Текст книги "Повелители Тьмы"

Повелители Тьмы
Виктор Шеметов

На обложке: Деталь с фрески «Антихрист», Осоговский монастырь

© Виктор Шеметов, 2023

ISBN 978-5-0059-3311-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

I

Архимед открыл принцип, что объём вытесненной воды равен объёму тела, погружённого в воду, купаясь в ванне. Ньютон открыл закон всемирного тяготения, когда ему на голову упало яблоко. Ярослав Лопатин открыл новый способ создания искусственного интеллекта, когда получил в Телеграмме сообщение от девушки Ксюши с весьма фривольными фото в профиле. Он начал беседу, но почти сразу понял, что отвечает ему запрограммированный «чат-бот», цель которого – заманить на сайт оказания сексуальных услуг. И тут молодого человека осенило: «Все что сейчас понимают под искусственным интеллектом – жалкая пародия. Те же самые обычные компьютерные программы, только с весьма ограниченной способностью к „обучению“ самих себя и с опцией немного изменять своё „поведение“ в зависимости от обстоятельств, не более того. Все эти существующие на данный момент нейросети пытаются имитировать принципы работы человеческого мозга, но получается либо слабо, либо вообще никак. Нужен принципиально другой подход. Надо соединить компьютер с мозгом, сканировать мозговую активность в онлайн-режиме и сделать ее как бы матрицей для работы компьютера. То есть сам мозг человека должен обучить нейросеть по-настоящему мыслить».

Перед внутренним взором Ярослава тут же явился примерный общий дизайн системы, состоящей из трех звеньев. Первое звено – имплантированные в мозг чипы в режиме реального времени «считывают» электрические импульсы мозга, собирают всю информацию о мозговой активности. Информация от чипов поступает ко второму звену – прибору, который «расшифровывает», интерпретирует все эти импульсы и создает как бы цифровую голограмму» работы мозга. И уже с этим девайсом-дешифратором связано третье звено – искусственный интеллект компьютера. Однако, созданная таким образом нейросеть предполагает гигантское количество параллельно идущих процессов. Если попытаться разместить все необходимые для обработки параллельных процессов элементы на обычной кремниевой пластине, то занимаемое ими пространство окажется настолько большим, что на пластине не хватит места для размещения вычислительных цепей. Где выход?.. Выход в том, чтобы соединять элементы с помощью световых лучей. То есть это будет оптическая нейросеть. Пути передачи данных световыми лучами могут быть расположены в трех измерениях, могут работать одновременно, тем самым обеспечивая огромный темп передачи данных.

Ярослав заинтересовался темой искусственного интеллекта (ИИ) еще год назад, после окончания факультета информатики Политехнического Университета. Занимаясь программированием, он осваивался в том числе и в сфере написания программ ИИ. Но механически мыслящим программо-писателем он не был. Умелый практик, молодой человек в тоже время обладал теоретическим складом ума и качествами исследователя. Именно по этой причине пришедшая к нему идея не могла просто так отложится в его мозгу и не найти выход. Лопатин стал ходить по своей однокомнатной квартире, которую он снимал в новом, современном доме на Дальневосточном проспекте в Санкт-Петербурге и обдумывать научную статью с изложением своей концепции и аппаратной модели нейросети. Был уже вечер, начало декабря, за окном стояла тьма, холод, падал снег. Составив в голове план статьи, Ярослав сел за компьютер и стал писать. Он работал над этой статьей три дня, с утра до вечера и, когда она была готова, отправил ее в несколько российских научных журналов. Немного подумав, решил перевести работу на английский и послать ее в солидный англоязычный журнал, издающийся в Америке. Перевод занял немного времени, английским он владел в совершенстве, в свое время один семестр учился по программе студенческого обмена в Канаде.

