Текст книги "Венецианская птица"

Глава 5

После полудня Мерсер прилег на кровать. У него из головы не выходила гибель Больдеска. Почему его убили? Конечно, это могло произойти на почве ревности, такое бывает, но скорее всего Больдеска знал об Учелло нечто тайное, не подлежащее разглашению. Попытка помешать их встрече оказалась неудачной, но его подкараулили, когда он сбежал от Мерсера. Сбежал, чтобы найти свою смерть. Преступники знали, что он встречался с Мерсером и, возможно, рассказал ему об Учелло нечто важное. А отсюда следует, что Мерсер как носитель опасной информации тоже подлежит ликвидации.

От этой мысли у него неприятно защемило под ложечкой. Он закурил очередную сигарету. Получалось, что его невинное расследование превращалось в опасное мероприятие. И уехать из Венеции нельзя. Эта работа была его единственным средством к существованию, и отказываться от нее невозможно.

За окном темнело. Мерсер встал. Надо выйти прогуляться. На площади, как обычно, царило оживление. Шум, цветные огни, множество туристов. Он сидел за столиком, размышляя над бокалом марсалы. Значит, необходимо продолжать поиски Учелло, причем демонстративно, чтобы об этом знало как можно больше людей. Те, кому надо, поймут, что он пока не обладает информацией, и мер принимать не будут. Но в какой-то момент он все же выяснит что-то такое серьезное и сразу станет представлять для кого-то угрозу. Ничего не поделаешь. Придется мириться.

Мерсер вспомнил Адриану из палаццо Бориа. Симпатичная девушка, она ему понравилась. Он надеялся, что Адриана никак не связана с гибелью Больдеска. Просто не представлял, что такое возможно. Вот с кем было бы приятно провести вечер.

Мерсер встал и вышел из кафе. Прошагав минут пять, остановился у витрины книжного магазина, разглядывая альбом, раскрытый на репродукции головы Венеры Боттичелли. Юная Венера напоминала одну девушку. Это было давным-давно. Она смотрела на него такими же глазами, невинными и холодными. Та девушка была настолько красива, что не могло быть и мысли о каких-то интимных отношениях. Ее губы казались мраморными, а тело неспособным возбудить страсть. А вот губы Адрианы наверняка теплые и чувственные. А ее тело…

Мерсер двинулся дальше. Он не имеет права при своем положении и работе даже мечтать о чем-либо подобном. Если уж приспичило, то иди и купи себе любовь на несколько часов, она тут везде продается. Но этого ему не хотелось.

Он миновал почту и свернул на улицу Валларецца к пароходной пристани у канала. Хотелось еще выпить, и Мерсер подумал, не заглянуть ли в бар, но направился дальше к пирсу, где купил билет до остановки «Венета-Марина».

Когда пароход тронулся, Мерсер присел на поручень в середине судна, в очередной раз любуясь морским фасадом Венеции. В это время года туристов здесь было мало, и Венеция на короткое время принадлежала самой себе. Замечательно.

Сейчас, с парохода, она казалась ему кукольным городом – стоит только тронуть пальцем, и он сразу разрушится. Штрихи огней на воде представлялись мазками художника, в палитре которого были бледно-желтые тона. А вот и оперный театр «Ла Фениче», где пела его мать. Воздушная конструкция с колоннами, мягко освещенными пурпурным светом. Мерсер со вздохом вспомнил свою юность.

Судно ударилось о пирс станции «Венета-Марина», и он сошел на берег, на улицу Гарибальди, одну из немногих широких улиц Венеции, под тупым углом наклоненной к лагуне. У пристани выстроились в ряд лотки со всякой всячиной, вокруг ходили моряки, девушки, рабочие с женами. На улице Гарибальди при всем ее названии и прочем в основном селился бедный люд. В дверных проходах, переговариваясь друг с другом, стояли неряшливо одетые женщины, по грязному тротуару бегали дети. Дома все старые. Темные узкие проходы вели во дворы, один отвратительнее другого, где застоялые миазмы перенаселенных убогих квартир заставляли морщиться случайно попавшего в эти места прохожего. На этой улице была своя торговля и свои удовольствия. Бакалейные и мясные лавки, кафе со столиками, где едят стоя, и захудалый кинотеатрик.

