Текст книги "Корабль-призрак"

Но сначала они отправились к хроноустановке – благо ее местонахождение долго вычислять не пришлось.

Про город Санкт-Петербург, построенный волей страдающего эпилепсией царя в болотистом месте у неспокойной шведской границы, скептики и недоброжелатели говорили: по меньшей мере странно размещать сердце Империи под кончиком ногтя. Если считать сердцем «Тускароры» хроноустановку, размещена она была не менее странно. Хотя и не под ногтем – корму судна обычно соотносят с другой частью человеческого тела.

Получив в свое распоряжение эсминец, ученые перестроили его весьма радикально. Срезали и демонтировали немалую часть оборудования и надстроек кормы, разместив там новую надстройку, совершенно не вписывающуюся в общий вид корабля.

Полукруглая приземистая башня казалось монолитом из металла – ни иллюминаторов, ни дверей, ни люков… Антенны и вентиляционные отверстия тоже отсутствовали… Металл, судя по цвету, оказался каким-то сплавом на основе титана. А судя по звуку, каким надстройка отзывалась на стук, был преизрядной толщины.

– Попробуем подобраться снизу, – предложила Диана. – Как-то ведь они туда попадали…

– Харпер, похоже, попасть внутрь не сумел, – скептически отозвался Лесник. – А ведь наверняка должен был попробовать отключить дьявольскую машину, убившую его товарищей.

Тем не менее они попытались.

– Чувствую себя персонажем голливудского боевика, – сказала Диана спустя полчаса, кивнув на сканирующую камеру. – Так и кажется, что сейчас загремит этакий механический голос: «Несанкционированное вторжение! Несанкционированное вторжение! Система самоликвидации активирована! Осталось тридцать секунд! Двадцать девять! Двадцать восемь!»

Лесник сказал с улыбкой:

– Но ведь мы, как и положено уважающим себя суперменам, сумеем выдернуть нужный проводок из бомбы за четверть секунды до взрыва, не так ли? А пока…

Он подпрыгнул, с хрустом отломил камеру от кронштейна.

– Так лучше?

– Значительно.

Подобные устройства уже встречались им в других помещениях «Тускароры» – не функционировавшие. Эта же исправно поворачивалась туда-сюда – ни дать, ни взять бдительный часовой, знающий: задремав на сторожевой вышке, можно проснуться с перерезанным горлом. В ярко освещенном, безлюдном и безмолвном до эха коридоре безостановочное движение камеры и в самом деле производило гнетущее впечатление.

Ясно одно: у хроноустановки имеется автономный источник питания. Вполне возможно – ядерный реактор. Излишки же его энергии покрывают нужды других систем корабля… Покрывают лишь частично – именно поэтому аппаратура, освещение и прочие потребители на восемьдесят процентов обесточены.

Они сделали еще несколько десятков гулких шагов, свернули за угол – и вновь уперлись в преграду. Сплошная стена перекрывала коридор – из того же металла, что и кормовая надстройка.

– Господа хронофизики надежно отгородились от мира… – вздохнул Лесник. – Может, там у них одна лишь автоматика, не требующая присутствия человека? Похоже, все коридоры так вот запломбированы. Остается последний вариант: вентиляционные шахты, если в них удастся протиснуться. Но, боюсь, не удастся. Лишь голливудские супермены гуляют там вольготно, как по проспекту.

– При чем тут шахты? Даже если там и в самом деле сплошная автоматика – должны же как-то попадать внутрь ремонтники в случае поломки? Надо искать.

Они поискали еще. И нашли: в очередной перегородившей люк пломбе виднелась овальная дверь. Ни ручки, ни штурвала – лишь квадратная панелька с рядами кнопок, не промаркированных ни буквами, ни цифрами. Рядом – узенькая горизонтальная щель в несколько сантиметров длиной.

А у двери лежал человек. Мертвый человек.

И сжимал в мертвой руке газовый резак…

Никаких следов насильственной смерти они не обнаружили – и кости, и мумифицированные кожные покровы в целости и сохранности. Но отчего-то же умер человек, собиравшийся грубыми механическими способами добраться до хроноустановки – лишь собиравшийся, на двери ни малейших следов работы резака нет. И Лесник весьма сомневался, что причиной смерти горе-взломщика стал сердечный приступ.

Диана покрутила вентиль на одном баллоне, укрепленном на спине мертвеца, на другом… Шипение газа не раздалось. Пустые.

– Хотела повторить эксперимент этого бедняги? Не стоит… Наверняка тут имеется защита от любителей ломать двери.

– Что-то я не вижу отверстий, из которых может вылететь что-то смертоносное, – усомнилась Диана.

Но не стала спорить и настаивать на поисках запасных баллонов к автогену.

– Давай-ка лучше займемся рацией, – предложил Лесник. – Есть у меня одна идея…

– Теперь что-нибудь загорелось? – спросил Лесник, не высовывая голову из отсека.

– Нет, – коротко ответила Диана.

– А если вот так?

– Тоже ничего.

Из недр отсека с радиооборудованием виднелись только ноги Лесника. Он лежал на спине и ковырялся отвертками в незнакомой электронике, пытаясь превратить сложнейшую радиолокационную аппаратуру хотя бы в некое подобие простейшего искрового передатчика. Хоть изобретение старины Морзе вышло из употребления, но радисты еще хорошо помнят, что значит сигнал SOS – и, обнаружив в эфире помеху со странной периодичностью: три длинных сигнала, три коротких, три длинных – сообразят, в чем дело, и попытаются запеленговать передатчик… Хочется надеяться.

Но пока что попытки модернизировать электронику середины двадцать первого века до уровня аппаратов Маркони и Попова протекали не слишком успешно.

– Так, кажется вот этот контакт… Диана, дай мне, пожалуйста, тот разъем, который на желтом и белом шлейфах.

Из отсека показалась раскрытая ладонь, и Диана вложила в нее нужный разъем. Рука вновь исчезла, вслед за этим раздалось позвякивание и сопение.

– Тьфу ты, черт… Двести двадцать словил… Похоже, это шина питания.

Прошло еще несколько минут.

– Ну, хоть теперь есть какие-то изменения?

– Никаких… Хотя нет, действительно загорелась одна лампочка!

– Где и какая?

– Красная, в средней части пульта, справа. И оба правых индикатора осветились. На одном нули, на другом буквы «err»…

– А больше ничего не горит?

– Кажется, нет… Нет, больше ничего.

Лесник снова засопел, а потом начал вылезать из отсека. Даже в свете аварийного фонаря по его физиономии можно было понять, что к большому успеху ковыряние в аппаратуре не привело.

– Нет, такие хитросплетения никак не для людей с гуманитарным образованием… – вздохнул он. – Хотя в электронике времен Второй мировой я бы, думаю, разобрался: там провода были чуть не с палец толщиной, громадные радиолампы – всё просто, как в детском конструкторе. А тут…

Он безнадежно махнул рукой. Помолчав, добавил:

– Остается один выход – спустить на воду одну из здешних странных шлюпок, которые шкипер Андерсон именует консервными банками. Очень бы хотелось надеяться, что они в момент спуска автоматически превращаются в нечто более мореходное… По крайней мере, Харпер спасся отнюдь не верхом на консервной банке.

Диана никак не прокомментировала новую идею Лесника. Он сказал что-то еще – она упорно молчала.

– В чем дело? – спросил он напрямик.

– Я думаю, это тебе стоит объяснить, в чем тут дело. Почему ты так упорно возишься с рацией и собираешься пуститься в авантюру со шлюпкой? Почему не предпринимаешь каких-либо попыток пробиться к хроноустановке? Не бывает несокрушимого металла!

– Ты же сама видела, как меняется состояние корабля и всего, что на нем находится, по мере приближения к корме… Видела скелет с автогеном… Соваться туда смертельно опасно.

– Оставь эту сказку для Андерсона и его юнги, хорошо? Мы с тобой оба понимаем, что все побочные эффекты возникают лишь в момент включения аппаратуры – а до следующего включения еще достаточно времени, если верить лежащему в твоем кармане графику.

Лесник прикусил губу. Не стоило даже мельком показывать напарнице, – при ее феноменальной памяти, – полученные от Донелли цифры… Он попытался выдвинуть другой резон:

– А что могут сделать два дилетанта – мы с тобой – с хроноустановкой?! Сфотографировать? Измерить габариты рулеткой? Тут даже в передатчике-то не разобраться, – он кивнул на развороченное нутро помянутого устройства. – Да что там передатчик, ты взгляни на их самые обычные шлейфы – вернее, на самые необычные! Тонкие и абсолютно прозрачные ленты – однако, судя по разъемам на концах, внутри несколько сотен невидимых проводков!

Диану эмоциональное заявление Лесника не сбило с толку.

– Специалисты разобрались бы, – сказала она уверенно. – Никакие изобретения не рождаются из ничего, на пустом месте. Наверняка сейчас про твои «прозрачные ленты» пишут в технических журналах, называя их техникой будущего – хотя девять из десяти описанных там технологий никогда не воплотятся в жизнь… Но ты отчего-то не желаешь видеть на борту «Тускароры» специалистов Конторы.

– Ты сама знаешь реакцию Юзефа на наши рапорты… А здесь, в море, мы вообще остались без связи. Или ты предпочла бы передать на весь мир по рации «Ариты»: «Обнаружена боевая машина времени!»

– Твой персик прекрасным образом вышел в сеть.

– Когда?!

– Незадолго до обнаружения «Тускароры» – едва ты отправился в рубку к Андерсону. Шеф крайне удивился, узнав, что мы отправились в море на поиски корабля-призрака. И я повторяю: по-моему, тебе пора кое-что мне объяснить.

Лесник объяснять что-либо не пожелал. Встал, сделал несколько шагов по рубке, хмуро констатировал:

– Значит, ты подсмотрела мой пароль…

– Вот еще… Ты не замечал, что каждая клавиша персика издает при нажатии писк определенного тона? Запомнить нужную комбинацию – не бином Ньютона. Но не надо уводить разговор в сторону. Почему Юзеф ничего не знал о нашем морском вояже?

– Потому что я ему не докладывал.

Диане не понравился тон Лесника – холодный, отстраненный. И еще не понравилось, что коллега встал так, что лишь голова и плечи виднелись над громоздким аппаратом неизвестного назначения. Диане отчего-то казалось, что запах смазки – тонкий, неразличимый обонянием обычного человека – доносится не из развороченного нутра передатчика. От пистолета в опущенной руке Лесника.

Вот до чего дошло…

Она сказала как можно более мягко:

– Ты ведь отправлял рапорты у меня на глазах… И на экране появлялось сообщение, что они приняты.

– Работая с персиком восемь лет, можно додуматься, как внести кое-какие свои поправки в операционную систему. Хоть и считается, что это не реально.

Лесник говорил по-прежнему холодно. И по-прежнему стоял за укрытием…

– В чем причина? Решил стать единоличным владельцем машины времени?

– Нет. Донелли прав – у нее не должно быть владельцев. Ее место на дне моря. И чем скорее она туда отправится, тем лучше. Пока до нее не добрался еще кто-нибудь, кто решит подправить историю, ко всеобщему благу, разумеется… Неважно кто – штатовские адмиралы или Юзеф.

– Па-а-анятно… – протянула Диана с издевкой, копируя интонацию любимого словечка Лесника. – Дело идет о спасении прошлого, будущего и настоящего – что уж тут оглядываться на такие мелочи, как Устав и клятва на клинке…

Лесник молчал, упрямо нахмурив брови.

