Текст книги "Донбасс в огне. Хроника необъявленной войны. Апрель – сентябрь 2014"

Из истории украинизации региона

До середины XIX века Донбасс, как и остальная часть украинских земель, все еще оставался регионом с невысокой плотностью населения. При этом украинцы были титульной нацией – по переписи 1858 года они составляли 75 процентов населения. Русские составляли только 13,5 процента населения и проживали в тогда еще немногочисленных городах – центрах имперской администрации.

Однако в последующее столетие социокультурное лицо края изменилось до неузнаваемости. Причиной этого стали прежде всего отмена крепостного права в 1861 году и начало освоения месторождений железной руды на территории современной Днепропетровской области в 1870–1880-х годах. В первую очередь резко возрастает численность населения – если в 1860-х годах на Донбассе проживало около 400 тысяч человек и они фактически не выделялись на фоне остального населения степной Украины, то до конца 1950-х годов тут уже жило 4,8 миллиона человек, которые резко отличались в этнокультурном и социально-экономическом смысле от окружающих украинских аграрных территорий.

Главным отличием была, как уже отмечалось, плотная сеть населенных пунктов. При этом, возникая как придатки к большим промышленным предприятиям, донбасские города и поселки не имели органов местного самоуправления, что в корне блокировало развитие гражданского общества. Все решения принимали хозяева, которые очень уж напоминают нынешних олигархов. Например, Юзовка фактически была собственностью английского предпринимателя Джона Юза; руководство его металлургического завода контролировало все аспекты жизни поселка.

В отличие от классической модели урбанизации в условиях Донбасса рост численности рабочего класса осуществлялся не за счет перетока сельских жителей из окрестных сел, а путем иммиграции из-за границ края и Украины вообще. Развитие угольной, а потом и металлургической промышленности требовало десятки и сотни тысяч новых рабочих рук. При относительно высокой обеспеченности местного крестьянства землей они неохотно шли работать на заводы и шахты, где условия работы были просто ужасающие. Именно поэтому большая часть работников прибывала из перенаселенных аграрных районов, причем преимущественно российских.

Первая Всероссийская перепись населения, проведенная в 1897 году, дала крайне интересные результаты: российские губернии были родиной для 46,7 процента всех переселенцев в Донбасс, украинские – 37,9 процента, белорусские – 0,8 процента, остальные происходили из других частей империи. В то же время в отдельных районах украинское население преобладало. Так, из 507 тысяч человек, которые на тот момент проживали в Бахмутском и Славяносербском уездах, украинцев (по языку) было 55 процентов, а русских – 37 процентов. Такое положение вело к внутреннему расколу в этнокультурной структуре края на русский «город» (это понятие в условиях Донбасса включало и многочисленные рабочие поселки) и украинское «село».

Этот дуализм сохранился и до сегодняшнего дня, а смена общего социокультурного лица Донбасса осуществлялась за счет изменения соотношения частей этих двух «миров». Так, по переписи 1926 года среди сельского населения Донбасса украинцы по-прежнему доминировали (75,1 процента против 19,5 процента русских), но среди городского населения их удельный вес достигал лишь 40,4 процента. В городах украинцы быстро теряли свой родной язык. Например, в городах Луганского округа уже 26,2 процента украинцев по происхождению родным считали русский язык. В то же время аграрный север Луганской области – Старобельский округ, который не был задет ни индустриализацией, ни миграционными процессами, – сохранял прежнюю этническую структуру населения: 89,3 процента – украинцы и 10,1 процента – русские.

С началом сталинской модернизации индустриальный Донбасс превратился в образцовый «пролетарский регион». Перемещение населения, которое до этого момента было по большей части стихийным, теперь стало планомерным, да и выросло в разы. «Плавильный котел наций» теперь начал работать в полную силу. Донбасс стал своего рода «Вавилоном современности». Его предприятия теперь заполнялись не только выходцами из центральных областей России, но и других (зачастую весьма отдаленных) регионов. Поэтому нет ничего удивительного в том, что между двумя переписями (1926–1939) население края почти удвоилось, при этом городское выросло в четыре раза и составило 74 процента.

Во время Великой Отечественной войны люди по разным причинам массово покидали регион. Поэтому, с освобождением Донбасса в сентябре 1943 года, советские власти снова вернулись к массовому централизованному заселению. Однако к комсомольско-молодежным призывам и наборам теперь добавились депортации, направление репатриированных и интернированных, расконвоированных и амнистированных, поселение военнопленных.

