Текст книги "О Марусе Климовой и другие истории из мира интриг и интриганов"

Виктор Ерёмин
О Марусе Климовой и другие истории из мира интриг и интриганов

Глава 1. Тайна хранителей фараоновых ногтей

Пирамиды Гизы. Современный аэроснимок

Величественны грандиозные пирамиды на плато Гизы. Не менее величественны в памяти народов фараоны IV династии[1]1
  Династия правила примерно в 2639–2506 гг. до н. э.


[Закрыть] из Древнего царства – Хеопс[2]2
  Хеопс – древнегреческое написание древнеегипетского имени Хуфу. Соответственно в скобках даны древнеегипетские имена фараонов. В тексте в зависимости от смысла будут использоваться оба варианта имён.


[Закрыть] (Хуфу), Хефрен (Хаф-Ра) и Микерин (Менкау-Ра).

Происхождение основателя династии фараона Снофру не известно. Версий много, но главное здесь то, что Снофру женился на Хетепхерис – дочери последнего фараона III династии Хуни, да и второстепенные жёны его тоже были из смуглых африканок, однако всё его потомство оказалось белокожим и светловолосым. Фараонов IV династии так и называют – Белые фараоны. А ещё IV династия более всех прочих фараонов Древнего Египта была связана с магами, правда, таковыми были практически все жрецы.

Старший сын и наследник Снофру – Хеопс совершил великий религиозный переворот в Египте.

До Хеопса главным богом египтян был создавший самого себя бог первотворения Атум. Наследием Атума в египетском государстве остались: двойная корона фараона – символ владения Верхним и Нижним Египтом; священное животное – кобра; жук скарабей – как символ саморождения из земли.

Хеопс возвеличил нового верховного бога – бога солнца Ра. Культ этот сложился в городе Гелиополе – столице бога Атума. Жрецы, прислуживавшие Ра, оказались сильнее жрецов бога Атума. Ещё до возвеличивания бога Ра они уже прослыли могущественнейшими колдунами – знатоками тайн смертельных ядов. Кто из жрецов оказался коварнее, тот и победил. Виновником же всего случившегося навечно остался фараон Хеопс.

Видимо, новый культ объясняет причину возведения фараонами IV династии Великих, по другому – Солнечных пирамид. Однако тогда же, в правление IV династии, жрецы бога Ра впервые вступили в противостояние с фараонами за власть в Египте. Возможно, эта борьба привела к тому, что в царствование внука Хеопса – Микерина силы Древнего Египта оказались столь основательно подорванными, что фараонам пришлось навсегда отказаться от строительства великих пирамид и перейти к малым пирамидам или к обустройству мастаб – гробниц в форме усеченной пирамиды-саркофага с подземной погребальной камерой. В любом случае, если верить древнегреческим историкам, в первую очередь Геродоту, при тиране Хеопсе вся страна только тем и занималась, что строила фараону гробницу.

Науке известны имена девятерых сыновей Хеопса из которых нас интересуют трое – Каʻаб (Каваба) (принц-наследник), Джедеф-Ра (старший и первый преемник престола), Хаф-Ра (второй преемник трона). По сложившейся у египтологов традиции считается, что Каʻаб и Хафра – единокровные братья, сыновья царицы-египтянки и более законные преемники престола, чем сын жены второго порядка, ливийки по происхождению – Джедефра. В силу такого различия якобы после смерти Хеопса развернулась бескровная борьба между фараонами двух соперничавших линий наследования – законной египетской и незаконной ливийской. То на престол всходил потомок Джедефра, то – потомок Хафра. Но есть и иная точка зрения, согласно которой в действительности шло далеко не мирное противостояние фараонов и жрецов бога Ра.

