Текст книги "Семь дней страсти"

Николас заглянул за угол. У двери стояли две новые служанки.

– Это дом с привидениями! Мы слышали, как они бродят здесь!

Мэри заплакала, и Ланкастер с улыбкой отступил назад.

– Ну, хватит, – усмехнулась миссис Пелл, – это всего лишь мыши.

Ланкастер взъерошил волосы и, пошатываясь, вышел из-за угла.

– Эти проклятые мыши! Я тоже их слышал.

Все три женщины отступили назад и присели в реверансе.

– Стучали и шуршали, даже пищали.

– Да! – воскликнула Лиззи. – Пищали и ужасно стонали.

Стонали. Ой, он, наверное, немного стонал, когда Синтия огрела его часами по голове. Он поднял руку, чтобы осторожно коснуться шишки над бровью.

– Милорд, я уверена, что вы просто не привыкли к звукам старого дома, раздающимся по ночам…

– На меня напали. – Он немного театральным жестом коснулся болезненной шишки. – Набросились на меня в постели, пока я спал.

Служанки взвизгнули и стали отступать к двери. Но у миссис Пелл вдруг так побледнело лицо, что даже у напуганных служанок вид был лучше.

– Напали? – хрипло переспросила она.

Распахнутая дверь ударилась о стену, и служанки сбежали, растворившись в утренних сумерках.

– Вам не заплатят! – крикнула им вслед миссис Пелл, однако без особого рвения.

Ланкастер подвинул ей стул, и она тяжело опустилась на него.

– Я действительно верю, что девушки испугались неугомонного привидения, – сказал он, и настроение у него поднялось еще выше. Если здесь не будет служанок, Синтия сможет свободно жить в его доме. Кстати, миссис Пелл, чай будет сегодня? У меня в горле все пересохло.

– Да, сэр.

Она долго смотрела на открытую дверь, пока, наконец, не вернулась к действительности.

– Ой, простите меня, милорд!

Она так быстро вскочила на ноги, что у нее всколыхнулись юбки. Она внимательно посмотрела на его рану.

– Мне очень жаль. Вода готова. Завтрак будет готов через минуту, я могу принести его в библиотеку, если хотите. Вы сегодня очень рано встали, сэр.

– Я не мог спать.

– Э-э…Да.

– Если не возражаете, я позавтракаю у себя.

– Конечно, сэр.

– Синтия, наверное, тоже скоро проснется и, я уверен, проголодается.

– Да, сэр. Я… – Тут миссис Пелл вытаращила глаза, когда до нее дошли слова Ланкастера. – Что, простите?

Он поступал нехорошо, откровенно наслаждаясь ошеломленным видом экономки.

– Я о том злом привидении, что напало на меня в моих же покоях прошедшей ночью. Я умудрился поймать его. Оно оказалось даже слишком живым для привидения.

– Вы… Вы поймали… привидение?

– Совершенно верно.

Они долго смотрели друг на друга, пока виконт не уступил и не улыбнулся:

– Спасибо вам, миссис Пелл, что помогли ей. Она выглядит вполне здоровой для молодой женщины, которая уже несколько недель живет на чердаке.

Лицо экономки окаменело.

– Но теперь мы должны будем подыскать ей более приличную комнату.

– Милорд, – прошептала она, и из глаз у нее брызнули слезы.

Нет, только не это, он не выносил женских слез.

– Простите, – торопливо сказал Ланкастер, – мне не следовало дразнить вас подобным образом. Синтия жива и здорова, все хорошо.

Он подошел к ней и заключил в объятия, надеясь, что она не из тех, кто от этого заплачет еще сильнее.

Она сделал глубокий вдох, и Ланкастер ощутил, как дрожат ее плечи.

– Простите, милорд, я не должна была скрывать от вас это.

– Чепуха, – выдохнул Ланкастер. – Почему вы должны были мне доверять?

Справедливость собственных слов причинила ему боль.

– У вас всегда была добрая душа, сэр, – покачала головой экономка и сделала шаг назад. – Всегда.

– Если вы принесете поднос наверх, мы все сможем позавтракать и разработать план. А заодно отпразднуем это событие.

