Книга: Собор Парижской Богоматери. Вечные истории - Виктор Гюго

а теперь о теме. Книга о любви. Гюго показывает, что самой чистой, искренней и безвозмездной может быть только любовь матери. Мать, потерявшая ребенка и нашедшая его снова, обладает невероятной силой, способной разрушить мир. Материнскую любовь он противопоставляет мужской, к которой примешаны похоть и желание обладать и телом, и душой. Я поняла, что гюго не нравится ни фролло, ни феб. Один для него - сошедший с ума архидьякон, другой - грубый, похотливый, невежественный и самоуверенный капитан. В его понимании самая лучшая любовь - от матери к ребенку. И вот линия материнской любви просто берет за душу. Мое сердце сжималось от красивого описания той самой материнской боли, которую поймет любая женщина. Мужскую любовь он показывает ярко и красочно, но все-таки ты видишь в тексте его полное неодобрение подобного поведения. Фролло в конце концов просто сходит с ума, бредит, трясётся, угрожает («могила или мое ложе!»), плачет, умоляет. Впадает в бешенство одним словом. Феб слишком поверхностный, у того все сразу понятно. Лезет под юбку вообще ко всем, но я не почувствовала сильной неприязни гюго к этому персонажу, скорее равнодушие. Материнская и мужская любовь противопоставляются еще и по «добрым» поступкам.

Но прежде всего, это роман не только о любви и страсти, и не только о том, как горбун, священник и красавчик военный не поделили между собой уличную плясунью-цыганку. Почему же роман называется «Собор парижской богоматери»? Потому что в основе своей собор — это та огромная, непреодолимая и необъятная сцена, на подмостках которой и разыгрывается вечная в своем трагизме драма.

Пласт за пластом, слой за слоем Гюго обнажает ее стены, ее фундамент, раскрывая сложное, запутанное переплетение и пересечение нитей жизни и линий судьбы людей, которым по воле ANARCH было суждено столкнуться.

Прочитав впервые этот роман много лет назад, сейчас я была искренне удивлена тому, как сильно отличаются мои нынешние взгляды и восприятие от тогдашних. Описывая сложную судьбу и непростые характеры своих героев, автор оставляет простор для читательской фантазии, дает на откуп право симпатизировать или же выражать неприязнь к ним, однако своими отступлениями, тем словесным кружевом, которым он как заправский паук, мастерски оплетает их колеблющиеся образы, позволяет рассеять прежние сомнения.

И можно уже смело говорить, что наименее интересным и глубоким персонажем является Феб де Шатопер, предмет обожания и обожествления юной цыганки, которого так настойчиво и совершенно немотивированно пытаются романтизировать в многочисленных экранизациях. По сути, если бы можно было напрямую обратиться к персонажам, то ему даже претензий не предъявишь — Феб описан как типичный продукт эпохи (причем не только своей). Гуляка и солдафон, любитель кутежа и свободных отношений, он является хорошей картинкой, но слишком мелким водоемом. Так, сойдет разве что пятки намочить.

В Эсмеральде Гюго воплощает всю женственность, всю силу первой любви и слепой преданности предмету своего обожания, который затмевает разум своим сиянием, и сияние это, как огонь для мотылька, ведет к погибели. К сожалению, она для меня осталась двойственным персонажем, который с одной стороны является жертвой, а с другой стороны и сам является косвенным мучителем тех (или, скорее, того), кто этого не заслуживает. Она не пытается сознательно очаровывать, не кокетничает и не соблазняет, ее вина в том, что она слишком красива и еще большая вина в том, что она — цыганка. Она как бабочка, порхает по жизни, не веря в то, что кто-то всерьез может пожелать ее обидеть, причинить ей боль или более того, попытаться убить. Мне бы хотелось осудить ее за легкомысленность, которая особенно хорошо видна была после неудачного покаяния и в особенности в главе про глину и хрусталь. Воистину слишком прекрасны и слишком лживы слова, что любят не за внешность. Я бы сказала — не ТОЛЬКО за внешность. Потому что зачастую в хрустале мы попросту не хотим замечать трещины, а глина нас не прельщает, сколь бы крепкой и надежной она не была.

Совершенно иными красками играет суровый и мрачный образ архидьякона Клода Фролло. Он интересен с точки зрения развития самого процесса и глубины его падения. Особенно остро это ощущается, когда осознаешь, что он не всегда был таким, что у него были все шансы стать хорошим, добрым членом общества, были перспективы и надежды, мечты и планы, которые рухнули в одночасье под немыслимым грузом необузданной страсти и сжигающей похоти. Он жалок и отвратителен, нелеп и неприятен в своих притязаниях, которые вкупе с его неразумными, отчаянными решениями в итоге приводят к непоправимому. При этом он все же сохраняет психологическую глубину, правда, большого желания плескаться в этих мутных водах нет - гораздо больший интерес вызывает поиск того золотого сечения, в котором неплохой в сущности человек, стал одержимым и недобрым.

Больше всего сочувствия и сострадания — сильных и глубоких эмоций — вызвали у меня Квазимодо и вретишница, сестра Гудула. Два отчаянно любящих человека, готовых на все ради того единственного существа, ставшего для них смыслов существования. Конечно, для Квазимодо дуальность привязанности заключалась в его глубокой связи с Фролло, который проявил по отношению к нему пусть не любовь, но милосердие и жалость. Интересно оказались переплетены судьбы вретишницы, Эсмеральды, Квазимодо и Фролло, заочно знакомых друг с другом и при этом совершенно чужих друг другу (за некоторым исключением). И если страницы, где вретишница, обретшая наконец то, что потеряла, казалось бы, безвозвратно, пытается это сохранить, сберечь — просит, умоляет, угрожает, рыдает и валяется в ногах — если эти страницы вызывают искренние слезы сострадания и понимания неотвратимости, то абсолютно каждая сцена, посвященная Квазимодо, полна неизбывной грусти, так как при всей своей изломанности и неправильности, он остается, помимо Эсмеральды, самым чистым и искренним существом.