Мерсер свернул налево в проход, ведущий к каналу, на противоположной стороне которого располагалось здание фабрики. Он поднялся по ступеням и позвонил. Дверь автоматически распахнулась, одновременно в холле загорелась лампочка, осветив выцветшую зеленую покраску на стенах и яркую репродукцию «Купания Психеи» над столом.

– Кто там? – донеслось из полуоткрытой двери.

– Эдвард Мерсер.

Женщина рассмеялась:

– Пожаловал наконец! Через пять дней.

Он улыбнулся. Приятно было снова услышать голос Розы Мелитус.

– Я же тебе звонил, когда приехал.

– Да, мой мальчик. Но только чтобы спросить название дешевого отеля.

Из темноты в холл вышла девушка с кавалером. Мерсер посторонился, давая им пройти. Девушка с любопытством посмотрела на него, переложив сумку из одной руки в другую.

– Рената, это ты? – произнесла Роза.

– Да.

– Скажи своему приятелю из Кьеджа, чтобы в следующий раз, когда приедет, привез еще лекарств.

– Хорошо, Роза.

Недовольно хмыкнув, мужчина вышел на улицу, девушка последовала за ним, успев нахально подмигнуть Мерсеру.

– Давай же, заходи! – крикнула Роза. – Хватит там стоять. Рената снимает у меня комнату, а ее дружок заведует складом американской благотворительной организации и снабжает меня лекарствами.

Мерсер вошел в квартиру. Роза сидела в шезлонге, накрывшись зеленым стеганым пуховым одеялом. Массивная белая шея обмотана шелковым шарфом. Она подалась вперед, чтобы получше рассмотреть его, шевельнув под одеялом своим сочным крупным телом. Лежавшая на коленях книга соскользнула на пол.

– Ты не изменился! – весело сообщила она.

Мерсер улыбнулся. Роза становилась все толще, но характер оставался неизменным.

– И ты такая же, – сказал он, поднимая книгу.

Она рассмеялась, качая головой:

– Нет, дорогой мальчик. Мой банковский счет становится все больше, и стараюсь поспевать за ним. Давай налей себе что-нибудь. Вон бокал.

Он сел в кресло за большой круглый стол и потянулся за бутылкой бурбона. Быстро выпил и снова наполнил бокал. Роза закурила, продолжая разглядывать Мерсера. Он знал, что она замечает каждую мелочь.

– У тебя по-прежнему неприятности с горлом?

– Да, дорогой мальчик. А что у тебя?

– Просто неприятности. – Мерсер улыбнулся.

– Тебе надо бросать это дело.

– И что ты предлагаешь?

– Я могу здесь найти для тебя что-нибудь. У меня полно друзей.

– Но мне нравится моя работа.

– Нет, мой мальчик, она тебе никогда не нравилась. Разве только первые несколько лет. Вот почему мне не удалось ничего из тебя сделать. Тянул пять дней, потому что не можешь забыть, что это я вовлекла тебя в это дерьмо?

– А что ты собиралась из меня сделать?

– Да что-нибудь путное. – Роза бросила книгу в угол и протянула руку к бокалу. – Преданности я от тебя добилась, а вот любви… В те дни разница в возрасте в десять лет почти не ощущалась. Иногда я утешала себя тем, что блондинки просто не в твоем вкусе. – Она снова приложилась к бокалу. – Ну ладно. Так на кого ты сейчас работаешь?

– На Гевлина Фрере. Он понизил ставку.

– Мерзавец. И ты согласился?

– Жить на что-то надо.

– Я же сказала, что могу тебя тут устроить. А хочешь, в другом месте?

Он помолчал.

– Ты знаешь что-нибудь о молодой женщине по имени Адриана Медова? Она работает в палаццо Бориа.

– Ничего. Нужно, чтобы я узнала?

– Да. Это связано с моим расследованием.

– Я выясню.

– Спасибо.

– Что-нибудь еще?

– Мне необходимо выяснить имена головорезов, предположительно двоих, которые обитают в Венеции.

– Ну, мой мальчик, здесь головорезов гораздо больше. Я спрошу у Бернардо.

– Кто он?

– Мой хороший друг. Адвокат. Честный, работает с бедными клиентами. Правда, пьющий. И предан мне бесконечно. Если бы я попросила его встать на голову посреди площади Святого Марка, он бы сделал это не задумываясь. Вот такой человек.

