Текст книги "Безгрешная"

2.

– Что, прошло буйство? – громко произнёс я, проходя мимо её кровати и хватая поднос с едой.

На сей раз она не стала в меня ничем бросать. Она лежала на кровати – но не на боку, а смотрела в потолок равнодушным, не замечающим никого вокруг себя взглядом. Я вновь уставился на поднос. От него жутко несло.

Рядом валялись хлебные крошки. Еда ей заменялась автоматически почти каждый день: по расписанию и завтрак, и обед, и ужин – всё как у людей. Меня самого забавлял тот процесс, когда конвейер появлялся из стены и переносил поднос с едой девушке на стол. Появлялся-то он появлялся, но не съеденную не убирал; а накопилось её немало. «Да я бы тоже, наверное, злился, проживая в таком свинарнике, – решил я. – Но она сама виновата. До поры до времени здесь её никто не травит, а, напротив, организует самые что ни на есть отменные пиры».

Я убрал поднос, заменил его, выставил ей хлеб с водой. Пускай поноет. Слишком уже бесит меня то, что мы тратим на неё людские запасы – а найти их не везде можно, а она к ним даже не притрагивается. Субтильная душонка молчала и продолжала смотреть в потолок.

– Ну, молчи, – фыркнул я. – Придёт время, и твоя неблагодарность встанет тебе же боком.

– Моя неблагодарность? – вдруг послышался её голос. Я вздрогнул. Но совсем не от того, что я никогда не слышал, как она говорила – наоборот, я слышал! Я точно где-то слышал уже такой голос. Память встрепенулась, как птица, спугнутая камнем, но я так ничего и не смог припомнить, и оставил ворошение своих мыслей.

– Твоя, – я говорил тем же грубым тоном, что и она. Кто ещё занимается тунеядством? Я, что ли? – я усмехнулся. Субтильная душонка окинула меня изумлённым взглядом. Она поднялась и сидела теперь, согнув ноги в коленях. – А ответить-то нечего, – бросил напоследок я, но ответом мне послужила только подушка, полетевшая вслед, пока я запирал дверь. Я тут же, сам не зная, почему, разразился смехом.

3.

Двойственные чувства одолевали меня. Я была зла, очень зла. Я знала, что во всём виноват он и все эти его дружки-демоны: что я здесь, что рядом нет Эдди, что Адам стал таким… Где он сейчас? Мне снова стали вспоминаться черты его лица, улыбка, глаза – но то, каким он был до того последнего вечера, когда я видела его уже Грешником. Если бы только найти его, увидеть ещё раз, я знаю, я нашла бы способ исцелить его!

И вместе с этим я снова и снова прокручивала нашу недавнюю встречу с демоном. Мне было необычно уже то, что он пытался заговорить со мной. Во время учения нам говорили, что даже если мы вдруг и встретимся с демонами (на то время, учитывая меры нашей безопасности, это было практически невозможно), мы не должны вестись на их уловки, не должны слушать ни слова, что бы они нам ни сказали. Однако этот даже и не пытался вывести меня на разговор, который мог бы происходить между заключённым и тем, кто его держит. Я бы даже сказала, он был довольно… мирный?

Эти мысли не давали мне покоя. Я боялась, что если демон будет скрестись в моей голове, он обязательно все их услышит. Ведь демоны лезут в чужие головы? Но тогда почему, в таком случае, он ещё не прознал, что я – принцесса, а Адам, который, наверное, где-то здесь, может, даже в соседней камере – принц, мой друг?

Пытаясь настроиться на что-то хорошее, я то засыпала, то снова просыпалась, чувствовала усталость, ворочалась с боку на бок, и когда в конец это мне надоело, вновь присела на кровати. И тогда мой взгляд упал на хлеб с водой, который оставило существо.

Живот предательски заурчал. Я только тогда вспомнила, что не ела нормально, по крайней мере, три-четыре дня.

Может, во многом это было состояние паники, потом – нежелание подчиняться принятым здесь нормам: они дают – а ты берёшь, значит, нужно будет что-то отдавать взамен. Но сейчас я смотрела на чёрный в темноте кусок голодными глазами и всё больше и больше ощущала, что сию же секунду не сдержусь, сорвусь и наконец закончу свою голодную забастовку. Однако когда я подумала о том, как будет ликовать демон, вернувшись и заметив, что тарелка на сей раз совершенно пуста, я отвернулась к стене и, сильно сжимая веки, не сразу, но заставила себя погрузиться в сон. «К ним нужно чувствовать злость, – мысленно повторяла я себе. – И ничего больше».

Глава 6.

«Пусть ангелом и притворится,

Да чёрт-то всё в душе сидит»

М. Ю. Лермонтов «Маскарад»

1.

Утро наступило быстро. Я поймал себя на том, что уснул за монитором, хотя обычно сну я предпочитаю более полезные занятия – то же самое чтение книги или мимолётная пробежка в 90-й отдел и наблюдение за их работой. Демоны – не те существа, которым принято спать. Эту привычку многим из нас вселили люди.

Они-то люди любят видеть сны и набираться сил (как они считают), лёжа по ночам в кровати с закрытыми глазами. Мы считаем сон бесполезной тратой времени, часами, проведёнными без работы, слишком расслабляющими, чтобы потом приходить в себя. Поэтому проснувшись, я совсем не удивился, что чувствовал себя паршиво. Пришлось поправлять взлохмаченные волосы и смятый по краям воротник рубашки, посылать чёрта за кофе, в котором я чувствовал особую необходимость, медленно приходить в себя и потихоньку приниматься за работу. Почему, собственно, я заснул? Я понятия не имел, но это было не просто странно, но и совсем мне несвойственно.

Она всё ещё спала. Пока я не заснул, я видел, что ночь выдалась у неё беспокойная. Если бы я только поскорее вошёл к ней в доверие и смог читать её мысли! Я отвлёкся и с головой ушёл в свои желания. Но, по сути, ничего невозможно без действия, так что и там я пребывал недолго и, отхлебнув горячего бодрящего напитка, быстрым шагом покинул отсек и пересёк несколько лестничных площадок.

Нет, ошибся. Субтильная душонка не спала. Я вошёл, оглядел её хмурый взгляд, направленный на меня, и ей назло убрал поднос с завтраком, оставленный конвейером.

– Это тебе на будущее, – хмыкнул я. – Поживёшь на хлебе и воде, может, и научишься манерам.

Конечно же, она молчала. Я и не ожидал от неё другого, раз-другой прошёлся по комнате, осмотрел её. Как же здесь всё же ярко! Мои глаза, видящие в темноте, к такому совсем не привыкли. На себе я чувствовал её любопытный взгляд. Наблюдает. Или мне только кажется?

По прошествии всех дней я убедился только в одном (раз уж лично из неё ничего выудить не смог, приходилось хотя бы собственные доводы строить) – Безгрешная не так проста, как кажется на первый взгляд. Всё это время мы с ней изучали друг друга с разных, враждующих друг с другом сторон. Оба понимали, что это изучение нам противно, но необходимо. Кто-то же должен победить в этой Войне, верно? Я улыбнулся, зная, к чьей стороне склоняюсь больше всего. Да победа уже и очевидна.

Задеть её за живое, мучить, томить, пугать? Что, что с ней сделать, чтобы разговорить? На все уроки, связанные с человеческой психологией, да и в целом с людьми, я не ходил чисто из принципа, исходя из своего отношения к этому роду. Всегда считал их низами, способными только использовать свои чувства, которые делают их слабыми и порой даже беспомощными. Методы 95-го в этом плане были кардинальными. У меня для такого было мало опыта.

– Ну и отлично! – я поднял руки вверх и быстрым шагом покинул камеру. Несвойственная мне злость накипала внутри. Неплохо бы на досуге перечитать том о Семи смертных грехах и начать поскорее применять их к этой субтильной душонке.

***

– Вам, молодым, лишь бы всё как можно быстрее подавай, – корил меня 669-й, когда я на другой день явился к нему на приём. – А здесь, в этом деле, важно терпение, 25-й. Люди без доверия просто так не идут в руки. А доверие надо заслужить.

– Заслужить доверие! – моему возмущению не было предела. – Сэр, да кто они такие, чтобы мы заслуживали их доверие?

669-й усмехнулся:

– В противном случае, ты никогда не достучишься до её мыслей.

Последняя фраза заставила меня успокоиться и задуматься. Несомненно, 669-й был прав. Но я уже просто-напросто выбивался из сил, гадая, чем таким можно угодить девушке, чтобы войти к ней в доверие. И внезапно мне вспомнились слова 95-го, и выход нашёлся сам собой. Так или иначе, пропадать, что ли, нашему с 15-м актёрскому мастерству?

2.

Напрасно я думала, что моё молчание вконец выведет его из себя, и он перестанет приходить. Демон, напротив, стал появляться чаще. Я видела его утром, днём и вечером, и, засыпая, боялась проснуться посреди ночи и, услышав его дыхание, понять, что он всё ещё здесь. Я даже перестала предпринимать попытки прогонять его – мне и самой казалось уже это глупым. При этом, я совершенно не имела понятия, что ему от меня нужно. Всё равно ничего не добьётся.

Мы глядели друг на друга волками – по-другому, впрочем, и не могло быть. Только раз за всё время наши взгляды встретились – когда я невзначай мимолётно посмотрела на поднос с хлебом и водой, а он поймал мой взгляд, но тут же отвернулся, точно давая мне возможность выбирать. Я продолжала голодать.

Демон говорил правду. Живот уже не раз крутило почти до тошноты, так что при всяком любом случае я пыталась засыпать и хотя бы на некоторое время забывать о боли. Но и сон не всегда помогал. Мне снилась моя прошлая жизнь, так что я предпочла бы и не возвращаться в реальность совсем.

Однажды посреди ночи меня разбудили странные звуки. Я неторопливо поднялась, думая, что это демон опять пробрался в камеру, но, когда глаза более-менее привыкли к темноте, не разглядела среди силуэтов мебели никого и мгновенно поднялась. Звуки доносились из-за двери.

Впервые я подошла к наглухо закрытой бетонной двери так близко. На самом её верху виднелось небольшое окошко, через которое слабой струйкой струился свет из коридора. Я приподнялась на цыпочках и, хватаясь за косяк двери обеими руками, чтобы не упасть, выглянула.

За дверью действительно был коридор – и хотя он был полутёмный, на данный момент это было единственное освещение. Я увидела двух демонов. Идеальные тёмные смокинги, чёрные волосы, уложенные в аккуратные причёски и горящие значки у обоих левее груди. Этих тварей ни с кем не спутаешь.

Видимо, между этими двумя случилось какая-то перепалка. Издалека я тут же разглядела демона, приглядывающего за мной. Напротив него стоял другой. По их лицам и жестам было ясно, что они кричат на весь коридор.

Внезапно один из них с лёгкостью схватил знакомого мне демона, точно пушинку, и со всей силы приложил его к стене. Тот пытался отбиваться, как мог, но хватка другой твари оказалась сильнее. Когда руки прижатого к стене в конец опустились, демон резко развернулся и большими шагами побрёл по направлению к моей камере.

Со скоростью молнии я рванула прочь от двери и, чувствуя, как меня пробирает дрожь от страха, забилась в самый тёмный уголок, какой только нашла. Такой отыскать было легко – камера не такая уж большая.

Дверь была распахнута с ноги, а существо – беспощадно брошено прямо в стену. Я видела, как демон сполз по стене, а на обоях позади него остались тёмные густые пятна. Огромное существо с горящими глазами тем временем уставилось в тот угол, где, поджав колени, сидела я. Сердцебиение участилось. Мне казалось, оно сейчас обязательно выпрыгнет из груди. Или же существо опередит его и бросится на меня, а потом одним лёгким движением искрошит на части. Но не произошло ни того, ни другого. Демон развернулся, унося с сиянием своих глаз единственный свет из комнаты. Слышно было только, как звякнул ключ в замке, а затем воцарилась прежняя тишина.

Я сидела в молчании, боясь даже дышать. О том, чтобы включать свет, не могло быть и речи – я и пошевелиться боялась. Колени ныли от неудобного положения в узком тёмном углу, но я почти не обращала внимания на боль и только неотрывно наблюдала за неподвижным телом демона. Прошла минута. Две. Ещё десять. Кое-как уняв дрожь во всём теле, я осторожно подползла к противоположной стене. Любопытство было сильнее страха.

Демон лежал без сознания, но как только я не спеша приблизилась и тронула его руку, дёрнулся. Раздался какой-то хрип.

– Субтильная душонка, – различила я в булькающих горловых звуках. – Ты что делаешь?

До меня не сразу дошёл смысл его слов, но одно я осознавала точно – он теряет самообладание, чего никогда не происходит с теми, кто по-настоящему опасен.

Говорить ему явно было тяжело, и я только легонько прикрыла его рот рукой. Из груди сам собой вырвался вздох. А я-то думала, демоны абсолютно бескровны!

Из бока, который он прикрывал одной рукой, тёмным пятном расползалась кровь. Меня пробрала дрожь, как только я представила, как бы это выглядело, если бы смокинг у него не был тёмный или если бы сейчас не было темно. Про гемофобию мне говорили с самого детства – вида крови я никогда не выносила. Только я дотронулась до его руки, как он зашипел, как вампир из детских ночных сказок.

– Не трогай меня! – он пытался надрываться, но получалось всё также хрипло.

Но я уже ничего не могла с собой поделать. И пускай это какое-то его мысленное колдовство – пусть. Сейчас мне было проще помогать, чем сидеть вдалеке и смотреть на изувеченное неподвижное тело. На полпути к прикроватному столику я резко остановилась. А что сказал бы на это Эдди? Прямо перед собой я увидела своего агента, который, устало сняв очки и протерев их стёкла, корящим взглядом смотрит на меня.

«Ты в своём уме, Эвелин? – раздался в голове его чёткий голос. – Он демон. Он даже не живое существо!»

Я сделала ещё шаг по направлению к подносу с хлебом и водой.

«Он завладеет твоим разумом при первой же возможности! Ты забыла истории о том, как демоны издеваются над своими жертвами?»

Ноги подкашивались от страха. Я тронула подол своего платья и, уже больше не раздумывая, резко дёрнула его. Впервые за всё время я вспомнила, что всё ещё нахожусь в той ночнушке, которую надела после чая с Эдди. Вспомнила и вновь забыла. Быстро смочила тряпку. Вода была прохладной, и я ощутила, как горло сжимается от сухости. Жажда. Голод. Для меня всё здесь было испытанием. Правую руку саднило. Пока я сжимала в ней тряпку, я заметила, как опять начала кровоточить запёкшаяся рана на ладони.

Демон так и не пошевелился. Он только слегка вздрогнул, когда влажная тряпка коснулась кровившего бока. Отнять руку от него он так и не позволил.

Я ощущала, как во мне заглушается ярость. Сейчас я видела в лежавшем передо мной существе забитого щенка, а не безжалостного убийцу, какими нам всегда описывали демонов.

– Глупая, – я видела, как он улыбнулся одним кончиком губ, но, чтобы что-либо предпринять, он был сейчас слишком слаб. Я знала, что если он и соберётся со мной что-то сделать, то уже не сегодня.

Я только легонько кивнула в ответ.

– Доброта обыкновенно губит людей.

3.

Я помнила, в каком волнении я провела ночь. Вначале я долгое время не могла уснуть и, ворочаясь с боку на бок, иногда поглядывала на тёмный силуэт у стены. Мне всё казалось, что демон не торопясь поднимается, вот он встаёт, выпрямляется во весь рост, разминает обе руки – и здоровую, и пострадавшую; не хромая, оборачивается со своим мгновенно стёршимся пятном на боку и вдруг резко устремляется на меня.

Поэтому я просыпалась несколько раз, тяжело дыша, переводила взгляд на стену, но видела только отпечатки вчерашних тёмных пятен и силуэт, лежащий возле. Несколько раз мне приходило в голову, а не умер ли он, но затем я вспоминала: демоны дважды не умирают.

Когда я окончательно проснулась, было уже светло. Демона на привычном месте не было, и я резко отняла голову от подушки, но тут же была мягко опущена обратно. Он стоял рядом со мной, лицо его при этом ничего не выражало.

– Лежи смирно. У тебя слабость.

Я и вправду ощущала странную усталость, растёкшуюся по всему телу. Перевела хмурый взгляд на возившееся рядом существо – не его ли рук дело? Усталость растекалась неторопливо, от головы до самых ног. Мне казалось, я не буду в силах сегодня даже поднять себя с кровати. Мне оставалось только молча наблюдать за его движениями.

– Когда я очнулся, ты была без сознания, – точно отвечал он на мои немые вопросы. – Ты без еды уже десять дней, учитывая то, что до этого дня два питалась только хлебными крошками. Ты не забыла случаем, что голодание тебя не спасёт?

Я ничего не отвечала. Меня интересовала его так внезапно зажившая рана. Или это всё же было только проверкой, которую я по своей глупости не прошла? В горле образовался ком, но даже и без него я была сейчас не в силах что-либо произнести.

– Вчера ты была сговорчивее, – он хмыкнул. – Наверное, стоит почаще давить на жалость.

Я вспыхнула. Я ощущала, как быстро забилось в груди сердце от всё нараставшей злости. Хотелось подняться, рвать и метать, отпечатать его к стене даже сильнее, чем то существо вчера. Но я была в силах только слабо приподняться, при этом демон как-то поспешно подошёл ко мне и вновь уложил обратно.

– Я сказал, лежи смирно, – повторил он по слогам. Я молчала, глядя на него снизу вверх. Впервые его лицо я видела при дневном свете. – А теперь ты откроешь рот и примешь вот это.

Я не разглядела, что он держал в руке. Мне всунули таблетку почти насильно, а затем он тем же жестом влил в меня несколько капель воды из стакана, который держал в другой руке.

Влага приятно пробежалась по горлу. Живот предательски заурчал. Мне показалось, что я будто вновь ожила после какого-то жуткого нескончаемого сна. Все чувства разом обострились. Захотелось и есть, и пить, и перестать держать свой обет молчания. Но я только всхлипнула. Их таблетки! Всё дело в том лекарстве, которое я почти независимо от себя только что приняла. «Впрочем, – пришла в голову мысль. – Такими темпами они могли дать тебе и что-нибудь для сговорчивости. Но демоны до сих пор не знают ни кто ты, ни откуда». Эти мысли заставили меня возликовать. Значит, эти твари не такие всемогущие, какими хотят казаться! Я даже слабо улыбнулась.

– Вот что делает капля воды с людьми, – мне показалось, или в тоне его голоса тоже сквозила радость? – А теперь ты осторожно приподнимешься и поешь.

Но на это я была не согласна. А что потом? Он подчинит меня себе, и мы начнём разговаривать по душам о моей семье? Я молча отвернулась к стенке и услышала позади себя отчётливое цоканье языком.

– Упорство – ещё одна черта человеческая, я так понимаю. Сразу после доброты.

Его шаги стали отдаляться, но он не выходил из камеры. Продолжая копошиться ещё с чем-то, он молчал. Я повернулась к нему.

– Как это понимать?

От неожиданности он резко обернулся и изумлённо взглянул на меня.

– Что «это»?

– Твоя рана.

Я пыталась глядеть ему прямо в глаза, но взгляд то и дело скользил мимо, на стол, где на подносе лежала свежая еда и распространяла по всей камере свой аромат. Неужели это кофе?..

Слюни целой стайкой собрались на языке, и сколько бы я ни глотала, скапливались опять. Сейчас бы встать, подбежать прямо туда и съесть всё до последнего куска!

Существо, казалось, не замечало моего голодного взгляда.

– Обычное дело, – он пожал плечами. – Ты остановила кровь, только это и требовалось. Всё заживает само, – он выразительно посмотрел на меня и, кажется, по моему взгляду мгновенно понял, о чём я думаю. – Также как и у вас, людей. Однако нам не приходится бороться с голодом. В отличие от вас, – он улыбнулся. – Мы можем есть, а можем питаться… более приятной пищей.

– Чем же? – я с сомнением смотрела на него. Не стоит говорить голодному человеку, что есть что-то поважнее еды.

– Вашими страданиями, – осклабился он, и у меня по спине пробежал холодок. – Так что если не хочешь доставлять мне удовольствие, – добавил он через некоторое время, – ешь.

Но я так и не пошевелилась. Отчего-то меня начинала забавлять образовавшаяся атмосфера.

– Что произошло вчера? – сухо произнесла я, стараясь не поднимать больше взгляд на поднос с едой.

– Я валялся почти без сознания, а на тебя навалилась усталость. И, похоже, был жар.

Я нахмурилась. Были бы силы, я хотя бы залепила ему пощёчину.

– Что произошло до этого? – раздельно спросила я. – Когда вы с тем… демоном сцепились в коридоре?

Он долго молчал, потом наконец отвёл взгляд и посмотрел в противоположную сторону, точно обращался уже не ко мне.

– Тебя это не касается.

– Нет, касается, – твёрдо произнесла я. – Я тебя спасла.

Он фыркнул и резко развернулся.

– Ты? Спасла?

Я потупила взгляд. А почему бы и нет? Вещи надо называть своими именами.

– Впрочем, это не так важно уже, – он взял поднос со стола и положил мне на колени. – Людям всё равно не понять дел демонов.

– И демонам не понять дел людей, – парировала я. Пускай не считает себя умным гуру только потому, что я наконец решила с ним заговорить. Существо покачало головой:

– Мы знаем о вас значительно больше.

– Да? – или мне показалось, или в карих демонических глазах загорелась печаль. – Звучит неубедительно.

Он хмыкнул и, заложив руки за спину, двинулся к дивану. Я стала гадать, почему у него вдруг слабо задрожали плечи, но, когда он обернулся и упал на диван, свесив ноги, стало понятно, что он смеётся.

– А ты посмотри на себя, – пробормотал он. И тут я поймала себя на том, что держу в руках вилку и с невероятным аппетитом глотаю кусок за куском. Наверное, от того настроение так и поднялось, и слабость начала медленно убывать. Я не могла больше напрямую смотреть на него. Его взгляд выражал ликование. И полную победу.

Глава 7.

1.

Представление вышло на славу. Я ощущал себя человеческим актёром, успешно сыгравшим свою роль. Субтильная душонка повелась беспрекословно, и у неё, похоже, не осталось ни единого сомнения по поводу произошедшего. Впрочем, про тот вечер она больше испрашивать не стала.

Мы сидели друг напротив друга. Я наблюдал за тем, как она с аппетитом уничтожает еду с подноса. После стольких дней голодания для неё, наверное, было праздником теперь употребление пищи. Внезапно она отложила от себя приборы.

– Зачем ты так смотришь?

Совершенно не ожидая такого вопроса, я вначале изумился, отвёл взгляд, но потом вновь посмотрел на неё.

– А что?

Она потупила глаза. Может, и сама не поняла, что сморозила глупость. Таковы уж люди. Может, я и пропускал уроки по изучению их психологии, но и без того знаю, что у этих созданий зачастую случается, что они сначала скажут, потом подумают. Вот то ли дело демоны – мы всегда всё продумываем наперёд.

Заметив мою улыбку, она приняла её на свой счёт.

– Это смущает.

– Смущает?

– Людей смущает, когда они едят, а на них пялятся в упор.

Ну и глупости. Я помотал головой.

– Я понял. Но мне не знакомо смущение.

«Конечно, – читалось в её взгляде. – Ведь ты не человек».

– Дело же совсем не в смущении, верно? – она слегка склонила голову набок. В её выразительных глазах светилось искренне любопытство.

Я сделал печальные глаза и наигранно вздохнул.

– Я давно не ел с таким аппетитом.

– У тебя ещё всё впереди, – сухо заметила она, но в ответ на моё отрицательное покачивание головой спросила: – Разве демоны не едят с аппетитом? Ведь вы же питаетесь вроде… страхами, например, как ты говорил.

Я покачал головой:

– Демоны ничего не делают ни с аппетитом, ни с энтузиазмом. Мы равнодушны и холодны и даже порой поступаем не по своей воле. Казалось бы – свободные существа, а живём все, как один, по принципу конформизма!

Я резко поднялся, сам не зная, почему так разоткровенничался и стал нести первое, что приходило в голову. Пока я неторопливым шагом приближался к двери, я чувствовал на себе её взгляд, но не оборачивался, пытаясь сохранить ту холодность, что осталась между нами. И пусть 95-й на днях говорил, что этого делать не нужно, что с Безгрешной нужно создать как можно более тёплые отношения, я, как ни старался, не мог себе этого позволить. Это было непривычно и отвратительно мне одновременно.

– 25-й, – внезапно пронёсся по всей камере её тихий шёпот, и я практически обомлел. Она никогда не называла меня по имени.

Я обернулся. Я смотрел на неё грубо, всем своим видом показывая, что она отвлекает меня от важных дел.

– Нужно убрать…

– Поставь на конвейер, он сменяется три раза в день, – был мой ответ.

Я видел её разочарование и непонятную тоску в глазах. Она долго смотрела на меня, потом перевела взгляд на стену, но долго не сумела смотреть в одну точку.

– Ты вернёшься?

Ничего не ответив, я закрыл за собой дверь камеры.

2.

Люди судят других людей по поступкам – и в этом их главная проблема. Стоит кому-то начать себя вести с тобой другим образом, и вот уже враг становится другом, а убийца – надеждой на спасение. Эту же надежду я видел в тот день в глазах Безгрешной. Казалось, всё её существо молило о пощаде, об освобождении. А ведь мне стоило всего лишь притвориться жалким и несчастным.

Весь день я пытался сосредоточиться на сортировании списков Грешных и Чистых, меньше бросать взгляды на происходящее в камере и вести себя в целом как ни в чём не бывало. Но как только я пытался отвлекаться на какое-либо дело, в голове тут же возникал недавний разговор с субтильной душонкой, и мысли мои путались, смешивались и уже не давали мне покоя.

Я выпивал уже десятую чашку кофе за день, не мог сидеть на месте, поднимался, принимался ходить по отсеку из стороны в сторону. Чёрт, заметив моё странное поведение, спрашивал, всё ли у меня в порядке. Ну, не выходило у меня из головы то, почему я внезапно стал с ней таким откровенным! Зачем высказал те мысли, о которых боялся поведать сам себе, не говоря уж о 669-м или 95-м.

А где-то после обеда зашёл 15-й. Мы не виделись давно и поэтому смотрели друг на друга без прежнего азарта, но вскоре общие минуты молчания вновь сплотили нас. Я услышал, как демон сделал несколько шагов ближе ко мне. Он поглядел на меня, заметил, должно быть, мой понурый вид, обошёл меня со всех сторон.

– Тебя изнуряет непривычная для тебя работа, 25-й, – заметил демон, громко цокая языком и наблюдая за тем, как чёрт, волоча тёмным хвостиком по серым напольным плиткам, уносит грязную кружку и ставит передо мной новую с дымящимся кофейным напитком. 15-й, не дожидаясь приглашения, сам схватил кружку, сделал глоток, потом второй. Затем его взгляд упал на камеру, и он даже присвистнул. Я резко оторвал голову от спинки стула.

– Это она? – спросил он усмехаясь. Я пригляделся. Субтильная душонка сидела на кровати, подогнув по себя колени, и что-то чертила ногтем на стене. – Она – то твоё задание на месяц?

Я фыркнул, прикрывая лицо ладонью. В последние недели весь отдел гудел о том, что демон-стажёр вскоре перестанет быть таковым.

– Да, – послышался мой негромкий ответ.

– Так в чём тогда проблема, 25-й?

– Во всём, – произнёс я со вздохом. – Дело казалось плёвым вначале, теперь же я с каждым днём убеждаюсь в том, что не справлюсь.

– И всё же, я не понимаю, – 15-й отошёл от стола, ещё некоторое время полюбовался монитором (по-другому это не назовёшь) и наконец прошёл к двери. Я осознавал, что наскучил ему. 15-й не любит, когда кто-то в депрессии. Ему бы лишь пьянку или веселье, от которых в данный момент меня тошнит хуже не куда. – Как будет настроение, – вяло произнёс он, – заходи.

– Стой, – резко оборвал его я, поворачиваясь лицом к нему. – Что ты мне посоветуешь?

– Уверенности в тебе нет, парень, – сказал он и ткнул рукой в монитор. – Вспомни опыты над этими существами, которые проводили другие демоны. Мы любили за ними наблюдать. Или твоего наставника, 95-го. Ты рассказывал, он недавно отрезал какому-то парнишке «крылья», – он вновь усмехнулся и вышел. Наверное, никогда до сих пор издевательства над людьми так не пугали меня.

3.

Сомнения охватывали меня вновь и вновь, одолевая всё с новой силой. Я и то и дело видела перед собой то Эдди, то наставника – прямо в камере, точно вживую. Они в один голос говорили всё одно и то же, на что у меня был тоже один и тот же, как по мне, довольно убедительный ответ. Плевать, что там с другими демонами. Этому я верила наверняка.

И хотя мне порой самой становилось совестно от своих мыслей, – то, как он смотрел на меня, не спутаешь ни с чем. Он хочет дружить, пусть наша дружба в таких обстоятельствах и выглядит нелепой и наивной. «Он не такой как все», – повторяла я, то ли убеждая, то ли успокаивая себя.

Других демонов я порой видела со стороны. Когда их захватывали патрульные, они зло бросались ругательствами, вырывались из связывающих их тисков и плевали в лица допрашивающих их полицейских. О других рассказывали, что они, появляясь с ураганом, убивали Грешников на месте – да, пускай, они и были Грешниками, но они всё те же люди. Никто не застрахован от ошибки, множество реальных примеров это наглядно показывают. Мысли не давали мне покоя. Я покачала головой, будто отряхиваясь от них. Разве может демон, избитый демоном, просить помощи у человека?

Еле-еле зажившая левая рука с запёкшейся на ней раной, оказалась у меня под головой, и я вздрогнула всем телом от колкой боли. Я посмотрела на обе руки, на одной из которых смутно просматривалось изображение звезды сквозь рану, но, к счастью, едва различимо. Наверное, они так долго заживают как раз оттого, что я ничего не ем. Что ж, это и к лучшему. Я осмотрелась по сторонам, усмотрев стену, на которой день изо дня затягивались начерченные мною отметины. Увидела вокруг до тошноты знакомую мебель и интерьер. Небольшую, но довольно просторную комнату. И спешно поднялась с кровати. Надо было срочно искать выход. Немедленно. Почему-то вновь перед моими глазами появился Эдди, поправлявший воротничок своего смокинга дворцового охранника с золотистой отметиной на мини-кармашке. Обыкновенно если охранники спасали принца или принцессу, такие отметины в темноте сразу свидетельствовали об их присутствии. И на важных совещаниях все присутствующие сразу знали, что следует бояться смирно сложившего руки за спиной человека с поблёскивающим золотым значком. Эдди, который с самого первого дня нашего знакомства всячески пытался меня поддерживать – в тот день на балконе он наверняка знал, что Адам…

От этих мыслей стало горько. Да, выход нужно искать немедленно, прямо сейчас, пускай это и окажется непролазная, на первый взгляд, щель… Я хотела было ещё что-то предпринять, когда появился демон. Что-то внутри меня сжалось, ноги предательски задрожали, я неосознанно опустилась обратно на кровать.

Всё-таки я его ещё до ужаса боюсь.

Глава 8.

1.

– Поела, – я хмыкнул, взглянув на пустую тарелку. Рядом спешно появился чернорабочий, забирая посуду с подноса. От меня не укрылось, как при появлении черта Безгрешная испуганно поджала колени к себе. Это заставило меня лишь устало закатить глаза. Я вальяжно проследовал в ближайшее кресло, привычно по-хозяйски располагаясь в нём, уже даже почти не обращая внимания на тошнотворный слепящий свет. Когда дверь за слугой закрылась, я хмыкнул, взглянув на девчонку. – Хоть какие-то успехи.