Текст книги "Донбасс в огне. Хроника необъявленной войны. Апрель – сентябрь 2014"

Одесский погром

2 мая было отмечено трагическими событиями в Одессе. Причем провокации были ожидаемы, так как в тот день в городе должен был состояться футбольный матч между местной командой «Черноморец» и харьковским «Металлистом» и город был наводнен футбольными фанатами – «ультрас».

Вообще стоит отметить, что в Украине футбольные фанаты – одна из самых организованных категорий молодежи. В их среде очень популярны правые идеи и украинские националистические взгляды. С началом «русской весны» возникла традиция перед каждым матчем устраивать «марш за единство Украины». Планировали такой марш и перед одесским матчем. Начаться он должен был в 15:00 с Соборной площади, причем к нему присоединились и активисты местного Евромайдана. Готовились к нему и противники – сторонники стихийного движения «Антимайдан».

Хронология событий примерно такова. За час до официального начала марша сторонники единой Украины начали подтягиваться к площади. По оценкам милиции, здесь было около полутора тысяч агрессивно настроенных людей. Многие из них были с украинскими флагами, некоторые пришли с палками, дубинками, цепями, щитами и в масках. Они скандировали: «Слава Украине!», «Смерть ворогам!», «Москалив на ножи!».

В это же время на Александровском проспекте – в квартале от Соборной площади – собирались активисты Антимайдана, разбившие на площади Куликово Поле свой палаточный лагерь.

Около 14:40 на куликовцев было совершено первое нападение. Человека, вооруженного пистолетом, удалось связать и сдать сотрудникам милиции, которые его увезли в неизвестном направлении.

По некоторым данным, примерно в это же время в среде евромайдановцев обсуждалось, стоит ли проводить запланированный марш или же готовиться к бою с куликовцами. Победило второе мнение, и когда возле Русского театра показались головные отряды куликовцев, то часть потенциальных участников проукраинского марша бросились им навстречу по улице Греческой. Начались первые встречные столкновения, в ходе которых в ход пошли взрывпакеты, дымовые шашки и дубинки.

Милиция была готова к такому развитию событий и поначалу действовала весьма активно, сумев оттеснить антимайдановцев и на некоторое время разделить противоборствующие стороны, разведя их метров на пятьдесят. Уже тогда многие отметили присутствие неизвестных в масках и с красными повязками на рукавах. Эти люди из-за спин милиции стреляли из огнестрельного оружия в сторону «ультрас» и представителей одесского Евромайдана. Причем все происходило на глазах милиционеров, которые даже не пытались предотвратить стрельбу. На многочисленных фотографиях можно видеть вооруженных людей в масках, разговаривающих с заместителем начальника одесской милиции Дмитрием Фучеджи.

Именно от неизвестных провокаторов в масках и получил смертельную пулю один из активистов одесского Евромайдана. Раненного, его отнесли на перекресток Дерибасовской и Преображенской, чтобы передать врачам скорой помощи, но он скончался от полученного ранения.

Это подогрело страсти, и проукраинские активисты начали разбирать брусчатку и бросать булыжники в своих оппонентов. Фактически начался настоящий уличный бой.

Евромайдановцы обладали явным (в три-четыре раза) численным преимуществом и занимали более выгодные позиции. В ход пошла даже отобранная у пожарных машина. Ее появление на месте столкновений весьма примечательно. По словам начальника Главного управления МЧС Украины в Одесской области Владимира Боделана, 2 мая в обед на телефон 101 поступило сообщение о возгорании автомобиля на улице Греческой. Пожарный расчет прибыл на место максимально быстро – в течение пяти минут. Однако на месте вызова пожара не оказалось. Вместо этого группа молодых людей – более пятидесяти человек – заблокировала машину и не дала ей уехать. «Выставили пожарных и силой вытащили водителя из машины, угрожая расправой, если не отдаст ключи, после чего с флагами Украины уехали на ней. В дальнейшем наш пожарный автомобиль использовался этими людьми как таран в уличных беспорядках», – вспоминал Боделан.