Мерсер улыбнулся:

– Ты просто прелесть, Роза. Снова находиться с тобой – счастье. – Он поднял бокал. – За твое здоровье!

Она достала из-под одеяла колоду карт и начала тасовать.

– Сыграем? Как в старые добрые времена?

Роза начала сдавать карты. Во время игры Мерсер вспоминал прошлое. Сколько раз они вот так сидели, коротая время за игрой. Они встретились, когда ему было шестнадцать лет. Он тогда ездил с матерью. В те дни Роза была красивая энергичная женщина. Любила схватить его в полумраке за кулисами, взъерошить волосы, начать ласкать, а затем неожиданно со смехом оттолкнуть. У Мерсера были способности к языкам. Через четыре года он уже владел несколькими и работал в солидной туристической фирме. Вот тогда-то Роза и совратила его с пути истинного, показала прелесть новой профессии. Но никаких серьезных отношений между ними так и не возникло, хотя они были очень близки. После войны они встречались очень редко. Мерсер только знал, что Роза отошла от дел. И вот теперь перед ним сидела тучная женщина, не утратившая, впрочем, ни одного из своих прежних качеств.

– Твоя мать не побоялась выйти за англичанина, – произнесла она. – Не то что я.

У входной двери зазвонил звонок.

– Это Бернардо. Нажми кнопку, вон ту, справа.

Бернардо вошел, наклонился к Розе, поцеловал руку, обменялся рукопожатием с Мерсером. Невысокий, пожилой, похожий на седеющего ворона, испитое лицо с розовыми прожилками, манеры мягкие, но чувствовалось, что он может быть очень жестким. Бернардо положил на стол пакет с салями и сел в кресло, тут же налив себе виски. Как следует, не скупясь.

– Я рассказывала тебе об Эдварде, Бернардо. Его мать была французская оперная певица, а отец англичанин, розничный торговец зерном. И вот представь: у такой пары вырос сын сыщик.

Бернардо улыбнулся. Мерсер только сейчас заметил, какие у него живые умные глаза.

– Ваш отец был успешным бизнесменом?

– Не знаю. Он умер, когда мне было три года.

– Понятно, – кивнул Барнардо. – А вы здесь по делу… или как?

– По делу.

Бернардо собрал разбросанные карты, сложил в колоду, а затем похлопал Розу сверху по стеганому одеялу.

– Я принес салями. Давай откроем бутылку «Орвието» и отметим встречу.

Роза закурила.

– Мне кажется, ты хочешь сказать еще что-то, Бернардо.

– Да. Полиция интересуется кем-то в этом доме. И это не ты, Роза. Ты аккуратно платишь налоги, твоя совесть чиста. И, разумеется, не я. Во-первых, я законопослушный гражданин, а во-вторых, они в любом случае знают, что со мной надо разбираться иначе. Значит, это вы. – Он посмотрел на Мерсера.

– В Венеции я веду совершенно безобидное расследование, полиции оно никак не касается. А почему вы решили, будто мной интересуются?

Бернардо кивнул в сторону закрытого ставней окна.

– Когда я входил, то заметил, что там, у канала, в тени кто-то стоит, караулит. – Он осушил бокал и, прежде чем снова налить, встряхнул бутылку, чтобы посмотреть, сколько там осталось. – Я очень давно живу в этом городе и знаю всех. Тем более как я мог пропустить уличного фотографа. Он известен под фамилией Кассана. Посмотрите на него, когда будете выходить.

– Хорошо.

Бернардо взглянул на Розу.

– Ну что, я открываю бутылку? А вы, – обратился он к Мерсеру, – пожалуйста, нарежьте салями.

Гид группы французских туристов увлеченно рассказывал что-то. Рядом мальчик выстрелил из пугача и спугнул голубей. Они поднялись с площади, сделали круг над головами туристов и снова начали усаживаться на теплые каменные плиты.

– О, эти голуби на площади Святого Марка, – произнес кто-то неподалеку от Мерсера. – Каждый турист обязательно должен иметь фотографию, где он их кормит.

За столиком в кафе «Куарди» пил свой утренний кофе комиссар полиции Спадони. Он улыбнулся.

– Пожалуйста, садитесь, составьте компанию.

– Извините, но у меня назначена встреча.

