Текст книги "Крокодилы мистера Пинки"

***

Мистер Пинки носит элегантный костюм. Атласный пиджак, стречевые брюки, шелковая рубашка – все это темнее ночи. Галстук и лакированные туфли – бледно-розового цвета. Часы на длинной цепочке прячутся в кармане брюк, скрывая от любопытствующих изящную гравировку. «You lost – I found», – тянется по поверхности крышки из черепахового панциря.

Мистер Пинки терпеть не может младенцев, детей, подростков и даже взрослых инфантилов. Еще он ненавидит частную собственность, банкиров, политиков, военных, маргиналов и тех, кто бросает мусор мимо урны.

Последних особо.

Мусор под ногами пачкает бледно-розовые туфли, из-за чего Мистер Пинки злится. Чаще всего виновный оказывается банкиром, политиком, военным, маргиналом или обладателем частной собственности. От этого Мистер Пинки злится вдвойне.

Когда злость достигает предела, единственное, что может его успокоить – обновление гардероба.

Однако Мистеру Пинки чужд шопинг и модные тряпки.

Его галстук из тончайших розовых нитей чувственных мечтаний. Его туфли из несбывшихся надежд, что однажды рассыпались в прах.

Теперь ему понадобилось кое-что другое.

***

– И ты хочешь, чтобы я в это поверил? – Блэк расхохотался. – Весело, ничего не скажешь.

Валентайн встал, подмигнул на прощанье девушке и двинулся к выходу. Жаль, конечно, покидать столь прекрасные ягодицы, но у него уже был опыт общения с сумасшедшими девушками. Они способны часами рассуждать о своих навязчивых идеях. Даже в постели. И отделаться от них стоит немыслимых усилий.

Вот и сейчас Блэк Валентайн с раздражением заметил, что поклонница мистера Пинки шла следом. «Не станет же она напрашиваться ко мне домой?» – подумал он и тут же понял – случиться может все, что угодно.

– Кстати, меня зовут Кира, – произнесла девушка, поравнявшись.

Больше она не сказала ни слова. Просто шла чуть поодаль, но при этом не отпускала Блэка далеко от себя. Это начинало злить.

– Что тебе надо? – спросил Валентайн, обернувшись.

– Поддерживаю твое решение уйти. Не стоит находиться в шумном месте. Опасность может подкрасться незамеченной.

Это была еще одна глубокомысленная и многозначительная сентенция, созвучная с прежними словами Киры. И как все предыдущие, она не отвечала ни на один из заданных вопросов, ничего не объясняла и могла звучать по любому поводу. Подобные фразы выводили Блэка из себя.

Тем временем они подошли к автобусной остановке. Там было пусто. Лишь легкий ветерок устроил танго с бумажным пакетом. Эти двое казались куда более нормальной парой, чем Блэк Валентайн и Кира Не-мымра.

Джин более не согревал. Блэк, ежась от холода, размышлял, какой автобус можно дождаться в это время. Наверняка один из тех, которые, как говорится в городских легендах, едут в ад.

Молчать было невыносимо, поэтому Блэк решил скрасить ожидание разговором:

– Хорошо, тебя зовут Кира, – он вздохнул. – И чем ты занимаешься?

– Пытаюсь остановить мистера Пинки.

– Да нет. Не в смысле «сейчас», а вообще. Может быть, ты… биржевой маклер?

– А я на него похожа?

– В меньшей степени, – вынужден был признать Валентайн. – Но это ничего не значит. Полчаса назад ты не была похожа на нормальную девушку, а выглядела какой-то невнятной мымрой. А за полчаса до этого сверкала перед моими глазами ягодицами.

– То есть, едва узнав, что понравившиеся тебе ягодицы принадлежат мне, ты сразу же перестал считать меня мымрой?

– Да не в этом дело, выжечь тебя и спалить! Дело в том, что ты до сих пор нормально не объяснила: кто ты такая и что тебе от меня нужно?!

– Тихо! – Кира, хотя и была на голову ниже Валентайна, быстро закрыла ему рот ладонью. – Что-то приближается.

Что-то выехало из темноты, сверкая фарами, и оказалось автобусом.

