Текст книги "История западной философии. Часть I. Античность. Средневековье. Возрождение"

Влияние Сократа на учеников и последующих философов было столь великим, что практически вся последующая философия развивается под влиянием его принципов, главным образом того, что философия должна прежде всего служить делу познания человеком самого себя – необходимому условию и счастья, и нравственного совершенствования человека. Непосредственные ученики Сократа также восприняли эти его мысли и положили начало различным школам, просуществовавшим более или менее длительное время. Каковы же эти основные принципы, на которые опирались ученики Сократа? Во-первых, это требование Сократа, что знания должны быть выражены в понятиях и каждому понятию должно быть дано соответствующее определение, а во-вторых, что философия должна быть учением о человеке. Философия как умозрение, как рассуждение о природе совершенно исчерпала себя и не может сделать человека счастливым и нравственным.

Всех учеников Сократа можно разделить на две группы. С одной стороны, это гениальный ученик Сократа – Платон, который понял полную противоположность учения Сократа и софистов и развивал учение только Сократа, с другой – так называемые сократические школы, основанные теми его учениками, которые не увидели этого отличия и подпали под влияние не только Сократа, но и того или иного софиста. Сократических школ насчитывалось три: киническая, мегарская и киренская.

Мегарская школа

Мегарская школа была основана Евклидом, верным учеником Сократа, жившим между 450 и 380 гг. до Р. Х. После смерти Сократа ученики скрылись в городе Мегары, который находился в 40 км от Афин. В нем и проживал Евклид. Платон также после смерти Сократа жил некоторое время у Евклида. Евклид испытал влияние не только Сократа, но и софиста Горгия, а также Парменида и Зенона. Целью своей философии он считал доказательство истинности философии Парменида – что сущее едино и что множественности вещей не существует. О множественности вещей нам говорят органы чувств, значит, следует дискредитировать органы чувств. Поэтому они доказывали, что чувственное знание ложно, обманывает нас и приводит к неразрешимым противоречиям. Мегарики считали, что именно так следует понимать учение Сократа: ведь он учил, что познание истины осуществляется посредством общих понятий, а поскольку знание и бытие тождественны, то существует, следовательно, только общее.

Их заключения по форме напоминали софизмы, а многие и были таковыми, хотя некоторые из заключений принимали форму парадоксов. Таким парадоксом является знаменитый парадокс «Лжец». Представим себе человека, который говорит: «Я лгу». Что он на самом деле говорит? Если он действительно лжет, то фраза «Я лгу» выражает истину, если же мы ему поверим, что он лжет, тогда эта фраза окажется неверной, т. е. он не лжет[54]54
  Принято приписывать этот парадокс Эпимениду, который, будучи родом с Крита, сказал: «Все критяне лжецы». Об этом высказывании речь идет у ап. Павла: «Из них же самих один стихотворец сказал: “Критяне всегда лжецы”» (Тит. 1, 12).


[Закрыть] (по этому же принципу построена и фраза Сократа «Я знаю, что ничего не знаю»). Еще один софизм – «Рогатый». Вопрос: «Потерял ли ты рога?» Как на него можно ответить? Ответишь «да», значит они у тебя были, ответишь «нет», значит они у тебя есть. На этот вопрос нельзя ответить «да» или «нет». Этот софизм показывает ошибочность многих наших рассуждений. Мы часто отвечаем «да» и «нет», хотя на некоторые вопросы нельзя так отвечать, что и показывает этот софизм.

Вывод, который делает мегарская школа, таков: показания органов чувств являются неистинными, правы Парменид и Зенон, бытие едино, множественности вещей не существует. Других положительных тезисов мегарики не выдвигали, поэтому их часто называли спорщиками, или эристиками. Школа просуществовала не так долго, оказала большое влияние на возникновение в последующем школ скептического направления. Это отличало их от других сократических школ, которые выдвигали свои положительные концепции.

