, что отвечала на звонки в офисе своего шефа, произнесла:

– Алло, здравствуйте, что вы хотите сообщить мистеру Владимиру? Сейчас.

Я взял у нее трубку. Звонил руководитель проекта. Вечером каждого дня я должен отправлять ему краткий отчет своих наблюдений за андроидом. Странно, почему он не сказал мне об этом сразу?

– Вы посмотрели инструкцию? – спросил руководитель проекта.

– Нет еще.

– Это надо сделать не откладывая.

На этом наш разговор закончился.

Инструкция в отдельных местах повеселила меня. Например, перед тем, как начать заниматься с андроидом сексом, надо, либо положить руку на его колено, либо поцеловать в губы, либо дотронуться до груди или шеи. Я отнес инструкцию в кабинет и положил на рабочий стол.

– Мистер Владимир, – услышал я голос Натали. А вот все дальнейшее произошло в стиле площадного театра. Чтобы не общаться с Натали так официально, я попросил, чтобы она называла меня только по имени.

– Зови меня просто – Володя. Не мистер Владимир, а Володя. Поняла?

– Да. Я вас буду звать: Просто Володя Не Мистер Владимир А Володя.

– Не Просто, не Мистер Владимир, а просто – Володя.

– Не Просто Не Мистер Владимир А Просто Володя.

Я хотел ее вновь поправить и расхохотался. Я хохотал до судорог в щеках, и мне стоило огромной силы воли, чтобы произнести до конца эту фразу: «Ладно, оставим так, как ты называла меня – мистер Владимир».

Она кивнула головой, и только с этого момента я понял, что рядом со мной не просто электронный робот, который включил, когда тебе надо и отключил за ненадобностью. Что это существо, которое живет независимо от тебя, и общение с ним будет совсем иным, чем общение Тино со своими куклами.

Первое, что стала делать самостоятельно моя Натали-2, принялась за рутинную работу: пылесосить, мыть, стирать. Я наблюдал за ней, как наблюдают в цирке за дрессированными животными. Удивлялся, как ловко у нее все получается. Закончив с уборкой и стиркой, она спросила, что приготовить на обед. В холодильнике были пельмени и я попросил сварить их.

– Я не знаю, как варить пельмени, – ответила она.

– Пошли, – мы прошли на кухню. – Наливаешь воду, доводишь до кипения, бросаешь половину чайной ложечки соли.

Я подождал, когда закипит вода, бросил соль, затем открыл холодильник и достал пельмени.

– А вот это и есть пельмени. Ты будешь со мной обедать? – съехидничал я.

– Да, – ответила Натали.

– Тогда надо бросить в кипящую воду сорок пельменей.

– Вы бросили сорок один, мистер Владимир.

– Это не главное, на один больше, на один меньше, главное – надо их тут же перемешать, чтобы они не прилипли друг к другу. Сейчас вода снова закипит и через семь минут пельмени будут готовы.

– Где будем обедать? – спросила Натали, когда пельмени сварились.

– На террасе, на свежем воздухе. Нет, нет, бульон не нужен, только пельмени. Возьми вон то приспособление с дырочками.

Она разложила пельмени по тарелкам. Долго не могла решить, что делать с лишним пельменем. Я взял нож, разрезал его на две части.

– Вот так будет поровну. А теперь надо немножко посыпать их черным перцем и положить по столовой ложке сметаны.

О, чудо! Натали сидела за столом напротив меня и ела (!) пельмени! Неужели они сконструировали для андроида электронный желудок, который перерабатывает органические вещества?!

После обеда я удалился в свой рабочий кабинет, чтобы внимательнее познакомиться с инструкцией. Натали осталась прибирать со стола, мыть посуду.

Моя веселость относительно секса с андроидом полностью испарилась, потому что это надо было делать, независимо от того, захочу ли я это делать? Даже, если бы вместо андроида была живая женщина, каково в первый же день знакомства заниматься с ней сексом, если ничего к ней не испытываешь? Я всегда сопротивлялся тому, чтобы делать что-то, вопреки своему желанию.

