Текст книги "Коминтерн и Латинская Америка: люди, структуры, решения"

Важный вклад в исследование проблемы механизма функционирования всемирной коммунистической партии в целом сделали Г.М. Адибеков, Э.Н. Шахназарова, К.К. Шириня, на основе скрупулезного анализа архивных документов впервые в историографии составив достаточно полную структуру руководящих органов III Интернационала и показав характер их эволюции[111]111
  Адибеков Г.М., Шахназарова Э.Н., Шириня К.К. Организационная структура Коминтерна. 1919–1943. М., 1997.


[Закрыть]. И хотя развитие структуры Коминтерна на латиноамериканском направлении деятельности показано недостаточно полно, следует признать поистине новаторский характер этой работы, ставшей настольной книги для всех исследователей истории международного коммунистического движения.

Попытки обобщить первые результаты исследований с использованием архивных документов Коминтерна и его латиноамериканских секций были предприняты на круглых столах, проведенных редакциями журналов «Латинская Америка» (Москва) и «Клио» (Санкт-Петербург)[112]112
  Коминтерн и Латинская Америка. Круглый стол в редакции журнала «Латинская Америка» // Латинская Америка. 1999. № 10, 12; Коммунистический Интернационал: новое прочтение истории всемирной коммунистической партии. Круглый стол в редакции журнала «Клио» // Клио. 2000. № 3(12).


[Закрыть], на симпозиуме «Коммунистический Интернационал и левые движения Латинской Америки», проходившем в рамках IX, Х и XII конгрессов Международной федерации исследователей Латинской Америки и Карибского бассейна (Тель-Авив, 1999;Москва, 2001;Рим, 2005), международных конференциях «Исторические судьбы Латинской Америки в ХХ веке» (Москва, 2000); «Коминтерн в Москве: перекресток цивилизаций» (Москва, 2000);«Коммунистический Интернационал: личности, аппарат и структура» (Ганновер, 2004), 51-м международном конгрессе американистов (Сантьяго-де-Чили, 2003) и 53-55-х международных конгрессах американистов (Мехико, 2009; Вена, 2012; Сан-Сальвадор, 2015). В этих обсуждениях кроме большинства перечисленных выше участвовали исследователи из различных стран: Б. Байерляйн, Р. Тоссторф, К. Мешкат, К. Хацки (Германия), Э. Чинг, Ф.И. Фирсов (США), Д. Фрахтенберг (Аргентина), П. Хубер (Швейцария), Х. Лейбнер (Израиль), Б. Карр (Австралия), Д. Мельхер (Венесуэла), Р. Мельгар Бао, Р. Ортис, А. Саборит (все трое из Мексики), Ю. Паккасвирта (Финляндия), О. Ульянова (Чили), С. Розенталь, К.Л. Майданик (оба из России).

Работа ученых многих стран в архиве Коминтерна позволила в последние годы добиться важных результатов в исследовании биографий деятелей международного коммунистического движения. В итоге был сделан прорыв в ликвидации многочисленных «белых пятен», восстановлены не только факты биографий отдельных людей, но и сами персонажи истории Коминтерна и его секций вернулись на свое место, откуда они были низвергнуты. Постепенно, медленно, не без ошибок происходит процесс переоценки роли личностей[113]113
  Значительную работу проделал по собиранию биографических данных и псевдонимов директор Института Троцкого П. Бруэ, но серьезным недостатком его биографического словаря является отсутствие сравнительного анализа источников и, как следствие, многочисленные ошибки. Brooe P. Histoire ¡’International Communiste. Paris, 1997.


[Закрыть]. И каждая новая публикация позволяет ученым и людям, просто интересующимся этими сюжетами, приоткрывать завесу тайны, долгие годы покрывавшую многие судьбы. Безусловно, положительной стороной этой работы является ее интернационализация. Ученые различных стран объединяют усилия для того, чтобы ускорить выход в свет биографических словарей, щедро делятся полученной в результате своих исследований информацией [114]114
  Komintern: L’histoire et les hommes. Dictionnaire biographique de ¡’International communiste en France, en Belgique, au Luxemburg, en Suisse et ~ Moscou (1919–1943). Sous la direction de José Gotovitch, Mikhad Narinski, Michel Dreyfus, Claude Pennetier, Brigitte Studer, Henri Wehenkel, Serge Wolikow. Paris, 2001; Jeifets L., Jeifets V., Huber P. La Internacional Comunista y América Latina, 1919–1943. Diccionario biográfico. Ginebra, 2004.


[Закрыть].

В новом ракурсе рассматриваются судьбы работников Коминтерна и партий в опубликованных в последние годы биографиях Л.К. Престеса, Х.А. Мельи, А. Гуральского, Б.Д. Михайлова, в которых использован значительный комплекс архивных материалов[115]115
  Коваль Б.И. Трагическая героика ХХ века. Судьба Луиса Карлоса Престеса. М., 2005; Пантелеев М. Агенты Коминтерна. М., 2005; Hatzky Ch. Julio Antonio Mella (1903–1929). Eine Biografíe. Frankfurt am Main, 2004.


