Электронная библиотека » Виктор Коноплёв » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 7 марта 2019, 18:01


Автор книги: Виктор Коноплёв


Жанр: Поэзия, Поэзия и Драматургия


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Виктор Коноплёв
Армения как состояние любви

Հայաստանը սիրո աղբյուր


© Издательство «Aegitas», 2019

* * *

Книга, которая состоялась

Степанакерт. Раннее утро. Телефонный звонок. Голос, близкий к тенору, разве что баритон. Язык русский. Чистый. Без акцента. Явно не армянин. Хотя большин-ство моих соотечественников говорят по-русски практи-чески без акцента. Но тут совсем другое. Тут видно, скорее, слышно было, что со мной говорит не просто русскоязычный, а именно русский. И не ошибся. Теле-фонный адресант представился – Виктор Коноплев…

– Мне о вас говорили. – И даже показали стихи, – сказал я.

– Как хорошо звучит – «показали стихи», – ответил голос в телефоне. Я сам хотел с Вами встретиться.

Договорились о встрече. Улучив момент, я начал читать те самые стихи, которые мне не просто показал, но и вручил выдающийся арцахский поэт, литерату-ровед, переводчик, профессор Сократ Ханян. Именно мой друг Сократ переводил стихи Виктора Коноплева. Привожу концовку стихотворения:

 
Как возводились Гандзасар, Урек,
Здесь каждая вершина, человек,
На живописном Карабахском плато
Тебе поведает, какую плату
Платил Арцах за мир и честь свою,
Как в прежние столетия молю:
В дни радости и время непогоды
Храни, Господь, Арцах с его народом!
За пролитые пот его и кровь
Наградой будет пусть Твоя Любовь!
Хачкар умолк. Я под своей рубахой
Биенье сердца ощутил Арцаха.
 

Здесь сделаю маленькое поистине лирическое отсту-пление. Поводом стала рифма «рубаха» и «Арцаха». Это было, можно сказать, сто лет назад. По крайней мере, не меньше полувека. В 1963 году. Об этом, не скрою, много раз писал. Выполнял, как говорилось раньше, врачебное санзадание, в лютый мороз пересекал я по льду реку Камчатку, находясь в трех километрах от районного центра Усьт-Камчатска. Спокойно шел вначале по глубокому снегу, чувствуя внизу ледяную твердь. Всего в двух метрах от противоположного берега в одночасье провалился, словно в пустоту. Я не только весь оказался в воде, но и ощутимо чувствовал течение.

Драма эта была не короткой. Скажу лишь, что со-сулькой полз до Усть-Камчатска, где мои коллеги в районной больнице спасли меня целым литром чистого спирта (больше половины пошло на растирание окоче-невшего тела). Утром в полосатом свитере с воротнич-ком вышел во двор больницы для традиционной заряд-ки. Не заметил, как в открытые ворота вошел старичок, в оленьей кухлянке. Остановился рядом. Не без удивления рассматривал меня и, зябко укутавшись в пеструю шаль, которая никак не подходила к кухлянке, спросил: «Отку-да, друг, в одной рубахе в такой мороз?». Я, не задумы-ваясь, ответил: «Из Карабаха», – и громко захохотал. Старик окончательно убедился, что я чокнутый. Бедный, он, конечно, не знал, что меня взволновала рифма «руба-ха» и «Карабаха». Мало того, вскоре появилось у меня четверостишие, которое прочитал моим коллегам:

 
– Откуда брат, в одной рубахе,
В такой мороз суровый?
– Издалека, из Карабаха,
А там народ здоровый.
 

Кстати, я не знал, что бахвальством этим я сглазил именно свое здоровье. Через два дня лицо мое искри-вилось: воспаление лицевого нерва-фациалис. И полго-да ежедневно кололся всякими там витаминами группы «В». Утешением было только то, что в моем арсенале к моему Карабаху прибавилась еще одна рифма.

И вот в Степанакерте, в столице Карабаха-Арцаха, у меня в гостях молодой русский парень, который под своей рубахой ощущает биение сердца Арцаха. Порази-тельно, ведь и запавшее в душу слово «рубаха» не толь-ко синоним «рубашки», «сорочки», «блузки», но это и «настоящий мужик», «хороший парень». Однако о той камчатской истории я тогда не поведал хорошему парню.