Если верить исследователям, Джедефра, ещё будучи принцем, задумал избавиться от старшего сводного брата и конкурента на престол Каʻаба. А возможно, что не лояльный к жрецам Ра Каʻаб сам спровоцировал заговор. Как бы там ни было, но принц-наследник был отравлен ещё при жизни отца, причём Хеопс догадывался о преступлении Джедефра и жрецов, но не наказал их. Или не успел наказать…

С Джедефра вообще связаны важнейшие тайны Великих пирамид и жрецов бога Ра. Ещё в 1840-х гг. в 8 км на северо-западе от пирамид Гизы у деревеньки Абу-Роаш (Абу-Роваш) энтузиасты обнаружили развалины четырёх пирамид. Почти два века не доходили у исследователей руки до изучения руин. Ведь особого интереса они не представляли, поднимаясь над землёй самое большее на 10 м. Археологи полагали их недостроенными. Одна из этих пирамид принадлежала Джедефра. Правда, в полном списке пирамид Древнего Египта именно пирамиды Абу-Роаша всегда шли первыми, поскольку находятся севернее прочих.

В начале XXI в. археологическая экспедиция Высшего совета по древностям АРЕ сделала ошеломляющее открытие. По словам Генерального секретаря Высшего совета по древностям АРЕ в 2002–2009 гг., а до того многолетнего старшего инспектора и директора плато Гизы уважаемого египтолога Захи Хавасса пирамида Джедефра в Абу-Роаше в древности была самым огромным строением Египта. Её намеренно возвели в стороне от Великих пирамид, на плато, возвышающемся на 100 м над Гизой и Саккарой[3]3
  Саккара – древнейший египетский некрополь, расположенный в 30 км к югу от Каира, близ Мемфиса. Там находятся мастабы фараонов I и II династий, захоронения членов их семей, ступенчатая пирамида фараона III династии Джосера, мастаба последнего фараона IV династии Шепсескафа и одиннадцать пирамид фараонов VI династии.


[Закрыть]. С её верхотуры все прочие пирамиды, мастабы и гробницы фараонов и членов их семей были видны как на ладони. В самой же Гизе по приказу фараона Джедефра был сооружён прославленный Сфинкс с ликом Хеопса, устремивший свой взор на далёкую пирамиду Джедефры. У пирамиды этого фараона были более крутые стены, чем у прочих (за исключением пирамиды Хефрена). В отличие от пирамид Гизы пирамида Джедефра была облицована красным (розовым) гранитом, по цвету она как бы приближалась к цвету восходящего на заре Солнца. Предполагают, что вершина пирамиды была выложена золотыми плитами с вделанными в них драгоценными камнями. Символически эта пирамида должна была означать новую религиозную концепцию Джедефра – действующий фараон является воплощением солнечного божества Ра на земле, т. е. сам фараон, будучи живым человеком, одновременно является богом. По этой причине фараон Джедеф-Ра впервые в истории Древнего Египта взял себе теофорное имя, т. е. имя, в состав которого включено имя бога или божественный эпитет. Пример Джедефра оказался заразительным, и многие фараоны в дальнейшем пошли по его стопам.

Другими словами, получив от отца власть, сын иноземки Джедефра постарался выделаться из собственной семьи и вообще возвыситься над всем человечеством, стать недосягаемым как для предков, так и для потомков.

Пирамида фараона Джедефра. Современный вид

Отсюда следует довольно убедительная версия, будто фараон Джедефра правил менее десяти лет и погиб в результате заговора жрецов бога Ра. Вряд ли речь может идти об открытой физической расправе. Скорее всего, он был отравлен, поскольку следом на престол взошел сын Джедефра – Ба-Ка (Неба-Ка). Зато этому фараону довелось сидеть на троне не более года. Он едва успел заложить себе пирамиду, как был свергнут собственным дядей, очередным сыном Хеопса, и пропал из истории – явно был убит. Археологические исследования доказали, что сразу же после переворота заговорщики разрушили скульптурные изображения Джедефра и его сына, стёрли их имена со всех найденных надписей. Т. е. оба фараона подверглись damnatio memoriae – «проклятию памяти». И если сведения о Джедефра малыми долями найдены исследователями и складываются в цельную картину, то само существование Ба-Ка всё ещё остаётся под вопросом. Более четырёх тысяч лет, начав чуть ли не в год гибели наследника Джедефра, египтяне разбирали на строительные материалы пирамиды Абу-Роаша (во времена римского владычества там вообще находилась каменоломня), но так и не смогли полностью уничтожить эти грандиозные сооружения – сегодня от пирамид Абу-Роаша остались преимущественно подвальные помещения и небольшие кладки стен.