[Закрыть].

Несмотря на проделанную в последнее время исследовательскую работу, в изучении проблемы становления и развития организационных связей III Интернационала и его национальных секций имеется еще немало белых пятен. Это объясняется просто – объем документов архива Коминтерна столь велик, что понадобится еще немало лет и усилий многочисленных ученых, чтобы представить полную картину действия сложного организационного механизма всемирной компартии. Наша монография является попыткой показать специфику зарождения организационных связей III Интернационала и коммунистического движения Латинской Америки, характер отношений всемирной компартии с ее национальными секциями в Западном полушарии, проследить особенности формирования региональных органов Коминтерна в регионе и их эволюции, рассмотреть опыт руководства III Интернационалом латиноамериканскими компартиями.

1.2. Источниковедческие проблемы исследования связей III Интернационала и коммунистического движения Латинской Америки

Исследование истории латиноамериканского коммунистического движения и его связей с III Интернационалом ставит ряд проблем источниковедческого характера. В первую очередь это связано с тем, что объектом изучения являются не только результаты деятельности человека в виде исторических событий и явлений, но также формы и методы ее реализации во времени и пространстве. Исследуется и творческая деятельность человека, выраженная в эмоциональном, рациональном и интеллектуальном восприятии им окружающей действительности, мир его идей в развитии и воздействие идеологии на политику.

Эта исследовательская дилемма в полной мере отразилась и в историографии – в глобальном споре марксистского и немарксистского течений. Противники коммунистического движения стремились доказать, что деятельность национальных секций Коминтерна направлялась из Москвы и они не были самостоятельны. Коммунисты, напротив, настаивали на самобытности своих партий, обходя по возможности принципиально важную тему – характер отношений между своими партиями и штаб-квартирой Коминтерна в Москве. Все участники дискуссии основывались на предположениях и догадках, не имея возможности подтвердить свои теории документами. Множество документов Коммунистического Интернационала, как и материалы аффилированных с ним структур (стенографические отчёты всемирных конгрессов и пленумов ИККИ, материалы о деятельности руководящих органов Интернационала), были опубликованы десятилетия назад[116]116
  См., например: Второй конгресс Коминтерна. Июль-август 1920 г. / под ред. О. Пятницкого, Д. Мануильского, В. Кнорина, М. Зоркого. М., 1934; Коммунистический Интернационал в документах: Решения, тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ. 1919–1932. М., 1933; Пятый Всемирный конгресс Коммунистического Интернационала. 17 июня – 8 июля 1924 г.: Стенографический отчет.
  4. I–II. М.; Л., 1925; Стенографический отчет VI конгресса Коминтерна. Вып. 1–6. М.; Л., 1929; Коммунистический Интернационал перед Шестым Всемирным конгрессом. Обзор деятельности ИККИ и секций Коминтерна между V и VI конгрессами. М.; Л., 1928; Bajo la bandera de la C.S. L.A. Resoluciones y documentos varios del Congreso Constituyente de la Confederación Sindical Latino Americana efectuado en Montevideo en Mayo de 1929. Montevideo: s. d.; El Movimiento Revolucionario Latino Americano. Versiones de la Primera Conferencia comunista latinoamericana. Junio de 1929. Buenos Aires, 1929.


[Закрыть], но официальные документы ни в коем случае не могут быть единственным источником изучения левого движения, поскольку они редко отражают противоречия и споры по вопросам, рассматривавшимся руководством и рабочими органами III Интернационала, из них невозможно понять механизм принятия решений во всемирной компании. Отчасти ситуацию исправляли мемуары активистов международной компартии и покинувших ее диссидентов, но степень достоверности их воспоминаний не всегда высока. Воспоминаниями Ф. Пинтоса, М. Диаса Рамиреса, 3. Лаферте, Л.К. Престеса, М. Мармоля, К. Равера, Б. Роки, Ф. Гробарта, Р. Николау, Э. Воога, В. Видали, Л. Фернандеса Санчеса, Л. де ла Торрьенте, А.Р. Руиса Кортеса, А. Берналя дель Риэсго пользовались и «официальные» партийные историки, однако лишь фрагментарно.

Особого рассмотрения заслуживают воспоминания М.Н. Роя [117]117
  [Roy M.N.] M.N. Roy’s Memoirs. Bombay; New Delhi, 1964.