– Отпраздновать, – теперь уже с улыбкой повторила миссис Пелл. – Да, думаю это хороший повод для праздника. У меня есть припрятанная банка вишневого компота. И половина бисквитного торта, оставшегося с вечера.

Вишневый компот. От воспоминаний о любимом лакомстве рот наполнился слюной. Еще один яркий пример из его прошлой жизни, о которой он даже и не вспоминал за все эти десять лет.

– Дайте мне полчаса, – попросила экономка, уже хлопоча у плиты. – К празднику надо подготовиться.

Николас прошелся по комнатам первого этажа, открывая ставни и шторы, чтобы пустить в дом свет. Он был здесь уже несколько дней, но дом все равно оставался каким-то безжизненным. А теперь он ожил. Да, тихий и сонный на рассвете, но живой.

Здесь стояло любимое кресло отца, такое широкое, что первые несколько лет, пока они жили здесь, Ник мог поместиться в нем рядом с отцом. Здесь был камин матери. Она всегда сидела возле него, простуженная морским ветром, дувшим среди скал.

Они переехали в Кантри-Мэнор, когда Ланкастеру было восемь лет. Этот дом с видом на море и большим количеством тайных коридоров он считал волшебным местом. Он считал, что и названо имение именно в честь их семьи.

Иногда здесь было одиноко, особенно для такого мальчика, как Ник, который вырос любимцем всех друзей матери в Халле. Но он смог подружиться с мальчишками в деревне. И там была Синтия. По всем правилам она должна была дружить с его младшим братом. Но Тимоти презрительно относился к дружбе с девочками, а Джейн была слишком мала, чтобы интересоваться чем-то, кроме тряпичных кукол.

Поэтому это они с Синтией сидели на кухне перед плитой в дождливые дни, читали книги и играли в карты. Или лежали на животе в траве и играли с его оловянными солдатиками. Или бегали по лабиринтам коридоров для слуг, чтобы прятаться и удивлять друг друга.

Все эти годы она оставалась в его памяти той самой девочкой из детства.

– Сэр? – донесся из коридора голос миссис Пелл. – Будем будить ее?

Да, подумал Николас, как Спящую красавицу, спасенную от вечного сна. Но, поспешно поправился он, без поцелуя. Удивительно, но от этой мысли у него в животе словно бабочки вспорхнули.

* * *

– Синтия… – мягкий голос пробился сквозь ее сон, но она никак не хотела вылезать из мягкой и теплой постели.

Синтия зарылась в одеяло и крепко зажмурилась.

– Синтия, – позвала миссис Пелл. – Пора вставать, дорогая. У нас сегодня знаменательный день.

Значит, они будут печь сладкие пирожки с изюмом, миндалем и цукатами? Синтия зарылась в подушку, в очередной раз отметив про себя, что белье хранит запах Николаса.

Стоп… У нее замерло сердце. Белье действительно хранило его запах. Она открыла глаза, пытаясь сосредоточить взгляд на склонившемся над ней лице. Взъерошенные светлые волосы, искрящиеся карие глаза, усмешка, наливе.

– Доброе утро, принцесса, – проворковал Ник.

Сердце Синтии было готово выпрыгнуть из груди.

– Боже мой! – воскликнула она, подскочив так быстро, что рукой попала Ланкастеру по носу.

– Черт возьми, женщина! Тебе не надоело бить меня по лицу?

– Следите за выражениями, милорд, – проворчала миссис Пелл, как будто они снова были теми детьми на кухне.

Ланкастер, как ребенок, извинился и потер нос.

Они оба сошли с ума, подумала Синтия, переводя взгляд с Николаса на миссис Пелл, и поспешно выпалила:

– Я же говорила, что он вас не уволит.

– Ночью ты не была так уверена в этом, – пробормотал Ник. – И готова была броситься к моим ногам, чтобы я проявил милосердие.

– Это не так!

– М-да, я надеялся, что хороший ночной сон улучшит твое настроение.

– Она уже много недель пребывает в плохом настроении, – проворчала экономка.

– Мне пришлось инсценировать собственную смерть! У кого хочешь настроение испортится.

– Теперь твоя ситуация значительно улучшилась, дорогая.

Миссис Пелл погладила руку Синтии, которой та уцепилась за одеяло.

– Вряд ли. Ведь я была жива и раньше, еще до того, как виконт наткнулся на меня.

– Наткнулся, – пробормотал Ланкастер.

– Но, Синтия, – заворчала экономка, – лорд Ланкастер хочет помочь тебе. Тебе теперь не нужно беспокоиться.

– Не нужно беспокоиться? Я уверена, вы шутите. – Синтия бросила взгляд в сторону Ника, чувствуя приступ вины, но другого выхода не было. – Мне нужны деньги. А у него их еще меньше, чем у меня. Ты спасаешься здесь от кредиторов? Поэтому ты оказался здесь?

– Синтия, – возмутилась экономка, видя, как поползли вверх брови виконта, но при этом было понятно, что его это не обидело.

– Осталась все таким же непослушным ребенком. Может, сладости поднимут тебе настроение.

Ланкастер плюхнулся на кровать рядом с ней и жестом указал на поднос.

Синтия, пораженная его оценкой, посмотрела в указанную сторону. Несколько мгновений стояла полная тишина. Чувство вины теснило ей грудь.

Она пребывала в напуганном и расстроенном состоянии, поэтому вела себя грубо. Это был один из ее недостатков, дававший о себе знать в ситуациях, когда на нее оказывали давление. Но Ник наверняка помнит об этом. Если он вообще хоть что-то помнит.

Миссис Пелл подала Синтии тарелку с тортом, вторую передала Ланкастеру.

– И все-таки он может помочь тебе с планом, – сказала она.

– С каким планом? – с набитым ртом поинтересовался Ланкастер.

Синтия подождала, пока он проглотит, потом тоже откусила кусочек и стала жевать, одновременно размышляя, что ей ответить. Она съежилась, услышав слова миссис Пелл, но скрывать план не было смысла. Ей придется все рассказать Нику, хотя внутри зрело сопротивление. Ей хотелось обхватить себя руками и держать, чтобы не выдавать секрет.

– Так какой там план? – повторил свой вопрос Ланкастер.

Синтия попыталась проглотить торт, но не смогла. В горле пересохло, но экономка тут же подала ей чашку чая. Таким образом, у нее появилось несколько драгоценных секунд, чтобы еще немного подумать. Но экономка не стала ждать, пока Синтия промочит горло.

– Она собирается найти захороненный клад, милорд, – пояснила миссис Пелл.

О Боже! Синтия проглотила торт, но теперь поперхнулась чаем и закашлялась.

Ланкастер несколько раз осторожно постучал ее по спине.

– Захороненный клад? Ну, это действительно… план.

Девушка покачала головой и отодвинула его руку. Отлично. А несколько минут назад он считал ее ребенком.

– Речь не о захороненном кладе, – хриплым голосом пояснила Синтия. Задумчивое хмыканье Ланкастера означало, что он понимает и сожалеет одновременно. – А о спрятанном в скалах.

– В моих скалах? – уточнил Ник.

Черт, по правде говоря, если она найдет что-то, то оно должно принадлежать ему на законных основаниях.

– Я не уверена, – осторожно заметила Синтия.

– А почему ты решила, что там захоронен клад?

– Не захоронен, – повторила Синтия. – Это не сказка.

Она взяла второй кусок торта.

– Несколько лет назад я нашла старый дневник. Его писал мой двоюродный дядя. Он писал, что наткнулся на тайник контрабандистов, нашел там большое количество золотых монет и спрятал в морской пещере.

– Награбленное добро пиратов? – усмехнулся Ланкастер. – Еще лучше.

– Это не шутка, ты, несносная деревенщина. – Синтия видела, что он изо всех сил старается сохранять серьезный вид, но у него это не получается. – Это правда, Ланкастер, и я хочу найти эти сокровища.

– Ну, хорошо. Но почему ты думаешь, что золото до сих пор находится там?

– Мой двоюродный дядя умер очень молодым, – уверенно начала Синтия. – Спустя всего два года после того, как была сделана эта запись в дневнике.

– И что ты собираешься сделать с этим золотом, когда найдешь его? Заплатить, чтобы Ричмонда тихо убили?

Странно, но в его голосе прозвучала слабая надежда именно на это.

– Ну конечно, нет! Я выплачу семейный долг и куплю билет в Америку.

– А зачем выплачивать семейные долги?

– У меня есть сестра. В следующем году ей исполнится четырнадцать лет. Думаю, мама не позволит отправить ее к Ричмонду, но… она никогда не была способна противостоять своему мужу. Я не хочу, чтобы вместо меня отправили мою сестру.

– Понятно.

Веселье пропало с лица Николаса, теперь казалось, что он уже много лет совсем не улыбался.

– Ты действительно веришь, что эти сокровища существуют?

– Верю.

– Тогда я помогу тебе их найти.

– Ты мне поможешь? – Это было слишком хорошо, чтобы поверить. – А потом отправишь в Америку с пожеланиями доброго пути?

– Э-э… Придется обсудить это позже.

– Мы не станем обсуждать это, – твердо заявила Синтия.

Миссис Пелл со стуком поставила чайник на поднос.

– Виконт – человек, много ездивший, Синтия Мерриторп, и лучше его послушать.

– Через две недели я достигну совершеннолетия и буду делать то, что мне нравится.

– Рассуждает как взрослый человек, – пробормотал Ланкастер, и Синтия едва сдержалась, чтобы не дать ему в ухо.

– Да что ты знаешь об этом? – выпалила она. – Ходят слухи, что ты женишься на богатой наследнице, и все твои проблемы будут решены.

– А!

На этот раз улыбка виконта была горькой. Для Синтии это стало еще одним открытием.

– Это правда, я женюсь. И она действительно богатая наследница. И потом мы будем счастливо жить в замке из золота, поэтому я заодно могу и тебе помочь устроить свое счастье.

Синтия была изумлена, когда проснулась и увидела Николаса, склонившегося над ней. Но то, что она услышала сейчас, не шло ни в какое сравнение с тем изумлением.

– Ты обручен? Ты… Ты скоро женишься? Мы не слышали.

– Через несколько недель я должен вернуться на свадьбу. Поэтому давай поторопимся, а? Может, приступим к поискам клада сегодня утром?

Его попытка пошутить осталась без ответа. Веселье Ланкастера было ненатуральным, и Синтия не могла смеяться, даже если бы ей дали тысячу фунтов.

Ник скоро станет мужем. И какая-то другая женщина будет его женой.

Глава 6

Ступня Синтии выглядела узкой и изящной, пока она не натянула на нее шерстяной носок и не затолкнула в ботинок на толстой подошве. Ланкастер скользнул взглядом по второй ноге, изучая ее форму. Она могла быть одета в платье служанки, но пальцы ног были бледными и тонкими.

Сегодня она не надела чулки, потому что миссис Пелл взяла их в штопку.

– Ты меня слушаешь? – раздраженно спросила Синтия.

– Да… Что?

– Я сказала, что тебе лучше найти перчатки попрочнее.

Ланкастер посмотрел на перчатки, которые держал в руках, и пожал плечами:

– Я не уверен, что это совершенно безопасное занятие для леди.

– А я уже несколько недель взбираюсь на эти скалы, – вздохнула Синтия и натянула второй ботинок. – Полагаю, что для меня это безопаснее, чем для тебя.

– И все же, если ты упадешь… Нет, я не могу этого допустить.

У нее вспыхнули глаза, а губы сжались в тонкую линию. Ланкастер подготовился к длинной тираде.

– Ты… – начала Синтия. – Ты… Я не могу… Отлично. Я поделюсь с тобой кладом, пятьдесят на пятьдесят. Думаю, так будет честно. Это твоя земля.

– Неужели ты думаешь, что предложение золота, которого мы, вероятнее всего, никогда не найдем, заставит меня рисковать твоей жизнью?

– Ой, ради Бога, не надо! – Синтия мгновенно утратила контроль над своими эмоциями. – Моя жизнь месяцами подвергалась риску, ты когда-нибудь знал об этом или заботился? Занимайтесь своим делом, виконт.

Слышать правду было больно, но Ник только покачал головой.

– Думаю, не стоит говорить, что теперь это стало и моим делом. – Он обвел рукой свою комнату. – Каждый клочок земли и собственности, имеющий отношение к твоим фантазиям, принадлежат мне. Поэтому не надо возмущаться, мисс Мерриторп.

Синтия прищурила глаза. Ланкастер занял более удобную позицию на тот случай, если она вдруг набросится на него с кулаками, как часто делала в детстве.

Но Синтия, вероятно, повзрослела. В ответ на его слова она лишь вздернула голову.

– Ты сказал, что поможешь мне, этим и ограничимся. Помощь подразумевает участие, а не деспотизм.

Господи, она действительно выросла. Ей даже удалось не накричать на него, и Ланкастер почувствовал, что она заслуживает похвалы.

– Ну, ладно-ладно, мы сделаем это вместе. Но, – добавил он, заметив, что она улыбается, – я могу передумать, если это окажется слишком опасным.

– Посмотрим.

Явно не придавая значения его беспокойству, Синтия встала и поправила свои серые, в соленых разводах, юбки.

И, как и в предыдущую ночь, этот ее жест взволновал его, заставив учащенно биться сердце.

– Что-то не так? – спросила она.

– Все в порядке. Ты готова?

– Готова, а ты? – спросила она, взглянув на его сапоги для верховой езды.

– Ну конечно. Что мне готовиться.

Загадочно посмотрев на него, девушка пошла к двери. Ланкастер последовал за ней.

Пока они спускались по лестнице, Синтия натянула на голову капюшон и пошла к черному ходу. Миссис Пелл отослала своего последнего помощника поработать на конюшне сегодня утром. Парнишка по имени Адам был взволнован возможностью провести некоторое время с почтенным и великодушным кучером Ланкастера из Лондона. И все же внутри у Ланкастера все сжалось от страха, когда Синтия выскользнула в двери и заспешила вниз по ступенькам. Но Синтия не разделяла его волнения. Она даже не оглянулась в его сторону, повернув к побережью.

– Не боишься, что тебя увидят?

Ланкастер старался успевать за ней следом.

– Если ведешь себя скрытно, люди сразу заметят, – пожала плечами Синтия.

Да, это он уже успел понять. Если хочешь смешаться с толпой, веди себя так, словно ты принадлежишь к ней. Но…

– Откуда ты знаешь это, Синтия? Ты в этом году сбежала из Ньюгейтской тюрьмы?

Озорной взгляд, которым она его одарила, заставил вспомнить все шалости, которые она вытворяла в юности.

– Знаешь, я совершенно не обязана была бывать в Кантри-Мэноре каждый день. Чем больше времени я проводила здесь, тем больше ограничений мне устанавливал отчим. Я поняла, что, если попытаюсь выскользнуть тайком, одна из служанок заметит и скажет матери. А если я просто выйду на улицу, как и полагалось…

Она подмигнула Ланкастеру, и тот улыбнулся в ответ.

… Боже… оказывается, Синтия симпатичная. Как он мог думать, что она несимпатичная?

Она наклонила голову, посмотрела на него сквозь ресницы и пошла по спускавшейся вниз тропинке. Неужели она кокетничает с ним? Он ощутил покалывание кожи, когда она облизнула губы.

– Ланкастер…

– Да?

– Откуда у тебя этот шрам?

– Что, прости?

– Этот шрам.

Синтия резко остановилась и повернулась к нему с раздраженной улыбкой.

– Вокруг шеи, – обиженно добавила она. – Я видела его вчера ночью.

Когда Ланкастер покачал головой, она потянулась, чтобы провести пальцем по коже у него под подбородком. Ланкастер успел отвести ее руку, пока она не коснулась его шейного платка.

Синтия онемела, а он постарался не сжимать ее руку сильно, хотя пальцы у него стали деревянными. Кожу покалывало, но на этот раз не от удовольствия. Его словно волной холода окатило.

– Ник, – задохнулась Синтия, когда он отпустил ее руку, бормоча извинения. – В чем дело?

– Ни в чем.

– Прости, я не знала, что есть что-то, о чем я не должна заводить разговор.

Вот оно, она извинилась. Ланкастер заставил себя улыбнуться, и это было нетрудно, поскольку эту хитрость он практиковал довольно часто.

– Я смущаюсь. Понимаешь, ожог. Уродство. Я ненавижу, когда это замечают. Немного самолюбия – ничего страшного.

– Понятно.

Ее удивление переросло в нетерпение.

– Кстати, спасибо, что напомнила мне. Надо будет перед свадьбой купить ночную рубашку с пышными кружевами вокруг шеи.

– С пышными кружевами?.. – изумилась Синтия и рассмеялась.

У Николаса вырвался облегченный вздох, Обычно он бывал готов к этому вопросу и всегда был начеку, чтобы предупредить неожиданное прикосновение. В конце концов, ведь существуют определенные обстоятельства, когда женщина могла бы прикоснуться к шее мужчины. Поиск клада он к таковым не относил. Ему хотелось потереть шею, но вместо этого он только улыбался.

– Кстати, Ланкастер, – все еще смеясь, продолжала Синтия, – твое самолюбие вводит тебя в заблуждение. Если ты любишь эту женщину, тебе следует отказаться от ночной рубашки и спать нагишом.

– О!

Последние волнения покинули Ника. Несмотря на ее странное предложение, она явно флиртовала с ним. Он наклонился к ней ближе.

– Не уверен, что должен воспользоваться твоим советом. У тебя присутствует очевидный интерес к наготе, Синтия. Но некоторые леди, возможно, не разделяют твоего отношения к мужскому телу.

– Я… – У Синтии покраснели щеки. – Я не… Ой, отстань!

Ланкастер засмеялся, а Синтия повернулась и бросилась вниз по тропинке. Ветер сорвал е ее головы капюшон и прижал к ногам юбки. Она вернула капюшон на место, но платье задралось еще выше, открывая икры.

Ланкастер украдкой наблюдал за ее ногами, спускаясь по скалистому склону.

Мисс Синтия Мерриторп не должна думать о том, как он выглядит без одежды. А он, как обрученный мужчина, не должен быть так чертовски счастлив, что ее посещают подобные мысли. Хотя на самом деле все именно так и было.

Синтия не могла найти точку опоры. Нет, на тропинке она стояла довольно устойчиво. Она все это время ходила по ней и вверх, и вниз.

Но вот с Ником… Она путалась в своих мыслях и чувствах, смущаясь и чувствуя головокружение.

Она любила его когда-то. Она любила его так сильно, что переживала внутреннюю боль всякий раз, когда он был рядом. Но это были страстные и счастливые страдания.

Она абсолютно точно знала, что в один прекрасный день она превратится в женщину, и он увидит в ней больше, чем просто друга детства. Кто-нибудь по соседству устроит бал, и Синтия появится там в красивом платье из белого и серебристого тюля, купленном каким-нибудь неизвестным покровителем…

Сияя неземной красотой, она спустится по изогнутой лестнице. Ник оторвется от разговора с друзьями и заметит ее. Он увидит в ней женщину. Мир вокруг них остановится, они влюбятся друг в друга, женятся слишком молодыми, переедут в Лондон, и весь свет станет восторгаться силой их страсти.

Громкий пронзительный звук вторгся в туманную картинку, которую представила себе Синтия, и она подняла глаза, заметив сердитую чайку прямо над головой. Отмахнувшись от нее, Синтия поспешила пройти мимо гнезда, отчетливо слыша за своей спиной шаги Ника.

Она все еще никак не могла до конца понять, что он вернулся. Это оказалось намного труднее, чем десять лет назад поверить в то, что он уехал.

Поездка в Озерный край с каким-то напыщенным человеком по имени мистер Тревингтон должна была длиться всего лишь месяц. Запертая со своей сестрой в классной комнате, Синтия пропустила его проводы в то солнечное утро. Но она убедила себя, что он скоро вернется и ей не о чем переживать.

Спустя несколько дней его семья внезапно собрала вещи и отправилась следом за ним. И потом… ничего. Ничего. Прошел месяц. Никто не вернулся.

Много недель подряд миссис Пелл избегала вопросов девушки, пока правда не стала очевидной. Имущество из особняка постепенно паковалось в ящики и отправлялось в Лондон. Один за другим отпускались слуги, пока не осталась одна миссис Пелл. И Синтия, конечно. Синтия тоже осталась здесь.

Она писала письма, которые никогда не отправляла, признаваясь в своей любви; плела оправдания из паутины, которая выросла в тех местах, где они когда-то играли; каждую ночь проливала по нему слезы.

Несмотря на все это, она выжила. И вот теперь он вернулся.

Синтия поддела мыском башмака ракушку на тропинке и устремилась прямо к невысокой скале высотой около четырех футов, где резко заканчивалась легкая часть пути.

Юбка, когда она прыгнула со скалы, раздулась колоколом, на мгновение закрыв ей поле видимости, но Синтия удачно приземлилась и посмотрела на бегущие к ней волны.

– Синтия! – послышался голос Ланкастера, когда он приземлился рядом с ней. – Ты не ушиблась?

– Что?

Он наклонился и потянулся к ее юбкам.

– Что ты делаешь? – воскликнула Синтия, когда его руки стали шарить под поношенной нижней юбкой и ощупывать ноги от колена к ботинку.

– Твои лодыжки. При таком падении ты могла подвернуть ногу.

– Я прыгнула!

Ланкастер снял перчатки и стал ощупывать ее ногу, как будто таким образом: мог обнаружить вывихнутый сустав.

– Прекрати это.

Его теплая рука продолжила свое путешествие.

– Ник.

Почувствовав, как его рука прикоснулась к ноге под коленкой, Синтия отскочила.

– Ник! – Кожа горела от его прикосновений, и она отступила на более безопасное расстояние. – Я не упала, с моими лодыжками все в порядке, нам еще полмили идти по этому песку.

Она повернулась и быстро пошла вперед.

Джентльмены не прикасаются к женщинам подобным образом. Это неправильно. Если только они не считают эту леди ребенком.

К сожалению, независимо от того как ее воспринимал Ник, ее тело созрело. Она стала женщиной, а Ник – симпатичный мужчина е сильными теплыми руками, о которых она мечтала много лет.

Джеймс был ошибкой. Но Ник… С Ником все могло быть по-другому. Ник несколькими простыми прикосновениями уже заставил ее дрожать. И это было намного больше, чем сделал для нее Джеймс.

Она представила, как Ник целует ее, как он прижимает ее к стене…

Синтия споткнулась в небольшом углублении в песке, и мужская рука Ника тут же подхватила ее под локоть. Синтия удивилась, она не знала, что он так близко, но теперь у нее даже кожу покалывало от этой близости.

– Куда мы идем?

Голос Ника почти поглотил прибой.

– За скалы, которые я обошла вчера.

– Ты прошла всего полмили по берегу? А что конкретно говорится в дневнике о местонахождении клада?

Синтия мельком взглянула на него и поспешила дальше. Дневник был ее козырной картой, ее единственным рычагом в этой борьбе с Ником. Если она скажет ему точную формулировку, он и сам сможет вести поиски. А это, черт возьми, ее дело.

– Там ничего конкретного нет, – пробормотала Синтия и ускорила шаг.

Ноги проваливались в песок, и у нее стали ныть мышцы.

– Синтия, но моя часть побережья тянется на несколько миль. – Ник, казалось, шел по песку совершенно беспрепятственно. – Поиски могут длиться вечно. Может, там было обозначено нечто особенное?

– Ничего.

К ее большому облегчению, на их пути появилась скала высотой около тридцати футов. Синтия улыбнулась, это должно было отвлечь Ника от разговора о дневнике.

– Может, мне самому взглянуть на этот дневник? – продолжал Ник. – Что ты делаешь?

Синтия демонстративно подоткнула свои юбки под кожаный шнурок, завязанный вокруг талии, и проигнорировала его вопрос. Ник устремил свой взгляд на открывшиеся колени, а она вдруг сорвалась с места и побежала к островерхой стене скалы.

– Син? Что?..

Она перепрыгнула через расщелину, заполненную мутной морской пеной. Ноги встали на узкий выступ, и она вцепилась в скалу руками. Сдавленный крик понесся ей вслед, и стало тихо.

– Не раздумывай, – бросила она через плечо, – иначе вымокнешь насквозь.

– Я… Ну и ну… Не двигайся.

– Это единственный способ обойти ее. Давай.

Она быстро двигалась вдоль выступа, только пятки свисали над морем. Случайная волна, разбиваясь о скалу, оставляла пену на ее ногах и юбках.

– Это абсолютное сумасшествие! – кричал Ник. – Черт возьми, Син! Стой там, где стоишь!

– Я пойму тебя, если ты не сможешь решиться. Ничего постыдного в этом нет. Ты очень долго жил в городе. Стой здесь, я вернусь через несколько часов.

Ей не надо было оглядываться, чтобы увидеть, как покраснело его лицо. У нее всегда получалось подначивать его.

«Миссис Пелл снимет с меня скальп, если ты сломаешь руку», – всякий раз говорил Ланкастер, когда она предлагала наперегонки взобраться на вершину огромного дуба рядом с церковью. Синтия кивала и уверяла его, что деревенские мальчишки не посчитают его отказ проигрышем девчонке. Они были слишком справедливы для этого. И Ник хмурился и поднимал ногами сухие листья и отказывался принимать ее вызов. Пока она не начинала первая взбираться по веткам.

Можно предположить, что он не слишком изменился с тех пор, потому что, как только она стала осторожно двигаться вокруг скалы, в воздухе послышался царапающий звук сапог по камню. И приглушенное ругательство.

Синтия поспешила сделать последние четыре шага до относительно безопасного углубления в скале, которое обеспечивало пологий спуск к берегу.

С хмурым лицом показался Ник.

– Во время прилива это настоящая проблема, – с невинным видом сказала Синтия и, спрятав улыбку, поспешила дальше, пока он не успел схватить ее.

Но за последние десять лет он стал довольно быстрым, и у нее юбки потяжелели от влаги. К тому времени как она поняла, что тяжелые удары, которые отдавались в подошвах, не что иное, как шаги Ника, было уже слишком поздно. Она успела сделать еще несколько неуверенных шагов, когда он, ругаясь, настиг ее.

Он попытался схватить ее, но девушка увернулась, а ее сердце тревожно забилось. Страх смешался с каким-то другим чувством. Из ее задыхающихся легких вырвался удивленный смех. Шустрый кот, убегающий от волка. Вот только когти этого волка все-таки успели ухватиться за что-то.

Один край платья выскользнул из-под кожаного шнурка на талии. Их взгляды встретились, в его глазах вспыхнул огонь триумфа, когда он дернул ее, чтобы остановить.

– Отпусти меня! – крикнула Синтия, потянув юбку:

– Ты совершенно неуправляема. Ты можешь разбиться, если будешь лазить вокруг скал.

Синтия крепче сжала ткань.

– Я не позволю…

Когда она изо всей силы потянула юбку, ткань выскользнула из его пальцев. Синтия ощутила радость победы и отступила назад, ее ноги провалились прямо в гору леска. Она зашаталась, взмахнув руками, и упала.

Воспользовавшись моментом, Ник набросился на нее, устроившись у нее на бедрах и сжав коленями ребра. Руки цепко удерживали ее запястья, прижимая их к песку. От ощущения тяжести Синтия невольно выдохнула.

– Слезь с меня.

– Чтобы ты повисла на скале и рисковала собственной жизнью?

– Я была в пяти футах от земли.

– Черт возьми, Син, мне надо как следует отшлепать тебя.

Эти слова, которые предназначались ребенку, привели ее в ярость.

– Я не ребенок! – закричала она, пытаясь освободиться.

– В тебе полно ребячества, чтобы делать безрассудные поступки. – Ланкастер еще крепче сжал ее запястья. – Значит, я вполне могу положить тебя себе на колено и отшлепать.

– А ты попробуй.

Кровь забурлила в ее венах. Его взгляд скользнул по распростертым рукам Синтии. Когда он заговорил снова, то наклонился так близко, что она почувствовала его дыхание на своей коже.

– Думаешь, я не сделаю это?

Неужели он посмеет положить ее на колено и поднять юбки? Неужели он унизит ее и отшлепает как ребенка? Синтия закричала и попыталась еще раз выдернуть руки.

Ник прищурился. Его правая рука медленно сжалась на ее запястье как тиски.

– Ник…

Его взгляд скользнул по ее губам, а потом он склонился над ней и прижался губами к ее губам. В первые доли секунды Синтия не понимала, что происходит и какую роль это играет в их споре. Но потом ее тело дало сигнал мозгу о том, что же происходит на самом деле. Ник целовал ее. Так, как она надеялась. Какое счастье…

Потрясение ослабило железный обруч, который сжимал ей легкие, и Синтия раскрыла губы, чтобы вдохнуть воздух. Очевидно, это было правильное решение, потому что Ник застонал в ответ, и его язык проскользнул внутрь, вызвав в ней сладостную дрожь.