Виктор принес мне рукопись книги. Стихи, проза в диалогах. Я, как это водится, при авторе медленно пере-листал кипу скрепленных в большую тетрадь страниц, думая о том, что он поймет: внимательно изучу материал после, когда останусь один на один с рукописью. А пока больше хотелось послушать гостя. Выяснилось, он успел изъездить, исходить чуть ли не весь Арцах. Обзавелся множеством друзей. Чего стоит один лишь факт, что охотно и щедро переводил его сам Сократ Ханян. Более чем в десяти изданиях печаталисьон, конечно, не знал, что меня взволновала рифма «руба-ха» и «Карабаха». Мало того, вскоре появилось у меня четверостишие, которое прочитал моим коллегам:

 
– Откуда брат, в одной рубахе,
В такой мороз суровый?
– Издалека, из Карабаха,
А там народ здоровый.
 

Кстати, я не знал, что бахвальством этим я сглазил именно свое здоровье. Через два дня лицо мое искри-вилось: воспаление лицевого нерва-фациалис. И полго-да ежедневно кололся всякими там витаминами группы «В». Утешением было только то, что в моем арсенале к моему Карабаху прибавилась еще одна рифма.

И вот в Степанакерте, в столице Карабаха-Арцаха, у меня в гостях молодой русский парень, который под своей рубахой ощущает биение сердца Арцаха. Порази-тельно, ведь и запавшее в душу слово «рубаха» не толь-ко синоним «рубашки», «сорочки», «блузки», но это и «настоящий мужик», «хороший парень». Однако о той камчатской истории я тогда не поведал хорошему парню.

Виктор принес мне рукопись книги. Стихи, проза в диалогах. Я, как это водится, при авторе медленно пере-листал кипу скрепленных в большую тетрадь страниц, думая о том, что он поймет: внимательно изучу материал после, когда останусь один на один с рукописью. А пока больше хотелось послушать гостя. Выяснилось, он успел изъездить, исходить чуть ли не весь Арцах. Обзавелся множеством друзей. Чего стоит один лишь факт, что охотно и щедро переводил его сам Сократ Ханян. Более чем в десяти изданиях печатались интервью и диалоги с ним. Стихотворение, которое я привел в начале предисловия, оказывается, было написано шесть лет назад. Огромное количество друзей у Виктора в Арцахе и Армении. И я ничего об этом не знал. Оказывается, его стихотворение «Любить Армению по-русски» проходят в армянских школах. Он перевел на русский гимн Арцаха, написал статью о признании Арцаха. Об этом тоже я не знал. Немудрено: все эти годы я совершал плавание на «Киликии» и «Армении». Однако, меня сейчас в первую голову интересует и волнует только его рукопись.

Как только я остался наедине с рукописью Конопле-ва, начал искать в них строки, которые могли бы запасть в душу. Иногда ведь одной строки бывает достаточно, чтобы оценить поэта. Одного образа. Одного сравнения. Известно, что Генрих Гейне как-то весело бросил: «Пер-вый, кто сравнил женщину с цветком, был великим поэтом, но уже второй был олухом». А вот сто лет спустя кто-то добавил к Гейне: «Первым прозаиком был тот, кто женщину сравнил с женщиной». У Виктора Коноплева, к великой радости, я нашел множество строк, которых искал: «Небо Армении-мой третий глаз (термин научный, не мистический)». «Небо Армении – книга времен, в ней я прочел об истоках и смыслах».