[Закрыть], содержащие немало ценных фактов о миссии в Мексике эмиссара Коминтерна и советского дипломата М. Бородина в 1919 г. и создании компартии. В то же время книга Роя зачастую содержит факты, не подтверждаемые иными источниками событий, или откровенно вымышленную информацию, как, например, сведения о проведении конференции социалистов в Мексике в конце 1918 г. Несмотря на указанные недостатки, сочетание этих воспоминаний с мемуарами других лиц позволяет уточнить детали процесса образования компартии и роль в этом представителя Коминтерна. Ч. Филлипс сумел не только поделиться воспоминаниями в 1960-е гг., но, дожив до советской перестройки, дополнил их три десятилетия спустя[118]118
  Gomez M. From Mexico to Moscow // Survey (London). 1964. № 53; 1965. № 55; Schipman Ch. It Had to be a Revolution. Memoirs of an American Radical. Ithaca; L., 1993.


[Закрыть]. Однако автор обошел своим вниманием ряд ключевых эпизодов в истории взаимоотношений мексиканских коммунистов с Коминтерном, прежде всего тех, где его он выглядел не очень «выигрышно».

Если воспоминания Роя, Филипса и вдовы Л. Фрайны – Э. Кори[119]119
  Corey E. Passage to Russia // Survey (London). 1965. № 55.


[Закрыть] во многом сохранили свое значение как важные источники для выяснения контактов Коминтерна с революционным движением Латинской Америки, то книги активиста АПРА, генерального секретаря КП Перу, а впоследствии работника Информационного агентства США Э. Равинеса наполнены такой смесью правды и выдумок, что сводили на нет всю полезность информации, не позволяя правильно оценить характер отношений III Интернационала с его латиноамериканскими секциями[120]120
  Ravines E. The Yenan Way. N.Y., 1951; Ravines E. América Latina. Un continente en erupción. Buenos Aires, 1956; Ravines E. La gran estafa. La Habana, 1961.


[Закрыть]. Однако, учитывая то обстоятельство, что Равинес был участником или свидетелем многих описываемых им событий, ряд исследователей приняли его откровения за достоверный источник: приведенные им «факты» и описанные им персонажи, а главное – их оценки были положены в основу концепции о всепроникающем влиянии вездесущих агентов Коминтерна. Взгляд Равинеса на события 1930-х гг. был распространен на весь период деятельности Коминтерна, что создало деформированную картину взаимодействия международной компартии с латиноамериканскими секциями.

Входивший в руководство КПМ великий мексиканский художник Д.А. Сикейрос, участник самых значимых мероприятий Коминтерна и Профинтерна в 1928–1929 гг., в своих мемуарах описал ряд мелких деталей, но не политическую суть этих встреч и конференций[121]121
  Также подробно он описал причины и характер кампании против Троцкого в Мексике и даже некоторые детали подготовки возглавлявшейся им атаки на Койоакан, но «забыл» поведать о советских разведчиках, спланировавших эту операцию. Эта тема была настолько табуирована, что советский биограф Сикейроса И.Р. Григулевич, непосредственный участник организации покушения на Троцкого, вообще не упомянул об этих событиях, назвав причиной ареста художника-коммуниста в мае 1940 г. «патологическую ненависть в стане реакционеров». Григулевич И.Р. Сикейрос. М., 1980. С. 96.


[Закрыть]. Критикуя своего коллегу по живописному цеху и коммунистической деятельности Д. Риверу за выдумки и использование в дискуссии ссылок на политические высказывания, которые нельзя проверить, сам Сикейрос позволил явные вольности при описании многих событий.

Он приписал авторство документа с обоснованием мотивов исключения Риверы из партии, настолько «грозного и столь четко аргументированного, но одновременно и настолько жестокого», что ЦК КПМ якобы «единодушно решил не предавать его гласности», Б. Вольфу. Мемуарист удивляется, как мог американец после этого написать апологетическую биографию Риверы[122]122
  Wolfe B.D. The Fabulous Life of Diego Rivera. N.Y., 1963. В главе «Коммунистическая война против Риверы» Вольф только упоминает об исключении художника из партии, не описывая подробностей.


[Закрыть], и приходит к выводу о том, что Вольф «стал попросту продажной особой». При этом подпольной КПМ было совершенно незачем обращаться за помощью в написании резолюции ЦК к находящемуся в США Вольфу (в Мексике в это время были представители Коминтерна Грольман и Воог, без участия которых подготовка такого документа не могла обойтись), который был исключен из КП США на две недели раньше Риверы. Обрывочная информация, подаваемая как полная, на деле искажала картину развития коммунистического движения, временами заставляя критиков сомневаться и во вполне достоверных фактах, изложенных в тех или иных мемуарах.

Сам Ривера действительно создал немало мифов о своей жизни. Так, он с наслаждением рассказывал, как «генеральный секретарь компартии Диего Ривера»[123]123
  Этого поста он никогда не занимал, хотя в 1923 г. очень короткое время был политическим секретарем ЦК.


