Текст книги "Светоч любви"

Где-то в глубине сердца с того момента, как я узнала, что он забирал статуэтку Куан Цинь, я была готова к любым неожиданностям с его стороны. Конечно, я понимала, что было нечто противоестественное в обстоятельствах нашей ночной встречи и скоропалительной женитьбы. Но все это поддавалось объяснениям. А то, что моей мамы, которая была рядом со мной всю мою жизнь, больше нет, что по каким-то причинам она умерла, я принять не могла. И еще меня мучила мысль, что она тихо умирала именно тогда, когда я беззаботно развлекалась в Париже. Это ранило мое сердце.

Мистер Сильвестер был для меня настоящей опорой. Он организовал похороны мамы на маленьком кладбище при местной церкви. Присутствовали все домочадцы, а мистер Сильвестер проводил меня до самой могилы.

Миссис Коуч зашторила все окна, когда мама скончалась. Она сказала, что таков обычай, связанный с тем, что в дом вошла смерть. Когда мы возвратились с похорон, она поставила на стол бутерброды с ветчиной, и объяснила, что так полагается, чтобы почтить память усопшей. Затем она отдернула занавески и шторы, тоже в положенный момент.

Она прошептала мне, что знает все обычаи слишком хорошо, – у ее матери было четырнадцать детей, восемь из которых умерли.

Я сидела вместе со всеми в людской, и миссис Коуч и мистер Джефферс поведали друг другу подробности тех похорон, на которых они когда-либо присутствовали. Были занятные истории.

Я ушла в свою комнату, но через короткое время кто-то постучал в мою дверь. Это был Сильвестер Мильнер.

У него в руке был конверт.

– Ваша мама оставила это для вас. Она просила передать его вам в день ее похорон.

Его добрые глаза мягко улыбались.

– Сегодня вы опустились до самой глубокой точки страданий, – продолжил он. – Теперь вы будете постепенно подниматься. Такие трагедии неизбежны в бизнесе, называемом жизнью, но запомните следующее: страдания укрепляют характер. Нет на земле ничего такого, что было бы только плохим, как и абсолютно хорошим.

Когда он вышел, я открыла конверт – и почерк мамы, который я не спутала бы ни с чьим другим, встал перед моими глазами, на которые навернулись слезы.

«Моя любимая Дженни, – писала мама. – Я очень больна. Я болею уже давно. Эта болезнь – проклятье моей семьи. Мой отец умер от нее примерно в моем нынешнем возрасте. Я долго не хотела тебя огорчать, потому что знаю, как тебе будет больно, дорогая моя.

Мы всегда были так близки друг другу, ведь правда, особенно после гибели папы? Я скрывала от тебя правду. Иногда я кашляла, и на моей подушке были следы крови. Я очень боялась, что ты ненароком можешь заметить их, войдя неожиданно в мою комнату. Я не хотела, чтобы ты знала о несчастье, и мне удалось скрыть его. Я всегда так переживала за тебя. Ты была единственной целью моей жизни. И нам очень везло. Это твой отец продолжал заботиться о нас. Замечательный и добрый мистер Сильвестер Мильнер был словно сказочный крестный отец. Сначала он дал мне хорошее место (ты не станешь возражать, что и я старалась), потом он позволил, чтобы и ты жила со мной (если бы он не разрешил, то и мне пришлось бы уйти), а миссис Коуч и все другие – они стали для нас настоящей семьей. Словом, все складывалось хорошо. А затем он предложил тебе работать с ним.

Я была рада этому, но все же это было не совсем то, чего мне бы хотелось. Мне хотелось, чтобы ты устроила свою жизнь, чтобы ты была счастлива так, как я когда-то с твоим отцом, и когда появился Джолифф и влюбился в тебя с первого взгляда, а ты в него, я очень обрадовалась. Теперь у тебя есть муж, который будет заботиться о тебе так же, как обо мне заботился твой отец. Когда я приезжала к тебе с визитом, я посетила специалиста, и он констатировал, что мне долго не протянуть. Я сказала себе:

« Боже, позволь мне, всегда верной тебе, с миром отойти «. Я знала, что могу умереть спокойной. Ты и Джолифф так любите друг друга. Он будет с тобой, будет заботиться о тебе, и будет то, о чем не уставал повторять отец. Он говорил это всегда так, как будто был уверен, что ему суждено уйти первому. Это было как у Шекспира, примерно, вот такие слова:

« Никакой долгой скорби обо мне, когда я буду мертв…»А дальше так:

« Забудь меня в своих сладчайших мыслях, Воспоминания о наших светлых днях тебя заставят лишь скорбеть «.