– С Джано Учелло?

– Нет.

– Жаль. Герой должен получить то, что ему причитается. Какой срок вы отвели себе на поиски?

– Неделю.

– Перед отъездом загляните ко мне.

– Хорошо.

Двигаясь к магазину сувениров Гостини, Мерсер размышлял, как проведет эту неделю. Найти Учелло вряд ли удастся, значит, и получить от Гевлина Фрере новое задание тоже. Неприятно признавать поражение, но приходится. Мерсер свернул на улицу Сан-Джорджио. В магазине никого не было. Он постоял, затем постучал по прилавку. Из задней комнаты донесся кашель. Мерсер направился туда.

Гостини в зеленом жилете и переднике сидел, наклонясь над столом. Делал ингаляцию паром. Увидев Мерсера, виновато пожал плечами:

– Ничего не поделаешь, астма.

– Есть письма?

– Нет.

Мерсер помолчал.

– У вас ко мне еще какое-то дело, синьор? – спросил Гостини.

Мерсер достал из кармана четыре конверта и положил перед ним на стол.

– Письма были адресованы мне. Обратите внимание, как первоначально были вскрыты конверты.

– Я не понимаю, о чем вы, синьор? – Гостини закашлялся.

– Я говорю о том, что клапан конверта, когда его открывают с помощью пара, всегда немного сморщивается.

– Вы хотите сказать, что ваши письма кто-то вскрывал, синьор? – с сочувствием произнес Гостини.

Мерсер усмехнулся:

– Не паясничайте! Их вскрывали вы.

– Да что вы, синьор, как можно…

Мерсер подошел к нему.

– Хватит, Гостини. – Тон был угрожающий. Гостини испугался, что Мерсер сейчас ударит его, хотя тот не собирался. – Давайте рассказывайте, для кого вы старались. Кто интересовался содержанием моих писем?

– Я ваших писем не вскрывал, синьор, и не знаю, о чем вы говорите.

– Вы старый лгун! Вы их вскрывали. Почему вас интересует Джано Учелло?

Гостини стоял, прислонившись к стене.

– Повторяю, я не знаю, о чем вы говорите, синьор… И поверьте, ваши письма…

– Он действительно лгун, тут вы совершенно правы, – неожиданно раздался голос сзади. – И сейчас он вам врет. Но тут уж ничего не поделаешь, такой это человек.

Мерсер обернулся. В дверях стояли двое. Тот, что повыше, смотрел на него со спокойной уверенностью сквозь стекла очков в роговой оправе, приглаживая пальцами галстук-бабочку, красный в белый горошек. Другой, пониже, бессмысленно улыбался, показывая золотые зубы.

Первый подошел к столу и сел. Начал перебирать письма.

– Кто вы такие? – спросил Мерсер.

– Моя фамилия Гуфо. А эта человекообразная обезьяна у двери – Моретто.

– А откуда вы знаете, что он врет?

Гуфо смотрел насупившись сквозь очки на Гостини, как тот у раковины жадно пьет воду. Сейчас он походил на филина.

– Гуфо, я не… – начал Гостини.

– Заткнись!

Мерсер подошел и собрал письма.

– Я хотел узнать, зачем он их вскрывал.

Гуфо кивнул:

– Значит, вы тот самый англичанин, синьор Мерсер?

– Да.

– Понимаете, когда письма получают вот так, через посредника, то это означает, что человек что-то скрывает. А Гостини очень любопытный и вскрывает все письма подряд. Если повезет, то иногда делает на этом небольшие деньги.

– Шантаж?

Гуфо пожал плечами:

– Сильно сказано по отношению к такому жалкому человеку. Я знаю его много лет. И, как видите, он не разбогател. – Гуфо обвел рукой комнату.

Пояснение Мерсера почти удовлетворило. Но как быть с тем, что Больдеска убили, чтобы помешать им встретиться? Причем об этой встрече тот никому не сообщал. Это мог узнать Гостини из письма. И что дальше? Связан ли с этой историей Гуфо и его звероподобный напарник? Они вошли сюда случайно, что получилось весьма кстати, или за Мерсером следит не только уличный фотограф, которого он видел у дома Розы, но и они?

– Вероятно, вы слышали, – негромко произнес он, – что в разговоре с Гостини я упоминал Джано Учелло?

– Конечно, синьор.

Кто-то вошел в магазин и постучал по прилавку. Гостини бросил взгляд на Гуфо и поспешил туда, радуясь возможности уйти.

– Я должен его найти, – продолжил Мерсер. – Оказалось, это нелегко.

Гуфо посмотрел на него сквозь дым сигареты.

– Мы с Моретто имеем обыкновение в это время суток выпивать по бокальчику вина. Может, присоединитесь к нам? Посидим, поговорим. Наверное, мы могли бы вам как-то помочь.

«А что, – подумал Мерсер, – чем черт не шутит? Вдруг они действительно что-то знают?»

– Хорошо. Я согласен, – кивнул он.

Через пять минут они сидели за столиком в уличном кафе на небольшой площади.

– Зачем вам нужен Джано Учелло? – спросил Гуфо, пригубив вина.

– Во время войны он спас жизнь одному американцу. Сейчас тот хочет отблагодарить его. Меня наняли для поисков.

– И как он его отблагодарит?

– Полагаю, щедро, по-американски.

– И вы не можете его найти?

– Нет. И вряд ли получится.

– И что потом?

– Придется искать другую работу.

Гуфо помолчал.

– Послушайте, синьор, мы можем придумать кое-что, чтобы вам больше не пришлось искать работу. Например, – он подался вперед, – найдем убедительные доказательства его смерти. Все бумаги будут оформлены как положено. Я найду вам женщину, которая сыграет роль вдовы. Она получит вознаграждение за мужа-героя. И ручаюсь, для себя много не запросит. А остальное мы разделим.

Мерсер рассмеялся:

– Спасибо, не надо.

– Почему? – удивился Гуфо. – У вас что, много денег, если вы отказываетесь от такой возможности?

Мерсер пожал плечами:

– У меня вообще нет денег, но я хочу, чтобы все было по-честному.

Гуфо нахмурился:

– Ведь от этого всем будет хорошо. И американцу, и нам.

– Но для меня было бы лучше, если бы вы помогли найти его, – произнес Мерсер. – А я бы вас отблагодарил.

Он допил вино и хотел встать, но ему помешал уличный фотограф Кассана.

– Один момент, синьоры!

Он присел перед ними, щелкнул затвором и положил на стол карточку.

– Приходите в любой день с десяти утра до четырех. Снимок того стоит. Спасибо.

– Убирайся отсюда! – крикнул Гуфо. – Только тебя нам не хватало!

Кассана шутливо раскланялся и направился к другим столикам. Следом за ним вышел Мерсер.

Гуфо сидел, потягивая чинзано.

– Мне этот тип не нравится, – пробормотал Моретто. – Зачем он тебе нужен?

– А затем, что, возможно, он согласится. Вот мы недавно замочили одного. Зачем, почему – нам не объяснили. Давай попытаемся срубить денег и с другой стороны.

Глава 6

За столиком у входа в галерею никого не было. Мерсер ждал, когда появится служащий. У бармена в кафе напротив он узнал, что фамилия служащего Минелли, а девочку зовут Нинетта. Она его племянница, сирота. Мерсер чувствовал, что разгадка тайны гибели Больдеска и личности Учелло находится здесь, и решил попробовать к ней подобраться. Потеряв терпение, он обогнул стол и открыл небольшую дверь. Спустился по ступеням на цокольный этаж, прошел по узкому коридору. Из открытой двери на каменные плиты падали длинные тени. Он остановился в проходе, оглядывая большую чистую комнату. Стол с зеленой скатертью, кожаный диван, стулья. Гостиная, она же кухня. На плите что-то варилось. В плетеном кресле сидела Нинетта, переодевала куклу.

– Добрый вечер, синьор. – Появление Мерсера ее не удивило.

Он подошел и с улыбкой сунул ей в руки пакет засахаренного миндаля.

– Это тебе.

– Спасибо.

Она положила пакет на колени рядом с куклой.

– Ты любишь сладости?

– Конечно, – серьезно ответила девочка. – Особенно шоколад.

Мерсер рассмеялся:

– Учту.

Он стоял, наблюдая, как она играет с куклой.

– Вы так внимательно смотрите, – неожиданно произнесла она как взрослая. – Неужели вам интересно?

– Как ее зовут?

– Его, – поправила Нинетта и слега приподняла куклу, чтобы показать лицо.

