Текст книги "В пасти новой войны"

«Да наполнятся мрачной тоской сердца имеющих зрение, и застынут от ужаса те, кому открыто знание. Эра Предначертаний закончена, настала новая эра – Эра Исполнения Предначертанного. Конец эры Предначертаний был ознаменован нарушением Равновесия. Знамением начала новой эры стал приход в Шаэдар господина Мрака – вестника хаоса.

Вечные сумерки вместо дня и непроглядный мрак вместо ночи станут признаками его правления в мире Шаэдара, и никакая из известных сил не предотвратит гибели существ, населяющих его, а сопротивление лишь оттянет неизбежное. Мир этот станет частью хаоса, и подданные его заселят эти некогда прекрасные земли. Так будет до наступления эры второй великой Войны Богов. Повелителям хаоса не сможет противостоять никто, а рождение нового Бога уже не спасёт Шаэдар, но спасёт другой мир от Древнего Бога».

Просим Вас, почтенная Сиана, не распространяться о содержании этого послания, ввиду его слишком мрачных предсказаний. Советом Таргола и, в частности, самим императором, было принято решение оставить в безызвестности жителей империи, так как это может повлечь за собой людские волнения.

С уважением, Зангар Двенадцатый, император Ахерона и подвластных ему земель».

Исида запечатала письмо и протянула его Сиане, не сказав ни слова. Привстав с места, она обвела взглядом армию и махнула рукой в молчаливом призыве продолжать движение. Немного покачнувшись от толчка, вызванным первым шагом траэти, хранительница спрыгнула на землю и что-то сказала посыльным. Через несколько минут армия перешла на бег.

26 Мая 6349 года Летоисчисления.

Эра Исполнения Предначертанного. Полдень.

Ахерон. Пустоши. Ущелье Скорби

Меедара мучила неизвестность. Три часа назад он и его армия оказались менее чем в километре от арки, называемой Вратами Скорби и обозначающей выход для него на просторы пустошей. Буквально сразу после этого вокруг опустился неестественный туман, густеющий по мере приближения к ней. Уже на расстоянии в полкилометра он не мог различить ничего дальше двух метров. Тогда Меедар отдал приказ армии отойти назад и выслал вперёд сотню своих солдат. По прошествии часа никаких вестей повелитель хаоса так и не получил, и ещё сотня солдат, отправленная им, пропала без вести. Сейчас он находился в раздумье. Три часа задержки являлись очень большим отрезком времени, а формирование в боевой порядок сейчас, в немыслимой тесноте ущелья, означало бы потерю ещё большего количества времени. С другой стороны, если на выходе его ждёт армия, развернувшаяся в боевой порядок и готовая к атаке… Даже если Меедару и его недерам и удастся её разбить, то потери будут такими большими, что повелителю неизбежно нужно будет отказаться от попытки прорвать пояс неприступности, взяв или заключив в область хаоса цитадель Вакхам. Придётся срочно укрепиться здесь, тем самым начав долгую и кровопролитную войну на истощение. И ещё неизвестно кому удастся победить в ней, ему, со своим талантом стратега и лучшими солдатами нижних миров, или империи, с её поистине неисчерпаемыми людскими ресурсами.

Рассуждения склонили его в пользу первого варианта и Меедар, глубоко вздохнув, решил начать формирование. Позвав командиров своих соединений, из которых почти все были очень молодыми, исключая, пожалуй, старого ветерана Дак Рэ, прошедшего не один десяток войн под его командованием, Меедар приказал собирать своих подчинённых.

