Текст книги "Дорога к Мертвой горе – 2, или По следам группы Дятлова"

Глава 6. Мертвая гора своими глазами

Вертолет приземлился. Перевал был чуть припорошен первым снежком. Неподалеку торчал знаменитый останец, увековеченный на множестве снимков. Над пейзажем нависал Холатчахль. Тайга осталась где-то внизу, ползла по склонам гор и никак не могла доползти до вершин. С расстояния она казалась совершенно черной и очень мрачной, никакого «зеленого моря», прославленного песенной классикой.

Первое, что поразило на перевале: ну до чего же посещаемое место!

Когда я написал в «Дороге к Мертвой горе», что недалек день «когда на месте трагедии откроется туристическо-развлекательный комплекс: комфортные номера с видом на Мертвую гору, ресторан с фирменным блюдом «Мясо по-дятловски», бар с коктейлями «Двое у кедра» и «Последний вздох Зины», магазинчик сувениров – аутентичных, с копиями сертификатов подлинности», – разумеется, я иронизировал и утрировал. И не ожидал, что мы первым делом увидим на перевале… дорогу! Хорошо укатанную грунтовку, ведущую откуда-то из таежной зоны к последней стоянке дятловцев. Проходила она совсем рядом с местом посадки. Отошли от вертолета на несколько десятков метров: еще одна дорога! Пересекается с первой почти под прямым углом, можно ставить светофор.

Илл. 15. Вид на место посадки издалека, от останцов. Хорошо видна разветвленная дорожная сеть Мертвой горы.

Разумеется, на легковушке или грузовике до Холатчахля из цивилизованных мест не проехать. Туда добираются на квадроциклах-вездеходах, их огромные колеса низкого давления одинаково хороши и в тайге, и на болотах, и на каменистых осыпях гор. И вездеходы здесь частые гости, раз уж накатали такие трассы.

А зимой к перевалу, по рассказам, ведет зимник, накатанный снегоходами, и движение по нему еще более оживленное. Самые заядлые дятловеды непременно желают побывать здесь зимой, для полноты приобщения.

Илл. 16. Вот такие квадроциклы-вездеходы позволяют с комфортом доехать аж вершины Холатчахля (реально до самой вершины, гора пологая, ни крутизны, ни обрывов там нет). Снимок не наш, позаимствован в фотоархиве «Дикого Севера».

Многие из посещавших перевал стараются увековечить на месте память об этом историческом событии, и не просто надписью на скале типа «Ося и Киса были здесь». Нет, они приделывают к останцам капитальные металлические таблички, привинчивают их мощными анкерными болтами, – чтобы надолго, на десятилетия, на века. Свободного места на окружающих останцах все меньше, и некоторые группы уже вколачивают металлические трубы в каменистый грунт и вешают таблички на них на манер флюгеров.

Нам с Данилом мысль увековечить свой визит в голову не пришла. Даже не мелькнула. Как-то не очень здорово выглядят эти пестрящие табличками останцы.

Илл. 17. Изучаю таблички на том самом останце. Уместна там одна (та, что слева), рассказывающая о гибели группы Дятлова. Все прочие лишние.

Илл. 18. А вот это уже вообще полный сюр. Стоило ли тащиться в горно-таежные дали, чтобы увидеть там рекламу мотоциклетного завода?

Справедливости ради надо отметить, что приходят на Холатчахль и группы, чтящие традиции горного туризма. И выкладывают из камней небольшие пирамидки, а под ними – памятные записки: мы, такие-то, побывали здесь тогда-то. Пирамидок там хватает, и выглядят они мрачно, словно навалены над телами погибших. Впрочем, на Мертвой горе все выглядит мрачно. Такое уж место.

* * *

Последняя стоянка Дятлова тоже отмечена памятным знаком. Но знак этот – исключительно для туристов, причем для знающих матчасть на уровне сериала «Перевал Дятлова».

Никому в точности не известно, где именно стояла палатка дятловцев. Никто не может уверенно ткнуть в землю пальцем: вот здесь, мол! – с погрешностью в пять или десять метров. Даже Шаравин, когда-то лично отыскавший палатку, не может.

Зимой 1959 года, пока длилось следствие и поиски тел последней четверки дятловцев, местоположение палатки было, разумеется, отмечено (саму палатку и вещи из нее почти сразу вывезли с перевала вертолетом). Но когда всё завершилось, оставлять постоянный памятный знак никто не стал, не видели в том нужды. А восстановить место по памяти на совершенно ровном и однообразном склоне, никаких броских примет не имеющем, – не реально. Останцы – примета неплохая, но они слишком далеко.

Еще место установки палатки изображено на схемах, приложенных к уголовному делу. Но масштаб и погрешности схем такие, что ценность этих старых бумаг не велика.

Илл. 19. Вот такой непритязательный знак отмечает «точное место» установки палатки. Почти наверняка она стояла не там, но где-то неподалеку, в круге радиусом двести-триста метров.

Так что предприимчивые дельцы, предлагающие за деньги точные GPS-координаты палатки, делают деньги на доверчивости наивных простаков. Неоткуда им получить подлинные GPS-координаты. Не летали навигационные спутники в дятловское время.

Однако тот факт, что рельеф в том месте исключительно однообразный, делает погрешность в сотню-другую-третью метров совершенно не важной. Стояла ли палатка в том месте, куда гиды водят туристов, или на сто метров северо-западнее, или на двести метров южнее, – никак бы это не повлияло на события, происходившие на склоне горы в феврале 1959 года.

Оттого-то меня «точное место» последнего бивака дятловцев интересовало мало. Гораздо интереснее было другое: оценить своими глазами крутизну склона на предмет опасности схода лавин.

Фотографии в этом смысле не очень надежны. Достаточно совсем чуть-чуть, на градус-другой, завалить вперед фотокамеру (либо современный гаджет, имеющий опцию фотосъемки), – и склон на снимке будет казаться гораздо круче, чем он есть на самом деле. Завалить чуточку назад – и склон покажется куда более пологим. Причем не обязательно эти искажения вносятся специально и злонамеренно, для подтверждения «лавинной теории» либо ее опровержения. Все может произойти случайно. Человек имеет некий встроенный «нивелир», именуемый вестибулярным аппаратом, но погрешности измерения у этого биологического прибора достаточно велики, особенно в горах, где линия горизонта отсутствует.

Ну, посмотрел и оценил. И остался при прежнем мнении: лавина здесь не сходила. И «снежная доска» не сползала. Большая посещаемость перевала служит тому неплохим подтверждением: люди едут и едут, едут и едут на перевал зимой, – и хоть бы кто, хоть бы раз увидел что-то, похожее на лавину… Или на «снежную доску». Или хотя бы следы того или другого. Не видят. Не бывает лавин на таких пологих склонах. И «досок» не бывает.

Более того, современная техника позволяет установить визуальный контроль над перевалом в режиме реального времени. Казалось бы, чего проще: поставить камеру, передающую сигнал на спутник, – и ждать лавину. Не столь уж дорого обойдется такая телеметрия. Рано или поздно лавина или «снежная доска» сойдет, если на Холатчахле действительно есть условия для их схода. И тогда «лавинщики» на коне и все в белом, а прочие направления дятловедения будут вынуждены уныло признать их правоту.

Но нет, к экспериментам эта секта не склонна. Голословно и напористо отстаивает свои догматы.

И все же наиболее вменяемые из «лавинщиков» призадумались-таки над вопросом: отчего якобы погубившая дятловцев лавина была единственной за шестьдесят лет и никогда больше не повторилась?

Пытаясь найти ответ, иные «лавинщики» впали в ересь и вступили в союз со Свидетелями Секретной Ракеты. Дескать, лавина сошла по причине падения ракеты, нарушившей снежный покров. А не повторялись лавины оттого, что больше ракеты на Мертвую гору не падали.

Ну что тут сказать? Все уже сказал Квинт Септимий Тертуллиан в третьем веке нашей эры: «Credo quia absurdum est» («Верую, ибо абсурдно»).

Вот и «лавинщики» веруют. Хотя не Тертуллианы ни разу.

Глава 7. Фауна и флора Холатчахля

Другая «стихийная» версия того, что случилось с палаткой дятловцев, мне нравится гораздо больше: она не оперирует лавинами и «досками», причиной названо куда более заурядное природное явление – снегопад. Снег, дескать, падал и скапливался на кровле палатки, и она в конце концов обвалилась.

Да, случается. Обычно при сильном снегопаде в обязанности туристов-дежурных входит и такая: ночью регулярно выходить наружу и счищать нарастающий сверху сугроб. Чтобы в один не самый прекрасный момент не проснуться под этим сугробом, рухнувшим сверху вместе с палаткой.

Но дежурный может проспать. Или сильный снегопад может начаться глубокой ночью – и останется незамеченным мирно спящими туристами.

Фотографии найденной палатки дятловцев свидетельствуют именно в пользу такой версии: снег, частично обрушивший палатку. Никакая не лавина, а именно сугроб, скопившийся на кровле.

За экспериментальными подтверждениями сторонникам «снегопадной» версии далеко ходить не надо. Случались такие эксцессы на перевале в наши дни. Например, в марте 2013 года известные туристы-дятловеды Владимир Борзенков и Александр Алексеенков ночевали в палатке на перевале Дятлова, не уследили за погодой, – и палатка рухнула под тяжестью скопившегося сверху снега, придавила обоих. Снег стал не столько результатом снегопада, сколько был наметен ветром, но принципиальной разницы нет. Любопытно, что сделанная утром фотография места происшествия весьма напоминает давние снимки найденной дятловской палатки.

То есть ситуация вполне реальная. Нет нужды притягивать за уши свалившуюся с небес ракету, чтобы объяснить, отчего палатка дятловцев оказалась завалена приличным слоем снега.

Но есть нюансы.

Во-первых, остается открытым вопрос: а когда, собственно, обрушилась дятловская палатка под тяжестью скопившегося снега? До того, как ее спешно покинули дятловцы? Или после (возможно, даже спустя несколько дней)? Нет никаких доказательств, что туристы «Хибины» выбирались из-под слоя снега, как много лет спустя Борзенков с Алексеенковым, все предположения на эту тему сугубо умозрительные.

Второе возражение более весомое. Как только «снегопадники» начинают объяснять действия дятловцев, покинувших палатку, – их версия ползет по всем швам. Разве Борзенков и Алексеенков после инцидента побежали замерзать вниз по склону, разутые и раздетые? Нет, конечно же. Выбрался один, приваленный снегом в меньшей степени, помог выбраться другому. Просидели до утра в устоявшей части палатки, а потом начали ликвидировать последствия. А дятловцы, как пытаются внушить нам сторонники снегопадной версии, в тех же условиях плюнули на запасы еды, на теплую одежду, на всё остальное, что осталось в палатке, – и пошагали вниз по склону на верную гибель. Трудно в такое поверить. Какая-то другая причина должна была погнать их вниз, к оврагу и кедру. Но тогда получается перебор новых сущностей: сразу две беды свалились на группу «Хибина» практически одновременно.

Проще и логичнее допустить иное: да, палатка дятловцев рухнула от тяжести скопившегося на крыше снега. Рухнула оттого, что не было кому его счистить – все обитатели палатки оказались к тому времени мертвы.

* * *

О следующей «природной» версии заставил вспомнить эпизод, случившийся с нами на Холатчахле.

Еще на подлете я заметил среди снаряжения нечто, показавшееся разобранным охотничьим ружьём в чехле. Спрашивать, зачем оно, не стал. Ружьё так ружьё, вещь в походе полезная. Дятлов сунулся в горы без него и не вернулся. А Блинов шел в то же время неподалеку схожим маршрутом, но с ружьём, – и все в его группе остались живы. В общем, посмотрел я на тот чехол и позабыл о нём, не до того было, новые впечатления накатили в тот момент, как цунами на песчаный пляж.

На склоне Холатчахля оказалось относительно тепло. Под ногами лежал снежок, но воздух после рассвета успел прогреться до плюсовой температуры. А самое главное – ветер дул очень слабый, что огромная редкость для тех мест.

В общем, захваченный с собой запасной свитер я решил не надевать, отнести обратно в вертолет. Сунулся туда и обнаружил, что ружьё (двустволка 12-го калибра) извлечено из чехла, собрано и лежит в полной боевой готовности. Причем очень интересно положено: так, чтобы можно было его быстро схватить через люк, не забираясь в вертолет.

Стало любопытно, начал задавать вопросы. Аня – двустволка оказалась её служебным оружием – объяснила: год для таежных обитателей выдался неудачный, голодный. Мало того, что случился неурожай кедровых шишек, так еще по здешней тайге прокатились лесные пожары. В результате кормовые угодья медведей сократились примерно вдвое.

И косолапые, вместо того, чтобы мирно залечь в берлоги, бродят сейчас злые и голодные. Промышляют пищу, далеко удаляясь от привычных мест кормежки. Могут и сюда забрести, уже не раз видели этой осенью медведей на безлесых склонах окрестных гор. Так что ружье в случае появления мохнатого гостя очень даже пригодится.

Какую поживу (кроме туристов) сможет найти косолапый здесь, на голом склоне, я не стал спрашивать. Ответ был перед глазами. Вернее, под ногами: кое-где виднелись из-под снега россыпи ягод, пятнали мох-ягель красным. А медведи до ягод куда как лакомы.

Пальнуть из ружья Аня не позволила, хотя я очень просил, даже охотничий билет показал, по случайности оставшийся в кармане и улетевший со мной на Урал. Она была абсолютно права, наша ангел-хранитель (или теперь полагается писать ангелка-хранительница? плевать…). Я и сам бы не доверил заряженное оружие малознакомому здоровенному мужику, к тому же полечившемуся сегодня от аэрофобии.

Сам понимаю, что мое желание пострелять было мальчишеством (мало будто стрелял в жизни), но все же нестерпимо хотелось почувствовать в руках уверенную тяжесть оружия, вспороть свинцом и грохотом нависшее серое небо. Назло местным злым духам разрушить давящую ауру Холатчахля.

Потому что аура там… Впрочем, она заслуживает отдельного описания. Вернемся к медведям.

После разговора с Аней я подумал, что сторонники «животных» версий, возможно, не столь уж далеки от реальности, как представлялось изначально.

На роль неведомой опасности, выгнавшей дятловцев на мороз, медведь-шатун подходит идеально. Оскаленная медвежья морда, просунувшаяся в палатку, заставила бы туристов и выскочить из нее, распоров ткань ножами, и уходить как можно дальше и быстрее – в чем были, не обращая внимания на холод. И возвращаться к палатке было бы чрезвычайно рискованно в течение приличного временного промежутка: лишь позже, когда стало понятно, что костер не помог, что мороз убивает не так быстро, как медвежьи челюсти, но не менее надежно, – вот тогда имело смысл рискнуть и вернуться, зверь мог к тому времени уйти.

Поведение дятловцев на первом этапе их трагедии «медвежья» версия объясняет идеально. Но сам топтыгин ведет себя в ней более чем странно…

Насколько я понимаю в повадках голодных медведей, от криков испуганных туристов шатун наутек не пустился бы (сытого и молодого мишку иногда получается прогнать, изо всех сил крикнув: с громким звуком опорожняет кишечник и убегает). И преследовать дятловцев зверь не стал бы. Он основательно похозяйничал бы в палатке, благо там хватало всяких вкусностей, одна ароматная корейка чего стоила. Сожрал бы все подчистую. Сибирские охотники могут рассказать много интересного о том, что вытворяют медведи в разоренных ими избушках-зимовейках: даже сгущенку и тушенку умудряются извлечь из банок, – жуют и жуют металл, пока не выдавят почти все содержимое.

Однако ни поисковики, ни следователи не обнаружили в палатке и рядом с ней никаких следов медвежьего пиршества. Объяснить это, оставаясь в рамках «медвежьей» версии, можно лишь одним: зверя что-то спугнуло и он ушел в другую сторону, не туда, куда отступили дятловцы, – и оттого не оставил следов на том единственном участке склона, где они неплохо сохранились.

Но это опять введение сразу двух новых сущностей в одной точке пространства-времени, и такие методы при построении гипотез лучше не применять, иначе черт знает до чего можно додуматься.

Так что пусть медведи-шатуны спокойно гуляют по тайге и предгорьям (но подальше от вертолета и Аниной двустволки), к дятловской трагедии мы их приплетать не будем.

* * *

Долго над медведями и прочей опасной для человека фауной я не размышлял. Была более актуальная задача: исследовать флору в предполагаемой зоне установки палатки. Не всю флору, лишь ту, что способна была послужить топливом для дятловской печки.

Кратко напомню историю вопроса.

В «Дороге к Мертвой горе» я предположил, что двое дятловцев – Золотарев и Коля Тибо – находились вдали от палатки, когда произошло событие, выгнавшее дятловцев на холод. Именно этим объяснялось то, что оба были найдены нормально обутыми, да и одетыми лучше остальных, практически в то, в чем двигались по маршруту (за исключением штормовок – их, очевидно, успели снять и повесить на просушку).

Там же было выдвинуто и объяснение причин отлучки: эти двое отправились за дровами. В любом ином случае на сколько-то приличное расстояние стоило отправиться на лыжах: одна их пара стояла у входа, воткнутая в снег, да и вторую при нужде было недолго выдернуть из-под днища палатки, позже туристы-поисковики делали это без проблем. Но с лыж рубить дрова неудобно. А еще неудобнее возвращаться на лыжах с вязанками.

Печка, взятая с собой к Отортену, свидетельствует о том, что Дятлов планировал чем-то ее топить. Иначе стоило оставить печку в лабазе – нет никакого смысла тащить с собой несколько лишних килограммов, перегруженную группу и без того измотали последние переходы, когда приходилось накатывать лыжню по снежной целине.

В штатной ситуации наверняка предполагалось, что на дрова пойдут нормальные толстые деревья. Поскольку в другом случае двуручную пилу и два больших топора группа наверняка тоже оставила бы в лабазе, избавившись от лишней тяжести, – тоненькие деревца можно срубить и маленьким топориком, и даже срезать ножом.

Но остановку на склоне Мертвой горы штатной никак не назвать. Группа снова не смогла преодолеть перевал, но упрямый Дятлов решил не возвращаться второй раз вниз, в лесную зону. Возможно, опасался, что вторичное отступление еще сильнее деморализует группу, возможно, нашлись иные причины.

Однако печку и здесь необходимо было затопить. В ту ночь до Северного Урала добрался холодный атмосферный фронт, температура упала на двадцать градусов (по другим тургруппам эта неприятность тоже ударила, группа из педагогического института даже сошла с маршрута из-за обморожений). Но и без похолодания туристы «Хибины» хлебнули бы проблем, не затопи они печку. Ни примуса, ни чего-либо, способного его заменить, дятловцы с собой не несли, – и, например, отсыревшую обувь в ту ночь они вынуждены были бы сушить теплом собственных тел, иначе заледенеет в холодной палатке и утром ее не обуть. И отсыревшую одежду пришлось бы сушить тем же способом. А утоляли бы жажду теперь не чаем или какао – талым снегом. А растапливать его приходилось бы… кто догадается, как? Да, именно так, опять-таки теплом своих тел. Студенческие тела, конечно, молодые и горячие, но даже для них многовато теплопотерь набирается, а если учесть резкое похолодание, – вообще беда.

Нет, дрова для печки надо было непременно, кровь из носу, но раздобыть даже на склоне горы.

Примерно так я рассуждал, отрабатывая свою версию. Не мог лишь взять в толк: куда именно пошли за дровами Семен и Коля?

Обратно к лесной зоне и лабазу? Едва ли… Слишком далеко, и стоило взять в таком случае пилу и большой топор, а они ушли лишь с маленьким топориком и ножом-финкой, либо с топориком и двумя финками.

Или двинулись в сторону кедра и оврага, где в конце концов оказались все дятловцы? В этом направлении до леса несколько ближе, но все равно счет идет на километры. К тому же дорога значительно хуже, преодолеть скользкие наледи и три гряды курумника с большими вязанками дров та ещё задача, не каждому по плечу. Опять же и в этом лесу оказались бы не лишними пила и большой топор.

Оба варианта не вдохновляли, и я думал: должен, непременно должен быть еще какой-то источник топлива. Расположенный ближе к палатке, не в двух километрах и не в полутора, а максимум в сотнях метров.

Без него никак. Версия не срастается. Не могли Коля и Семен надолго отлучиться ни по какой иной надобности, кроме заготовки дров.

Кончилось тем, что я сугубо авторским произволом ввел в повествование новую сущность, некий «пихтач», – поросль низеньких деревьев, растущих не очень далеко от палатки. Дескать, именно там Золотарёв и Тибо нарубили две вязанки дров. Должен быть пихтач. Никак не обойтись без него или чего-то схожего.

Теперь предстояло проверить на месте, угадал я или ошибся.

* * *

На снимках, сделанных издалека, кажется, что склоны Холатчахля полностью лишены древесной растительности, годной на дрова.

На деле все иначе. Потенциальное топливо там растет аж трех видов. Но один из них, низкорослые елочки, стоило сразу исключить из рассмотрения. Слишком уж деревца крохотные, дятловцы просто не увидели бы их под снежным покровом.

Илл. 20. Эти крохотные елочки можно смело пересаживать со склонов Холатчахля в цветочные горшки, получится неплохой бонсай. Насколько они способны послужить топливом, вопрос открытый, но ответ искать не стоит, – дятловцы всё равно бы не разглядели карликовые деревья под слоем снега.

Обнаружилась и более капитальная растительность (лишь в сравнении с елочками капитальная, разумеется). Я, человек от ботаники далекий, опознал ее как малорослые кедры. В местах, где они растут густо, их называют кедровым стлаником. Здесь они росли локальными скоплениями, с расстоянием в несколько метров между отдельными деревцами. Можно ли такую растительность именовать стлаником, не знаю.

Илл. 21. Вот такие кедры растут на Мертвой горе, в том районе, где была установлена палатка. Маленькие, но далеко не молоденькие. Плохо кушали, оттого и не разрослись. Слишком мало земли и питательных веществ в трещинах между камнями.

Стволы у стланика (буду называть его так) на вид казались более пригодными для топлива. А высота позволяет разглядеть их даже снежной зимой, самые большие достигают человеческого роста, но средний размер несколько меньше.

Наконец, третий вид растительности – тоже елки, но вполне вменяемого, не бонсайного размера. Каждой лет по сто, а то и больше, учитывая чрезвычайно медленную скорость роста деревьев на бесплодном каменистом склоне.

Эти елки наиболее пригодны на дрова, стволы достаточно толстые, – и способны были обеспечить дятловскую печку солидными, долго горящими поленьями. И в то же время не были способны, такой вот парадокс. Ели-долгожительницы попадаются на склоне гораздо реже, чем их карликовые собратья. Расстояние между ними исчисляется сотнями метров. Днем-то видны издалека, но разыскивать их в темноте и в метель – совершенно безнадежная затея. Быстрее сходить до тайги и обратно.

Илл. 22. Такие старые ели лучше других деревьев Мертвой горы пригодны на дрова. Но попадаются там чересчур редко.

В результате ботанических штудий стало ясно: отправиться в пихтач за дровами Золотарев и Тибо не могли по уважительной причине – ввиду полного его, пихтача, отсутствия. Писательская моя интуиция дала промашку. Однако выстрел хоть и не угодил в центр мишени, но и в «молоко» пуля не улетела: по беде, за полным отсутствием дров, кедровый стланик мог обеспечить дятловцев теплом.

Но это в теории. Предстояло еще кое-что проверить на практике.