– Как его зовут?

– Беппо. Он непослушный. Недавно упал в канал и промок. Его вообще чуть не съели рыбы. Теперь вот боюсь, что он заболеет и умрет.

– Перестань фантазировать, Нинетта!

Мерсер оглянулся. В дверях стоял Минелли.

– Он не умрет и завтра будет бегать с тобой по лестнице. – Минелли посмотрел на Мерсера: – Добрый вечер, синьор.

– Я Мерсер. Вы помните меня, я был здесь вчера?

– Да, синьор.

– Наверху вас не было, и я рискнул зайти сюда. Меня интересует Больдеска. Он вернулся?

– Я находился во дворе, кормил голубей и кроликов. Мы их разводим. – Минелли направился к шкафу, достал бутылку и два бокала. Один протянул Мерсеру. – Окажите мне любезность, синьор.

– Спасибо.

Минелли поставил бутылку на стол.

– Это знаменитый коньяк «Бутон» из Болоньи. Моя сестра с мужем живет там в пригороде. Когда приезжают ко мне, всегда привозят три бутылки. Ни больше ни меньше.

– В детстве я держал голубей, – произнес Мерсер. – В основном вертунов и красноухих.

Минелли кивнул:

– Приходите сюда как-нибудь утром, я покажу вам своих. Но здесь чистоту породы сохранить очень трудно. Как я их ни уговариваю не летать на площадь Святого Марка, голуби не слушают. – Он улыбнулся.

Они выпили. Мерсер поставил бокал на стол.

– Так как насчет Больдеска?

– Его до сих пор нет. Может, на сей раз исчез навсегда, и мне придется искать другого жильца.

– Вы сдаете комнаты?

– Да, синьор. Эта часть цокольного этажа принадлежит мне.

Мерсер вздохнул:

– Мне очень нужно связаться с приятелем Больдеска, а у меня нет адреса.

– Я могу вам чем-то помочь, синьор? Я знаю некоторых его приятелей.

– Меня интересует Джано Учелло.

– Джано Учелло? Нет, о таком я не слышал.

– Ну что ж, придется ждать возвращения Больдеска.

– Извините, что ничем вам не помог, синьор.

Нинетта тем временем занималась куклой, не обращая на них внимания.

Он выпили еще по бокалу. Мерсер узнал, что три женщины, которых он видел в мастерской гобеленов, сестры. Самая младшая, Мария, живет со своей сестрой Луизой и ее мужем инвалидом. У Адрианы своя квартира. Они не венецианки, приехали откуда-то с юга перед войной. Адриана у них главная, автор всех эскизов. Палаццо и весь бизнес принадлежат графу Алессандро Бориа, потомку древнего рода, обосновавшегося в Венеции еще до появления площади Святого Марка.

По коридору прошел высокий статный молодой человек в форме морского офицера. Он кивнул Минелли, холодно взглянул на Мерсера и двинулся дальше.

– Это лейтенант Лонго, – пояснил Минелли. – Один из моих постояльцев.

Мерсер поднялся, собираясь уходить. Минелли предложил проводить его.

– Сейчас почти семь часов, – сказал он. – Пора делать обход перед закрытием.

Когда они вышли в холл, по лестнице спускались Адриана и ее сестра Мария. У Марии под мышкой сверток с тканью, а в руке большая хозяйственная сумка. У Адрианы в руках стопка книг. Они оживленно разговаривали.

– Добрый вечер! – произнес Мерсер.

Увидев его, Мария настолько растерялась, что выпустила одну из ручек сумки. На пол посыпались овощи.

– Позвольте помочь. – Мерсер присел на корточки и вместе с девушкой начал собирать луковицы и помидоры.

– Спасибо, синьор. – Мария протянула руку к сумке.

– Зачем вам нести такую тяжесть? – улыбнулся Мерсер. – Я провожу вас.

– Нет, нет, что вы, – забормотала Мария. – Мне нетрудно…

– Мария, позволь синьору Мерсеру нам помочь, – произнесла Адриана, спускаясь к ним. – Он настоящий английский джентльмен. Это для итальянца нести хозяйственную сумку чуть ли не позор. Тем более идти недалеко.

– Если у вас так не принято, я встану между вами, чтобы не было видно сумку. Может, удастся сохранить репутацию.

Они попрощались с Минелли и вышли. Пересекли площадь, Мерсер молчал, размышляя, как лучше использовать ситуацию.

– Предупреждаю заранее, – произнесла Адриана, когда они свернули на улицу Ларга, – Мария обязательно спросит вас, не знаете ли вы Брауна, англичанина, который живет в городе Бертон-он-Трент. Во время войны он был сержантом, и его часть стояла здесь. Браун отдавал Марии свой паек шоколада, она напоминала ему дочь.

– Я даже не знаю, где находится этот город, – отозвался Мерсер. – И вообще я редко бываю в Англии.

– Мы переписываемся, – подала голос Мария. – На следующий год он привезет в Италию свою семью. А мне хочется побывать в Англии. Говорят, там холодно и постоянный туман. Это правда, синьор?

Она забрасывала его вопросами, он обстоятельно отвечал, время от времени поворачиваясь, чтобы встретиться с улыбающимся взглядом Адрианы.

Они остановились у дома их старшей сестры синьоры Луизы Орлино. Квартира находилась на первом этаже. Мерсер, помолчав, протянул сумку.

– Нет, нет, – возразила Адриана, – вы заработали бокал вина, и не один. Пожалуйста, заходите.

Разумеется, он с радостью согласился. В гостиной его представили синьору Орлино, зятю Адрианы, сидевшему в инвалидном кресле у окна. Симпатичный, лет сорока, густые черные волосы, живой взгляд. С Мерсером он повел себя так, будто они были знакомы много лет. Велел Марии отправляться в кухню и помогать его жене с ужином. Адриане поручил принести вино и бокалы.

Она положила ему на колени книги. Орлино просмотрел их и бросил на диван. Это был человек стремительный, подвижный, вот только ноги не действовали. Он развернул коляску и покатил к столу выпить вина.

– Человеку с парализованными ногами жить в Венеции мучение. Впрочем, ноги не самое большое несчастье. У многих парализованы мозги, а они живут, ходят и об этом не ведают. Так я о чем? Да, куда вы денетесь здесь в инвалидной коляске, когда кругом одни лестницы и каналы? Если бы видели, каких трудов стоит посадить меня в гондолу. Ладно… Адриана, дорогая, чем ты занимаешься? Принеси еще бутылку. Позвольте полюбопытствовать, синьор, относительно ваших политических взглядов.

– Я не знаю, что это такое, – ответил Мерсер.

Адриана налила ему вина.

– Как? – удивился Орлино. – В вашем возрасте не иметь политических взглядов? Это все равно что не замечать, пьете вы хорошее вино или бурду.

– Перестань нападать на синьора Мерсера! – возмутилась Адриана. – Пусть немного освоится.

Орлино выпил вина и повернулся к нему:

– Впрочем, вы, англичане, вспоминаете о политике только во время выборов. А у нас в Италии обстановка иная. Мы тут все должны быть политиками, причем серьезными. Иначе у нас опять придут к власти какие-нибудь мерзавцы. Приходите ко мне утром, когда в доме не будет женщин, и я вам все подробно объясню. Адриана, перестань смеяться и расскажи, как познакомилась с этим достойным синьором.

– Он пришел осмотреть галерею, а потом любезно предложил помочь донести до дома покупки.

– Ах вот оно что, галантность. Но должна быть какая-то причина. Скажите честно, синьор, какая из них вам больше приглянулась, Мария или Адриана?

Мерсер улыбнулся, собираясь ответить, но Орлино налил ему вина и поднял бокал:

– Давайте выпьем, а потом вы расскажете, что собирались купить у этого жулика графа Бориа. Ведь там же сплошь подделки.

– Я ничего покупать не собирался. Зашел из любопытства.

– Из любопытства, говорите? Хорошо.

Он говорил много, перескакивая с одной темы на другую, с какой-то неистовой ожесточенностью.

Наконец появилась синьора Орлино, высокая худощавая женщина. Мерсер ее уже видел за ткацким станком в мастерской. Она принялась накрывать на стол для ужина, и Мерсер встал, чтобы уйти. Но Орлино даже и слушать не хотел, требовал, чтобы он остался. Мерсер посмотрел на Адриану, и та улыбнулась, как-то по-особому, почти заговорщицки, и он снова сел.

