Текст книги "Колыхание времён. Книга 2. Будущее в прошлом"

Немедленно вызвались несколько человек, что захотели быть проводниками. Бор и Славич отправились за витязями с ними.

Глава четвёртая

Как многообразен и прекрасен мир, если он не закомплексован всевозможными рамками, догмами невежеством, как доступен, хоть и необъятен в своём величии и непредвзятости. Можно просто тащиться по спирали времени, можно творить целые миры, да и творит каждый, даже не сознавая этого, только вот что творит?..

А что творит он – Яросвет?.. Понимает ли он это? И зачем?.. Зачем он здесь? Не ради ли праздного любопытства или всё-таки есть цель его визита?..

– Есть! – уверенно, для большей убедительности, вслух произнёс Яросвет.

Он находился в эпохе дикой Гипербореи. Вокруг него природа благоухала незнакомыми запахами. Слева, с утёса падала вода, отражая солнечный свет сотнями оттенков радуги. Внизу водопад превращался в озеро кристально чистой воды, в которой плескались рыбы, выпрыгивая из глубин озера, сверкая дивной чешуей, будто выходили на подиум, показывая свои наряды.

Из озера в сторону Яросвета, будто подумав чуть-чуть, замерев на мгновение и, увидев его, вдруг с весёлым журчанием бежал ручеёк, словно предлагая ему испить водицы живой – водицы самого неба. По берегам ручейка, пока ручейка, так же, красуясь собой, росли прекрасные цветы, шелестели травы, небольшие деревья укрывали в кронах своих всевозможных обитателей этого дивного места.

Яросвет проводил взглядом ручеёк и увидел внизу в долине уже небольшую речушку, к которой, как дети сбегались несколько маленьких ручейков, наполняя её водами гор.

Далее… Что это?.. Город!.. Он всмотрелся – да, именно город, небольшой, но изумительно прекрасный, чем-то похожий на города его эпохи. Что это?.. Неужели он ошибся и попал не в дикие времена, а в грядущее?.. Но нет – он понимал, что это не так. Только вот ни как не вязалась в его сознании эта дивная красота и драконы, маги, чародеи, колдуны, вообще не усматривалось наличие зла и невежества.

А может, и нет здесь зла?.. Ведь он зачат именно здесь, а рождён… и ни разу не слышал ни от отца не от матери о том, чтобы они плохо отзывались об этой эпохе. Но он прекрасно знает, что тот, кто чуть-чуть не заключил его во тьму чёрную или черноту тёмную, находится именно здесь, да и мать его в принципе должна была погибнуть в пасти страшного дракона.

Отметил для себя, что надо на всякий случай быть готовым к любым неожиданностям. Собрался спуститься к городу вдоль ручейка, но… увидел огромного человека или не человека – скорее эфирное подобие человека. Человек был будто слепленным из плотного, плотного тумана, такого плотного, что сквозь него ни чего не просматривалось.

Что это?.. Город джинов?.. Джин или нечто направлялся прямо к нему. Яросвет сосредоточился, собрался в огненный ком, приготовился к встрече. Он не испугался, но был удивлён. Ведь его мать – человек и из этой эпохи, а тут он видел совсем другой вид разума – да и разума ли?.. Он понимал, но почему-то ни как не мог связать это в своём сознании. А понимал он то, что перед ним уплотнённая мыслеформа, но, чтобы мыслеформу материализовать до плотности воздуха, нужна очень большая сила, хотя, конечно, в этой эпохе быть может, условия более благоприятны, чем даже там, где он родился.

В его эпохе мысли концентрируются больше не в виде образов, а чаще в виде чистого огня, не имеющего формы, но имеющие огромную энергетическую ёмкость. Если это так, то этот эфирный джин так и останется только туманом для него. «Чтож – вот сейчас и проверим» —

Подумал он

Джин подошёл или подлетел совсем близко к Яросвету. Вдруг его очертания начали размываться. Он застонал, почувствовав опасность, хотел, было повернуть назад, но Яросвет крепко держал его огнём своего сознания, да так, что джин в страхе, даже ужасе взмолился:

– Отпусти меня, мил человек! Я не причиню тебе зла.

Яросвет не слышал слов, но он внятно понял именно эту фразу.

