Текст книги "Многополярный мир. Идеология и экономика. Конец доминирования Западной цивилизации. Что дальше готовит нам история?"

Идеология и духовность. Выход из духовного кризиса человечество нашло в переоценке роли собственной истории. С развитием производства и науки повышалась и роль общественной жизни. Постепенно научились находить Смысл в совершенствовании жизни общества, его технических и познавательных возможностей, а не только в совершенствовании нравственности, поведения, культуры каждого человека как личности. Главным местопребыванием надличностных Смыслов становится История. В эпоху Просвещения в Европе, а затем и во всем мире утвердилось представление о нормальном состоянии человечества как о постоянно развивающей системе. Важнейшей целевой установкой и смыслом деятельности стал символ Прогресса. Что такое история человечества? – Этот вопрос и сейчас остается актуальным и дискуссионным. Есть ли это последовательность смешных и трагичных заблуждений, во имя которых проливались реки крови? Или это ступени восхождения Человека к высотам, с которых открываются все более широкие горизонты Знания и Гармонии, школа совершенствования человечества, лестница его возвышения? Верующий во Всевышнего Бога может представлять историю как школу, в которой Бог воспитывает и обучает человечество[6]6
  Впервые этот образ я услышал от А. Р. Бахтиярова.


[Закрыть].

Условия жизни человека изменяются. Эти изменения происходят как в материальном мире, так и в мире духовно-идеологическом. Меняются институциональные, экономические, политические условия внутри стран и в геополитической и геоэкономической структуре мира. Это мир материальный. Во втором мире – духовно-идеологическом – изменения происходят вслед за изменениями в первом мире. Это соответствует концепции исторического материализма. Но часто исторические перемены начинаются с возникновения новых религиозных учений, пассионарных подъемов, открытия новых социально-информационных технологий. И эти перемены вызывают гигантские сдвиги в общественном строе, в научно-техническом развитии, в геополитической структуре мира. Историческая роль самой концепции истмата есть пример, порождающий сомнения в его основной аксиоме о том, что первоначальной движущей силой являются изменения в материальном мире. Эта концепция стала главной опорой социалистической идеологии, которая и превратила ее в важнейший фактор, направляющий исторические процессы.

Важнейшие факторы движения Истории – Идеи и Духовные учения, объединяющие сообщества, народы и вдохновляющие их на творческие порывы, пассионарные подъемы и великие деяния. Кроме религий, в этой роли выступают идеологии[7]7
  К. Маркс всегда осознавал, что идеология может играть смыслообразующую роль в истории, роль духовного ориентира. Уже в «Экономико-философских рукописях 1844 года» читаем: «Коммунизм… есть действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он решение загадки истории» [25, с. 116].


[Закрыть]. Они не в меньшей степени, чем производительные силы и производственные отношения, являются движущими силами истории. Обществу и каждому члену общества нужен образ Светлого Будущего. И значит, нужна идеология. Эпоху религий сменила эпоха идеологий. XX век стал веком идеологий.

Идеологии – это системы знаний о мире и обществе, о месте в них человека. Они могут содержать научные теории, но не сводятся к ним, поскольку должны давать ответы на смысловые вопросы: как жить и как оценивать явления жизни. Идеология – это способ связи, переходной механизм от конечных ценностей и смыслов, не всегда имеющих рациональную формулировку и обоснование (это могут быть религиозные или национально-патриотические ценности и доктрины), – к рациональной системе нравственных правил и целей поведения. Это их «развертка» в картину социально-экономических представлений, механизм различения Добра и Зла.

Способность сообществ людей думать и чувствовать одинаково, причем жить одинаковой надеждой и верой в будущее, радоваться или страдать из-за событий, непосредственно их не касающихся, то есть в мире духовном, а не в материально-прагматическом, – это великая способность человека, которой он обязан всеми достижениями цивилизации и культуры. Возможность «жить в двух мирах» создана человечеством в результате долгой и трудной, часто трагической истории – истории возникновения и развития религиозно-мистических, идеологических, нравственно-философских учений, которую можно назвать сферой духовно-идеологической.