Из редакций российских журналов ему пришло всего два ответа-отписки. Редакторы писали, что статья интересная, но опубликовать ее они не могут, так как «не их формат». По правде сказать, Ярослав не рассчитывал на какой-либо громкий эффект от своей статьи. У него не было ни известного имени в соответствующих кругах, ни каких-либо опубликованных научно-технических работ, ни ученой степени, ничего, кроме его ума. Он изложил свои идеи потому, что считал, что так надо сделать, что это его моральный долг. Чувство долга ему привил отец, профессор теоретической физики, относившийся к своему делу как к своего рода религиозному служению. Отец умер от инфаркта менее года назад и после его смерти Ярослав по-настоящему повзрослел. Несмотря на то, что молодой человек не ожидал быстрой славы, отписки из журналов раздосадовали его. Ведь работа изобиловала серьёзной научной аргументацией, математическими расчетами и описанием модели, а к нему, по всей видимости, отнеслись как к очередному изобретателю «вечного двигателя».

Но потом наступило утро, когда раздался звонок.

– Халло, вы говорите по-английски? – медленно выговаривая слова спросил на языке Шекспира мужской голос.

– Да.

– Здравствуйте, меня зовут Фрэнк Фитцджеральд, могу ли я услышать Ярослава Лопатина?

– Это я, – ответил Ярослав.

– Очень приятно, я представляю международную компанию «Ultimate Solution» со штаб-квартирой в США. Мы занимаемся разработкой программного обеспечения, и в том числе искусственным интеллектом. К нашим специалистам случайно попала Ваша статья и мы были просто восхищены ею. У нас есть к вам предложение. Могли бы мы с Вами встретится и обсудить?

– Хм, ну давайте. Можно и встретится.

– Прекрасно! Я остановился в «Гранд Отель Европа» на Невском проспекте. Если Вы не возражаете, мы можем встретиться там.

– А, Вы уже здесь, в Петербурге? Давайте, а когда?

– Вас устроит сегодня в семь вечера? Я встречу Вас в холле отеля.

– Хорошо. Я буду.

После разговора с Фрэнком Ярослав поискал в интернете информацию об «Ultimate Solution». Такая фирма действительно существовала, у нее был сайт, на котором, впрочем, было очень мало информации. Зарегистрирована она была в Бостоне, на Восточном побережье США. Ярослав был в холле гостиницы ровно в семь, он ненавидел опаздывать, считал это не вежливым. Фрэнк оказался изыскано и дорого одетым джентльменом лет 45-ти. Худой и высокий, с ухоженной черной бородой и усами – по внешнему своему виду и манерам он ничем не отличался бы от типичного менеджера западной фирмы при хорошей должности, если бы не странная, даже немного пугающая неподвижность глаз. Он почти не мигал, почти все время смотрел как будто бы в одну точку перед собой. Странным было также и то, что американец очень медленно выговаривал слова, походка его была тяжелой, мимика скудной. Фитцджеральда сопровождали двое крепких мужчин в одинаковых темно-синих пиджаках. Ярослав решил, что это охрана.

Обменявшись приветствиями, Ярослав и Фрэнк прошли в бар отеля и уселись за свободный столик. Мужчины в темно-синих пиджаках расположились поодаль, в креслах у стены, так, чтобы им было видно собеседников.

– Позвольте мне угостить вас. Не возражайте пожалуйста, все это за счет нашей компании. Что Вы предпочитаете, коньяк, виски? – спросил Фрэнк

– Я бы не отказался от обычного черного чая.

– Хм… А я, пожалуй, закажу себе французский коньяк, здоровье пока позволяет, – Фрэнк улыбнулся, но улыбка этого человека настолько диссонировала с его остекленевшим взглядом, что выглядела несколько жутковато.

Когда принесли чай и коньяк, Ярослав наконец задал вопрос, который интересовал его с того времени, как ему позвонил американец:

– Скажите, мистер Фитцджеральд, а как в вашей компании узнали обо мне? Я посылал свою статью в англоязычный журнал, но ведь она не была опубликована.

– О, это очень просто. Человек, который сотрудничает с нашей фирмой, работает в редакции журнала. Через него проходит все новые статьи, присылаемые в редакцию. Он информирует нас о самом интересном и важном по нашей тематике.

– Агент? Вы посылаете в редакции шпионов? Хотя, наверное, все компании посылают туда шпионов.

– Шпион – это слишком сильно сказано, – Фрэнк опять улыбнулся своей страной улыбкой, – Скажем так, дружественный нашей компании информатор.