– Ещё бы ты мне зло попробовал причинить, туман размазанный. От туда, от куда я, мыслеформы и я сам неразделимы и каждая мыслеформа знает своё место и исполняет волю человека безоговорочно. Где… твой творец? Почему ты вне него? А, впрочем, не отвечай, всё знаю. Качаете силы свои от своих нерадивых творцов.

– Господин! – взмолился джин. – Вечно тебе служить буду! Не погуби.

– Как-нибудь и без тебя обойдусь, лучше скажи, что это за город?

– Город джинов, – не смог джин скрыть своей гордости, но Яросвет не обратил внимания на его гордость, спросил:

– Покажи мне город людей!

В воздухе появилась картинка, как отражение в воде. Он увидел небольшую речушку, возле которой стояли хижины, из которых то и дело выходили люди. Другие ловили в реке рыбу, третьи сидели возле костра, чем-то занимались. Похоже, что-то варили или жарили.

Вдруг из-за леса появились те, которых Яросвет называл драконами. На их спинах сидели наездники, целый экипаж из четырёх человек.

– Кто это?

– Это драки.

– Почему не поможешь тем, на кого нападают?

– То не наши, они нам не поклоняются.

– Ах вы, пакостники размазанные!..

Яросвет, не сдвигаясь с места, направил стрелу огня, которая плотной стеной встала на пути драконов. Он не задумывался над тем, кто прав и налёт ли это вообще, он увидел, как люди на берегу пытаются спастись, другие схватились за копья, готовясь к битве.

Три первых дракона уткнулись на скорости в невидимую преграду, сломали себе шею, размазывая по земле тела своих наездников. Ещё трое, пытались затормозить, почуяв преграду, но переломав ноги, пали с криками ужаса и боли. Остальные, а их было ещё пара десятков, повернули назад. Но Яросвет не успокоился. Небольшим движением мысли-огня, он разом превратил драконов вместе с наездниками в огненные шары.

Джин в ужасе смотрел на Яросвета, но немного оживился, когда увидел, что от города быстро двигаются два десятка джинов. Яросвет понял, что эта размазанная клякса вот-вот попытается нанести ему удар. Ждать он не стал, крикнул, показывая на город рукой:

– Посмотри!

И… О горе!.. Джин увидел, как его город, удивительной красоты, будто взорвался изнутри, и на том месте образовалась большая воронка, которая быстро поглотила весь город вместе с его жителями. Те джины, которые двигались к ним, так же притягивались к этой воронке, отчаянно сопротивляясь, призывая вероятно своих творцов, но были так далеки от них, что помощь и не могла придти.

В этой эпохе джины умудрились заставить людей служить себе.

– Не погуби-и! – взмолился джин.

– Как звать тебя?

– Меня всяко зовут!.. Одни зовут…

– Короче! – перебил его Яросвет.

– Солов! Солов! – затараторил джин

– Не погублю, если всё мне расскажешь о своём господине человеке или о том, кто здесь самый главный, самый сильный, не из ваших, а… вообщем, думаю, понял.

– Лучше я построю тебе сто городов, дам гору бриллиантов и золота, только не спрашивай меня о господине господинов.

– Почему?

– Он превратит меня в пыль.

– А я отправлю тебя в бездну огненную на целую вечность, так что выбирай.

– Он велик и живёт… – джин замешкался.

– Покажи!

И увидел Яросвет большую башню в горах. Понял, что она была неприступна не с земли, не с воздуха. Ни чего такого, камень или скала большая, похожая на отполированное яйцо. Определил, что она от сюда недалеко – в верстах пяти.

Хотел пощупать скалу мыслью своею, но понял, что хозяин в данный момент отсутствует, значит, нечего зря силу тратить. Понял он и то, что хозяин далеко – уж, не за Навной ли охотится – подумал, что Род поможет всё равно. Если он сейчас кинется туда, то там он достать колдуна всё равно не сможет, а обратно сюда добраться сил может и не хватить, хотя конечно… он не стал рисковать.

Решил познакомиться с эпохой его зачатия, с эпохой его любимой мамы.

– Солов! Слушай меня внимательно. Теперь я твой господин, помни это. Все силы вселенские будут терзать тебя вечно, если ты нарушишь клятву.

– Но я не давал тебе клятву.

– Сейчас дашь, а то сам знаешь, что будет! Клянись три раза!

– Клянусь! Клянусь! Клянусь!