Бывают исторические ситуации, когда для значительных категорий людей жизнь становится невыносимой[8]8
  Правда, в последнее время появились эффективно действующие политико-информационные технологии, позволяющие создавать ощущение невыносимости жизни искусственно, чтобы спровоцировать начало цветной революции. Вспомним фильмы и статьи известных деятелей советской науки и культуры в годы перестройки, которые убеждали: «Так жить нельзя!».


[Закрыть]. Когда не видно пути к решению задачи на плоскости, ищут его, выходя в трехмерное пространство. Если в нашем трехмерном пространстве ситуация тупиковая, надо выходить в четвертое, в пятое измерение бытия. Так и происходили шаги (или скачки) человечества на новую историческую ступень. Современная установка, звучащая в каждом рекламном клипе ТВ для поколения пепси – «Здесь и сейчас». Она направлена на то, чтобы лишить человека этой способности черпать силы, выходя в иное измерение. Ту же роль играют высоколобые теории деидеологизации.

Как и религиозная вера, живая, действенная идеология служит фактором, объединяющим народ или хотя бы его наиболее активную часть. Для этого она должна выявлять и формулировать в понятных и приемлемых для народа словах и образах актуальную картину мира и духовные, смысловые установки, т. е. ответы на вопросы: что хорошо и что плохо, что есть геройство и доблесть, а что – непростительная глупость и твердолобость или презренное предательство. И что самое важное, – должен быть ответ на вопрос: куда идти и что делать. Отличие идеологий от собственно научных теорий (даже тех социально-экономических теорий, которые лежат в их основе) именно в том, что идеологии содержат как обязательную, главную свою часть эти смысловые установки. Чтобы стать фактором истории, идеология, как и любое религиозно-этическое учение, должна возвысить те или иные социальные, нравственные ценности и символы до надличностного и даже надсоциального уровня.

Идеологий в обществе бывает несколько. Чем лучше духовно-этические установки идеологии соответствуют коллективному бессознательному народа (и значит, к ним больше доверия) и чем реалистичнее указания, что делать, – тем большую активность породит такая идеология. Их противостояние, конкуренция между ними – это нормальное состояние общества. Но чтобы борьба, конкуренция была плодотворной, не вела к взаимному уничтожению и к пустыне бездуховности, тотальной аморальности и криминальной этики, – для этого представители разных вероучений и идеологий должны, по крайней мере, понимать друг друга, понимать, в чем они близки или едины и чем они различаются. Для этого необходима единая для данного общества система координат, неких базовых принципов, которая лежит в основе любого взаимодействия (часто «по умолчанию»). Примеры таких базовых принципов: уважение к тому, что партнер (хоть и идейный противник) считает священным; недопустима прямая ложь и криминальные методы воздействия на противника. Но прежде всего, должен существовать общепризнанный, для всех понятный язык. Возникновение или обновление идеологий в существенной мере связано с обновлением и преображением языка. В языке появляются новые слова, старые обретают новые смыслы и ассоциации.

Рационально-логический (а еще лучше – математический) аппарат познания и коммуникации является таким общепризнанным языком. Методология верификации научных теорий и высказываний, требование их рационально-логической увязки и в идеале их формализации на едином для всего человечества языке математики была выработана в основном в естественных науках. Она придала и этим наукам свойство общезначимости, а их результатам – статус общепризнанных истин. Эта методология и этот язык хорошо выполняют задачу создания единой понятийной базы. Но они годятся лишь для ограниченной сферы смыслов. Этот аппарат не способен отражать те аспекты и оттенки смыслов, за которые ответственны иные функции психики, кроме мышления. Задачу выработки единой базы, позволяющей обеспечить взаимопонимание в пределах всего духовно-интеллектуального пространства, ставит перед собой особый вид деятельности, особый институт – философия.