Ожесточенные столкновения постепенно сместились с Греческой улицы в сторону Греческой площади и улицы Дерибасовской. Прямо на месте проукраинские активистки, в том числе и совсем юные, делали коктейли Молотова, с помощью угнанной пожарной машины сторонники Евромайдана поливали противников водой.

Милиционеры пытались вывести с Греческой площади одного из раненых куликовцев, но их окружила толпа проукраинских активистов, которые предложили сжечь противника.

Часть куликовцев стремилась прорваться из окружения малыми группами, часть забаррикадировалась в торговом центре «Афина» на Греческой площади.[21]21
  Потом сотрудники милиции вывезут их из здания в автозаках и отправят в ИВС сначала Овидиопольского и Белгород-Днестровского районов, а затем в Винницкую область. Впоследствии большинство освободят под домашний арест.


[Закрыть] Кроме того, большая группа пророссийских активистов дождалась, пока основные силы украинских активистов уйдут с Греческой улицы, и покинула поле боя под градом камней, но без драки.

Около 19:00 евромайдановцы, «ультрас» и националисты под руководством Андрея Юсова[22]22
  Юсов Андрей – глава Одесской областной организации партии «УДАР» В. Кличко.


[Закрыть] общей колонной выдвинулись на Куликово Поле, чтобы уничтожить расположенный там палаточный городок. Стоит сказать, что тут в течение нескольких месяцев шел сбор подписей за проведение референдума о федерализации Украины и придании русскому языку статуса государственного. «Нас достали уже эти сепаратисты, достало, что прямо в центре города лагерь предателей, так что мы хотели их снести», – рассказал корреспонденту одного из телеканалов представитель одесских «ультрас».

Через 25 минут нападавшие были на месте. Очевидно, у них был какой-то план, так как на подходе к Куликову Полю они разбились на группы, чтобы атаковать с разных сторон.

Бой на Куликовом Поле начался сразу. В ход пошли камни, принесенные проукраинскими активистами с Греческой, и бутылки с горючей смесью. Нападавшие быстро разгромили и подожгли палатки.

Люди, находившиеся на Куликовом Поле (несколько сотен человек, в том числе множество пенсионеров), бросились в находившееся поблизости здание Дома профсоюзов (бывший обком КПСС), чтобы укрыться от разъяренной толпы.

Евромайдановцы пошли на штурм: организованные группы с дубинками и щитами проникли в здание через боковые входы. Судя по их действиям, планировка здания была известна им заранее. «Они вошли через боковой вход с левой стороны, как раз под тем окном, где мы находились, – рассказывал депутат Одесского облсовета Алексей Албу, оказавшийся в тот день в Доме профсоюзов. – Есть очень много записей, как все кричат: «Там газ, там газ, пока не заходите, потом зайдем».

Одновременно сторонники Евромайдана на площади начали стрельбу по людям в окнах и на крыше Дома профсоюзов. Очевидец событий Виктор Шапинов пришел на Куликово Поле, когда Дом профсоюзов уже окружили. «Было более тысячи человек, они кидали коктейли Молотова, пытались поджечь здание, – вспоминает он. – Были призывы к убийству, крики «Жги их». Это была озверевшая толпа. В толпе было много пьяных, об этом мало кто пишет. Люди были экипированные».

Вторит ему и другой свидетель – одессит Александр Маевский: «Все, кто мог, кто был в силах оказывать сопротивление, открывали окна и кидали в нападавших то, что попадало под руку: цветочные горшки, вазы, кофейные банки. Я находился на третьем этаже и увидел, что к зданию подходят снайперы. Я попытался в одного из них попасть кофейной банкой. В ответ мимо моей головы пролетели две пули. В меня стрелял Николай Волков, или «сотник Мыкола», которого только ленивый не видел».