Старайся не огорчать меня. Ведь если я, глядя на тебя с небес, увижу грусть на твоем лице, мне будет больно. Я не вынесу этого. Поэтому я хочу, чтобы ты вспоминала обо мне следующими словами:» Она прожила хорошую жизнь. У нее были муж и ребенок – и это был весь ее счастливый мир. Сейчас она соединится с супругом, а дочь оставляет на попечение любящего ее человека «.

Прощай, мое драгоценное дитя. Об одном только прошу тебя: будь счастлива.

Твоя мама»

Я сложила письмо и поместила его в сандаловую коробочку, где хранила все то, что было мне дорого. Больше сдержать слезы я не могла…

Через день после похорон я получила письмо от Джолиффа.

«Моя дорогая Джейн, – писал он. – Дядя сообщил мне о кончине твоей мамы. Как хотел бы я быть рядом с тобой, чтобы облегчить твои страдания. Мой дядя прозрачно угрожает мне, чтобы я не вздумал приехать. Он имеет в виду, что в таком случае может лишить меня наследства. Как будто такая угроза испугает меня. Он считает, что должно пройти время, которое позволит тебе оправиться после двух ударов, и способом для этого видит только твою работу с ним.

Джейн, я должен увидеть тебя. Мы должны объясниться. Я был молоденьким дураком, когда женился на Белле, и я был абсолютно уверен, что она погибла. Она клянется, что не позволит мне покинуть ее. Она поселилась в доме. Я консультировался у адвокатов. Это необычное дело. Я не знаю, каким способом они смогут помочь.

Напиши мне хоть слово, и я появлюсь там, где ты сможешь быть.

Я люблю тебя.

Джолифф».

Я читала и перечитывала это письмо. Затем я сложила его и положила туда же, где уже было мамино, – в сандаловую коробочку.

За чаем, который мы пили в гостиной мистера Сильвестера Мильнера, он показал мне несколько новых приобретений – керамику.

– Посмотрите на деликатность росписи, – призвал он. – Леса и холмы в Тунисе. Разве это не прелестно? Как вы считаете, это эпоха Санг?

Я ответила, что насколько я понимаю, это скорее всего именно так.

Он кивнул:

– Это без сомнения так. Какое потрясающее качество и тонкость вкуса. – Он внимательно посмотрел на меня. – Ваш интерес к работе постепенно возвращается, я думаю.

– Я никогда его и не теряла.

– Да, это было бы непросто. Ведь все это так привлекательно. Джолифф как-нибудь связывался с вами?

– Он написал мне.

– И попросил вернуться к нему? Я не ответила, а он покачал головой.

– Это не выход. Он – копия своего отца. Тот мог быть очаровательным настолько, что просто нельзя было устоять. Он отличался от остальных братьев. Редмонд и я – деловые люди, а отец Джолиффа – дамский угодник. Он жил в созданном им самим мире. Он верил только в то, во что хотел верить. Это срабатывало до какой-то степени, но потом неминуемо наступала расплата. Вам не стоит ехать к нему.

– Но я и не могу этого сделать. У него есть жена.

– Да, есть жена, но он просит вас возвратиться к нему. Точно так же поступает, как его отец. Все должно быть хорошо только для него – вот в это он свято верит. Почему? Потому что он Джолифф, который всех очаровывает, или почти всех. Он никак не может уверовать в то, что нельзя очаровать судьбу. Но судьба может оказаться далеко не очаровательной.

– Вот вам сухие факты. Вы считали себя женой, но ею не являетесь. Это трагический жизненный опыт для вас. Пусть все останется позади. Начнем снова. И со временем все это превратится в пепел.