– Моя армия не более чем несколько тысяч отборных профессионалов-одиночек. Два года подготовки так и не дали им истинной выучки, и я даже не смог приблизиться к выучке имперских солдат-первогодок. А их гвардейцы? Что же говорить тогда о серой страже ордена? Опыт прошлых столкновений с армиями недеров, как, впрочем, и с армиями других рас, с которыми хоть раз пришлось столкнуться стражникам, передаваемый поколениями, сделал из них грозных противников для повелителя хаоса. А с магией хранительниц и технологиями, доступными ордену, они будут почти непобедимы. Почти… Вчера вечером он получил согласие от представителей Ралкса, и теперь у него будет, что противопоставить ему. Единственный недостаток в том, что эти слишком медлительные, но грозные боевые машины нижних миров присоединятся к его армии не ранее, чем через неделю. А они нужны именно сейчас. Как бы ни пришлось использовать символ хаоса, их слишком мало, а большее их количество, несущая страдания, получить не смогла.

Мысли вихрем проносились в голове Меедара, а, тем временем, огромная армия приобретала некое подобие строя и упорядоченности. Растянувшаяся на многие километры колонна сейчас сжималась в соединения. Ущелье наполнилось лязгом оружия и доспехов, резкими гортанными выкриками примитивного языка этих человекоподобных созданий. Шум, усиливающийся благодаря отвесным скалам, скоро стал настолько сильным, что повелителю стало ясно, что если за вратами Скорби его действительно ждёт армия и этот неестественный туман такая же преграда для них, как и для него (в чем он очень сильно сомневался), то армия нижних миров уже обнаружена. Хотя, это не сильно важно, ведь киттар у противника быть не должно – служители должны были позаботиться об этом, а другие, менее исполинские механизмы империи даже если и достанут до них, то не смогут причинить существенного вреда. Ехидная усмешка тронула его губы, но лишь на миг.

Нестерпимый, закладывающий уши визг, наполнил окружающее его пространство, и пять каменных шаров до десяти метров в диаметре каждый, врезались в центр одного из соединений, сразу же унеся жизни более четырёхсот солдат. Шестой шар отразился от противоположной стены и, изменив направление, упал в нескольких метрах от Меедара. Гигантской силы удар подбросил его в воздух и ударил о камни. Несколько осколков, на которые раскололся шар, впились в левую руку, и та повисла плетью. Пыль заполнила всё вокруг, и буквально сразу вслед за первыми шестью шарами в ущелье влетело ещё двенадцать. Их направили таким образом, что они, отражаясь от стен и иногда разлетаясь от мощнейшего удара на тысячи осколков, только потом били по шеренгам недеров, ещё не оправившихся от первого шока. Осколки ранили и убивали, внося дополнительную сумятицу. Пыль, закрывавшая всё вокруг, мешала недерам ориентироваться и, попадая в глаза, выедала их. Почувствовав действие пыли, повелитель хаоса подумал, что она неестественна, но это никак не облегчало ситуацию, в которую попала его армия. После первого залпа прошло не более двух минут, и перед Меедарои предстала удручающая картина. На первый взгляд он лишился более пяти тысяч убитыми и раненными. Мало этого, не привыкшие из-за особенностей нижних миров к оружию дистанционного поражения, а, тем более, к осадным орудиям, недеры запаниковали. Стараясь никак не выказывать этого внешне, они, тем не менее, стали вялыми, и в их глазах уже не было свойственного им блеска, появлявшегося всякий раз в ожидании схватки. Командиры подразделений, среди которых Меедар с облегчением увидел Дак ре, снова старались собрать недеров в какое-то подобие строя. Их резкие выкрики, а, иногда, и блеск обнажённого клинка оказали желаемое воздействие, и они с неохотой начали собираться в изрядно поредевшие соединения. Спустя пятнадцать минут формирование было почти закончено, и Меедар поднял руку, приготовившись отдать приказ к атаке, когда услышал очередной визг. Наученная предыдущими каменными глыбами армия бросилась врассыпную, но не успела. Словно кто-то огромный и сильный одновременно ударил в восемнадцать невидимых исполинских барабанов, и ущелье наполнилось предсмертным воем и криками боли. Стараясь уйти от верной гибели, недеры бросились к отвесным скалам, стараясь слиться с ними, стать одним целым. Небольшие выемки в скалах сразу же оказались забитыми до отказа жаждущими спасения солдатами, и тогда возведённые фальшивые стены рухнули, обнажая сотни различных ловушек.