За ужином Орлино был в приподнятом настроении, следил, чтобы у всех были наполнены бокалы, и говорил, говорил, говорил. Отводил душу. Его супруга больше молчала, иногда качая головой в ответ на рискованные эскапады мужа. Мария тоже болтала без умолку. Адриана, сидящая рядом с Мерсером, слушала и посмеивалась. Мерсер почти не чувствовал вкуса пищи, его голова была занята другим. Адриана захватила его настолько, что он ничего не замечал, с восторгом ощущая каждое ее невольное касание, любовался завитками волос сзади на шее, чувственными изгибами тела, белизной кожи.

С ним происходило нечто такое, чего он давно не переживал. А может, вообще никогда. Вот по кому он тосковал все это время, по таким людям, среди которых не чувствовал себя чужим. По женщине, разбудившей в нем давно дремлющие чувства, давшей надежду, что не все кончено, что бывает иная жизнь. В каждом ее движении, в улыбке, в том, как она накладывала еду в тарелку, как смотрела, ему чудились тайные знаки и обещания. И он ничего не мог с этим поделать. Человек не властен над своим воображением.

Прощаясь, Орлино взял с Мерсера обещание обязательно прийти еще раз.

– И только днем, когда женщины будут на работе. – Он подкатил коляску к двери и придержал ее в знак уважения.

Адриана тоже встала.

– Подождите, я ухожу вместе с вами.

Они вышли. Двинулись в сторону театра «Феникс».

– Когда он стал таким? – спросил Мерсер.

– В войну его ранило в спину осколком шрапнели. – Она остановилась на краю лестницы, ведущей к каналу. В темноте он не видел ее лица. – Хорошо, что вы остались и дали ему выговориться. Он очень любит новые знакомства, но такое редко случается.

– Да, ему не позавидуешь. Тяжело быть прикованным к инвалидному креслу. – Мерсер взглянул на проглядывающее из темноты здание театра. – В этом театре когда-то пела моя мать.

Адриана смотрела на Мерсера. Он ей нравился, и ей очень не хотелось обманывать его, но это было необходимо. Она вздохнула:

– Мне нужно увидеться с клиентом. Вы не возражаете проехать со мной в гондоле до канала?

– Конечно.

С чего бы он стал возражать? С тех пор как они вышли вместе из палаццо Бориа, Мерсер чувствовал, что профессионал заснул в нем глубоким сном, и не желал, чтобы он просыпался. Приятно чувствовать себя свободным. Непередаваемое ощущение. Но теперь этот профессионал вдруг проснулся, и вернулась прежняя настороженность. Настало время задать вопрос, который он ненавидел. Почему она с ним такая внимательная и дружелюбная?

– Что вы делали сегодня в палаццо? – спросила Адриана.

– Пришел узнать насчет Больдеска. – Они сидели так, что тент скрывал их от гондольера. Мерсер закурил. – Я частный детектив. Приехал сюда, чтобы найти человека по имени Джано Учелло. Такое у меня задание. Дал объявление в газете с обещанием вознаграждения, на него откликнулся Больдеска. Мы должны были встретиться, но его по дороге ко мне сильно избили. Я отвел его к себе в отель, перевязал, пошел принести ему выпить, а он сбежал. Этот человек был сильно напуган, непонятно почему. Ведь я разыскиваю Джано Учелло по совершенно безобидной причине. – Он начал рассказывать, глядя, как нос гондолы погружается в темноту.

– Вот, значит, у вас какая работа.

– Да. Этим я живу.

– Романтично.

Мерсер рассмеялся:

– Уверяю вас, моя работа редко доставляет удовольствие. И дела бывают разные. Но это в отличие от многих совершенно чистое. Приятно найти человека и сообщить ему, что один богатый американец желает отблагодарить его за доброе дело, какое он совершил во время войны. Спас жизнь сыну.

– Разумеется.

– Вот меня и терзает любопытство, почему Больдеска убежал.

– Он вообще странный, никогда мне не нравился. Но о Джано Учелло я могу вам кое-что рассказать.

– Вы?

– Да.

На несколько мгновений Мерсер онемел, настолько это было неожиданно. Он не привык к тому, что что-то бывает просто так, без тайного умысла. Профессиональная осторожность заставляла его скрывать от нее факт, что Больдеска уже нет в живых.