– Хорошо, но почему тогда статья не была опубликована, если она интересная и важная?

– Хм… Знаете ли, есть такие вещи, ознакомление с которыми широкого круга людей преждевременно, пока они не стали реальностью. Понимаете, такие научно-исследовательские разработки как ИИ требуют больших ресурсов, единого руководства, единого плана. Только тогда результат будет достигнут максимально быстро. А ещё они требуют тишины. В эпоху интернета мы – технологи и изобретатели забыли, что есть такое понятие – технологическая тайна. Не государственная, а именно технологическая, коммерческая тайна. А ещё существуют плохие парни. Подумайте, что будет, если статью прочитали бы какие-нибудь специалисты, которые служат «плохим парням» … Как я уже сказал, нам очень понравилась Ваша статья. Ваш подход к проблеме. Мы знаем, что Вы – исследователь и программист высшего класса. Таких специалистов нельзя упускать. В связи с этим наше руководство официально предлагает Вам заключить контракт на работу в нашей компании. Мы – очень солидная фирма, у нас очень высокая капитализация и мы можем предложить Вам очень, очень хорошие условия.

– И какие условия? – спокойно спросил Ярослав, отхлебнув чай из фарфоровой кружки, разрисованной японским пейзажем.

– Мы предлагаем зарплату 200 тысяч долларов в год. Это намного выше среднего уровня зарплаты программиста в США. Ежегодный оплачиваемый отпуск с туром по Вашему выбору в любую страну за счет компании. Научно-исследовательский центр нашей компании по разработкам, связанным с ИИ, расположен в Берлине. Так нам удобнее по ряду юридических и финансовых причин. Соответственно, вам придется работать в Берлине. И очень важно, что аренда квартиры, коммунальные расходы, интернет и связь будут оплачиваться за счет компании. И сверх этого – премии и другие поощрения. Я уполномочен подписать с Вами контракт. К работе можете приступить сразу же после подписания контракта и приезда в Германию.

– Да. предложение действительно заманчивое… А как с рабочей визой? У меня есть только Шенгенская туристическая. А оформлять рабочую визу положено находясь здесь, в России. И это совсем не скоро, как я знаю.

– О, насчет этого не беспокойтесь, – заявил Фрэнк, – мы быстро оформим на Ваше имя паспорт какого-нибудь островного государства, Сент-Китс и Невис или Антигуа и Барбуда, и рабочую визу вы получите уже не в России, а в Германии.

Ярослав подумал: «Да, похоже, что они действительно готовы раскошелится. Такой офшорный паспорт стоит порядка 200 тысяч долларов. Черт возьми, я на самом деле их сильно заинтересовал». С одной стороны он был горд, с другой – в этой внезапной щедрости было что-то настораживающее. Однако, не в характере Ярослава было опасаться чего-то неопределенного. Предложение было слишком заманчивым, открывало перед ним большие перспективы на будущее. И поэтому он сказал:

– Ок. Я согласен.

– Отлично! Знаете Ярослав, я был уверен, что Вы согласитесь. Поздравляю Вас. Я сегодня же скину Вам на емейл текст контракта. Только обратите внимание на ряд условий по безопасности.

– Каких условий?

– О, сущие пустяки. Стандартные условия, которые практикуются в случаях эксклюзивных контрактов. Мы не работаем на правительство и не занимаемся ничем секретным. Просто защита от недобросовестных конкурентов, чтобы внутренняя информация не попала к ним в руки. По условиям контракта, как в работе, так и вне работы Вы можете пользоваться только предоставленными нами устройствами – нашим ноутбуком, компьютером, смартфоном. Вы же не передумаете из-за таких, чисто формальных мелочей?

Ярослав уже принял решение и сказал, что не передумает. На следующий день Фитцджеральд явился в его квартиру, в сопровождении тех же мужчин, что были с ним в отеле. Ярослав подписал контракт и сказал американцу, что через несколько дней готов вылететь в Берлин. Он был рад, что работать ему предстоит в этом городе, который он уже несколько раз посещал и который ему нравился. Фрэнк заверил нового сотрудника, что компания немедленно приступает к поиску подходящей квартиры.