Ущелье превратилось для тысяч солдат в смертельную ловушку. Копья и стрелы, закреплённые в специально предназначенных для этого нишах, разили жаждущих спасения солдат Меедара по нескольку за раз. Ослеплённые, задыхающиеся в клубах удушающего газа, они представляли собой жалкое зрелище.

Меедар видел, как в считанные минуты рушилось то, что он пытался создать десятилетиями. Его армия, армия, прошедшая огнём и мечом по большинству нижних миров и уничтожившая или подчинившая себе почти все древние расы, сейчас погибала. Он, повелитель хаоса, не проигравший до этого ни одно из оставшихся в прошлом сражений, проигрывал это, хотя, даже не видел противника. Десятки тысяч войн остались позади, но он не мог вспомнить момент, когда положение становилось настолько угрожающим. В первый раз не он – величайший из стратегов, диктовал условия сражения врагу, и это приводило его в состояние неописуемой ярости, подобной готовящемуся взорваться вулкану. Но, несмотря на чувства, пылавшие в его душе, маска ледяного спокойствия и невозмутимости не покинула его лица. Те тридцать тысяч фигур, усеявшие дно ущелья и лежащие кто неподвижно, а кто извиваясь в предсмертных или болезненных судорогах и разевавшие в беззвучном, на общем фоне, крике рот, не вызывали у Меедара и тени сострадания. Его солдаты были для него лишь слепым орудием, средством достижения цели, марионетками, кем угодно, только не живыми существами. Они вызывали у повелителя сожаление лишь как почти целое соединение, потерянное без какой-либо пользы для себя. Ещё один залп киттар накрыл сбившихся в центре недеров, и в глазах Меедара чёрной рекой заплескалась ярость.

Чтобы хоть как-то ослабить плотность армии перед следующим залпом киттар, и надеясь на то, что противник, видя атакующих недеров, постарается перенастроить киттары для стрельбы по этой, новой угрозе и даст ему, Меедару, время для построения новых соединений, повелитель хаоса протянул руку в сторону Врат Скорби. Гневные крики уцелевших в этой мясорубке офицеров погнали выживших из первой волны по направлению к арке. Подозвав мановением руки ещё четырёх командиров соединений, он приказал вводить своих недеров в ущелье и готовиться к атаке.

Ужасающая картина, представшая взглядам тех, кого командиры и их офицеры насильно загоняли на площадку, послужившую до этого смертным одром для многих тысяч их предшественников, буквально парализовала недеров. С необычайным проворством, вызванным страхом перед столь мощными орудиями убийства, какими являлись киттары империи, они строились в боевые порядки. Меедар понимал, что если бы они догадались, что противник лихорадочно пытается ослабить противовесы своих машин, чтобы обрушить их исполинскую мощь на те пятьдесят тысяч, что волнами выплёскивались из Врат Скорби и, не останавливаясь, пытались сблизиться с центром обороняющихся, то так бы не торопились. Он усмехнулся своим мыслям, но его улыбка, больше похожая на оскал, тотчас превратилась в болезненную гримасу. Восемнадцать шаров, оставляющих за собой огненные следы, ударились о стены и центр, разлетевшись на тысячи огненных капель. Мгновенно всё вокруг расцвело пламенем, в котором носились живые факелы. Меедар сразу узнал смолу дерева раконта, в изобилии росшего в пустошах Ордаэра. Смола этого дерева использовалась инженерами империи только в одной области. Сначала каменные глыбы, служащие для обстрела противника, дробились на тысячи маленьких составляющих. Затем эти маленькие, заострённые камни обмазывались смолой этого дерева и, благодаря её отличным клейким качествам, собирались вновь в одну шарообразную каменную глыбу. Каждый такой выстрел, сделанный впустую, означал потерю трёхдневного непосильного труда четырёх инженеров. Зато последствия попадания в цель этих зарядов Меедар сейчас наблюдал воочию, и они привели его в состояние панического ужаса.