– Я буду стараться поступить так.

– Если вы будете стараться по-настоящему, то все получится. Сейчас я максимально загружу вас работой – работа лучший лекарь. У меня нет домоправительницы. Я просил бы вас занять это место и работать так, как это умела делать ваша мать. Миссис Коуч поможет вам. Она намекала, что не хотела бы видеть в доме кого-либо постороннего на таком ответственном посту. Вы будете решать, чем и как угощать прибывающих ко мне гостей, будете присоединяться к нам и участвовать в деловых беседах и учиться вести их. Вы продолжите изучение книг, которые я буду вам давать. И, возможно, меня придется сопровождать в поездках на распродажи. Ваша жизнь будет такой занятой, что на переживания просто не останется времени. Все будет так, как, наверное, хотела бы устроить ваша мама. Не надо видеться с Джолиффом. Я написал ему, что не собираюсь впредь принимать его в этом доме. Он прежде должен привести в порядок свои дела. Вы в состоянии последовать моему совету?

– Я уверена, – мой голос звучал искренне, – что ваш совет правильный, и я приложу все усилия, чтобы последовать ему.

– Значит, мы заключили сделку.

БРАК ПО РАСЧЕТУ

Глава 1

Я старалась поступать так, как советовал мой наставник. Джолифф больше не писал. Я часто ходила гулять в лес, и ноги сами приводили меня к тем руинам, где, спрятавшись от грозы, мы с ним впервые встретились. Иногда я надеялась, что вдруг снова встречу его здесь, что услышу его голос, зовущий меня.

Если бы он появился, то я немедленно забыла бы обо всем, кроме моей любви к нему. Я каждый день заглядывала в почтовый ящик; если же оказывалась на станции, когда подходил поезд, то вглядывалась в лица выходящих из вагонов людей, надеясь, что один из них окажется Джолиффом.

Но он не появлялся и не писал.

Меня очень интересовало, что происходит на Кенсингтон и остается ли Белла в том доме. Иногда я мысленно проклинала его. Он не приезжал сюда потому, что дядя пригрозил лишить его наследства. Но в то же время я очень боялась, что он ослушается дяди и приедет. Я знала, что нарушу все договоренности и обещания и уйду с ним.

Я работала очень много. Штудировала книги и изучала предметы искусства, которые появлялись в нашем домашнем музее.

Я училась так быстро, как только могла. Мне было нужно поощрение мистера Сильвестера, и я добивалась его. Я говорила себе: он прав. Это то, что придает мне силы и поддержит до того времени, когда я полностью приду в себя.

Он устраивал приемы теперь гораздо чаще, чем прежде. Причем, гости на них собирались далеко не всегда для решения деловых проблем. Он стал гораздо гостеприимнее сам, и его отношения с соседями заметно изменились в лучшую сторону, так как он делал многочисленные визиты. Нашим ближайшим соседом был эксквайр Меррит, у которого было большое поместье. К нему особенно благоволила миссис Коуч – во-первых, он был хорошим едоком, а во-вторых, никогда не упускал случая похвалить талант нашей кухарки.

Он мог прислать со слугой пару фазанов, выразив уверенность, что никто лучше миссис Коуч с ними не справится, и одновременно надежду, что он будет приглашен на кусочек этого замечательного блюда.

Мне было приятно, когда я получала приглашения на ужин, а это случалось довольно часто, потому что можно было поучаствовать на равных в интеллигентном разговоре.

Иногда на прогулке я видела красивейших птиц, населявших леса, принадлежавшие эксквайру Мерриту. Мне было искренне жаль их, потому что холили и оберегали их с одной целью – застрелить во время охоты.

Мы часто слышали ружейные выстрелы. Я была рада, когда сезон охоты завершался. А миссис Коуч была в прекрасном настроении и придумывала все новые рецепты приготовления фазана.

Она очень во многом помогла мне за то время, что я уже прожила здесь после возвращения. Ее доброжелательность была абсолютно искренней и теплой. Она частенько качала головой, произнося на разные лады: «Ох, этот мистер Джолифф». Но я могла видеть, что она по-прежнему обожает его и не принимает запрета мистера Сильвестера на разговор о нем. За это я любила ее еще больше.

Ее всегда интересовало будущее. Во время чаепития она не раз заставляла нас всех переворачивать наши чашки вверх дном. По рисунку подтеков она бралась предсказать нам дальнейшую жизнь. Иногда она бралась за карты, благо они были всегда под рукой. Она раскидывала их на кухонном столе и охала над той или иной картинкой или мастью, открывающей ей нашу судьбу.

Дорогая моя миссис Коуч, ее так любила моя мама, и вот теперь именно наша кухарка добровольно взяла на себя обязанность заботиться обо мне.

Я постепенно стала понимать, что несмотря на все мои беды, возвращение сюда стало шагом к счастью, потому что здесь был мой дом, полный добрых людей, среди них я смогла залечить раны и обрести запас прочности для встречи с любыми неожиданностями в будущем.

Был уик-энд. Эсквайр Меррит организовал в виде развлечения охоту. На нее был приглашен и мистер Сильвестер. Но он отклонил это приглашение и признался мне, что предпочитает видеть изображение красивой птицы на вазе или свитке. Мертвая птица в траве или в зубах у несущей ее охотнику собаки радости у него не вызывает.

Мы с миссис Коч на кухне составляли меню завтрашнего обеда, на который ожидались друзья мистера Сильвестера.

– Если это будет мистер Лаверс, – проговорила миссис Коуч, – то необходимо хорошее жареное мясо. Без всяких выкрутасов. Он любит еду в ее естественном виде. Я думаю, хороший кусок говядины на ребрах ему вполне подойдет. Сделаю к этому мой фирменный салат из редьки. Надо, кстати, проверить у Эми, кто же будет. Она стала такой рассеянной. Не удивлюсь, если она беременна…

Эми вышла замуж за садовника, и мистеру Джефферсу пришлось переключиться на одну деревенскую девицу.

– У него шарящий глаз, я бы определила это так, – констатировала миссис Коуч. – А шарящий глаз никогда не отдыхает на одном месте.

Она посмотрела в окно.

– Господи! Что же это такое?

Ее обычно красное лицо резко побледнело, щеки задрожали, рот приоткрылся.

Я бросилась к окну и вот что увидела через стекла.

Двое садовников несли импровизированные носилки, и на них был мистер Сильвестер Мильнер.

В доме стояла мертвая тишина. Казалось, что судьба решила наносить нам удар за ударом. Жизнь превратилась в кошмар. Иногда мне казалось, что жизненные силы вытекали из каждой клетки моего организма.

Когда мистера Сильвестера внесли в дом, буквально через несколько минут появился и врач. Он осмотрел больного, принял решение о срочной операции и забрал пациента с собой.

Нам ничего не оставалось делать, как сесть в кружок и обсудить печальное событие. Мы знали только, что заряд дроби попал мистеру Сильвестеру в спину и свинец надо было удалить. Миссис Коуч заваривала чайник за чайником и кипятила воду. Мы сидели вокруг большого стола и гадали, что же могло произойти. Эми, животик которой выступал уже совершенно явственно, поддержала догадку Коуч. И все перенесли свое внимание на нее, потому что ее муж Джэкоб был одним из тех, кто помогал внести носилки в дом.

– В это время было много выстрелов, – заявила Эми, – поэтому сразу никто и ничего не заметил. Неизвестно, как долго он пролежал раненый. Охота началась сразу же после ланча, а его обнаружили только в 4 часа. Могло пройти часа полтора, а то и больше. Выстрел был из ружья, они так сказали, Джейк?

Джэкоб кивнул:

– Да, выстрелило одно из тех ружей, которые были у них.

– Заряд дроби может сбить человека с ног, Джейк, ведь правда?

– Да, так может случиться.

– Он, видимо, шел назад, прорубаясь тесаком в сорняках.

– Да, там ужасные заросли, – поддержал Джэкоб и смутился оттого, что вмешался в разговор.

– Ну так вот, в какой-то момент он неожиданно споткнулся, и через секунду уже лежал… в крови. Много было крови, Джэкоб?

– Да, это было ужасно, – подтвердил Джэкоб.

– Затем он смог подать сигнал, кто-то сделал носилки, и его доставили сюда.

Миссис Коуч сделала решительное движение.

– Ну уж не знаю, – изрекла она. – Это судьба. Смерть не ходит в одиночку. Смерть призывает смерть, как сказано в Библии. Когда я закрывала окно по случаю кончины миссис Линдсей, то сказала себе: «Кто следующий?»

– Но мистер Мильнер жив, – напомнила я ей.

– Но он так близок к страшной грани, – заявила миссис Коуч. – И вообще, в этом доме начинают твориться страшные вещи. Я нутром чувствую, что скоро встанет вопрос: кто будет следующим владельцем усадьбы? А также, кого из нас он оставит на месте. Может быть, дом, наконец, станет домом. Вот о чем я говорю. Ах, мистер Мильнер, он в этом смысле был очень добрым человеком.

Я вскрикнула:

– Пожалуйста, не говорите о нем так, как будто его уже нет в живых. Он живой!

– Пока, – добавила миссис Коуч пророчески. Мне невмоготу было оставаться здесь ни минуты. Я повернулась и выбежала из комнаты.

Уже за дверями я услышала, как миссис Коуч сказала:

Бедная Джейн, сколько ей выпало – только что она потеряла мать. И вот теперь…

– Это и нам всем тяжело пережить.

Мистер Сильвестер не умер. Операция была успешной, и его жизнь была спасена. Но ему уже не дано было вернуть здоровье в полной мере. Он остался полупарализованным. Врачи считали чудом, что им удалось удалить заряд из спины мистера Сильвестера. Было доказано, что кто-то выстрелил из ружья, входившего в арсенал эсквайра Меррита, хотя установить, кто и из какого именно ружья – не представлялось возможным. Принятым всеми объяснением стала версия о том, что мистер Сильвестер слишком близко подошел к месту охоты, и выстрел, предназначенный какой-то птице, угодил в него, конечно, случайно.

Недели через три после трагедии мистер Сильвестер уже настолько поправился, что стал принимать посетителей. Одной из первых отправилась я.

Он выглядел моложе и щуплее, наверное, потому, что на нем не было обычной кепочки; его светло-коричневые волосы были густыми и только кое-где виднелись седые пряди.

Он был очень рад видеть меня.

– Ну вот, видите, Джейн, – констатировал он, – мне придется прервать мои поездки, по крайней мере, на какой-то срок.

– А ведь этого могло и не произойти…

– Они объяснили мне довольно подробно, что будет со мной дальше. Я должен буду приготовиться к существованию полуинвалида.

– Но даже если так и будет, у вас столько других интересов…

– Вот здесь вы правы. Я по-прежнему могу продавать и покупать, но продающие должны будут приезжать ко мне сами.

Я прошептала:

– Если мне удастся быть вам полезной, я буду рада.

– Без сомнения, вы будете мне очень полезны. То, что вы так тронуты моей бедой, показывает, что у вас доброе сердце, а это дорогого стоит. Вы в состоянии сочувствовать горю другого и умеете прятать свои собственные беды. Это один из великих подарков, которым судьба может одарить человека. Судьба будет благосклонна к вам, Джейн. Вам предоставляется шанс получить полезный урок.

– Пусть бы судьба не была такой уж слишком доброй ко мне…

– Никогда не идите против судьбы, Джейн. Чему быть суждено, то и произойдет. Так воспринимают жизнь китайцы. Воспринимай свою судьбу смиренно, подчинись ей, смотри на все переживания как на ценный жизненный опыт. Не кляни свою судьбу никогда! И тогда ты победишь в жизни.

– Я буду стараться.

– Навестите меня снова. Принесите почту и бумаги. Мы вместе поработаем над ними.

– А ваш доктор позволит?

– Мои врачи знают, что судьбе было угодно ограничить меня в некотором смысле. Я еще должен привыкнуть к новому положению. И если я буду проводить время в стенаниях, мне, во-первых, это не поможет, а во-вторых, все равно не позволит возвратить потерянное. Мы оба должны помнить об этом. Как умный генерал, я должен переформировать мои силы и снова вступить в строй. И вы, Джейн, поможете мне в этом.

– Я сделаю все, что в моих силах!

– Приходите завтра, поговорим о делах. И вы увидите, как быстро, благодаря работе, я начну поправляться.

Теперь каждый день я приходила в больницу, до самого того дня, когда он ее покинул. Мы работали над книгами и каталогами, просматривая их вместе.

Эта работа была спасительной для нас обоих.

И тут одно подозрение, мучившее меня в последнее время, подтвердилось.

Я была беременна.

В положенное время мистер Сильвестер возвратился в свой дом. Он уже понемногу передвигался на костылях.

Расследование обстоятельств его появления в зоне выстрелов и попытки установить, из какого именно ружья был сделан роковой выстрел, продолжались, но без видимых результатов. Сходились на том, что это был несчастный случай. Не первый на охоте и, наверное, не последний.

Домашние вошли в новый ритм жизни, который, конечно, отличался от прежнего. Вместо частых отъездов мистера Сильвестера обычными стали наезды гостей. В основном они приезжали пополудни к обеду и зачастую оставались переночевать, а то и на день-два задерживались. Я в одном лице являлась домоправительницей, хозяйкой-распорядительницей и секретарем. Дел хватало, и это было прекрасно.

Джолифф еще два раза написал мне. В первом письме он звал меня снова к себе. Во втором, которое я получила недели через две, ощущалось, что его желание видеть меня в Лондоне как-то поутихло. Он писал, что продолжает «рыть землю и раскачивать небо», чтобы освободиться, и тогда все снова будет хорошо.

Я постоянно думала о нем и начала потихоньку глядеть на него другими глазами. Моими слеповлюбленными глазами в наши самые счастливые времена я видела только все самое лучшее и блестящее; теперь возник другой Джолифф, молодой авантюрист, не всегда уверенный в себе, совершающий разные поступки, не всегда безупречные с точки зрения чести и морали.

Я видела Джолиффа-грешника.

Это было так, как будто я рассматриваю картину через какую-то полупрозрачную завесу, которая придает нарисованному мистический характер и облагораживает. Но как только завеса спадает, все становится на свои места, и если когти есть, то их становится видно. Я думала, что не стала любить его меньше. Я знала, что еще долго буду находиться под его чарами. Но мне хотелось заглядывать все глубже и глубже, чем бы это ни грозило. Может быть, это еще не конец нашей совместной жизни.

Как ни странно, но я была рада своеобразной передышке. Наверное, это происходило потому, что менялось мое тело, и я не могла не меняться вслед за ним.

Новая жизнь зародилась во мне, и само это явление всегда будет чудом для женщины, которой дано пережить подобное. Мир ограничивается в размерах и вселяется в тот маленький неизвестный сгусток жизни, который довольно скоро заявит о себе.

В первые дни, когда я убедилась, что это уже неоспоримо и необратимо, чудо того, что должно было произойти, затмило все остальное. Мне хотелось побыть одной и осмыслить всю ситуацию и ее последствия. На этой стадии я еще не могла задумываться о практических последствиях. Я была поглощена самой восхитительной перспективой иметь своего собственного, рожденного мной ребенка.

Затем я задавалась вопросом, как появится на свет мой ребенок? Я не была женой, на каком же основании я стану матерью?

Мистер Сильвестер Мильнер, как мне всегда казалось, был наделен какими-то сверхъестественными свойствами. Он часто сидел в своем кресле с удивительной улыбкой на лице, и мне казалось, что когда он переводил взгляд на меня, что читал мои мысли.

Это подтвердилось в тот самый день, когда он изрек:

– Я прав, думая, что вы ожидаете ребенка? Кровь ударила мне в лицо:

– Это что… уже заметно?

Он отрицательно покачал головой.

– Я спросил просто так. Затем поднял руку:

– В ваших движениях появилась какая-то безмятежность, умиротворенность, довольство окружающим…

Мне трудно объяснить это. Такое сочетание чувств можно увидеть на женских лицах, украшающих китайские картины позднего периода. Возможно, хорошо зная эти изображения, я мысленно проник в ваш внутренний мир.

– Да, – призналась я. – У меня должен родиться малыш.

Он кивнул.

Прошло несколько дней. Я обедала в людской, потому что мы не ждали гостей, и в таких случаях мистер Сильвестер ел в своей комнате.

Миссис Коуч рассуждала о переменах в нашем доме. Теперь она уже знала о первом браке Джолиффа. Удержать в секрете правду было просто невозможно, и это стало предметом пересудов в людской. Но только в мое отсутствие. Я уже привыкла к довольно ощутимым паузам, возникавшим, когда я входила в эту комнату.

Миссис Коуч временами покачивала головой, вспоминая о Джолиффе, но говорила при этом так, как будто он был мертв. Глаза ее при этом блестели.

– Он был, наверное, – говорила миссис Коуч, – самым большим на свете любителем моего джина.

Она обычно при этом сидела за столом и руки ее машинально раскладывали и собирали карты. Когда она гадала, лицо ее менялось десятки раз в зависимости от того, какие предсказания судьбы выдавали те или иные комбинации картинок.

– Черви, о, я всегда любила эту масть. Они предсказывают хорошее будущее и свадебные колокола. Темноволосый красавец, ого… вот он… смотрит прямо на тебя!

Зато когда выпадали пики, по всей кухне прокатывалась волна таинственного ужаса. Миссис Коуч гордилась своей способностью предсказывать будущее. Она знала, что маме предстоит уйти из жизни.

– Карты ложились ровно так же, как и за год до ее смерти.

Оказывается, миссис Коуч уже тогда поняла, что должно произойти у меня, но никого не хотела огорчать – карты показали, что мне через любовь с Джолиффом выпадают слезы.

– Я видела это так ясно, как сейчас тебя за этим столом. Я могла тебе уже тогда все предсказать. Или вoт происшествие с мистером Сильвестером. По картам было ясно. Я это видела… как смерть. Но он прошел на волосок от нее. Его спасла сердечная карта.

Я всегда улыбалась, слушая ее предсказания, и ожидала, что она скажет о предсказаниях карт, когда без их помощи узнает о моем состоянии.

Она собралась раскинуть карты, как она это называла, когда в кухню проскользнул Линг Фу. Мистер Сильвестер спрашивал, не могла бы я зайти к нему. Естественно, я пошла немедля.

– О, Джейн, – начал он. – Есть нечто важное, что мне хотелось бы сказать вам. Я обдумал все в течение некоторого времени и хочу сделать вам одно предложение. Возможно, оно покажется вам чудовищным, абсурдным, но во всяком случае в вашем нынешнем положении вам стоит обдумать его.

Я была заинтригована.

– Я уверен, что вы тщательно обдумали все стороны вашего сегодняшнего положения. Вы готовитесь родить ребенка, но вы – незамужняя женщина. Я знаю, что вы были введены в заблуждение, и все это не ваша вина, не факт остается фактом. По прошествии определенного времени может возникнуть малоприятная ситуация не только для вас, но и для ребенка. Вот почему я и решил представить вам свой план.

Наступила пауза – он смотрел на меня, как бы решая, каким образом поделикатнее изложить мне свое предложение, которое, по его словам, может показаться мне чудовищным.

– Когда ваш ребенок появится на свет, вы не должны будете носить имя мисс Линдсей. Это введет вас в очень двусмысленное положение. Конечно, вы можете называть себя миссис Мильнер, но фактически на это права вы не имеете. Вы оказались в трудной ситуации. Но ради ребенка вы должны забыть о том, что было, и начать новую жизнь. После рождения ребенка это уже будет невозможно.

Он выглядел так, как будто говорил, обращаясь к неодушевленному предмету. И не был похож сам на себя. Он не выдавал своего волнения, но я чувствовала его внутренний трепет.

Он сделал минутную паузу у произнес глухим голосом:

– Вы могли бы, конечно, стать настоящей миссис Мильнер… выйдя замуж за меня.

Я окаменела. Я ожидала что угодно, только не это. Мне не верилось, что я услышала эти слова от него. Я молчала, и он сказал обреченно:

– Я понимаю, что эта идея вам не подходит. Но до сих пор от меня не было слышно ни слова по одной причине – я потеряла дар речи. А он продолжал:

– Мне кажется, что это могло бы быть хорошим выходом.

Мой голос скорее был похож на писк:

– Неужели вы способны на брак для того, чтобы решить чьи-то проблемы?

– Это не совсем так. Речь не идет о посторонних. Вы – заблудшая овца, но член моей семьи. Вы поверили, что вышли замуж, и в результате теперь должен родиться ребенок. Если вы выйдете за меня замуж, фамилия ребенка будет Мильнер. Я прослежу, чтобы он или она росли как мой сын или моя дочь. Вы будете обеспечены. Это ваша часть решения проблемы. Моя же другая – я всегда хотел иметь сына или дочь. Но я не был женат. Возможно, временами я чувствовал, что это было бы возможно, но по тем или иным причинам этого не случилось. Теперь несчастный случай со мной окончательно перечеркнул мои надежды на собственного ребенка. Врачи предупредили меня об этом. Если мы поженимся, я буду считать ребенка своим. Мы будем вместе работать, вы будете помогать мне. Словом, нельзя сказать, что только одна из сторон получает какие-либо преимущества. Примите, пожалуйста, решение.

– Я… я боюсь, что прямо сейчас я не могу говорить здраво. Я хочу, чтобы вы знали, что я очень ценю вашу доброту ко мне и к… маме. С того момента, как мы оказались здесь, мы чувствовали себя в полной безопасности. Она была искренне благодарна вам.

Он кивнул.

– Вы растеряны. Вы просто не можете представить меня в качестве мужа. Но поймите, я и не буду вашим мужем во всех аспектах этого слова. Вы знаете мои проблемы. Это будет брак-дружба, брак-товарищество, понимаете?

– Да, я понимаю.

– Подумайте над этим. Вы будете хозяйкой дома, будущее вашего ребенка будет обеспечено. Он или она получат лучшее из возможных образование и свой дом. Что касается меня, я тоже буду спокоен, потому что будет кому смотреть за домом и хранить очаг. Я не буду один-одинешенек, рядом со мной будет человек, способный понять меня и разделить мои интересы, продолжить мой бизнес. Я нуждаюсь в вашей помощи, Джейн, и сейчас особенно. Вы единственная, кто может спасти меня. Вы видите, что это для нас двоих будет настоящий брак по расчету.

– Да, – согласилась я. – Я вижу это.

– И каков ваш ответ?

– Я не была готова к этому разговору.

– Понимаю. Вы хотели бы иметь время, чтобы подумать. Конечно. Спешить нам некуда… если бы не ребенок.

Я ушла в свою комнату. Минувшие месяцы были так полны событиями, что я уже привыкла думать на тему: а что же произойдет со мной завтра.

О, Джолифф, думала я, где ты теперь?

Ждала ли я его? Могла ли я поехать к нему? Что будет с моим ребенком? Прежде всего я думала о ребенке. Конечно, дитя заполняло все мои мысли… если не считать Джолиффа. Мне было так больно думать о нем. Вернется ли он когда-нибудь ко мне? А что если он соберется это сделать и узнает, что я замужем за его дядей? Я вообразила объяснение между ними и заверения Сильвестера, что это фиктивный брак.

Я стала рисовать себе в воображении, что за жизнь будет у меня, если я выйду за Сильвестера Мильнера. Кстати, это показатель того, что я была всерьез вовлечена в обдумывание этой идеи.

Брак по расчету! Почему люди говорят об этом обязательно с оттенком сожаления. Почему, например, брак по расчету не может быть более счастливым, чем скоропалительная женитьба на основе вспыхнувшей неожиданно симпатии? Да к тому же в силу ряда обстоятельств этот брак оказывается и вовсе не браком?