[Закрыть] предъявил обвинения художнику Диего Ривере в коллаборационизме, в сотрудничестве с правительством Мексики и предложил исключить себя из партии[124]124
  Эррера Х. Фрида Кало.!Viva la vida! М., 2004; Леклезио Ж.-М. Диего и Фрида. М., 2003.


[Закрыть]. Для повышения значимости своего исключения из КПМ автор заявил, что на Пленуме ЦК присутствовал специально приехавший для организации его исключения из Москвы секретарь ИККИ Д. Мануильский. На самом деле под псевдонимом «Педро» в Мексике находился представитель Коминтерна Грольман, также знакомый Ривере.

Мемуаристы, плывя по «волнам своей памяти», нередко бессознательно искажали события. Типичным примером являются мемуары упомянутого экс-активиста КП Мексики и КП США, а впоследствии известного историка Вольфа. Его работа «Жизнь в двух столетиях»[125]125
  Wolfe B.D. A Life in Two Centuries. N.Y., 1981.


[Закрыть]является источником двойственного характера: в ней содержится масса мелких и ценных деталей развития антиимпериалистического движения и перипетий внутренних противоречий в КПМ, при этом воспоминания абсолютно политизированы и, как большинство мемуаров, направлены на отстаивание своих прежних позиций.

До сего момента нет документальных подтверждений заявлениям Вольфа о контактах лидера КПМ М. Диаса Рамиреса с руководителем антиправительственного мятежа А. де ла Уэртой, якобы обещавшем партии деньги в обмен на поддержку; напротив, документы показывают, что кадровые перестановки в руководстве КПМ были вызваны фактором личных взаимоотношений, едва не привели к разрыву связей компартии с крестьянским движением и к ее полной маргинализации в середине 1920-х гг. Вольф обходит в своих мемуарах неудобные для него лично моменты – свою роль (совместно с сотрудниками полпредства СССР) в продавливании левацкой линии внутри КПМ.

В 1980-е гг. появились мемуарные работы, авторы которых с объективистских позиций попытались оценить важные аспекты истории коммунистического движения Латинской Америки, в том числе и международные связи компартий. Примерами такого взвешенного подхода, не ограниченного идеологическими клише, стали воспоминания ветеранов бразильской и перуанской компартий Э. Феррейра Лимы и Х. Портокарреро[126]126
  Ferreira Lima H. Caminhos percorridos. Memorias de militância. S. l., 1982; Portocarrero J. Sindicalismo peruano. Primera etapa. 1911–1930. S. l., 1987.


[Закрыть], которые знакомят с механизмом и характером обсуждения латиноамериканских вопросов в штаб-квартире Коминтерна в конце 1920-х гг., рассказывают об участии коммунистов Нового Света в праздновании 10-летия Октябрьской революции, обучении партийных функционеров в Международной Ленинской школе, деталях работы IV конгресса Профинтерна, конференции в Монтевидео и Буэнос-Айрес, освещают ряд моментов взаимоотношений национальных секций Коминтерна с московским руководством организации. Важны для понимания отношений коммунистов Мексики и их единомышленников Центральной Америке воспоминания одного из лидеров КПМ и генерального секретаря ФКМ Х. Фернандеса Анайи, дающие представления о характере его миссии в Центральной Америке. В сочетании с мемуарами М.А. Васкеса Эгисабаля и М. Мармоля они предоставляют возможность заполнить существовавшую долгие годы лакуну в истории революционного движения в регионе [127]127
  Fernandez Anaya J. La fundación del Partido Comunista de El Salvador // Memoria (México). 1985. № 10 (mayo-junio); Figeroa Ibarra C. El «bolchevique mexicano» de la Centroamérica de los veinte. Entrevista a Jorge Fernandez Anaya // Memoria (México). 1990. № 31 (septiembre-octubre); Taracena Arriola A. Un salvadore-o en la historia de Guatemala. Entrevista con Miguel Angel Vázquez Eguizabal // Memoria (México), 1990. № 29 (enero-febrero); Мармоль М. Гнев и боль Сальвадора. Страницы жизни и борьбы. М., 1981.


[Закрыть].

Мемуары Ж. Эмбер-Дро в значительной мере отражают роль и место коммунистического движения континента в видении вождей мировой компартии, впрочем, их серьезным недостатком является фрагментарность информации, касающейся Латинской Америки[128]128
  Humbert-Droz J. De Lenine a Staline. Dix ans au service de ¡’Internationale Communiste. 1921–1931. Memoires de Jules Humbert-Droz. Neuchatel, 1971.


[Закрыть].