– Вот и хорошо. Будешь верно, и правильно исполнять волю мою, другом мне станешь, а… вообще-то что я… ты уже решил, давая клятву.

– Что прикажешь господин?

– Тьфу ты, какой жаргон. Обращайся ко мне, как к товарищу. Например, г-м-м: – «Что делать будем Яросвет?»

Джин с недоумением смотрел на Яросвета

– А будем делать вот что мы. Пока появится колдун из башни, осмотрим, как люди здесь живут, какие звери водятся, будем наслаждаться красотой природы.

– Понял гос… г-м, Яросвет.

– Вот-вот! Давай туда, в весь к людям… что на берегу реки. Ты лети, только быстрей и не показывай себя, пока я не скажу. Я следом.

– Но зачем?!. Перенесу мгновенно.

– Перенесу-у!.. Я и сам с усам… Показывай!

Через мгновенье джин исчез, исчез и Яросвет. И вот он стоит на берегу ручья, недалеко от веси. Стоило только выйти из-за кустов и на берегу его увидят.

Не торопился выйти Яросвет из-за кустов, а просто наблюдал за теми, кто в деревне. Вот женщина пошла к ручью, кувшин воды набрала полный, на плечё поставила своё, и обратно в хижину ушла.

Что-то знакомое мелькнуло в чертах её лица, он попытался вспомнить, и вспомнил, вернее, понял – похожа женщина была на мать его… Ну да конечно, ведь мать его от сюда, скорей всего из этой веси. Сердце застучало сильно – он даже удивился, чувствуя, как бьётся сердце.

Ему казалось, что он уже не человек, а спрессованный комок огня. Да и как же можно было иначе думать, если он мог чувствовать не только тело – наличие его, Но и каждый атом тела, каждый квант, волну, что обнимает бесконечность. И вдруг – бьётся сердце?.. И понял он – среди людей он человеком может быть, не только может, должен.

Решил проверить. И вот уже почувствовал, как странно, именно почувствовал, что вся вселенная внутри его и нет теченья времени и, не только, нет последовательности проявлений. Всё будто собирается в один момент, и прошлое, и будущее, и не только, как не странно, в пространстве в один комок должна бы вроде вся материя собраться, но всё исчезает почему-то, разбегаясь.

…И вздрогнула Земля, пытаясь словно предотвратить развал и гибель. А Яросвет увидел сразу всё, вернее не увидел, прожил за всех и всё – все жизни всех людей, животных, птиц, растений, даже камня каждого, гор и океанов и… не было того, чем он не мог бы быть и чем он не был.

Земля дрожала. Увидел Яросвет, как джин исчез, как облако, растаявшее под лучами солнца, а люди в веси, что на берегу реки, вдруг пали ниц, кого-то, призывая, не то на помощь, а не то ругая. И понял – ведь это он себя терзает и себя ругает или в надежде молится себе.

«Остановить, остановить!..» но почему-то не было желания, ведь эти миллионы лет попытки выжить, человеку столько принесли страданий. Теперь же может он враз всё остановить,.. и всё исчезнет, превратится в пустоту!..

Да! В пустоту!.. А если пусть всё будет так, как есть и будет?..

И он увидел, как миллионы маленьких вселенных силу обретают, а он – ведь всё внутри его – становится в те миллионы раз сильнее и мудрее, а миллионы бесконечностей-вселенных, даже не вселенных просто – мирозданий, красотою необъятной и гармонией сияют. И это тоже он, но и не он уже…

Да что же это?.. И Яро-Свет начал менять себя, все, оставляя так, как есть, и было или будет. Услышал звон колоколов, что перешёл в мелодию природы – пенье птиц, журчание ручья и шелест трав под лёгким дуновеньем ветерка.

Он человек, один из многих, хоть и Земля пока ещё как будто бы гудела или плакала,.. а может быть от радости – не важно, важно то, что всё осталось. Осталось то, чего не может быть!.. И в этом «быть не может», осталась Навна, Дана, Яра, мама, папа, Род и тысячи друзей. Осталось пенье птиц, шум океанов, радость и любовь, и многое другое, что всё не перечислить и он на берегу реки и женщина, несущая кувшин, похожая на маму.

– Да будет так! – сказал и вышел к людям.

Первой поднялась девчонка молодая и подошла к нему.

– Ты кто? – спросила. Руку протянула и отдёрнула, как будто бы обжёгшись – Да ты огонь!.. – сказала удивлённо.

Он действительно пылал, как солнце. Огненные волосы костром на голове горели, с них искры сыпались огня, сердце девы, обжигая, но это видела она одна, все остальные просто человека. На неё он посмотрел – почти без платья, лишь что-то прикрывало бёдра, на плечах накидка из коры растений… Но глаза?.. И губы!..

– Навна?.. Нет!.. Не может быть?

– Откуда знаешь?

– Ты… Навна?

– Да. А это ты землю тряс?

– Не я… А может я?.. Не знаю, вообщем.

Женщина к ним подошла, что недавно с кувшином шла, внимательно осматривая, чему-то удивилась.

– Ты кто? – спросила – Будто знаю я тебя.

– Я Яро-Свет – сын Святора и сын Олены.

– Да, да! Похож, но ведь они пропали – сгинули в лесу.

– Не сразу – меня в лесу родить успели.

Не удивилась, а сказала просто:

– Сестра твоей я мамы, зовут Ладина. Иди к костру, поешь, ты дома у себя.

– А Навна кто? Чья дочь?

– Я дочь Зари и Света!

– Вот как!.. Значит дочь моя, ведь я тоже Свет, только Ярый.

Навна смутилась, покраснела:

– Нет! Не твоя, ты слишком молод, а мой отец ушёл на драгов – с ними бьётся.

– Но драги здесь недавно были!..

– Прорвались видно, но нам помогли – какой-то чародей…

И понял Яро-Свет, что Свет – её отец, погиб и не придёт, и не обнимет больше Навну; дочь свою. Обратился к женщине и всем остальным:

– Кто знает, где драги живут?

– Я знаю! – скорее всех Навна ответила ему.

– Отпустите люди добрые её, попробую я сними силой потягаться.

– Не ходи!.. Яросвет!.. Им джины помогают, – Ладина попыталась его предостеречь.

– Солов! – Яровет позвал.

– Здесь я, Яросвет. Что желаешь? – появился эфирный исполин.

Люди вновь упали на колени, закрыли головы руками. Только Навна не упала, схватила Яросвета, прижалась сильно, сильно.

– Яросветик!.. Милый!.. Спаси меня.

Он ласково обнял её, прижал к себе:

– Не бойся, Навна, теперь он будет помогать не драгам – нам, и обратился к остальным: – Не бойтесь! Он с нами – от ныне и на веки будет!

Люди стали подниматься, глядя на Яросвета, как на героя, но как он мог им объяснить, что джинов творят и порождают люди сами. Питают их, вернее творят, быть может, и не они, но питают поклонением, и страхом, и другими чувствами и состояниями души, всё же люди, все, кто хоть немного человеком называться может.

Вдруг заговорил Солов:

– Яро-Свет! Товарищ мой! Прислушайся!.. Я чувствую – сильнейший возвращается к себе.

Да, да и Яросвет почувствовал опасность, как будто кто-то вторгся вдруг в его диапазон вибраций жизни. Что-то чужеродное, как будто к сердцу подступает. Он понял, что силён противник, охват его сознания велик во времени, но не в пространстве. И понял Яросвет, что он свободно от него уйдёт, став бесконечным, но чтобы уничтожить, нужно стать не только бесконечным, но и вечным. Подумал, что раз надо, значит станет.

И озорная мысль мелькнула: – «Что если Навну взять с собою, своею непосредственностью она пройдёт, должна пройти, чрез миллионы состояний жизни, частот и колебаний». Ведь, чтоб себя не потерять, вернее тело для проявлений, нужно душу чистой содержать. Быть простой, простой и непосредственной, как меленький ребёнок, как мать природа в своём многообразии проявлений.

– Пойдёшь со мною, Навна?

– К драгам?

– Дальше. Туда, где тайна жизни силу начинает обретать, а если короче, то биться с колдуном, который всех колдунов на всей Земле сильнее.

– Ах!.. И не боишься ты?..

– С тобою?.. Нет, конечно! Если будем вместе, нам и сотня чародеев не страшна!

– ?..

– А ты чё голая почти? Платья нету?

Смутилась Навна, покраснела до кончиков ушей, глаза уткнула в землю, пробубнила:

– Ходила в лес ловить зверушек разных. Ты что, не знаешь?

– Нет. Я ведь не охотник.

Засмеялась Навна, поняв, что Яросвет действительно не знает:

– Те листья и кора, что на мене одеты, запах человека прячут, зверушки так подходят близко, что и убежать не успевают.

– Здорово! – удивился Яросвет, – Молодец, но ты не переодевайся, так лучше и колдуны тебя за мать-природу примут… я их и… вообщем поняла?

– Да. – Опять смутилась.

– Солов!

– Я здесь мой друг!

– Людей тебе я оставляю. От драгов, если что, обереги. Вернёмся с Навной, разберёмся с ними.

– Понял Яро-Свет – сильнейший из сильней…

– Солов!..

– Понял! Понял! Не буду больше льстить.

А Яросвет за руку Навну взял, в глаза ей посмотрел, как будто через этот взгляд, весь свет всех звёзд и солнца в сердце к ней вошёл, расплавил изнутри и светом сделал, который начал разлетаться по вселенной.

– Ах!!! – только и сказать успела и исчезла, растворившись в солнечных лучах, а Яросвет вдруг вспыхнул солнцем красным, словно устыдившись, рассыпался в пространстве дивным светом, вслед за Навнушкой из Гипербореи дикой.

Глава пятая

Как интересно было Навне видеть себя со всех сторон и изнутри себя смотреть. Нет ей конца и края. Куда не глянь, везде она, рассыпалась лучами света и искрами огня по всей округе, которой то же нет конца. А Яросвет такой хороший и… любимый почему-то, когда успела? В каждом луче её самой, в каждой искре огня, что-то же есть она. Как странно?.. Но он везде, внутри её как будто и в то же время вне её. Да и она не только свет, она и человек и не один, а много, много, и все, что есть она, такие разные и так похожи.

Что это?.. Свет начал исчезать и капельки огня исчезли будто, растаяли, как капельки росы. Душа её, то есть она сама, что есть не тело, не образ и не личность, прозрачной стала, будто нет её и ни чего, что иногда тревожит, или радует, или волнует. И в этой непорочности стал проявляться Яросвет. Он словно плавал, наслаждаясь, в чистоте её души, её сознания.

И Навна стала форму обретать и вот они уже, держась за руки и весело смеясь, кружатся в чистоте её души. Смеётся весело – ей хорошо и ей совсем не страшно, что нет ни чего вокруг и ни кого, одна прозрачность, чистота и… Яросвет!..

– Ты чё разделась полностью? – услышала вдруг голос Яросвета

Смутилась Навна и искры розовые змейками умчались в бесконечность. Посмотрела на себя, не узнавая. Лесная одежонка из коры и листьев действительно исчезла и оттого, что устыдилась наготы своей, вдруг вспыхнула огнём лиловым. Он засмеялся радостно, бесцеремонно, глядя на неё. Огонь лиловый, что исходил из худенького тела девы, стал образ платья обретать. Через мгновение прикрыл её нагое тело, сияя красотою всей природы, что видела когда-то, за всю свою малюсенькую жизнь.

И Навна засмеялась вновь. Подумала, что нет цветов – цветы вдруг появились. А где же птицы певчие? – защебетали и запели птицы. А лес? – и лес зашелестел листвой. Зверушки милые; где же они? – забегали зверушки, перекликаясь мирно между собою. Но ветра нет? – и ветер появился, играя лёгким платьем с озорством, нежными касаниями, лаская тело.

– Как хорошо то!.. Спасибо Яросвет!

– Так то ж не я, сама ты, я только приоткрыл тебе тебя…

– Всё равно спасибо – ведь не каждый может посмотреть себя… а мне… такое счастье.

– Нет Навнушка, себя увидеть может каждый, но, каждый хочет ли?.. вот в чём вопрос. И счастлива ты оттого, что ты чиста, как чистота сама, а люди?.. Все ли чисты, как ты?.. Боятся, может быть, своё уродство видеть?..

– Но я сама бы не смогла.

– Могла и видела не раз, как бы себя теряя.

– Да! Да! Я помню! Когда я уходила в лес одна, то!.. Нет, нет!.. Я помню, как терялась и находилась, а между?.. Совсем не помню…

– Но ведь по возвращению – откуда интересно – ты с радостным биеньем сердца сознавала то, как ты чиста, как будто искупалась в родничке живой водицы.

– Да, да! Милый!.. Милый!.. Яросвет!

– Родная девочка, прекрасная и нежная царица, полей, лесов и океанов и не только, всего, что есть, всего, что было, царица нежности и красоты!.. Мне вечно хочется с тобою быть, о чистоте, о радости и о любви с тобою говорить, цветы вселенной всей тебе дарить, а более всего любить, любить, любить!..

– Так в чём же дело?

– Я и люблю!.. Но всю от края и до края, бесконечную и вечную, в начале и в конце времён!.. И потому, теряя, нахожу тебя, найдя, теряю или теряюсь, может быть, в душе твоей.

– Лукавишь!.. Яросвет! – во мне не можешь потеряться ты, хотя бы потому, что даже и тогда, когда ты меньше самой малой проявленной частички, ты больше тысячи вселенных.

Не Навну из Гипербореи дикой, услышал Яросвет – услышал Навну-Нину, Дану, Яру, Тую и тысячи других, которых он ещё не знал, но обязательно узнает. Поняв, смутился, но рад был очень, что кристалл единым становиться стал в многообразии прекрасных и не очень проявлений. Осталось лишь отшлифовать чуть-чуть, чтоб засиял и зазвучал кристалл симфонией творца, творенья красотою.

Молчание какое-то мгновенье длилось, и вновь заговорила Навна, что Гиперборейка:

– Что с нами происходит, Яросвет? Я только что как будто была богиней и вот стою уже на берегу реки в горах, как человек – нескладная девчонка, каким то образом, попавшая сюда. Что надо мне или тебе? Почему мы здесь?.. Ведь это ты всё это делаешь!.. Зачем?..

– Затем, что помощь мне твоя нужна. Слушай и решай сама. Немного времени пройдёт, и попытаются меня убрать. Не важно, как убрать, правильно сказать – нейтрализовать, но не поймёшь такого слова.

– Да поняла я всё. Но что же я могу?

– Остаться чистотой – прозрачной и безстрастной. Меня в себя пустить, а далее,.. я думаю, сама поймёшь…

– Я поняла-а!.. Тебе любовь моя нужна!

– Да, да! Родная! Иначе как смогу с тобою слиться я, чтоб растворить альтернативу чистоты, что называют тьма и хаос.

– А если испугаюсь?

– То погибнешь!.. – помолчал немного, засмеялся весело.

Она стояла с широко открытыми глазами и недоуменно смотрела на него с немым вопросом. В её глазах не видно было страха, скорее удивление:

– А возможно это?

– Что?

– Чистоту убить?

– Нет, конечно, если грязи в человеке нет совсем. Да ты не сомневайся, ведь не испугалась же, когда сказал, что ты погибнуть можешь, а потому, что ты не знаешь даже, что такое страх.

Помолчали оба. Навна посмотрела в даль, увидела лишь горы и на одной из них огромное яйцо – жилище.

– Зачем мы здесь? Что я должна или могу?..

– Должна ты просто быть и быть такой, какая есть – простой и непосредственной. Да и время есть ещё у нас.

– Время!.. А для чего?.. Ах, поняла!.. Ты хочешь то, чтоб я тебя любила.

– А разве повод есть для сдерживания чувств?

– Наверно нет.

– Значит, я сдаюсь, нет сил сопротивляться, и вообще, твоя настойчивость меня сломила.

– С тобой и, правда хорошо, хоть и не всегда и всё я понимаю. Мне кажется, что, познакомившись с тобою, я стала не девчонкой, а взрослой и много-много лет мене, – задумалась, о чём-то размышляя: – Но как любить?.. Как странно, то, что люблю, я знаю, а как любить, не знаю. Ты научи!

– Это приказ?

– Да! – улыбнулась Навна.

– Тогда приляжем, долгий будет разговор.

– Нахал ты Яросвет. Лучше покажи мне небеса.

– Увидеть небеса, поднявшись, может каждый, а вот спустить на землю, только единицы.

– И кто они?

Он промолчал, но взял за руки, посмотрел в глаза, да так, что сердце застучало быстро-быстро.

– Я поняла!.. – договорить он ей не дал, обнял и крепко в губы поцеловал. Навна не смутилась, как странно, и положила голову ему на грудь, промолвила:

– Ведь ты сказал, что это я тебя должна любить, а…

Он перебил её, оглядел лукаво:

– Ну что ж, бери мою невинность.

– И это… тоже любовь?

– Венец любви!.. Здесь – на земле, когда не просто так, а потому что!..

– Да! Да!.. Люблю!.. Люблю!.. Люблю! Только молчи…

– Молчу, молчу! – он чувствовал, как бьётся её сердце, трепещет тело от ожидания какого-то таинства и небеса для них, а может и не только, на землю стали опускаться, всё, растворяя светом и теплом.

Лежала Навна на подстилке из свежих трав, смотрела в небо, любуясь, как поднимается оно, всё больше обнажая формы, чему-то улыбаясь. И мысль какая-то терзает разум; и поняла: – «Откуда здесь пахучая трава?..» Спросила тихо:

– Откуда здесь трава?

– С неба Навнушка, выходит ты одна из единиц, которые на землю небо могут опустить.

– Но я не ведаю, как это получилось.

– Лишь потому, что разум твой противоречит чувствам иногда.

Что-то сказать она ему хотела, но он её остановил, прикрыв легонечко ей рот своей ладонью. Будто прислушался и быстро сел.

– Прибыл чародей, мне пора. Спасибо Навнушка!..

– За что?

– Как за что?.. Ведь из огня любви в огонь сраженья я иду и потому мне самый сильный враг не страшен.

Навна промолчала.

– Я пошёл.

– Иди, коли собрался. Ты не волнуйся Яросвет,.. я думала ты не боишься ни чего…

– Я не боюсь, вот только вспоминаю то, что было, что он со мною чуть не сотворил, так сразу от досады неуютно как-то мне, ведь и тогда мне Навна помогала,.. та что,.. или ты, которая через миллионы лет отсюда.

– Когда богиней я была, как будто понимала всё, минуточку назад как будто понимала, а вот сейчас не всё я понимаю.

– Поймёшь когда-нибудь… Запомни – ты мадонной стала. Мадонна – это мать что всё родила и взрастила.

– Иди любимый!.. Я жду тебя с победой.

Он медлил почему-то…

– Иди же, наконец!..

И Яросвет исчез, лишь образ в сердце свой оставил. Не видел он, как Навнушка из Гипербореи дикой заплакала и слёзы капельками падали и падали на камень голый. И в месте том, где только что капелька упала, травинка появлялась, росла и расцветала дивным цветом. И поняла она, что Яросвет уйдёт, а с ней останется не Яросвет, а Ярый Свет, который будет жечь её своей любовью.

– Пусть так! Теперь всегда во мне ты будешь, и я в тебе останусь вечно, как мечта!..

Вздохнула глубоко и оглянулась. Вокруг её цветущая полянка – оазис красоты среди камней. К речушке подошла, умылась, прислушиваясь к сердцу своему. Сердце замерло, не билось вовсе или почти, искало Яросвета или совсем с ним улетело.

Навна посмотрела в небо, руки протянула, почувствовала рядом и, как в воде при полном штиле, отражение увидела своё. Это была не Навна, что на Земле – богиня в платье счастья и любви. Подумала: – «А где же Яросвет?» – и проявился Яросвет.

Стоял он в комнате в яйцеобразной башне. Напротив чародей метнул в него луч света, но Яросвет не отскочил, не увернулся. Увидела она, как этот луч вошёл в него и изнутри, взорвавшись будто, разлился светом красным, тело, обжигая,… Он замер, воздуха набрал в себя и красный свет опять взорвался, превращаясь в золотой, волнами устремился, окружая Яросвета сферами прозрачными огня. И в этих плёнках-сферах – отдельно в каждой, отразилась вся вселенная, все миры и все эпохи, и не только – все звёзды и главное, вся бесконечность будто спрессовалась в этих сферах.

Почувствовал колдун опасность раствориться в этих сферах, рассыпавшись в пространстве на нейтрино. И вдруг исчез, не уследила Навна куда, но Яросвет прекрасно понял всё и огненным лучом за чародеем следом. Что это?..

Навна увидела, что и башня стала исчезать. Не разрушаться, а растворяться в воздухе или в пространстве. И сердце Навны – всё же оно в груди – вспыхнули огнём лиловым, растворяя тело, и всё вокруг в прозрачность превращая. И, как прозрачность, оказалась Навна всюду и всё внутри её.