Милиции на Куликовом Поле не было – она появилась намного позже, но и затем какое-то время не вмешивалась в происходящее. «Мы оборонялись всем, чем только могли: горшками от цветов, бросали из окон мебель. В ответ летели пули. Милиция стояла и ничего не делала, – рассказал Александр Маевский. – Я понимал, что надо покидать здание, но к нам уже подходили с коктейлями Молотова, кричали: «Давайте их сожжем!» Потом боевики разбили окна первого этажа, «Правый сектор» начал заходить с бокового входа… Они зашли в кабинет, в котором я искал, чем еще можно обороняться. И что меня спасло? Мое хладнокровие. Они спрашивают: «Українською мовою розмовляєш?» И я не растерялся: «Не тільки розмовляю, а й співаю». А они стоят – вооруженные до зубов, с бутылками с зажигательной смесью, с зажигалками. «Де наши?» Я ответил: «Вони на четвертому поверсі». Они ушли, а я закрылся и кричал в окно настоящим нашим: «Боевики уже в здании!» А милиционеры, как их увидели и как крики услышали, тихонько стали в уголке и стояли».

Между тем Дом профсоюзов забрасывали бутылками с зажигательной смесью, а в холл здания с помощью палок закинули несколько зажженных покрышек. Загорелся центральный вход, заблокировав находившихся внутри людей. Оставшиеся в живых куликовцы вспоминали, что когда они в коридоре здания вскрыли пожарный кран, то в нем не оказалось воды. «Когда от «коктейлей Молотова» начали загораться занавески, женщины старались их тушить. В брандспойтах не было воды, воду брали в туалете, я видел, как ее носили в пластиковых касках», – рассказывал депутат облсовета А. Албу.

Коридоры здания быстро наполнились едким дымом. В тех, кто пытался высунуться из окон, чтобы вдохнуть воздуха, стреляли с площади.

А. Маевский вспоминал: «Мы начали отходить в глубину здания, я добрался до маршевой лестницы, а боевики выбили уже все стекла на первом этаже и закинули туда 15–20 бутылок. Моментально здание наполнилось едким черным дымом. Получилось, что те, кто успел добраться до окон, разбить стекла, не растерялся, те спаслись. А старики, женщины перепугались и сгорели заживо. Некоторые выбирались на карниз, но под елками стоял снайпер. Впереди его закрывали люди с видеокамерами, которые снимали падающих из окон, специально этого снайпера прикрывая, а он с колена расстреливал людей».

«Пока строил баррикаду, под дверью пошел какой-то бело-зеленый дым. Воздух из легких вышиб моментально. Один момент думал, что задохнусь. В здании вырубилось электричество. Полностью. Не видно было ничего, дышать невозможно. Получалось дышать только через ткань. Везде шел этот удушающий дым. Дым был такой, что в метре ничего не было видно», – описывал события один из выживших куликовцев.

«Отчего им было так сложно дышать, я не могу ответить, но то, что это точно был не дым от пожара, уверен на сто процентов», – заявил через несколько дней после трагедии находившийся вечером 2 мая на Куликовом Поле начальник ГУ МЧС Украины в Одесской области В. Боделан.

«Возгорание центрального лестничного марша на первых двух этажах произошло буквально за считаные секунды, после чего последовал какой-то хлопок, и было видно, что от этого хлопка моментально затух огонь. И в эту же секунду на земле оказалось несколько человек, выпавших из здания со стороны черного входа. Большинство из них были живы и даже на своих ногах покидали это место. Но буквально через пару десятков метров падали без сознания, и их дальнейший трагический исход всем известен. Мне важно так же, как и всем небезразличным людям, понимать, кому и зачем было нужно проведение такой ужасающей акции убийства. Но я уверен, что 99,9 процента людей погибли в здании Дома профсоюзов за считаные секунды, а не задохнулись от дыма или угарного газа», – подчеркнул глава облуправления МЧС.

Из окон горящего здания, спасаясь от дыма и огня, начали выпрыгивать люди. Внизу на тех, кто не разбился сразу, а остался жив, набрасывались евромайдановцы и добивали палками и ногами.

