Текст книги "Лица века"

А. З. Одним из основных достижений того времени считаю создание системы власти и управления обществом. К сожалению, это не довели до конца. При Брежневе включили в Конституцию пункт о руководящей роли партии, но партия еще не рассматривалась как элемент государственности.

Я неоднократно говорил уже тогда о том, что партию в наших, советских условиях нельзя считать политической партией по типу западной. Это новое открытие, историческое открытие – в системе власти и управления. Без партии страна не выстояла бы.

Причем должен сказать, что это самая экономная система. Я был удивлен, когда оказался на Западе и узнал, что представляет собой их система власти и управления. По сравнению с советской. Если в ней было занято от 10 до 12 процентов работающих, то в Германии – 16–17 процентов, в Америке – 16 и даже больше. Между тем вспомните, как кричали про наш партийный аппарат. Вот, дескать, бюрократия! А если реально взять? В ЦК КПСС чиновников было всего две тысячи человек.

Я в Вашингтоне, помню, выступал на эту тему, когда особенно шум был про нашу бюрократию. Как раз бюрократии мало было. 2000 человек в центральном партийном аппарате! Я сказал: посмотрите, вон там здание – Международный валютный фонд. Сколько человек в нем? А в этом одном здании работало 8000 человек. В одном! Сколько же их было всего?…

Самая экономная у нас была государственная система. Более того, я сейчас работаю над книгой и вижу, что современная западная государственность эволюционирует в этом направлении. Надо сказать, что очень близко к этому типу государственности была Германия. Сейчас они в чем-то отступили, усиленная приватизация там идет и т. д. А Германия послевоенная – социальное государство было. Я уж не говорю про целый ряд других. Даже американская государственная система, если присмотреться, взять некоторые закономерности, учла в чем-то опыт, который сложился в Советском Союзе.

В. К. Что еще отнесли бы к нашим достижениям?

А. З. Величайшее достижение советского периода – планово-командная экономика. С другой экономикой такого успеха не было бы.

B. К. Гавриил Попов назвал командно-административную систему самым главным нашим бедствием.

А. З. Это подлость, не просто глупость, а именно подлость! Все зависит от того, какие критерии применять к экономике. Возьмите начало войны. Сколько немцы захватили нашей территории? И, однако, к концу войны мы и выстояли, и создали сильнейшую армию в мире, и оружие выпускали самое совершенное и больше, чем весь западный мир вместе взятый. А с другой экономикой этого не сделали бы.

Далее. Восстановительный период. За кратчайший срок сколько сумели сделать! В 1947 году карточная система была отменена. И как стремительно все шло!

В. К. Сейчас говорят, что в основном это был ВПК, только военная мощь, и все, дескать, лишь на нее работало.

А. З. Это ложь, ерунда. Вам скажу такую вещь. Плановости в западной экономике современной больше, чем было в советской экономике, и командности больше. Современная западная экономика – планово-командная экономика. Внутри экономических структур, в особенности этих гигантских экономических империй – там жесткая диктатура и дисциплина. Планы-то составляются не на год, не на два и даже не на пять лет. На десять! Это перенято у нас.

Как говорится, видят соринку в глазу у другого, а в своем не видят бревно. Это делается сознательно. Это метод пропаганды. Я могу привести для сравнения еще такой пример. У нас выпустили в свое время фильм «Кубанские казаки». До сих пор издеваются. А Голливуд выпускает ежегодно тысячи таких «кубанских казаков». Никто не издевается.

Выходит, им можно действовать командными методами, им позволительны плановые методы, им можно выпускать «кубанских казаков». Но как это русские посмели!

B. К. Мы гордились больше всего тем, что достигнуто было в социальной сфере.

А. З. Конечно, самыми великими достижениями коммунистической системы были гарантированная работа, гарантированное образование, причем высочайший уровень образования, бесплатное медицинское обслуживание, пенсионные выплаты. Только сейчас, живя на Западе, я вполне начал понимать – не то что понимать, понимал это давно – начал ощущать на собственной шкуре, что такое бесплатное медицинское обслуживание, что такое гарантированная работа. В Германии скоро будет уже 5 миллионов безработных. И найти работу, будь ты трижды с образованием, весьма нелегко. Чем ты квалифицированнее, тем труднее найти работу! А медицинское обслуживание? Люди наши еще не знают, что такое на Западе больничные кассы и прочее такое.

