Текст книги "Проблемы русской истории. Уникальность исторической судьбы России"

Распад Древнерусского государства начался в конце XI в. К середине XII в. образовалось 15 самостоятельных княжеств, а к середине XIII в. их насчитывалось уже свыше 50. Это был вполне естественный для средневековой эпохи процесс. Он сигнализировал о том, что старые институты власти уже не могут обеспечить внутренней и внешней безопасности страны. Как решалась проблема внешней обороны или внутреннего спокойствия в условиях существования единого государства? Допустим, напал враг на приграничное удельное княжество. Местный князь снаряжает гонца в Киев с просьбой о помощи. Получив весть о нападении, киевский князь рассылает своих гонцов во все концы страны с призывом собирать войска. Пока соберётся ополчение, пока оно достигнет пределов пограничного княжества, подвергшегося нападению, враг разорит всё окрест и уберётся восвояси. Со временем сложилась такая ситуация, когда местным князьям было удобнее самим позаботиться о защите своей территории: укрепить города и усилить собственную дружину, не надеясь на помощь со стороны великого князя.

К тому же господство натурального хозяйства, где всё необходимое для обеспечения жизнедеятельности производилось в рамках отдельных экономических единиц, а также отсутствие прочных экономических связей между отдельными районами страны позволяло отдельным княжествам существовать вполне самостоятельно. К этому следует добавить, что феодальная раздробленность явилась необходимым этапом в развитии средневекового государства, когда происходило выравнивание уровня экономического и культурного развития отдельных его областей, а это создавало условия для их последующего объединения уже на более прочной социально-экономической основе.

Конечно, наступление феодальной раздробленности на Руси -это не единовременный процесс. Обособление русских территорий друг от друга растянулось почти на сто лет. По мере того как Киев утрачивал своё прежнее значение столицы страны, происходило всё большее дробление русских земель. В качестве определённых вех на пути обособления русских княжеств можно выделить следующие даты. 1054 г. – смерть Ярослава Мудрого, когда начался сам процесс распада единого Киевского государства. Затем 1097 г. – съезд князей в городе Любече, где было принято решение, что «отныне каждый да владеет своей отчиной», т. е. своим наследственным княжеством. Эта политическая формула вводила новый порядок власти и подчинения на русских землях. Раньше, в эпоху существования единого Древнерусского государства, всё оно считалось собственностью княжеской фамилии – Рюриковичей. Теперь же это правило распространялось на отдельные русские княжества. Каждое из них отныне становилось вотчиной местной княжеской фамилии, на которую уже не могли претендовать другие князья. Решающей вехой стал 1132 г. -год смерти последнего общерусского князя Мстислава Великого, после чего исчезла сама видимость существования единого государства. Завершающим аккордом по эпохе Киевской

Руси стал разгром Киева войсками владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского в 1169 г. Своим бесчеловечным поступком тот наглядно показал, что больше не считает Киев «матерью городов русских». Более того, он принялся именовать себя «великим князем Владимирским». Окончательный распад Древнерусского государства стал, таким образом, свершившимся фактом.

При этом следует отметить, что удельный период в истории нашей страны вряд ли можно считать временем государственной дезинтеграции. Неприменим к этому периоду также термин «феодальная раздробленность». Скорее, это было время существования своеобразной федерации русских княжеств и земель. Хотя и чисто номинально, но киевский князь считался старшим среди остальных русских князей. Отсюда нескончаемые войны между ними за овладение великокняжеским престолом в Киеве. Отношения между русскими князьями регулировались соглашениями и обычаями на основе единого закона – «Правды Русской», сохранялись торгово-экономические связи между отдельными русскими землями, общими оставались язык, религия и культура. И, самое главное, вплоть до монголо-татарского нашествия сохранялось чувство причастности к единому русскому народу, к единой Русской земле. Свидетельством чему являются два литературных памятника Древней Руси: «Слово о полку Игореве» – укоризна князьям, которые своими распрями губят Русскую землю, а также призыв к объединению против внешних врагов, и «Слово о погибели Русской земли». Автора этого «Слова» одинаково печалят бедствия, постигшие все русские княжества и земли в период монголо-татарского нашествия, ибо они для него есть одна Русская земля.

Однако со временем стали проступать особенности в социально-экономическом и политическом развитии отдельных русских территорий. Среди этих земель, отличавшихся своеобразием социально-экономических отношений и политического строя, следует выделить Северо-Восточную Русь (Владимиро-Суздальское княжество), Северо-Западную Русь (Новгородско-Псковские земли) и Юго-Западную Русь (Галицко-Во-лынское княжество).

Возникшее в Северо-Восточной Руси княжество с центром в Ростове и Суздале, а затем во Владимире изначально отличалось сильной княжеской властью, зависимостью крестьян и служилых людей от неё. Дело в том, что колонизация прежних мест обитания вятичей проходила под эгидой княжеской власти. Раньше этот край не был густо заселён, но с XI в. сюда устремился поток переселенцев из южных и юго-восточных русских земель, подвергавшихся частым половецким набегам. Только приходили люди уже на княжескую землю, за право пользования которой надо было нести службу местному князю: крестьянам – платить подать, а боярам и дворянам – служить в княжеской администрации или в княжеском войске. Причём владимирский князь, почти по примеру английского короля Вильгельма Завоевателя, давал своим боярам вотчины в разных частях княжества, чтобы они не могли составить серьёзной экономической или военно-политической угрозы княжеской власти. К определению политического строя Владимиро-Суздальского княжества вполне подходит термин «государственный феодализм». При таком строе способ правления принято называть министралитетом, что означает прямое подчинение всего служилого сословия одному правителю без всяких опосредованных звеньев и так называемой «феодальной лестницы», как в Европе. О приниженном положении бояр и дворян перед княжеской властью во Владимиро-Суздальской земле свидетельствует хотя бы факт подлого убийства князя Андрея Боголюбского его придворными. Значит, другого средства воздействия на княжескую власть, допустим путём открытого мятежа, у владимирских бояр не было. Оставались либо заговор, либо так называемые «отъезды», когда недовольные князем бояре бросали свои вотчины и отправлялись в чужие края, на службу другому князю.

На Юго-Западе Руси ситуация сложилась иначе. Благодатный климат, плодородные земли и близость европейских стран делали социально-политический строй Галицко-Волынского княжества близким к государственному устройству его европейских соседей. Здесь большую роль в жизни княжества играли бояре-землевладельцы, составившие серьёзную конкуренцию местным князьям. Иногда бояре при поддержке иностранных войск прогоняли неугодного им правителя. Так они поступили с семьёй погибшего князя Романа Мстиславича. Только возмужав и найдя сильного союзника в лице умелого воителя Мстислава Удалого, князь Даниил Галицкий сумел вернуть себе княжеский престол на Волынской земле. С XIII в. началась постепенная европеизация юго-западных русских земель, нашедшая отражение в памятниках культуры и в сословно-правовых отношениях.

На Северо-Западе Руси, в Новгородско-Псковских землях, вообще сформировался особый социально-политический строй. Там дольше, чем в остальных русских землях, сохранялись остатки общинно-демократических традиций, местного самоуправления и важная роль народных собраний. Вече являлось высшим органом управления. Оно и приглашало на службу князя, который никакой политической роли не играл, а являлся только командующим городского ополчения. Ему даже запрещалось жить в черте города. Таким образом, Великий Новгород и вольный Псков, в отличие от северо-восточных русских земель, были аналогами городов-республик Италии или Ганзейского союза в Германии, ярко демонстрируя наиболее прогрессивный в эпоху Средневековья тип развития – города-коммуны.

Несмотря на то что социально-экономические отношения и политический строй русских княжеств в удельный период соответствовали основным параметрам развития феодального общества (наличие крупных землевладельцев и зависимых от них крестьян, служебная иерархия внутри господствующего класса и большая роль церкви), имелись серьёзные отличия между ними и странами Европы в период классического феодализма:

1. Прежде всего, на Руси не успела сложиться прочная система вассально-сюзеренных отношений, как в странах классического феодализма, которую в исторической литературе обычно называют «феодальной лестницей». Едва народившееся рыцарское сословие легло на полях сражений во время монголо-татарского нашествия. В результате взаимоотношения между служилым сословием и князьями были окончательно сменены с вассальных на подданнические.

2. Кроме того, оформление крепостного права на Руси затянулось вплоть до середины XVII в., тогда как в большинстве европейских стран пик феодальной эксплуатации крестьян приходится именно на IX-XIV вв. Причём такой формы феодальной зависимости крестьян, как крепостное право, средневековая Европа не знала. В отличие от России, где государство закабалило крестьян в интересах служилого сословия -помещиков, превратив их, по существу, в рабов, там это было внутренним делом крестьян и феодалов. Сами крестьянские общины в те неспокойные времена искали покровительства и защиты со стороны крупных феодалов. По этому случаю заключался договор, где чётко фиксировались все крестьянские повинности в пользу феодала. Поэтому и крестьянские восстания в Европе происходили не по причине невыносимого гнёта, как в России, а в том случае, если феодалы пытались нарушить установленные договорённости и усилить эксплуатацию крестьян.

3. Ещё одна нетипичная черта в развитии средневековой Руси заключалась в длительном сохранении элементов родового права, когда больше прав на княжеский престол имел не старший сын, а следующий по старшинству родственник умершего князя. Негативные последствия такого способа передачи власти проявлялись в постоянном переделе земельных владений членов княжеской семьи (уделов): после смерти правителя каждый из них по праву старшинства требовал себе лучший удел. Это вело к нескончаемым междоусобным войнам. В государствах средневековой Европы тоже были проблемы с наследованием титулов и земельных владений, но там поземельные отношения всё же отличались большей стабильностью.

Однако надо отметить, что по мере дальнейшего развития нашей страны на этапе зрелого феодализма былые отличия от европейских стран сглаживались. Период феодальной раздробленности и по времени, и по своей сути совпал с аналогичными процессами в Западной Европе. Параллельно в Европе и на Руси стали проявляться тенденции к государственной централизации. Они находили выражение в кратковременном усилении королевской или великокняжеской власти, в повышении экономической и политической роли городов, в появлении первых сословно-представительных учреждений. Причём, например, владимиро-суздальский князь Всеволод Большое Гнездо созвал собрание представителей разных сословий в 1211 г., тогда как английский король Генрих III пошёл на это лишь в 1261 г., и то под давлением восставших против него рыцарей и горожан.

Точно так же как и в отдельных государствах Европы, на Руси наблюдалось кратковременное усиление княжеской власти, её распространение на владения крупных феодалов и, вследствие этого, временное прекращение междоусобиц. Тогда правитель, в первую очередь благодаря своим личным качествам полководца, дипломата или политика, держал в повиновении своих вассалов – герцогов или удельных князей. На Руси такие благоприятные времена государственного единства наблюдались в период правления Владимира Мономаха и его сына Мстислава Великого. Во Франции – во времена правления королей Филиппа II Августа и Филиппа IV Красивого. В Англии – короля Генриха II Плантагенета.

Перспективы развития Древнерусского государства могли быть самые радужные. К началу XIII в. уже определились будущие центры объединения русских земель. Ими вполне могли стать Владимиро-Суздальское или Галицко-Волынское княжества, которые тогда достигли наивысшего могущества при своих князьях Всеволоде Большое Гнездо и Данииле Галицком. Однако весь этот мощный культурно-исторический пласт и уже ясно определившийся прозападный вектор развития Руси были сметены монголо-татарским нашествием. Имелась ли у Русского государства хотя бы малейшая возможность избежать подобной участи?

Объединившись, русские княжества могли выставить не меньшее число воинов, чем Чингизиды, примерно 110-120 тысяч. Да и воинское искусство у русских князей было на должной высоте, как показывает опыт междоусобных войн XI-XII вв. Но за годы этих войн среди русских князей были посеяны столь ядовитые семена ненависти, что о совместных действиях против монголо-татарских войск не могло быть и речи. Тем не менее вовсе не отсутствие единства в действиях русских князей являлось основной причиной покорения Руси монголами.

Даже, казалось бы, достаточно прочные и единые для своего времени восточные государства, такие как держава Хорезмшахов в Средней Азии, Китай и Грузия, тоже не выдержали удара монгольских войск. Значит, главная сила монголов заключалась не только в их численном превосходстве и маневренности, но и в чём-то другом. Имеется в виду тоталитарный уклад монгольского государства, где всё было подчинено одной идее – завоевание и ограбление соседних стран, где в структуре государственного управления отсутствовало разделение собственно государственных и военных функций. Ведь десятки, сотни, тысячи и тумены были не только войсковыми подразделениями, но и административными единицами. Именно тоталитарный уклад державы Чингисхана, наряду с усвоением монголами передовой военной техники и жёсткой воинской дисциплиной, делал её страшной угрозой для всех «нормальных», т. е. оседлых, государств Азии и Европы, многие из которых переживали на тот момент период раздробленности. И нашествие монголов на Русь вовсе не явилось случайным карательным походом в наказание русским князьям за поддержку извечных врагов монголов – половцев. Это была хорошо спланированная и организованная военная операция с вполне осознанной целью разграбления и покорения русских земель.

В такой непростой ситуации у русского народа выбор был невелик. Либо сражаться до конца и оставить после себя посмертную героическую славу, как поступило литовское племя пруссов, которое исчезло в схватке с Тевтонским орденом, но оставило завоевателям своё имя и память о своей доблести (возникшее впоследствии на месте их обитания крайне воинственное государство получило название Пруссия). Либо подчиниться монгольскому хану, если не было сил для дальнейшего сопротивления.

Политическая конъюнктура, укоренившаяся в нашей исторической науке в последнее время, не обошла стороной этот трагический и героический период в жизни русского народа. Некоторые авторы порицают Александра Невского за его золотоордынскую ориентацию, т. е. линию на вынужденное подчинение Руси монголам. Они поднимают на щит Даниила Галицкого – сторонника продолжения борьбы с монгольскими завоевателями при опоре на помощь европейского рыцарства и папского престола. Однако союза Руси и Европы в противодействии Золотой Орде не получилось. Немецкие, шведские, венгерские и польские рыцари поспешили воспользоваться ситуацией и поживиться за счёт западных и северо-западных русских земель. Очень скоро, в 1246 г., вместо военной поддержки, галицкому князю Даниилу пришлось под городом Ярославлем-Волынским скрестить мечи с объединённым польско-венгерским войском полководцев Фабия и Флориана. А римский папа направил посольство в Каракорум – ставку великого хана, чтобы полюбовно разделить с ним русские земли.

Но некоторых историков такие факты вовсе не смущают. Они даже заявляют о благотворном влиянии западной цивилизации, которую бы принесли с собой немецко-шведские рыцари, если бы не получили достойный отпор со стороны новгородского князя Александра Невского. Однако о культурном влиянии немецко-шведских захватчиков на прибалтийские народы говорит хотя бы тот факт, что эстонцы сумели создать свою письменность только в XVIII в., довольствуясь несколько столетий ролью рабов немецких и шведских господ. Подобная незавидная участь ожидала бы и русский народ, если бы он стал объектом ассимиляции со стороны немецких «культуртрегеров».

Странное впечатление производят также попытки отдельных историков принизить значение битвы на Чудском озере, вплоть до того, чтобы вообще отвергнуть само существование этого факта отечественной истории. Конечно, если сверять свои знания не по русским летописям, а по европейским хроникам, то так оно и выходит, ибо европейские хронисты, в отличие от наших историков и летописцев, часто замалчивают печальные эпизоды собственной истории, зато горазды воспевать несуществующие победы.

Не совсем правы и те авторы, которые считают Ледовое побоище незначительным военным эпизодом по сравнению с другими победами русских войск в сражениях с немцами и шведами. Этим авторам надо обратить внимание на судьбоносность битвы на Чудском озере. Ведь если бы Александр Невский не дал своевременного отпора немецким «псам-ры-царям», когда большая часть Руси лежала в руинах, то значительная часть Новгородско-Псковских земель попала бы под господство немецких «культуртрегеров» и развитие страны пошло бы тогда совсем по другому сценарию. Вернее, это была бы уже совсем другая страна, не Россия.

Однако столь же неправ и Л. Н. Гумилёв, который пишет о благотворном влиянии на дальнейшее развитие Русского государства Золотой Орды, которая дала русским княжествам защиту от агрессии с Запада, воинский строй и крепкую государственную власть, что потом, дескать, способствовало консолидации русских земель. Да и никакого ига, по его мнению, не было – был военно-политический союз Руси и Золотой Орды для отпора агрессивному Западу[4]4
  Гумилёв Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: ACT, 2000. -С. 561-567.


[Закрыть].

Однако западный «Drang nach Osten» оказался возможен только по причине монголо-татарского вторжения в русские земли. До этого даже отдельным русским княжествам вполне хватало сил, чтобы дать достойный отпор немецко-шведским и польско-венгерским захватчикам. Что же касается оценки итогов завоевания Руси монголо-татарами, то об этом лучше всех, пожалуй, сказал А. С. Пушкин: «России определено было высокое предназначение, её необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощённую Русь и возвратились в степи своего Востока. Образующееся европейское просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией. Татары не походили на мавров: они, завоевав Россию, не подарили ей ни алгебры, ни Аристотеля»[5]5
  Пушкин А. С. Поли. собр. соч. – М., 1958. – Т. VII. – С. 306.


[Закрыть].

Если и можно говорить о союзе русских с монголами, то это был, по образному замечанию историка Н. Я. Эйдельмана, «союз всадника и лошади»[6]6
  Эйдельман Н. Я. «Революция сверху» в России // Наука и жизнь. – 1988. – № 10. – С. 99-100.


[Закрыть], ибо золотоордынские ханы за 240 лет своего господства над Русью подвергли её не только экономическому разорению и физическому истощению, но и духовному оскудению. Произошла первая негативная селекция русского народа: гордые и мужественные люди истреблялись, выживали только угодливые и подлые. Отсюда проникшая в русское общество хамски-холуйская психология, укоренившаяся в нашем чиновничестве, – это презрение ко всем нижестоящим и раболепное отношение к начальству.

Золотоордынское владычество никак не способствовало объединению русских земель. Напротив, оно надолго затормозило этот процесс. Разгром русских городов, так и не ставших носителями нового буржуазного начала в феодальном обществе, истребление значительной части населения и ослабление великокняжеской власти – всё это способствовало ещё большему обособлению русских земель друг от друга. Тем более что золотоордынские ханы всячески содействовали разобщению русских князей, убивая строптивых и поощряя угодливых ярлыком на великое княжение. Только когда сама Золотая Орда вступила в период упадка и распада, тогда появились необходимые условия для объединения русских земель и складывания нового единого государства.

Вместе с тем героическое сопротивление русского народа монголо-татарскому нашествию принесло свои плоды. Имеется в виду особый статус, приобретённый русскими землями среди других завоёванных монголо-татарами территорий.

1. Прежде всего, они отказались от прямого включения Руси в состав Монгольского государства. Все взаимоотношения Золотой Орды с Русью сводились к регулярной уплате дани и выдаче русским князьям ярлыков на княжение, т. е. узаконению ханом права на их владения. Ни татарские законы, ни золотоордынская администрация на русские княжества не распространялись.

2. Более того, управление страной осталось в руках русских князей. Не было даже ханских наместников с гарнизонами в русских городах. Баскаки только следили за своевременной уплатой дани, но и от их услуг ханы вскоре отказались, поручив сбор дани главному князю, который получил ярлык на Великое Владимирское княжение. Так что Русь хотя и была подчинённой территорией, но отнюдь не составной частью Золотой Орды.

3. Со временем русские земли были освобождены и от самой тяжёлой повинности – «дани кровью», т. е. от обязанности посылать вспомогательные отряды в монгольское войско.

4. Следует также отметить, что Русь сохранила свою духовную основу, чего никак не могло быть, если бы она попала под власть западноевропейских рыцарей и папского престола. Даже приняв ислам, правители Золотой Орды не стали распространять его на русские земли.

Так что приходится признать, что в тех реальных исторических условиях политический курс князя Александра Невского на вынужденное подчинение Золотой Орде был единственно верным. Он дал Руси время оправиться от последствий нашествия и собрать силы для грядущего освобождения от золотоордынского ига.

Только это слабое утешение, ибо многолетнее владычество Орды над Русью предопределило так называемый восточноазиатский вектор в развитии Русского государства, что имело своим следствием самую худшую форму деспотической власти -самодержавие и самую тяжёлую форму феодальной зависимости крестьян – крепостное право.

А весь золотоордынский период в русской истории надо однозначно оценивать как первую великую трагедию русского народа, которая сломала его изначально складывавшуюся историческую судьбу и на долгие годы затормозила социально-экономическое, политическое и культурное развитие страны.