Пожарным машинам удалось подъехать к Дому профсоюзов через 40 (!) минут после начала возгораний, хотя ближайшая пожарная часть располагается в нескольких минутах ходьбы от Куликова Поля. Дело в том, что все это время толпа не давала проехать пожарным расчетам, не пропускала их на площадь, угрожая работникам МЧС и пытаясь повторить захват пожарной машины, как это было днем на Греческой улице.

«Я был вынужден договариваться с активистами… руководителями групп бойцов, о том, что нам дадут спокойно и беспрепятственно работать, так как все мои звонки буквально с мольбой об усилении нарядов милиции для обеспечения работы спасателей на тот момент результата не дали», – написал в своем обращении «главный спасатель» Одесской области В. Боделан.

В это время одна пожарная машина все же пробилась к зданию с тыльной стороны, и подразделение приступило к борьбе с огнем и спасению людей. Пожарные начали эвакуацию из горящего и задымленного здания. «Когда стало понятно, что в здании находится гораздо больше людей, чем изначально предполагалось, я вызвал дополнительные силы и автолестницы для эвакуации людей. Это было в 20:10, – рассказывал В. Боделан. – Уже через шесть минут прибыла автоцистерна и автолестница, пожарные приступили к выводу людей из здания, выносу пострадавших и эвакуации людей по автолестнице. В ликвидации пожара и спасении людей участвовало более пятидесяти спасателей, включая двоих моих заместителей, которые сами шли в огонь и по автолестнице эвакуировали пострадавших с верхних этажей. Наши спасатели вынесли на руках и вывели более трехсот пятидесяти человек. Рискуя здоровьем, они отдавали пострадавшим свои кислородные маски, закрывали собой от агрессивной толпы».

«Я не буду склоняться к политическим обсуждениям данного происшествия, но и о том ужасе, который происходил со спасенными людьми, когда они оказывались внизу, я промолчать не могу. Их избивали, да так, что другие люди, находящиеся еще в здании, отказывались выходить», – свидетельствует В. Бо делан.

Как вспоминал один из пострадавших, агрессивная толпа кричала заблокированным в пожаре людям: «Путина зовите, пусть поможет».

«Я звонил лично начальнику УВД области Луцюку Петру Сергеевичу. Позвонил, представился, сказал, что нужно срочно организовать коридор, хотя бы для женщин. Он что-то мне ответил, я так и не понял что, я не понял, услышал ли он меня, может, сделал вид, что не услышал. Я позвонил второй раз, было то же самое, – рассказал депутат облсовета А. Албу. – Перед этим, когда мы только вошли в здание и в нас полетели первые «коктейли», как только началось первое задымление, я звонил начальнику Дома профсоюзов Вячеславу Буратынскому, спрашивал, где тут черный ход, чтобы вывести людей. Он начал кричать: «Что вы там сделали? Что вы устроили?» Он сказал, что сейчас будет там, через пятнадцать минут. Я сказал, что, пока он будет, беда может случиться. Потом он сам перезванивал, говорил: «Что вы устроили?!» Не знаю, может, он и не смог бы ничем помочь, но может, где-то сориентировал бы в здании. Так мне тогда казалось. Сейчас я понимаю, что от него помощи никакой не могло быть».

Спасенного из здания Алексея Албу избивали ногами, разбили голову. Он рассказывает:

«Когда мы вылезли, мы попали во внутренний двор, там на нас начали нападать ультраправые, пожарный попытался нас вывести. Пришли несколько человек старших, как я понял, они не были футбольными фанатами – мужики уже под сорок лет, все были в военной форме, в бронежилетах, с оружием. Их было человека три. Они стали кричать, чтобы все построились, стали срывать георгиевские ленточки с мужчин, которые были рядом со мной. Когда из внутреннего двора нас вывели, милиция сделала коридор, чтобы провести нас к автозакам. Но коридор был настолько широкий, что внутри его толпа била нас палками, арматурой, трубами, палками с какими-то крючками, у меня рука была вся в крови… Пытался протиснуться, проползти под ногами, но какой-то мужик схватил меня за ногу, начал тащить и укусил меня за ногу, у меня до сих пор остались следы, уже месяц спустя.

Эти были не местные, однозначно, потому что у них был характерный неодесский говор. А когда уже я вылез, там стояли местные, они меня узнали, и начали добивать. Там мне голову и пробили. Но когда я упал, несколько милиционеров поставили свои щиты у меня над головой, за что я им очень благодарен, потому что, если бы не они, может, нас бы уже не было в живых. После этого нас бросили в одну кучу, где мы пролежали не помню сколько времени, может, пятнадцать минут, может, двадцать. Были там очень сильно избитые люди, были кто поменьше. Это были те, кого били трубами и палками, когда они вырвались. Одному парню, я точно знаю, подбросили патроны. Он лежал без сознания, у него начали рыться по карманам и «нашли» патроны. Но в здании ни у кого огнестрельного оружия не было, тем более у этого человека, я его знаю лично, он не мог взять его в руки даже теоретически».

Милиция наблюдала это, но практически не вмешивалась. То же самое было и с другими ранеными куликовцами, которым удалось выбраться из Дома профсоюзов.

Приехали машины скорой помощи, но из-за агрессивной толпы врачи опасались подходить к зданию. По свидетельствам очевидцев и милиционеров, только на площади перед зданием Дома профсоюзов лежало около двадцати трупов.

Около 20:40 на площадь приехали автозаки, и раненых, в том числе и тех, кто был в тяжелом состоянии, начали грузить в них. Проукраинские активисты окружили машины и не давали им уехать. «На моих глазах с другой стороны здания почти убитых одесситов за шкирку тянули, как котят, и закидывали в «автозаки», – рассказал свидетель Александр Маевский.

Находившийся на Куликовом Поле Виктор Шепинов рассказал, что людей, которым удалось выбраться из здания, «сначала избивали, а потом куда-то оттаскивали. Больше везло тем, кого успевала взять в кольцо милиция, но их тоже били сзади».

Пожар в Доме профсоюзов был потушен за 45 минут. Около 21:00 возле центрального входа в здание выстроился милицейский кордон. Евромайдановцы не расходились, ожидая, пока из здания выйдут все укрывшиеся там люди. Стены дома были исписаны неонацистскими лозунгами, стекла разбиты.

Трагедия 2 мая 2014 года в Одессе унесла жизни сорока восьми человек: сорок три из них погибли вечером и в ночь трагедии, пять – скончались в больницах в последующие дни.

Славянский гамбит

Рано утром 2 мая части Национальной гвардии при поддержке бронетехники и вертолетов атаковали блокпосты на подступах к Славянску. Начался новый штурм. Почти сразу военными был занят блокпост в поселке Былбасовка, а позднее – телецентр на горе Карачун. Впоследствии были отбиты десять блокпостов, а сторонники «народного мэра» Пономарева были оттеснены к центру, где начали возводить новые баррикады.

Однако потери украинских вооруженных сил были очень велики. Так, из ПЗРК были сбиты два боевых вертолета Ми-24 и поврежден транспортный Ми-8. Из двух экипажей вертолетов Ми-24 (шесть человек) погибли пятеро. Шестой вертолетчик раненым был подобран повстанцами и доставлен в городскую больницу.[23]23
  Позднее, в рамках обмена пленными он был возвращен.


[Закрыть]

В ночь на 3 мая штурм города возобновился. По рассказам очевидцев, перестрелка шла в районе поселка Ясногорка, где невооруженной толпой и повстанцами была заблокирована колонна из БТР и военной техники 95-й отдельной аэромобильной бригады. В результате ночного боя, по некоторым данным, погибли два силовика и десять повстанцев.