Что касается количественных показателей, то только за 1944–1959 годы в Донбасс прибыло 7,85 миллиона человек, а выбыло 5,32 миллиона. Механический прирост населения составил 2,53 миллиона человек, а численность населения выросла больше чем на 300 процентов. Лучше всего наши выкладки подтверждают следующие таблицы:

Таблица 1

Численность и этнический состав населения Донбасса (тыс. чел.)

Таблица 2

Изменения численности и этнического состава населения Донбасса (тыс. чел., в процентах)

Таблица 3

Этнический состав населения Донбасса (в процентах)

Таблица 4

Структура этнических меньшинств Донбасса (в процентах)

Таким образом, можно утверждать, что на протяжении почти ста лет Донбасс поглощал выходцев со всей Российской империи, а потом – и СССР. У оторванных от обычного окружения людей тоталитарный режим целенаправленно искривлял систему ценностей: личность «перемалывалась», не особо важными становились национальная идентичность, родной язык, вера. В то же время на первый план выходило гипертрофированное чувство самосохранения, получение средств к существованию любыми путями.

В условиях полного контроля со стороны государства жителям Донбасса навязывались отказ от инициативы и полное подчинение государству, которое суживалось до размеров местной партийно-хозяйственной ячейки. Тем более что в руках последней был такой важный инструмент воздействия, как дифференцированное обеспечение социальными благами. Даже руководство предприятия имело реальные возможности значительно улучшить или ухудшить социально-бытовые условия своих работников, например раздавая жилье, льготы при получении кредита на индивидуальное строительство или обеспечивая товарами и продуктами. Насаждался культ «пролетария» как безмолвного исполнителя воли правящей партии и хозяйственной элиты.

В последние 50 лет процессы деукранизации региона, запущенные ранее, только углублялись, но основную роль при этом играла уже не иммиграция, а денационализация местного населения. От переписи к переписи уменьшалась часть украинцев, которые сохраняли родной язык. Например, на Луганщине по переписи 1959 года таких было 87,6 процента, а по переписи 2001 года – только 50,4 процента. Интересна и другая статистика: непосредственно в Донецке, где по переписи 2001 года проживало 493 тысячи русских и 478 тысяч украинцев, только 23 процента последних считали украинский язык своим родным.

Однако не стоит говорить о том, что Донбасс чем-то выделялся на фоне остальных регионов независимой Украины, – такая же тенденция наблюдалась повсеместно. Неспособность центральной киевской власти воспользоваться действенными механизмами интеграции Донбасса в национальное государство нашло отражение в настроениях населения региона. В 1991 и 1996 годах местные газеты «Жизнь Луганска» и «Наша газета» проводили опрос с целью определения самоидентификации жителей Донбасса. Часть тех, кто считал, что «население Донбасса – особенная общность людей, которые имеют корни и в Украине, и в России», уменьшилась с 54,9 процента в 1991 году до 45,4 процента в 1996 году. Однако это произошло не за счет подъема украинской идентичности – процент тех, кто считал, что «тут живут преимущественно украинцы», уменьшился с 16,4 до 10.[9]9
  Часть тех, кто ответил, что здесь «живут преимущественно русские и представители других народов, которые обрусели», выросла более чем втрое – с 9,4 % до 31,9 %.


[Закрыть] Украинизации региона в будущем в 1991 году ожидали 53,2 процента респондентов, а в 1996 году – только 13,3 процента.

А по-другому и не могло быть – центральная власть если и уделяла внимание Донбассу, то только в смысле контроля за местными ресурсами и предприятиями. Причем и на этом направлении Киев вскоре потерпел поражение: представители как старой управленческой номенклатуры («красные директора»), так и крупных предпринимателей Донбасса смогли найти общий язык в борьбе против ставленников киевской власти. Так, 14 мая 1997 года в результате подковерных интриг ставленник «днепропетровского» премьер-министра Павла Лазаренко глава Донецкой облгосадминистрации Сергей Поляков ушел в отставку. Его сменил Виктор Янукович, которого поддерживали и «новые донецкие» (среди которых тогда выделялся будущий олигарх и «хозяин Донбасса» Ринат Ахметов).

