Текст книги "Очарование разных широт"

Очарование разных широт
иллюстрированные путевые заметки
Виктор Геннадьевич Шляхин

© Виктор Геннадьевич Шляхин, 2015

© Виктор Геннадьевич Шляхин, фотографии, 2015

© Виктор Геннадьевич Шляхин, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Берега Южного океана

Дорога на Юг

В 1986 году известный английский полярный исследователь Роберт Свон совершил свое первое путешествие на Южный полюс. Пораженный уникальностью экосистемы шестого континента, Роберт решил сделать все возможное, чтобы сохранить эту заповедную зону. Выступив в 1992 году перед главами крупнейших мировых держав на саммите в Рио-де-Жанейро, он приступил к реализации амбициозного плана. В 1997 году стартовал проект «Mission Antarctica», во время которого добровольцы, в том числе и россияне, вывезли полторы тысячи тонн мусора с антарктической станции «Беллинсгаузен». Мусор был утилизирован в Чили, а прибрежная полоса острова Короля Георга стала чистой. С 2003 года Роберт Свон проводит ежегодные международные экспедиции в Антарктиду с целью привлечь внимание людей всего мира к проблемам экологии и вопросам сохранения уникального природного комплекса шестого континента. Он берет с собой менеджеров и журналистов, учителей и студентов, экологов и политиков, стремясь вдохновить их на активную экологическую позицию в жизни и в работе. Усилия Роберта не тратятся впустую. Каждый человек, побывавший на шестом континенте вместе со Своном, увозит в душе частичку Антарктиды. Возвращаясь домой, участники экспедиции стремятся поделиться своими чувствами и новой информацией с друзьями, знакомыми и коллегами, стараются учитывать в работе и повседневной жизни те экологические уроки, которые они выучили за время поездки. Кто-то меняет в квартире обычные лампочки на энергосберегающие, кто-то выбирает современные «чистые» технологии для развития своего предприятия, кто-то сажает сто деревьев – но каждый именно этим, личным действием вносит свой вклад в борьбу за сохранение как Антарктиды, так и мировой экосистемы в целом.

В 2007 году мне посчастливилось принять участие в очередной международной антарктической экспедиции Роберта Свона. Меня неоднократно спрашивали: как я попал в это путешествие? Дело в том, что у Роберта Свона с Рязанью особые хорошие отношения. Здесь живет и работает друг Роберта, его партнер по целому ряду экспедиций, Герой России Михаил Малахов. Операция по очистке Антарктиды состоялась при его активной поддержке, а рязанцы сыграли ключевую роль в этом проекте. Основной темой экспедиции 2007 года было глобальное потепление, его влияние на экосистему Антарктиды и роль человеческого фактора в этом климатическом феномене. При этом основной акцент «Inspire Antarctic Expedition 5» был сделан на Россию и Китай, где по причине быстрого экономического роста увеличилась потребность в энергообеспечении.

Конечно, когда мне пришло персональное приглашение от легендарного Роберта Свона, я поначалу растерялся. На одной чаше весов была уникальная возможность увидеть заповедный материк и его обитателей, пообщаться с людьми из разных стран и с самим Робертом, в конце концов, побывать пролетом в Буэнос-Айерсе. На другой – необходимость отказаться от привычной комфортной рутины, на три недели оказаться разделенным пятнадцатью тысячами километров с семьей, опять же, у меня не было никакой специальной экипировки для предстоящего вояжа. Наверное, если бы не моя супруга Ольга, я мог бы сплоховать и отказаться от предложения, которое бывает раз в жизни, да и то не у всех. Она объявила, что не будет меня уважать, если я из-за лени откажусь от поездки. В итоге, после дополнительных «консультаций» с друзьями и коллегами, решение было принято.

Южный океан

***

Я сижу в зале ожидания аэропорта «Шереметьево». Немного грустно. Немного нервно – все-таки это и первый мой выезд за рубеж, и первый полет на самолете. Вроде бы заранее подошел к стойкам регистрации – а там уже очереди, в основном, состоящие из громкоговорящих и жестикулирующих итальянцев: я лечу на Ал Италия через Милан. Доброжелательная дама в униформе выписала мне посадочный талон на место у окна, я сдал багаж и, без проблем пройдя досмотр, вошел в посадочную зону. Тут уже не покурить. Посадка на А321 немного задерживалась, и я наблюдал за людьми, прилетевшими откуда-то издалека и идущими от гейта по стеклянному коридору. Мне казалось, что они должны бурно радоваться возвращению на родину, а они, на самом деле, шли привычно и спокойно. Сел в самолет, с интересом осмотрелся. Разобрался с ремнем и управлением креслом. Звучат приветствия экипажа, стандартный инструктаж по безопасности и мы начинаем выруливать на взлетную. В небо один за другим взмывают крылатые гиганты в сверкающих огнях, другие их собратья появляются из темного сумеречного неба и заходят на посадку. Наш самолет начинает разгон, ускоряется и отрывается от бетона. Ни страха, ни тошноты не чувствую, на некоторых аттракционах в парке бывает покруче. Перелет до Милана занял около четырех часов. Я наблюдал в иллюминатор проплывающие где-то далеко внизу огни городов. На горизонте большое светлое пятно – Москва, вскоре замечаю знакомые по карте очертания родной Рязани. Но мои дети не разглядят меня в небе – полет проходит на высоте десять километров.

Если перелет Москва-Милан не доставил мне никакого дискомфорта, то длинная четырнадцатичасовая ночь (она стала для меня такой из-за вращения Земли) в Боинге 777 была сущим адом. Все-таки, места в экономклассе не рассчитаны на пассажиров моего роста. Подлокотники чуть не впивались мне в бока, вытянуть ноги было проблематично. Короче, удалось подремать лишь два пару раз по часу-полтора. Зато на подлете к столице Аргентины меня ждала награда: грандиозное, завораживающее зрелище грозы, наблюдаемой сверху. Тучи вспыхивают изнутри бело-голубым, как будто в них запускают фейерверки. А потом мы вылетели из грозы и увидели рассвет, заливающий голубой горизонт красно-желтыми оттенками. Когда самолет коснулся посадочной полосы, пассажиры зааплодировали экипажу. Я в Буэнос-Айресе.

Пройдя паспортный контроль, встретился с Игорем Честиным, еще одним российским участником экспедиции, директором Московского отделения Всемирного фонда охраны живой природы, ученым-биологом. Он летел бизнес-классом и уже не первый раз в Аргентине. Разменяв доллары на песо, сели в такси и поехали в местный аэропорт. По пути не мог оторваться от окна. Диковинные деревья, цветы и травы, чужеземные дома и улицы… Сдав багаж и зарегистрировавшись на рейс до Ушуайи, мы вышли на набережную Рио де Ла Платa. Здесь река впадает в Атлантический океан, безграничные просторы желтоватой от песка и ила воды текут за горизонт. Местные рыбаки заняты любимым делом. Мы гуляли по набережной, в летней забегаловке заказали аргентинский бургер с очень вкусными соусами, которые кладешь сам из стоящих на прилавке мисок. Взяли аргентинское пиво и некоторое время блаженствовали за пластмассовым столиком. Я вдыхаю влажный тропический воздух, наполненный незнакомыми запахами. Мог ли я когда-либо представить, что окажусь на другой стороне планеты? Восторг отчаянно бьется в моей груди. Мимо проезжают местные машины, новых автомобилей среди них гораздо меньше, чем в Рязани. Набережную и аэропорт Хорхе Ньюборна связывает металлический пешеходный мост, но никто по нему не ходит из-за аварийного состояния. Все пользуются светофором, при этом не рискуя идти на красный – аргентинские водители ездят спокойно, но очень быстро, с места набирая 80 км/ч.

Набережная Рио де Ла Плата

Ушуайа

7 февраля я оказался в Патагонии, в городе Ушуайа – самом южном городе в мире, расположенном на берегах пролива Бигля и окруженный горами, это – столица провинции Огненная Земля и Острова Южной Атлантики. В аэропорту участников экспедиции встречал сам Роберт Свон. Обмен приветствиями, дружеские объятия. Мы садимся в такси вместе с американкой Катериной Симонд. По дороге рассматриваем городок – одно-двухэтажные домики, аккуратные палисадники, вывески заведений. Дорога петляет по склону. Нас привозят в гостиницу Del Glacier, расположенную у подножия горного массива. Интересно, что в Ушуайе в качестве строительного материала активно используется древесина: из нее был сделан наш отель, многие общественные здания и даже аэропорт. Из окна номера открывается захватывающий вид на заснеженные вершины, а из холла – на сам городок и красивую бухту.

Вид из отеля Del Glacier

После проверки нашего обмундирования одним из лидеров экспедиции, норвежцем Тоби, заваливаюсь спать – все-таки дальняя дорога отняла много жизненной энергии.

Травы Патагонии

Пересекая небольшие ручьи, карабкаясь на достаточно крутые участки, ощущая под ногами шуршащую подвижную каменистую почву, мы поднимались на высоту два с половиной километра к леднику. Вот и ледник. Вокруг нависают черные базальтовые скалы, в фокусе ложбины живописно лежит город и залив. Иностранцы играют в снежки. Я умываюсь водой из горного ручья, начинающегося от ледника.

Ледник

Третий день мы провели в Национальном парке «Огненная земля». Автобус привез нас по горному серпантину к питомнику по разведению ездовых собак породы хаски. Около сотни разновозрастных щенков встретили нас задорным лаем. Каждая собака была привязана к отдельному столбику и имела в качестве конуры пластиковую бочку. Среди всего этого собачьего царства важно прогуливался большой рыжий кот.

Ферма хаски

Наша группа двинулась вперед. Форсировав пару нешироких шустрых речушек (перебираться приходилось по своеобразным мостикам из скользких бревен и жердей), мы вышли на лесную тропинку. Я пытался обнаружить какие-нибудь аргентинские грибы, но безуспешно.

После подъема по поросшему лесом склону холма мы оказались на заболоченном плато. К тому же пошел дождь. В таких, достаточно экстремальных, условиях, чавкая грязнющими ботинками, группа вышла на берег поразительно-бирюзового озера, образовавшегося давным-давно в результате таяния части ледника.

Мы пошли вокруг озера, пробираясь через скользкие стволы поваленных деревьев, в огромном количестве заполнивших прибрежный лес. Вскоре причина такого «бурелома» стала ясна: мы вышли к бобровым запрудам. Их было несколько, по принципу ступеней, то есть каждая последующая запруда была выше предыдущей примерно на полметра. На середине самой большой запруды виднелась большая хатка – собственно, резиденция бобров. Вокруг был основательно подпорченный лес. На торчащих повсюду «огрызках» деревьев четко обозначены следы зубов. Как выяснилось, местные ученые завезли бобров в национальный парк «Огненная земля» с самыми благими намерениями, заботясь о сохранении и разнообразии природы. Однако шустрые грызуны быстро освоились на новой территории и приступили к массовой «порубке» леса. В итоге этим, не до конца продуманным вмешательством, человек нанес существенный ущерб локальной экосистеме.

Бобровая «работа»

Пройдя еще некоторое расстояние, наша группа расположилась на привал. Все достали сухие пайки, выданные нам утром. Удивительное ощущение: обедать в заповедных лесах Патагонии. Начинаешь действительно чувствовать себя первопроходцем, Амундсеном, если хотите, – ведь именно его именем был назван этот день нашей экспедиции. Состоялась дискуссия – идти ли дальше или возвращаться. Было решено пройти еще немного. И хотя в итоге мы так и не дошли до местного ледника, но посмотрели путь, по которому двигались вниз ледовые массы в доисторические времена. На своем пути ледник оставил множество огромных валунов. При взгляде вниз открывался потрясающий вид на бирюзовое озеро и заболоченное плато.

На обратной дороге я споткнулся и немного расшиб колено. Однако в целом мы успешно добрались до собачьего питомника, где нас ждал сюрприз. В просторном деревянном павильоне были накрыты столы с аргентинскими закусками: сыром, остро-кислой колбасой, нарезанной кубиками, домашними пирожками и прочим разносолом. Тут же смуглый бармен наполнял кружки местным разливным пивом – светлым и темным. Пиво было просто супер. После третьей кружки темного нега и блаженство разлились по уставшему после похода телу. В тот момент мне было просто очень хорошо. Еще пара подходов за пивом, сигарета – и вот я уже сижу в мягком кресле автобуса, везущего нас обратно в гостиницу.

21 февраля нам предстояло отплытие в Антарктиду. Выписавшись из отеля, мы направились в город, где в здании старинной гарнизонной тюрьмы (ныне – музей) Роберт Свон прочитал краткую лекцию о проливе Дрейка, сопровождаемую показом устрашающих кадров: волна размером с пятиэтажку обрушивалась с неимоверной силой на нос судна. После этого мы отправились гулять по Ушуайе. На центральной улице Сан Мартин, где расположилось большинство торговых точек, нам встретились люди, одетые в костюмы бобра и пингвина – главных тотемов Ушуайи. Пообедать мы зашли в характерное аргентинское заведение. В нем на углях жарились цельные туши ягненка и теленка. За двадцать песо (чуть меньше семи долларов) можно неограниченное число раз просить человека, готовящего мясо, положить понравившийся кусок. Кроме того, за эти же деньги в распоряжении посетителей приличный салат-бар с закусками и гарнирами. Вино и пиво оплачивается отдельно, но тоже по очень скромным расценкам. Мне особенно понравился кусочек молодого барашка, но и все остальное было настолько вкусным, что я натурально объелся.

После обеда мы направились в порт, откуда стартуют морские переходы в Антарктиду. Любопытно, что у пирса были пришвартованы корабли с российскими флагами и с русскими названиями, вроде лайнера «Любовь Орлова». Среди других океанических красавцев нас ждал наш корабль.

Судно «Ушуайя» долгое время использовалось в научных целях, а после капитального ремонта стало достаточно комфортабельным транспортным средством для доставки экспедиций и туристических групп к берегам Антарктиды. Конечно, оно не является ледоколом в полном смысле этого слова, но позволяет спокойно проходить заполненные обломками льда участки моря. Имеющееся на борту оборудование обеспечивает высокий уровень безопасности путешествий. Мы сфотографировались всей командой у трапа и поднялись на борт. Меня поселили в каюте вместе с сотрудником Бритиш Петролеум Гарри Хершем. В маленьком помещении, в принципе, есть все для более-менее комфортного путешествия. Двухъярусная кровать (я с истинно русской щедростью отдал нижнее место Гарри), стол, шкаф, умывальник, совмещенный с душем туалет на две каюты. Располагаемся, звучит прощальный гудок – и вот мы отплываем. Впереди нас ждет инструктаж по безопасности. Нам объяснили правила пользования спасательными жилетами, показали самоходные закрытые спасательные шлюпки и самораспаковывающиеся круглые плоты.

Экспедиционный корабль

Пролив Дрейка

Пройдя пролив Бигля, около полуночи мы вошли в знаменитый пролив Дрейка. Некоторые участники экспедиции стояли на палубе и любовались непривычными созвездиями Южного полушария, а волны становились все больше и больше. Шторм в 4—5 баллов – обычное состояние для пролива Дрейка, и нам повезло, что во время путешествия волнение не превышало трех баллов. Однако качало сильно, многие люди все два дня, пока мы проходили Дрейк, пролежали на кроватях. В каютах падали стулья, вещи оказывались на полу, в столовой билась посуда. Утром Роберт Свон изумился, что на завтрак пришла целая половина команды. Ведь, по его словам, обычно на первый завтрак в проливе Дрейка приходит не более десяти человек.

Следующие два дня часть команды провела в горизонтальном положении, несмотря на таблетки, пластыри и уколы от морской болезни. Мой сосед Гарри не вставал с кровати даже для посещения столовой. Остальные смотрели кино на большом плазменном экране в кают-компании и дискутировали в сформированных Робертом Своном рабочих группах.

Пролив Дрейка редко бывает спокоен

Антарктида

23 февраля, поздно вечером, мы подошли к острову Короля Георга, где расположена российская антарктическая станция «Беллинсгаузен». Приятным событием этого дня было и то, что наши русские девушки не забыли поздравить нас, мужиков, с Днем защитника отечества. Они даже умудрились подарить нам сувениры, специально приобретенные в Ушуайе. За это дело мы выпили виски. Передовой отряд экспедиции осуществил ночную высадку на берег, чтобы подготовиться к приему остальной команды.

Утром настал и наш черед садиться в «Зодиаки». «Зодиак» – это резиновая лодка с жестким плоским дном и мощным мотором «Mercury», с помощью которой осуществляются высадки с корабля, который не может подойти вплотную к берегу. Среди «пилотов» «Зодиаков» была даже одна дама, Сусанна, бывший ученый-биолог, вышедшая замуж за помощника капитана и теперь бороздящая вместе с супругом океанические просторы на правах барменши и водителя «Зодиака». Чтобы разместится на «Зодиаке», приходится спуститься по трапу почти до уровня воды и очень аккуратно приземлить свою пятую точку на надувной резиновый борт. Но вот мы уже устремляемся к берегу, где нас встречает первый пингвин. Мы решили, что сегодня он – дежурный по встрече туристов. Вдоль берега две широких цветных полосы – красная и желтая. Это оставленная приливом морская капуста.

Станция «Беллинсгаузен»

Подошли к домикам-контейнерам нашей антарктической станции. Роберт Свон послал российскую часть экспедиции устанавливать контакт с полярниками и «держать руку на пульсе» на случай всяких непредвиденных ситуаций. Первый же встреченный нами человек, узнав, кто мы, широко улыбнулся и пригласил войти в домик. Не успели мы разуться, как к нам вышел Алексей Владимирович, начальник станции. Он показал помещения станции: рабочие места ученых, бытовые помещения, гостиную с большим плазменным телевизором. В гостиной мы встретили Зиновия Кривецкого, героя «Mission Antarctica». Через его руки прошли те самые полтора миллиона тонн отходов, вывезенных командой Свона-Малахова из Антарктиды. Я знал Кривецкого еще по нашим рязанским делам (он помогал с ремонтом одного бизнес-объекта) и поэтому встреча с ним на таком расстоянии от дома была вдвойне приятной и трогательной. Обитателям станции уже передали наши гостинцы в больших коробках. Каждый из участников экспедиции выбирал подарки самостоятельно. Игорь Честин, к примеру, передал диск с песнями Высоцкого, а я – водку, перелитую в пластиковую бутылку, и бабаевские шоколадки.

Испив горячего чая с российскими исследователями, мы направились осматривать окрестности. Знаменательный факт: на станции «Беллинсгаузен» установлен памятный столб, к которому прибиты указатели с названиями трех десятков городов и расстояниями до них. И на фоне других гордо смотрится табличка «РЯЗАНЬ 14450 км».

А на пригорке расположилась небольшая православная часовня. Она сделана из деревянных бревен и оборудована колоколами. Два прикомандированных священника ведут службы по выходным и праздникам, а в остальное время делят кров и трапезу с сотрудниками станции «Беллинсгаузен». Специально для нас батюшки отперли часовню и произвели несколько ударов в колокола – над островом разлилась густая и пронзительная музыка перезвона. Рядом с часовней вальяжно прогуливались два окольцованных поморника, немного напоминающих смесь курицы и голубя. Оказалось, что наши ученые подкармливают этих птиц хлебом, поэтому поморники стали почти ручными, постоянно гуляют рядом со столовой и сопровождают россиян по ближайшим окрестностям.

Затем состоялось торжественное открытие первой антарктической образовательной базы, впечатляющего итога пятилетней работы Роберта Свона. База построена из экологически чистых материалов, ее энергоснабжение будет осуществляться исключительно за счет возобновляемых источников энергии: солнца и ветра.

После церемонии открытия российская часть экспедиции и примкнувшие к нам Антуанетта и Марк отправилась осматривать территорию острова. Нашим гидом вызвался быть Зиновий Кривецкий, который помимо очистки Антарктиды от мусора, сыграл ключевую роль в процессе возведения образовательной базы. Прибыв на «Беллинсгаузен» примерно за два месяца до нашего появления там, он вместе с двумя коллегами собрал и установил здание образовательной базы. За время, проведенное на острове короля Георга, он досконально изучил окрестности. Пройдя по раскисшей дороге, мы вышли на болотистую низину, покрытую островками мхов и лишайников, основных представителей антарктической флоры. По словам сотрудников станции, в этом году они впервые наблюдали достаточно обширные участки зеленой травы, что, в общем-то, редкость для пятого континента. Вскоре местность стала более гористой. Под ногами шуршали разноцветные полудрагоценные камни – их были целые россыпи, однако по существующим правилам, из Антарктиды нельзя ничего увозить. Мы вышли на побережье и сразу же увидели группу крупных морских слонов, лениво отдыхавших на берегу. Стараясь не шуметь и не пугать животных, мы любовались забавными позами, в которых отдыхали морские жители.

Морские слоны

Неподалеку от лежбища морских слонов, на каменном уступе, расположилось несколько «усатых» пингвинов. Пингвины имеют родственные корни с альбатросами и буревестниками. Их общий предок был хорошим подводным пловцом, подобно сегодняшним гагаркам или ныряющим буревестникам. Миллионы этих привлекательных птиц живут в Антарктиде, собираясь в огромные колонии для размножения. Из всех разновидностей пингвина только два вида весь год живут на антарктическом льду – Адели и Императорский.

Пингвины – симпатичные и достаточно любопытные птицы, которые пока еще не хранят в генетической памяти страх перед человеком. Однажды одна из участниц экспедиции, фотографируя, случайно выронила перчатку. Оказавшийся рядом пингвин немедленно приблизился к незнакомому предмету и клюнул его.

Чуть в стороне от пингвиньей колонии мы увидели пару морских котиков. Один из них, заметив нас, шустро поскакал к воде. Уже заходя в набегающие волны, он повернул голову и укоризненно посмотрел на нас, как бы говоря: «Ну что вы мешаете нам отдыхать!». Морской котик – единственный тюлень, которая может использовать задние плавники для «ходьбы» или прыжков на суше, в отличие от остальных тюленей, которые передвигаются на берегу ползком. Кроме того, у морского котика имеются четко выраженные уши. Немного поодаль от котиков дремал тюлень Уэдделла. В этот день мы встретили и тюленя-крабоеда, который на самом деле не ест крабов, а питается крилем.

Мы возвращаемся на станцию «Беллинсгаузен», где нас угощают горячим домашним русским обедом. Как приятно после недели питания на западный манер съесть густую соляночку и выпить кисельку! На большом телевизоре в столовой – российский канал, передача «Смак» с Иваном Ургантом. Черт побери, а ведь я уже заскучал по Родине. Для наших коллег-иностранцев, наоборот, все ново и любопытно. После обеда мы посетили досуговый модуль станции «Беллинсгаузен» с небольшим спортзалом и библиотекой. Здесь же – интересные стенды с антарктическими фотографиями и описаниями международных экологических проектов, в которых принимали участие российские ученые.

Когда пришло время садиться на «Зодиак» и возвращаться на корабль, мне было немного жалко оставлять Зиновия на берегу – он, похоже, сам был бы рад поплыть с нами дальше вокруг Антарктического полуострова. Провожать нас примчался начальник станции. Причем примчался в прямом смысле – на большой скорости влетел на берег на своей «Ниве» с огромным российским флагом на двери вместо номеров. Да, любителям погонять по бездорожью на острове Короля Георга раздолье!

На следующий день на нашем пути появились первые айсберги, огромные, имеющие только видимую часть размером примерно с пятиэтажку (а подводная часть – в два-три раза больше). Это были так называемые столообразные айсберги, которые были некоторое время назад частью шельфового антарктического ледника. Ледник медленно сползает в океан и от него периодически со страшным грохотом отламываются большие куски. Многовековая история этих глыб отчетливо видна в слоистой разноцветной структуре айсберга. Цвета антарктического льда поражают воображение – от белого и нежно-голубого – до глубокого синего и зеленоватого. Голубой лед – это более старый лед. Мы заворожено наблюдали с палубы, как корабль проплывает между айсбергами. Очередное уникальное ощущение, когда в полсотни метров от тебя проплывают ледяные махины.

Айсберг

Наконец-то мы высаживаемся непосредственно на антарктический континент. Нас встречает колония ослиных пингвинов и непонятно как прибившийся к ним пингвин Адели. Он черно-белого цвета, даже клюв – черный. Может на метр подскакивать из воды, выбираясь на скалистые берега и айсберги. В 1990 году популяция пингвинов Адели составляла почти два с половиной миллиона. Свое название этот пингвин получил в честь жены французского полярного исследователя Дермонт де Урвилля.

Чуть в стороне – две семьи морских котиков, самцы грозно посматривают в нашу сторону и рычат. По антарктическим правилам, нельзя приближаться к тюленям ближе, чем на пятнадцать метров и проходить между животным и морем (при испуге котики скачут к воде и могут по пути ненароком серьезно покалечить нерадивого туриста).

На антарктическом берегу

Мы поднялись на ледник. Казавшаяся издалека однородной и надежной, поверхность шельфового льда местами таит серьезные опасности. Кое-где из-под снега выступает вода, а, значит, возможен пролом или трещина. Под руководством Роберта Свона мы прошли, сильно топая ногами, в разных направлениях, чтобы обозначить безопасный участок. Состоялась грандиозная фотосессия. Люди снимались с флагами своих стран, своих компаний, с Робертом Своном и просто на фоне сурового антарктического пейзажа. Спустившись на берег, мы занялись съемкой местной фауны. Я пытался запечатлеть нескольких пингвинов на фоне льдинистого океана, как из воды на камни стремительно вылетела огромная черная туша. Недовольно поводив змееобразной головой, морской леопард медленно сполз обратно в море, расстроенный неудачной охотой на шустрых пингвинов. Те вовремя выскочили на сушу, где свирепый антарктический хищник им уже не страшен.

К кораблю нас вез горячий аргентинский парень, который разогнал «Зодиак» до бешеной скорости. Когда мы пересекали участки тающего льда и волны от соседних лодок, то нас сильно подбрасывало. Я ухватился за страховочный трос обеими руками, поскольку с учетом своего роста и веса мог легко вылететь за борт. Однако все кончилось благополучно – мы прибыли на «Ушуайу», где после душа, отдыха и ужина прослушали лекцию голландской экологической организации IMSA на тему глобального потепления и «зеленых» технологиях.