***

Маршрут даблдекера шел не через круги ада, а неподалеку от дома Блэка. На первом этаже никого, кроме Валентайна и его назойливой спутницы не было. Индус-водитель слушал музыку для медитаций и негромко подпевал.

Обстановка царила умиротворяющая. Даже Кира с ее мистером Пинки уже не так раздражала. Подумаешь, городская сумасшедшая. Мало ли их существует? Валентайн до сегодняшнего дня видел нескольких и готов был поручиться, что их гораздо больше.

Он смотрел в окно на ночной город, постепенно погружаясь в ритм музыки. Даже хрип старых колонок, шелест шин и стук двигателя играли свою партию в этой мелодии.

«Только в такие моменты и живешь, – подумал Блэк. – Только когда выпадаешь из суеты и оказываешься вне времени и пространства, тогда понимаешь, что ты по-настоящему жив. Тот, кто мертв, не умеет радоваться спокойствию. Тот, кто никогда не жил, боится его, как огня».

Мысль каким-то образом придала сил, хотя и походила на те фразы, что произносила Кира. «Это заразно?» – Валентайн улыбнулся и искоса взглянул на сидевшую рядом девушку.

Она скрестила руки и сложила ногу на ногу. На лице застыло выражение отрицания мира. «Миленькая», – наконец-то разумом Блэк понял то, что его чувства давно пытались сказать.

Теперь уже мысль о том, что Кира напросится к нему в гости, не выглядела такой уж безумной. Возможно, ей просто не хватало ласки и твердой мужской руки, вот она и выдумала какого-то там «мистера», чтобы оправдать собственное странное поведение. Блэк читал про такое. Наверняка, стоит оказаться рядом кому-то сильному, кто будет способен защитить одинокую девушку от опасностей мира, как она сразу же начнет поправляться.

Валентайн понял, что ищет причины, по которым ему хочется пригласить Киру к себе домой, и устыдился этого. Раньше ему не приходилось договариваться с собственной совестью и размышлять на какие-то философские темы. Он просто делал то, что считал правильным, а потом девушки уходили…

Остановив неприятные мысли, Блэк открыл рот, чтобы поинтересоваться у Киры – едет ли она куда-то в определенное место или просто за компанию, – но тут в крышу автобуса дважды что-то ударило.

Водитель выругался и начал тормозить, сворачивая к обочине.

– Крокодилы мистера Пинки, – прошептала Кира.

– Кто? – машинально переспросил Валентайн. В то, что на крыше автобуса ползают две рептилии, ему верилось еще меньше, чем в существование какого-то там розово-черного мистера.

– У мистера Пинки есть два крокодила – Дарсей и Персифаль, – зашептала девушка, словно повторяя давно выученный урок. Или стих. Или молитву…

***

Дарсей – перламутровые когти и медаль на шее с надписью «Победитель собачьей выставки в Портсмуте».

Персифаль – пара несимметрично расположенных клыков из золота, а над правым глазом пирсинг, розовый шарик которого – настоящая жемчужина.

Имена – это лучшее, что есть у этих животных. Они – беспощадные и кровожадные твари, готовые сожрать любого, в кого ткнет пальцем их повелитель. Лишь стоит мистеру Пинки достать часы и открыть крышку, как тут же зазвучит марш «Дни нашей жизни» и появятся крокодилы.

Мистер Пинки кормит их теми вещами, которые ему не подходят. Так случается довольно часто, а потому крокодилы вдоволь наедаются мечтами и грезами, рвут в клочья розовых слонов, порой терзают закат и гложут рассвет.

Если они идут по твоему следу, то не отступят, пока не поймают в свои громадные пасти. И едва мистер Пинки заберет то, что ему требуется, как пасти захлопнутся.

***

– Прелестно, – пробормотал Блэк, все еще продолжая не верить, но уже слегка насторожившись.

Даблдекер замер на обочине. Вокруг царила ночь. Из-за включенного внутри света почти невозможно было разобрать, что происходит за стеклом. Мимо проносились машины. Кто-то просигналил и исчез во тьме. Возникло ощущение, что на этой улице принципиально не зажигали фонари.

Водитель вылез из кабины и шаркающей походкой отошел чуть в сторону. Блэк, прислонившись к окну видел, как индус взглянул на крышу. Тотчас же огромная тень спикировала сверху.

Кира дернула Блэка в сторону. От неожиданности он повалился на бок в проход между сидениями. Девушка приложила палец к губам.

– Ты умеешь водить автобус? – шепотом спросила она.

Валентайн быстро прикинул и понял, что это не намного сложнее, чем управлять автомобилем. Иное дело габариты… Блэк кивнул и под усыпляющую мелодию, казавшуюся теперь тревожной, они поползли к водительскому месту.

Несмотря на толстую куртку, болели локти. Вдобавок, вдвоем в проходе было тесно, но никто не хотел ползти сзади.

Блэк чувствовал, что страх смешался в его крови с адреналином. Кира дрожала и что-то неразборчиво шептала. Едва Валентайн взобрался на водительское место, как тут же нажал на газ.

Автобус дернулся и резко тронулся с места. Колеса противно завизжали, оставляя следы на асфальте. Блэк пытался рассмотреть в зеркало заднего вида, что происходит с водителем, но видел лишь мельтешащие тени. Что-то ударило в бок даблдекера, и машину занесло. Валентайн с трудом вывернул руль и удержался на трассе.

Они мчались, набирая скорость по пустынной дороге. Где-то вдалеке прогрохотал поезд, а рядом с ними пронесся патрульный автомобиль, разгоняя сумрачную безысходность воем сирены.

Музыка стихла, и теперь Блэк слышал только стук сердца. Он нервно сглотнул, но в горле по-прежнему было сухо. В полуоткрытое окно врывался холодный и сырой воздух ночного Лондона. Кожа на руле была истершейся от тысячи прикосновений. Человека, который управлял автобусом десять минут назад, наверняка уже не было в живых.

Опасность со всех сторон вторгалась в жизнь Валентайна.

«Розовые очки? – подумал он внезапно. – Какие еще розовые очки, если мы сейчас сдохнем?»

Блэк управлял огромной машиной, как игрушкой. Послушный его воле, автобус закладывал виражи и вилял в стороны, объезжая редкие автомобили, встречавшиеся на дороге. Пару раз от столкновения их разделяли миллиметры, но в последний момент автобус выруливал в сторону, проносясь мимо огромным металлическим саркофагом, в котором было двое живых и не одного мертвого.

Труп остался на обочине. «Трупы всегда остаются на обочине. Жизни или дороги – не важно», – подумал Блэк.

Он словно раздвоился. Один – философ и мыслитель – спокойно взирал на происходящее, в то время как другой – отчаянный и злой – штурмовал шоссе. Кира сидела на полу, дергала его за рукав и что-то говорила, но Блэк не слышал. Он попытался сконцентрироваться на ее словах.

– Куда… мы… едем? – гулкий голос, как будто под водой.

«И действительно, куда?» – внезапное прояснение сознания заставило его ударить по тормозам.

Это было ошибкой, потому как у даблдекера с ними был полный порядок.

Подушка безопасности спасла Блэка от перелома ребер, а может быть и от чего похуже. В итоге он отделался синяками, ссадинами и ноющим животом, который принял на себя удар руля.

Кире пришлось гораздо тяжелей.

Аудиоприемник, в который она влетела головой, рассыпался на мелкие кусочки. Осколки пластика расцарапали лицо так, словно над ним поработала разъяренная кошка. Вдобавок, девушка потеряла сознание, хотя и продолжала дышать.

Валентайн, стискивая зубы от боли, откопал под сидением аптечку. Вскрыв, смочил ватку нашатырем и поднес к лицу Киры. Резко вздохнув, она тут же открыла глаза и села, застонав от боли:

– Ты все-таки не умеешь водить автобус.

– Водить – умею, а вот останавливаться пока не очень получается. Держи, – Блэк протянул ей аптечку. – Займись ранами, а я пока попробую увести нас куда-нибудь.

– Куда?

– Это я хотел у тебя узнать. Ты же у нас специалист по внезапным крокодилам, загадочным мистерам и остальному бреду.

– Я не знаю… Я запуталась.

– Отлично, – Валентайн сплюнул и тут же, устыдившись, аккуратно вытер плевок ваткой, которую держал в руке.

По автобусу растекся запах нашатыря. Где-то на втором этаже раздался вскрик, затем пьяное бормотание, сменившееся храпом. Кажется, они все-таки ехали не одни, но проверять кто там, Блэк не решился.

Он вздохнул и направил автобус к ближайшей остановке от своего дома. Не осталось и следа от ярости и безумия, охватившего Валентайна, куда-то ушла самоуверенность и наглость Киры. Лишь горький сплин затопил их сердца.

Сейчас музыка для медитации была бы кстати.

***

Квартира, которую он снимал, была создана для одного. Кровать, стол с одним стулом, пара кухонных шкафов, плита, холодильник, скромная полка с книгами, раритетный комод. Всего этого Блэку хватало для жизни. А вот девушки здесь старались не задерживаться. Спартанская обстановка квартиры угнетала их, хотя Валентайн не мог понять – чем именно.

Он прибирался каждый день и не разбрасывал одежду и носки по комнате. У него в холодильнике была еда, а не только пиво. Чистая раковина без стопки немытой посуды. Всегда прибранная ванная и опущенный стульчак унитаза.

Что еще им было нужно?

Блэк и сам не заметил, как рассказал все это Кире, пока вел ее к себе домой.

– Они просто понимают, что ты самодостаточен. Что тебя не получится попрекать чем-то обыденным. Наверняка они вместо этого говорят, что ты черствый. А стоит тебе начать вести себя, как воплощенный романтик, так им требуется кто-нибудь с деньгами или просто человек, который уверен в себе и не слюнтяй. Я угадала, а?

– Да.

– Ну и плюнь. Что бы ты не делал, они всегда найдут причины для недовольства, даже если не будут говорить вслух. Смирись и не обращай внимания.

Впереди показался подъезд. Кира отстранилась от Блэка, помогавшего ей идти, вытащила сигарету и закурила. Валентайн молча отобрал ее, смял и выбросил в урну.

– Эй!

– Я знаю, что ты недовольна, но я смирился и не обращаю внимания, – ответил Блэк.

Смех, сопровождаемый шипением и стонами от ушибов и ссадин, сплотил их еще больше.

Они миновали дремавшую за конторкой мисс Уинсли – старую деву пятидесяти лет, которая в противном случае непременно заявила бы что-нибудь вроде «Опять баба! Когда ты уже успокоишься, кобель ненасытный!» Едва ли все это соответствовало действительности, даже не смотря на то, что Валентайн был отнюдь не ангел. Старушенция приветствовала так каждого, кого хоть раз видела в компании противоположного пола.

Пара лестничных пролетов, второй этаж, двести одиннадцатая квартира. Маленькая комната, совмещенная с кухней и санузел.

Пока Кира осматривалась, Блэк нырнул в ванную. Растекавшийся по телу джин собрался в одном месте и настойчиво требовал выпустить его на волю.

Тщательно вымыв руки с мылом – привычка, приобретенная благодаря тетушке – Валентайн заметил, что его желание «поскорее забыть все, что связанно с Софией» исполняется странным образом. Он впутался в передрягу, в которой у него нет времени, чтобы предаваться грусти. Благо, та все же была ненастоящей. Эту фразу Киры он теперь осознал. По сравнению с вечерними приключениями дневное разочарование казалось всего лишь смутным эпизодом.

Едва Блэк вышел из ванной, как девушка тотчас скользнула туда, по пути слегка проведя пальцами по щеке мужчины. Валентайн глубоко вздохнул и направился к холодильнику.

Внутри был полный набор продуктов самой первой необходимости: все, из чего можно минут за пятнадцать соорудить неплохой завтрак или ужин. Однако, несмотря на голод, Валентайну не хотелось готовить. Он вытащил из упаковки два куска мясной нарезки, проглотил их почти мигом и принялся ждать.

Время шло, а Кира все не выходила из душа. Блэк слушал журчание воды, и в его мозгу сами собой пробуждались волнующие картины обнаженного женского тела, по которому стекают струйки влаги.

Это было похоже на наваждение. Впрочем, это и было наваждением.

Не в силах бороться с ним, Блэк убедил себя, что всего лишь хочет проверить все ли в порядке. Он подошел к двери в ванную, постучал и затаил дыхание.

– Ты как там?

Никто не ответил, а дверь приоткрылась от ударов. Кажется, ее позабыли запереть.

– Кира? – позвал Валентайн, входя внутрь.

Силуэт за шторкой замер и не двигался. Холодея от плохого предчувствия, Блэк резко дернул в сторону занавеску… Девушка стояла спиной к нему. Струйки воды стекали вниз, скатываясь на столь привлекавшие его ягодицы.

Это было очень похоже на недавнюю фантазию. Впрочем, это и было воплощенной фантазией.

– Потри мне спинку. – Кира даже не обернулась.

– Выжечь тебя и спалить!

Сглотнув, Блэк потянулся за мочалкой и действительно всего лишь потер спинку. Потом задернул шторку и ушел. Открыл холодильник, достал бутылку пива, выпил почти одним глотком и почувствовал, как горло вмиг стало ледяным. Кроме того, хмель, попавший в пустой желудок, сразу же смешался с остатками джина. Блэк ощутил, что теперь он наконец-то пьян, хотя это желание давно уже прошло.

Зато усилилось другое.

«Не сейчас, – подумал Валентайн. – Позже, может быть. Сначала я должен узнать о мистере Пинки».

Одно желание вступило в спор с другим и, что весьма необычно, победил разум, а не плоть. Для Блэка это значило еще и то, что сумбур сегодняшнего вечера пусть до сих пор и не прояснился, но уже не казался невозможным.

Шум воды в ванной стих. Кира вышла, закутавшись в полотенце. После того как она смыла запекшуюся кровь с лица, раны уже не казались такими страшными. Просто царапины и ничего более.

– Ты так сильно тоскуешь по своей бывшей?

Девушка ничем не выказывала своих чувств, но Блэк почти физически ощущал ее разочарование и злость.

– Нет, дело в другом.

– Я тебе не нравлюсь?

– Ты сама знаешь, что нравишься, – Блэк ненавидел, когда женщины задавали вопросы с отрицанием, рассчитывая получить в ответ отрицание отрицания.

– Тогда я не понимаю. Может быть, я тороплю события и для начала нам надо с тобой поцеловаться где-нибудь возле двери в мою квартиру? Потом несколько дней звонить друг другу и восторженно рассказывать, как мы провели день? Или ходить в кино, рестораны и куда-нибудь еще? Словом, выполнить тот самый ритуал, после которого можно говорить о «начале отношений» и не думать, что мы вместе всего лишь из-за секса. Просто я считала, что пережитое сегодня нас сблизило куда больше, а то, что мы с тобой встретились не ради постели, ты и так должен понимать.

– Вот именно, – кивнул Валентайн. – Не ради постели, а ради мистера Пинки. Я хочу знать про него больше. И про то, почему тебя интересует это дело.

– Хорошо.

Кира присела на единственный стул. Чуть улыбаясь, она проделала хитрый трюк с ногами, который в свое время сделал Шарон Стоун скандально известной, однако в отличие от актрисы девушка была одета всего лишь в полотенце.

«Женщины обожают дразнить, – подумал Блэк. – По иронии судьбы наибольшее удовольствие они получают, когда хотят и знают, что непременно получат; и в обратном случае – когда не хотят и знают, что ничего не случится».

– Что именно ты хочешь узнать?

– Все. Но можешь начать с простого – кто он вообще такой?

– Это как раз самое сложное, но я попробую объяснить. Видишь ли, мистер Пинки – это что-то вроде хищника, сдерживающего популяцию. Он старается, чтобы мир не превратился в общество, заполненное мечтами.

– Что плохого в мечтах? – Блэка нахмурился.

– В них самих – ничего. Но мечты в людском сознании слишком сильно связаны со словом «не-воз-мож-но». Редко найдешь таких, кто пытается достичь своей цели. Кто-то не знает, что случится потом, когда он лишится мечты. Кто-то просто стремится к недостижимому, а точнее – он сам себя убедил, что это недостижимо. Большинству же просто лень хоть что-то предпринять, а потому они предпочитают сидеть и говорить себе и всем остальным: «если бы я мог» или «если бы у меня было то-то или то-то, то тогда непременно бы; конечно бы; разумеется бы». Не находишь, что здесь слишком много «бы» и нет ни одного «делаю»?

– Допустим.

Валентайн решил, что еще немного пива не помешает. Он и сам давно заметил, что люди делились на тех, кто делает и тех, кто «хочет» делать. Последних было большинство.

Думать об этом оказалось противно. Блэк тут же вспомнил несколько случаев из своего прошлого, когда он упускал момент, потому что не предпринимал никаких шагов, чтобы его приблизить. Быть может, на еще один такой просчет, состоявшийся недавно в ванной, и намекал взгляд Валентайна, продолжая скользить по телу Киры и отвлекая от ее слов.

– Ну вот, именно за этим и существует мистер Пинки. Что-то вроде искусственного отбора. Те, кто долгое время избегает его, становятся куда более активными, стараясь реализовать мечту, пока ее не отобрали – заметь, гении всегда куда-то торопятся. Те же, кто не смог избежать – прекрасно обойдутся и без мечтаний. В сущности, они им не так уж и нужны.

Кира полуобернулась к Блэку. Полотенце слегка соскользнуло с груди.

– Тебя послушать, и выходит, что мистер Пинки прямо-таки благодетель, выжечь его и спалить.

– Нет. Так можно думать только до тех пор, пока он охотится за кем-то другим. Понимаешь, Мистер Пинки никогда не задумывается: откуда он взялся, для чего в этом мире, кто дал ему жизнь и способности. Это ни к чему, когда у тебя есть множество прекрасных способов развлечь себя, вместо того, чтобы заниматься бесплодным самоанализом. Кроме того, мистер Пинки твердо уверен, что он сам создал себя и определил границы своих возможностей. Подобное мировоззрение можно называть психическим заболеванием, но для мистера Пинки – это кредо, от которого он никогда не отступает. Он – это существо, которое охотится за мечтой. И чаще всего он делает это в тот момент, когда мечта еще не окрепла. Передушить птенцов в гнезде, пока они слишком слабы и еще не могут летать. Либо же попросту разбить яйца. Походя и не задумываясь.

– Он и за тобой охотился? – спросил Блэк, пораженный внезапной догадкой. – Он что-то у тебя отнял?

Очередное «преображение» накатило на Киру. Теперь перед Валентайном сидела не соблазнительная девушка в откровенном наряде. Это была маленькая девочка, которую несправедливо обидели. Хотелось подойти, обнять и утешить.

Именно так он и сделал.

– Хочешь рассказать об этом? – спросил Блэк, чувствуя, как мокрые волосы Киры щекочут его лицо.

– Нет. Как-нибудь потом, может быть. Но сейчас – нет.

Прошло некоторое время. За окном кому-то просигналил одинокий ночной ездок. В углу тихо шумел холодильник.

Наконец, девушка отодвинулась, и Блэк заметил, что глаза у нее красные, хотя слез не видно.

– Давай кушать и спать, – предложил он.

– Давай. Только я не буду кушать. На ночь есть вредно.

– Стоит ли беспокоиться о лишнем весе, если за нами гоняется какой-то маньяк?

– Но он же не убивает… В этом-то и вся проблема, что мистер Пинки почти никогда не убивает… Он просто забирает у тебя нечто, чью ценность ты понимаешь только потом. И ничего не остается внутри… Но он не убивает… Нет… Это-то и хуже всего.

– Извини, – пробормотал Блэк. – Не хотел тебе напоминать об этом.

– Все… нормально. Можешь дать мне какую-нибудь футболку?

Валентайн кивнул и выудил из стопки футболок красную с надписью «вы обратились по адресу». Девушке она должна была доходить почти до колен – хорошая ночнушка.

– Отвернись.

Блэк покорно сделал то, о чем просили. Это было легко. Вожделение, бродившее в его теле, куда-то выветрилось. Осталась только гнетущая пустота. Словно ветер гулял внутри.

«Интересно, так ли себя чувствует Кира?» – с любопытством подумал Валентайн и устыдился этой мысли.