Об этих событиях с известной долей художнической фантазии рассказал в первой части романа «На краю Ойкумены» великий русский писатель Иван Антонович Ефремов.

Итак, на престол взошёл сын Хеопса и египетской царевны Хефрен (Хаф-Ра). Первым делом он приступил к строительству собственной пирамиды – с такими же крутыми стенами, как у пирамиды Джедефра, но на возвышении в долине Гизы, рядом с пирамидой Хеопса.

В исторических писаниях древних греков фараоны Хеопс и Хефрен представлены как жестокие изверги, принудившие всех взрослых мужчин Древнего Египта – более 300 тыс. человек – трудиться, изнемогая, на строительстве пирамид. Узнать об этом древние греки могли только от египетских жрецов.

У Хефрена имелось около десяти сыновей, но лишь старший из них по возрасту стал фараоном – Микерин (Менкау-Ра). Контраст между тем, как характеризуются греками его предшественники и как восхваляется Микерин, разительный: он и мудрый, он и добрый, он и щедрый. Одним словом, жрецы постарались и представили миру своего протеже в самом благостном свете. При этом сохранились неопровержимые свидетельства тому, что Микерин был горьким пьяницей и бездельником, поскольку власть в стране отдал на откуп жрецам. И это не удивительно: фараоном Микерин стал в преклонном возрасте, причём ранее никак не предполагал так возвыситься. Даже пирамиду для него строили небольшую, как для обречённого умереть царевичем, но после восшествия Микерина на престол её срочно расширили до ныне известных нам пределов. А поскольку всё равно получалась сравнительно небольшая пирамида, её облицевали красным гранитом, чтобы было как у Джедефра. Вообще бросается в глаза, что ближайшие преемники всеми силами подражали убиенному Джедефра.

Микерин правил примерно десять лет. У него родился единственный сын Хуэн-Ра, который умер при жизни отца и был похоронен в маленькой пирамиде рядом с пирамидой Микерина. Сам фараон умер неожиданно. Ряд историков полагают, что в стране началась смута, и вполне возможно, что смерть Микерина была насильственной и застала жрецов бога Ра врасплох.

О следующем фараоне IV династии Шепсескафе известно очень мало. Главные сомнения сводятся к тому, что невозможно доказать из какой он линии – египетской или ливийской. Одни египтологи утверждают, что Шепсескаф – старший сын фараона Микерина. Другие, на основании того, что не найдено ни одной надписи, где бы говорилось о его родстве с Микерином, утверждают, что Шепсескаф вёл свою родословную от Джедефра. Впрочем, и это не подтверждено ни одной надписью.

Фараон Шепсескаф знаменит тем, что отказался от строительства пирамиды и возвёл себе огромную мастабу в Саккаре.

Строительство мастабы рассматривается историками как бунт против бога Ра и его жрецов. В имени нового фараона Ра тоже не упоминается. Невольно складывается впечатление, что если Микерин был убит, то это означает начало открытого противостояния союза фараонов и жрецов других культов против жречества бога Ра. Выразилось оно в том, что Шепсескаф открыто отдал предпочтение хэму-ка – жрецам заупокойного культа, которые во все времена были равны по силе жрецам бога Ра. Обратился фараон за поддержкой и к жрецам культов прочих богов. В частности, к жрецам бога Птаха – Творца. Шепсескаф даже выдал свою дочь Ха-Маат замуж за верховного жреца бога Птаха – Шепсес-Птаха I. Ничто не помогло еретику, как называют Шепсескафа египтологи: он правил от силы семь лет (а скорее всего четыре года) и в выстроенной по его воле мастабе погребён не был. О его семействе тоже никаких сведений не сохранилось. Что сталось с самим фараоном – не известно. Он просто исчез из истории.