К вечеру 3 мая повстанцы заявили о том, что под их контролем остался лишь центр Краматорска, а их штаб теперь контролируют бойцы Нацгвардии Украины. Также было освобождено управление СБУ. Местная пресса сообщала о том, что украинские военные заняли все блокпосты вокруг города и телецентр, где было восстановлено вещание украинских каналов.

Между тем утром 4 мая повстанцы заявили, что восстановили контроль над Краматорском и рядом других ключевых городов Донецкой области. На следующий день боевые действия под Славянском возобновились. Наиболее напряженная ситуация была в поселке Семеновка, где в результате боя украинские войска потеряли четырех человек убитыми, а со стороны местных жителей погибло двадцать человек. Около полудня повстанцы из крупнокалиберного пулемета сбили еще один вертолет Ми-24.

Начиная с 5 мая противостояние в Славянске перешло в фазу позиционного, когда, получив под контроль господствующую высоту Карачун, украинские военные смогли подтянуть достаточное количество артиллерии, вступая в периодические перестрелки с ополченческой САУ «Нона» и минометными расчетами. При этом огонь украинцы вели как по блокпостам повстанцев, так и по жилым домам.

Вот характерные воспоминания жителей Славянска: «Снаряд попал в дом, который находится напротив Центрального рынка. Он разгромил подъезд, около него сидела женщина, ей оторвало голову. Еще пострадали двое – одному из мужчин оторвало ноги, а второго увезли с ранениями в больницу. Потом я пошла с рынка домой, опять взрыв, меня кинуло под дерево. Разбомбили мебельный цех… там сейчас все горит».

Вечером 3 мая в центре Мариуполя началась стрельба, переросшая ночью в полномасштабный вооруженный конфликт. Причины и ход событий до сих пор не до конца ясны. Местные жители были твердо уверены, что в городе началась активная фаза антитеррористической операции. В частности, сообщалось, что неизвестные люди в черной форме и масках без опознавательных знаков штурмуют здание городской администрации. Собравшимися горожанами были подожжены автомобильные покрышки, затем загорелось здание Приватбанка, автомобиль, были разбиты стекла в салоне шуб, разгромлено представительство кандидата на пост президента Украины Петра Порошенко. Вместе с тем за ночь в больницы города люди с огнестрельными ранениями не поступали. По информации медиков, пострадало четыре человека (перелом руки у женщины, сердечный приступ у мужчины, ушибы, ссадины).

По официальной версии милиции, в 15:00 3 мая на блокпост военнослужащих Вооруженных сил Украины в поселке Рыбацкое приехали несколько граждан с продуктами питания для военных, в которых, как потом оказалось, было снотворное. После того как пятеро военнослужащих оказались в беспомощном состоянии, их вместе с оружием (автоматы, гранатомет, пулемет) захватили в плен около двадцати человек на трех машинах. Пленников и оружие отвезли в горсовет, контролируемый представителями ДНР. Милиция провела переговоры, и заложники были освобождены. Однако оружие активисты отдавать отказались. Начались выстрелы, поджоги. После ночных событий по подозрению в поджогах были задержаны трое граждан, но оружие так и не было найдено.

6 мая в Мариуполе произошли новые столкновения. В тот день начали поступать сообщения о перестрелках в районе аэропорта, которые в очередной раз были восприняты как начало штурма города, на тот момент находившегося под формальным контролем ДНР. Очевидцы рассказывали о появлении «людей в черном», которые впоследствии оказались бойцами военизированного формирования, которое спонсировал украинский политик радикального направления Олег Ляшко.

Сторонники федерализации начали жечь покрышки возле горсовета на проспектах Ленина и Нахимова. Вечером возле блокпоста в районе Мангуш произошло боестолкновение между повстанцами ДНР и бойцами только что созданного добровольческого батальона милиции спецназначения «Азов». В результате боя один повстанец был убит, а министр обороны самопровозглашенной республики Игорь Какидзянов взят в плен.