II

Через три дня после подписания контракта на имя Ярослава ускоренной почтой пришла банковская карточка с внушительной суммой от «Ultimate Solution». А еще через пять дней, закончив все дела в Петербурге, он сходил с трапа самолета в берлинском аэропорту Шёнефельд. Арендованная для него просторная двухкомнатная квартира располагалась на площади Софи-Шарлотте-Платц в западной части города. На следующий день после заселения, в его новом жилище появился Билл Ботрайт, лысый, низкорослый и коренастый господин средних лет. Ботрайт не был ни программистом, ни ученым. Он был менеджером – руководителем берлинского отделения компании.

– Ну, как Вы здесь устроились? Может есть какие-либо неудобства, пожелания? – спросил он на английском, удобно расположившись в обтянутом черной кожей массивном кресле.

– Спасибо, все хорошо, – ответил Ярослав.

– Отлично, тогда перейдем к делу. Проект, над которым работает наша команда и к которому сейчас подключились Вы, называется проект «Геката», – Ботрайт сделал паузу и Ярослав воспользовался ею, чтобы поинтересоваться:

– Почему «Геката»?

– Видите ли, наш босс, Вы ведь уже о нем слышали, Крис Элфорд, имеет хобби – изучение мифологии народов мира, мистических учений и всяких таких вещей. Хотя, как настоящий американец, он очень практичный человек. Просто увлечение в свободное время, для отдыха мозга. Ну вот, ему понравилось это название, Геката, по имени древнегреческой богини лунного света и магии.

– А, понятно.

– Так вот, – продолжил Ботрайт, – задача проекта – создать самую совершенную в мире систему искусственного интеллекта. Мы уже довольно далеко продвинулись в этом направлении. Мы шли именно тем путем, который Вы изложили в своей статье – путем построения работы ИИ на матрице работы мозга. Скажу больше – мы уже создали первую опытную модель нейросети. Но наша работа зашла в тупик. Мы столкнулись с такой проблемой, что нейросеть на кремниевых пластинах не может справится с обработкой такого количества параллельно идущих процессов. И тут мы узнали о Вашей статье. Ваше решение проблемы, оптическая нейросеть – это прорыв, это то, что нам нужно. Теперь нам с вами остается только реализовать эту идею технически. А это не так легко. Создаваемая нами нейросеть должна анализировать огромное количество данных, огромное количество факторов. И весь этот анализ данных и факторов должен работать на один результат – предложение оптимальных решений сверхзадачи.

– Хм, а какова, в общих чертах, сверхзадача? – с любопытством спросил Ярослав.

– Сверхзадача лежит в области управления процессами, – Ботрайт внимательно посмотрел на Лопатина, затем перевел взгляд на висевшую на стене весьма качественную репродукцию картины Эндрю Уайета «Мир Кристины» и продолжил, – Я буду Вашим непосредственным руководителем. И, в свою очередь, я буду докладывать о вашей работе непосредственно боссу, Крису. Надеюсь, что с Вашим приходом в нашу команду мы быстро продвинемся вперед, – Билл бросил на Ярослава многозначительный взгляд.

Ярослав с жаром принялся за работу. Фактически он стал руководителем команды программистов – молодых людей из Европы, Америки и Индии, работавших в берлинском научно-исследовательском центре «Ultimate Solution». Еще несколько человек работали над проектом «Геката» удаленно, находясь в разных городах Европы. Ознакомившись с технологическим бэкграундом проекта и текущим состоянием дел, Ярослав увидел, что необходимо улучшить способность чипа-импланта правильно считывать сигналы мозга. Было очевидно, что для решения этой задачи не обойтись без привлечения дополнительных специалистов – нейробиологов и других медиков, а также физиков и технических специалистов. Хельма, молодая 23-летняя девушка, была единственной представительницей прекрасного пола в команде и Ярослав поручил ей отобрать самых лучших из тех, кто могли бы работать на «Ultimate Solution». Девушка прекрасно справилась с порученным ей заданием. Ярослав видел, что Хельма отнюдь не глупа. Но кроме того, она была еще и красива – длинные светлые волосы, тонкая талия, голубые, искрящиеся радостью жизни глаза и немного вздернутый носик… Ее мягкий и приятный в общении, но твердый и решительный в делах характер также понравился молодому человеку. Сам не замечая того, он все более и более становился к ней неравнодушен, ему было приятно смотреть на нее, разговаривать с ней. И через какое-то время он осознал, что влюбился. Когда он стал внимательно присматриваться к ее эмоциям во время их общения ему показалось, что девушка также, со своей стороны, проявляет интерес, не только по рабочим вопросам, но и лично к нему, Ярославу Лопатину. Он пригласил ее в кафе и Хельма обрадованно приняла приглашение. А на следующий день Ярослав предложил сходить в оперу, где в тот день давали «Манон Леско». Хельма согласилась. После представления они долго гуляли по заснеженным берлинским улицам, и Хельма провела эту ночь не у себя, а в квартире Ярослава…