Сегодня свободный доступ к огромному массиву документов (прежде всего к Архиву Коминтерна) дает возможность по-иному взглянуть на события тех лет. Документы Российского государственного архива социально-политической истории, созданного на базе ЦПА ИМЛ в 1991 г., позволяют исследовать латиноамериканское левое движение не только посредством изучения его политических деклараций, программы, структуры и внутренних организационных перемен, но и путем выяснения его места в политической и социальной действительности страны. Часть российских архивных фондов, открытая для исследователей в августе 1991 г., была вновь засекречена в 1994 г., но объем рассекреченных документов столь обширен, что по-прежнему существует громадное поле для исследований.

Архив Коминтерна начал формироваться в 1920-е гг. как действующий служебный архив для надобностей руководства и аппарата III Интернационала. При этом перед национальными секциями не ставилась задача продублировать свои архивы для их хранения в штаб-квартире организации в Москве, что объясняет отсутствие в хранилище значительной части документов центральных партийных органов, местных организаций национальных компартий. Эти материалы, вероятно, надо искать в полицейских архивах, хотя и они достаточно фрагментарны и не создают полной картины взаимоотношений между Москвой и латиноамериканским коммунистическим движением. Часть документов была утеряна после исключения из компартий ряда руководителей, в частности Х.Ф. Пенелона. Главнейшими же проблемами Архива Коминтерна оставалась недоступность широкому кругу общественности документов всемирной компартии.

Среди этих документов – оригинальные материалы конгрессов, пленумов Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала (ИККИ) и документы более 70 коммунистических, социалистических и других международных организаций. Ряд материалов содержит рукописные поправки, сделанные руководителями III Интернационала и ключевыми фигурами коммунистического движения. В материалах, касающихся латиноамериканского левого движения, находится немало писем, отчетов, материалов дискуссий на рабочих языках III Интернационала (немецком, французском, английском). В 1930-е гг. – после русификации аппарата ИККИ – возрос удельный вес материалов на русском языке. При этом многие материалы не дублировались на испанский и/или португальский языки.

Фонды «Архива Коминтерна» в целом позволяют проследить формирование и развитие организационных связей III Интернационала с коммунистами Латинской Америки, исследовать характер и масштабы влияния московского руководства на функционирование коммунистического движения в этом регионе. При этом ряд важнейших документов утрачены или переданы в другие архивохранилища (например, неоднократно упомянутое в литературе письмо Интернациональной Социалистической партии Аргентины Итальянской соцпартии с просьбой посодействовать ее приему в Коминтерн). Личные дела ряда активистов компартий находятся в Архиве Президента Российской Федерации и остаются недоступными для исследователей. В целом в Архиве Коминтерна мало внутренних документов латиноамериканских компартий (в отличие от документов профсоюзов), тогда как весьма высок объем переписки местных левых активистов с Москвой. Интерес представляют также отчеты и доклады компартий о ситуации в соответствующих странах. Они зачастую неточны и в большинстве случаев преувеличивают размах и масштабы левого движения. Однако их критическое сопоставление с другими источниками позволяет исследователям понять, какая картина складывалась в умах лидеров компартий, как они представляли себе роль и место своих организаций в политической и социально-экономической панораме своей родины, более адекватно оценить причины успехов и неудач латиноамериканского левого движения в 1920-е – 1940-е гг.

Основной массив документов, связанных с латиноамериканскими левыми, сосредоточен в различных описях фонда 495 (ИККИ). Особенно важной представляется текущая документация руководящих органов международной компартии. Так, описи 1 и 2 (ИККИ и Малое бюро / Президиум ИККИ) содержат протоколы заседаний с принятыми решениями и подготовительными материалами, перечнем участников обсуждения, а также (не всегда) листы выполнения решений. Анализ этих источников позволяет в какой-то мере определить удельный вес латиноамериканских проблем в контексте задач мировой революции, рассматривавшихся в этих руководящих органах III Интернационала. Особое значение имеют документы начала 1920-х гг., когда в Коминтерне еще не существовала сложная организационно-политическая структура, а всеми проблемами занимались Исполком и Президиум (Малое бюро). Обсуждение на заседаниях ИККИ концепции создания заграничных бюро Коминтерна показывает позиции американских и латиноамериканских делегатов, способствовавшие учреждению Панамериканского бюро (Американского агентства). Именно постоянное давление с их стороны, как видно из документов, заставило Москву решиться на план формирования бюро[129]129
  См., например: Письмо К. Янсона и Л. Фрайны в Малое Бюро ИККИ 1.10.1920. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 495. Оп. 2. Д. 5а. Л. 2.


[Закрыть] с целью создать вскоре континентальную компартию. Речь фактически шла о проявлении Коминтерном интереса к Латинской Америке задолго до известного в литературе «открытия Америки» VI конгрессом. Постановление Малого бюро ИККИ очерчивает сферу деятельности нового регионального органа III Коминтерна по координации деятельности коммунистов во всех странах полушария, раскрывает механизм финансирования бюро.