История показала, что жизнеспособность, действенность идеологии и выполнение ею своей смыслообразующей функции определяется далеко не только интеллектуально сформулированными и вербально выраженными текстами. Она определяется всем контекстом культуры и традиций общества. Поэтому при обсуждении смысловых проблем не обойтись без понятия духовности, которое учитывает помимо теоретико-идеологических факторов, факторы религиозные, нравственные, эстетические. В то же время отнесение слова духовный только к сфере религиозной жизни представляется излишне узким. Необходимо единое понятие, позволяющее охватить такие феномены духовного подъема, как экспансия религиозного учения и, скажем, небывалый энтузиазм научно-технического освоения мира в последние столетия, большей частью на атеистической основе (см., также [2, с. 63]).

Само формирование научного мировоззрения и его распространение и утверждение в интеллектуальной сфере и затем преображение всего уклада жизни человека на основе науки и техники является примером такого подъема и исторического свершения. А разве великий подъем технического творчества и трудовые подвиги как руководителей производства, так и рабочих коллективов в Америке, в Германии, в СССР не могут быть поставлены в один ряд с подвигами создателей и мучеников христианской церкви, исламского, иудейского и иных вероучений? Парадоксальный факт состоит в том, что благодаря монопольному доминированию научного мировоззрения эти духовные сущности оказались вытесненными из основного поля, как теперь принято говорить, интеллектуального дискурса. Очевидна необходимость создания единой методологии, единой «сети» философских категорий, с помощью которой можно обсуждать любые духовно-идеологические концепции, разнообразные проявления Духовности, которые стали бы единой базой для интеллектуальной работы человечества.

Такое использование термина можно назвать духовностью в широком смысле. Потому что необходимо еще и понятие духовности в узком смысле, которое связано с наличием в том или ином культурном или идеологическом феномене сакрального, священного содержания, отличающегося от повседневного, бытового, банального. Этот аспект в искусстве хорошо выразил известный польский кинорежиссер Кшиштоф Занусси во время недавней встречи с председателем Синодального информационного отдела Русской Православной Церкви Владимиром Легойда (см. www.pravmir.ru): «В Италии видно, что там в храмах много интересных произведений искусства. Но люди среди этих хороших произведений находят только некоторые, перед которыми им удобно молиться. Сколько великолепных Мадонн висит в польских костелах, а перед ними никто не молится… если в искусстве нет тайны, то это уже не искусство. Это «кич»… Что-то исчерпалось. Все напряжение, которое нас привело к стольким произведениям искусства, науки, политики, все это прошло. Все стало банальным. Любовь – банальная вещь, пища – банально, безопасность – банально». Снижение уровня произведений искусства и художественной литературы по глубине их эстетического и эмоционального воздействия по сравнению с XIX или серединой XX столетий, видимо, можно связать с доминированием рационально-прагматического элемента в европейской культуре и иссяканием духовности в узком смысле.

О Смыслах истории. Человек обладает огромным набором способностей. И каждое из них может быть основой специального направления развития, поскольку в человеке заложено стремление к совершенству. И это стремление для многих становится смыслом и главной духовной основой существования. История много раз доказывала неизбежность смены «сверхценного», одномерного направления неожиданно возникавшими новыми ветвями на дереве смыслов развития. Вспомним в качестве примера, как в XVII–XVIII вв. в центре Европы, поглощенной междоусобными войнами и атмосферой первоначального капиталистического накопления, суровую Германию вдруг охватывает всеобщая страсть к музыке. В каждом доме вечерами играет маленький семейный оркестр, появляются все новые композиторы. Большинство из них потомки не помнят, но появились и величайшие вершины, формирующие само понятие человеческой культуры.

Категория развития необходима, чтобы история имела Смысл. Человек обладает огромным разнообразием возможностей развития. И потому радикальные традиционалисты, требующие непременного возвращения к прежним Смыслам и символам, – они заслуживают уважения и часто восхищения, но они только часть, лишь одна сторона сложнейшей системы, называемой Человек. Некоторые из таких возможностей возвышаются до уровня сакральных символов или идеологических целевых установок, порождают пассионарные подъемы и новые направления исторического развития.