III

В середине апреля Ярослав решил съездить на два дня в Познань. Здесь жил Кшиштоф, один из наиболее способных сотрудников в группе программистов, занимавшейся ИИ и Ярослав хотел лично познакомится с ним, обсудить свои новые идеи по проекту, а заодно немного развеяться. Он любил путешествовать, путешествия нередко пробуждали в нем новые, оригинальные мысли. Он выехал в этот польский город всего в двухсот пятидесяти километров от Берлина рано утром на такси, заранее заказав дорогой номер в отеле «Шератон», недалеко от Старого города. Решив идти к Кшиштофу позже, сначала заселился в номер отеля, потом заказал такси до площади Старого Рынка, погулял немного по улицам Старого города, вернулся в отель, пообедал и направился к своему коллеге. Тот жил не слишком далеко от «Шератона», в Ежице, западном районе Познани, и Ярослав решил пройтись до него пешком, пользуясь GPS-навигатором на смартфоне.

Было тепло и солнечно, на деревьях уже распускалась листва. Он шел по тихой улице, смотря прямо перед собой и обдумывая текущие проблемы проекта. Вдруг… Большая, трехлитровая открытая банка с краской упала прямо перед ним, всего в полуметре. Густые брызги белой краски облили дорогие лакированные черные туфли и модные эксклюзивные джинсы. Ярослав бросил взгляд на верх. На третьем ярусе лесов, окружавших старинное здание, стояли, наклоняясь через металлическую стяжку—перила и смотря вниз, на Ярослава, мужчина на вид далеко за 50 лет и молодая девушка лет 20.

– Бл… ть! Вы что с ума спятили? – гневно закричал Ярослав по-русски. Потом, уже чуть спокойнее добавил по-английски: – Hey! You there, come on, come down!

Две фигуры отлепились от перил и направились вниз. Обстоятельства же, которые привели к падению краски были следующие. Марк Минимович, местный декоратор-граффитист, раскрашивал, стоя на лесах, здание. Студентка Университета Искусств в Познани, Алиса Киндзмараули, его юная жена, помогала ему. Они недавно поженились, девушка часто испытывала приступы сильного физического желания и всячески пыталась «завести» своего пожилого мужа. Вот и на этот раз, дабы пробудить слабеющую от возраста чувственность декоратора, она предложила ему заняться «любовью» в необычной обстановке, уединившись в подсобном помещении на первом этаже. Игривый тон и похотливая улыбка, с которыми было сделано это предложение возымели действие на Минимовича. Он положил валик на леса и повернулся к Киндзмараули. Та, увидев его возбуждение, со смешком сказала: «Догоняй!» и побежала к лестнице вниз. Распаленный Минимович бросился вслед за ней. Но он был неуклюж, кривоног и не одел очки. К тому же, незадолго до этого, в тайне от жены он отхлебнул изрядный глоток водки из фляжки, которую запрятал в своей рабочей сумке. Декоратор задел ногой банку с краской, и она полетела вниз.

– Прошу извинить меня, это произошло совершенно случайно, маленькая оплошность моей помощницы, – с испуганным видом сказал Минимович Ярославу по-русски, когда спустился вместе с Киндзмараули к нему. Минимович слышал русскую речь Ярослава, он был родом из Белоруссии и прекрасно знал русский язык, как и его жена-грузинка.