Надо прямо сказать: по условиям жизни для средних слоев населения, для большинства населения наша система – была неповторимая. Она станет со временем легендарной.

В. К. О культуре, наверное, стоило бы еще поговорить.

А. З. О культуре, науке я мог бы говорить очень много. От американцев теперь можно услышать: «А зачем нам сейчас наука? Мы пятьдесят лет как минимум можем жить за счет патентов советских…»

B. К. А вот наших людей сумели убедить, что у нас все дерьмо. И наука наша как бы не стоила ничего.

А. З. Могу добавить еще следующее – уверенность в будущем. У нас она была, на Западе нет ее у человека. Или такой фактор, на который никто не обращает внимания – возможность жить на любом уровне. Поясню. Вспоминаю московскую среду брежневского периода. Образовывались компании. Вообще тогда в Москве сложилась уникальная среда, какой в мире нигде не было и нет. В эту среду входили люди высочайшей культуры и самого различного материального уровня, люди не карьерные, широко образованные, интересные, талантливые. И в этой среде не играло роли, какое у тебя материальное положение.

У меня, скажем, не было жилья, я снимал комнатушки и углы, занимал низшие уровни в служебной иерархии и получал сравнительно небольшую зарплату. Но в компаниях, в которые я входил, были и академики, и профессора, и артисты, и т. п. Они получали в десять раз больше, имели шикарные квартиры и дачи, но никто никогда не придавал значения тому, что у нас была какая-то разница.

То есть человек ценился по тому, кто он был реально, по сути, а не по положению. Был я младшим научным сотрудником без степени. Когда меня взяли на работу, а взяли, кстати, на должность машинистки-стенографистки, я получал 60 рублей. И мы жили на эти деньги семьей, с женой и дочерью. Мне утвердили степень – мы стали жить на эту сумму. То есть любой уровень давал возможность жить.

В западном обществе иначе. Если человек слетает с какого-то уровня – все. Такого постепенного перехода, как было у нас, нет. Вот, скажем, недавно была скандальная история в Германии. Хоть она скандальная, но более или менее характерная. Человек был учителем, у него двое детей, и снимали они четырехкомнатную квартиру. Жена тоже была учительницей. Оказались без работы – оплатить такую квартиру невозможно, их выселили. И они буквально на улице жили, они пытались снять квартиру подешевле, двухкомнатную, одну комнату – для детей и другую – для себя. Так ведь не сдают – на что хозяевам семья с двумя детьми, да еще безработные.

Скандал в прессе по этому поводу был. Люди действительно сидели на улице. А вот спокойного, нормального перехода от одного положения к другому, когда, скажем, человек не может оплачивать хорошую квартиру, подешевле взять, – таких переходов нет. И масса других проблем существует, о которых у нас просто понятия не имели. Или воспринимали как советскую пропаганду. Теперь о многом придется пожалеть.

В. К. Важно, что люди услышат все это из ваших уст – отнюдь не апологета коммунизма.

А. З. Я объективно хочу воздать должное. Никогда не был апологетом коммунизма, его идеологом. Но хочу и воздать должное этому феномену. Считаю, что в сложившейся ситуации в России очень важно воздать должное советскому периоду.

B. К. И по возможности взять оттуда лучшее?

А. З. Такое механически не берется, все гораздо сложнее. Вот если бы я помоложе был, основал бы неполитическое общество в России – общество по изучению советского периода. По объективному изучению советского периода! Но с ориентацией на то лучшее, что было тогда достигнуто. И шире пропагандировать результаты такого изучения среди молодежи – среди студентов, школьников. Будущее России будут решать они – те, кто сегодня ходит в школу или учится в университете.

Причем рассчитывать, что все усвоят ценности советского периода, до всех дойдет, не нужно. Для переворота, серьезного социального переворота в стране иногда бывает достаточно нескольких тысяч человек. Вы вспомните, Октябрьская революция когда произошла, сколько было большевиков? Горстка перед лицом 150-миллионной страны. И все-таки совершили переворот! Нужны убежденность, вера. Убежденность в том, что это серьезная история.

И вот если сейчас думать всерьез о будущем России, надо с этого начинать. Нельзя просто так марксизм-ленинизм в том виде, как он существует, переносить на новую ситуацию. Он сыграл свою роль, и, конечно, его учитывать надо. Но копаться в книгах прошлого в поисках будущего, когда было 70 лет реального коммунизма, с колоссальными достижениями и с колоссальным мировым влиянием, – это просто нелепо.