Обсуждение «вопросов южноамериканского движения» (1920) демонстрирует как воздействие представителей русских эмигрантских организаций на формирование внутри ИККИ определенного отношения к ИСПА, так и изменение позиции руководящих органов Коминтерна под воздействием делегата ИСПА Р. Гиольди (1921), которое привело к признанию КП Аргентины «единственной секцией III Интернационала» в стране. В описи имеются документы, существенно дополняющие фонды ряда компартий и позволяющие под иным углом рассматривать историю их создания [например, письма Х.А. Броувера председателю Коминтерна Г. Зиновьеву о формировании коммунистической группы в Панаме (1922), задолго до официального провозглашения компартии в этой стране]. Примером документов, определяющих соотношение тактики партий, является письмо ИККИ КП Мексики (1923), в котором давались конкретные указания по определению электоральной политики на фоне общетеоретических установок на разрушение в будущем парламента и замену его органами пролетарской власти (советами рабочих депутатов).

Документы Политического Секретариата ИККИ (опись 3) и Политической Комиссии Политсекретариата ИККИ (опись 4) отражают радикальные изменения в деятельности III Интернационала после ликвидации поста председателя Коминтерна. Эти органы, созданные как структуры коллективного руководства, на практике отражали тенденцию максимального подчинения международной коммунистической партии влиянию ВКП(б) и процесс «сталинизации» Коминтерна. Их появление в структуре ИККИ совпало по времени с усилением внимания III Интернационала к проблемам латиноамериканского революционного движения, начавшимся в период празднования 10-летия Октябрьской революции, подготовки и проведения VI конгресса всемирной компартии. Политсекретариат обсуждал стратегические проблемы, тогда как перед Политкомиссией стояли задачи решения оперативных политических и кадровых вопросов. Документы, имевшие зачастую судьбоносное значение для развития партий, чаще всего готовились в форме писем к партиям, тезисов, резолюций, относившихся ко всему революционному движению континента («Тезисы по вопросу о профсоюзной тактике компартий Латинской Америки», «Задачи латиноамериканских КП в революционном профдвижении» и т. д.); публиковались или рассылались под грифом «Секретно» или «Совершенно секретно» от имени Президиума, Исполкома, самих Политсекретариата или его Политкомиссии, Латиноамериканского лендер-секретариата ИККИ. Характер их подготовки демонстрирует наличие в Коминтерне в конце 1920-х – начале 1930-х гг. разных подходов и возможности для дискуссии. Большой интерес представляет сравнение вариантов созданных для обсуждения документов и окончательного их текста, подготовительных материалов и комментариев к проектам. Так, письмо Политкомиссии Южноамериканскому бюро (1932) позволяет судить о сути разногласий ЮАБКИ и латиноамериканского представительства Профинтерна, степени подчиненности обеих структур Коминтерну, о фактическом отсутствии на этот момент компартий в Парагвае и Боливии.

По протоколам Политкомиссии можно также проследить кадровые изменения в московском аппарате ИККИ и его региональных органах и обнаружить отсутствие четких критериев при перемещении ответственных работников с должности на должность и из одной структуры в другую. Примером подобного является кадровая чехарда с участием Б. Михайлова (Вильямса), который в течение двух лет неоднократно перемещался из одного подразделения ИККИ в другое.

Если в материалах компартий содержатся главным образом документы нарративного характера, ценные для выяснения общей ситуации внутри левого движения и деталей его развития, то документальные коллекции, отложившиеся в результате деятельности руководящих органов и аппарата III Интернационала, являются, по сути, документами компаративного плана; их изучение позволяет точнее оценить, как менялись оценки и подходы лидеров Коминтерна в отношении политических и социально-экономических проблем стран континента, перспектив работы всемирной компартии в Западном полушарии. Общий анализ документов высших политических органов ИККИ позволяет прийти к выводу: нередко это были серьезные исследования, соответствовавшие тогдашнему уровню развития общественных наук. Необходимо отметить: советская латиноамериканистика, базировавшаяся на марксистских принципах, и родилась в кабинетах Коминтерна (авторами первых статей по латиноамериканским проблемам, вышедшими в СССР, были С. Пестковский, Г. Скалов, В. Мирошевский, Г. Якобсон, М. Хаскин, Л. Хайкис и др.).

Материалы заседаний латиноамериканских комиссий сохранены в описи 79 (Латиноамериканский лендер-секретариат ИККИ). Отдельные материалы по латиноамериканской тематике находятся среди документов Романского лендер-секретариата (опись 32) (период середины 1920-х гг., до появления ЛАЛС), а также Восточного секретариата. Это связано с принятой в Коминтерне классификацией латиноамериканских государств как полуколоний (а колониальный мир курировался данной структурой ИККИ; в ее ведении находилось и рассмотрение негритянской проблемы, которая затрагивала ряд латиноамериканских стран). Переписка компартий Латинской Америки с руководством Коминтерна показывает, насколько часто механически применялись многие схемы.