– Вы же чуть не убили меня. Как это произошло, объясните мне, я хочу знать.

– Моя помощница… То есть я… В общем неважно… Банка упала случайно… – язык Минимовича заплетался от страха.

– Вы испортили мою одежду. Я шел на деловую встречу, а теперь не могу идти в таком виде. А если это вы регулярно банки сверху кидаете, то завтра, глядишь, и убьете кого-нибудь. Нет, вы должны какую-то ответственность понести за это. Как Вас зовут? Кто Вы такой? Вы, должно быть, с Украины?

– Я Марк Минимович, художник стрит-арта. Я – всеми уважаемый член местного артистического сообщества. Я – шляхтич, мой шляхетский герб очень известен. Я не украинец, не беларус, я – «литвин». А Вы кто-такой? – Минимович постарался придать себе важный и даже вызывающий вид, но выглядел от этого еще более комично.

– Для Вас будет достаточно знать, что меня зовут Ярослав, а остальное для Вас же лучше не знать. Вот что, пан Минимович, я мог бы все это оставить как случайность, но мне кажется, что какое-то наказание для вас необходимо, иначе в следующий раз вы учините что-то подобное, но уже с другими людьми. К тому же я не собираюсь из-за Вас платить из своего кошелька за новую обувь и джинсы. Платите мне сейчас же три тысячи злотых в качестве компенсации.

– Нет! Вы сами виноваты! Вы должны были смотреть вокруг себя. Вы видели, что здание стоит в лесах, значит здесь ведутся работы и надо быть осторожным, – вмешалась в разговор Киндзмараули, и, обращаясь к Минимовичу, добавила, – Маркуша, не плати ничего, пан сам виноват.

– Это ваша дочь? – спросил Ярослав Минимовича.

– Нет, это моя жена, – с обидой в голосе ответил декоратор.

Теперь Ярослав с удивлением посмотрел на эту пару. Своими манерами и жалким видом – нелепыми седеющими бакенбардами, огромной плешью, выпирающим «пивным» животом, низким ростом, очками, которые он наконец надел – Минимович напоминал несчастного старика Паниковского из романа «Золотой Теленок» и, одновременно также кота Базилио из советского фильма «Приключения Буратино». Киндзмараули же выглядела так, как выглядят все молодые девушки средней степени внешней красоты, то есть выглядела неплохо – фигура, довольно высокий рост, черные волосы. Тонкий физиономист, Ярослав заметил, что выражение лица ее слишком уж часто и быстро меняется от несколько неестественной наивности до хмурой злости. Но во всех этих перепадах физиономия Киндзмараули сохраняла на себе печать отстраненно-холодного нарциссизма. Он сам не знал почему так, но ощутил в себе безотчетное чувство гадливости к этой девушке.

– Ну, значит Всемирная Лига Сексуальных Реформ помогла, – припомнил Ярослав роман Ильфа и Петрова и добавил: – Хватит уже. У меня дел полно. Платите компенсацию сейчас же или я сегодня же передам дело своему адвокату, пусть готовит иск в суд.

– Подождите, давайте обсудим, почему две тысячи? Я согласен дать компенсацию… Двести злотых…

– Маркуша, не плати ему ничего! – еще раз встряла в разговор Киндзмараули.

– Вы меня утомили. Оба. Пан Минимович, ждите вызова в суд. Будьте уверены, адвокат у меня очень хороший и очень дорогой. Но тут дело принципа, а не денег.

Это была правда. По контракту с «Ultimate Solution», в подобных случаях фирма брала на себя все расходы по оплате услуг адвоката.

Минимович капитулировал, согласился на три тысячи, но сказал, что у него нет сейчас с собой такой суммы ни наличными, ни на банковской карте. Ярослав разрешил ему принести деньги наличными в тот же день до девяти вечера и оставить их в конверте на ресепшене отеля. На этом они и разошлись.

Идти в таком виде к Кшиштофу было нельзя. Ярослав повернул назад, к отелю. К счастью, по пути оказался магазин одежды и обуви. Ярослав выбрал себе кроссовки и джинсы, не такие дорогие, как испорченные познанскими «художниками», но достаточно приличные. Он надел новое, а испорченное выбросил в мусорный бак у магазина.

Кшиштоф встретил его радушно, провел в гостиную, приготовил на кухне ароматный кофе, принес и поставил две чашки вместе с кремовыми пирожными на стол и опустился в кресло напротив Ярослава.

– Ну, как тебе наша Познань? – спросил он по-английски.

– Первое впечатление хорошее, город красивый. Единственное, мне показалось, что продавцы в магазинах и вообще сервисные работники тут не такие приветливые и дружелюбные, как в Германии, – ответил Ярослав, отхлебнув кофе.

– Да это есть, но это мелочь, по сравнению с нашими главными проблемами.

– Проблемы? Какие у вас проблемы? С украинскими гастарбайтерами наверное?

– И это, в сущности, не так уж и важно, есть куда-более глубокие проблемы. У власти в Польше стоит отвратительная клика президента Дуды, а такие люди как Ендаршевский определяют в нашем государстве идеологию.

– Ендарашевский? Кто это?

– Марк Ендрашевский, Архиепископ Кракова. Считает, что Польша – «последний оплот Латинской цивилизации» в борьбе с сатанизмом идей прав человека и еще бог знает чем.

– Ясно. А знаешь, почему я опоздал к тебе? Сейчас расскажу. Презабавная история, – И, улыбаясь, Ярослав рассказал Кшиштофу об инциденте с Минимовичем и его женой.

– А, знаю я их обоих, – так же с улыбкой ответил Кшиштоф, – Марка Минимовича тут в артистических кругах Познани многие знают, но не из-за его бездарных малеваний стен, а как активиста эмигрантского сообщества белорусов, грузин, украинцев. Я его встречал на всяких мероприятиях. Примитивный тип, помешанный на идеях возрождения Речи Посполитой «от моря до моря». Пьет как лошадь…

– А его жена? Для меня это какой-то нонсенс, молодая и внешне нестрашная девушка и какой-то облезлый и жалкий старый пес.

– А, эту я тоже, к несчастью, знаю. Алиса Киндзмараули. Мой троюродный брат Войцех, чуть было не попал из-за нее в психиатрическую клинику. Бездушная и эгоистичная как графиня Батори, патологически лицемерная и лживая. Примитивна, как и Минимович, но при этом безумно заносчива и спесива. Ты в курсе, что я немного знаю русский. Недавно попалась мне в Интернете очень глубокая мысль вашего писателя Куприна – «мужчина никогда не поднимет женщину до своего уровня, она же обязательно опустит его до своего». Некоторые недалекие феминистки пришли бы в бешенство от этой цитаты, но на самом деле она о женской силе и даже о некотором превосходстве этой силы. Женщина может быть и выше мужчины по своему уровню, или может быть вровень с ним. Но если она ниже его, то своей «мягкой силой» всегда приведет его к своему уровню. Выходит, что эта «мягкая сила» гораздо сильнее прямолинейной и простой мужской силы. Мой тебе совет, дружище, никогда не имей дело с женщинами которые ниже тебя по уровню духовного развития. И часто за внешней оберткой интеллигентной и творческой женщины прячется нутро примитивной и алчной торговки с рынка.

– Спасибо, приму к сведению, – с серьезным лицом сказал Ярослав.

– Печальная история Войцеха – пример всего этого. Он только-только закончил Лицей, был даже чуть младше ее, не имел ни денег, ни собственного жилья, ничего кроме чистого сердца. Встречаются у нас иногда такие люди – почти как святые, добрые и искренние. И таков был Войцех. Он думал о романтике, о смысле жизни, идеалах и принципах. А вся психическая машина Киндзмарули работала только на одну цель и один смысл – как бы ей не работать, но жить в достатке, рисовать свои картинки, чтобы неискушенные в искусстве люди называли ее «художницей». В итоге Войцех оказался на грани безумия, а она получила то, что хотела, включая страстно желаемое ей польское гражданство, став содержанкой, а затем выйдя замуж за старика Минимовича. Как будто ядовитая змея заползла в душу Войцеха и укусила. Бедный парень…

Кшиштоф опустил голову с хмурым видом. Ярослав хотел спросить, что произошло с Войцехом дальше, но не стал этого делать, так как видел, что его собеседнику тяжело говорить на эту тему.

– За Киндзмараули очень плохой шлейф тянется, – продолжил, встряхнувшись, Кшиштоф, – И при всем этом именно здесь она могла бы сделать карьеру, если бы не была так смехотворно бездарна. Знаешь почему? Потому что мы – индивидуалисты и молимся на «личное пространство». Есть у нас такое сленговое слово – «parawaning», ширминг. Только у нас люди на пляжах отгораживаются друг от друга ширмами. И заборы, нигде не увидишь такое количество заборов на каждом шагу, как в Польше. Я не утверждаю, что индивидуализм и «личное пространство» это по определению плохо. Я хочу сказать только то, что все имеет свою обратную сторону. Например, иногда происходит так, что индивидуализм и переоценка «личного пространства» может кого-то привести к нравственной безучастности и неискренности. Такие как Киндзмараули, усвоив эти особенности «социального этикета», активно этим пользуются в своих шкурных интересах. Она предъявляет на всеобщее обозрение фальшивую обертку, и никто не знает, что за ней на самом деле стоит, да никому это и не интересно. Когда некоторые тут видят безобразного пьяного старика и жену его, которая годится, теоретически, ему во внучки, они понимают, или по крайней мере догадываются, что это – завуалированная форма проституции. Может кто-то в глубине души и испытывает нравственное и эстетическое отвращение. Но внешне будут также улыбаться и говорить им любезные слова, потому что почитают «личное пространство». Я не понимаю зачем они нам нужны, все эти эмигранты из бывшего СССР? Я не говорю про украинских гастарбайтеров. Эти честно работают у нас, чтобы кормить свои семьи на Родине. Я говорю про этих, «образованных» эмигрантов. Эти приехали сюда надолго за «лучшей жизнью» и по идее должны вносить вклад в нашу культуру. Но большинство из них ничего не дает, а только потребляет. Во всех странах мира эмигранты часто более активны, целеустремленны, чем местное население. И понятно почему, им надо пробивать себе дорогу в чужой стране. Но все имеет обратную сторону. Например – беспринципность и аморализм. Эти «образованные» эмигранты нужны нашему правительству только для того, чтобы сеять вражду и ненависть. Сюда их позвал Пилсудский…

– Как это? Он же давно умер.

– Почитай в английской или польской Википедии биографию Пилсудского. Там пишут, что только польские эмигранты в Америке и Западной Европе могут позволить себе называть Пилсудского тем, кем он, в сущности стал под конец своей жизни – авторитарным диктатором вроде Франко в Испании или Антонеску в Румынии. Пилсудский был автором доктрины «Прометеизма», замысел которой в том, чтобы методично терзать «Русскую империю», поддерживая антирусские национальные движения как внутри России, так и по периметру ее границ. Вот эту доктрину и реализует наше правительство, импортируя эмигрантов и опекая их тут. Нигде, кроме Польши эту публику не ждут. А эта публика прекрасно понимает, чего от нее хотят и отрабатывает коврижки. Я не говорю, что они все до единого аморальны и бездарны. Есть и хорошие люди среди них. Но в целом портрет этого сообщества именно таков. Смешно, расскажу тебе как анекдот, но это на самом деле так. Мне рассказал Войцех. Эта Алиса Киндзмараули искала в Интернете перевод на белорусский язык поэмы Мицкевича «Дзяды». Не нашла его и решила, что это заговор, злая воля «москалей», что белорусы – это «литвины», и что надо бороться за то, чтобы белорусы объединились с литовцами и поляками. Вот такое умственное убожество типично для эмигрантской среды из постсоветских стран здесь. Знаешь, я очень люблю Мицкевича, читаю и перечитываю его. Но вот в той же поэме «Дзяды» он выдвигает идею, что «Польша – Христос народов». Это даже покруче, чем ваше руссское «Москва – Третий Рим».