В. К. Общество по изучению достижений советского периода. Прекрасная мысль. По-моему, как раз то, что особенно необходимо сейчас нашей молодежи. Ведь головы ей относительно нашего советского прошлого задурили весьма основательно.

А. З. Может быть, найдутся люди в России, которые подхватят эту идею. Начинать, думаю, надо с этого. Пусть маленькие группки поначалу, пусть не имеющие никакого влияния. Не важно. Все начинается с единиц. Но те люди, которые будут решать судьбу России в будущем, они обязательно должны иметь ясное представление о том, что было и что возможно, убежденность иметь и полную готовность пойти на любые жертвы ради идеи. Ведь люди, которые готовили и делали Октябрьскую революцию, ходили по ссылкам, по тюрьмам, их вешали, расстреливали. И все-таки они шли. Это общий закон исторической эволюции в таких условиях.

Я подчеркиваю: общество, о необходимости которого говорю, при создании должно быть неполитическое. Считаю, что принципом этого общества и его организаций должно быть не участие в политике, не участие во власти, не участие в выборах, а именно познание. Объективное познание, на основе которого могли бы сложиться твердые убеждения, цель жизни, смысл жизни. Уверяю, если найдутся молодые люди, которые пойдут в этом направлении, они очень скоро почувствуют: что-то в жизни надо делать, что-то надо менять. Словом, жизнь для них приобретет смысл. Это и даст плоды. Это начало создания той твердой основы, которая только и может реально изменить страну. Я убежден, что Россия никогда не станет великой державой, если она не станет страной коммунистической.

В. К. Очень хотелось бы, чтобы ваша идея о создании общества по изучению советского периода была услышана, подхвачена и реализована. Кто-то должен стать инициатором. Дело ведь и в самом деле исключительно важное.

А. З. Не все, для кого догмы важнее реальной жизни, может быть, меня и поймут. Марксистская идеология – величайшая идеология. Но она складывалась, когда не было реального коммунизма, когда все еще виделось лишь в воображении. Реальный коммунизм многое взял из этой идеологии, но во многом складывался по своим законам. Зачем искать будущее, повторяю, в книжках прошлого, когда было 70 лет опыта, 70 лет реального эксперимента? Это в миллион раз важнее, чем старые догмы. Тем более, нет сегодня такого пролетариата, на который рассчитывал марксизм-ленинизм. Нынче совсем другая структура общества. Совсем другая. И методы должны быть другие. При современных средствах массовой информации много ли могут сделать агитаторы, которые ходят по заводам?

Надо изучать опыт советского периода и думать о дальнейшей жизни в современных условиях. В условиях, когда существует глобальное общество, когда вся система охвачена сетью информации, контроля, влияния и т. д. Ведь сейчас страна жить изолированно от других стран долгое время не может. Это все надо принимать во внимание.

В. К. Итак, вы убеждены, что возможности нашей системы не были исчерпаны?

А. З. Система только появилась.

B. К. И вы не согласны с утверждениями, что коммунистический эксперимент, начатый в 1917 году, провалился?

А. З. Категорически не согласен. Прежде всего – не было эксперимента в чистом виде! Нас все время душили, как сейчас блокадой душат Кубу, создавая ей невыносимые условия для существования. А когда мы действовали в экстремальных условиях, то доказывали совершенно неопровержимо свои преимущества. Возьмите войну – тут, можно сказать, был чистый эксперимент в определенном смысле. И что же? Какая система одержала верх? Сколько немцы захватили – и чем кончилось? Впрочем, я об этом уже говорил. За кратчайшие сроки мы создали лучшую военную технику. Гитлеровская армия все время испытывала недостаток в офицерских кадрах, а у нас его не было. Потому что было лучшее в мире образование – и высшее, и среднее. Да что говорить, все это известно…

Короче, я считаю эксперимент в высшей степени удачным! Он очень многое дал, и не только нашей стране. Посмотрите, в Китае больше миллиарда людей, а там нет голода. Между тем в сытой Германии есть люди, умирающие от голода.