Перед выстрелом такой шар заворачивался в хорошо промасленный войлок и поджигался. При ударе он раскалывался на тысячи острых, гранёных камней, обмазанных смолой раконта, и разил лучше залпа сотен стрелков. Смола легко поджигалась и долго горела, рассыпая вокруг себя вихри искр. От жара горящей смолы плавился воздух и камень, а плоть даже таких стойких к огню существ, какими являются недеры, обугливалась.

Меедара охватило состояние ирреальности, он ничего не замечал вокруг или не хотел замечать. Единственным желанием, охватившим его сейчас, было желание проснуться, хотя он и понимал, что не спит. Страшная картина разрушения и гибели, развернувшаяся рядом, казалось, подчинила себе Меедара, и он вопреки здравому смыслу упивался ей, находя в царившем вокруг безумии особое удовольствие. Недеры старались протолкнуться назад, спасаясь от жара. Некоторые, обезумев, сами шли навстречу ему и погибали в ужасных страданиях. Другие, ища спасения, бросались к его ногам и погибали охваченные пламенем, которое не причиняло Меедару ни малейшего вреда, огибая и, словно, боясь.

Перед лицом несущего избавление неожиданно появилась рука Дионы, на раскрытой ладони которой лежал, переливаясь всеми цветами радуги, небольшой и казавшийся живым камень. Совершенная бесформенность камня притягивала взгляд Меедара, а непонятный несведущим символ на вершине камня, словно парализовал его. Секунды, показавшиеся повелительнице хаоса вечностью, тянулись неимоверно медленно, а Меедар никак не мог решиться. И когда внутренняя борьба достигла своего накала, Диона приблизила камень вплотную к глазам Меедара, и тот инстинктивно схватил его. Достав из складок одежды изогнутый во многих местах, но, тем не менее, прямой, что для тех, кто не познал хаос, было бы парадоксом, жезл, он водрузил на его вершину камень. Если раньше камень лишь казался живым, то сейчас никто и не усомнился бы в этом. Превратившись в бесформенный сгусток, он не переставал переливаться различными цветами, только эти переливы стали более частыми. Частыми настолько, что сотни различных цветов и оттенков мелькали в течение одного мгновения. Сам же камень увеличивался в размерах, меняя форму, и через несколько секунд уже напоминал шар около десяти сантиметров в диаметре. Меедар бегом бросился к центру площадки, а неистово бушевавшее вокруг пламя тускнело и исчезало в месте, где ступала его нога, чтобы через мгновение снова взвиться вверх беспощадными всепожирающими языками. Добежав до нужного ему места, Меедар двумя руками поднял над головой посох и с силой вонзил его в камни под ногами.

Волна плотно сжатого воздуха, расходящаяся от центра посоха и сопровождаемая громовым ударом, отбросила его и рассеялась. Сгусток взлетел высоко вверх и исчез, чтобы через некоторое время разорваться где-то высоко в небе, сопровождаемый оглушающим грохотом и ослепительной вспышкой, от которой на миг день превратился в ночь. Пламя исчезло, а от жезла в четыре стороны зазмеились трещины, которые скоро исчезли из поля зрения Меедара и немногих выживших в пекле недеров. В небе снова раздался грохот и невольно поднявшие голову вверх увидели, как от ослепительной точки в небе в разные стороны симметрично разошлись четыре таких же ослепительных луча. Буквально в то же мгновение наблюдающие оказались внутри огромного куба, с гранями более километра. Ландшафт вокруг изменился настолько, что любой, кто не был приспособлен ориентироваться в мирах хаоса, скорее всего, сошёл бы с ума. Скалы вокруг, до этого безжизненные, горели пламенем, но каким-то холодным; камни под ногами превратились в лёд, который обжигал ноги, словно раскалённый песок. В воздухе со свистом то и дело проносились каменные глыбы весом в несколько тонн, но, врезавшись в какое-либо препятствие, отскакивали от него подобно мячику, и снова набрав скорость, исчезали вдали. Каждое движение, не приспособленного к жизни в нижних мирах и не понимающего их законов, грозило гибелью. Сделав лишь шаг, он мог оказаться далеко от того места, куда пытался наступить, например, посреди озера лавы.