Особый интерес представляют собой доклады и предложения на заседаниях органов Коминтерна, сделанные латиноамериканскими экспертами всемирной компартии. Анализ таких документов позволяет выявить различия в подходах к направлениям деятельности коммунистов и выяснить, что стояло за тем или иным решением руководства III Интернационала. Не менее важны для исследования роли Коминтерна в эволюции латиноамериканского левого движения материалы бесед эмиссаров ИККИ с делегациями компартий во время конференции компартий Латинской Америки в Буэнос-Айресе в 1929 г. и документы латиноамериканских делегаций на VI конгрессе Коминтерна. Стенограммы беседы представителей латиноамериканских компартий с делегатами III Интернационала помогают осознать действительное соотношение между внешними и внутренними факторами, предопределившими левый поворот всех латиноамериканских компартий в 1928–1929 гг., приведший к резкому изменению их облика и к утрате связей с потенциальными союзниками и партнерами.

Само обсуждение характера революции в латиноамериканских странах, напрямую связанного с возможностями союзов коммунистов с другими организациями и партиями для совместной революционной борьбы, а также кадровые изменения внутри Коминтерна дали импульс разработке программы радикальной большевизации компартий Латинской Америки, унификации их организационной структуры и деятельности. Из архивных материалов видно, что формы и методы превращения партий в «подлинно коммунистические» в таких странах, как Перу, Венесуэла, Колумбия и Эквадор, были различными. Документы свидетельствуют о наличии в «романтический» период неортодоксального подхода к поиску союзников. Яркий пример – переписка перуанца В.Р. Айя де ла Торре с генеральным секретарем Профинтерна С. Лозовским и работником ИККИ швейцарцем Э. Воогом[130]130
  Материалы, касающиеся деятельности Айя де ла Торре и его отношений с Коминтерном, сосредоточены в фонде 492 (Пятый конгресс Коминтерна), описях 79 (Латиноамериканский лендер-секретариат ИККИ), 118 (КП Перу) фонда 495, а также в фонде 534 (Красный Интернационал профсоюзов).


[Закрыть]. Сутью противоречий между перуанским революционером и Коминтерном были различное понимание степени автономности революционного движения Латинской Америки в мировой коммунистической партии и нежелание перуанца ждать европейскую революцию для совершения латиноамериканской.

Анализ документов, сосредоточенных в описи 18 (Секретариат ИККИ) (переписка руководящих органов III Интернационала, в том числе личная корреспонденция председателя Коминтерна Зиновьева), позволяет выяснить, по какому пути руководство всемирной компартии пыталось направить развитие своей мексиканской секции в 1920–1921 гг. и выяснить причины неудачи данного плана. Не менее важными оказываются материалы описи 1 фонда 521 (личный фонд С. Катаямы), содержащие переписку председателя Панамериканского бюро. В сочетании с другими материалами РГАСПИ они позволяют заняться детальным изучением весьма скудно освещённой в литературе деятельности бюро по объединению коммунистического движения в Западном полушарии, определить характер этих действий, подробно исследовать непосредственное участие представителей бюро и мексиканской компартии в создании первых коммунистических групп в Гватемале и Панаме.

Материалы описи 19 (Секретариат секретаря ИККИ О. Пятницкого), где хранятся отдельные документы Отдела международной связи[131]131
  Сам фонд ОМС, как и финансового отдела ИККИ, является до сих пор закрытым для исследователей.


[Закрыть], позволяют проследить механизм воплощения в жизнь решений руководства Коминтерна по поводу латиноамериканских стран и показывают восприятие местной действительности эмиссарами Москвы (что нередко оказывало непосредственное влияние на содержание директив, направляемых в эти страны из штаб-квартиры III Интернационала). В данной описи сосредоточены документы, связанные с деятельностью т. н. агентов (представителей) III Интернационала в странах Западного полушария, в частности по «миссии Вильямса» (Б. Михайлова). Находящиеся в разных документальных коллекциях[132]132
  Помимо описи 19 речь идет об упоминавшейся выше описи 79, а также о материалах аргентинской компартии (Ф. 495. Оп. 134).


[Закрыть] материалы позволяют пересмотреть роль исторического вождя партии Кодовильи, первоначально занявшего позицию сторонника Пенелопа и только в ходе обсуждения в Москве кризиса в партии и ЮАСКИ сменившего позицию на роль обвинителя «ревизионистского пенелонизма».