Образ Яросвета сотворила, увидела его в лесу, лежащего ничком на травке. И женщина какая-то к нему подходит. Присела, к себе лицом перевернула, услышала его прекрасный голос.

– Нина?.. Ты откуда?

Женщина ответила ему:

– Из сердца твоего!

– Мне сон прекрасный снился, будто ты не ты, а я не я и в то же время ты есть ты, а я есть я.

– Хоть ты и взрослый, но всё ещё ребёнок.

Навна приблизилась, пытаясь рассмотреть черты лица той женщины, вдруг появилась сила притяжения и поняла она, что Нина есть она сама и сердце Навны слилось с сердцем Нины…

Нина начала меняться – исчезла озабоченность, тревога, вылетели будничные мысли, сердце превратилось в бесконечность и искры радости посыпались из глаз, осыпая Яросвета или не Яросвета, с головы до ног.

– Ты мой любимый!.. – воскликнула она. А Навна та, что чистота сама, продолжила: – И здесь нашёл меня ты милый!

– Как не найти тебя, ведь ты везде в моей душе, вот только толком уж и не знаю, кто ты и как мне звать тебя?..

– Какая разница, как назовёшь. Ведь главное, чтоб знал и помнил, и любил.

Мужчина вдруг поднялся, Нину обнял, поцеловал в уста…

– Ты всё такой же, как везде, – сказала Навна в Нине.

– И ты… то человек, а то богиня!

– А кто же я сейчас?

– Богиня.

– …Но ты забыл, что бился с чародеем.

– Да!.. Вспомнил!.. – и исчез мгновенно, но и остался с Ниной… Как странно и возможно ль это – исчезнуть и остаться?.. в одно и то же время или не время… Спросила Навна в Нине уже того, что с женщиной остался:

– Кто ты здесь? Мой милый Ярый Свет!

– Здесь Виктор я, который победитель. Не первый и не последний, а тот который их соединил в единство Ярым Светом – мечтой своей, которая есть ты… за то тебе спасибо Навна и тебе спасибо Ниночка за то, что сохранила Навнушку в себе.

Ужасный крик раздался, раскатом стона пробежал по всей земле. То чародей кричал, поняла это Навна и Нина поняла или если проще, женщина любимая в луч собралась, метнулась в вечность на встречу опасности и счастью своему.

И Навна вновь в горах Гипербореи проявилась на берегу речушки той, в том месте, где мадонной стала, откуда путь свой к осознанию себя нашла. Яйцеобразной башни не было там, где она стояла. Так значит Яро-Свет не здесь, но почему тогда,.. откуда слышен крик?.. И поняла – из глубины земли. Прислушалась!.. Нет – не из-под земли, а из космических глубин или из глубины времён.

Земля дрожала, словно в судорогах корчась, то ли от боли, то ли от чего ещё. Вдруг горы раскололись в том месте, где стояла башня, вернее должна была стоять. И трещины пошли, ломая горы на тысячи частей. Две трещины прошли от Навны с двух сторон. Речушка вмиг исчезла, словно провалилась в бездонную расщелину, да это так и было. Из расщелины наружу стала вырываться огненная лава…

Не испугалась Навна, и это жизнь ей сохранило. Стоя на оазисе, который вырос из слёз любви её, она всем сердцем возлюбила Яро-Света и крикнула:

– Где ты, Яро-Свет? Любимый мой!.. Откликнись!.. Да что же я?.. Иду к тебе, где б ни был ты.

И вспомнила, как Навна, что она не только Навна – но и… Нина и… Яросвет не только Яросвет, но и Виктор, который победителем себя назвал…

…И цепь замкнулась – начало и конец соединились… Что это?.. Всё вдруг вспыхнуло сиянием радужным. Нет, не радугу увидела она, а всё пространство засверкало, звонкими цветами наполняя Землю, но вот и сама Земля исчезла будто – все предметы, горы, пропасти, селения и даже звёзды, солнце и луна – один лишь свет остался, его сияние в радужной перекличке.

Что это?.. Это небо опустилось, прикрыв собою землю, потому что Навнушка и Нина и тысячи других, единым стали Разума кристаллом. И вспыхнул тот кристалл, всю бесконечность светом наполняя. Исчезла тьма совсем, весь тёмный космос дивным светом засиял. Вуаль цветная колыхалась чудно в прекрасной Навнушки душе… и крикнула она опять: