Текст книги "Многополярный мир. Идеология и экономика. Конец доминирования Западной цивилизации. Что дальше готовит нам история?"

О путях выхода из кризиса. За кризисом должен наступить период, который можно назвать эпохой поиска Смыслов. Трагические и героические эпохи – это не эпохи поиска Смыслов. Это эпохи, когда Смыслы уже есть, они существуют, они непреложны. Каждый знает свою Правду. И борется за нее, или умирает за нее. Тем, кто еще не понял, с какой Правдой он сам, – тем приходится мучительно выбирать. Но таких меньшинство. Потом наступает эпоха отказа от Великих Смыслов, эпоха усталости (бремя Великих Смыслов – тяжело для человека): нам не важно, что есть истина, а что – заблуждение, что есть реальность, а что – иллюзия. Это эпоха сухой прагматики. Как пишет Юрий Мамлеев, «приди сейчас Христос, они и внимания не обратят». – Это наша эпоха. Только в темных глубинах сознания, на дне души еле различима тоска по жизни, исполненной Великих Смыслов, чести и доблести. До этой спящей тоски пробиваются только лучшие поэты и музыканты. Но это не конец света, а упадок духа, который всегда сменяется подъемом. Постепенно глухое недовольство становится различимой и все более настоятельной потребностью не только для мистически чуткого, эмоционального меньшинства, но и для активной элиты, творящей экономические и политические события.

Если в ходе исторического развития меняется устройство общества, его проблемы и противоречия, а идеологи не успевают своевременно модифицировать, модернизировать идеологию и теории общественного развития, лежащие в ее основе, – идеология теряет свою энергию. Постепенно от нее может остаться только безжизненный догматизированный остов. Такой процесс многократно происходил в периоды ослабления великих империй. Так под покровом Римской империи, подчиняющей сердца и волю императивом Служения государству, возникали христианские общины и секты, близкие к христианству. Так в СССР любовь к С. Есенину, Н. Рубцову, В. Высоцкому с трудом пробивалась к официальному признанию.

Можно признать, что проблема удовлетворения основных физиологических потребностей теряет свою остроту. Но обостряется духовная проблема поиска смысловой замены стремления к материальному богатству, обостряется из-за ее связи с проблемами социально-экономическими. Прогресс ведет к сокращению потребности производства в работниках. Постиндустриальные технологии позволяют производить большую часть благ с очень малым количеством людей, в основном, квалифицированных специалистов – управленцев, технологов, работников сферы обслуживания. В будущем глобальная элита перестанет нуждаться в остальной части человечества и сможет жить автономно. Ей нужно будет только, чтобы остальное человечество ей не мешало: не претендовало на ее имущество, не мешало пользоваться всеми природными ресурсами планеты. Возможно, прогресс технологий позволит ей обеспечить такие условия. И тогда эволюция человеческого рода пойдет по пути социальной, а затем и биологической дивергенции, распадения на два племени, затем два вида, которые не умеют общаться друг с другом, поскольку слишком по-разному думают и чувствуют и не умеют друг друга понимать.

Некоторые аналитики высказывают надежду (напр., [7, с. 2]), что развитие технологий – это настолько влекущая цель, что человечество в будущем откажется «от корысти как основной движущей силы» развития и «вырываясь из оков рынка, устремится к восстановлению технологического прогресса», что технологии обеспечат «благосостояние для всех».

Но может ли этот «сектор» смысловой сферы обеспечить развитие человечества на будущее? – Временно, конечно, обеспечит. Еще, возможно, на многие десятилетия. Один из наиболее ценных результатов развития экономической цивилизации – образец жизни в развитых странах Западной Европы и США. Это далеко не только материальный достаток. Это возможность жить в обществе и семье, усвоивших ценности и стереотипы европейского просвещения, политической и экономической стабильности, получать с раннего детства психологическую основу для восприятий и развития современной художественной и интеллектуальной культуры и образованности. Этот образец обеспечит стремление все новых стран вступать в клуб капиталистического развития и западного «мирового сообщества».

На долгосрочную перспективу идеологи, в частности, многие марксисты, предсказывают превращение труда – в творческий процесс, и всех трудящихся – в творческие (по-современному, креативные) личности. Насколько реалистично такое предсказание, – большой вопрос. Более реалистичной для большей части человечества представляется перспектива поиска и обретения смысла жизни в непосредственных межличностных отношениях, в социальном творчестве, направленном на совершенствование культуры отношений в малых и больших сообществах и коллективах и между ними (см. [8]). Конечно, в первую очередь, речь должна идти об оживлении и обновлении опыта религиозных общин и коллективов, создававшихся не только на производственных, но и на духовно-этических основаниях социалистической идеологии.

Сейчас в интеллектуальном сообществе нет недостатка в алармистских исследованиях, констатациях, предсказаниях тех опасностей, которые несет духовный кризис всей человеческой цивилизации. Гораздо меньше голосов, указывающих реалистичные пути выхода или хотя бы признаки возможного оптимистичного изменения ситуации, надежды на будущее просветление. На мой взгляд, такую надежду дают признаки движения мира от однополярной к многополярной структуре (см. разд. 1.3). Возникновение многополярного мира и выход на арену истории народов с современным уровнем экономики, но с иными духовными традициями и установками дает шанс человечеству найти более достойные смыслы, цели и пути развития.

К концу XX века человек столкнулся с упадком учений, претендовавших на монопольное доминирование в мире, – универсальных идеологий. Десятилетия после краха СССР и социалистической системы прошли под знаком усилий США и мировой финансовой системы навязать всему человечеству структуру однополярного мира на основе западной капиталистической идеологии. С течением времени становится все более очевидным, что эта попытка не увенчалась успехом. Судя по нынешним идеологическим и геополитическим процессам, наиболее вероятным представляется наступление на тот или иной срок эпохи многополярного мира, где каждый цивилизационный полюс будет искать в своей истории и культуре, разрабатывать и укреплять свою объединяющую, консолидирующую духовно-идеологическую основу. Начинается эпоха поиска новых Смыслов и обновления старых религиозных и идеологических учений.

Теперь слишком сильно политическое, финансовое, концептуальное влияние друг на друга различных цивилизационных полюсов, особенно влияние западного Центра. Так что основные проблемы современного мира не разрешимы в рамках одной страны (как это было на заре развития капитализма). Для среднего человека проблемы, с которыми он сталкивается ежедневно на практике, острее и главнее, чем далекие мировые реальности, которые показывают ему по телевидению (которому он, кстати, и не очень доверяет). Поэтому в практике формирования текущей политики, в ее концептуально-информационном обеспечении на первый план выходят проблемы внутристрановые, которые необходимо решить в заданных рамках мировой политэкономической системы. Однако для формирования идеологии и духовности, предназначенных для длительной перспективы и преодоления глубинных причин (а не только поверхностных симптомов) болезней, даже имеющих вид «национальных особенностей» страны и ее истории, – в центре идеологии должно стоять представление о будущем всего мира. Это является обоснованием неизбежности и желательности преображения идеологической альтернативы капитализм – социализм в альтернативу глобализм – многополярный мир (см. также [9]).

Первая сторона этой альтернативы сейчас в основном оформилась и как идеология, и как политическая структура. Она обозначается как Запад, экономический Центр (противоположность Периферии), мировая элита (развитые страны и ориентирующиеся на объединение с Западом элиты периферийных стран). Ее идеология прочно связана с ценностями и мотивациями капитализма и экономической цивилизации (см. в разд. 2.1). Это капиталистическая глобализация. Вторая сторона оппозиции – многополярный мир – пока окончательно не сформировалась ни в виде лидирующих (доминирующих) экономико-политических образований (крупных государств или региональных союзов), ни в части идеологий усиливающихся полюсов и выявления объединяющих их принципов и устремлений.

Чтобы период многополярного мира не стал временем сплошных войн, необходимо создавать новую духовность, в интеллектуальной сфере – идеологию, содержащую Образ Будущего без войн, показывающую, что возможен (и как возможен) мир, опирающийся на иные принципы. История свидетельствует, что утопии ей необходимы. В идеологии глобализации в качестве основного принципа межнациональных и межгосударственных отношений сохраняется капиталистический принцип рынка: побеждает конкурентоспособность. Хотя период существования советской экономической и политической системы по историческим меркам был чрезвычайно мал, в ней успел накопиться бесценный опыт построения системы межнациональных отношений на иной цивилизационной основе. Иная цивилизационная основа – это вековые исторические традиции сосуществования (сотрудничества, преодоления конфликтов и т. д.) народов внутри российской православной цивилизации и отношений России с соседними народами и государствами. Основной принцип этой системы отношений можно обозначить как семья народов. И опыт удач, и опыт неудач и трудностей на пути адаптации такой системы отношений к экономико-политической ситуации в современном мире будет, несомненно, важен для формирования цивилизационных полюсов в виде федерации или союза государств и для выстраивания их экономического, политического и культурного взаимодействия.

Нахождение возможностей для сотрудничества и взаимопомощи, а также защиты духовных основ своего сообщества, деятельность политиков и идеологов, выделилась в определенную функцию государства. Однако основой этой деятельности служит подготовленная развитием культуры и религии способность людей разных наций и мировоззрений услышать, понять, по достоинству оценить доводы и цели другого – своего или чужого, не только друга, но и врага, умение поставить себя на его место, почувствовать мотивы и смыслы его деятельности. В культурологии возможность «вжиться» в иную культуру, «перевоплотиться» в представителя иного мироощущения, чтобы правильно понять его смыслы, называется герменевтикой. В период многополярного мира метод герменевтики как основы отношений между культурами и цивилизациями должен стать доминирующим (подробнее см. разд. 1.5 и 2.5).

Колоссальный разрыв в уровне благосостояния, определяющем возможности человека в реализации его человеческого потенциала, – это основное историческое противоречие капитализма и социализма, породившее их противостояние. Это противоречие остается не разрешенным. И следует ожидать, что новые идеологии будут развитием старых, их «наследниками», даже если они не сохранят старые названия. Идеология социализма в XIX веке стала второй по значимости мировой идеологией, когда стали нарастать острота и настоятельность социально-этических проблем и межклассовых противоречий в обществе. В настоящее время не менее острыми и взрывоопасными становятся проблемы межнациональные, межкультурные, межрелигиозные. Видимо, именно этот аспект, этот комплекс проблем будет одним из приоритетных в формирующихся идеологиях цивилизационных полюсов многополярного мира.

1.3. Возникновение многополярного мира

Геоэкономические и геополитические предпосылки. Регионализация и автаркия. Политика открытости является важным фактором усиления финансово-экономических и информационных связей между странами. Это ведет к формированию транснациональной мировой элиты, экономическому и политическому подчинению периферийных стран западному Центру. Однако параллельно этой глобальной тенденции нарастают и проблемы у США и всего западного Центра, и стремление элит периферийных стран к отстаиванию своего суверенитета, к защите от экспансии Запада. В настоящее время это стремление в большей степени может быть реализовано в рамках крупных регионов. Эту тенденцию можно условно обозначить термином региональная глобализация, или регионализация. Ей приходится преодолевать узко понимаемый национализм. Например, он требует ухода России со всех пространств, населенных нерусским населением, замыкание ее от притока мигрантов («Россия только для русских») в пределах республики «Русь».

Несколько столетий развития капиталистической системы к концу XX века в экономической сфере привели мир к доминированию западного Центра. Значительные части национальных элит сумели объединиться в единую мировую элиту под цивилизационной гегемонией Запада. Одновременно все больше выявляются негативные, разрушительные, антигуманные результаты однополярного мира и американского политического, финансового и военного монополизма. Как отмечалось уже во Введении, сейчас появились признаки, что эпоха однополярного мира подходит к концу. Наиболее наглядный признак смены эпох – высокие темпы экономического роста Китая и других периферийных стран.

Еще важнее те внутренние и внешнеполитические трудности, с которыми столкнулась администрация США в последнее десятилетие. Свой государственный долг США не может не только выплатить, но даже предотвратить его дальнейший рост. Растет количество скандальных разоблачений администрации во лжи и аморальности ее политики. Это означает, что и без альтернативного силового полюса, которым был СССР, у США не хватает политической или военной силы, чтобы предотвращать или хотя бы подавлять выступления своих активных противников. Падает доверие к США как к мировой силе, которая тем или иным способом всегда сумеет решить свои проблемы. Если США не смогут устранить Башара Асада, возникнет ситуация, подобная описанной Киплингом, когда старый вожак волчьей стаи потерял лидерство: «Акела промахнулся!»

Финансовая и экономическая открытость периферийных экономик, значительно более бедных по сравнению с западными странами, делает их беззащитными перед непредсказуемыми колебаниями спроса и мировых цен на товары и финансовые активы, которые определяются изменениями геополитических условий и непредсказуемыми изменениями политики западного Центра и спекулятивных стратегий финансово-политических групп. Эта непредсказуемость лишает периферийные экономики возможности выстраивать собственную суверенную стратегию развития (в частности, стратегию модернизации экономики, требующую разработки долгосрочного плана поэтапного изменения структуры хозяйства и общества), обрекают на роль вечных сателлитов западного сообщества, вынуждают постоянно реагировать на события, происходящие в развитых странах. Как выразился один мексиканский политик, имея в виду США, «очень неудобно спать в одной постели со слоном».

Политика открытости является важным фактором усиления финансово-экономических и информационных связей между странами. Это ведет к формированию транснациональной мировой элиты, экономическому и политическому подчинению периферийных стран западному Центру. Ослабление Запада порождает главную историческую силу, создающую многополярный мир, – стремление региональных элит к суверенитету, к независимости от мирового Центра. По-видимому, этот фактор в настоящее время уже стал непреодолимым. Возьмем пример – периоды временного оживления и подъема американской экономики. Они могут, конечно, создать трудности для всех зависимых от них стран, но маловероятно, что они изменят общий тренд. Известный экономист Джеффри Саммерс считает, что успехи последних лет США в самообеспечении сланцевым газом и другим сырьем, а также возможности производить товары с низкими издержками, резко ухудшит ситуацию для Китая и других стран, экономика которых сильно зависит от экспорта в США. Но если раньше в связи с такой угрозой Китай подчинился бы требованиям Америки направлять дополнительные вложения своих валютных резервов в американские ценные бумаги, то теперь он будет использовать их для подъема внутреннего спроса и обеспечения разумной автаркии.

В период подавляющего превосходства Запада в экономической и политической сфере элиты остальных полюсов были в значительной мере ориентированы на западные ценности, озабочены стремлением встроиться в однополярную капиталистическую систему. Развитие науки, культуры, философии тормозилось «утечкой мозгов» (этот фактор все еще действует). С возникновением «противовеса» западному Центру появляется возможность ставить задачу и добиваться экономического и политического суверенитета. Период, когда для национальных элит связи с мировым центром важнее, чем с собственным народом (период «народов без элит», по выражению А. С. Панарина) с возникновением многополярного мира должен смениться периодом, когда для элиты важной опорой снова становится доверие собственного народа. Естественно ожидать, что идеологии укрепляющихся полюсов будут строиться на основе традиционных культур, религий и социалистических идей.

За последние столетия произошло гигантское укрупнение финансово-экономических и политических структур, усиление их взаимосвязей и взаимодействия. В этих условиях о национальном суверенитете может идти речь только в отношении крупнейших стран и народов. Часто реалистичной может быть только задача обеспечения суверенитета для союзов стран типа Европейского Союза или Евроазиатского Союза. То есть речь идет о формировании не национальных (в узком смысле), а цивилизационных полюсов. По экономико-политическому и культурному потенциалу, на роль таких полюсов могут претендовать США, Евросоюз, Китай+Восточная Азия, Евразийский Союз во главе с Россией, Исламский мир, Индия, Латинская Америка.

При технологических и экономических условиях современного мира ни одна страна (даже сверхдержава) не может обеспечить свою конкурентоспособность в одиночку. Поэтому будущее – за региональными союзами или содружествами, обеспечивающими максимально прочные политические, идеологические, экономические взаимосвязи внутри союзов. И как результат, – взаимное доверие, возможность планирования развития региона как единого хозяйственного комплекса. При формировании многополярного мира можно ожидать переоценки роли экономической автономности союза или содружества, разумной автаркии, которая необходима, чтобы установить достаточно эффективный контроль за внешними, трансграничными потоками (экономическими, информационными, миграционными) и учитывать целевые установки и ресурсные возможности стран – участниц союза. В результате потребности в региональной автаркии возникают союзы и коалиции, такие как ЕС, АСЕАН, БРИКС, ШОС, ЕврАзЭС, НАФТА, МЕРКОСУР. Силы, толкавшие страны к глобализации начинают действовать в направлении регионализации.

Неустойчивость и нестабильность, порождаемые как стихийными, так и рукотворными факторами и условиями действующей модели глобализации (ситуация однополярного мира), инициирует потребность в укреплении суверенитета и защиты самостоятельного внутреннего развития. Ценовыми, финансовыми и политическими цунами страны подталкиваются к определенной автаркии. Рациональная реализация этой тенденции – автаркия крупных регионов.

В условиях всепроникающего воздействия Центра и финансовых и ценовых «стихий», небольшие государства не могут обеспечить свой суверенитет в одиночку. Возникает потребность поиска стран и народов, близких по духовности, традициям, социально-политической структуре, и возможности образования единых с ними организационных структур типа союзов, федераций, империй.

Можно провести аналогию между этим современным процессом и процессом возникновения наций в ранний период развития капитализма. Теперь нации и национальные государства оказываются слишком малыми образованиями. Мировые полюса должны формироваться, скорее всего, на основе цивилизационной общности (возможно на основе мировых религий). Примерами для аналогии могут служить отношения французских королей с графствами и герцогствами, опиравшимися на этническую идентификацию, которая первоначально была часто более реальной и действенной, чем приверженность Франции. Бургундия или Нормандия могли воевать совместно с англичанами против короля Франции. Тот же трудный процесс выбора этническими общностями и малыми народами возможностей соединения в большой народ с единой национальной культурой и государственностью мы знаем по своей российской истории.

Перед элитами, формирующими современные (или будущие) полюса многополярного мира стоят трудные задачи создания единой идентификации в рамках крупного региона на основе общности экономических интересов, исторических традиций, близости языка и культуры. Большинство наций сформировались в период подъема капитализма. Чтобы участвовать в «большой истории», малые нации теперь должны понять свой политический и экономический суверенитет как выбор участия в том или ином наднациональном сообществе – цивилизационном. Они должны осознать исторические смыслы этой наднациональной общности как часть смысла своего собственного существования в истории, как часть своей борьбы и своих достижений. Надо осмыслить свою национально-освободительную борьбу против колониальных империй как борьбу против насильственного присоединения к чуждой цивилизационной общности, борьбу за справедливые отношения между народами, соответствующие человеческим и божеским законам и правилам жизни.

Появляется настоятельная потребность выстраивать политику, идеологию и институты разумной автаркии, создавать внутри каждого цивилизационного сообщества объединяющую духовность и идеологию самостоятельности (в первую очередь, на основе традиционных культур и религий и социалистической идеологии). А также идеологические и институциональные механизмы предотвращения и мирного разрешения межцивилизационных конфликтов. Важную роль в идеологиях новой эпохи должна играть способность человека понять Смыслы иного мировоззрения, «вжиться в образ» чужой культуры.

Сейчас в идеологической сфере еще монопольно доминирует либерально-рыночная идеология. Эта монополия способствует консервированию состояния однополярного мира, игнорированию быстрого изменения соотношения сил в сфере геополитики и геоэкономики. Такое искусственное консервирование статус-кво (в частности, попытки утвердить «идеологию деидеологизации») несет угрозы активизации старых и возникновения новых экстремистских энергий и мировых катастроф. Теперь идеология капитализма преобразилась в идеологию глобализма («по-американски»). Но теперь во всех странах растет антиамериканизм и недовольство сложившейся системой однополярного мира. И соответственно, потребность в альтернативной идеологии.

Надо сказать, что политики США и других западных стран вкупе с международными организациями сами подталкивают незападные страны к политике регионализации и независимости от Центра, используя экономические санкции даже блокаду в отношении тех стран, поведение которых им не нравится. Либералы – не догматики. Когда им надо, они легко отбрасывают либеральные догмы, например, требование внешнеэкономической открытости. Особенно часто Вашингтон стал прибегать к санкциям после окончания холодной войны. В период с 1918 по 1992 гг. США применяли санкции 54 раза. В то время как с 1993 г. по 2002 г. (девять лет) они пользовались этим инструментом 61 раз. В начале XXI века американские санкции распространялись на 75 стран, население которые составляет 52 % человечества [21].

Последний наиболее известный пример – экономические санкции против Ирана. Вашингтон не ограничивается односторонними санкциями. Под его давлением Западная Европа в полном объеме подключилась к американским санкциям. Она обязалась отказаться от импорта из Ирана. Европейским банкам запрещено осуществлять какие-либо операции с банками и компаниями Ирана. В ответ Иран стал вкладывать большие средства в создание импортозамещающих производств и диверсификацию экспорта. Еще недавно Иран на сто процентов зависел от импорта таких нефтепродуктов, как газойль, авиационный керосин, а также от импорта сжиженного попутного нефтяного газа. Сейчас он их экспортирует. А с завершением строительства крупного НПЗ в порту Аббас Иран также станет экспортером бензина. Особое внимание правительство уделяет созданию производства оборудования для добычи и переработки нефти и природного газа, нефтехимии. Основная часть такого оборудования будет поступать из Китая.

Проблема «автаркия – открытость» очень не проста. Ее можно назвать обоюдоострой. Трудность ее решения связана с необходимостью развития инновационной экономики, которой противопоказаны всякие барьеры, препятствующие свободному перетеканию интеллектуального капитала в любых формах – и людей, и идей. Кто-то из журналистов точно назвал это его свойство «сверхтекучестью». В частности, производство сложных новых изделий обычно требует получения большей части комплектующих из разных стран. Часто в стране, где базируется инновационное предприятие, производится только конечное изделие. В этих условиях сложность и высокие затраты на прохождение таможенных барьеров могут стать причиной «утечки» данного производства за рубеж.

В настоящее время идут интенсивные процессы вывоза капитала и передовых технологий из развитых стран в догоняющие, в сфере инноваций необходимы интеграция и кооперация. В этих условиях в актуальную проблему превращается поиск рационального сочетания открытости и защиты от конкурирующего импорта и утечки технологий. Но речь идет о том, что меры по обеспечению рационального протекционизма и автаркии должны быть признаны не менее эффективными инструментами гармонизации международных отношений, чем либеральное требование максимальной открытости. Их следует считать важной и вполне оправданной частью национального суверенитета.