Я сидел и пытался что-то придумать, но мой лоб только наливался тяжестью. Я закрыл глаза, и сидел в этом оцепенении, пока… не уснул.

Я проснулся от тихонько сказанной мне фразы:

– Мистер Владимир…

Я почему-то стал оправдываться, говорить какой-то вздор о желудке, к которому приливает кровь после обеда, что головной мозг обесточивается, поэтому человек засыпает. А сам в это время рассматривал Натали, как, вероятно, рассматривали когда-то в давние времена рабынь на восточных базарах. И вдруг неожиданно для себя спросил:

– Натали, тебе нравится твоя одежда?

– Я не понимаю вашего вопроса, мистер Владимир. Сформулируйте его по-другому.

– Я хочу, чтобы у тебя была одежда не такая официальная. Поэтому мы поедем сейчас в магазин.

Мы спустились в гараж. Я направился к машине, чтобы сесть за руль, но Натали опередила меня.

– В целях вашей безопасности, мистер Владимир, машину поведу я.

Она достала из кармашка юбки права.

– Я умею водить машины с любой коробкой передач.

Я отдал ей ключи от машины и сел на место пассажира.

– Поехали.

– Вы забыли пристегнуться ремнем безопасности, мистер Владимир.

– Спасибо, что напомнили, господин инспектор.

– Вы неправильно назвали мое имя. Меня зовут Натали.

– Вот как?! Ну, что же, тогда поехали, Натали.

– Я не знаю маршрута.

– Выезжаем направо, едем до первого перекрестка, сворачиваем налево. Потом… А лучше всего… – Я достал из бардачка карту города, развернул ее. – Надо попасть вот сюда.

Натали окинула карту взглядом.

– Вот сюда, – еще раз показал я то место на карте, где находился магазин.

Натали уверенно завела мотор, выехала из гаража, но вместо того, чтобы повернуть направо, повернула налево.

– Ты немножко ошиблась. Надо все-таки туда.

– Этот путь короче, мистер Владимир.

– У кролика хвостик короче, чем у волка, но у волка длиннее ноги. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Да, мистер Владимир. Вы сравниваете двух животных. Кролик – травоядное животное, волк – хищник.

– Нет, я хочу сказать, что не всякий короткий путь короче длинного.

– Я не понимаю, сформулируйте по-другому вашу мысль, мистер Владимир.

– Э-э-э. – сказал я, но, слава Богу, вовремя одумался. – Хорошо, поехали по пути, который короче.

Вобщем-то, она ехала по знакомому мне маршруту, кое-где незначительно изменяя его. Я был потрясен от того, как она виртуозно вела машину. Но в одном месте я все же решил настоять на своем.

– Сейчас сверни направо.

– Это удлинит маршрут на двести метров.

– Прямо – ремонт дороги, там может быть пробка. Поэтому сворачивай направо. – Я положил руку на ее колено.

Натали остановила машину у обочины, заглушила двигатель, затем отстегнула свой и мой ремни безопасности.

– А почему мы остановились?

Натали начала расстегивать пуговицы на моей рубашке.

– Ты думаешь, мне жарко? – мне было и приятно, и интересно: а что будет дальше?

Она расстегнула ремень на брюках и молнию.

Я все еще пытался шутить:

– Натали, я не собираюсь переодеваться в машине.

Она сняла с себя костюмчик, кофточку и бюстгальтер, села на меня сверху и прижалась своими обнаженными грудями к моему лицу.

Я не знаю, чем бы это закончилось, если бы мы были где-то в совершенно безлюдном месте. С трудом сдерживая охватившее меня желание, я, стараясь как можно спокойнее, проговорил:

– Натали… Здесь нельзя это делать… Одевайся, садись за руль и поехали…

Она села на свое место, быстро надела бюстгальтер, кофточку и костюмчик. Я застегнул молнию и ремень на брюках и пуговицы на рубашке.

– Поехали, поехали.

– Вы забыли пристегнуться ремнем безопасности, мистер Владимир, – произнесла Натали, как ни в чем не бывало.

В магазине тоже не обошлось без казуса. Нет, сначала все шло хорошо. Мы набрали кучу разных платьев, маечек, шорт, блузочек, брюк, халатиков и зашли в примерочную. Та простота, с которой Натали сняла с себя всю одежду и стала мерить эти платья, маечки, шорты, блузочки, брюки и халатики, заставила мое сердце заколотиться, как колотится оно, наверное, в минуты, когда хищник готовится напасть на свою жертву. Он весь в напряжении, жертва обреченно приближается все ближе и ближе и ему стоит огромной силы воли, чтобы не выскочить из укрытия слишком рано.

В каждой вещи, которую примеряла Натали, был свой шарм и я решил брать все подряд. Единственное, что мы забыли прихватить среди бесконечных рядов с женской одеждой, это нижнее белье.

– Натали, ты пока побудь здесь, а я сейчас приду.

Я вышел из примерочной. Вышел и совершенно забыл о пунктике у Натали относительно моей безопасности. В общем, тут же, за мной, в чем мама родила, выскочила Натали.

– В целях вашей безопасности, мистер Владимир…

Я не дал ей договорить, схватил за руку и хотел потащить обратно в примерочную. Но Натали стояла как вкопанная!

– Натали, я прошу тебя, идем в примерочную, мне ничто не угрожает. Я приказываю тебе!

И только после этого она пошла за мной, не забывая оглядываться по сторонам, готовая броситься на каждого, кто, по ее установкам, представляет для меня потенциальную опасность.

Естественно, это маленькое происшествие не осталось незамеченным. Когда продавщица, очень, между прочим, привлекательная мулатка, упаковывала нашу гору женской одежды, я заметил, как она с нескрываемым любопытством поглядывала на нас с Натали. Было в ее глазах и недоумение: на кой черт мы набрали такую кучу барахла?!

Назад я вел машину сам. И, к моему стыду, получал то и дело «подзатыльники» от Натали: то за незначительное превышение скорости, то за проезд перекрестка на мигающий зеленый свет, то за не вовремя включенный сигнал поворота.

Дома я устроил настоящий парад мод. Натали надевала покупки, я просил ее пройтись туда-сюда, повернуться. Я ей показывал, как это надо делать, она тут же с фантастической точностью все повторяла.

Мне вдруг вспомнилось, как в некоторых снах я вдруг осознавал, что это сон и можно делать все, что угодно. Я набрасывался на женщину или девушку, понимая, что за это мне ничего не будет, что они исчезнут в небытии вместе с этим сном. Я совершенно не чувствовал никакого стыда. Что-то подобное вспыхнуло во мне.

Удивительно, как похожа было эта близость с андроидом с близостью, какая была у меня с Натали!

Утром андроид-Натали разбудила меня. Она стояла, одетая в свою прежнюю униформу.

– Пора вставать, мистер Владимир. Что вы будете на завтрак?

– Овсяную кашу, банан, чай с бутербродом…

Я говорил и думал о том, что только мы, высшие живые существа, наделены эмоциональной памятью. Мы не можем выбросить ее из головы, как отработанный файл. Мгновения, пережитые в эту ночь, будут теперь в памяти до скончания моей жизни.

После завтрака я заставил мою новую Натали переодеться в то, что, мне показалось, подходит для поездки в супермаркет, и мы отправились покупать продукты. Я решил научить андроида варить русский борщ.

Натали начала выбирать овощи, но ничего, кроме репчатого лука, ее почему-то не устраило. На мой взгляд, все овощи выглядели почти идеально.

– Что тебе не нравится в этой моркови?

– В ней, хоть и не на много, но превышено содержание химических удобрений.

– И как ты определяешь?

Она взяла морковь и чуть надавила на кожицу ногтем.

– Этого достаточно?

– Да, мистер Владимир.

Картофель, капусту и морковь мы поехали покупать в другой супермаркет, который реализовывал экологически чистые овощи.

– Это правда, без химических удобрений? – я протянул Натали вилок белокочанной капусты.

Сделав свой почти мгновенный анализ, она кивнула головой.

– Да, мистер Владимир.

Дома, наблюдая за тем, как Натали ловко режет капусту, чистит картошку и нарезает морковку, свеклу и лук, я подумал о том, что вот эта подчиненность андроида делать то, что надо человеку именно сейчас, сделают нашу жизнь совершенно иной. Грядет революция в общении между женщиной и мужчиной. Появится третий в их общении. И этот третий займет свое место навсегда. Об этом я написал и в своем ежедневном отчете.

Случайно, щелкая каналы, наткнулся на очень оригинальную, на мой взгляд, постановку оперы Глюка «Орфей и Эвридика». Я усадил рядом с собой Натали и стал смотреть и, разумеется, слушать оперу, третий акт которой я когда-то ставил в филармонии. Поскольку начальные титры прошли, я решил испытать андроида.

– Натали, это что такое мы сейчас смотрим?

– Мы смотрим оперу Глюка «Орфей и Эвридика», – тут же ответила она.

– А более подробная информация: какой театр, кто исполняет роли, кто дирижер, кто режиссер.

– Опера поставлена парижским музыкальным театром Chatelet. Партию Орфея исполняет Magdalena Kozena, Эвридики – Madeline Bender, Амура – Patricia Petibon. Дирижирует Sir John Eliot Gardiner, режиссер – Robert Wilson.

– Кстати, – решил я продолжить испытание моего андроида, – напомни мне, пожалуйста, либретто этой оперы.

И вот что мой андроид выдал.

– Страдания Орфея по Эвридике, умершей от укуса змеи, услышаны богами. Сошедший с небес Амур говорит Орфею, что он может вернуть ее из Аида. Но при одном условии: в Аиде Орфей не должен смотреть на свою возлюбленную.

Орфей спускается в царство теней, его не пускают туда, тогда он поет песнь и, зачарованные Харон и Фурии, разрешают ему пройти в Аид. Там он находит Эвридику, они отправляются в обратный путь, но Эвридика (Орфей ведь не смотрит на нее!) приходит в отчаяние. Если ее возлюбленный не смотрит на нее, значит, он ее разлюбил! Орфей, чтобы доказать свою любовь, смотрит на Эвридику и… она умирает.

И вновь страдания Орфея над умершей второй раз Эвридикой. Глюк вместе с либреттистом почти не изменили сюжет этого мифа, за исключением финала. Боги вновь сжалились над Орфеем. Амур, коснувшись своей волшебной стрелой, оживляет Эвридику.

– То есть Глюк решил сделать счастливый конец.

– Да, мистер Владимир.

Даже для самого высокого по тесситуре мужского голоса – контртенора – партия Орфея невероятно сложна. Поэтому ее стали исполнять певицы с самым низким диапазоном – контральто. Женщина – Орфей вызывает некое двойственное восприятие. Режиссер должен очень тонко улавливать эту грань двойственности, чтобы не впасть в особо модную сейчас в искусстве гомосексуальную тему: мужчина-мужчина, женщина-женщина. В какое-то мгновение мне показалось, что в Орфее Magdalena Kozena нет ни мужского, ни женского. Это какая-то гениальная по музыке субстанция, помещенная в очень выразительную пластическую форму близкую к пантомиме.

– Натали, а тебе понравилась опера? – задал я вопрос.

– Это самое известная опера Кристофа Глюка, – начала она, а потом продолжила, явно цитируя чье-то исследование.

– Спасибо, можешь не продолжать.

У нее нет своего собственного мнения!!! Гигантский объем информации и ни капли своего мнения. Она может двигаться, говорить, делать все, что от нее требуется, но у нее нет своего «я». Божественного «я»!

Часто повторяемая Натали фраза «В целях вашей безопасности и т. д.» оказалась на деле не просто фразой.

Натали утром стригла перед домом газон, а я решил приготовить себе кофе в турке. Налил в нее воды, бросил кофе, поставил на плиту и ушел к себе в кабинет, напрочь забыв обо всем. Вода выкипела, кафе стал подгорать, задымил, на кухне сработала противопожарная сигнализация, раздался ужасного тембра электрический звонок. Я выскочил на кухню, стащил турку с плиты и бросил в раковину под холодную воду.

Но я и не предполагал, что сигнализация отправит сообщение в службу спасения. И вот к моему дому подъезжает пожарная машина, пожарные раскручивают шланги и вот-вот готовы броситься на тушение пожара, как вдруг Натали… Это было что-то наподобие фильмов-боевиков! Она уложила поочередно всех пожарных, связала им за спиной руки. Видел бы кто лица этих борцов с огнем! Молоденькая женщина разделала их как слепых котят!

Я с трудом отправил Натали в дом и, беспрестанно извиняясь, развязал пожарным руки.

– Сори… Сори… Ради Бога!.. Это была ошибка… Сигнализация сработала по ошибке…

– Это ваша дочь? – спросил высоченного роста пожарный.

– Да. То есть, нет! Это моя жена!.. Сори… Сори!..

То ли пожарные не захотели предавать огласке это курьезное происшествие, то ли в случившееся вмешалась наша фирма, но, как говорится, дело было замято.

Однако после этого события я уже несколько по-иному стал смотреть на Натали. Андроид обладал необыкновенной силой и ловкостью. Они нас сметут! Кто мы по сравнению с ними?! Сметут или подчинят себе. Мы же подчинили себе весь животный мир.

Я иногда забываю, что Натали – это андроид с колоссальным объемом информации. Устраиваю ей экзамены. Вот и сегодня. Этот диалог произошел в моем рабочем кабинете. Я взял с книжной полки томик Бунина и спросил (глупый все же вопрос):

– Натали, ты любишь читать?

Но потом исправился:

– Я неправильно задал тебе вопрос. Ты знаешь такого русского писателя, как Иван Бунин?

– Да, мистер Владимир.

– Ты очень самоуверенна.

Я открыл томик наугад и прочитал:

«У нас нет чувства своего начала и конца. И очень жаль, что мне сказали, когда именно я родился. Если бы не сказали, я бы теперь и понятия не имел о своем возрасте, – тем более что я еще совсем не ощущаю его бремени, – и, значит, был бы избавлен от мысли, что мне будто бы полагается лет через десять или двадцать умереть…»

Натали тут же продолжила: «…А родись я и живи на необитаемом острове, я бы даже и о самом существовании смерти не подозревал. „Вот было бы счастье!“– хочется прибавить мне. Но кто знает? Может быть, великое несчастье. Да и правда ли, что не подозревал бы? Не рождаемся ли мы с чувством смерти? А если нет, если бы не подозревал, любил ли бы я жизнь так, как люблю и любил?» Так начинается роман Ивана Бунина «Жизнь Арсеньева».

Я был восхищен:

– И ты можешь вот так любое литературное произведение?!

– Да, мистер Владимир.

– Тогда процитируй что-нибудь из моего. Ну, например, какое – нибудь стихотворение из сборника «Прикоснется ко мне». Шестая страница.

Натали тут же прочитала мое любимое:

 
Мы разговаривали, и на вопрос:
– Здорова ли мама?
Я улыбнулся в ответ,
Чтобы сдержать рыдание.
 

Да, это было именно так. Здесь нет ни одной придуманной строчки. Мы случайно встретились на улице с моей бывшей женой. Кажется, это было осенью. Начали болтать о разных пустяках, и вдруг она спросила, как здоровье моей мамы. У меня перехватило дыхание, слезы навернулись на глаза. Пришлось сделать невероятное усилие, чтобы не разрыдаться. Я с трудом заставил себя улыбнуться. А потом, когда этот удар нахлынувших чувств прошел, сказал ей уже совершенно спокойно, что мама недавно умерла… На Востоке улыбаются на похоронах. Может быть, это высшая степень трагедии…