В ночь с 6 по 7 мая в центре Мариуполя произошли вооруженные столкновения между местными силовиками и сторонниками ДНР. Тогда же бойцы отряда Ляшко атаковали базу повстанцев в окрестностях Мариуполя, где смогли захватить большое количество оружия и боеприпасов.

Утром 7 мая украинские силовики произвели зачистку горсовета Мариуполя от активистов с применением слезоточивого газа. Все находившиеся в здании активисты были арестованы. Однако основные события в Мариуполе развернулись в День Победы 9 мая. Сам ход событий пока восстановить невозможно – слишком мало источников, однако некоторые моменты стоит озвучить. Так, в ходе противостояния повстанцы захватили одну неисправную БМП и отбуксировали ее к горсовету (позже она была сожжена). Однако настоящий бой произошел в районе городского отдела милиции. Здесь был тяжело ранен командир части Национальной гвардии Сергей Савинский и убит заместитель командира батальона территориальной обороны Днепропетровской области Сергей Демиденко.

В тот же день украинскими военными были обстреляны, убиты и ранены несколько гражданских жителей. При этом нельзя не отметить, что многие жители были настроены агрессивно по отношению к военнослужащим, некоторые вели себя провокационно, со стороны мариупольцев даже был человек с пистолетом (возможно, провокатор). Журналист издания «Вести. Украина» так описывал происходящее: «К милиции сбежалось огромное количество народа. Некоторые из собравшихся, как мне показалось, не верили в то, что могут быть убиты: подняв руки, с громкими криками и матом они шли на нацгвардейцев, не обращая внимания на предупредительные выстрелы. Свое черное дело сделал и алкоголь – почти все собравшиеся, в том числе и женщины, были «под градусом»…»

После дневных столкновений военные ушли из города, рассредоточившись по многочисленным блокпостам, окружающим город, оставив Мариуполь полностью под контролем демонстрантов. Милиции в городе тоже не было, поэтому вакханалия продолжалась всю ночь 10 мая – так, было подожжено здание Мариупольского городского совета, неизвестными разграблено три оружейных магазина.

11 мая 2014 года на Донбассе произошло событие, которое стороны конфликта оценивают диаметрально противоположно и которое, безусловно, способствовало дальнейшей быстрой эскалации конфликта. Речь идет о референдуме о государственном статусе региона. О подготовке референдума впервые было объявлено 10 апреля. Тогда же начали формироваться центральные избирательные комиссии (ЦИК), как в Донецке, так и в Луганске. Реакция международного сообщества на объявленное мероприятие была резко отрицательной. Даже российский президент В. Путин 7 мая высказался за перенесение даты референдума на более поздний срок.

Однако власти самопровозглашенных республик приняли решение не отменять референдум и признать его результаты при любой явке. По словам главы ЦИК ДНР Р. Лягина, в Донецкой области ополченцы контролировали 22 окружные комиссии, созданные для проведения выборов президента Украины 25 мая, а также дополнительно создали 53 территориальные и 1527 участковых избирательных комиссий.

На рассмотрение жителей Луганской и Донецкой областей был вынесен единственный вопрос на двух языках (русском и украинском): «Поддерживаете ли вы акт государственной самостоятельности Донецкой (Луганской) Народной Республики?» Внизу предлагались два варианта ответа: «Да», «Нет».

Хотя работу избирательных участков планировалось организовать 11 мая с 08:00 до 22:00, в ряде населенных пунктов референдум начался раньше. Так, на двух округах в Мариуполе голосование началось 9 мая «в связи с обострением ситуации в регионе». На избирательном участке № 32 города Донецка референдум начался 10 мая.

Стоит отметить, что в день голосования открылось небольшое количество избирательных участков. Так, в Мариуполе – всего четыре, на весь Амвросиевский район – всего один. В то же время открылся участок в Москве, где могли проголосовать люди с украинскими паспортами и пропиской в Донецкой и Луганской областях. В западных районах Донецкой области и северных Луганской, которые находились под контролем украинских силовиков, референдум, естественно, не состоялся.

Стремительная организация плебисцита не могла не отразиться на его легитимности. В большинстве городов и поселков, которые контролировали власти ДНР, чиновники отказались выдавать списки избирателей, поэтому комиссии (которые на 90 процентов состояли из бюджетников) получили так называемые «пустографки», куда записывали всех пришедших независимо от места проживания. Случаи голосования и «за того парня» были нормальным явлением, как и голосование сразу на нескольких участках.

По предварительным данным на 12 мая, объявленным председателем ЦИК Донецкой Народной Республики Романом Лягиным, от общего количества проголосовавших[24]24
  Явка, по сообщениям правительства ДНР, составила 74,87 % от общего количества избирателей Донбасса.


[Закрыть] за проголосовали 89,07 процента, против – 10,19 процента, а 0,74 процента бюллетеней были признаны недействительными.

12 мая 2014 года, теперь уже в соответствии с результатами состоявшегося референдума о самоопределении и на основании декларации о независимости от 7 апреля, была провозглашена суверенная Донецкая Народная Республика. В тот же день сопредседатель временного правительства ДНР Денис Пушилин зачитал «воззвание ДНР», в котором содержалась просьба к руководству Российской Федерации рассмотреть вопрос о вхождении республики в состав России.

12 мая МИД Украины, в свою очередь, выступил с заявлением, в котором прошедший референдум был назван незаконным и нелегитимным, а также привел данные опроса общественного мнения в восточных регионах, сделанного исследовательским центром New Research Center в апреле 2014 года, согласно которому 70 процентов жителей восточных регионов предпочитают жить в единой Украине. В министерстве выразили уверенность, что «подавляющее большинство местных жителей – настоящие патриоты и сторонники единого и неделимого Украинского государства – запуганы вооруженными пророссийскими террористическими бандформированиями и, опасаясь за свою жизнь, не могут свободно высказывать свое мнение, отличное от позиции боевиков и их коллаборационистов».

12 апреля на политическую сцену Донбасса вышел командир славянского ополчения Игорь Стрелков. В своем выступлении он заявил, что принял должность командующего вооруженными силами Донецкой Народной Республики, и объявил о введении режима «контртеррористической операции» (КТО). В изданном Стрелковым приказе № 1 содержалось обращение к Российской Федерации «принять адекватные ситуации меры к защите населения ДНР, включая возможность ввода контингента миротворческих сил со стороны восточной границы». Также было заявлено, что «в рамках КТО все боевики украинских неонацистских группировок (имелись в виду Национальная гвардия Украины, «Правый сектор», батальон Ляшко, батальон «Донбасс» и др.) подлежат задержанию, разоружению, а в случае вооруженного сопротивления – уничтожаются на месте».

Приход к командованию отрядами ополченцев человека с богатым военным прошлым практически сразу изменил характер боевых действий – они стали более интенсивными. Уже 13 мая впервые за время конфликта ополченцы организовали засаду на колонну снабжения ВСУ. Недалеко от села Октябрьское (20 километров от Краматорска) боевикам удалось сжечь один БТР и один ГАЗ-66 с минометной установкой. В ходе боя погибло семеро десантников. Потери повстанцев составили двое погибших.

Анализируя и сопоставляя различные источники, можно с большой степенью достоверности восстановить события того дня. Пользуясь ослаблением бдительности со стороны силовиков, группа подготовленных бойцов численностью до двадцати человек в ночь с 12 на 13 мая просочилась сквозь периметр оцепления и выдвинулась к селу Октябрьское. По всей видимости, в их распоряжении были свежие разведданные и проводники из местных жителей. Иначе сложно объяснить, почему они смогли выбрать для засады весьма удачное место – мост перед Краматорским водохранилищем. Тут ополченцы разделились: за мост и назад, вдоль дороги были отправлены две пары наблюдателей с УКВ-радиостанциями, а остальные участники засады рассредоточились перед мостом в «зеленке» по одну сторону от дороги.