Конечно, пока наступление эпохи многополярного мира ничем не гарантировано. Нельзя исключать сценарий возрождения силы западного центра как мировой метрополии на несколько долгих десятилетий (возможно, на основе реализации новых прорывных открытий и технологий в сфере биологических, информационных, организационных наук?). Остается возможным сценарий перехода сразу к двухполярной геополитической структуре мира (см. также разд. 2.5). Но выиграют те цивилизационные сообщества, которые правильно «угадают» структуру будущего мира и, веря в свое предназначение, начнут уже сейчас строить фундамент для будущего взлета. Если российская элита верит в великое будущее России и евразийского полюса, она должна, не жалея сил, налаживать сотрудничество с Украиной и в экономике, и в культуре. Раздоры в семье – дело временное.

О национализме. Национализм, как и традиционная религия, – важнейший фактор жизненной силы народов, сохранения и развития их культуры и духовности. Национализм – любовь к своему языку, к своей природе, к истории и своеобразному психологическому складу своего народа – является важнейшим фактором сохранения и развития всей мировой культуры. Только на почве наполненного смыслами и образами национального уклада жизни возникает художественная литература, искусство. Даже наука носит ясно выраженный отпечаток национального психического склада [11]. Не будь наций и национализма, не было бы той «цветущей сложности» человеческого бытия, которая оправдывает его историю, часто бессмысленно жестокую и безобразную, дает ей смысл. Не будь русской нации и русского национализма, не было бы не только Пушкина, Есенина, Высоцкого, но и так любимых на Западе Достоевского и Толстого.

В то же время новая мировая элита использует силы национализма в качестве геополитического оружия. «Идеология деидеологизации» стремится не только ослабить национальные государства, но и уничтожить саму категорию «национального». Само употребление слова национализм в положительном смысле уже стало не политкорректным. Оно связывается уже только с национальным неравноправием и этническими конфликтами, войнами и т. д. Но ведь этак придется отказаться и от огня: от него бывают пожары! Слово национализм точно отражает ту духовную сущность, которая может порождать и великие достижения, и великие трагедии. Те, кто хочет иметь термин, отражающий только отрицательные черты национализма – вражду к другим народам, проповедь национальной исключительности и т. п., должны использовать другое слово, например, шовинизм.

Народы, этносы, цивилизации, стремящиеся сохранить свою культуру, традиции или создать возможность суверенного экономического и государственного развития, сталкиваются сегодня не только со стихийными силами мирового рынка, экспансии чуждых культур и потоками мигрантов. В современном мире действуют мощные открытые и тайные силы, накопившие финансовые, технологические, кадровые ресурсы и опыт по использованию открытости и фактической беззащитности многих народов и государств в собственных целях, в целях укрепления своей власти и господства. Эти ресурсы и опыт часто направляются на разжигание, поддержание и обострение противоречий в тех культурных и цивилизационных сообществах и государствах, которые по тем или иным причинам препятствуют осуществлению гласных или негласных целей этих мощных мировых сил. Фактически такие воздействия направлены на разрушение противостоящих им государств и других идеологических и институциональных структур.

США в качестве главного инструмента для ослабления стран-противников используют разжигание национальных и религиозных противоречий методами организационной и информационной войны, приводящее к «цветным революциям» и гражданским войнам, создание и поддержку боевых отрядов противников государственной власти. В результате создаются и поддерживаются очаги перманентной политической и экономической нестабильности, «управляемого хаоса», состояния постоянной непреодолимой вражды.

Процесс воссоединения «Большой России», воссоздания евразийского полюса может стать образцом для описанного выше процесса регионализации. В России в ответ на конфликты на межнациональной почве, русские националисты иногда требуют пресечь этнические («клановые») национализмы, поскольку никакой иной политической культуры, которая могла бы обеспечить единство, консолидировать российский народ, сейчас в России нет. Как раз российская история показывает наиболее эффективный путь к культурно-политической консолидации большого народа. Этот путь – в том, чтобы представители малых наций и этнических групп беспрепятственно включались в элиту большого народа. Чтобы русские татары, русские немцы, русские евреи, русские чеченцы считали за честь, гордились тем, что они русские, что они сделали вклад в общую русскую культуру – великую часть всей мировой культуры. В этом задача всех, кто считает себя русским, принадлежащим к русской культуре.