В Чикаго я водил одного своего соотечественника и показал ему кварталы, которые телевидение наше, конечно, никогда не покажет. Он за голову хватался. Я уж не говорю, что в квартирах, куда мы заходили, ни одной книги не увидели. И это для Америки – не редкость! Такое, можно сказать, сплошь и рядом. Но он потом, соотечественник этот, все равно по телевидению причитал: «Мы тоже хотим влиться в цивилизацию!»

Так что мы просто не сумели полностью использовать преимущества нашего социалистического строя. Прошляпили, грубо говоря. Как не сумели воспользоваться и крупнейшей в мире военной победой. А многие у нас в стране, по-моему, даже не поняли преимущества того строя, той системы. Горько, но факт.

Я вот еще что хотел бы отметить. Люди наши, к сожалению, восприняли коммунизм как нечто свалившееся с неба. Осталось только жить в этой системе и пожинать плоды. И стали ждать: вот пусть нам партия даст то, пусть нам партия даст это. Такой был у большинства психологический настрой. И в конечном счете он плохую роль сыграл, помогая разрушителям…

Сентябрь 1997 г.

Советский наш опыт светит в завтра
ЛИДЕР КПРФ ГЕННАДИЙ ЗЮГАНОВ

Среди лиц двадцатого века и наступившего двадцать первого ему принадлежит очень значительное место. Как бы ни пытались целенаправленно его принизить и оболгать. С именем Геннадия Зюганова неразрывно связано восстановление в нашей стране Коммунистической партии, которую хотели уничтожить после контрреволюционного переворота в августе 1991-го. Он возглавил эту партию, ставшую по существу единственной организованной оппозицией правящему режиму, стал признанным лидером патриотического движения. В 1996 году, как кандидат на пост Президента России от КПРФ и объединенной левой оппозиции, достойно боролся на президентских выборах с Ельциным и всеми стоявшими за ним силами.

Он не только Председатель ЦК КПРФ и многолетний руководитель фракции КПРФ в Государственной думе, то есть признанный, крупный политик, но и ученый, доктор философских наук, автор многих книг, брошюр и научных изданий.

Публикуемая беседа, состоявшаяся в ноябре 2002 года, посвящена осмыслению результатов и уроков русской революции – Великого Октября.

ПРИМЕР ДЛЯ МИРА

Виктор Кожемяко. Геннадий Андреевич, мы находимся накануне 85-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Раньше говорили эти слова широко и уверенно, без каких-либо сомнений, но за последние годы, по-моему, все понятия подвергнуты пересмотру, в том числе и это. Сейчас для многих она – не великая и не социалистическая, потому что, оказывается, не тот социализм строили, и даже не революция – чаще употребляют слово «переворот». Хотелось бы начать с ваших размышлений по этому поводу.

Геннадий Зюганов. Вот только что проводил студентов, с которыми как раз об этом был продолжительный разговор. Знаете, сейчас к нам, во фракцию КПРФ и лично ко мне, каждый день идет молодежь – школьники, студенты. Хотят разобраться, что же было в 1917 году и в последующие годы в нашей стране. Для многих полное откровение, какие социальные блага и перспективы открыла тогда Великая Октябрьская новым поколениям. Когда я, например, говорю, что в начале XX века в России на сто человек было два десятка умеющих читать и писать, не могут представить этого.

Да, не просто Великая и не просто социалистическая. Это – эпохальное событие, главное событие XX века, которое всколыхнуло всю планету и дало уверенность в лучшем будущем всем народам. Были раскрыты такие возможности, такие потоки энергии, которые во многом очистили континенты от колониального засилья.

Весь XX век прошел в жестком противоборстве труда и капитала. Труд, который раскрепостила Великая Октябрьская, утвердил Советскую власть и построил могучую державу. Она стала примером для мира. Мы поднялись к невиданным высотам справедливости и социального прогресса. У нас были созданы лучшая наука, лучшая система образования, лучшая система здравоохранения, что было признано во всем мире. И нас не случайно называли и признавали сверхдержавой!

Скажу так: Великий Октябрь обеспечил нам три крупнейшие победы. Первая победа – на трудовом фронте. Когда говоришь молодежи, что в середине двадцатых годов мы не производили еще ни одного самолета и ни одного комбайна, ни одной автомашины и ни одного трактора, у них удивленные глаза. И вот за десять лет страна построила девять тысяч заводов, открыла тысячи институтов и лабораторий, вырастила целое поколение великих созидателей и подвижников. Из малограмотных крестьян и неопытных чернорабочих возникла целая плеяда выдающихся ученых, талантливейших конструкторов, инженеров и других специалистов.

Спустя десять лет, когда началась Великая Отечественная, мы имели уже лучший самолет-штурмовик, лучший танк Т-34, лучшую реактивную систему «Катюша». Это было достигнуто в считанные годы! Не будь Октября и Советской власти, не дай они в нашей стране такой простор творческим силам и возможностям людей труда, планета покрылась бы коричневой паутиной.

Вторую победу мы одержали боевую. Это тоже признано было в мире. Одержали не просто в Великой Отечественной войне советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Одержали над самыми жуткими силами империализма, которые породил капитал, над фашистской чумой, которая молниеносно подчинила себе все хваленые европейские демократии и поставила весь индустриальный потенциал этих стран на службу войне и насилию. Конечно, главной задачей они ставили уничтожить завоевания Октября и ликвидировать Советскую власть, Советский Союз. Но потерпели сокрушительные поражения!

И третья кардинальная наша победа – на научном фронте. Ведь мы первые прорвались в космос, о чем нельзя забывать.

В. К. Это вскоре после такой тяжелейшей войны! Поразительно, прошло всего двенадцать – семнадцать лет… А теперь, если взять одиннадцать лет, которые прошли после 1991 года?

Г. З. Да, как разительно они не похожи! Там – годы созидания и неслыханного подъема. Здесь – время разрушения, деградации, падения.

В войну мы понесли, конечно, огромные потери, людские и материальные. Но тогда был наш советский народ, народ-победитель, верящий в свои идеалы, в заветы Великого Октября. Народ-хозяин, народ-герой. Потому порушенный мой родной Орел, который представлял собой кладбище каменной крошки, за короткое время все восстановил. И как работали, учились как! С каждым днем жизнь улучшалась.

Но я еще одну мысль хочу подчеркнуть. Труд родил Советскую власть, а капитал тоже кое-что родил тогда. Это – «новый порядок» Гитлера и «новый курс» Рузвельта. Капитал после Октября все больше понимал, что социализация жизни – одна из важнейших тенденций. И когда Америка, певшая и плясавшая в 1927 году, рухнула в 1929-м, оказавшись в «Великой депрессии», то первое, что предложил Рузвельт, когда ему выпало возглавить страну, было следующее. Он сказал самым главным капиталистам: 40 процентов своих капиталов отдать государству. С помощью государственных программ и регулирования, то есть планирования, помогу бедным, поддержу талантливых. И вытаскивал страну, терпящую бедствие, сугубо социализированными методами.

В. К. Это был тоже урок Октября?

Г. З. Я хотел бы подчеркнуть: именно урок Октября, причем он, Рузвельт, извлек из нашего Октября максимум пользы, прекрасно понимая, что это – главная тенденция на планете. И Октябрь в конечном счете помог разгромить фашизм в Европе, а с другой стороны, помог и американскому капиталу осознать, что, лишь с учетом октябрьских завоеваний и понимая закономерности развития, можно вытащить страну из такого тяжелого положения.

Вот характерная подробность. Когда Рузвельт рассматривал учебные, университетские, программы его спрашивали: изучать «Капитал» Маркса или не изучать? Он сказал: Маркс настолько велик, что одним коммунистам мы его не отдадим.

Понимал, прекрасно понимал, в чем наша сила!

Пример нашей страны стал истоком и китайского чуда, китайского прорыва в XXI век. Они сумели соединить идеалы социализма с национальной спецификой, помножили это на уровень современных технологий – и в результате по сути дела заняли место Советского Союза.

Как видим, идеи Октября не только не потускнели, они еще более ярко высветили творческий потенциал и колоссальные возможности трудящихся там, где учитывают веление времени.

А вот у нас, как только Горбачев и Ельцин предали идеи Октября, дружбу народов, справедливость, уважение к человеку труда – все то, без чего не может жить наша страна, так началось стремительное падение. Откат назад, отступление по всем направлениям.

Скажем, экономика наша составляла три четверти от американской, а сейчас остался мизер. По человеческому потенциалу мы входили в пятерку самых развитых стран мира, а ныне откатились на 60-е место. Были одним из самых безопасных государств, а теперь замыкаем самые коррумпированные. Нас отнесли и к самым больным странам: СПИД, туберкулез, наркомания.

В. К. А правители все твердят, что они чего-то добились. Показывают, например: вот сколько теперь машин в Москве.

Г. З. Город Москва развивался как социалистический, светлый город. Когда метро начали строить, в восторге были все. Лучшее в мире метро! В советские годы строили почти по десять километров в год – сейчас в пять раз меньше. Всемерно развивались и наземный общественный транспорт в городе, и сеть пригородных электричек. Электрички некоторые ходили чаще, чем трамваи. Билет копейки стоил. Любой человек мог поехать к друзьям, на природу, на дачу. А сейчас подземку почти не строят, парк электричек не пополняют, троллейбусы и автобусы ходят все реже…

В. К. Считают величайшим достижением, что многие влезли в свои машины.

Г. З. Скоро задохнутся. Будут сидеть в иномарках и при этом стоять на улицах, глотая дым и гарь. Не хватает сознания, что столицу нельзя так развивать. Этот внешний блеск витрин и машинных фар не должен людей обманывать.

Не должны обманывать и многие заявления властей. Например, такое: выращен невиданный урожай зерна. Однако в советское время самый плохой урожай составлял 104 миллиона тонн, а нынче этот «невиданный» – всего 85 миллионов. Но и это крестьяне продать не могут – из-за политики уничтожения отечественных производителей.

Всюду провал. Вот недавно ледник сошел – с большими жертвами. А ведь была раньше отличная служба наблюдения, и все эти ледники висячие были на учете. Были оповещения, были специальные установки, которые выстрелами сбивали малые лавины. Короче, была целая великолепная система, которую за десять лет всю угробили.

И так – что ни возьми. Все ликвидировали – уши, глаза, обоняние страны, а потом удивляются, почему каждый день то самолет упадет, то сойдет ледник, то загорается все Подмосковье. Теперь вот террористы целой командой беспрепятственно приходят в центр Москвы. Но сперва усиленно разрушали советскую службу госбезопасности, чтобы такое стало возможно…

ОСЛЕПИВ ГЛАЗА ЛЮДЯМ

В. К. И вот как чудовищно, Геннадий Андреевич: от всего, чем мы были сильны, – отреклись! Все это отбросили, оплевали, охаяли, в то время как мир все, что можно было извлечь из нашего опыта, извлек. Как же могло такое произойти в нашей стране? И чем это может обернуться для мира?

Г. З. У нас в последнее время пришли к власти люди корыстные, малообразованные и безответственные, которые, кроме наживы и дележки, оплевывания и унижения, ни на что больше не способны. Но в результате поражения СССР, нашей модели и на всей планете в целом положение резко ухудшилось. Можно сказать, восторжествовали самые оголтелые, злобные силы! Если раньше могучая советская система сдерживала капитал, заставляла его делиться со своими рабочими, то сегодня этого нет. И снова начинается фашизация капитала. Вот эта попытка Соединенных Штатов установить глобализацию по-американски, ввести свой «новый порядок» в мире, диктовать всем свои условия, выступать одновременно в роли и судьи, и жандарма, и палача – это же исключительно опасное явление!

Кстати, Европа это очень хорошо чувствует. И Азия, где приоритет всегда отдавали коллективистским формам жизнедеятельности, тоже чувствует это. А попытки американцев развязать теперь войну на Ближнем Востоке и подмять под себя все вентили мировой энергетики! Они опять-таки несут реальную угрозу всему человечеству.

Ну а если говорить о положении в нашей стране… Трагическое событие, от которого общество до сих пор не может оправиться, – захват почти тысячи заложников в столице – как бы концентрированно подытожило всю разрушительную вакханалию последних пятнадцати лет.

Люди в шоке. Но вместе с тем у людей все больше раскрываются глаза: до чего же нас довели! Я должен констатировать заметное полевение настроения в стране. Сужу хотя бы по той же молодежи, с которой сейчас регулярно встречаюсь здесь, в Думе. И в партию нашу принимаем по 18–20 тысяч молодых людей каждый год. Когда спрашиваешь, что их привело к нам, как правило, отвечают: жизнь, бытие.

Дескать, мы же видим – многие бедствуют, несправедливость во всем, наркомания и преступность одолели. Мы видим, как родители страдают. Прекрасные инженеры, талантливые конструкторы вынуждены торговать мылом и колготками. Видим, что крестьянин хлеб вырастил, но вынужден продавать за бесценок, не выручает от продажи даже затраты за горючее и семена. Мы видим, как рыбаки в тяжелых условиях трудятся, добывая рыбу, а их жен усмиряют милицейской зуботычиной. Все это, говорят, видим мы. А с другой стороны – окончил прекрасно вуз, но работы нет: иди в подворотню или поезжай за кордон. Если семью создал, то никогда за эти деньги квартиру не приобретешь…

Молодежь, да и общество в целом, прозревает. Не случайно даже олигархи поняли: маятник идет влево, а в центре он не остановится, он и дальше пойдет. Поэтому наша задача – максимально опираясь на идеи Октября, на наш исторический опыт, на стремление людей к справедливости, добиваться кардинального изменения положения в нашей стране к лучшему.

В. К. Я с вами согласен: перемена настроений в обществе происходит, особенно у молодежи. Отрадно чувствовать, что люди осознают все более: с Родиной стряслась беда, нас затащили в трясину, дальше так продолжаться не может. И тогда уже вполне практически возникает вопрос: что делать? Наверное, в этих условиях опыт Октября, многолетний советский опыт есть именно то, что должно быть максимально использовано. И нашей партией, и обществом, если оно действительно возьмется возрождать страну. Обязаны обратиться к урокам Октября и нашего советского прошлого! Без этого не обойтись – разве не так?

Г. З. В принципе это совершенно верно. Однако давайте смотреть правде в глаза. Вот мы с вами говорили: за десять предвоенных советских лет создано было девять тысяч предприятий. А сейчас? За десять лет 12 тысяч предприятий уничтожили. Целые отрасли! И делается это осознанно. Тут для себя надо сделать вывод очень простой: никто и не ставил задачу сделать из нас развитую демократическую страну.

В. К. Из тех, кто ломал?

Г. З. Была принципиально иная задача. Была задача – уничтожить советский образ жизни как уникальный пример, к которому тянулись все народы планеты.

В. К. И учитывающий к тому же, максимально учитывающий традиции нашего народа!

Г. З. Безусловно. Во-первых. Советский образ жизни впитал все наши лучшие многовековые отечественные традиции. Он опирался на русскую идею, на русский дух, на советскую систему народовластия, на дружбу народов и их взаимодействие. У нас ведь не просто была страна – это целая цивилизация, которая показала в прошлом веке, что, обогащенная высокими идеями Октября, она может на всех направлениях творить чудеса.

Вот это крайне и не устраивало международную олигархию, которая категорически против.

В. К. Кстати, это понятие – «русское чудо», оно же бытовало. Даже фильм документальный немцы сделали под таким названием. А потом стали говорить про японское чудо, немецкое… Русское чудо было забыто.

Г. З. В мире нашими достижениями потрясены были! Понятно, многие и напуганы. Отсюда задача – остановить. Все было брошено на это.

Второе. Они понимают, что на наших просторах сосредоточены гигантские ресурсы: почти треть энергоносителей, каждая пятая тонна угля и железной руды, половина запасов чернозема всей планеты, хвойного леса и пресной воды. Это стратегически важнейшие ресурсы! Без них не может развиваться ни одно государство. Вот очень умные и хитрые люди подсчитали еще в 50-60-е годы, что без этого они процветать не могут.

В. К. В мире?

Г. З. В мире. Так называемый золотой миллиард, олигархия. И потому, во что бы то ни стало, поставили задачу – присосаться к этим сокровищам.

В. К. Тогда все и намечалось, как мы теперь знаем. Разрабатывалось. Хотя реализовать удалось далеко не сразу…

Г. З. Мощный наш оборонный комплекс, достойная сильная армия, грамотные спецслужбы не позволяли. Динамично развивалась Советская страна. И они в конце концов осознали, что военным путем захватить все это невозможно. Это можно было захватить, лишь разрушив советскую систему, уничтожив наше государство.

В. К. Изнутри!

Г. З. Именно изнутри. Это и стало самым главным! Надо было прежде всего любыми способами опорочить завоевания Великого Октября.

Были ли на нашем октябрьском, советском пути недостатки, трудности, горькие ошибки? Были. Были некоторые застойные времена? Были. Но все это было возведено пропагандистски в квадрат, в куб! Это всячески раздували, на этом паразитировали и с помощью этого – разрушали.