Текст книги "Романовы. История великой династии, Страна Советов. Забытые вожди. Комплект из 2 книг"

В рождественский сочельник 24 декабря 1761 года Елизавета поняла, что умирает. Всю жизнь она панически боялась даже слова «смерть», но теперь была совершенно спокойна. Императрица исповедалась и причастилась, мирно простилась с родными и близкими. Успела дать последний совет наследнику Петру Фёдоровичу и его жене Екатерине – «Живите дружно!» На следующий день, в Рождество, Елизавета умерла.

В гробу она лежала в серебряном платье с кружевными рукавами, с золотой короной на голове, безмятежная и красивая, почти как в молодости.

А все, кто был на похоронах, с недоумением наблюдали за странным поведением нового императора – 34-летнего Петра Фёдоровича: то он шел слишком медленно, то бежал почти вприпрыжку, кривлялся, хихикал… И даже приближенные не знали, чего ожидать от нового императора.

Ясно было одно: нескончаемый праздник ослепительной Елисавет, изящные танцы и сияние свечей в зеркалах – все это осталось в прошлом. Все было тревожно и непонятно.

Пётр III Феодорович

Едва взойдя на престол, новый император отозвал войска из Пруссии и уже предложил королю Фридриху II – своему кумиру – заключить мир без всяких уступок и контрибуций, и его совсем не смущало, что тысячи русских солдат погибли зря. Многие слышали, как он заявил, что предпочел бы править цивилизованной Швецией, нежели дикой Россией…

При рождении Пётр III получил имя Карл Петер Ульрих. Его отец – герцог Голштейн-Готторпский Карл Фридрих, племянник Карла XII Шведского. Мать – Анна Петровна, дочь Петра Великого. Таким образом, Карл Петер являлся наследником одновременно русского и шведского престолов. В 11 лет он полностью осиротел, в 14 лет его забрала в Россию тетка – императрица Елизавета. Он принял православие с именем Пётр Фёдорович.

Елизавета Петровна не слишком много времени уделяла образованию наследника, зато сразу же озаботилась поисками подходящей невесты для него. Она собиралась править долго и основной задачей цесаревича видела продолжение династии.

После долгих и придирчивых поисков в жены наследнику русского престола выбрали юную принцессу Ангальт-Цербстскую Софию Августу Фредерику. В семье ее называли Фике.

…По дороге, глядя из окна возка на бескрайние заснеженные поля, принцесса Фике пыталась представить себе жизнь, которая ждет ее в блистательном Санкт-Петербурге, в вечном празднике и невиданной роскоши русского двора. И, как любая принцесса, она мечтала о любви. Но ее мечты вскоре разбились. В России ее никто любить не собирался.

Петру Фёдоровичу невеста сразу не приглянулась: красивая, но чужая. Хотя он честно пробовал с ней подружиться, как умел: играл для нее на скрипке, показывал своих солдатиков. Увы, музыку она не любила, солдатиков тоже. Обоим общение становилось в тягость.

Принцесса Фике в православии приняла имя Екатерины Алексеевны. Выйдя замуж за наследника, она получила титул великой княгини и цесаревны. И обнаружила себя запертой в чужой стране, в чужом дворце, без какого-либо общения. Екатерина была живой и любознательной. Но теперь своими мыслями и чувствами она могла делиться только со своим дневником:

«Я очень хорошо видела, что великий князь меня совсем не любит… что с этим человеком я непременно буду очень несчастной».

Пётр Фёдорович своими выходками весь двор приводил в замешательство. Современники рисовали неприятный портрет нового императора. Говорили: «От Петра Великого он унаследовал страсть к горячительным напиткам и в высшей степени безразборчивой фамильярности, за которую ему мало кто благодарен», «говаривал такой вздор и такие нескладицы, что при слушании оных обливалось сердце кровью от стыда перед иностранными министрами», «у этого государя нет более жестокого врага, чем он сам».

Пётр отличался взбалмошным характером и некоторыми странностями в поведении. Многие считали его умственно отсталым: мол, в подростковом возрасте он переболел оспой в тяжелой форме, и это вызвало отклонения в развитии… Но при этом Пётр получил прекрасное техническое образование: хорошо разбирался в точных науках, географии и фортификации, владел немецким, французским, даже латынью… Только вот русский язык знал плохо. Перспектива быть русским императором раздражала Петра Фёдоровича.

Зато его супруга, Екатерина Алексеевна, прекрасно справилась не только с русским, но и с церковнославянским языком. Она с увлечением читала летописи и жития святых, в разговоре полностью избавилась от акцента. Правда, на письме иногда делала ошибки, например: писала «мне» вместо «меня», строила неправильные, но очень милые обороты: «любить со всего сердца». Чтобы выучить разговорный язык, она вставала пораньше и разводила камин вместе с истопниками, разговаривала со слугами, потому что образованные вельможи по-русски говорили плохо.

А Пётр III, едва получив власть, развил лихорадочную деятельность: за 186 дней подписал 192 документа. И никаких признаков безумства в них не было. Император сделал то, что давно следовало сделать: упразднил Тайную канцелярию, запретил доносы и пытки, возвратил из ссылки 20 тысяч человек. Объявил свободу вероисповедания и запретил преследовать старообрядцев. Отобрал у монастырей земли в пользу государства. Отменил обременительную приписку крестьян к заводам. Учредил Государственный банк и ввел в оборот первые ассигнации. Объявил лес национальным богатством. Издал Манифест о вольности дворянской, по которому дворяне освобождались от обязательной военной службы и от телесных наказаний. Наконец, велел крестить младенцев обязательно в подогретой воде, что сразу снизило детскую смертность[5]5
  Указы были подготовлены двумя придворными кланами опытных, поднаторевших в делах чиновников – Шуваловых и Воронцовых. Эти мероприятия они пробивали еще при Елизавете Петровне, но та не решалась начать действовать. Теперь прежние заготовки пришлись кстати.


[Закрыть].

Однако поведение императора порой было отталкивающим. Во время богослужения он позволял себе вертеться, хихикать и громко разговаривать, а придворных дам заставлял вместо поклонов в храме делать книксен. А его супруга, Екатерина Алексеевна, смиренно отстаивала долгие церковные службы, регулярно исповедовалась и причащалась, соблюдала все посты. И вообще вела себя вполне благоразумно и осмотрительно. На ее фоне император выглядел дико.

Впрочем, Екатерина не питала иллюзий по поводу своего благоверного, еще когда он был наследником престола, и это отразилось в ее «Записках».

«Когда я вошла в покои Его Императорскаго Высочества, я была поражена при виде здоровой крысы, которую он велел повесить. Я спросила, что это значит; он мне сказал, что эта крыса совершила уголовное преступление, что она перелезла через вал картонной крепости и съела двух часовых на карауле, сделанных из крахмала, что он велел судить преступника по законам военнаго времени; и что тотчас же она была повешена и останется там, выставленная напоказ публике в течение трех дней, для назидания».

У Екатерины и Петра не оказалось ничего общего – ни образа мыслей, ни интересов, ни постели. Все во дворце знали, что великий князь не спит с великой княгиней. Спустя несколько лет это уже стало не поводом для сплетен, а государственной проблемой: нужен был наследник.

И все же на 10-м году супружества Екатерина забеременела. По одной версии, Петру сделали небольшую операцию, устранив недостаток, мешавший зачатию. По другой версии, с одобрения императрицы Екатерину соблазнил молодой камергер Сергей Салтыков.

Как бы то ни было, вскоре Екатерина родила первенца Павла Петровича.

И с этого момента императрица Елизавета перестала интересоваться великой княгиней, выполнившей свое главное и в общем-то единственное предназначение.

Екатерина была предоставлена самой себе. Теперь она без помех могла предаваться своей главной страсти – книгам. Но вместо французских романов она с упоением читала французских философов: Дидро, Вольтера, Монтескьё. Другой ее страстью были красивые мужчины.

Салтыкова вскоре услали в Швецию c дипломатической миссией, но Екатерина не расстроилась: рядом с ней уже был Станислав Август Понятовский, молодой поляк из свиты английского посла. Спустя несколько лет Понятовский при помощи Екатерины станет королем – последним в истории Польши. В 30 лет Екатерина встретила лейб-гвардейца Григория Орлова, веселого красавца, отчаянного дебошира и драчуна, способного одним ударом убить быка. У Григория было четыре брата, тоже гвардейцы, они имели большой авторитет в гвардии и фактически определяли ее настроение. Именно Орловы станут основной движущей силой переворота, который поднимет бывшую немецкую принцессу на трон Российской империи.

К тому времени Екатерина с мужем не общалась. Находясь в одном дворце, они практически не виделись. Пётр даже не заметил, что Екатерина снова беременна. На этот раз отец будущего ребенка был известен – лейб-гвардеец Григорий Орлов. Незаконнорожденный младенец мог предоставить Петру долгожданный повод избавиться от нелюбимой жены. Роды были уже совсем близко. И тогда камердинер Екатерины Василий Григорьевич Шкурин, зная любовь Петра к зрелищным пожарам, придумал, как на время родов увезти императора из дворца.

Он отправился в город и поджег свой собственный дом. Петру Фёдоровичу вскоре доложили о грандиозном пожаре, и он, прихватив придворных, поспешил туда. А тем временем в дальних покоях Зимнего дворца Екатерина родила сына.

К этому времени у нее уже была дочь Анна, рожденная от Станислава Понятовского. Ее муж-император однажды во всеуслышание заявил: «Бог знает, откуда моя жена берет свои беременности? Я этого не знаю». Впрочем, он и сам не отличался супружеской верностью: у него была возлюбленная, фрейлина Елизавета Воронцова, и он всерьез собирался на ней жениться. Для этого нужно было только устранить помеху, нелюбимую жену Екатерину. Пётр готовил ей и сыну Павлу заключение в Шлиссельбургскую крепость, где для них были оборудованы покои. Нелюбимая жена поняла, что действовать нужно быстро и решительно. Тем более что император как раз совершал одну ошибку за другой.

Кумиром и объектом подражания для Петра III был король Фридрих Прусский. Весьма неудачный выбор, учитывая то, что уже несколько лет подряд Россия с Пруссией находились в состоянии войны. К всеобщему изумлению, Пётр не только заключил мир с Пруссией, но и ввел в русской гвардии прусские мундиры. Палочная дисциплина на прусский манер тоже не способствовала популярности нового императора. Гвардия уже открыто выражала свое возмущение, а Пётр Фёдорович не понимал, насколько это для него опасно.

Гвардия – элитное воинское подразделение регулярной армии. В России была создана Петром I из бывших Потешных полков. Полки Преображенский, Семёновский и Измайловский были ядром русской армии. Со временем лейб-гвардия, охранявшая императорский дворец, стала мощной политической силой. В течение 37 лет при участии гвардии произошло шесть дворцовых переворотов.

В начале лета 1762 года Екатерина Алексеевна поняла, что времени на раздумья больше нет. Братья Орловы проделали всю подготовительную работу. Переворот был назначен на 28 июня.

Петергоф, дворец Монплезир, 6 часов утра. Екатерину будит брат Григория Орлова Алексей: «Пора вставать, матушка, все готово». Она наскоро одевается, садится в простую карету, Алексей скачет верхом, позади кареты. В пяти верстах от Петербурга их уже поджидает Григорий. Дальше – казармы Измайловского полка, Семёновского, Преображенского… Везде Екатерину встречают с восторгом: Орловы выполнили свою задачу на совесть.

…Петергоф, 10 часов утра. Император Пётр спит после вчерашней попойки.

…Санкт-Петербург, полдень. Огромная толпа солдат вместе с горожанами движется за каретой Екатерины к Зимнему дворцу. Там ее уже ожидают высшие чины государства, подготовленные вельможей Никитой Паниным.

…Петергоф. Императору Петру докладывают, что императрица исчезла. Пётр лично проверяет ее покои, заглядывает в шкафы и под кровать. Тростью избивает ее платье на манекене. Далее целый день свергнутый император ходит вдоль канала в Петергофе и ждет вестей от переговорщиков, которых посылал к Екатерине в город. Но все отправленные на переговоры вельможи переходят на сторону императрицы. Поняв, что проиграл, Пётр пытается на яхте доплыть до Кронштадта в надежде, что флот все еще предан ему. Следом за яхтой плывет галера, на которую он посадил в качестве заложниц всех придворных дам, чьи мужья в это время бунтуют в Петербурге.

Кронштадт. Крепость встречает Петра III выстрелами со стен. Комендант заявляет, что не знает никакого императора, а «в России благополучно царствует императрица Екатерина Алексеевна».

Петербург. В это время простонародье собралось на набережной Невы с камнями и палками, чтобы помешать бывшему монарху вернуться в столицу.

Спустя сутки, узнав, что Сенат, войска и флот присягнули Екатерине, Пётр соглашается подписать акт отречения от престола. Бывшего императора под конвоем доставляют в Ропшу – поселок в 30 верстах от Петербурга. Выйдя из кареты, он отдает шпагу дежурному офицеру и падает в обморок.

Вскоре императрица получила письмо от супруга, по-французски: «Ее величество может быть уверена, что я не буду ни помышлять, ни делать что-либо против ее особы и ее правления», и ниже – приписка по-русски, с детскими ошибками: «Я ещо прошу меня, Ваша вола изполная во всем, отпустить меня в чужеи край».

Отпускать Петра за границу было опасно, все-таки внук Петра Великого. Отправить в крепость Шлиссельбург? Но там уже 20 лет сидит еще один свергнутый император, правнук Иоанна V – Иоанн VI Антонович, лишенный трона Елизаветой. Два законных императора – две большие проблемы для незаконной императрицы.

Не прошло и недели после переворота, как из Ропши, где император Пётр находился под охраной самых надежных людей – братьев Алексея и Григория Орловых, доставили письмо, точнее записку, на мятой серой бумаге, прыгающим пьяным почерком Алексея Орлова:

«Матушка милосердная Государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверишь верному твоему рабу; но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть; но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка – его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя! Но, Государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князем Фёдором, не успели мы разнять, а его уж и не стало. Сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня, хоть для брата. Повинную тебе принес, а разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил; прогневали тебя и погубили души навек».

Оригинал письма Алексея Орлова из Ропши не сохранился. Текст известен по копии, снятой графом Фёдором Ростопчиным 11 ноября 1796 года, на пятый день после смерти Екатерины II. Согласно его воспоминаниям, записка была найдена в личном архиве императрицы и предъявлена Павлу I. Прочитав, Павел бросил бумагу в огонь. Но до этого момента, по утверждению Ростопчина, документ находился в его распоряжении около 15 минут, и он успел его скопировать. Современная историко-лингвистическая экспертиза доказала, что письмо было сфабриковано самим Ростопчиным.

Что именно произошло в Ропше, неизвестно до сих пор. Народу объявили, что император Пётр III скончался от «геморроидальной колики». Через два года как бы сама собой решится и вторая проблема: в Шлиссельбурге офицер Мирович попытается освободить Иоанна Антоновича, при этой попытке узник погибнет. Единственным соперником императрицы останется ее собственный сын.

Екатерина II Алексеевна

Императрица Екатерина не имела никаких прав на престол. Максимум, на что она могла претендовать, быть регентом при малолетнем сыне Павле. Но Екатерина Алексеевна умудрилась придать перевороту благопристойный вид, чтобы все выглядело не как узурпация власти, а как подчинение воле народа. Прямо так и сказано было в Манифесте о вступлении на престол: «По желанию всех наших верноподданных». Те верноподданные, числом несколько десятков, которые имели отношение к перевороту, получили награды на общую сумму 795 тысяч рублей (более 3 миллионов рублей на современные деньги) плюс земли и титулы.

В сентябре 1762 года, всего через два месяца после переворота, в Москве состоялась коронация императрицы Екатерины II. Особый упор был сделан на то, чтобы запомниться и понравиться широким народным массам, которые якобы пожелали видеть ее на русском престоле.

Во время коронационных торжеств в Москве было роздано народу 120 бочек серебра, каждая по 10 пудов весом. На улицах выставлены жареные быки и пущены фонтаны из рейнского вина. За три дня за счет казны выпито алкогольных напитков на сумму 77 133 рубля. В честь новой царицы состоялся гигантский маскарад, в котором участвовали тысячи песельников, музыкантов, гигантов, карликов и шутов. Торжества длились три месяца. Самой дорогой достопримечательностью стала Большая императорская корона: 4936 бриллиантов общим весом в 2858 карат, шпинель весом в 398 карат, 72 индийских жемчужины. Создана специально для Екатерины ювелирами Экартом и Позье, стоимость 2 миллиона рублей (8 миллиардов рублей на современные деньги). Является главной имперской регалией и символом власти российских монархов.

Еще длились коронационные торжества, когда в Москве буквально под колеса царицыной кареты бросился оборванный человек с безумными глазами – крестьянин, который во что бы то ни стало должен был передать императрице жалобу на свою помещицу. Дарья Салтыкова, или Салтычиха, зверски замучила 139 крепостных, в основном молодых женщин, и в том числе беременную жену жалобщика. Оказалось, что крестьяне уже много лет жаловались на Салтычиху, но безрезультатно: помещица давала взятки и прибегала к помощи знатных родственников, и до суда дело не доходило. Екатерина оказалась перед дилеммой: с одной стороны, ссориться с родовитым дворянством было опасно, с другой стороны, она ведь обещала стать «матерью своего народа»… Следствие о помещице Салтыковой длилось шесть лет. Потрясенная подробностями дела, Екатерина II повелела лишить Салтычиху не только дворянского звания, но и возможности именоваться женщиной и назвала ее «уродом рода человеческого». Однако смертный приговор она заменила пожизненным заточением в яму – сруб глубиной около двух метров, где было темно и холодно в любое время года. Салтычиха просидела в яме тридцать три года.

Екатерина понимала, что наказание одной отдельно взятой злодейки мало что изменит. Прочитанные в юности философские сочинения дали свои плоды: императрица вознамерилась создать в своем государстве «новую породу людей» – просвещенных и гармоничных. Для этого сначала следовало установить в России новый порядок – «просвещенный абсолютизм».

Просвещенный абсолютизм – распространенная по всей Европе в XVIII веке государственная политика, основные принципы которой гласят: все люди должны быть равны; государство создается в результате общественного договора, следствием которого являются взаимные обязательства монарха и подданных; в основе деятельности государства должен лежать принцип «Все для народа, и ничего – посредством народа»; просвещение – одна из важнейших функций государства и одновременно способ воспитания из подданных сознательных граждан; признание свободы слова, мысли, самовыражения. Эти принципы положены в основу американской Декларации независимости (1776), французской Декларации прав человека и гражданина (1789), а также Всеобщей Декларации прав человека (1948).

Екатерина оказалась первой и единственной женщиной на престоле, которая большую часть времени посвящала не развлечениям, а работе. В отличие от своих предшественниц она вела размеренный образ жизни, предпочитала диетические продукты (любимым блюдом была отварная говядина с солеными огурцами), почти не пила спиртного (даже на парадных обедах в ее бокале было не вино, а сок черной смородины) и всегда придерживалась строгого распорядка дня.

Екатерина II вставала в 6 часов утра, до 8:30 читала и составляла свои сочинения, с 9:00 до 11:00 с помощью секретарей работала с бумагами. С 11:00 до 13:00 – туалет, совмещенный с придворным приемом, с 13:00 до 14:00 – обед. С 14:00 до 16:00 ей читали вслух, затем до 18:00 – снова прием посетителей, и только потом отдых – прогулка, спектакль, карточная игра. В 21:00 – ужин, не позже 22:00 она ложилась спать.

В соответствии с идеями просвещения Екатерина полагала, что уничтожению пороков и развитию добродетелей способствуют хорошие законы. Но в Российской империи с законами дело обстояло плохо: использовалось Соборное уложение 1649 года, безнадежно устаревшее, плюс море разнокалиберных указов разных императоров. Необходим был современный кодекс – новое Уложение. Для его разработки Екатерина созвала Уложенную комиссию: депутаты от всех сословий и всех земель империи должны были собраться в Москве и привезти с собой заготовки для законотворчества – «наказы» от своих избирателей. Таким образом Екатерина рассчитывала выяснить все проблемы и чаяния своего народа. Созыв комиссии продолжался два года, и все это время императрица составляла собственный «Наказ». «Я занимаюсь законобесием!» – шутливо говорила она, работая по 15 часов в сутки. Лакеи едва успевали наливать в прибор новые чернила и очинять перья.

Готовое произведение Екатерина Алексеевна дала прежде всего прочитать своему канцлеру графу Никите Панину. Изучив документ, он заявил, что, по его мнению, надобно кое-что вычеркнуть. «И что же» – поинтересовалась императрица. «Все!» – ответил граф Панин. Они спорили до глубокой ночи. Панин настаивал, что сочинение государыни подобно пороховой бочке, которая взорвет государство, что все это опасно и даже крамольно. В конце концов Екатерина все же согласилась с его доводами и вычеркнула три четверти написанного, в том числе и проект освобождения крестьян, с которым Екатерина попыталась опередить свое время почти на столетие.

Граф Панин был реалистом и гораздо лучше императрицы знал истинное положение вещей. Он оказался прав. Даже в урезанном виде «Наказ» вызвал бурю возмущения в России и произвел сильное впечатление в Европе. Во Франции, на родине вольнодумства, он был даже запрещен к распространению. Зато теперь внимание всей Европы было приковано к Екатерине и ее законотворчеству. Русская императрица настолько прогрессивна, что созвала комиссию для составления законов. Неслыханно!

Комиссия по составлению Уложения состояла из всех категорий населения, кроме крепостных и духовенства. Всего было избрано 564 депутата, 30 % – дворяне, 39 % – городские обыватели, 14 % – сельские обыватели, 5 % – чиновники и 12 % – прочие сословия (государственные крестьяне и однодворцы, казаки, инородцы). Комиссия провела 203 заседания.

Уложенная комиссия работала в Грановитой палате Кремля, а Екатерина, чтобы не смущать депутатов, наблюдала за ними из тайной комнатки на антресолях, – каких-то сто лет назад из этой комнатки царица и царевны смотрели на приемы и пиры, не имея права сесть за стол вместе с мужчинами… Поначалу Екатерине было интересно, но вскоре ее стала раздражать путаница, медлительность и беспорядок в работе Комиссии. Каждый депутат радел только о своих нуждах и совершенно не слушал всех остальных. О составлении новых законов речи не было, все увязло в нескончаемой говорильне.

Чем дольше заседала Комиссия, тем яснее становилось, что никакого «общественного договора» она выработать не может: слишком разные стремления были у различных категорий населения. Порой правительство являлось единственной силой, которая удерживала сословия от драки. Представители всех слоев были едины в одном: и купцы, и казаки, и промышленники, и инородцы требовали права владеть землей с населявшими ее людьми. В то время, когда Екатерина стремилась к сокращению числа несвободных жителей страны, общество жаждало обратного и не стеснялось высказывать претензии подобного рода.

Единственное, в чем депутаты оказались единодушны, – они решили поднести Государыне почетные титулы «Великая», «Премудрая» и «Матерь Отечества». Екатерине это не понравилось, и она с раздражением записала:

«Я велела им делать рассмотрение законов, а они делают анатомию моим качествам. Премудрый – один Бог! Великая? О том рассудит потомство!»

Екатерина приняла только титул Матери Отечества.

Деятельность Комиссии была прекращена за отсутствием результата. Хотя на самом деле результат был, и очень важный: на заседаниях Екатерина узнала реальное положение дел в империи. Ее поразили масштабы узаконенной коррупции: воеводы не получали жалованья и открыто кормились взятками. Оставив свои глобальные и фантастические проекты, императрица взялась штопать самые ужасающие прорехи. Был запрещен вывоз хлеба за границу, под госконтроль взяты цены на соль. Издан указ о капитальном деле, манифест против взяточничества. Результаты обнадеживали: хлеб и соль подешевели, оживилась торговля, восстановилась судебная система.

Екатерина не забыла свои мечты о «новом идеальном человеке». И совместно со своим секретарем – таким же, как она, мечтателем Иваном Бецким – разработала проект института благородных девиц. Идея была проста: девочки из дворянских семей помещаются в закрытое учебное заведение, где они полностью ограждены от внешних пагубных влияний и где тщательно отобранные педагоги воспитывают их в духе добродетели и просвещения. Потом выпускницы выходят замуж и своих детей воспитывают так же, как воспитывали их самих… Хотя проект подразумевал институты во всех крупных городах империи, а удалось создать только один – Смольный, но именно его выпускницы, смольнянки, воспитали знаменитое поколение героев 1812 года, поэтов и декабристов.

Но вскоре Екатерине пришлось прервать свою реформаторскую деятельность. Назревали крупные внешнеполитические неприятности. Растущая мощь Российской империи вызывала серьезные опасения «королевы Европы» – Франции. Эти опасения усилились, когда Екатерина возвела на польский престол своего бывшего возлюбленного, Станислава Понятовского, и Польша оказалась подконтрольной России. Развязывать войну французам было не с руки, гораздо удобнее «таскать каштаны из огня» чужими руками, например с помощью Османской империи. Ведь по условиям русско-турецких договоров Россия обязывалась не вмешиваться в дела Польши.

Французские агенты перехватили галантные письма польского короля, которые он по старой памяти писал Екатерине, и с их помощью убедили султана: русская императрица собирается вступить в брак с польским королем, объединив Польшу и Россию. Султан Мустафа, использовав формальный предлог, объявил России войну.

Екатерина разослала за границу своих агентов, которые под видом нищих странников распространяли призывы к восстанию против турок среди греческих и балканских христиан. И пока в турецком тылу разгоралась партизанская война, русские войска отвоевывали город за городом.

Именно эта война открыла эпоху славы русского оружия благодаря умению Екатерины II находить и продвигать талантливых людей. Граф Пётр Румянцев был приближенным Петра III и после переворота ожидал отставки и опалы. Вместо этого Екатерина назначила его генерал-губернатором Малороссии и командующим 1-й действующей армией. Графа Алексея Орлова многие считали кутилой и интриганом, а Екатерина доверила ему целую эскадру. Александр Суворов появился в ее поле зрения невзрачным 30-летним майором. Она подарила ему свой портрет, на котором много лет спустя Суворов напишет: «Это свидание проложило мне путь к славе». Он одержит победы в 93 сражениях и станет единственным в мировой истории полководцем, не потерпевшим ни одного поражения.

24–26 июня 1770 года – сражение в Чесменской бухте: командующий Алексей Орлов, сожжена турецкая эскадра с двукратным численным перевесом (русские – 32 тысячи, турки – 73 тысячи);

7 июля 1770 года – битва на реке Ларга: командующий Пётр Румянцев, разбито войско с двукратным численным перевесом (русские – 38 тысяч, турки – 80 тысяч);

21 июля 1770 года – битва на реке Кагул: командующий Пётр Румянцев, разбито турецкое войско с численным перевесом в 5 раз (русские – 32 тысячи, турки –150 тысяч);

9 июня 1774 года – битва у города Козлуджи: командующий Александр Суворов, разбито войско со значительным перевесом (русские – 25 тысяч, турки – 40 тысяч).

Победоносная война с турками привлекла всеобщее внимание. Честолюбивые молодые офицеры со всей Европы приезжали записываться в русскую армию. Так, под началом Суворова окажутся: испанец Хосе де Рибас, молодые французские аристократы – граф де Ланжерон, граф Роже де Дама, принц Шарль-Жозеф де Линь и его друг герцог де Фронсак, будущий герцог де Ришельё. Де Рибас, Ланжерон и Ришельё приживутся в России и станут отцами-основателями Одессы, где до сих пор имеется улица Дерибасовская, бульвар Ланжерон и памятник Дюку де Ришельё.

Позже, в 1788 году, прошение на русскую службу подаст также младший лейтенант артиллерии, корсиканец Наполеоне Буонапарте, но передумает из-за того, что иностранцев брали с понижением в чине. Через 16 лет он станет французским императором.

А Екатерина Алексеевна тем временем вела еще одну войну – дома – со своим возлюбленным Григорием Орловым. Григорий отличался бешеным темпераментом, который проявлялся во всем. Екатерина ревновала, обижалась, страдала. Они часто и бурно ссорились, потом мирились и ссорились опять. Григорий был отцом младшего (незаконного) сына Екатерины и, по современной терминологии, ее гражданским мужем, но хотел бы стать мужем законным.

Однако положение императрицы накладывало свои обязательства. И Екатерина как-то спросила у графа Панина: «Что, если она выйдет замуж за Орлова?» Граф ответил: «Русская императрица может делать все, что ей заблагорассудится, но госпожа Орлова не может быть русской императрицей». В момент этого разговора Панин сильно отклонился назад и коснулся затылком стены, – на атласной обивке остался след от его пудреного парика. В дальнейшем вельможи, шедшие на доклад к императрице, прикладывались лбом к этому месту для храбрости, чтобы говорить государыне правду.

На двенадцатом году совместной жизни Екатерина уже порядком устала от выходок Григория. В это время в Москве вспыхнула эпидемия чумы: ежедневно умирало болеетысячи человек, все городское начальство бежало. В городе начался бунт. Орлов сам вызвался поехать в зачумленную Москву. С помощью гвардейских полков он быстро подавил бунт, организовал санитарные команды, на собственные средства открыл больницы и приюты… Через месяц эпидемия пошла на убыль, Орлов вернулся в Петербург триумфатором. Любовь императрицы вспыхнула с новой силой, но через два года, когда Орлов отправился на переговоры с турками, она завела себе нового фаворита – молоденького корнета Александра Васильчикова. Когда разъяренный Григорий, прервав переговоры, мчался разбираться, в нескольких верстах от столицы его перехватил курьер императрицы и передал ему строгий приказ отправляться в свой гатчинский дворец и отныне при дворе не появляться.