И однако же, все эти события вплетены в молчаливую и неприступную громаду собора богоматери, который является таким же персонажем этого романа, как и Квазимодо, Фролло, король и прочие. На его примере Гюго, совмещая в себе историка и романиста, исследует самые тайные закоулки архитектурной эволюции готических соборов, ведет читателя за руку по галерее, позволяя самому окинуть Париж с высоты птичьего полета и оценить всю мощь, всю громаду, всё величие одного из величайших исторических памятников того времени. И остается только поражаться тем тщательно выпестованным образам и сравнениям, тому тонкому стилю и яркой изобразительности, столь красочно отражающих неповторимый стиль автора. И в особенности его тонкий и насмешливый юмор, который весьма удачно разбавлял концентрированный драматизм монолитного текста.

И опять же вспоминается недавняя моя мысль, возникшая при прочтении «Отверженных» - Гюго никогда не пишет ничего просто так. И описание собора, и эскизы Парижа и его предместий, и тайное совещание в келье короля — все это необходимо для огранки сюжета, для более полного и более глубокого его раскрытия. Слово рождает образ, и этими образами полнится роман от первой и до самой последней строки, заставляя не только с волнением и тревогой следить за прихотливыми изменениями сюжета, но и впитывая в себя ту мудрость прожитых лет и пережитых столетий, которую Гюго попытался раскрыть нам, читая по каменной рукописи собора парижской богоматери.

Концовка: Больше всего выбесил Гренгуар, который никому оказался ничего не должен. Ни Эсме, которая его с виселицы сняла, ни священнику, который хотел его направить на путь истинный. Бесил нещадно Феб, по итогу который "плохо кончил xD", женился, видимо всё же на Флёр-де-Лис. Сами Эсме, Квазимодо, Джанис действительно запали в душу. Особенно, когда Эсме нашла маму, хотя при появлении мамы на страницах сразу можно было понять, кто она такая. Священника было жаль, сердцу не прикажешь, а дальше уже стечение обстоятельств.

Собор: когда бедняки набежали на Собор забирать Эсме, тогда почувствовалось в очередной раз величие Собора. Примерно тогда же, когда рассказывалось, как Квазимодо меж колоколами прыгает тоже. Весьма величественно. Для тех, кто не читал: прорвитесь через первые описания Собора. Дальше будет очень интересно, обещаю. И для классики даже динамично.

На самом деле, Средневековье всегда пугало меня своей мрачностью и ограниченностью как в менталитете людей, так и в образе жизни. Однако именно благодаря писателю и его уникальному стилю повествования, так подробно и живо описывающему все события в романе, мне удалось глубоко погрузиться в историю и описания каждой сцены, каждой площади и уголка, что я даже забывала о том, что сижу в комнате и читаю книгу.

У Виктора Гюго есть необычайная способность — он умеет так страстно и увлеченно описывать каждую деталь, каждую сцену, чувства каждого персонажа истории, что читатели поневоле пропускают эти эмоции через себя, и меня это очень впечатлило!

В произведении Гюго отражает различные конфликты того времени: борьба добра и зла, чувств и разума, осуждения и сострадания, унижений и искренней любви.

Когда я дочитала роман, то поняла одно — единственный персонаж, которого я по-настоящему уважаю, это Квазимодо. Мне было очень больно читать о том, как невежественный ум людей той эпохи жестоко обращался с теми, кто отличался, по их недалёкому мнению, от ‭«нормальных» людей. Как они унижали и оскорбляли бедного Квазимодо и как на самом деле ему было горько и обидно в глубине души, хоть он и пытался этого не показывать. И тем не менее, именно он оказался способен на искреннюю любовь и преданность! Прочитав концовку, вы всё поймете.

Еще один персонаж, который мне симпатизировал ‭— это Пьер Гренгуар. Мне было интересно наблюдать за ходом его мыслей, за тем, как отчаянно он пытался найти признание своего творчества, как умело выпутывался из различных историй.

По ходу прочтения, Эсмеральда вызывала у меня все больше раздражения и негодования своей узколобостью, бесхарактерностью и упорными воздыханиями по поводу объекта своей влюблённости, который при этом был увлечен другой девушкой. Это может вызвать разве что жалость.

А вот Клод Фролло вызывал противоречивые чувства и было интересно наблюдать, как он менялся с течением времени. Поначалу он предстает холодным, спокойным и расчетливым человеком, занимающимся своими обязанностями. Далее Гюго знакомит читателя с другой, темной стороной личности священника, и нам все больше открываются потаенные уголки его души, его бурлящий вулкан чувств и, раздираемый ими, он идет на разные преступления, чтобы добиться желаемого.

Сколько бы времени ни прошло с того дня, как я дочитала этот роман — он не отпускает меня. Я снова и снова возвращаюсь к нему, переживая огромный спектр эмоции и восхищаясь любимым Виктором Гюго, который смог оставить такой глубокий след в моей душе.

Я с удовольствием продолжу знакомство с другими произведениями автора, ведь он невероятно талантлив и уникален.