Текст книги "Демоны Невского проспекта"

Глава 7
Зазеркалье

Кирилл был не из тех упырей, которые дни напролет тусуются в клубах, живут антибогемной жизнью (при людях она была просто богемной, но по известным причинам название пришлось изменить, а то как-то уж слишком провокационно получалось) и сортируют своих собачек по количеству килограммов навешанных на них бантиков. Поэтому он не знал, куда ведет его Злата.

Им пришлось именно ИДТИ, потому что пользоваться подземным транспортом, чтобы добраться до станции, было чревато самыми разными проблемами. Во-первых, подземный транспорт, как и в Московии, в Питере был очень популярен. Половина вампиров любила его за то, что он ПОДЗЕМНЫЙ, а значит, темный, и в нем нет солнечного света. Некоторые упыри тут даже поселились, давно уже путая день с ночью из-за тусклого света массивных готических ламп. Другие вообще считали, что вампирам место под землей, «ближе к историческим корням». При этом вспоминать славное прошлое на мраморной скамеечке куда приятнее, чем сидеть в куче гнилых листьев где-нибудь на кладбище, хотя там «к корням» куда ближе.

Все фанаты подземки, а также рядовые обыватели, которым просто надо было на работу, занимали на станциях много места. Больше всего страдала от этого «Владеостровская», на которую Кирилл и Злата как раз собирались. Раньше она называлась «Василеостровская», но, когда городские власти поняли, что легенды не знают ни одного вампира по имени Вася, решено было станцию переименовать.

Кирилл и Злата на метро не поехали. Они двинулись своим ходом. Вамп-Петербург располагал к прогулкам. Кирилл шел по улицам, наслаждаясь подзабытым чувством, каково это – ходить прогулочным шагом. В Московии об этом и мечтать нечего. В спальных районах медлить просто опасно, дойдешь до цели без всех ценных вещей, если догонят местные обитатели. В центре, казалось бы, гулять сам Цепеш велел, но есть риск, что собьет машина какого-нибудь чиновника, который решил объехать с мигалкой пробку через зал с колдовской литературой Дома книги на Арбате. С Красной площади вообще в последнее время выгоняют, там Маркиз с Принцем играют в «городки». А на время визита иностранных гостей в Московии вообще лучше из дома не выходить. Власти резко повышают национальный дух своих граждан, чтобы Запад знал, с кем имеет дело. Прохожих заставляют надевать меховые шапки и шубы с прорезями в рукавах. Полицейским выдают по медведю, а у нищих музыкантов в переходах отбирают гитары, выдавая взамен балалайки. В фонтанах пускают вместо воды чистую кровь, а в школах оставляют учиться исключительно красивых и толстых упырят. Впрочем, Кирилл любил иностранные делегации, особенно из Вамперики. По такому случаю всем офисным работникам разрешали вести себя, как в фильме «Опасно особен», то бишь бить начальство и толстых теток клавиатурами по клыкам. Вампериканцы одобрительно кивали работягам, восхищаясь демократией Московии.

– О чем задумался? – спросила Злата, когда они под руку с Кириллом пересекли очередной живописный мостик.

– О жизни после смерти, – ответил вампир. – Как же так может быть? Красиво, романтично, я с девушкой, город потрясающий. А все плохо. Стоит отвести глаза от… ну, допустим, этой очаровательной гаргульи, жующей чью-то голову, и бац! Груз проблем сваливается на тебя с новой силой.

– Я рада, что тебе понравился наш памятник человеческому царю Петру Первому, – просияла улыбкой на лице Злата, любовно погладив гаргулью. Голова у нее во рту действительно была вполне человеческая, кажется, некоего усатого мужика. – А проблемы… как же вам, мужчинам, тяжело. Вот у меня есть брат, он всегда мне помогает, что бы ни случилось.

– Это к нему мы идем? – уточнил Кирилл. – Чем же он нам поможет?

– У него много друзей, он знает Петербург… возможно, в курсе последних слухов об убийствах и Милене. – При упоминании брата глаза Златы загорелись. Кирилл подумал, что они очень близки, и даже немного заревновал. – А если нет, то он точно посоветует, в какой театр сходить.

– Вот уж не думал, что ты любишь театр. – Кирилл почему-то удивился. – По большей части упыри ставят что-то несуразное.

– Это точно. Но в Вамп-Петербурге, если пьеса плохая, можно выпить кровь из режиссера. Это же культурная столица, – гордо сказала Злата. – Мы пришли.

Только небольшой зуд в ногах напоминал, как много они прошли. Большой серый дом вырос перед ними внезапно. Кирилл не заметил, как они свернули с проспекта во двор-колодец. Здание окружило их со всех сторон, словно бы склонилось и смотрело сверху вниз. Кирилл задрал голову и огляделся. Окна почти нигде не светились, но на одном из подоконников поблескивал желтыми глазами жирный кот.

– Куда? – спросил вампир, понимая, что в «колодце» несколько подъездов, но все они похожи, как две капли воды (новомодная фраза была «как две капли крови», но настоящий интеллигент так никогда бы не сказал, потому что одинаковых капель крови не существует!).

– Вон туда, – указала Злата и сама двинулась вперед.

Кирилл успел оглядеться еще раз. Над одним из подъездов из темноты выступал небольшой барельеф. Из камня был вырезан самый настоящий вампир-мужчина в старинном плаще, склонившийся над гробом. Изо рта торчали клыки, которые, казалось, светились. Это летучие мыши, висящие на барельефе, добела вытерли камень своими шкурками, пока качались на ветру.

– Это наше семейное гнездо.

Кирилл не нашел, что ответить. У него не было фамильного дома, в общем-то, никакого дома не было, так, съемная конура на окраине Московии, которая не стоила тех денег, которые он за нее платил. Вампира посетила мысль, что надо перебираться в Петербург. Район, в котором они со Златой сейчас находились, был не из самых дорогих, но Кирилл многое бы отдал, чтобы жить в таком здании.

Там были высокие пролеты и мало ступеней, что было странно и нелогично. Лестничная площадка завивалась вверх, освещаемая лунным светом из огромных окон, в половине из которых не было стекол. На каждом этаже оказалось всего по две квартиры. Они прятались за тонкими, почти картонными дверьми, которые, казалось, могут рассыпаться в труху. В каждой темнела прорезь, служившая почтовым ящиком. Большинство дверей были заколочены, оставшиеся тихо колыхались и скрипели. По парадному ходил сквозняк. Ветер стучался в стены и скрывался где-то внизу. Там, судя по всему, располагался подвал.

Злата порылась в карманах в поисках ключа. Ее волосы при странном освещении подъезда казались еще белее, чем обычно. На руках с закатанными рукавами блестели змеиные чешуйки. Они не цеплялись за ткань кофты, потому что были частью кожи. Кирилл залюбовался благородным профилем ламии, с трудом осознавая, что это ЕГО девушка.

– Проходи, – щелкнула клыками Злата, исчезая в глубине квартиры.

Было где исчезнуть. Переступив порог, Кирилл тут же оказался в длинном коридоре, которому конца и края не было. Прихожую, к удивлению вампира, украшали зеркала. Всю амальгаму благополучно сняли с производства из-за полнейшей ненадобности, отражаться стало совершенно некому. Получается, квартиру заполняли раритеты. Зеркала были прибиты на обеих стенах, друг напротив друга, создавая бесконечное число отражений. В них не было ничего, просто помноженная сама на себя пустота.

– Антон любит Зазеркалье, – немного смущенно пояснила Злата, заметив потрясение Кирилла. – Считается, что оттуда можно выудить что угодно, если очень захотеть.

– У твоего брата много желаний? – спросил вампир. Он с небольшой опаской проходил мимо всех этих зеркал. Впервые за долгое время вампир подумал, что не отражаться – это ненормально и как-то жутко.

– Нет, – рассмеялась ламия. – Так что и зеркала остаются без дела.

В квартире было пусто. Коридор оказался не бесконечным, он просто резко завернул влево, а потом разветвился на большое количество дверей. Сначала обнаружилась кухня, огромная и холодная. Там были белые стены с красными потеками крови, нормальное явление в квартире любого упыря. Кирилл, правда, подумал, что, кроме потеков, никакого бардака в помещении не было. Ни бутылок с кровью, ни ЕСТЕСТВЕННЫХ отходов. На столе стояла старая белая сахарница с коричневой трещиной на боку. В ней сидел хомяк, судя по всему, давно. Никто есть хомяка не собирался, видимо, потому что вытащить зверька из сахарницы не представлялось возможным, так он растолстел.

Кирилл и Злата миновали несколько закрытых дверей, одна из которых вообще была наполовину задвинута шкафом. Наконец показалась последняя дверь, в торце коридора. Туда Злата и направилась, тихо толкнув ручку.

– Ты не занят, братишка? – спросила она.

Вампиры прекрасно видят в темноте, но это не удерживает их от пользования электричеством. При свете зрение, и без того обостренное, может выдавать куда более интересные картины, чем в обычном мраке. Но эта гостиная была полностью темна. Возможно, где-то был выключатель, но пользоваться им не спешили. Комнату тщательно занавесили, и одинокие лучики лунного света, пробивающиеся откуда-то сбоку, умирали во мгле на половине своего пути.

Во всей этой темени можно было и без ночного зрения различить очертания бесконечного количества предметов. На нескольких столах чернели тени банок и подставок. Из многих торчали продолговатые палки, оказавшиеся кистями. На стенах виднелись полотна. Самое большое стояло на подрамнике в дальнем углу комнаты. Оно было не закончено.

– Я никогда не занят, – прозвучал в ответ задумчивый голос. Так говорит тот, кто не отрывается от своих дел, несмотря на любые помехи. – Кого это ты привела, сестра?

– Это Кирилл. – Злата, казалось, просияла при этих словах, так что даже в комнате посветлело. – Из Московии.

– Будь вечно мертвым, Кирилл из Московии, – так же отрешенно поприветствовал визитера брат ламии.

Наконец гость понял, откуда идет голос. Самый большой холст в комнате не был прислонен к стене. Их разделяло расстояние, как раз достаточное, чтобы туда смог втиснуться Антон.

Брат Златы совершенно на нее не походил. У него были ярко-рыжие волосы, что для вампира считалось нонсенсом. Огненная шевелюра сильно портила его, хотя лицо Антона было вполне породистым. Оно пряталось за оправой аккуратных очков, а глаза оказались такими же рыжими, как и волосы. У вампиров это означает повышенную потребность в крови, что-то вроде ускоренного метаболизма.

Антон был одет в бесформенный свитер с воротником, закрывающим шею. К такому можно надеть любой головной убор – и кепку, и цилиндр. Такая уж в Вамп-Петербурге мода. Художник сидел на крохотной табуретке перед мольбертом и рисовал прямо руками. Его бледные пальцы уже стали непонятного оттенка, так часто и помногу он окунал их в банки. Теперь-то Кирилл и понял, что в них была краска.

– За благословением пришел? – все так же отрешенно спросил Антон, вообще не смотря на вошедших. У его ног развалился огромный кот, такой же рыжий, как и его хозяин. Животное наградило гостей таким презрительным взглядом, что Кириллу стало как-то даже неудобно за столь бесцеремонное вторжение. Ладно, Антона не предупредили, но вот кота точно стоило поставить в известность о визите за пару недель.

– Да иди ты, – добродушно рассмеялась Злата, подошла к плотно занавешенному окну и распахнула его.

Полетели на пол какие-то тряпки, а в комнату хлынул лунный свет. Вампирский день был еще в разгаре. Котяра у ног Антона мечтательно посмотрел вдаль, оценивая погоду и состояние звезд, будто это его лап дело.

– Ой, как жестоко, – вздохнул Антон, медленно поднимаясь и вытирая руки о собственные джинсы. Он был немного ниже Кирилла. – Ужасная женщина.

– Я бы так не сказал, – ответил Кирилл.

– Отлично выкрутился, – покивал сам себе Антон. – Не особо медля, чтобы она не подумала, будто ты ее не ценишь. Но и не слишком быстро, чтобы я не решил, что ты ко мне подлизываешься…

– Мы по куда более серьезному вопросу зашли, – прервала его речь Злата.

– Столичные гости посещают наш город всего по нескольким причинам, – менторски заявил Антон, покидая свое место для рисования. Кирилл так и не понял, что изображено на холсте, тот был повернут «лицом» в угол. Видимо, художник не любил, когда смотрят на незаконченную работу. – Первая причина – это бухать… – Вампир загнул длинный узловатый палец серо-буро-малинового цвета. – Остальные причины перечислять бесполезно, потому что, когда москвитяне начинают бухать, о причинах забывают напрочь…

Кирилл на секунду почувствовал себя загнанным в угол кроликом. Судя по тому, что говорил Антон, а также тому, как закатывала глазки Злата, тут происходило что-то, Кириллу неподконтрольное.

– Я вообще не уверен, что мы пришли с нашими трудностями по адресу, – пробормотал он.

– Тем лучше, – авторитетно заявил брат Златы с уже привычным отрешенно-невозмутимым видом. – Тогда точно бухать, а там видно будет…

В следующее мгновение Кирилла прихватили за плечо и мягко, но уверенно потянули за собой. Хозяин странной квартиры больше не желал оставаться в гостиной и уводил визитера за собой. Злата шла следом, то ли кривясь, то ли улыбаясь.

– Куда мы… – не понял Кирилл, когда все трое оказались в прихожей, миновав зеркальный коридор.

– Тебе ведь нужна помощь, мой друг, – ответил Антон, открывая дверь пинком. – Но ты затрудняешься сказать, какая именно?

– Пожалуй, так, – кивнул Кирилл.

Он чувствовал себя маленьким мальчиком с большими клыками и крохотным выбором действий. Рука на плече твердо направляла его вниз по лестнице, вон из квартиры.

– Значит, придется это выяснить. А там, куда мы идем, есть специалисты на любой вкус и в любом деле. – Впервые за время их знакомства питерский вампир улыбнулся. У него были очень белые зубы, на фоне которых губы казались синюшными. Прямо ходячий образ Вамп-Петербурга, все такое сине-бело-голубое…

По лестнице они почти слетели. Антон был легок и быстр, а Кирилл путался в собственных длинных ногах, болтающихся в старых кроссовках. Сзади шла Злата, она точно улыбалась, а вовсе не кривилась. Шествие замыкал рыжий кот Антона, он бежал то ли просто так, то ли за хозяином. Возможно, его путь лежал куда-то еще, но об этом никто не думал. На кота вообще обращали мало внимания. Дверь на улицу они благополучно проигнорировали, устремившись к проходу в подвал. Этого Кирилл не ожидал совершенно.

– Что хорошего в подземных этажах? – спросил он.

– Это у вас в Московии все в башнях и за кирпичными стенами, – беззаботно пояснил вампир. Казалось, чем дальше они уходят от квартиры, зеркал и холстов, тем больше оживал Антон (что для мертвого, между прочим, немаловажно). – А у нас все в подвалах и за картонными перегородками. Не слишком удобно, но сколько денег экономится на телефонной связи…

Кирилл рассчитывал увидеть крохотное сырое помещение, оккупированное крысами или летучими мышами. К его большому удивлению, все оказалось совсем не так. В подвале дома с вампиром на фасаде скрывалось целое царство. Оно состояло из лабиринта труб, из которых время от времени вырывался пар. Еще там были настенные росписи, много устаревших знаков типа «туда», указывающих в тупик, и прочие странные вещи. Но самым поразительным оказались вампиры.

Большинство из них были предоставлены самим себе. Многие резали овощи и разливали по рюмкам красноватую жидкость. Пикники в антисанитарных условиях тут, видимо, никого не напрягали. Прямо над столом, правда, висело с десяток летучих мышей. Они размахивали крыльями и демонстрировали ажиотаж по поводу всего происходящего под ними. Но явно не мыши были тут хозяевами: в подвал Кирилла привели если не жилой, то точно популярный.

Когда Антон спустился, никто даже ухом не повел. То ли они все тут равны, то ли брата Златы особо не жаловали в этой компании. Парочка белых альпов увлеченно дискутировала о продажных рекламщиках, прилепивших на картонку с молоком изображение бабушки. Ну кто в здравом уме будет цедить в молоко бабушкин гемоглобин? Его у старушки и так мало, а вкус как у вязаных носков…

– Кто все эти упыри и что они делают в подвале? – спросил Кирилл, уже умудрившийся пару раз удариться о металлические трубы, которые переплетались под и без того низким потолком.

– Осторожнее! – возмутился кто-то сверху. – Нарушишь мне диаметр, где я потом буду повреждение искать?

Кирилл задрал голову как раз чтобы увидеть, как на трубах расположился байтал. Тело вампира было как у любого из его сородичей: наполовину человеческое, наполовину – летучей мыши. Это позволяло ему легко устроиться на трубах, где он «завис» в очках и с гаечным ключом в руке.

– Это Падиш. Он все знает о металлах, сплавах, инженерии и провел все эти трубы. – Злата, кажется, всех тут знала. – Полное имя не выговорю, у них в Индии они ужасные.

– Иди дальше, женщина, – отмахнулся Падиш, обнимая трубы. – Не зря у меня в стране коров любят больше.

Удивленный Кирилл прошел под висящим вниз головой байталом. Откуда тут взялся индиец? Впрочем, байтал был не единственным примечательным персонажем подвала на Владеостровской. В дальнем конце помещения сидел упырь ростом чуть выше маленького ребенка. Он скрестил по-турецки тонкие, даже тощие ноги, прикрытые широкими матерчатыми штанами, и увлеченно марал бумагу. Внезапно оттолкнул стопку листов и начал набирать номер на допотопном мобильнике.

– Мама? Мама, не звони мне! У меня вдохновение! – заорал он в трубку.

– Это Гриша, он поэт, – сделала новое пояснение Злата.

– Упырь он, а не поэт, – прозвучало со стороны. Это рядом с Гришей, увлеченно рисовавшим в блокноте чертиков, стоял высокий альп в дорогом свитере и лакированных ботинках. Кириллу было странно наблюдать подобного вампира в такой клоаке. Сам Гриша в растянутых штанах и куртке на четыре размера больше нужного здесь смотрелся гармоничнее. – Я его уже пятый год прошу: «Запатентуй ты свое творчество!» – а он что? Ноль внимания, фунт макулатуры. А ведь сейчас мог бы войти в моду. Про Апокалипсис пишет. И про жрецов вуду на Гаити. Такая драма! Сидят себе эти жрецы и живут спокойно. Вдруг к ним являются белые истерики и начинают эксплуатировать, даже при помощи вуду от них не отбиться! Нормально вообще?

– А я вот считаю, что наш Григорий схлопочет огромный штраф за плагиат, он передрал старинную человеческую книгу «Хижина дяди Тома», – раздалось из-за большой медной трубы, которая была установлена не горизонтально, а вертикально. Оттуда вышла стройная высокая вампирша. Она тоже была альпом и носила такие же лакированные туфли.

– Это Катрина и Эдуард, они юристы, – хихикнула Злата, отводя Кирилла подальше. – Вечно ругаются по всяким правовым вопросам.

– Идиотка! Лимита недоученная! – уже орал сзади Эдуард, сверкая отбеленными клыками.

– Кобель юридический! Чтоб на тебя все Законодательное собрание Московии одновременно… чихнуло! – не осталась в долгу Катерина.

– Они не просто юристы, они – культурные питерские юристы, – меланхолично поправил Антон, пробираясь через подвал.

Кого тут только не было! Мало того что сам Антон был художником, так здесь собрались, казалось бы, представители всех возможных профессий.

– Кого у вас тут нет? – задал риторический вопрос Кирилл, когда его представили последнему из друзей Златиного брата.

– Ни одного офисного работника, – грустно вздохнул Антон. Брови Кирилла поползли вверх. – Какая жалость, правда, Злата?

Ламия стрельнула в Кирилла красными глазками, а на слова брата просто развела руками. Она стояла слишком близко к стене, и ее ногти (длиннее, чем у других вампиров) задели очередную металлическую трубу. Раздался скрежет, который разнесся по всему подвалу, отбиваясь от стен и раздаваясь эхом. В помещении моментально повисла полнейшая тишина.

– Друзья мои, – впервые за весь вечер Антон улыбнулся во весь рот. – Это Кирилл. По какой-то нелепой случайности он из Московии, но нам, в общем-то, все равно, потому что он такой же, как и мы все. Кирилл – анчар, а значит, в этом подвале ему будет с кем и о чем поболтать.

– Кто я? – переспросил Кирилл. Не то чтобы он никогда не слышал об анчарах, но в его буднях не было места для анализа собственной жизни. Он знал, что он – полукровка, вампир, рожденный от союза человека и вампира. Ему этого хватало.

– Анчар, разумеется, – снова разулыбался Антон. – Мы все тут анчары.

Кирилл хотел спросить, почему они здесь собираются, как нашли друг друга, да еще и в таком количестве, но не успел. Падиш спрыгнул с труб и, размахивая подобием кожаных крыльев, закричал: «Предлагаю за это выпить!» Его поддержали дружными аплодисментами и одобрительными выкриками. Поэт Гриша во второй раз выудил из складок одежды старый мобильник и набрал номер.

– Мама? Мама, не звони мне, я в доску! – проинформировал он. – Нет, мама, я люблю эти групповые пьяные лица! И тебе того же!

– Опять бухать… – пробормотал юрист Эдуард, со вздохом снимая дорогой свитер.