Киническая школа

Наиболее знаменитая сократическая школа – школа киников, или, в латинской транскрипции, циников. Свое название эта школа получила от наименования гимнасия Киносарг близ Афин, где располагалась эта школа, хотя потом сами философы-киники не отказывались и от другой этимологии, от слова κύον – собака, и поэтому киников часто называли «собачьими философами». Основными представителями этой школы были Антисфен (ок. 444–368 до Р. Х.), теоретически обосновавший кинический образ жизни, и Диоген из Синопы (ок. 404–323 до Р. Х.), практически реализовавший замыслы своего учителя. Антисфен находился у смертного одра Сократа, будучи его верным учеником, и вслед за ним утверждал, что философия как умозрение и рассуждение о природе не нужна, а нужна как способ и средство достижения жизненного блага – счастья. Он развивал и другое положение Сократа – о том, что знание должно быть выражено в понятиях. Выражая знание в понятиях, указывал он, мы выражаем его, как правило, в общих понятиях. Даже говоря о деревьях или книгах, мы говорим о дереве вообще, о книгах вообще. Однако возможны ли общие понятия? Ведь когда человек говорит о каком-нибудь предмете, он всегда говорит о конкретном предмете, поэтому возникает противоречие между понятием как неким обобщением и конкретным предметом, который выражает это понятие. Вообще говоря, сказать, что «Сократ – человек», уже нельзя, потому что эта фраза состоит из двух фраз: «Сократ – это Сократ» и «Сократ – человек». Фраза «Сократ – это Сократ» тавтологична и поэтому истинна, а «Сократ – человек» противоречива, ибо в ней отождествляются общее понятие «человек» с Сократом как индивидуальным субъектом. Каждому конкретному предмету может соответствовать только конкретное понятие. Общего понятия не существует. И если мы хотим сказать, что «Сократ – человек», то мы можем сказать только, что «Сократ – это Сократ», а «человек – это человек». Соединить единичное и общее, по мнению Антисфена, невозможно.

Однако есть одна область, где такого рода познание оказывается возможным, – это область внутреннего мира человека. Человек знает, что он сам лично существует, может познавать себя и определять, что ему хорошо, а что – плохо. Нельзя сказать объективно, что есть добро и что есть зло само по себе, поскольку общее понятие и частный предмет не соответствуют друг другу, однако в себе самом можно найти некоторые ощущения и узнать, что к одним своим состояниям следует стремиться, а других надо избегать. Поэтому благо существует для человека только как его личное благо, как некоторая единичная вещь. Благо всего человечества – это фикция, его не существует. Реально существует лишь благо единичной личности. Поэтому задача философии – помочь каждому человеку познать самого себя. А познание самого себя сводится к познанию своего собственного блага.

Для этого необходимо проанализировать понятия, которые человек находит в себе, и определить, относятся они непосредственно к индивиду или являются общими понятиями. Если, скажем, я нахожу в себе понятие «здоровье» и знаю, что это понятие относится также и к другим людям («здоровье – общее благо»), то я делаю вывод, что это общее понятие и потому оно ложно. Если нахожу в себе понятие морали и нахожу его и у других людей, то тоже делаю вывод, что это понятие ложное. Если нахожу в себе понятие «удовольствие» и знаю, что это лично мое удовольствие, то, следовательно, это понятие истинное и его можно оставить. Так же анализируются и любые другие понятия – богатства, почестей и т. д.

Киник приходит к выводу, что для обретения счастья необходимо отказаться от всех общих понятий – например, от общепринятых норм жизни – и стремиться лишь к тому, чтобы следовать тем понятиям, которые соответствуют конкретному индивиду. Такой образ жизни мы видим у Диогена Синопского (Диоген Лаэртский подробно описывает образ его жизни). Это личность неординарная. Многие его поступки и высказывания внешне напоминают поступки и высказывания Сократа. Но, конечно же, это не Сократ, это киник (точнее сказать – циник), который вел образ жизни, далеко не похожий на образ жизни Сократа. Понятия здоровья, богатства, приличия, т. е. понятия общие, для Диогена не существовали, и поэтому Диоген жил в соответствии только со своими представлениями о счастье. Например, когда Диогену строили дом и строители не выдержали намеченные сроки, Диоген сказал, что он может обойтись и без дома, и поселился в бочке. Афиняне этот его вызов приняли, и когда какой-то мальчишка разбил его глиняную бочку, афиняне приволокли для Диогена другую. Описывается и такой случай: когда Диоген увидел мальчика, пьющего воду из ладони, то сказал, что мальчик обошел его в простоте жизни, и выбросил свою глиняную чашку[55]55
  См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов, VI, 37. С. 225.


[Закрыть].

Диоген ходил днем с факелом по городу, ища людей. На вопрос: «Много ли в бане людей?» – ответил: «Мало», а когда спросили: «Полна ли баня народу?» – ответил: «Полна». Когда Диоген попал в плен и его вывели на продажу, то на вопрос, что он умеет делать, Диоген ответил: «Властвовать людьми» – и попросил глашатая объявить, не хочет ли кто-нибудь купить себе хозяина. Когда работорговцы возмутились, он сказал: «Если вы приобретаете себе повара или лекаря, вы ведь его слушаетесь, поэтому так же должны слушаться и философа». Известны также ответы Диогена на аргумент Зенона о несуществовании движения (Диоген просто встал и стал ходить) и на платоновское определение человека как двуногого животного без перьев (на следующий день Диоген принес общипанного петуха и сказал: «Вот вам платоновский человек»). Это, скорее всего, легенда, так как у Платона этого определения нет (зная Платона, мы понимаем, что он и не мог дать такое определение, ибо оно отмечает не существенные свойства человека, а его случайные признаки), хотя эта же легенда дополняет, что Платон потом добавил к своему определению: «И с широкими ногтями». Диоген говорил также, что ни в чем не нуждаются только боги. Поэтому, если человек хочет походить на богов, он также должен стремиться обходиться минимальным.

Киренская школа

Основателем киренской школы был Аристипп из Кирен (ок. 435 – ок. 360 до Р. Х.), небольшого города в Северной Африке. Согласно Аристиппу и его школе, счастье достижимо только в личном плане. В этом он похож на киников. Каждый человек познает лишь самого себя. Передать счастье другому невозможно, оно существует индивидуально, для каждого конкретного человека. Поскольку счастье существует как личное счастье, а самое сильное впечатление для человека – это удовольствие, наслаждение, – то задача философии состоит в правильном направлении человека к удовольствию. Все люди стремятся к удовольствиям, однако обычные люди отличаются от философа тем, что философ знает, какие блага действительно приведут к удовольствию, а за какие нам придется расплачиваться. Люди стремятся к наслаждениям, не зная, что часто за это им придется расплачиваться. Философ же следует только тем удовольствиям, которые не приведут в дальнейшем к печалям.

В жизни Аристипп также следовал своей логике. Он кормился у местного тирана, входил в число его приближенных. Один раз у него спросили, почему философы ходят к дверям богачей, а не богачи – к дверям философов, он ответил: «Потому что одни знают, что им нужно, а другие не знают». «Говорят, что однажды он велел купить куропатку за пятьдесят драхм. Когда кто-то стал осуждать его за это, он спросил: “А если бы она стоила обол, ты купил бы ее?” Собеседник не отрицал. “А для меня, – сказал Аристипп, – пятьдесят драхм не дороже обола”»[56]56
  Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов, II, 66. С. 112.


[Закрыть]. Обо всем этом можно также прочитать у Диогена Лаэртского и больше узнать о киренской школе, которая была первым проявлением последовательного гедонизма в философии, т. е. учения о том, что целью жизни является наслаждение (от греч. ἡδονή – наслаждение). Однако Аристипп все же ставил духовное наслаждение выше телесного: «Он говорил, что лучше быть нищим, чем невеждой: если первый лишен денег, то второй лишен образа человеческого»[57]57
  Там же. II, 70. С. 113.


[Закрыть].

Жизнь и произведения

Наиболее известным учеником Сократа является Платон (427–347 до Р. Х.). Настоящее имя этого философа Аристокл. Платон – это прозвище, от греч. πλατύς – широкий. Кто-то говорит, что сам Платон был толстяком от рождения, иные говорят, что так его прозвал учитель гимнастики за его крепкий стан, когда он начал заниматься гимнастикой, по иным сведениям – за широту ума, за широкий лоб. Родился он в аристократической семье, отца звали Аристон, мать – Периктиона. Мать вела свой род от одного из семи мудрецов – Солона. Платон получил хорошее образование, занимался музыкой, гимнастикой. В 20 лет познакомился с Сократом и на протяжении восьми лет был его учеником. Когда Сократа казнили, Платон, боясь преследований, уехал с другими учениками Сократа в Мегару. Потом совсем уехал из Греции, путешествовал по разным местам, был в Кирене у Аристиппа, в Египте, поехал на Сицилию, где познакомился с тираном Дионисием и его родственником Дионом, которые сыграли в жизни Платона большую роль. Тиран Дионисий изгнал Платона за то, что ему не понравились рассуждения философа о тиранической власти («не все то к лучшему, что на пользу лишь тирану»), и велел продать в рабство, но друзья его выкупили, после этого он возвратился в Афины, где основал философскую школу под названием «Академия» (по имени сада, названного в честь героя Гекадема), в шести стадиях от Афин. (Школа просуществовала длительное время, почти тысячу лет, и закрыта была лишь в 529 г. по Р. Х. декретом императора Юстиниана. По своему влиянию и продолжительности платоновская Академия не имеет себе равных в античности.) В это же время Платон начал писать свои трактаты-диалоги и тогда же разрабатывает теорию идеального государства и хочет претворить ее в жизнь. В Сиракузах умирает тиран Дионисий-старший, и Дион приглашает Платона приехать на Сицилию и познакомиться с преемником – Дионисием-младшим. Он приезжает, знакомится с ним и уговаривает начать строительство идеального государства, но придворные, почуяв, что им грозит отставка, устраивают интригу, и Дионисий изгоняет Платона. Платон возвращается в Афины, впоследствии предпринимает еще одну неудачную попытку встретиться с Дионисием, вновь возвращается в Афины и уже никуда из города не уезжает. Умер Платон в 347 г. до Р. Х. в Афинах.

Существует легенда о сне Сократа, который держал некрасивого утенка в руках, расправившего затем крылья и превратившегося в красивого лебедя. На следующий день Сократ встретил Платона и сказал, что это и есть его лебедь.

Платон – первый из греческих философов, чьи труды дошли до нас полностью. Это 34 его диалога, 1 монолог «Апология Сократа» и 13 писем, из которых не все можно приписать Платону. Из 34 диалогов, написанных в форме бесед Сократа со своими собеседниками, 23 считаются подлинными, а авторство 11 диалогов подвергается сомнению. Порядок написания этих диалогов сложно определить. Сам Платон не ставил дат. Можно уцепиться за цитирование Платоном самого себя, некоторые упоминания исторических и географических мест и т. п. Сложно определить, писал ли Платон свои диалоги по некоему плану или мысли приходили ему на ум в процессе написания, но можно сказать с уверенностью, что диалоги – это постоянный поиск истины, в котором Платон все время обращается за помощью к своему учителю. И то, что Платон использует имя Сократа, также неслучайно, это не просто попытка прикрыться именем учителя, а стремление развить те положения, которые выдвинул Сократ. Взаимопроникновение идей Сократа и мыслей Платона настолько тесно, что с трудом можно определить, где в диалогах Платона исторический Сократ, а где устами Сократа говорит Платон.

Все диалоги Платона обычно разбивают на пять групп по времени их написания. В первую группу диалогов входят те, в которых Платон большей частью пишет о своем учителе: это «Апология Сократа», «Гиппий Меньший», «Лисий», «Хармид», «Алкивиад», «Протагор», первая книга «Государства» – самого объемного сочинения Платона, «Лахес».

В последующих диалогах Платон все больше и больше разрабатывает свою собственную философию, и во вторую группу входят диалоги, в которых Платон уже больше отходит от Сократа: «Горгий», «Менон», «Кратил», «Гиппий Больший», где появляется термин «эйдос».

Третья и четвертая группы представляют собой диалоги, где Платон уже зрелый, самостоятельный философ. Третья группа: «Пир», «Федр», «Федон» и последующие главы «Государства». Четвертая группа: «Теэтет», «Софист», «Тимей», «Парменид», «Политик» и «Критий».

Пятая группа – это единственный диалог «Законы», где нет Сократа, причем, как утверждает В. С. Соловьев, в этом диалоге он настолько отходит от идеала, к которому стремился Сократ, что практически противоречит тому, что он писал в ранних диалогах, и, вероятно, поэтому не упоминает имени Сократа[58]58
  См.: Соловьев В. С. Жизненная драма Платона // Сочинения: В 2 т. Т. 2. М., 1988. С. 625.


[Закрыть]. Возможно, Соловьев и прав, но все же «Законы» логически вытекают из тех положений, которые Платон последовательно развивал еще в раннем периоде, что видно в его диалоге «Государство».

Сложно систематизировать и реконструировать философию Платона. Сам Платон философских трактатов, в нашем понимании этого слова, не писал. Поэтому изучать Платона сложнее, чем, скажем, Спинозу, Канта или Локка, у которых есть четкая логика изложения своей философской системы. У Платона каждый диалог – это живая мысль, поиск истины, причем в одном диалоге могут высказываться положения, противоположные мыслям, высказанным в других диалогах, что также затрудняет построение единой системы философии Платона. Он, как ни один другой философ, подходит для того, чтобы обучать философствовать, мыслить. Как никакого другого философа, его сложнее всего препарировать и разложить по полочкам, создать из его философии некоторую застывшую систему.

Многие учебники по истории философии излагают философию Платона (как, впрочем, и любого другого философа) по следующей схеме: учение о бытии (онтология), теория познания (гносеология), физика, космология, этика, политика и т. п. Но такой подход не позволяет понять суть философской системы Платона, понять, почему он пришел именно к такому, а не иному построению. Ведь для большинства философов, и для Платона в том числе, философия – это их жизнь, для решения стоящих перед ними вопросов они часто отказывались от многих жизненных благ и даже, как Платон, рисковали своей жизнью. Поэтому понять суть философского учения любого мыслителя можно, лишь попытавшись проникнуть во внутренний мир философа, увидеть проблему, которая не давала ему спокойно жить, и понять, как, из каких аксиом и каким методом философ решает эту проблему. Метод философского анализа в истории философии, таким образом, подразумевает не только достижение знания об исследуемом учении, но и понимание его, переживание его.

Такой проблемой для Платона, по мнению В. С. Соловьева[59]59
  См.: Соловьев В. С. Жизненная драма Платона… С. 602.


[Закрыть], как и по мнению автора данного учебника, была смерть Сократа. Как могло случиться, что лучшего и умнейшего из людей, Сократа, люди возненавидели и убили? Откуда берется непонимание, невежество и зло в мире? Можно ли сделать так, чтобы таких преступлений больше не было? Вот те вопросы, которые не давали Платону спокойно жить. Платон понимает, что для их решения нужно построить строгое и стройное, целостное и истинное философское учение о человеке и мире. Наша задача – попытаться реконструировать эту систему, имея перед собою лишь диалоги, написанные по разным поводам и не претендующие на некое системосозидание в рамках одного диалога.

Можно выделить два подхода к выявлению таких ключевых, существенных моментов у Платона. Один подход предлагает русский философ В. Ф. Эрн, который в незаконченной работе «Верховное постижение Платона» считает, что таким ключевым диалогом является «Федр». Эрн предполагает, что Платону было явлено некое божественное откровение, которое он записал в диалоге «Федр», и, обладая всей полнотой знания, в дальнейшем он по-разному описывал свое знание в разных диалогах. Иначе мыслит большинство других историков философии. Начиная с Аристотеля, принято считать, что Платон исходил из гераклитовского учения о непрестанном изменении чувственного мира и сократовского метода познания посредством общих определений (Метафизика, I, 6). Поэтому в качестве отправного диалога следует брать «Теэтет». Хотя этот диалог является одним из поздних, однако именно в нем можно найти ключ к пониманию самого Платона. В «Теэтете» Платон подвергает разрушительной критике сенсуалистическую теорию познания, сторонниками которой были философы-софисты. Это также позволяет сделать вывод, что именно этот диалог является ключевым, поскольку Платон был учеником Сократа, а Сократ главной целью своей жизни считал борьбу с философией софистов.

Критика сенсуализма в диалоге «Теэтет»

О чем же говорится в диалоге «Теэтет»? Сократ, беседуя со своими друзьями, среди которых находится юный Теэтет, ставит вопрос: «Что такое знание?» Теэтет отвечает: «Знание есть у ремесленника». На это Сократ возражает, что это не ответ на вопрос. Это то же, что на вопрос, что такое глина, сказать, что существует глина горшечников, глина кирпичников, глина печников. Нужно сказать, что такое знание само по себе, а не указать того, кто имеет знание. Теэтет, подумав, говорит: «Знание есть чувственное восприятие». Сократ хвалит Теэтета за умный ответ, однако замечает, что так же считает и Протагор, сказавший, что человек есть мера всех вещей. А это идентично с положением, что какой кажется человеку вещь, такая она и есть. Далее, говорит Платон, если знанием является чувственное восприятие, то ложного знания быть не должно, так как все наши чувства дают истинную картину, не обманывают. Однако даже среди чувственных представлений существуют ложные и неистинные, например сновидения и галлюцинации. Далее, протагоровское положение о чувственном источнике знания связано с гераклитовским тезисом о всеобщем изменении. Действительно, если знание есть ощущения, а ощущения возникают в результате воздействия на наши органы чувств каких-то материальных вещей – или непосредственно движущегося тела, или звуковых и зрительных образов, – то знание возможно тогда, когда существует всеобщее движение. А если все изменяется, то изменяются и наши ощущения, следовательно, и знание будет постоянно изменяться. Получается, что невозможно существование какого-то постоянного, неизменного знания. Однако очевидно, что такое знание существует.

Протагор утверждает, что критерием истины является человек, он мера всех вещей. Сократ не соглашается с Теэтетом и Протагором и спрашивает, почему Протагор в качестве меры берет именно человека, а не, например, свинью или кинокефала (мифическое собакоголовое существо), тем более что сами люди считают авторитетом не любого человека, а только специалиста в своем деле. Далее, если знание есть чувственное восприятие, тогда непонятно, как возможна память, потому что тогда, когда мы вспоминаем некий предмет, мы не имеем непосредственного ощущения этого предмета и, следовательно, не имеем знания о нем. Но факт памяти говорит, что знание о предмете может существовать и в отсутствие чувственного восприятия этого предмета, что также противоречит высказыванию Теэтета и Протагора. Далее Сократ спрашивает, можно ли одновременно знать какую-то вещь и не знать ее. Теэтет отвечает, что это невозможно. На это Сократ говорит, что если закрыть один глаз, то одним глазом вещь видна, а другим – нет, значит, мы ее знаем и не знаем. Или если смотреть на предмет вблизи, то его можно видеть хорошо и поэтому знать, а если издалека – то видеть плохо и поэтому не знать.

Далее, если, согласно Протагору, все ощущения истинны и, таким образом, все истинно, то истинно и утверждение о том, что положение Протагора ложно. И еще один аргумент, основывающийся на теории Гераклита о том, что все чувственное постоянно изменяется. Если так (а для Платона это действительно так), то каждая вещь является одной и уже другой, находясь в постоянном изменении. Если вещь была белой, а потом стала черной, то в какой-то момент она была и белой и черной. Потому о вещи, которая изменяется в каждый момент, мы не можем иметь какого-нибудь знания, не можем даже сказать, чем она является, и тем не менее мы это знание имеем.

Эти аргументы действуют на Теэтета, он соглашается с Сократом и говорит, что, по всей видимости, знание не есть чувственное восприятие, а есть истинное мнение. На это Сократ отвечает, что, для того чтобы отличить истинное мнение от ложного, должен существовать истинный критерий отличия истины от лжи, т. е. в нас уже должно существовать некоторое истинное знание.

Тогда Теэтет говорит, что знание – это истинное мнение с доказательством. Но и на это Сократ замечает, что часто мы знаем вещи, не умея их доказывать, а, наоборот, доказательства совсем даже неважны. Например, если мы, читая какое-нибудь слово, будем смотреть только на составляющие его буквы, то мы не поймем это слово. Слово понимаем, когда видим его целиком, а для этого не нужны никакие доказательства. Что же является истинным знанием, в этом диалоге ни Сократ, ни Теэтет не говорят, и о том, какова точка зрения Платона по этому поводу, мы можем сделать вывод из других его диалогов. Для этого Платон и строит свое учение об идеях.

Учение об идеях

Итак, в диалоге «Теэтет» Платон доказал невозможность познания истины методом чувственного восприятия. Впоследствии эти же самые аргументы будут использованы философами-скептиками, в том числе и приверженцами платоновского учения в Средней Академии, для доказательства того, что истина непознаваема и что, возможно, самой истины и не существует. Однако Платон, как видно из других его работ, убежден, что истина существует и, более того, что истина познаваема. И если она недостижима методами чувственного восприятия, то, значит, познать ее можно при помощи какой-то другой нашей способности. В разных диалогах Платон по-разному подходит к этому вопросу, но в целом логика его мысли такова: он разделяет сократовскую уверенность в существовании абсолютной истины, и именно объективная, не зависящая от человека истина является критерием всего. Тот факт, что люди могут друг с другом спорить, доказывать и аргументировать в споре, подтверждает как раз существование истины. Доказывает существование истины и математика, ведь математические положения неизменны и общезначимы. Недаром на вратах своей Академии Платон написал: «Не геометр да не войдет!» Знание математики – лучшая прививка от софистики. Математик никогда не скажет: «Что кому как кажется, так оно и есть».

Сократ говорил, что познать мы должны прежде всего самих себя, но, познавая самих себя, мы познаем при этом истину объективную, существующую независимо от нас. Однако истина не может быть познаваема чувствами, следовательно, если истина существует объективно, независимо от человека, познаваема не органами чувств и не принадлежит материальному миру, то она принадлежит миру, отличающемуся от материального мира, – миру умопостигаемому.

Скажем, если человек, впервые в жизни приходя в какое-нибудь помещение или в какую-нибудь местность, никогда не видел конкретных предметов, находящихся там, то этот человек тем не менее с уверенностью назовет каждый предмет. Следовательно, он, видя этот предмет, совершает мыслительный процесс познания истины, т. е. познания сущности данного предмета, хотя он в данном материальном конкретном облачении его и не видел. И если все мы эту операцию проделываем, и притом безошибочно, и определяем сущность предмета, выраженную в его идентификации или определении, то, значит, участвуют в данном процессе познания не органы чувств, потому что данный конкретный предмет нам незнаком, каждый предмет отличается от другого многообразием своих свойств и к тому же постоянно изменяется. Значит, мы имеем непосредственное знание о сущности этого предмета. Знание это вытекает не из органов чувств, а из другой нашей познавательной способности. Поэтому Платон приходит к выводу, что кроме самого материального предмета существует нематериальная сущность данного предмета, которую человек и познает своим разумом, а не чувствами, ведь только разум может дать знание об абсолютной, объективной истине, иначе познание было бы просто невозможно. Именно это отметил Аристотель, говоря о причинах, по которым Платон пришел к выводу о существовании идей: «К учению об эйдосах пришли те, кто был убежден в истинности взглядов Гераклита, согласно которым все чувственно воспринимаемое постоянно течет; так что если есть знание и разумение чего-то, то помимо чувственно воспринимаемого должны существовать другие сущности (φύσεις), постоянно пребывающие, ибо о текучем знания не бывает» (Метафизика, XIII, 4).

В разных диалогах Платон употребляет разные термины: иногда он говорит «идея» (ἰδέα – образ, вид, наружность), иногда – «эйдос» (εἴδος – образ, форма, вид). Идея, или эйдос, – это та умопостигаемая сущность предмета, которая познается непосредственно, без помощи органов чувств. У каждого предмета своя идея. Есть идея дерева, идея камня, человека и т. д. Каждый предмет познаваем, потому что его идея существует объективно, независимо от человека, неизменно, духовно.

По Платону, души существуют вечно (и в ту, и в другую сторону), они существовали до рождения и будут жить после смерти. До рождения человека его душа обитала в мире идей, видела идеи и познавала их сразу, непосредственно, целиком. При рождении человека душа, попав в тело, забывает все те знания, которые она имела до рождения, но, встречаясь с предметами, душа начинает припоминать то знание, которое имела до рождения, т. е. до воплощения в тело. Поэтому и возникает знание о мире. Когда человек видит незнакомый ему предмет, он вспоминает идею этого предмета (самостоятельно или поразмышляв с помощью хорошего учителя) и делает вывод о том, что это за предмет – что это стул, а не стол, что это дерево, а не камень, что это человек, а не животное. В диалоге «Менон» Платон описывает, каким образом возможно такого рода припоминание. Сократ доказывает своим собеседникам, что любой человек, даже самый необразованный, может вспомнить те положения, которые он знал до своего рождения. В качестве подтверждения Сократ просит привести ему раба-подростка и в беседе с ним задает ему вопросы так, что юный раб самостоятельно доказывает теорему о том, что квадрат гипотенузы прямоугольного равнобедренного треугольника равен сумме квадратов катетов. Вспомним, что в этом состоит суть всей философии Сократа – в познании самого себя. Во всех беседах Сократ отводит себе роль повивальной бабки для человека, который сам рождает истину. Платон это понимает именно таким образом, что душа человека наблюдает в себе те идеи, которые она видела до своего рождения, и вспоминает их, пользуясь тем или иным случаем – встречей либо с удачным собеседником, либо с материальными предметами или событиями, – или сама рассуждая с собой.