В эпоху Просвещения в Европе, а затем и во всем мире утвердилось представление о нормальном состоянии человечества как о постоянно развивающей системе. Важнейшей целевой установкой и смыслом деятельности стал символ Прогресса. При этом Прогресс, понимается, в первую очередь, как экономический рост, в лучшем случае, как научно-техническое развитие и распространение образования. Утверждение в обществе такого прагматического критерия Прогресса стало едва ли не главным достижением европейского Модерна. Одним из важных свойств этого критерия является возможность его количественного измерения. Несмотря на несовершенство рыночных цен как измерительного инструмента, высокий уровень ВВП (валовый внутренний продукт) в стране несомненно свидетельствует о материальном достатке ее жителей и достаточной комфортности условий проживания. Доводя до предельного упрощения, можно сказать: тот общественный строй лучше, где выше ВВП (при прочих равных условиях!)

Все это так. Но, когда какая-то целевая установка становится безраздельно доминирующей, когда она заслоняет и подавляет иные смыслы, – это вовсе не возвышение Человека, не увеличение богатства жизни, не расширение его возможностей, а наоборот, обеднение и сужение его Бытия[9]9
  Именно это происходит сейчас с системой ценностей капитализма и более широко – с монопольно доминирующей материально-прагматической установкой.


[Закрыть]. Простое и однозначное определение развития – это только временное явление, так сказать, счастливая историческая случайность. Это давно поняли философы. Обзор дискуссий о категории развития см., например, в [3].

Для обсуждения проблем идеологий и их развития целесообразно классифицировать их по приоритетной смысловой, ценностной установке. Можно предложить следующее деление на три группы[10]10
  Предложенные здесь характеристики идеологий аналогичны списку характеристик (потенциалов) социальных систем, приведенных в статье Ю. Н. Гаврильца [19].


[Закрыть]:

1) материально-прагматические установки,

2) социально-этические ценности,

3) ценности и смыслы культуры, познания (интеллектуальное освоение), национальные, религиозные. (Эта последняя группа труднее всего поддается формальному определению. Возможно, ее следует описывать и структурировать с помощью категорий юнговского психоанализа – коллективное бессознательное, архетипы, сверх-Я, или связанных с категорией стереотипов межличностного общения).

Дух и материя, идеалы и интересы. Смысловые и ценностные системы идеологий, как правило, конкретизируют, или в значительной степени просто повторяют установки, сформировавшиеся в процессе развития мировых религий. Хотя основные идеологии, созданные в Европе в период формирования культуры Модерна, напрямую не связывают свои установки с христианством, однако их в значительной мере можно рассматривать как конкретизацию, «развертку» религиозных смыслов в сферу социально-политических и экономических проблем. Это легко прослеживается в идеологии коммунизма («развертка» православия) и либерализма («развертка» протестантизма). Националистические идеологии в христианских и исламских странах чаще всего специально подчеркивают свою связь с исторической традицией и доминирующей религиозной конфессией.

Различие и борьба двух смысловых начал, Духа (идеалисты) и Материи (прагматики) – это вечное противоречие и вечная движущая сила всей человеческой Истории. Эта борьба приобретает разные обличия и проявляется в разных видах человеческой активности. В разные периоды побеждает, доминирует то одно, то другое начало. И всегда человек при победе того или другого, по своей ограниченности, по своему несовершенству не способен вовремя остановиться на их гармоничном равновесии. Победившее начало продолжает уничтожать все, что мешало его господству, и просто все, что для него чуждо, – и становится символом реакции и подавления новой Жизни.

Разграничение в понятиях материально-прагматической и духовно-смысловой сфер в жизни общества всегда было и остается достаточно условным и проблемным. Такое разграничение приобретает особое значение в условиях современного духовно-идеологического кризиса, когда смысловая и институциональная система капитализма все больше подвергается сомнению и теряет свое безраздельное доминирование. Оно приобрело важное значение в осмыслении исторических процессов благодаря беспрецедентному повышению роли материального производства с возникновением экономической цивилизации в Европе. Оно дало возможность Марксу и Энгельсу положить начало превращению истории в науку (с формулировкой определенных закономерностей и причинно-следственных связей, поддающихся эмпирической верификации).

Еще важнее, что материалистическая установка была поднята до уровня высших духовно-идеологических «аксиом» и целей развития. Марксизм сыграл важную роль в оправдании и утверждении на целые столетия приоритета материализма в общественном сознании, в идеологическом обеспечении великого научно-технического и экономического рывка человечества. Но в бытовом сознании слово «материалист» сохранило негативный оттенок образа приземленного прагматика, озабоченного эгоистическими интересами.

Альтернативой вроде бы несомненной ценности материального богатства, комфорта, благосостояния и определяющей роли отношений собственности служит сфера ценностей непосредственного неформального межличностного общения[11]11
  Антуан Сент-Экзюпери, этот удивительный цветок, чудом выросший среди суровых войн и выжженных земель европейской духовности XX века, вовсе не ради красивого слова писал, что единственная настоящая роскошь – это роскошь человеческого общения.


[Закрыть] и приоритетных социально-этических норм. Христос показал, что любовь к ближнему может и должна быть в ранге высших ценностей бытия и целей деятельности. Марксизм поставил вопрос о преодолении несправедливости в общественном положении классов, распределении между ними общественного продукта, возможностей для развития.

Исторический опыт показывает, что ценностные системы, базирующиеся как на материалистических ценностях и установках, так и на приоритете социальных норм, могут быть связаны не с положительной, объединяющей, а с разделяющей установкой, порождающей разрушительные тенденции в обществе (подробнее см. в разд. 2.4). Эта разрушительная тенденция наиболее часто проявляется в связи с материалистической установкой как обеспечение приоритетного доступа к материальным ресурсам для одного, выделенного, избранного субъекта (индивида, группы, нации и т. п.) с психологическими и духовными символами воли и власти. Для предотвращения разрушительных результатов, для направления усилий и мотиваций в русло созидающей гармонии, человечеством на протяжении тысячелетий вырабатывались смыслы и нормы культуры и цивилизованного поведения, международного права и т. д. Крупные сообщества не могут существовать без духовно-идеологического фундамента, обеспечивающего их идентичность.

Большинство религиозно-этических учений (в первую очередь христианство) считают преодоление преимущественного, доминирующего положения материально-прагматической системы ценностей необходимым условием для совершенствования человечества. Как философы и культурологи, так и психологи, исследующие различия западноевропейской и российской цивилизаций, утверждают, что цивилизационное отличие России связано, в первую очередь, с высокой ценностью неформальных межличностных отношений, социальной солидарности и справедливости (более подробно см. в разд. 2.5).

Распространение капитализма и индустриального развития на незападные страны, а затем и пример успеха первого социалистического государства стали для многих из них цивилизационным вызовом. С их выходом на арену современной истории и возникновением многополярного мира, появляется необходимость существенного обновления того набора факторов, которые надо считать ведущими, определяющими исторический процесс: дополнить его факторами духовно-идеологической природы. Иными словами, философия истории требует дополнения исторического материализма – «историческим идеализмом». Необходимо преодолеть «родовую травму» марксизма[12]12
  В 1950-е годы говорили о «родимых пятнах» капитализма. Но это скорее родовая травма марксизма и коммунизма, поскольку он зародился и появился в лоне европейского Модерна, восприняв от него его атеистическую, материалистическую составляющую. Сейчас наступает не только кризис, но и конец однополярного мира в его геоэкономическом, геополитическом и идеологическом планах.


[Закрыть] – его жесткий материализм. В середине XIX века (а для многих – и сейчас) капиталистическая система представляется непобедимой (или даже единственной, соответствующей законам природы). Так оно и есть, если оставаться в кругу материалистических (экономических, политических, военных) факторов и сил. Важнейшая сила, которая могла бы противостоять ее торжествующему шествию по планете, с помощью которой можно «захватить эту крепость», – это сила Духа. Смысл жизни человека «не в хлебе едином». Капитализм отбросил эту силу, и в этом его гибель. Маркс выявил эту слабость капиталистической системы. Идеология коммунизма подняла то знамя борьбы Христа против Мамоны, против безраздельного господства демонов наживы, которое выбросил капитализм. Марксизм понял, что дни великого Духа капитализма сочтены. Но «своя своих не познаша».

Теперь настало время восстановить единство духовно-идеологической истории. Грядущий многополярный мир – это возможность объединения великих духовных движений прошлого с ценностями и Смыслами европейского Модерна и социализма. Наступает время красного ислама, монархического социализма, теологии освобождения, конфуцианского китайского коммунизма. Алеет Восток!

Если «ось» идеологического противостояния XX века социализм – капитализм сменится «осью» глобализм – многополярный мир, будет ли это означать, что марксизм и идея социализма остаются в прошлом, что они исчерпали свой потенциал как движущая сила исторического развития? По нашему мнению, как идею глобализации можно считать новой фазой капитализма, так же и идеологию многополярного мира можно рассматривать как развитие, адаптацию к новым мировым проблемам идеологии марксистского социализма. Новый многополярный мир как идеология большинства, противостоящая его отделению, отчуждению его от Истории, от Прогресса, «вырастает» из марксистского социализма так же, как марксистский социализм «вырастает» из идеологии христианства.

Может ли человек «управлять» процессами в духовно-идеологической сфере? Сейчас успешно разработаны механизмы для манипулирования общественным сознанием. Но это совсем не то, что можно назвать управлением духовными подъемами. Человечество не умеет инициировать возникновение «по заказу» новой духовности, нового направления человеческого творчества в важнейших областях жизни.

Пока неизвестно никаких общих закономерностей того, как возникают и угасают духовные подъемы. Возникают ли они с появлением «откуда ни возьмись» харизматического духовного учителя? Может быть, «призрак коммунизма» стал реальностью и начал бродить по Европе, только когда Маркс и Энгельс создали коммунистическое учение? Нередко появляются обобщения такого типа: пророков и духовных вождей Господь посылает в периоды предельного религиозного упадка и нравственного разложения народа. Например, иногда так описывают состояния арабских городов перед приходом Мухаммеда. Однако такие утверждения относительно конкретных исторических событий, несомненно, заслуживают непредвзятых исследований историков. Надо учитывать скудость сведений о давно ушедших временах. И возможность злободневной политической ангажированности авторов. Судя по хорошо известным и исследованным временам, ознаменованным появлением гениев в литературе, музыке, науке, скорее можно предположить, что перед появлением создателя нового духовного учения в течение некоторого времени в обществе нарастает напряжение, концентрация внимания к больной проблеме, надежд и ожиданий. Пушкин появился тогда, когда все дворяне в России писали стихи. Моцарт, Бетховен, Шуман – когда в городах Германии и Австрии каждая семья еженедельно устраивала семейное музицирование.

Если «пассионарному взрыву» (по Льву Гумилеву) предшествует период постепенного нарастания напряженного ожидания и духовных поисков, это не противоречит утверждению об углублении нравственного разложения и упадка. Эти поиски и ожидания как раз могут быть ответом, реакцией на прогрессирующее нравственное разложение. Элементы нового мироощущения, если они радикально отрицают господствующий порядок, созревают в катакомбах, поиски ведутся в подполье. Для революционеров и реформаторов, для всех жаждущих перемен исключительно важны исторические образцы, подсказки, аналогии. Несомненно, история и теория пассионарных энергий и взрывов, духовных подъемов и упадков становятся самым актуальным направлением исследований.

Несколько более поддающимся волевым усилиям, более «управляемым» можно считать процесс развития теорий, работу интеллектуалов по обобщению, рациональной формулировке и прояснению сдвигов – в сознании общества, в его культуре, в его духовности. Преодоление современного духовно-идеологического кризиса, скорее всего, начнется с создания и утверждения новой идеологии и обновления старых. Сейчас именно здесь возникают новые Смыслы, а не в искусстве и культуре, как в эпоху Ренессанса. Идеология – это только интеллектуально-мыслительная конструкция. Это еще не обновление всей духовности общества. Но эта работа, несомненно, крайне важна. Как говорил пророк, «Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Богу. Всякий дол да наполнится, и всякая гора да понизится, кривизны выпрямятся, и неровные пути сделаются гладкими» (Исайя, 40: 3–4).