Но те, кто сейчас оказался во власти куба, радовались. Ликование читалось на лицах выживших, хотя проявление чувств у недеров было верхом неприличия. Они, даже во время сражения, напоминающие Меедару каменные изваяния, а не живых существ, сейчас радовались как дети. Причина была проста – они понимали, что Меедар мог изменять хаос по своему желанию, а, значит, никто не мог причинить им существенного вреда. На фоне предыдущих событий это было для них словно снизошедшая милость Богов.

Меедар подозвал Дак Рэ и Кангора. После их недолго длившегося совещания, скорее напоминавшего монолог Меедара, последние двинулись к своим немногим оставшимся в живых солдатам.

26 Мая 6349 года Летоисчисления.

Эра Исполнения Предначертанного. Полдень.

Ахерон. Пустоши. Арка Скорби

Бледное сияние луны, кое-как пробивавшееся сквозь плотный покров облаков, навевало на фигуры людей, застывших в шеренгах, что-то мистическое. Сам спутник, висевший в полдень над головами подобно тусклому светильнику, теперь уже не казалась Сиане и другим хранительницам чем-то неестественным. Неестественным она казалась для многих тысяч людей, ожидавших появления армии хаоса.

Исида заметила хмурые, недоуменные взгляды, которые возникали на лицах людей всякий раз, когда они смотрели вверх, и хмурилась сама. Полумрак на руку противнику; недеры, привыкшие к нему, ориентировались в нём лучше, чем при свете дня, в отличие от людей. Особенно тяжело придётся метателям. Император разрешил снять с ближайшей к цитадели Вакхам крепости пояса неприступности тысячу этих непревзойдённых лучников, и направил их под командование Сианы. Эти жизнерадостные люди, чаще всего родом с юга империи, учились стрелять из лука раньше, чем ходить. Раз в год среди них проводились соревнования в городе Риедар, и под рукоплескания многих тысяч людей пять тысяч счастливчиков, коими их считали побеждённые, отправлялись на службу Зангару, предварительно заключив «договор Риедара». Каждый гарнизон имел в своём распоряжении не одну их сотню и, как показали многие минувшие войны и столкновения, они всегда оправдывали себя. Каждый из них за секунду мог выпустить две-три стрелы, которые с убийственной силой и точностью поражали цели на расстоянии до двухсот метров, проникая даже в щели доспехов. Такой частый темп стрельбы не каждый смог бы выдержать долго. Метатели были в состоянии выпускать до сотни стрел, не отдыхая. Понимая всю их ценность, Сиана и Исида расположили их за спинами серых стражей на правом фланге, где была единственная возвышенность, не считая гор, во всей округе. Обе они были почти полностью уверены, что у Меедара не будет лучников, которые смогут ответить лучникам императора, а серые стражи сдержат остальных противников. Из-за этого они и приказали офицерам выстроить стражей более плотным строем, чем обычно.

Тридцать тысяч гвардейцев императора расположились в центре, ощетинившись копьями, а остальные двадцать тысяч были поставлены на левом фланге. Две тысячи траэти и их наездники расположились двумя равными группами на стыках флангов с центром. Остальные были отправлены к входу в ущелье.

С высоты полёта тиэри было видно, что войска Сианы расположились полукольцом, запирая выход из арки. Дефицит людей сказался при их расстановке, и даже простые солдаты понимали, что десяти рядов в глубину явно недостаточно. Тем более, при отсутствии какого бы то ни было резерва. Единственным утешением было то, что за их спинами были расположены восемнадцать киттар.

Бесцельное, как им казалось, стояние продолжалось уже три с половиной часа, но, похоже, заканчивалось. Только что со стороны врат скорби к шатру Сианы промчался, похоже, чем-то встревоженный, наездник. Примерно через полчаса суета вокруг киттар и скрип натягиваемых канатов возвестили о том, что противник близко. Без видимых тому причин, туман вокруг арки сгустился ещё сильнее и в свете луны стал молочно – белым. Через пять минут сильные глухие удары и пронзительный свист рассекаемого воздуха возвестили начало сражения.

По рядам прошло еле заметная волна, и обороняющиеся ощетинились лесом копий. Возвратились несколько сотен наездников. Свежие, глубокие царапины и в некоторых местах рваные раны на боках траэти свидетельствовали о том, что они уже столкнулись с недерами. Глубокие вмятины на доспехах животных и их наездников ещё раз подтвердили ранее сказанное стратегом – сила этих созданий была просто нечеловеческой. Один из наездников, по регалиям которого было видно, что это «кеннатр», остановился около шатра Сианы и вошёл внутрь.

– Приветствую вас, достопочтенная! – ответом ему была улыбка.

– Уничтожили разведку? – из сумрака палатки, тускло освещаемой колеблющимся пламенем нескольких факелов, вышла Исида.

– При…

– Оставьте формальности, – голосом очень уставшего человека попросила его Исида.

– Да! Примерно двести солдат. Хочу заметить, очень хорошо подготовленных.

– Если учесть то, кто наш противник, то, я думаю, их и было две сотни. Вы сталкивались до этого с представителями их расы, Глант? – последнего покоробило от такого фамильярного обращения, и он хотел уже ответить что-нибудь резкое, но вовремя остановился, понимая, с кем разговаривает.

– Нет, Исида, я не сталкивался, – её удивлённо вскинутые вверх брови и недоумённый взгляд Сианы, ставший двусмысленным, когда она перевела его на первую дочь, вызвали в душе кеннатра противоречивые чувства. С одной стороны, он считал, что поступил правильно, с другой стороны, он прекрасно знал, как надо вести себя с представительницами ордена, и в его душу закрался страх. Неловкая пауза продолжалась несколько секунд, в течение которых никто не решался произнести ни слова.

– Прошу прощения за мою нетактичность, кеннатр Глант, – она сделала упор на слове «кеннатр», а от проницательного взгляда офицера, по мнению многих очень хорошо разбирающегося в людях, не ускользнуло то, что эти слова дались ей с трудом.

– И вас прошу простить меня, достопочтенная хранительница Исида, – благодаря вспыльчивому характеру и положению офицера, занимаемому в армии Императора, которое обязывало его ко многому, он привык приносить извинения, и поэтому сказанное им не было для него неловким.

– Хорошо! У меня есть несколько вопросов к вам, кеннатр. Первое – как недеры повели себя, когда на них кинулись ваши траэти? Второе – заметили ли вы признаки паники и попытки бежать? Третье – видели ли вы, или ваши подчинённые какие либо знаки отличия? И последнее – как бы вы оценили их боевые качества?

– Мне придётся изложить в подробностях то, что случилось, и вы сами найдёте все ответы на свои вопросы в моём рассказе.

После того как мы увидели свет факелов, свидетельствующих о приближении огромной армии, я уже хотел отдать приказ о возвращении, но она неожиданно остановилась, а через некоторое время начала возвращаться назад. Затем мы увидели недеров.

Хочу заметить, достопочтенная, что они заметили нас в тот же момент, когда появились в поле зрения наших наблюдателей, выставленных вперёд на сотню метров. Как недерам удалось это, я не представляю. Наблюдатели были лучшими разведчиками в нашем гарнизоне. Мало этого, сами они родом с гористых склонов Харриэта и поэтому чувствовали себя как дома.

После этого я принял решение об атаке. Несколько их солдат побежали назад, а остальные развернулись лицом к нам и встретили копьями. Грубо сработанное, но, тем не менее, против траэти очень страшное оружие в руках недера. Мы кинулись на них лавиной, но, когда я увидел этот строй, то приказал остановиться и перестроиться клином. Прежде чем попасть служить в наш гарнизон, мои люди довольно долго учились, и поэтому за пару секунд до столкновения в центр строя противников обрушилась лавина копий. Добавлю, что это не произвело желаемого эффекта, и вместо того чтобы вклиниться в их разбитый в центре строй, а затем разметать фланги, наши траэти грудью приняли удар. Только в этот момент я заметил, что они тоже построились клином.

Сила удара была настолько велика, что около десятка недеров буквально откинуло назад, но они выстояли! Если бы не наш подавляющий перевес и великолепная выучка, то нам пришлось бы отступить. Они сражались до последнего и не делали никаких попыток скрыться или сдаться. Те же, кто в самом начале попытался бежать, видя, что им не уйти, остановились и сражались, не делая никаких попыток сохранить себе жизнь.

Вы, конечно, предупреждали нас о том, как они сражаются, но такому уровню профессионализма и слаженности могут позавидовать многие. Я и двое моих телохранителей напали на одного из бегущих, и нам понадобилось немало времени, чтобы убить его. Траэти приходили в ярость, пытаясь достать его, но это оказалось не просто. Он не только оборонялся от нас и наших животных, но и успевал контратаковать. Надо заметить довольно успешно. Мы же постоянно промахивались, мешали темнота и его поразительная ловкость. Три года назад у нас были представители серой стражи, и мы попросили их показать нам то, что они умеют. Могу с уверенностью утверждать, что этот недер устапал им совсем немного.

После этого боя мы, как вы и приказывали, вынесли всех погибших и положили их около арки Скорби. На некоторых мы заметили знаки, напоминающие мне чем-то символы, которые я видел во дворце императора на полу. Прямо около руны веков. Один из них я принёс вам.

– Несомненно, вещь принадлежит нижним мирам, – взвесив на руке и поднеся ближе к глазам, чтобы рассмотреть знак поближе, произнесла Сиана, – знак первозданного хаоса.

– Продолжайте, пожалуйста, кеннатр Глант, – добавила Исида.

– После этого мы заняли позиции на обоих склонах в самом узком месте прохода. Специально подготовленные загодя площадки с насыпью, великолепно укрыли нас. Примерно через два часа раздался предупредительный свист одного из немногих оставшихся в живых наблюдателей, и мы обрушились на недеров сверху. Эта группа, количеством около сотни, старалась передвигаться бесшумно. Рухнувшие на них с высоты около четырёх метров траэти за несколько минут уничтожили почти всех, но оставшиеся сражались ещё несколько минут.

Я готов поклясться, что не видел в их глазах и тени страха, а только лишь ненависть и злобу. Они понимали, что умрут и старались отдать свои жизни как можно дороже. И им это удалось. Я потерял около тридцати человек за обе схватки и несколько траэти были ранены настолько тяжело, что мне пришлось добить их, так как я не мог вызвать целителей, чтобы не подвергать их опасности. Нам повезло, что их хозяева были ещё очень молоды.

После я отправил одного из своих людей к вам. Я вместе со своими людьми постарался уничтожить все следы обоих схваток, но мёртвые траэти и шум, раздавшийся в направлении отошедшей назад армии врага, заставил меня поспешно собрать всё, что я посчитал нужным, и двигаться назад.

– Скажите, а вы не заметили каких-либо странностей в поведении врага и, возможно, в окружающей обстановке? – Исида взяла резной золотой бокал со стола и пригубила его. Второй она протянула кеннатру.

– Они нас не слышали, – задумчиво, словно разговаривая сам с собой, произнёс он после недолгой паузы. И повторил, уже чуть слышно, – не слышали… И ещё, очень странно – они были в доспехах.

– Что вы имеете в виду?

– Что именно?

– Не слышали…

– Понимаете, враг в ущелье не слышал того, как мы уничтожали их солдат, хотя шум стоял невообразимый.

– Может быть, просто не придал этому значения? – Исида допила бокал и поставила его на простой столик, больше похожий на походный.

Почему-то Глант отметил про себя, что такой дорогой бокал как-то не вяжется с остальной обстановкой в шатре, где простота и даже безвкусица были отличительными чертами. Не вязались с ней и сами хранительницы в своих шлемах и доспехах «под золото», инкрустированных драгоценными камнями и роскошных, прошитых золотыми нитями, образующими изумительные, притягивающие взгляд рисунки, плащах. Он невольно залюбовался Исидой и та, заметив его глаза, покраснела, к большому удовольствию Сианы.

– Вы можете идти, – опустив глаза, тихо, словно ни к кому не обращаясь, прошептала первая дочь.

– Вы свободны, – твёрдо и немного вызывающе поддержала её Сиана, когда, как того требует устав, кеннатр перевёл взгляд на неё, ожидая дальнейших указаний.

Он, молча, поклонился и резко, словно был чем-то разозлён, одёрнул полог, закрывающий вход в шатёр. На мгновение остановился, будто собираясь что-то сказать, но так и не решился.

– А он довольно дерзок, как ты считаешь? – Исида всё так же стояла посреди шатра, опустив глаза.

– Я считаю, что это была бы тебе неплохая пара, учитывая его характер, – Сиана еле сдерживала смех, видя растерянность подруги.

– Давай это решим после того, как выиграем эту битву, – Исида раскраснелась ещё больше, – или я убью его.

Как ни странно, в её голосе была слышна не злость, а печаль.

Полчаса часа спустя

– Залп! Заряжай! Торопитесь, отродья Шандара! – крики офицерского состава инженеров могли, казалось, заглушить вой надвигающейся бури.

– Налегай! Все назад! Залп! Заряжай! – сгущавшийся вокруг наэлектризованный воздух сотрясали их гневные выкрики.

Они пытались добиться более точной стрельбы от своих подчинённых, но это не удавалось. Ураганные потоки воздуха, образующие перед войсками оборонявшихся маленькие смерчи, отклоняли летящие шары. Отклонения были совсем незначительными, так как шары были выпущены с чудовищной силой, но на такой дистанции, считавшейся предельной для киттар, даже они играли весомую роль. Ветер свирепел с каждой минутой, и поднятый им песок уже слепил глаза самим инженерам.

Между двумя из таких залпов, когда киттары уже были заряжены и готовились выстрелить снова, раздалась команда к остановке. Все расчёты замерли в церемониальном приветствии, увидев приближающегося к ним скорым шагом алгара Корна со свитой. Этот, ещё сравнительно не старый, но уже украшенный сединами человек прервал готового доложить старшего кеннатра и негромко отдал приказ. Офицер обернулся, сделал еле заметный взмах рукой и кеннатры расчётов бегом бросились к нему.

Корн казался сошедшим с древних фресок божеством. Высокий, статный, подтянутый, в цветах черных и стальных оттенков, с развевающимся в разные стороны под порывами ветра алым плащом он вселял уверенность одним только своим видом. Невозмутимость, с которой он выслушивал доклады своих подчинённых, была словно чем-то пришедшим из высших сфер. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он слушал их сбивчивые речи о том, что из-за смерчей шары отклоняются от цели, а туман не даёт артиллерийской разведке увидеть результатов обстрела. Теперь, когда ветер усилился и поднял с земли кучи песка и мусора, затмившие собой даже специально оставленные накануне метки, они перестали видеть даже то, насколько сильно они при выстреле отклоняются от цели.