Ещё хуже обстоят дела с фантомным наследником Шепсескафа – неким Джедефптахом. Как видим, его имя соединяет в себе имя мятежного фараона Джедефры и присоединённого вместо имени бога Ра имени бога Птаха. В списке Манефона[4]4
  Манефон (к. IV – н. III вв. до н. э.) – древнеегипетский историк, автор «Истории Египта», в которой постарался указать имена всех фараонов в хронологическом порядке.


[Закрыть] он назван как последний фараон IV династии. Более это имя нигде не упоминается.

Предполагают, что Джедефптах подвергся damnatio memoriae. Причин тому египтологи выдвигают несколько. К основным относятся:

– он является безродным узурпатором власти и не имел кровных прав на престол, почему был свергнут и вычеркнут из списка фараонов, а память о нём была повсеместно уничтожена;

– он в течение девяти лет активно боролся против жрецов бога Ра, но проиграл и подвергся процедуре забвения;

– после кончины или гибели Шепсескафа фараоном объявила себя жена усопшего царица Хенткау; она несколько лет боролась против жрецов бога Ра, пока не была разоблачена как женщина на престоле и вычеркнута из списка египетских владык;

– компромиссный вариант: царица Хенткау стала регентшей при малолетнем фараоне Джедефптахе; мать и сын были свергнуты жрецами бога Ра за враждебные поползновения против слуг солнечного бога, их умертвили и вычеркнули из истории Древнего Египта.

Видимо, сразу после смерти Шепсескафа в стране с новой силой вспыхнула смута, в которой противостояли жрецы бога Ра и жрецы прочих культов во главе с жрецами бога Птаха и хэму-ка. Победили жрецы бога Ра. При их поддержке очередным фараоном стал основатель V династии Усеркафа. Сам он был старшим сыном тетки Шепсескафа и родной дочери фараона Джедефры – Неферхетепес и верховного жреца бога Ра в Гелиополе Тхамптхиса. Женился Усеркафа на дочери фараона Микерина и родной сестре фараона Шепсескафа царевне Хенткаус I. Так что законность перехода власти к новой династии была соблюдена с ювелирной точностью. На деле же власть над Египтом окончательно перешла в руки жрецов бога Ра. С фараонами-смутьянами было покончено.

В египтологии широко известна сказка или легенда «Хуфу и чародеи». Она обосновывает правомерность перехода власти от IV династии (потомков Хеопса) к V династии (Усеркафа и его потомков). Там же показано резкое возрастание мощи магов – жречества бога Ра.

V-ая династия фараонов заняла престол ок. 2504/2454 г. до н. э. и царствовала примерно 157 лет, дав истории девять фараонов.

Первые три фараона династии царствовали довольно долго и мирно. Если говорить точнее, то правили страной жрецы бога Ра, а властители лишь соблюдали ежедневные светские ритуалы, положенные фараонам.

Зато их сыновья – двоюродные братья – возжелали неограниченной власти. Правда, каждый стал опираться на собственную жреческую группу. Так развернулась тайная дворцовая борьба. За пределы дворца эта свара не вышла, но четвёртый фараон по имени Шепсескара Иси и пятый фараон по имени Неферефра царствовали очень короткий срок. Для Шепсескара едва успели расчистить место под строительство гробницы (один-два месяца работы), как властелин покинул грешный мир. Скорее всего, оба фараона были отравлены, причём не без помощи жрецов бога Ра.

Шестой фараон V династии Менкаухор Икау стал последним в семье приверженцем жрецов бога Ра. Он построил храм «Горизонт Ра», но его собственная пирамида (или хотя бы мастаба) не найдена по сей день. А больше об этом фараоне ничего не известно.

Двойная статуя фараона Ниусерра Ини

Нет ничего удивительного в том, что младший брат Неферефры и седьмой фараон V династии по имени Ниусерра Ини особое внимание уделил своей личной охране. Ведь он наверняка знал судьбу египетских фараонов начиная с Хеопса и к чему привело их неумение защитить себя от внутренних врагов. Так при Ниусерре Ини впервые сложилась тайная служба безопасности, которую мы называем мастерами маникюра и педикюра. На фресках гробниц начальники этой службы представлены как старательные обработчики ногтей фараона и членов его семьи.

Первыми хранителями фараоновых ногтей предположительно стали вельможи Нианххнум и Хнумхотеп. Изначально оба были простолюдинами, выслужившимися в чиновники. Видимо, за какие-то особые заслуги фараон проникся к ним доверием и повелел назначить обоих надзирателями за мастерами маникюра и педикюра при его семье. Таким образом, Нианххнум и Хнумхотеп были допущены к телу фараона. Однако таких допущенных в Древнем Египте всегда имелось достаточно. Потому избранников Нианххнума и Хнумхотепа по воле фараона провозгласили жрецами и пророками верховного бога Ра в Солнечном храме фараона Ниусерры Ини. Возведение этого храма было завершено в последней трети времени правления фараона. Таким образом, Нианххнум и Хнумхотеп являлись жрецами минимум десять лет, а охраняли царскую семью почти тридцати лет. В награду оба вельможных жреца стали богатейшими людьми Египта тех времён и были удостоены высочайшей чести – им дозволили возвести себе гробницы в Саккаре, рядом с пирамидой фараона Джосера! По собственному решению или по воле фараона, но построили они одну общую гробницу, из фресок которой и узнали египтологи историю древних мастеров маникюрно-педикюрного дела.

Отчего такой чести удостоились эти парикмахеры (единственные из известных за всю историю Древнего Египта)? Всё становится понятным, если мы вспомним, что ногти являются ценнейшим препаратом в магических ритуалах подчинения человека воле мага или при наведении на человека порчи. Гораздо более ценным и менее доступным препаратом, чем волосы. Государства Ближнего Востока в древности были магическим центром ойкумены, и магов (включая жрецов бога Ра), готовых поколдовать над ногтями властителей Египта, там было более чем достаточно. А потому хранители фараоновых ногтей де факто являлись центральной структурой противомагической охраны Древнего Египта – службы, прежде всего призванной противостоять заговорам жрецов всех культов. Благодаря такой разумной осторожности фараон Ниусерра Ини царствовал более тридцати лет.

Нианххнум и Хнумхотеп. Фреска из их гробницы

Видимо, хранители фараоновых ногтей сильно насолили всем жрецам-магам. Примерно через пятьдесят лет после захоронения Нианххнума (Хнумхотеп умер раньше) гробницу закопали и проложили поверх неё церемониальную дорогу к пирамиде фараона Униса. Более того, с гробницы частично сняли облицовочные камни и использовали их при строительстве дороги. Приходится признать, что это единственная известная науке гробница Саккары, закопанная ещё в глубокой древности. За что так надругались над останками уважаемых придворных, удостоенных чести быть похороненными рядом с фараонами – тайна. Впрочем, этот акт вандализма против руководителей древнеегипетского «ФСБ» сослужил для них положительную роль. О гробнице быстро забыли, и она дошла до нас в самом что ни на есть сохранном виде.

Её обнаружил в 1964 г. египетский археолог Ахмед Мусса. Он возглавлял раскопки на территории северной части Саккары. Учёный занимался припирамидным комплексом фараона Униса. Вдоль процессионной дороги к его пирамиде было обнаружено несколько гробниц, а одна гробница оказалась прямо под процессионной дорогой. Это и была гробница Нианххнума и Хнумхотепа

Обнаружившие её археологи были поражены красотой помещений, особенно настенными росписями. На основании того, что изображений Нианххнума количественно больше, были сделаны выводы, что он старше по возрасту и изначально являлся главой службы хранителей ногтей. Однако первым умер Хнумхотеп, и Нианххнуму довелось хоронить своего молодого соратника.

На древнеегипетских фресках не принято было запечатлевать мужчин обнимающимися или держащимися за руки. Однако на стенах этой гробницы её хозяева изображены тем или иным образом прижимающимися друг к другу. Более того, на одной из фресок Нианххнум и Хнумхотеп, обнимаясь, соприкасаются носами, что в Древнем Египте подразумевало страстный поцелуй. По сей причине ряд исследователей склонны видеть в хранителях фараоновых ногтей первую в мировой истории официально установленную гомосексуальную пару.

Справедливость восторжествовала только к концу XX столетия – гробница Нианххнума и Хнумхотепа полностью восстановлена и обихожена. Археологи даже разыскали её вмонтированные в церемониальную дорогу Униса детали и вернули их на первоначальное место. Сегодня гробница хранителей фараоновых ногтей стала весьма популярным местом паломничества многочисленных любителей древнеегипетской старины и особенно туристов-гомосексуалистов. Последние спешат отдать дань уважения первым открытым геям человечества.

Гробница Нианххнума и Хнумхотепа. Современный вид

Глава 2. Цицерон и Катилина

Марк Туллий Цицерон. Бюст I в. до н. э.

Государства умирают сравнительно долго. Иногда агония затягивается на столетия, и граждане даже не подозревают, что живут в безнадежно больном обществе, спасения которому нет.

Римская республика издыхала – по другому и не скажешь – более ста лет. Миазмы прижизненного гниения этого государственного механизма отравляли всю ойкумену, превращая Рим в рассадник разврата и неодолимой алчности. Взяточничество высших сановников, насмешки и надругательство над любым напоминанием о патриотизме (особенно в молодёжной аристократической среде), столичное чванство, бесконечная демагогия на святые в далёком прошлом темы, глумление над памятью героических предков, недееспособность государственных механизмов, изъеденных коррупцией до состояния распада – масштабы всего этого потрясают даже нас, людей XXI века, но римскому обывателю в те времена даже в голову не могло прийти, что именно так подспудно готовилось основание для грядущих диктатур и устроения империи.

Первым из полководцев двинул свои легионы на Рим мудрый Сулла. Случилось это в 87 г. до н. э. Тогда же он провёл первые проскрипции – истребил своих политических противников по специально подготовленным спискам. Следом за тем, как Сулла убыл на войну с Митридатом, Рим захватил в 86 г. до н. э. враждебный ему Гай Марий, который провёл ещё более обширные проскрипции сторонников Суллы.

В 82 г. до н. э. запуганный Суллой сенат провозгласил его пожизненным диктатором, все решения которого заранее объявлялись законными.

Одним из активных помощников Суллы тогда был молодой обедневший аристократ Луций Сергий Катилина (ок. 108 – 62 гг. до н. э.). Гай Саллюстий Крисп охарактеризовал его так: «отличался большой силой духа и тела, но злым и дурным нравом. С юных лет ему были по сердцу междоусобные войны, убийства, грабежи, гражданские смуты, и в них он и провел свою молодость. Телом он был невероятно вынослив в отношении голода, холода, бодрствования. Духом был дерзок, коварен, переменчив, мастер притворяться и скрывать что угодно, жаден до чужого, расточитель своего, необуздан в страстях; красноречия было достаточно, разумности мало. Его неуёмный дух всегда стремился к чему-то чрезмерному, невероятному, исключительному».

После кончины Суллы Катилина воспылал жаждой любыми путями занять место диктатора и воцариться в Риме. В помощь себе он призвал два страшнейших порока, покоривших к тому времени Рим – роскошь и алчность. Другими словами, «любой развратник, прелюбодей, завсегдатай харчевен, который игрой в кости, чревоугодием, распутством растратил отцовское имущество и погряз в долгах, дабы откупиться от позора или от суда, кроме того, все паррициды[5]5
  Паррицид (др. – римск.) – отцеубийца.


[Закрыть] любого происхождения, святотатцы, все осуждённые по суду или опасающиеся суда за свои деяния, как и те, кого кормили руки и язык лжесвидетельствами или убийствами граждан, наконец, все те, кому позор, нищета, дурная совесть не давали покоя, были близкими Катилине и своими людьми для него».

Клятва Катилины. Художник Жозеф-Мари Вьен. Участники заговора Катилины клялись в верности на чаше с человеческой кровью

«Но более всего Катилина старался завязывать дружеские связи с молодыми людьми; их, ещё податливых и нестойких, легко было опутать коварством. Ибо в соответствии с наклонностями каждого, в зависимости от его возраста Катилина одному предоставлял развратных женщин и юношей, другому покупал собак и лошадей, словом, не жалел денег и не знал меры, только бы сделать их обязанными и преданными ему». Как видим, Катилина уже в те времена использовал старинные приёмы демократического мироустройства, которые по сути своей остались неизменными до наших дней.

О самом Катилине тогда ходили слухи, что ради женитьбы на некой Аврелии Орестилле, не желавшей иметь пасынка, он убил собственного сына. Якобы именно опасение, что убийство будет раскрыто, толкнуло негодяя на спешную подготовку государственного переворота.

В таком важном деле на молодежь положиться было невозможно. Однако Катилина был популярен среди ветеранов Суллы, которые после смерти диктатора потеряли средства к существованию и были не прочь поучаствовать в новой гражданской войне. Благо как раз в это время Гней Помпей увёл из Италии всю армию на войну с Митридатом.

Вначале Катилина вознамерился через выборы заполучить консульскую власть, а уже тогда действовать согласно обстоятельствам. Многие сенаторы и знатные люди поддержали его. Поговаривали, что среди них был и победитель Спартака, самый богатый человек республики – Марк Лициний Красс, который рассчитывал в случае успеха заговора без труда перехватить власть из рук Катилины.

Как назло, незадолго до выборов политические конкуренты уличили Катилину в получении крупной взятки, в связи с чем он по закону потерял право быть избранным в консулы. Тогда Катилина пошел ва-банк: стал готовить убийство обоих консулов и многих сенаторов, чтобы затем захватить власть. Сторонников заговора становилось все больше и больше, чему способствовали наглость и жадность сенаторов.

Однако случилось так, что один из самых усердных участников заговора по имени Квинт Курий проговорился о затевавшемся перевороте своей любовнице Фульвии, а та не стала молчать и побежала сплетничать о заговоре по всему Риму. Вскоре слухи о готовящемся преступлении дошли до Марка Туллия Цицерона (106—43 гг. до н. э.), великого оратора, конкурента Катилины на выборах и консула 63 г. до н. э. Он быстро взял Фульвию в оборот, и женщина согласилась постоянно доносить Цицерону о Катилине и его сообщниках.

И вот для переворота всё было готово. Прежде всего Катилина велел убить Цицерона, поскольку видел в нём единственную помеху заговору. Два знатных участника вызвались явиться к Цицерону на утренний приём и заколоть его кинжалами. Об этом сразу же стало известно Фульфии, и женщина поспешила предупредить консула. Преступление не состоялось – убийц просто не впустили в дом возможной жертвы.

В тот же день Цицерон доложил сенату о готовящемся перевороте. Одновременно пришли известия, что заговорщики уже взбунтовали войска в провинции. Официальные власти стали срочно приводить Рим в боевую готовность.

Цицерон разоблачает Катилину. Художник Чезаре Маккари

Чтобы ослабить напряжение и оградить заговор от окончательного разоблачения в сенат явился Катилина. Возмущённый такой наглостью Цицерон произнёс перед сенаторами речь против Катилины. Всего было четыре речи консула на эту тему. Позднее их опубликовали, и с того времени они считаются шедевром ораторского мастерства. Во всех учебных заведениях, где преподаётся латынь, даже в наши дни, заучивают наизусть отрывки оттуда как образцы совершенства латинского языка и искусства ораторского слова. Вот знаменитейший фрагмент из первой речи: «О времена, о нравы! Сенат отлично всё знает, консул видит, а он всё ещё жив! Жив? Мало того, он является в сенат, желает быть участником в обсуждении государственных дел; он взором своим намечает и предназначает к смерти из нас то одного, то другого. А мы – подумаешь, храбрые люди! – воображаем, что всё делаем для спасения государства, если стараемся уклониться от безумных его выходок, от его покушений! На смерть тебя, Катилина, давно уже нужно отправить приказом консула, на твою голову обратить эту гибель, которую ты замышляешь против нас». Людям нравится повторять слова из этой речи Цицерона: «O tempora! O mores!»

В ответ на выпад консула Катилина заявил, что Цицерон клевещет, а он невинен перед людьми и богами, однако той же ночью бежал к взбунтовавшимся войскам. Самое поразительное во всей этой истории то, что подавляющее большинство бедняков поддержало Катилину в его противостоянии с сенатом. Саллюстий пояснил причины этого: «Ибо – скажу коротко правду – из всех тех, кто с этого времени правил государством, под благовидным предлогом одни, будто бы отстаивая права народа, другие – наибольшую власть сената, каждый, притворяясь защитником общественного блага, боролся за собственное влияние. И в своём соперничестве они не знали ни умеренности, ни меры: и те и другие были жестоки, став победителями… Могущество кучки людей возросло. В их руках были магистратуры, провинции и всё прочее; сами они, не терпя ущерба, процветая, жили без страха и запугивали противников судебными карами за то, что те, будучи магистратами, обращались с плебсом чересчур мягко».

Оставшиеся в городе заговорщики решили поджечь Рим сразу в двенадцати местах и под шумок убить Цицерона. Но и эти планы были своевременно раскрыты хитрым консулом. В ходе следствия всплыло имя Красса. И тут сенаторы, в том числе и Цицерон, испугались – против самого богатого и влиятельного человека Рима выступить не посмел никто. Людей, которые показывали против Красса, срочно объявили лжецами и предателями, велели заковать их в цепи и не позволять общаться с народом. Позднее Красс всюду рассказывал, что свидетели эти были подосланы самим Цицероном, чтобы скомпрометировать его в глазах сенаторов. Известно, что таким же образом пытались очернить Юлия Цезаря, тогда рядового гражданина, но Цицерон на это не согласился. Враги будущего диктатора сами попытались возбудить против Цезаря толпу, и на него даже пытались напасть вооруженные мечами римляне. К счастью, их пыл быстро остудила стража.

Тем временем остававшиеся на свободе заговорщики попытались нанять главарей разбойничьих шаек, орудовавших в Риме, и их силами отбить товарищей. Чтобы не допустить беспорядков, сенаторы вознамерились было казнить схваченных, но тут начались дебаты, которые невозможно читать без улыбки, столь напоминают они наши дни. Вот, для примера, фрагмент из речи сенатора Марка Порция Катона: «Мы действительно уже давно не называем вещи своими именами: раздавать чужое имущество именуется щедростью, отвага в дурных делах – храбростью; поэтому государство и стоит на краю гибели… у нас… развращенность и алчность, в государстве – бедность, в частном быту роскошь, мы восхваляем богатства и склонны к праздности; между добрыми и дурными людьми различия нет; все награды за доблесть присваивает честолюбие. И ничего удивительного: так как каждый из вас в отдельности думает только о себе, так как в частной жизни вы рабы наслаждений, а здесь – денег и влияния…»

Чуть ли не передравшись, сенаторы все же велели казнить главарей заговора – они были немедля удавлены в тюрьме.

Узнав о казни, большинство добровольцев, пришедших в армию Катилины, разбежались от греха подальше. Оказавшись в столь отчаянном положении, Катилина решил дать бой армии сената, которую возглавлял знаменитый ныне Марк Антоний. Заговорщики бились отчаянно, ни один не сдался в плен. Катилина погиб героем.

Судьба догнала Цицерона в декабре 43 г. до н. э. Ярый приверженец Октавиана (будущего императора Августа), он в дни учреждения Второго Триумвирата между Октавианом, Марком Антонием и Лепидом был предан покровителем и отдан на волю своему злейшему недоброжелателю Марку Антонию. Имя его немедля внесли в проскрипционные списки врагов народа. Посланные за великим оратором убийцы отрезали ему голову и правую руку, которою Цицерон писал речи против политических врагов, и отнесли их в дар могущественному триумвиру.