«Выстрелит или нет? – подумала Диана. – После того, как я скажу, что…»

– Юзеф получил сообщение, – сказала она. – С борта «Ариты», несколько часов назад. И знает о нашей находке и ее координатах.

Лесник не выстрелил…

– Думаю, сюда уже летят вертолеты – шеф в таких случаях времени не теряет, – продолжила Диана. – Тебе, по-моему, не стоит пробовать затопить корабль, открыв кингстоны, – ты хоть представляешь, как они выглядят и где их искать?

Лесник не произнес ни слова.

– Не советую спускаться в трюм и делать глупости, – сказала Диана, направившись к выходу. – Тогда в том, что рапорт не попал в Контору, окажется виновата лишь гроза над Эсбьергом, и ничто иное.

Она вышла. Лесник проводил ее взглядом, опять-таки молча. Убрал в карман плаща пистолет, который и в самом деле сжимал в руке – хотя шансы в возможной схватке с «осой» он оценивал достаточно скептично – примерно тридцать к семидесяти не в свою пользу… Причем, вполне возможно, несколько льстил собственной боевой подготовке.

Ну что же, вот и наступил момент истины, который расставит все по своим местам в их странном партнерстве с особым агентом Дианой. Три года он ломал голову: кого из них поставил Юзеф приглядывать за другим? Теперь уже неважно… Поскольку только что Лесник переступил черту – а Диана, и Юзеф, и вся Контора остались за нею.

Утешало лишь одно – при всех своих талантах Диана читать мысли не умеет. И едва ли подозревает, что в увесистой сумке Лесника хранится вовсе не компакт-лаборатория.

Шкипер Андерсон находился в рубке, и встретил Лесника достаточно странным вопросом:

– Ну и что же у нас сегодня предполагается на ужин?

Лесник проигнорировал неуместные гастрономические интересы, ответив вопросом на вопрос:

– Где ваш юнга?

– На юте, где же еще? Пялится на море да сторожит ваш бесценный багаж – сами же велели не спускать с него глаз… Но вы не ответили, чем мы будем ужинать. И завтракать, если уж на то пошло, и обедать, и снова ужинать… От ланча, так уж и быть, я согласен отказаться.

Лесник запустил руку в карман и извлек пригоршню предметов, формой и размером напоминающих пробки от пивных бутылок.

– Думаю, в ближайшее время придется подкреплять силы этим. Нашел в кладовой при камбузе.

Никаких этикеток на загадочных предметах не оказалось. Андерсон повертел один из них в руках, прочитал выбитые на металле буквы:

– Рацион пи-эйч-восемнадцать-тридцать два… Консервы… Не знаю уж, для кого придуман такой рацион, для хомяка или для морской свинки, но мне придется съесть этих фитюлек штук тридцать или сорок, чтобы хотя бы перестало бурчать в брюхе.

Он помолчал и спросил деловито:

– Много их там, в кладовой?

Лесник, расставшись с Дианой, и в самом деле посетил камбуз эсминца – оказавшийся едва ли не единственным помещением на корабле, где обнаружились следы либо охватившей экипаж паники, либо чужого вторжения, – распахнутые дверцы шкафов, вывороченные из столов ящики, и в беспорядке валявшиеся на полу кастрюли и тарелки…

– На ближайшую неделю пищей мы обеспечены, – успокоил он Андерсона. – Морозильники разморозились, и всё в них сгнило, но эти баночки, как ни странно, выглядят целыми. Думаю, они гораздо калорийнее, чем можно судить по размерам.

– На ближайшую неделю – допустим, – продолжал гнуть свое Андерсон, стоявший у переднего стекла рубки, облокотившись на навигационный пульт. – А что мы будем есть потом?

– Я думаю, к этому времени до нас уже доберутся спасатели, – заявил Лесник, постаравшись изобразить тоном беспечный оптимизм.

– Какие спасатели? Вы только что целых два часа возились с радиостанцией, но так и не смогли ее наладить! Мы даже не сумеем вызвать помощь!

– Может быть, еще сумеем. Кроме того, вскоре ваше отсутствие, так или иначе, будет замечено.

– Интересно, кем это? Я же говорю, мерзавец Гросс приложит все усилия, чтобы обставить дело шито-крыто. Он заявит в полицию, что капитана и юнгу смыло за борт в открытом море, и найти их не удалось, а все остальные подтвердят. Подумаешь, двое рыбаков, эка невидаль… Такое в здешних местах случается каждый месяц, а в иные – не раз.

Лесник удивленно посмотрел на Андерсона:

– Надо понимать, наше присутствие на борту «Ариты» вы не афишировали?

– Ясное дело! Да и вы едва ли зарегистрировали свою экспедицию в полиции или другом официальном учреждении, а? Иначе вам бы пришлось не одну неделю бегать, высунув языки, по инстанциям, чтобы оформить разрешение на исследовательскую деятельность. А то я не знаю здешних чиновников…

– Вы думаете, что мы имеем контакт только с местными инстанциями?

Эта загадочная фраза заставила Андерсона поперхнуться. Он удивленно воззрился на Лесника.

– А почему бы вам не сказать мне честно и открыто: что же, дьявол вас поимей, здесь происходит? – Теперь в голосе Андерсона чувствовался гнев пополам с растерянностью. – Послушайте, «Арита» была не просто моим заработком, она была всей моей жизнью! А сейчас негодяй Гросс угнал ее и оставил нас среди мертвецов. Теперь мы в одной лодке, и я имею полное право получить ответ на прямой вопрос!

После секундного колебания Лесник решил открыть карты. Если все сложится, как он планировал, «Тускарора» ляжет на дно, причем не в нашем времени – и Андерсон окажется лишь очередным автором очередной байки о «корабле-призраке», которому никто не поверит. А если не сложится… Тогда стоит последовать примеру коммандера Донелли – чем больше информированных о том, что здесь творится, тем лучше.

– То, что вы видите, – сказал Лесник, – результат эксперимента, проведенного военными.

– Военного эксперимента? – В голосе Андерсона чувствовалось недоверие. Словно он ожидал услышать что-то другое, еще более неприятное.

– Да, эксперимента с направлением и скоростью течения времени. Корабль и все, что на нем находится, движется по временному потоку ускоренным темпом…

– А можно выражаться понятнее? – буркнул Андерсон.

– Есть основания предполагать, что время на этом корабле идет быстрее.

– По-моему, вы еще больший псих, чем Гросс, – покачал головой Андерсон, переварив полученную информацию. – Время идет быстрее – надо же такое придумать!

– Эта гипотеза не более фантастична, чем ваши рассказы о конунгах и преддверии Вальхаллы, – парировал Лесник. – Кроме того, чем вы еще объясните здешнее невиданное оборудование? А шлюпки? А эти консервы, наконец! Между прочим, корабль еще только будет спущен на воду в 2009 году, но эксперимент состоится лишь в 2046-м…

Лицо шкипера стало тоскливым, словно он неожиданно обнаружил, что компаньон в рискованном предприятии – полный шизофреник… Андерсон хотел что-то сказать (едва ли лестное для собеседника), но в этот момент в рубку донесся крик – короткий, неразборчивый…

– Торстен? – насторожился Андерсон. – Похоже, что-то стряслось!

Он распахнул дверь и выскочил на крыло мостика. Лесник за ним. Туман стал еще гуще, клубился у самых бортов, затянув нос и корму корабля. Крик больше не повторился, и было совершенно непонятно, в каком направлении надо двигаться.

– Не уверен, но, кажется, кричали где-то ближе к корме, – нерешительно произнес Андерсон. – А ведь я запретил ему туда соваться… Кстати, где ваша подруга?

– Думаю, в трюме… – ответил Лесник, мысленно прибавив: «…сторожит кингстоны».

– Разделимся, вы туда, я – сюда, – предложил шкипер, указав рукой два направления поисков.

Они спустились с мостика и, разделившись, двинулись вдоль борта по штормовой галерее.

Туман, казалось, можно было резать ломтями и продавать на вес. Пальцы вытянутой руки виднелись весьма смутно. Ночное зрение оказалось бесполезно, равно как и обычное, равно как и фонарик… – Лесник передвигался чуть ли не ощупью. И едва не споткнулся о распластанное по палубе тело.

Лесник присел на корточки, приблизил лицо к лежавшему – и только так смог его разглядеть. Юнга Торстен лежал ничком, неловко подогнув под себя правую руку. Глаза юноши были широко открыты и безжизненны, в них застыла боль и мгновенное удивление. По палубе расплылось большое кровавое пятно, волосы слиплись от крови. В раскроившей череп ране виднелось мозговое вещество…

Лесник приложил палец к шее юнги – пульса нет.

Па-а-анятно… Ситуации, столь любимой авторами детективного жанра не получится, – если в замкнутом пространстве находятся четверо, причем двое из них в момент убийства находились вместе и не убивали, а третий найден с пробитым черепом – ломать голову, вычисляя убийцу, не стоит. Но чем помешал Диане юнга Торстен?

– Стой! Стой, гад!!! – раздался из тумана дикий вопль шкипера, затем послышался громкий топот, но быстро смолк.

Лесник мимолетно удивился эпитету «гад», но и не подумал присоединиться к погоне – если она и в самом деле имела место. При нулевой видимости – бессмысленное дело.

Вновь послышались торопливые шаги, шумное дыхание, и из тумана выплыл шкипер Андерсон.

– Уберите пистолет, – попросил он, с трудом переводя дух. – Не люблю, когда в меня… Господи!!! Торстен?!

Шкипер нагнулся было к телу, но не закончил движения. Протянутая к разбитой голове рука отдернулась. Спросил понуро:

– Он… ж-ж-жив?

– Уже нет. Удар нанесен сзади, тяжелым предметом. У бедняги раздроблена вся височная кость, умер мгновенно…

– На корабле не только мертвецы! – выкрикнул Андерсон.

– Ну почему же? Мертвецы тоже иногда убивают… – криво усмехнулся Лесник. У него на сей счет имелась богатая практика.

– Да нет, говорю же: я его едва не схватил!

– Кого?! – изумился Лесник.

– Откуда ж я знаю, кого, – если не схватил? – резонно ответил шкипер. – Мужчина, высокий, плечистый, в чем-то черном, длинном, – не то плащ, не то пальто. А больше и не разглядел ничего в этой белесой гнусности, тем более со спины…

Вот как… Похоже, решение детективной загадки оказалось не столь очевидным.

– Где вы его встретили?

– Во-он там, – показал рукой Андерсон. – Где у фальшборта стоит непонятная хреновина, вроде гибрида гигантского граммофона и электронной мясорубки. Вижу: кто-то в тумане виднеется, я к нему, он развернулся – и бежать. Я следом, «Стой!» кричу, да куда там… Только спину и рассмотрел. Быстрый, гад, оказался. Чуть пробежал за ним, вижу – люк открытый. Туда нырнул? Или дальше помчался? Ну и не стал судьбу пытать, вернулся, а теперь думаю, что…

– Тихо! – оборвал его Лесник, поднимая пистолет.

Андерсон испуганно смолк.

– Это я, – послышался голос Дианы. – Что тут у вас происходит?

– Нас осталось трое, – сообщил Лесник. – Но по кораблю бродит кто-то еще, имеющий дурную манеру подбираться сзади и бить по голове. Этот член экипажа кажется мне явно лишним.