Думаю, Коноплев точно нашел суть и смысл исто-рического оптимизма армян: «Поверь, брат мой, народ армянский жив, Пока с ним плоть и кровь Христовой веры». Вряд ли поэт, выводя эти строки, думал о том, кто и когда ввел на Руси христианство. Он, скорее, чувствовал саму историю рождества православия Руси и связи ее (истории) с Арменией. Кстати, Коноплев так и пишет: «Армения трудноопределима в контексте приземленных состояний. Она существует на уровне чувств». Однако есть еще и «уровень» исторических фактов. Вот только один поистине божественный пример. Ибо, именно Богу было угодно, чтобы, армянин по происхождению, византийский император Василий второй, выдал свою родную сестру Анну замуж за русского князя Владимира Святославовича, внука великого князя киевского Игоря и княгини Ольги, которая первой приняла христианство в 957 году. И вполне, как было давно сказано, спасительно законо-мерно, что именно русский князь Владимир со своей армянской женой Анной ввел христианство на Руси как государственную религию. Двадцать шесть лет он правил христианской Русью и именно тогда, как подчеркивают историки, «государство Российское всту-пило в период своего расцвета».

Думаю, не случайно, что многих и многих русских поэтов и вообще русских деятелей культуры на протяже-нии целого тысячелетия тянуло к Армении. Не случайно и то, что великий русский художественный и музыкаль-ный критик, историк искусства, носитель русского национального духа Владимир Васильевич Стасов писал о том, что армяне и грузины пришли в Россию не с пустыми руками, имея в виду прежде всего архитектуру и культуру.

Читая рукописи Коноплева, я вспомнил об одном из самых активных деятелей Карабахского движения – профессоре философии Московского государственного университета Гранте Левоновиче Епископосове. В драматическую пору развала СССР и Карабахской вой-ны он в «Издательстве Московского университета» издал бесценную монографию «Армения в мыслях и сердцах». В ней приведены имена сотен выдающихся деятелей литературы, искусства, науки мира, которые выражают свои искренние чувства об Армении и армя-нах. Среди них больше всего, пожалуй, русских поэтов и писателей.

И вот у меня на столе будущая книга еще одного русского поэта и писателя. Книга об Армении, которая по автору «безгранична и всеобъемлюща со своими» «черными дырами» и галактиками, разве что в отличие от космического пространства в ней нет «вакуума». Книга об армянах, которые, по автору, «как историчес-кая реальность состоялась настолько, насколько состоя-лась сама история человечества». Я думаю, состоялась и сама книга Виктора Коноплева.

Зорий БАЛАЯН

Գիրք, որը կայացել է

Ստեփանակերտ: Վաղ առավոտ: Հեռախոսազանգ: Լսա-փողից հնչող ձայնը՝ տենորից անց, մոտ է բարիտոնին: Լեզուն՝ ռուսերեն: Մաքուր: Առանց առոգանության: Ակնհայ-տորեն հայ չէ: Թեև հայրենակիցներիս մեծամասնությունը ռուսերեն խոսում է գործնականում առանց առոգանության: Բայց սա բոլորովին այլ դեպք է: Այստեղ երևում է, ավելի ճիշտ՝ լսվում է, որ ինձ հետ խոսում է ոչ թե պարզապես ռուսալեզու, այլ՝ հենց ռուս մարդ:

Ես չսխալվեցի: Հեռախոսային հասցեատերը ներկայա-ցավ՝ Վիկտոր Կոնոպլյով:

–Ինձ ասել են ձեր մասին, և նույնիսկ բանաստեղծութ-յուններն են ցույց տվել,– ասացի ես:

–Ինչ լավ է հնչում՝ «բանաստեղծություններն են ցույց տվել»,– պատասխանեց ձայնը հեռախոսից:– Ես ցանկա-նում էի ինքս հանդիպել ձեզ հետ:

Պայմանավորվեցինք հանդիպման մասին: Պահը որսա-լով՝ սկսեցի կարդալ հենց այն բանաստեղծությունը, որն ինձ ոչ թե պարզապես ցույց էր տվել, այլ հանձնել էր արցախյան հայտնի պոետ, գրականագետ, թարգմանիչ, պրոֆեսոր Սոկրատ Խանյանը: Հենց իմ ընկեր Սոկրատն է թարգմանել Վիկտոր Կոնոպլյովի բանաստեղծությունները: Մեջբերեմ դրանցից մեկի վերջին հատվածը.