Все это время Донбасс в силу как своего географического положения, так и ментальных особенностей находился под плотным российским влиянием, осуществлявшимся через общественные и политические организации – начиная от Украинской православной церкви Московского патриархата и заканчивая «Русскоязычной Украиной» Колесниченко, «Украинским выбором» Виктора Медведчука, партиями «Русское единство» и «Русский блок», а также многочисленными казачьими организациями.

Как тут не вспомнить и еще одну общественную организацию, созданную в 2005 году в Донбассе, – «Донецкая республика» (учредитель – Андрей Пургин). Основной ее целью было предоставление особого статуса восточным областям Украины, которые некогда входили в состав Донецко-Криворожской Советской Республики. Свои акции сторонники «Донецкой республики» проводили под флагом с двуглавым орлом. В 2007 году по решению суда деятельность организации была прекращена. Тем не менее через два года после судебного решения активисты ДР организовали несколько митингов с требованием федерализации, на которых они объявили «суверенным русским федеративным государством» Луганскую, Донецкую и Херсонскую области Украины. В ответ правоохранительные органы Украины завели в отношении нескольких членов «Донецкой республики» уголовные дела по подозрению в свержении конституционного строя. Правда, до суда дело не дошло.

Члены запрещенной организации снова напомнили о себе летом 2012 года: представительство организации открылось при Евразийском союзе молодежи в Москве.

Именно через многочисленные «русские» партии и организации на государственном уровне регулярно всплывала проблема русского языка как второго государственного. Но для ее реального решения ни один политик не сделал буквально ничего и, как правило, придя к власти, ее просто забывал. Тема языка была стопроцентно выигрышной и по еще одной причине – за 23 года независимости Украины не предложено было приемлемого для всех решения языковой проблемы. Это признают даже украинские ученые и политологи: так, по мнению историка Ярослава Грицака, «острота ситуации вызвана тем, что украиноязычные интеллектуалы в большинстве случаев выступают сторонниками языковой, а не политической украинизации, что оказывается неприемлемым для русскоязычных граждан востока и юга Украины в целом».

На сегодняшний день сторонники единого государственного языка в Украине считают, что в стране отсутствуют какие-либо проблемы с использованием русского языка. При этом они попутно зачисляют русский язык в наследие «колониального прошлого» и называют средством влияния Российской Федерации на Украину. Немалое распространение в политических кругах получила мысль, что придание русскому языку статуса государственного будет способствовать сепаратистским тенденциям в южных и восточных регионах страны. Их оппоненты, напротив, уверены, что именно нерешенные проблемы в языковой сфере провоцируют центростремительные тенденции в государстве, а наличие официального статуса у двух или большего числа языков является распространенной практикой в современном мире. Некоторые эксперты даже указывают, что решение языкового вопроса может стать предпосылкой преодоления раскола, существующего в современном украинском обществе.

Осложнение обстановки в Украине и «Крым наш!»

Первая попытка показать позицию Донбасса была предпринята в 2004 году на фоне общественно-политического кризиса, вызванного первым Майданом. 28 ноября прошел Северодонецкий съезд «депутатов всех уровней», на котором впервые за историю независимой Украины местные политические элиты попытались заставить Киев «услышать Донбасс». Съезд имел далеко идущие последствия.

После победы В. Ющенко против участников съезда начались преследования со стороны государства, даже были открыты уголовные дела. Наиболее пострадали глава Харьковской области Евгений Кушнарев и председатель Донецкого областного совета Борис Колесников, которых власти обвинили в «сепаратизме» и «попытке насильственного изменения границ Украины» и заключили в тюрьму. Однако вскоре все уголовные дела были закрыты за отсутствием состава преступления.

«Реванш» Донбасса в 2010 году в виде избрания «своего» президента Януковича, казалось, успокоил Восток, однако взбудоражил Запад. Принятие так называемого «языкового» закона Колесниченко – Кивалова в 2012 году сопровождалось массовыми протестами. А отмена этого закона в феврале 2014 года, ставшая ключевой ошибкой новой власти, вообще спровоцировала восточные регионы на полномасштабный бунт.

События осени 2013 года в Киеве, получившие название Евромайдана, коснулись Донбасса опосредованно. Немногочисленный донецкий Евромайдан не пользовался поддержкой народа и был без труда разогнан местными активистами при молчаливом согласии милиции. Параллельно СМИ (прежде всего российские) связывали в сознании жителей Донбасса события в Киеве с беспорядками, покушением на «стабильность», ценности, насильственной украинизацией, вмешательством Америки.

Камнем преткновения для жителей восточных областей стало участие боевиков националистических организаций «Свобода» и «Правый сектор» в уличных боях против милиции в Киеве, массовый «повал» памятников Ленину, волна штурмов административных зданий в западных и центральных регионах страны. Эти факторы привели к формированию у многих жителей Востока устойчивого мнения, что евроинтеграция Украины в первую очередь приведет к потере декларируемой Януковичем «стабильности», повышению цен и уровня безработицы. Одновременно Евромайдан воспринимался как площадка для выдвижения не «своих» оппозиционных политиков и националистических движений.

Таким образом, можно смело говорить, что катализатором всех последующих событий стал Евромайдан, который обострил противоречия между Киевом и юго-восточными регионами, в частности Донбассом, где были сильны позиции президента Януковича и его сторонников из Партии регионов.

Обстановка начала накаляться 22 января 2014 года, когда по Западной и Центральной Украине прокатилась серия массовых акций протеста с незаконным занятием административных зданий, а также освобождением от должностей председателей областных, городских и районных государственных администраций. Так, по состоянию на 25 января евромайдановцами было захвачено десять областных государственных администраций. Захватчики и оппозиция заявили, что считают президента Януковича и Верховную раду нелегитимными, а потому объявляли о создании «народных рад», которые берут на себя управление регионами.

На этом фоне на Юго-Востоке было тихо: местные областные советы ограничились формальными требованиями к Януковичу «принять решительные меры и навести порядок в стране, чтобы избежать дестабилизации социально-политической ситуации и негативного влияния на экономику».

Только некоторые общественно-политические деятели робко высказывали идею федерализации Украины и децентрализации власти как возможный выход из кризиса. Впрочем, тогда их голоса потерялись на фоне взрывов и выстрелов в Киеве. В поддержку федерализации Украины выступили такие политические деятели, как губернатор Харьковской области Михаил Добкин, народные депутаты Вадим Колесниченко, Олег Царев, бывший коммунист Леонид Грач. Эта инициатива не пришлась по вкусу президенту Виктору Януковичу. 14 февраля 2014 года в интервью журналисту Виталию Коротичу он заявил, что «вопрос введения федеративной модели государственного устройства Украины на данный момент не актуален». Фактически этим самым он подписал себе как политическому деятелю «смертный приговор», потеряв поддержку как запада, так и востока страны. Уже через неделю президент был отстранен от власти (оставим в стороне, каким способом, хотя тут есть ряд серьезных вопросов). Пришедшая к власти бывшая оппозиция приступила к уголовному преследованию должностных лиц, поддерживавших идею федерализации, обвинив их в сепаратизме. В частности, уголовное дело по обвинению в посягательстве на территориальную целостность и неприкосновенность Украины было возбуждено в отношении уже бывшего харьковского губернатора Михаила Добкина.

Видя, что власть уходит у них из рук, лидеры Партии регионов решили разыграть «донецкую» карту. 22 февраля – в тот же день, когда Верховная рада официально отстранила Януковича от власти (в Киеве его уже не было несколько дней) – в Харькове был проведен Второй съезд депутатов всех уровней юго-восточных областей Украины (в основном Харьковской, Донецкой, Луганской), города Севастополя и Автономной Республики Крым. Ожидалось, что на нем выступит сам Янукович, который объявит как максимум о провозглашении независимости юго-восточных регионов и распаде Украины как государства, а как минимум – о федерализации страны.

Однако съезд пошел по непонятному для многих сценарию. Выступавшие ратовали за мир и единство Украины, а также за противодействие фашизму. Заместитель руководителя фракции Партии регионов Верховной рады Украины Олег Царев заявил, что в Украине произошел вооруженный захват власти, в связи с чем он призвал участников съезда договориться о дальнейших действиях с целью недопущения переноса политической дестабилизации из Киева на Юго-Восток – в первую очередь речь шла о Днепропетровске, Харькове, Крыме. В тексте принятой резолюции подчеркивалось: «Оппозиция не выполнила условия договора об урегулировании кризиса в Украине от 21 февраля, незаконные вооруженные формирования оружие не сдали, продолжают захватывать центральные органы власти, убивать мирных людей и сотрудников правоохранительных органов. Верховная рада Украины работает в условиях террора, угрозы оружием. Решения украинского парламента, принятые в таких условиях, вызывают сомнения в их добровольности, легитимности и законности». Констатировав, что «центральные органы власти парализованы», делегаты съезда постановили, что «на период до восстановления конституционного порядка и законности органы местного самоуправления всех уровней, Верховный совет Автономной Республики Крым и Севастопольский городской совет решили взять на себя ответственность за обеспечение конституционного порядка, законности, прав граждан и их безопасности на своих территориях», при этом областные, районные советы, Севастопольский городской совет, Верховный совет АР Крым должны были «отозвать делегированные органам государственной исполнительной власти полномочия».

Делегаты съезда призвали правоохранительные органы «обеспечить тесное взаимодействие с местными органами власти», войска – «оставаться на местах дислокации, обеспечить сохранность складов с оружием, боеприпасами и военной техникой, не вмешиваться в противостояние и конфликты», а население – «самоорганизоваться для взаимодействия с правоохранительными органами на местах». При этом ожидавшегося появления Виктора Януковича на съезде так и не произошло: президент транзитом через Харьков уехал в Донецк, а затем через Крым – в Россию.

Пожалуй, единственным результатом съезда стало фактическое утверждение георгиевской ленты символом сопротивления новым киевским властям. Вскоре ее будут носить все – от рядовых участников митингов до руководства ополчения.

По всей видимости, именно харьковский съезд стал детонатором событий в Крыму. Дело в том, что в ходе начавшегося в ноябре 2013 года политического кризиса на Украине руководство Автономной Республики Крым (АРК) сразу же поддержало позицию президента Виктора Януковича и резко раскритиковало действия оппозиции как угрожающие политической и экономической стабильности страны.

4 февраля 2014 года председатель комиссии по взаимодействию с органами местного самоуправления Владимир Клычников на заседании Президиума Верховного совета АРК впервые предложил инициировать проведение общекрымского опроса о статусе Крыма и обратиться к президенту и парламенту Российской Федерации с призывом выступить гарантами незыблемости статуса автономии Крыма.

Однако основные события развернулись после 22 февраля, когда Верховная рада Украины объявила о самоустранении от власти президента Виктора Януковича. Последовавшие после этого резкие заявления пришедшей к власти бывшей оппозиции вызвали всплеск активности политических сил в Крыму.

Причем в отличие от 1992–1994 годов эти выступления были активно поддержаны Российской Федерацией. В ночь с 26 на 27 февраля группой вооруженных лиц было захвачено здание Верховного совета и Совета министров АР Крым в Симферополе. Над зданиями были подняты российские флаги, перед зданиями были сооружены баррикады. Практически синхронно ранним утром 27 февраля были установлены блокпосты на Перекопском перешейке и Чонгарском полуострове, через которые осуществляется сухопутное сообщение между Крымом и материковой Украиной.

27 февраля решением Верховного совета Автономной Республики Крым лидер партии «Русское единство» Сергей Аксенов был назначен на пост председателя правительства автономии. При этом решение не было признано новой украинской властью. Как Сергей Аксенов, так и председатель Верховного совета Крыма Владимир Константинов заявили, что по-прежнему считают Виктора Януковича юридически легитимным президентом Украины.

Одновременно ВС АРК объявил о проведении всекрымского референдума о статусе автономии и расширении ее полномочий. С соответствующим обращением к гражданам Крыма выступил президиум Верховного совета. Согласно принятому крымским парламентом постановлению, на референдум был вынесен вопрос: «Автономная Республика Крым обладает государственной самостоятельностью и входит в состав Украины на основе договоров и соглашений (да или нет)». Голосование было запланировано на 25 мая 2014 года.

Практически сразу идея референдума получила одобрение российской стороны. Так, 28 февраля председатель комитета Государственной думы Российской Федерации по международным делам Алексей Пушков заявил, что референдум будет являться юридически обоснованной базой для изменения статуса Автономной Республики Крым в случае, если население за это проголосует, и что референдум является гораздо более легитимной формой изменения статуса территории, чем стихийный Майдан.

В тот же день депутат Государственной думы РФ Сергей Миронов внес поправки к действующему законодательству, существенно меняющие процедуру принятия новых субъектов в состав РФ, согласно которым допускалось принятие части иностранного государства (по инициативе местных органов власти или по итогам местного референдума) при отсутствии в иностранном государстве «эффективной суверенной» власти и невозможности обеспечения властями этого государства гражданских прав.

1 марта Сергей Аксенов переподчинил себе все силовые структуры республики и официально обратился к российскому президенту Владимиру Путину с просьбой «об оказании содействия в обеспечении мира и спокойствия на территории АРК», перенеся дату референдума на 30 марта. В тот же день В. Путин внес в Совет Федерации обращение об использовании Вооруженных сил России на территории Украины «до нормализации общественно-политической обстановки в этой стране». В оперативном порядке Совет Федерации свое согласие дал. Фактически был дан старт военно-технической помощи со стороны Вооруженных сил РФ, хотя этот факт поначалу отрицался Кремлем.

Первым делом отрядами крымской самообороны были блокированы украинские воинские части на территории Крыма. Это было сделано прежде всего для того, чтобы избежать вооруженных провокаций.

4 марта свое мнение по крымскому вопросу выразил президент РФ Владимир Путин, который заявил, что Россия не рассматривает вариант присоединения Крыма к России, «только сами граждане в условиях свободы волеизъявления в условиях безопасности могут и должны определять свое будущее».

6 марта 2014 года власти АРК и Севастополя объявили об изменении формулировки вопроса референдума и переносе самого голосования уже на 16 марта 2014 года. На референдум были вынесены два вопроса: «Вы за воссоединение Крыма с Россией на правах субъекта Российской Федерации?» и «Вы за восстановление действия Конституции Республики Крым 1992 года и за статус Крыма как части Украины?». Ответ на первый вопрос означал согласие на присоединение Крыма Российской Федерацией; ответ на второй – согласие на возврат к конституции Крыма 1992 года. Возможности ответить «нет» на оба вопроса предусмотрено не было. Вопрос, получивший большинство голосов, считался выражающим прямое волеизъявление населения Крыма.

7 марта 2014 года спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко на встрече с крымской делегацией заявила, что российская сторона готова поддержать решение Крыма о вхождении в РФ.

11 марта 2014 года Верховный совет Автономной Республики Крым и Севастопольский городской совет приняли декларацию о государственной независимости Автономной Республики Крым и города Севастополя. В соответствии с декларацией, в случае решения народов Крыма в результате референдума войти в состав Российской Федерации Крым будет объявлен суверенной республикой и именно в таком статусе обратится к Российской Федерации с предложением о принятии на основе соответствующего межгосударственного договора в состав Российской Федерации в качестве нового субъекта. Таким образом, отпала необходимость в утверждении поправок, инициированных 28 февраля Сергеем Мироновым (поскольку в них шла речь о принятии в состав Российской Федерации части иностранного государства), и вскоре после признания Россией независимости Крыма поправки были отозваны из Государственной думы.

Референдум был проведен в назначенный день. По данным крымских властей, на территории АР Крым 96,77 процента проголосовавших выбрало первый пункт бюллетеня, в Севастополе – 95,6 процента. На следующий день – 17 марта – результаты референдума были утверждены Верховным советом АРК и городским советом Севастополя. Одновременно Верховный совет Автономной Республики Крым провозгласил Крым независимым суверенным государством – Республикой Крым, в которой Севастополь имеет особый статус. Сразу после этого Республика Крым в лице своего высшего органа власти – Государственного совета Республики Крым – обратилась к Российской Федерации с предложением о принятии ее в состав РФ в качестве нового субъекта со статусом республики. Парламент Крыма в ускоренном порядке подготовил проект межгосударственного договора о вступлении Республики Крым в состав Российской Федерации.

В тот же день, учитывая волеизъявление народов Крыма, президент РФ В. Путин подписал указ о признании в качестве суверенного и независимого государства Республики Крым.

18 марта 2014 года Владимир Путин начал процедуру принятия новой территории, которая завершилась подписанием в Георгиевском зале Кремля межгосударственного договора о принятии Республики Крым в состав России, в соответствии с которым в составе РФ появились новые субъекты – Республика Крым и город федерального значения Севастополь.

21 марта был образован Крымский федеральный округ (КФО), полномочным представителем президента РФ в Крыму был назначен Олег Белавенцев.

2 апреля Владимир Путин подписал указ о включении Крыма в состав Южного военного округа, 11-го числа Республика Крым и город федерального значения Севастополь были включены в перечень субъектов РФ в Конституции России.

С 25 апреля 2014 года между Крымом и Украиной была установлена государственная граница России.