Небольшим, но емким является фонд 497 (Амстердамское бюро ИККИ), в описях которого содержатся документы, связанные с поездкой в Западное полушарие первого представителя Коминтерна в Мексике М. Бородина. В фонде собраны как материалы пресс-бюро Амстердамского бюро (многие из которых также можно найти в Международном Институте социальной истории в Амстердаме), так и переписка бюро с руководством компартий различных стран, в том числе противоборствовавших Мексиканской Коммунистической партии и Коммунистической партии Мексики, эти документы находятся только в Архиве Коминтерна, проливая свет на детали взаимоотношений между коммунистами Мексики и Испании, складывавшиеся при посредстве эмиссара Москвы. Данные материалы позволяют также осуществить анализ деятельности бюро в отношении Латинской Америки в целом, выяснить причины, побудившие всемирную компартию встать на сторону одной из группировок в конфликте между мексиканскими коммунистами. Здесь же содержатся материалы, посвященные созданию первой коммунистической секции Кубы в 1919 г. – за несколько лет до появления «официальной» компартии.

Материалы фонда 503 (Южноамериканское бюро ИККИ) содержат разнородные документы, в том числе протоколы заседаний региональной структуры и отпуски писем, направленных ЮАСКИ в различные страны континента и позволяющих увидеть весьма ограниченный масштаб деятельности Секретариата, который не сумел наладить регулярные контакты даже с некоторыми странами Южной Америки, не говоря уже о Центральной Америке и Мексике. Среди материалов фонда практически отсутствуют письма и телеграммы латиноамериканских компартий в ЮАСКИ, что, по всей видимости, объясняется причинами субъективного характера: часть этой корреспонденции направлялась ЮАСКИ в Москву, а часть была утеряна для коминтерновских структур после раскола внутри КПА. Количество текущей документации в материалах ЮАСКИ существенно увеличивается после реорганизации этой региональной структуры III Интернационала и ее превращения из фактически «личного бюро Пенелона» в орган, осуществлявший дискуссии по различным аспектам деятельности Коминтерна в Южной Америке.

Документы личного характера находятся среди материалов отдела кадров ИККИ. Эта документальная коллекция содержит как общие сведения о членах и руководителях национальных секций Коминтерна, так и (нередко) совершенно уникальные персональные материалы. Личные дела сохранили детали, позволяющие сделать историю «живой». Прежние «толкования, оценки» (то, чем, собственно, и являлись письма и высказанные много лет назад в ходе обсуждения различных вопросов мнения и подходы) стали «сегодня фактом, “документом” и, в свою очередь, подлежит истолкованию и оценке.»[133]133
  Кроче Б. Теория и история историографии. М., 1998. С. 9.


[Закрыть]. Понимание причин, обусловивших вхождение тех или иных латиноамериканцев в орбиту левого движения своих стран, частных мотивов внутрипартийной борьбы ради укрепления властных позиций позволяет исследователям осуществить более тщательный анализ характера организационных связей между штаб-квартирой всемирной коммунистической партии и теми или иными компартиями и группами Латинской Америки. Материалы отдела кадров ИККИ позволяют не только конкретизировать факты биографий сотрудников III Интернационала и ряда активистов латиноамериканской левой, но и уточнить возможные варианты развития коммунистического движения континента. Не предназначенные для публикации автобиографические документы содержат бесценные для исследователей детали истории партий и их взаимоотношений с Москвой. В архиве нет сколько-нибудь подробных биографических данных многих знаковых фигур латиноамериканской левой, в том числе членов ИККИ, руководителей региональных структур III Интернационала, лидеров компартий и коммунистических профсоюзов А. Баррейро, Т. Урибе, И. Ириарте, Х. Пенелона, Х. Греко, Х.А. Мелью, Х. Аллена, Л.Э. Рекабаррена и т. д. Имеющаяся информация, как правило, не носит систематического характера, а ее появление в архиве связано с посещением зарубежными коммунистами Москвы для участия в конгрессах или по вызову Секретариата ИККИ. В этих случаях многое зависело от характера человека, его умения (и желания) подробно рассказать о своей жизни и деятельности. Развернутые и яркие автобиографии бывших руководителей КП Кубы и КП Бразилии Х. Виво д’Эското и А. Масиэля Бонфима, а также работника Коминтерна Г.Б. Скалова являются образцами документов этого жанра и позволяют не только раскрыть бывшие долгое время неизвестными страницы истории, но и по-иному взглянуть на многие сюжеты истории коммунистического движения. С ними контрастируют скучные и малоинформативные личные документы кубинского коммуниста Б. Роки, аргентинских коммунистов – братьев Р. и О. Гиольди. Эти материалы отчасти дополняются посредством работы с иными источниками личного характера (более позднего происхождения) – интервью и корреспонденцией с активистами латиноамериканских компартий и структур Коминтерна и их родственниками (материалы, касающиеся деятельности, например, Ф. Глаубауфа, М. Комина-Александровского, И.Р. Григулевича, И. Бондаревой, Г. Скалова, Л. Чекини, С. Пестковского и др.)[134]134
  Записи этих бесед и письма хранятся в личном архиве Л.С. Хейфеца.


[Закрыть].