 
Как возводились Гандзасар, Урек,
Здесь каждая вершина, человек,
На живописном Карабахском плато
Тебе поведает, какую плату
Платил Арцах за мир и честь свою,
Как в прежние столетия молю;
В дни радости и время непогоды
Храни, Господь, Арцах с его народом!
За пролитые пот его и кровь
Наградой будет пусть Твоя Любовь!
Хачкар умолк. Я под своей рубахой
Биенье сердца ощутил Арцаха.
 

Այստեղ կատարեմ հիրավի փոքրիկ քնարական շեղում: Դրա համար առիթ հանդիսացավ «ռուբախա»-«Արցախա» հանգավորումը: Կարելի է ասել՝ դա պատահել է հարյուր տարի առաջ (համենայն դեպս կես դար անցած կլինի)` 1963 թվականին: Այդ մասին, չեմ թաքցնի, բազմիցս գրել եմ: Կատարում էի, ինչպես առաջ էին ասում, սանիտարա-բժշկական հանձնարարություն և Ուստ-Կամչատսկի շրջկենտրոնից երեք կիլոմետր հեռավորության վրա դաժան սառնամանիքի պայմաններում սառույցի վրայով հատում էի Կամչատկա գետը: Անցնում էի հանգիստ, սկզբում՝ խոր ձյան միջով՝ ներքևում զգալով սառցե ամրու-թյունը: Դիմացի ափից ընդամենը երկու մետրի վրա միանգամից ասես դատարկությամ մեջ գլորվեցի: Ես ոչ միայն ամբողջովին հայտնվեցի ջրի մեջ, այլև զգացի քշող հոսանքը:

Այդ դրաման կարճ չտևեց: Ասեմ միայն, որ սառցակոն դարձած՝ սողացի մինչև Ուստ– Կամչատսկի, որտեղ շրջա-նային հիվանդանոցի գործընկերներս ինձ փրկեցին մի ամբողջ լիտր մաքուր սպիրտի օգնությամբ(կեսից ավելին գնաց փայտացած մարմինս շփելու վրա): Առավոտյան թեթև, գծավոր վերնազգեստով ելա հիվանդանոցի բակ՝ ավանդական մարզանքի: Չնկատեցի, թե ինչպես էր բաց դարպասից ներս մտել մի ծերուկ՝ եղջերվի մուշտակա-շապիկով, տաք փաթաթված գույնզգույն շալով, որը բոլո-րովին չէր բռնում մուշտակի հետ: Կանգնեց կողքիս: Ոչ առանց զարմանքի՝ սկսեց զննել: Ապա դողալով՝ հարցրեց իր յուրահատուկ ռուսերենով.

–Բարեկա՛մ, էս սառնամանիքին էդ որտեղի՞ց եկար էդպես շապկանց(այսինքն՝ հագիդ միայն «рубаха»):

– Из Карабаха,– առանց մտածելու՝ պատասխանեցի ես ու բարձր քրքջացի:

Ծերուկը վերջնականապես համոզվեց, որ ծալս պակաս է: Խեղճն ի՞նչ իմանար, թե ես տարվեցի հանգավորելով: Ավելին, շուտով մի քառատող գրեցի ու կարդացի.

–Էդպես տկլոր էդ որտեղի՞ց,

Չե՞ս վախենում բուք-բորանից…

–Օ՜, շատ հեռվից՝ Ղարաբաղից,

Ուր վախ չկա ոչ մի բանից:

Ի դեպ, ես չգիտեի, որ իմ այդ պարծենկոտության պատ-ճառով աչքս կպավ հենց իմ առողջությանը: Երկու օր անց դեմքս ծռվեց. դիմային նյարդի բորբոքում՝ ֆացիալիս: Եվ կես տարի շարունակ ամեն օր ներարկվում էի «Բ» խմբի տարբեր վիտամիններով: Միակ մխիթարությունս այն էր, որ իմ զինանոցում ևս մեկ հանգ գտնվեց Ղարաբաղի համար:

Եվ ահա Ստեփանակերտում՝ Ղարաբաղ-Արցախի մայ-րաքաղաքում, իմ հյուրն է մի ռուս երիտասարդ, որն իր շապկի տակ զգում է Արցախի սրտի տրոփյունը:

Ապշեցուցիչ է, չէ՞ որ սրտիս կպած «ռուբախա» բառը նշանակում է ոչ միայն շապիկ, վերնաշապիկ, վերնա-զգեստ, այլև՝ «իսկական տղամարդ», «լավ տղա»: Սակայն Կամչատկայի հետ կապված պատմությանը այն ժամանակ ես չտեղեկացրի լավ տղային:

Վիկտորն ինձ համար բերել էր գրքի ձեռագիրը՝ բանա-ստեղծություններ, արձակ երկխոսություններ: Եվ, ինչպես դա ընդունված է, հեղինակի ներկայությամբ դանդաղ թեր-թում էի էջերի հաստ կապուկը՝ մտածելով, թե նա կհաս-կանա, որ նյութը ես ուշադիր կկարդամ, երբ մենակ մնամ ձեռագրի հետ: Իսկ առայժմ ավելի շատ ցանկանում էի լսել հեղինակին: Պարզվեց, որ նա հասցրել է ծայրեծայր անցնել համարյա ողջ Արցախը: Գտել է բազմաթիվ ընկերներ: Ինչ ասես արժե միայն այն փաստը, որ սիրով ու շռայլորեն նրան թարգմանել է ինքը՝ Սոկրատ Խանյանը: Ավելի քան տասը հրատարակություններում տպագրվել են հարցա-զրույցներ և երկխոսություններ նրա հետ: Բանաստեղ-ծությունը, որի մի հատվածն եմ ներկայացրել նախաբանի սկզբում, պարզվում է՝ գրվել է վեց տարի առաջ: Վիկտորն ահռելի թվով ընկերներ ունի Հայաստանում և Արցախում: Իսկ ես այդ մասին ոչինչ չգիտեի: Պարզվում է, որ նրա բա-նաստեղծություններից մեկը՝ «Любить Армению по-русски», անցնում են Հայաստանի դպրոցներում: Նա ռուսերեն է թարգմանել Արցախի հիմնը, գրել է նովգո-րոդյան հայ համայնքի պատմությունը, հոդված է գրել Արցախի ճանաչման մասին: Դրան նույնպես տեղյակ չէի: Զարմանալու բան չկա. այդ բոլոր տարիներին ես նավար-կում էի «Կիլիկիա» և «Արմենիա» առագաստանավերով:

Սակայն հիմա ինձ առաջին հերթին հետաքրքրում և հուզում է միայն նրա ձեռագիրը:

Հենց որ մենակ մնացի Կոնոպլյովի ձեռագրի հետ, սկսեցի այնտեղ փնտրել տողեր, որ կարող էին խոսել սրտիդ հետ: Չէ՞ որ պոետին գնահատելու համար երբեմն մեկ տողն էլ բավական է: Մեկ պատկերը: Մեկ համեմա-տությունը: Հայտնի է, որ Հենրիխ Հայնեն ինչ-որ մի առիթով ուրախ նկատել է. «Առաջինը, ով կնոջը համեմատեց ծաղկի հետ, մեծ պոետ էր, բայց երկրորդը՝ արդեն տխմար": Իսկ այ հարյուր տարի անց ինչ-որ մեկն էլ լրացրեց Հայնեին. «Առաջին արձակագիրը նա էր, ով կնոջը համեմատեց կնոջ հետ": Ի մեծ ուրախություն ինձ, Վիկտոր Կոնապլյովի մոտ գտա բազմաթիվ տողեր, որ փնտրում էի. «Հայաստանի երկինքը իմ երրորդ աչքն է(տերմինը գիտական է և ոչ միս-տիկական)», «Հայաստանի երկինքը ժամանակների գիրքն է, որտեղ կարդացի ակունքների և իմաստների մասին":

Կարծում եմ՝ Կոնոպլյովը ճշգրիտ գտել է հայերի պատ-մական լավատեսության իմաստն ու էությունը. «Հավա-տա՛, եղբա՛յր իմ, հայ ազգը ողջ է, քանի դեռ նրա հետ են Քրիստոսի հավատքի միսն ու արյունը": Այս տողերը գտած պոետը դժվար թե մտածած լինի, թե ով և երբ քրիստոնե-ությունը բերեց Ռուսիա: Նա ավելի շուտ զգում է Ռուսիայում ուղղափառ հավատքի ծննդի պատմության կապը Հայաստանի հետ: Ի դեպ, Կոնապլյովը այդպես էլ գրում է. «Հողամերձ վիճակների ենթատեքստում Հայաս-տանը դժվար բնութագրելի է: Այն գոյություն ունի զգաց-մունքների մակարդակի վրա": Սակայն գոյություն ունի նաև պատմական փաստերի «մակարդակ": Ահա միայն մեկ՝ հիրավի աստվածային օրինակ: Քանզի հենց Աստծուն էր հաճո, որ Բյուզանդիայի ծագումով հայ կայսր Վասի-լեուս (Բարսեղ) Երկրորդը իր հարազատ քույր Աննային կնության տար Ռուսիո իշխան Վլադիմիր Սվյատոսլավո-վիչին՝ թոռանը Կիևյան մեծ իշխան Իգորի և իշխանուհի Օլգայի, որն առաջինը քրիստոնեություն ընդունեց 957 թվականին: Եվ լիովին, ինչպես վաղուց է ասված, փրկողա-բար օրինաչափ է, որ հենց ռուս իշխան Վլադիմիրն ու իր հայ կին Աննան քրիստոնեությունը մտցրին Ռուսիա՝ որպես պետական կրոն: Քսանվեց տարի իշխեց քրիստո-նեական Ռուսաստանում, և հենց այդ ժամանակ էր, ինչ-պես ընդգծում են պատմաբանները, որ «Ռուսական պե-տությունը մտավ իր ծաղկունքի շրջան":

Կարծում եմ՝ պատահական չէր, որ մի ողջ հազարամ-յակ ռուսական շատ ու շատ պոետների և ընդհանրապես մշակութային գործիչների Հայաստանը ձգում էր դեպի իրեն: Պատահական չէր նաև, որ ռուս մեծ գեղարվեստա-կան և երաժշտական քննադատ, արվեստի պատմաբան, ազգային ոգին կրող Վլադիմիր Վասիլևիչ Ստասովը գրեց այն մասին, որ հայերը և վրացիները Ռուսաստան եկան ոչ դատարկ ձեռքերով՝ ի նկատի ունենալով առաջին հերթին ճարտարապետությունը և մշակույթը:

Կարդալով Կոնոպլյովի ձեռագրերը՝ ես հիշեցի Ղարա-բաղյան շարժման ամենաակտիվ գործիչներից մեկին՝ Մոսկվայի պետական համալսարանի փիլիսոփայության պրոֆեսոր Հրանտ Լևոնի Եպիսկոպոսովին: ԽՍՀՄ-ի փլուզման և Ղարաբաղյան պատերազմի դրամատիկական պահին նա «Մոսկվայի համալսարանի հրատարակչութ-յունում» տպագրեց մի անգին մենագրություն՝ «Հայաս-տանը մտքերում ու սրտերում": Այնտեղ բերված են համաշխարհային գրականության, արվեստի, գիտության հարյուրավոր ականավոր գործիչների անուններ, որոնք իրենց անկեղծ զգացմունքներն են արտահայտում Հայաս-տանի հայերի մասին: Նրանց մեջ ամենից մեծ թիվ են կազմում թերևս ռուս պոետներն ու գրողները:

Եվ ահա իմ սեղանին է ևս մեկ ռուս գրողի և պոետի ապագա գիրքը՝ գիրք Հայաստանի մասին, որն ըստ հեղի-նակի՝ «անսահման է և համապարփակ իր «սև խոռոչ-ներով» և աստղաբույլերով», միայն թե, ի տարբերություն տիեզերականի, այնտեղ չկան անօդ տարածքներ: Գիրքը հայերի մասին է, որոնք, ըստ հեղինակի, «որպես պատմա-կան իրողություն՝ կայացել են նույնքան, որքան որ կայացել է բուն մարդկության պատմությունը": Ես կարծում եմ, որ կայացել է և Վիկտոր Կոնոպլյովի գիրքը:

Զորի ԲԱԼԱՅԱՆ

Армения как состояние любви

Видимо, Господу было угодно послать ветры с вершин Арарата за тысячи километров в маленький городок в тот момент, когда мои родители задумывали создавать меня. И я сам охотно верю в это, ибо на себе ощутил притягательную силу и духовный подъем в миг, когда впервые увидел Арарат, проезжая по долине, названной его именем. И сегодня мне открыто понимание удивительной притягательности потомков Ноя, так как в силу многовековой араратской «подзарядки», их генетический код настолько стал идентичен планетарному, что сами они стали своими и привычными, как воздух, которым мы дышим, или ветер, от которого мы кутаемся в одежды или, наоборот, распахиваемся ему навстречу, чтобы освежиться; как пески пустыни – таинственные и экстремальные, или плодородная почва, щедро одаривающая нас всем жизненно необходимым.

Армения, словно космос – безгранична и всеобъемлюща, со своими «чёрными дырами» и галактиками, разве что, в отличие от космического пространства, в ней нет вакуума. Наоборот, она наполнена запахами, вкусом, визуальностью. И это все не эклектично, а объеденено общей сущностью и исходит из уникальности каждого элемента той конструкции, которая в вкупе именуется армянством, переживающим перманентный кризис уникальности своего существования, позволяющий созидающе расширять границы собственной вселенной. И, также, как не существует в космосе двух похожих звезд, также не найдешь двух похожих армян. И эта индивидуальность и иррациональность делает народ армянский одним из самых экзистенциальных, ибо, как ни один другой народ, армяне, слишком часто находясь в «пограничных» ситуациях, за многовековую историю не только не смешались с плодородными слоями истории, но, удобрив их гением своей сущности, проросли в них так стремительно и полезно, что даже у отъявленных «селекционеров» нет возможности окончательно искоренить эту культуру.

Армяне, как историческая реальность состоялись настолько, насколько состоялась сама история человечества. Мы встречаем упоминания о них повсюду: будь то Библейские предания, клинописные таблички или повествования летописцев. И эта «домашне-свойская» реальность ободряет одних и раздражает других, в основном «пришлых», любителей «халявы». И в силу своей природной открытости, некоей детской доверчивости, армяне неоднократно становились жертвами исторических интриганов и махинаторов. Но, что удивительно, не озлаблялись, но вновь созидали свои дома, свои семьи, свою страну. И это их историческая миссия – показывать всему миру, какими должно быть именно в глобальном, планетарном смысле.

Их гармоничное планетарное существование подтверждается каждым знаком Маштоцского алфавита. Когда впервые прикасаешься к нему, то воистину наслаждаешься совершенством каждой линии, каждому ее загибу, выпуклости. Это не просто знаки, это повороты и искривления самой линии жизни армян, периоды их мирной жизни и войн, воплощение их духовной сущности, своеобразия армянского характера – противоречивого и роскошного одновременно. Кто-то из исследователей подметил, что количество округленных и угловатых элементов в буквах армянского алфавита одинаково. И, если знать, что округлость всегда стремится к покою, а линия и углы – к действию, то становится очевидным то, что и армянский алфавит несет на себе печать гармонии. Изучая алфавит, я вижу в изгибах линий его неиссякаемый запас идей и креативности. Это подсознательное стремление творчески мыслить и жить порождает в армянской среде массу талантливых и самодостаточных людей.

Армения трудноопределима в контексте приземленных состояний. Она существует на уровне чувств. Как состояние души, она настолько порывиста и эмоциональна, что ее энергетика зашкаливает, пронизывает насквозь, отрывает от обыденности. Она, словно скрипка, способная вызвать своими звуками приливы и отливы любви, бури негодований, потоки ностальгии, пожары страстей и вспышки откровений. Видимо, сам Ангел Господень играет на этой скрипке, охраняет ее. И пока звучит эта чарующая мелодия, не пройдут времена армянства. А значит, не пройдет и в моей душе это потрясающее состояние любви.


Страницы книги >> 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации