Текст книги "Артефакт для Сталина"

Выбора нет

Приготовившийся к неминуемой гибели во цвете лет, Антон не сразу понял, что произошло. Он очнулся в полной темноте на куче склизкой дряни, источавшей тошнотворный запах. Однако был, несомненно, жив. Тьма была кромешной, только в самом верху светлело неправильной формы отверстие, через которое был виден фрагмент звездного неба. Оттуда раздавались возбужденные голоса и злобный лай собаки. Антону показалось, что наверху кто-то говорит по-русски, а ему отвечают по-арабски, как бы оправдываясь. Возможно, это только показалось, что немудрено в такой ситуации. Потом сверху раздались два выстрела и голоса умолкли. Собака тоже, порычав, затихла. Антон попытался пошевелить руками и ногами, чтобы убедиться, что еще на этом свете, а не в аду, который окружающая обстановка весьма напоминала. И услышал рядом возню. Грязная лапища схватила его за волосы.

– Рафик, это ты? – прошептал Антон.

– Живой? – услышал он знакомый голос.

– Похоже да. Только с ногой что-то. А ты?

– Я в порядке. Где это мы?

– Хотел бы я знать. Хотя догадываюсь по запаху. У тебя спички есть?

– Зажигалка.

– Надо бы посмотреть, куда это мы попали.

Рафик щелкнул зажигалкой. Синий огонек осветил их перепачканные лица, а дальше его слабый свет тонул в кромешной тьме.

– На камере должна быть подсветка, – вспомнил Рафик. – Если она цела, конечно.

Немного повозившись, Рафик включил свою камеру, виновницу их несчастий, и тьму прорезал яркий голубоватый луч.

Когда Антон разглядел, где они находятся, его стошнило.

Если и существует нечто, что можно было назвать каменным мешком – это было оно самое. Куполообразный потолок с дыркой посередине. А прямо под дыркой – куча отвратительных гниющих отбросов, среди которых угадывались выпотрошенные внутренности животных.

Очевидно, именно эта куча смягчила их падение, – не будь ее, расшиблись бы насмерть. Вокруг кучи пол был залит водой. И липкий, отвратительный запах смерти и разложения. Антона вывернуло наизнанку еще раз. Рафик тоже не смог сдержать рвотных спазмов.

– Да, – сказал Рафик, – лучше бы тот чувак нас застрелил. Помереть от смрада в таком месте…

– Я не могу встать. Нога. Ай, черт, осторожней.

Рафику, наконец, удалось выбраться из кучи. С Антоном оказалось сложнее – при падении он повредил ногу и теперь передвигался с трудом. Кое-как они отползли к стене, подальше от кучи. И стали осмысливать свое положение.

Итак, они в выгребной яме, похоже, что на дворе кожевенника. Хозяин этого места не слишком дружелюбен, и у него огромная страшная собака. Но выход из этого каменного мешка только один – через отверстие в потолке. Значит, придется дожидаться утра и звать на помощь. Того самого бугая с ружьем и собакой. А что остается делать? Да еще неизвестно, далеко ли те люди, которые гнались за ними. И в каких отношениях они с кожевенником. Если это одна шайка – они пропали.

– Попались, как мыши в мышеловку… – подвел неутешительные итоги Антон. – Раньше на востоке практиковали такие подземные тюрьмы – зинданы. Но там не было такой антисанитарии, а через отверстие на веревке спускали пищу…

– Есть такая татарская притча, – ответил Рафик. – Две мыши попали в кувшин со сметаной. Одна сразу смирилась и утонула. Другая активно барахталась, взбила кусок масла, оттолкнулась от него и

выбралась на волю.

– И что ты хочешь сказать?

– Ну, как что? Хозяйка, доедая сметану, найдет на дне не две

дохлые мыши, а одну.

– Ага, смешно. Начинай взбивать масло. У меня, похоже, не получится – нога, похоже, сломана… или вывихнута…

– Главное – не отчаиваться. Вспомни полет над Александрией!

– Постой-ка! – оживился вдруг Антон, – как обычно выглядит выгребная яма.

– Я бы лучше вспомнил о чем-нибудь более приятном. А что? Ну, жижа такая малоприятная. Ее еще специальными машинами откачивают, через хобот.

– Вот! Жижа. Всякая плоть процентов на восемьдесят состоит из воды. И при распаде эта вода выделяется, так?

– Ну, так. Вот и из этой кучи что-то выделяется. Тьфу, меня сейчас опять вырвет…

– Но тут явно не восемьдесят процентов жидкости. От силы процентов пять. Если бы это была замкнутая емкость, мы бы сейчас в ней плавали.

– Ты хочешь сказать?

– Да! Жидкость куда-то уходит. Значит, в этом каменном мешке где-то есть дырка. Надо только ее поискать.

– Точно, командир! Смотри – по полу течет ручей, вон по нему соломина плывет. Значит, вода стекает вон к той стене. Я сейчас! Подсвети мне.

Рафик отдал камеру Антону, а сам направился к куче мусора, под которую зловонная жидкость уже уволокла соломину. Несколько минут он трудился, откидывая в стороны ветки, куски деревяшек и прочую дрянь. А затем радостно закричал:

– Ура! Спасены!

– Тихо, не ори, – Антон ещё раз посмотрел вверх, – они ведь могут вернуться. Толком расскажи, что там?

– Тут большущая дыра в стене, в нее вода и стекает. Что дальше – не вижу, темно. Но пролезть можно.

– Тогда – вперед! Помоги мне встать.

Рафик помог Антону приподняться и опереться на его плечо, и повел его к спасительному выходу. Пролезть в дыру оказалось не так уж сложно, правда, с обезноженным Антоном пришлось повозиться. Осмотревшись, они увидели, что оказались в каменном коридоре, уходящем вдаль.

– Похоже на канализационный коллектор. Только, судя по кладке, очень древний.

– Круто! – откликнулся Рафик. – Чувствуешь, дышать стало легче?

– Да. Тут даже сквозит слегка. Значит, коллектор сообщается с наружным воздухом.

Однако дальше их ожидал неприятный сюрприз: широкий коридор, позволявший идти в полный рост, превратился в узкий лаз, передвигаться по которому можно было только пригнувшись. Кладка стен стала очень неровной, кое-где обвалилась. Выпавшие из кладки камни и кучи глинистой породы валялись под ногами. Низкий потолок поддерживали трухлявые деревянные балки, между которыми приходилось пробираться с крайней осторожностью. Особенно трудно приходилось Антону – Рафик не мог его поддерживать, им обоим просто не хватало места, так что приходилось помогать себе руками, цепляясь за камни стен.

– Наверно, скоро придется передвигаться ползком.

– Да-а, – Рафик почесал голову, освещая фонарем ненадежный потолок. – Но не назад же поворачивать. – А, черт!

Из-под ботинка Рафика с пронзительным писком вырвалась жирная крыса. Потеряв равновесие, он схватился за хлипкую подпорку. Подпорка с противным скрипом треснула, сверху посыпались камни и куски породы.

Антон, шедший впереди, постарался как можно дальше отползти от опасного места, Рафик поспешил за ним.

Когда осела пыль, они обернулись назад и увидели, что проход плотно забаррикадирован.

– Похоже, теперь у нас выбора нет, – сказал Антон и заковылял на одной ноге вперед. Рафик, держа свою камеру наперевес, с виноватым видом поплелся следом.

Через дюжину шагов узкий лаз вывел их в обширную выдолбленную в скале пещеру, из которой открывались два темных проема, один напротив другого.

– Туда – сказал Рафик, указывая на левый проем.

– Погоди, – сказал Антон и чиркнул зажигалкой, поднеся ее к правому проему. Язычок пламени затрепетал, отклоняясь внутрь пещеры. Возле левого проема пламя горело ровно, не отклоняясь. – Ветер дует оттуда, – заключил Антон, указывая направо, – значит, выход там. И они вошли в правый проем. Здесь действительно чувствовался сквозняк и пахло морем. Идти стало легче: не слишком высокий, но широкий коридор вел вперед, слегка заворачивая. Антон мог снова опереться на Рафика – так было быстрее. Пол здесь был ровный, выложенный из гладких известняковых плит. Вдоль правой стены в нем была прорезана широкая канавка, по которой текла вода. Крыс здесь не было.

Воспрянув духом, путники заспешили к выходу, который должен быть уже где-то рядом. Об этом свидетельствовали порывы свежего воздуха, усиливающийся йодистый запах водорослей. Вдали различался мерный шум прибоя.

– Давай заснимем наше освобождение, – предложил Рафик.

– Ого, ты, кажется, становишься профессионалом, – превозмогая боль, улыбнулся Антон. – Включай камеру, я дам текст.

Он пригладил непослушные волосы, стряхнул с плеч осевшую пыль. Одежда, конечно, была перепачкана, но, учитывая обстоятельства, это могло бы придать дополнительный драматизм репортажу.

– Итак, наша съемочная группа следует по подземному ходу, ведущему из центральной части древней крепости крестоносцев в городе Акра к выходу на побережье Средиземного моря. Посмотрите на эти стены и каменные своды. Вы видите место, по которому почти тысячу лет не ступала нога человека. Эта подземная галерея, возведенная тамплиерами, в течение многих веков была забыта и использовалась местными жителями разве что для сброса нечистот. Узкий лаз, по которому мы сюда попали, обрушился и преградил обратную дорогу. Но впереди уже слышится дыхание моря, и мы вот-вот вырвемся из этой каменной мышеловки. Еще несколько десятков шагов – и, как сказал поэт, «темница рухнет, и свобода нас встретит радостно у входа».

Луч камеры скользнул по стене вперед, и дернулся, упершись в груду больших каменных блоков, беспорядочно наваленных друг на друга, под которые утекала вода из желоба.

– О, черт! – воскликнул Антон, – Кажется, свобода не спешит нас встречать. Вот теперь мы в полной заднице. Да выключи ты свою камеру уже. С этой стороны проход тоже обрушился. Конечно! Если бы тут был проход, его бы уже наверняка кто-нибудь заметил. А раз про этот туннель никто не знает, значит, тут нет выхода. Слышишь, с той стороны волны в эти камни бьют. Наверно, море подмыло стену, и она обвалилась.

– Что теперь делать? – спросил Рафик.

– Не знаю. Попробуй по мобиле с кем-нибудь связаться. С корпунктом, с полицией.

– Нет сигнала.

– Вот дерьмо! И кричать глупо. Во-первых, тут море так шумит, что вряд ли кто услышит. А потом сейчас ведь глухая ночь, все спят давно.

– Стой, там ведь был еще один проход!

– Да, точно. Давай туда!

Обратный путь до пещеры они проковыляли в ускоренном темпе. Вот в проеме уже показалась пещера.

– Я сразу говорил, что надо туда, – сказал Рафик, указывая на левый проем.

– Ну что же, наверно я был не прав. Идем.

Луч света, направленный Рафиком в проем, выхватил из темноты лицо, строго взиравшее на ошеломленных путников. От неожиданности Рафик чуть не выронил камеру из рук.

– Что это? – вскрикнул он, указывая рукой в глубину проема.

– Икона какая-то. Посвети-ка вокруг.

В отличие от грубой кладки подземной галереи, по которой они сюда попали, это прямоугольное в плане помещение с полукруглым потолком было покрыто фресками с изображениями святых, ангелов, виноградных гроздей и геометрических узоров.

– Церковь, – констатировал Рафик.

– Скорее часовня, – поправил Антон, – для церкви маловата будет.

Дальняя от входа стена часовни была вогнутой, и на ней красовалось крупное изображение бородатого лица со строгим взглядом из которого как бы исходили языки пламени.

– Sancti Johannis Baptiste, – прочитал Антон латинскую надпись возле головы.

– Какой-то баптист, – разочарованно повел плечами Рафик.

– Никакой не баптист, – ответил Антон, – Это Иоанн Креститель.

Пол часовни был покрыт гладкими плитками разноцветного мрамора, выложенными в виде затейливого рисунка, а перед фреской с изображением головы стоял продолговатый камень. Боковые стенки камня украшала резьба.

– Гроб что ли? – спросил Рафик, – что-то маленький какой-то.

– Алтарь, – сказал Антон. – Это явно часовня, судя по всему, в честь святого Иоанна.

Возле одной из стен что-то чернело. Присмотревшись, Антон увидел удлиненный железный ящик на ножках, а в нем – кучу свечных огарков.

– О, нормально, – свечи! – обрадовался Влад, переживавший, что ресурса аккумулятора камеры надолго не хватит, и они окажутся в кромешной мгле. Взяв пару огарков, он прилепил их на алтарном камне и зажег. Теперь камеру можно было выключить.

– Подведем неутешительные итоги, – повторил Антон любимую фразу главного редактора, которой он обычно начинал оперативные совещания, – прохода здесь нет, тупик, а те два прохода завалены. Мы в западне. Связи тоже нет. Что будем делать?

– Я бы, пожалуй, немного передохнул, – отозвался Рафик, и присел на пол, прижавшись спиной к алтарю.

– Думаю, отдыхать нам тут придется долго. Пока с голоду не околеем.

– Ну, наши-то ведь знают, куда мы поехали. Через пару дней спохватятся, начнут искать.

– В том-то и дело, что никто не знает. Я в Москву хотел после позвонить, когда что-нибудь найдем. А то ведь пока предъявить-то нечего, кроме наших бестолковых блужданий.

– Значит, нас и искать никто не станет?

– Выходит, так.

Луч света

Луч света, просочившийся сквозь решетчатую ставню, упал на лицо мадам Фазии. За окном орал соседский петух. Мадам Фазия проснулась, сладко потянулась на широкой постели, и, накинув шелковый китайский халат и разношенные шлепанцы, встала. Дел было полно. Через неделю соседка Идхар выдает замуж дочку, и Фазия, как лучшая подруга, просто обязана принять участие в организации торжества, чтобы все было честь по чести, не хуже чем у людей. Поэтому сегодня нужно было поехать сначала на рынок, потом в модный салон, потом к Анвару, владельцу чайханы, который обещал одолжить для свадьбы стулья.

Выпив наскоро кофе, мадам Фазия оделась понаряднее и, вызвав такси, стала ждать. Такси обещали прислать через 20 минут. Когда прошло полчаса, терпение мадам Фазии лопнуло, она вновь подняла телефонную трубку и строго отчитала диспетчера, предупредив, что если через пять минут машину не подадут, больше не станет связываться с этой фирмой, да еще и в суд на них подаст за моральный ущерб. Бедный парень принялся извиняться и обещал тотчас выяснить причину задержки.

И действительно, через пять минут он позвонил и сказал, что таксист находится неподалеку, но не может проехать, потому что дорога повреждена.

– Да что вы такое говорите! – возмутилась мадам Фазия, – чего только не придумают, чтобы оправдать свою безалаберность! Дорога, видите ли, повреждена! Да как же может быть дорога повреждена, если ее только месяц назад отремонтировали, положили новый асфальт. Дорога гладкая, как яичко, я по ней каждый день хожу! Так что пусть этот бездельник таксист не выдумывает, а подъезжает тотчас к воротам, а то меня уже на рынке ждут.

Диспетчер пообещал сделать, все, что возможно, и положил трубку, обозвав про себя скандальную клиентку гремучей змеей.

Побродив еще немного по двору в ожидании машины, мадам Фазия решила разобраться во всем сама, и, распахнув ворота, отделявшие ее двор от улицы, остолбенела: прямо перед воротами в новом асфальтовом покрытии зияла огромная дыра, через которую не только машине – человеку-то пройти было затруднительно.

– Вот шайтан! – заголосила мадам Фазия – это что еще за дела! Кто ремонтировал эту дорогу? Где у вас глаза были? Что это мне тут устроили? Как я теперь на рынок ездить буду?

Из соседних ворот на ее крики выглянула мадам Идхар, и тоже пришла в ужас – дорога была повреждена и возле ее ворот. И это накануне свадьбы! Когда гостей столько съедется! Да тут ни одна машина ни во двор не въедет, ни со двора не выедет! А как продукты привозить? А стулья?

Теперь подруги голосили вдвоем, перебудив соседей и соседских собак, которые тоже затеяли между собой перебранку. На шум сбежались и куры, и чья-то коза.

– Мадам Идхар! – внушала Фазия, – немедленно звоните в полицию, пусть приедут и все увидят сами. И в дорожное управление. Пусть найдут винновых и строго накажут. Ишь, чего удумали – свадьбу сорвать!

Через полтора часа возле ворот мадам Фазии собралась целая комиссия из представителей районной администрации, полиции, жандармерии и дорожников. Приехал также главный архитектор господин Канальгерух.

Покачав головой, господин Канальгерух заявил, что согласно закону об охране памятников, ремонтные или строительные работы на территориях, объявленных памятниками истории или архитектуры, проводятся только по согласованию с археологами и в их присутствии. А историческая часть города Акры вся имеет статус памятника. Поэтому прежде чем что-то предпринимать, нужно вызвать археологическую комиссию из Еврейского университета.

– Какое мне дело до ваших еврейских законов, – возмущалась мадам Идхар, – когда у меня свадьба на носу, а дороги к дому нет. Делайте же что-нибудь скорее, а то я буду жаловаться начальнику нафа, а то и до начальника махоза1010
  Нафа, махоз (ивр.) – единицы административного деления государства Израиль, подокруг и округ, соответственно.


[Закрыть] дойду!

Соседи-арабы стали было выражать солидарность с несчастной женщиной, но полицейский офицер объявил, что для проведения митинга нужно за сутки подавать заявление в районную администрацию, и приказал всем расходиться по домам. Мадам Фазия повела расстроенную мадам Идхар в дом, чтобы нацедить ей успокоительных капель.

Археологи из Еврейского университета во главе с профессором Резником прибыли в Акко только на следующий день. Тогда же дорожники приступили к ремонту дороги. Но едва только заработали пневматические молотки – дорога начала обваливаться и на соседних участках. Заподозрив наличие карстовых пустот, ученые применили акустическое зондирование, которое подтвердило догадку: под дорогой действительно оказалось пустое пространство!

Получив эти данные, профессор Резник принял решение о проведении археологических раскопок, из-за чего мадам Идхар пришлось вновь отпаивать успокоительными каплями. Впрочем, раскопки оказались делом не долгим. Вынув из ямы породу и камни с явными следами механической обработки, археологи обнаружили под асфальтом невысокий канализационный туннель, судя по конструкции довольно древний. Туннель, по-видимому, был подвержен осыпанию, поэтому его когда-то пытались укреплять деревянными балками, которые теперь пришли в негодность. Рабочим пришлось поставить новые, более надежные крепежи. Впрочем, укреплять пришлось сравнительно небольшой участок туннеля, потому что дальше он переходил в более широкий и достаточно прочный туннель, очень похожий на так называемый «туннель тамплиеров», по которому нынче проложена туристическая тропа. По-видимому, этот туннель был построен в ту же эпоху, предположительно – в XIII веке. Возможно, именно он был использован тамплиерами для эвакуации из захваченного сарацинами города.

Чтобы отвлечь себя от мыслей о голоде и боли в ноге, Антон и Рафик коротали свое неожиданное заключение, рассказывая всякие случаи из журналистской жизни. Хотя оба они были еще молоды, но приключений уже навидались, так что рассказать было о чем. Они решили остаться в часовне, где было сухо, не было крыс и был запас свечей. Строгие лики святых, смотревшие со стен, производили тревожное ощущение, но они к ним скоро привыкли.

Конечно, трудно было не вспомнить египетские похождения, когда они едва не стали жертвами религиозных фанатиков.

– Постой-ка, – сказал Антон, – а что там было в той записке, которую ты обнаружил в Морском музее?

– Что священный Бафомет спрятан под алтарем в подземной часовне в Акре.

– Да! В часовне святого Иоанна! А мы с тобой где сейчас находимся?

– В подземной часовне… Иоанна?

– Вот именно! Так ведь это – то самое место, о котором говорилось в записке! Наверняка, то же самое. Было бы слишком, если бы в Акре было несколько подземных часовен, посвященных Иоанну. Если бы это было так – в записке было бы уточнение, о какой именно часовне речь. А поскольку уточнения нет, видимо, часовня такая была только одна.

– И мы сейчас сидим прямо в ней?

– Ты думаешь о том же, о чем и я?

Рафик подобрал с пола камень и стал простукивать им плиты пола вокруг алтаря. Все плиты звучали примерно одинаково.

– Ты не помнишь, – спросил Антон, – там было написано «под алтарем» или «возле алтаря»?

– Кажется, «под алтарем».

– Значит, нужно смотреть под этим камнем.

– Ничего себе. Думаешь, сдвинем?

– Надо попробовать.

Алтарь был тяжелый и даже пошевелить его оказалось не по силам. Тем более что Антон тут был не помощник.

Потолкав камень с разных сторон, Рафик стал его раскачивать, а потом, упершись ногами в выбоину в полу, а руками в верхнюю часть камня, с грохотом повалил его навзничь.

Под пятой алтаря в полу зияло квадратное отверстие!

– Бафомет! Мы наши его! – закричал Рафик.

Испытав восторг первооткрывателя, Антон поднес свечу к отверстию в полу.

– Ну, что там? – нетерпеливо спросил Рафик.

– Как говорится, не с нашим счастьем, – ответил Антон.

– Неужели пусто?

– Пустей не бывает, – Антон не мог скрыть своего разочарования.

Затем подумал и продолжил:

– Но тут явно что-то лежало. Причем, вещь должна быть очень важная, иначе это можно было бы расценить как кощунство и глумление над святым местом. И, скорее всего, это была голова тамплиеров, то есть Бафомет.

– Но ведь ее тут нет!

– А ее и не должно тут быть, – Антон хлопнул себя по лбу, – Ведь крестоносцев-то выгнали из Акры сарацины. Что же им – свою реликвию неверным оставлять? Конечно, они забрали Бафомета с собой. Вот по этому подземному ходу и вынесли – прямо в порт, и увезли в безопасное место морским путем, вместе с другими сокровищами.

– Ну да, логично, – согласился Рафик, а затем, оглянувшись, продолжил. – Слушай, ты тоже это слышал, или мне показалось?

– Нет, я ничего не слышал. А что?

– Слушай, вот опять!

– Да, какие-то звуки. Будто отбойный молоток. Причем, не с той стороны, где море, – а с противоположной, где потолок обвалился.

– Так идем туда, чего ж мы сидим.

– Камеру не забудь! Давай, сфотографируй здесь все – алтарь, и этот тайник, и фреску с Иоанном на стене, а потом помоги встать.

Несколько минут спустя невольные узники вновь с опаской пробирались сквозь узкий проход мимо деревянных распорок, поддерживающих потолок. Звуки инструментов слышались все отчетливее, а вскоре они расслышали и человеческие голоса. Еще немного – и впереди блеснул фонарный луч, бьющий из-за поворота. Поспешив туда, они едва не столкнулись лицом к лицу с профессором Резником, тем самым, который показывал им иерусалимские древности.

Парой часов позже, Антон с перевязанной ногой лежал в блистающей белизной и хромом палате Иерусалимского иезуитского госпиталя. Рафик сидел рядом, очищая истекающие соком маниолы1111
  Плод фруктового дерева породы цитрусовых.


[Закрыть]. А профессор Резник увлеченно рассказывал об истории Акры.

– В тринадцатом веке, – рассказывал профессор, – Акра осталась последним бастионом крестоносцев в Святой земле – небольшая скала, с трех сторон окруженная морем – а вокруг территории, контролируемые мамелюками. В случае неизбежной осады единственным путем спасения мог быть только путь к морю, где крестоносцев ожидал флот, готовый эвакуировать их в более безопасные места – на Кипр, острова греческого архипелага или в Италию.

– Вот этим подземным путем, – говорил профессор, – в котором вы могли найти свою гибель, и из которого мы вас вытащили на свет Божий (в каком вы были виде – это отдельная тема!) – этим самым путем в мае 1291 года последние тамплиеры под командованием маршала Пьера де Севри тайно покинули город и погрузились на ожидавшие их галеры. Прежде, чем стены города были разрушены камнеметами и на улицы Акры ворвались сарацины, эта кучка рыцарей в течение нескольких дней держала безнадежную оборону своей главной резиденции.

В тот момент, когда они пробирались по туннелю, неся с собой раненных собратьев и казну Ордена вместе с его священными реликвиями, город наверху уже подвергался варварскому разграблению и погромам. Наверно, те тамплиеры были очень признательны своим предшественникам, предусмотрительно прорывшим этот подземный ход.

Правда, нескольким братьям Ордена пришлось остаться на верную гибель – чтобы прикрыть эвакуацию и отвлечь на себя силы мамелюков. Они забаррикадировались в Магистерской башне Тампля и держали оборону еще в течение целой недели после того, как последний корабль с красным восьмиконечным крестом на парусе покинул гавань Акры. Отчаявшись взять башню приступом, турецкие саперы подрыли фундамент башни, и только когда башня рухнула, смогли ворваться внутрь и добили тех, кто уцелел под обломками.

– Значит, я был прав, тамплиерам удалось вынести свою реликвию из Акры через подземный ход? А до того, она хранилась в подземной часовне Иоанна Крестителя?

– Очень похоже, что это так, – сказал профессор.

– А что могла представлять собой эта реликвия? Что такое – Бафомет? И почему ему поклонялись в виде головы?

– Ну, версий-то много. Те, кто судили тамплиеров, судили их именно за идолопоклонство. Значит, они воспринимали Бафомета как идола. Есть такая версия, что «Бафомет» – это искаженное от «Магомет». Якобы тамплиеры двести лет жили на Востоке, среди мусульман, и тайно приняли магометанство. Правда, тогда не понятно, при чем тут идолопоклонство – ведь у мусульман никаких идолов нет, наоборот, идолопоклонники для них – злейшие враги. Кто-то даже выдвигал такую экзотическую версию, что слово Бафомет произошло от соединения «папы» и «Магомета» – якобы тамплиеры изобрели синкретическое верование, соединившее католицизм с магометанством.

– Но вы так не считаете?

– Конечно, нет! Зачем изобретать экзотические объяснения, когда есть простое и очевидное?

– Есть? И в чем же оно? Кто такой Бафомет по-вашему?

– Да очень просто. Известно, какое значение в средние века христиане придавали святым мощам. Именно в те времена и был создан культ мощей. А особенно он расцвел во времена крестовых походов, когда европейцы получили доступ к Святой земле, где захоронены останки многих библейских персонажей. Каждый монастырь, каждый монашеский орден, каждая церковь мечтали заполучить мощи какого-нибудь авторитетного и почитаемого святого. В Риме хранятся, например, вериги святого Петра – просто-напросто железные кандалы, якобы те самые, в которые был закован этот святой, когда его арестовали. В Греции, в Ватопедском монастыре – пояс Богородицы. А тамплиеры, если вы в курсе, были рыцарским орденом. Причем это были не простые рыцари, а представители высших аристократических родов Европы. Потому их запросы были куда более амбициозными. А что может быть амбициознее, чем заполучить мощи того человека, который крестил самого Христа?

– Мощи Иоанна Крестителя?

– Ну да! И не просто мощи – его знаменитую голову, отрубленную царем Иродом по просьбе его дочери Саломеи!

– Значит, таинственный Бафомет – это голова святого Иоанна?

– Раньше это было только предположение, а теперь, после того, что вы рассказали, и что мы нашли там, под землей, я в этом почти уверен. Думаете, случайно местом хранения своей святыни тамплиеры выбрали часовню святого Иоанна? Как бы не так! Религиозное мышление имеет свою логику, не всегда понятную людям, далеким от веры. В религии случайностей не бывает – каждый обряд, даже каждая деталь одежды священника или храмовой архитектуры – имеет свое значение. Могу биться об заклад, что тамплиеры не реликвию свою поместили в часовню Иоанна – они часовню построили специально для хранения этой реликвии, и назвали ее именем реликвии!

На некоторое время в палате воцарилось молчание. Антон осмысливал сказанное профессором, а профессор как бы продолжал свой монолог внутри себя, сам себе оппонируя и сам с собой соглашаясь.

– Но могли ли тамплиеры реально владеть головой Иоанна? – прервал паузу скептический Рафик. – Ведь с тех пор, как он жил, до времен тамплиеров прошло больше тысячи лет. Где все это время находилась его голова? Могла ли она вообще сохраниться? Как тамплиеры ее нашли?

– Я ученый, предположения и догадки – не моя стихия… – отозвался профессор. – Но в принципе все это могло быть.

Вот смотрите.

Около тридцатого года нашей эры Иоанна Крестителя арестовывают по приказу царя Ирода, а затем казнят. В Библии говорится, будто дочь Ирода Саломея по наущению ее матери Иродиады попросила отца подарить ей голову Иоанна. Далее христианская легенда говорит, что Иродиада схоронила голову Иоанна где-то на территории царского дворца в Иерусалиме. По одной из версий – бросила в выгребную яму. Но некая благочестивая служанка, принявшая крещение от Иоанна, тайком извлекла голову, поместила ее в сосуд с консервирующим составом, а тот сосуд закопала на Масличной горе.

Вроде бы лет триста спустя некий праведный христианин случайно нашел сосуд с головой, занимаясь строительством на своем участке. И каким-то образом он понял, с какой священной реликвией имеет дело. Он держал ее при себе всю оставшуюся жизнь, и реликвия охраняла его от всех невзгод и приносила удачу, так что он умер очень богатым человеком. А, умирая, решил спрятать святыню, чтобы она не стала орудием в руках нечестивцев. Он нашел надежную катакомбу под Храмовой горой в Иерусалиме, и там замуровал голову. В этом самом месте без малого тысячу лет она и пролежала.

По-видимому, среди поклонников Иоанна все это время сохранялись сведения о местонахождения священной реликвии. Каким-то образом эти сведения дошли до Гуго де Пайена, который ради того, чтобы ее найти, отправился в Святую землю вместе с крестоносным воинством. Поняв, что один в поле не воин, он посвятил в свою тайну еще нескольких рыцарей самого благородного происхождения. Всего их было девять, и они решили создать орден бедных рыцарей Храма. И попросили короля Иерусалимского предоставить им резиденцию на том самом месте Храмовой горы, которое находилось над предполагаемым местом захоронения головы Иоанна. Это уже не предположение, это документально зафиксированный факт.

Поселившись с разрешения короля на этом месте, девять рыцарей начинают тайно производить какие-то непонятные раскопки, которые затем резко прекратились. В каком случае люди обычно прекращают раскопки?

– Когда нашли то, что искали?

– Да! Какой смысл рыть дальше, если ты уже нашел?

– Вы предполагаете, что тамплиеры нашли на Храмовой горе голову Иоанна Крестителя? И она стала их главной реликвией? Они начали ей поклоняться?

– Возможно, голова представляла собой не обычный объект поклонения. Согласно показаниям некоторых тамплиеров, таинственная голова могла предсказывать будущее и давать мудрые советы. Она помогала своему владельцу сокрушать превосходящего по силе противника. И действительно, тамплиеры демонстрировали чудеса храбрости и отваги, бросаясь на гораздо более сильного противника и побеждали его. Опьяненные удачей, крестоносцы уже строили планы захвата Египта и Месопотамии.

– Да, но ведь в конечном итоге мусульмане изгнали крестоносцев из Святой земли.

– Это так. Так ведь в крестоносном воинстве были не только тамплиеры. В Святую землю устремились разные люди, целью многих была отнюдь не охрана Гроба Господня. Приезжали сюда, чтобы приобрести себе феодальные владения, сделаться в землях Востока графами, князьями и королями. А где корысть – там конкуренция, там предательство, там сепаратизм. Как и в Европе, между свежеиспеченными католическими герцогами и королями Востока начались распри и междоусобицы, в которых они не стеснялись прибегать к помощи врагов, сарацин. А тамплиеров использовали для затыкания дыр, когда дело принимало совсем уже плохой оборот.