Текст книги "Воплощение соблазна"

5

В этот раз Фрэнк открыл дверь после первого звонка. Он был в джинсах, кроссовках и спортивной куртке, а в руках держал ключи от машины. Когда он увидел Шерон, его синие глаза изумленно расширились, а на лице застыло выражение несколько глуповатой растерянности.

– Понимаю, – усмехнулась Шерон, – вы удивлены, что вместо сотрудницы моей фирмы я приехала сама. Но дело в том, что все мои подчиненные по горло загружены работой, а одна из них заболела. В таких случаях я сама выезжаю на незапланированные вызовы.

– А, ну что ж… хорошо, – пробормотал Фрэнк, освобождая дорогу. – Прошу вас, проходите, пожалуйста.

– Кстати, Фрэнк, а вы ведь, кажется, куда-то собрались? – Шерон бросила на него быстрый, но внимательный взгляд. – В таком случае поезжайте. А насчет меня не беспокойтесь. Я не в первый раз убираю в доме Барбары, и ваша помощь мне не нужна.

Фрэнк потоптался на месте, а затем с каким-то непонятным смущением сказал:

– Видите ли, Шерон… дело в том, что я никуда не собираюсь. Я только хотел посмотреть машину в гараже, с ней, кажется, что-то не в порядке.

– Вот как? – озадаченно спросила Шерон.

То, что сказал Фрэнк, могло оказаться и правдой, но Шерон почему-то думалось, что он солгал. Вот только зачем?

– Да, – повторил Фрэнк, так убедительно кивая, что Шерон только укрепилась в своих подозрениях, – я собирался посмотреть машину.

– Но в таком случае, почему вы не идете? – спросила Шерон, с трудом сдерживая улыбку. – Вы хотите дать мне какие-то указания?

– Указания?

– Насчет уборки.

– О господи, конечно же нет! Как будто я в этом что-то понимаю! Ну ладно, Шерон, вы тут занимайтесь, а я пойду. – Не глядя больше на Шерон, Фрэнк заспешил в прихожую.

Интересно, с усмешкой подумала Шерон, что все это может значить? Ведь он явно собирался уезжать, чтобы не присутствовать при таком кошмарном мероприятии, как наведение порядка в его жилище. И вдруг передумал!

Рассудив, что строить догадки можно и за работой, Шерон энергично принялась на уборку. Время от времени она осторожно выглядывала в окно, не в силах совладать с любопытством по поводу того, чем занимается Фрэнк. Первые полчаса он не показывался из гаража. Затем Шерон увидела, как он вышел оттуда и принялся задумчиво кружить по двору, заложив руки в карманы. Потом Шерон потеряла его из виду, так как занялась уборкой комнат, выходивших на другую сторону. Когда же она вернулась в гостиную, то с удивлением уловила доносившийся из кухни запах кофе. А вскоре на пороге гостиной возник Фрэнк с уже знакомым Шерон подносом.

– Я подумал, – сказал он, ставя поднос на столик и неловко улыбаясь, – что вам надо подкрепиться после такой интенсивной физической нагрузки. – Правда, у меня, как всегда, ничего нет, кроме кофе и бутербродов.

– Не стоит извиняться. – Шерон улыбнулась. – Честно говоря, я не очень-то голодна. Но чашечку кофе, конечно, выпью с удовольствием. Тем более что я уже закончила уборку.

Она торопливо прошла в ванную, где сняла косынку и наспех привела себя в порядок. Когда она вошла в гостиную, Фрэнк сидел в кресле, попыхивая сигаретой и глядя куда-то перед собой рассеянным, невидящим взглядом. При появлении Шерон его глаза оживились.

– Садитесь скорее, – сказал он, указывая на свободное кресло, – пока все не остыло. Кстати, – Фрэнк посмотрел на Шерон с восхищенной улыбкой, – надо заметить, что вы очень ловко расправились с тем бардаком, что я здесь устроил. Сколько вы потратили на уборку? Если не ошибаюсь, чуть больше часа? Это немного для такого большого дома.

– Нормально, учитывая, что здесь было не очень грязно. Единственное, с чем пришлось повозиться, так это с пятнами виски на ковре. – Шерон не удержалась от озорной усмешки.

– Кстати, что касается пятен виски, – многозначительно произнес Фрэнк, посмотрев на Шерон с легким упреком. – Вы, вероятно, решили, что в день своего приезда я надрался в стельку и утратил способность следить за своими действиями. Ну, признавайтесь, я прав?

– А что же было на самом деле? – спросила Шерон, с трудом заставляя себя не рассмеяться: такое комичное выражение лица было сейчас у Фрэнка, прямо как у обиженного ребенка.

– А на самом деле, – сказал Фрэнк, вызывающе глядя на Шерон, – я выпил совсем мало. И мне было плохо вовсе не от виски, а от самолета, на котором я летел в тот день. Представляете? Десять часов в самолете! А потом еще пять на машине. Можете теперь представить, в каком состоянии я приехал в Лесли-Фарм.

– И что же произошло? – Шерон тщетно пыталась удержать улыбку.

– А то, что я вымотался до предела за эту проклятую дорогу. Поэтому я не заметил, что опрокинул практически полную бутылку виски. Вот так! – заключил Фрэнк, победно глядя на Шерон. – И я вовсе не алкоголик, как вы подумали, моя дальновидная леди.

– Вы просто любите выпить, – поддела его Шерон.

Фрэнк метнул на нее сердитый взгляд.

– Да, люблю, – с вызовом сказал он, – но вовсе не каждый день, как вы себе вообразили. И я удивляюсь, как вы, при вашей прекрасной наблюдательности, могли не заметить, что уже в третий раз видите меня трезвым.

Шерон улыбнулась.

– Ну что вы, конечно же я заметила.

Фрэнк допил кофе, потом закурил новую сигарету и пристально, даже как-то подозрительно посмотрел на Шерон.

– Интересно, – с усмешкой промолвил он, – а почему вы не спросили, откуда я прилетел? Вас это не интересует или вы просто решили поиграть в скромность?

– Но вы же сказали, что не любите говорить о себе, – ответила Шерон. И, лукаво сверкнув глазами, добавила: – Или вы просто хотели меня заинтриговать? Мол, вы такая загадочная личность…

Фрэнк рассмеялся, слегка запрокинув голову.

– Браво, Шерон! Противника надо бить его же оружием. Однако мне совсем не хочется с вами препираться, а то мы, ей-богу, снова рассоримся. И потом, – добавил он, медленно скользя взглядом по ее лицу и фигуре, – сегодня вы так очаровательны, что я рискую потерпеть поражение в нашей очередной пикировке.

Шерон посмотрела на него круглыми глазами.

– Вы шутите, Фрэнк?

– Отнюдь нет. Я говорю абсолютно серьезно. Этот забавный ярко-зеленый комбинезон гораздо больше вам к лицу, чем унылый деловой костюм. Честно говоря, я вообще не люблю, когда женщины одеты в строгие костюмы. По-моему, деловой стиль одежды обезличивает людей, а женщин – особенно. Вы так не считаете, Шерон?

– Честно говоря, я тоже так думаю, – призналась она. – Но именно поэтому я и ношу на работе строгий деловой костюм.

– Чтобы клиенты не раскусили, какая вы на самом деле? – улыбаясь, предположил Фрэнк. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – А на самом деле, Шерон, вы вовсе не чопорная благонравная леди, а веселая, озорная девчонка, к тому же не слишком уверенная в себе. Ну, я прав?

Она смущенно рассмеялась.

– Помилуйте, Фрэнк, кто же отвечает на такие вопросы? Тем более мы с вами совсем мало знакомы, чтобы откровенничать.

– А по-моему, с малознакомым человеком проще вести откровенные разговоры, – возразил Фрэнк. – Риска, что твою откровенность используют против тебя, почти никакого, а вот пользы от таких разговоров может выйти немало.

– Взгляд на проблему со стороны, да? – усмехнулась Шерон. – Что ж, может быть, вы и правы.

– Вчера вы обмолвились, что не оправдали надежды своих родителей. – Фрэнк посмотрел на Шерон с неприкрытым интересом. – Какие именно, Шерон? Признаюсь, мне не проходит в голову ни одного варианта. Вы производите впечатление примерной дочери, с работой у вас все в порядке, а о замужестве вам еще… не то чтобы рано думать, а некуда спешить.

– К сожалению, мои родители считают иначе. – Шерон вздохнула. – По их меркам, я никогда не была примерной дочерью. Прежде всего, потому что я не послушалась их советов в выборе профессии. То есть сначала послушалась, конечно. Выучилась на бухгалтера – с огромным трудом, потому что у меня нет математических способностей, устроилась работать в приличную фирму по знакомству. А потом, к великому ужасу родителей, взяла да и бросила эту работу. И начала осваивать всякие сомнительные виды деятельности.

– Вроде уборки квартир, коттеджей и офисов? Но ведь ваши дела, кажется, идут хорошо!

– Да, но это только последний год. А до этого я целых два года находилась, образно выражаясь, в подвешенном состоянии. И зарабатывала меньше, чем когда работала бухгалтером.

– И за это предки на вас ополчились? Бред какой-то! Разве может человек нормально жить, занимаясь делом, от которого его тошнит? На черта вообще такая жизнь?! – Фрэнк возмущенно пожал плечами.

– Вот и я так думаю. – Шерон бросила на него признательный взгляд. – Но мои родители до сих пор считают, что я сделала непоправимую глупость, уйдя со стабильной работы. И трясутся при мысли, что сделаю еще одну… – Она в замешательстве осеклась, сообразив, что болтает лишнее.

– Еще одну? – переспросил Фрэнк, и его синие глаза оживленно заблестели. – И чего же они так боятся, Шерон? Бьюсь об заклад, что речь идет о мужчине. Ну-ну, признавайтесь, моя благоразумная скромница!

Шерон с лукавой усмешкой покачала головой.

– Фрэнк, вы только и делаете, что вытрясаете из меня различные признания. А сами, между тем, еще ничего не рассказали мне о себе.

Не ожидая от нее такого отпора, Фрэнк на секунду опешил. Потом весело рассмеялся и сказал:

– Что ж, дорогая моя, ваш упрек справедлив. И, пожалуй, я удовлетворю ваше любопытство… но только не сегодня.

– Почему же не сегодня? – разочарованно спросила Шерон. – И если не сегодня, то когда?

– Не будьте так настойчивы, – мягко возразил Фрэнк, – задушевные признания – это не та штука, которую можно вытягивать из человека насильно.

– И все-таки скажите мне хотя бы, кто вы. – Шерон настойчиво посмотрела ему в глаза. – Кто вы такой, Фрэнк Боуленд? Чем вы занимаетесь, куда лежит ваш дальнейший путь? Мне кажется, сейчас вы движетесь не к какой-то определенной цели, а просто ходите по кругу. Но ведь так все время нельзя, не правда ли?

Не отвечая, он подошел к ней и взял за обе руки. Теперь их лица находились так близко, что Шерон видела мерцающие черные зрачки в глубине синих глаз Фрэнка. Но это длилось не больше секунды, потому что Фрэнк вдруг обнял Шерон за плечи, порывисто привлек к себе, а затем с какой-то отчаянной страстностью впился губами в ее губы.

Все произошло так быстро и неожиданно, что Шерон даже не подумала воспротивиться. Впрочем, вырваться из объятий Фрэнка было бы непросто, так как его сильные руки сжимали хрупкие плечи Шерон, словно два стальных обруча. А потом Шерон уже не хотелось отталкивать Фрэнка. Его поцелуй оказался столь сладостным и захватывающим, что по всему телу Шерон разлился страстный огонь. В считанные мгновения на нее обрушился целый поток ярких, волнующих и необычайно прекрасных ощущений. Мужские губы, с исступленной одержимостью ласкавшие ее рот, были нежными и мягкими, словно дольки персика. К тому же с каждой секундой поцелуй становился все более неторопливым, нежным и упоительным.

Шерон почувствовала, как у нее бешено застучало сердце. Из глубины ее существа поднималась волна неизведанных, волнующих ощущений. Ее вдруг охватила приятная расслабленность, захотелось еще крепче прижаться к сильному мужскому телу. Стараясь ни о чем не задумываться, Шерон обняла Фрэнка за шею, погрузила пальцы в его шелковистые волосы… В ответ с его губ сорвался протяжный стон, а по всему телу пробежала легкая дрожь. Руки Фрэнка скользнули по спине Шерон, заставив ее содрогнуться от наслаждения. Потом он положил ладони ей на бедра и так плотно прижал ее к себе, что Шерон почувствовала всю силу его желания. Это открытие смутило Шерон, но в то же время она осознала, как в ней поднимается хмельная волна радостного предвкушения. Ее сердце забилось пойманной птицей, по спине пробежал озноб, мысли смешались.

Неужели это произойдет? – пронеслось в затуманенном сознании Шерон, и она почувствовала, как остатки разума покидают ее. Никогда в жизни Шерон не испытывала такого неистового желания отдаться мужчине. Оно пересилило все рассудочные соображения, а мысль о том, что она поступает нехорошо, собираясь изменить жениху, вызвала у нее бурное чувство протеста.

Внезапно Фрэнк оторвался от губ Шерон и посмотрел ей в лицо. В его синих глазах стоял немой вопрос, и глаза Шерон тотчас дали на них немой ответ – конечно же утвердительный. В тот же миг глаза Фрэнка озарились радостным блеском, он пылко прижал к себе Шерон, судорожно лаская ее плечи, волосы и спину. А затем Шерон почувствовала, как ее ноги отрываются от пола. Она не успела опомниться, как оказалась лежащей на диване в объятиях Фрэнка. Их губы снова соединились, но в тот момент, когда Шерон была готова расстаться с остатками благоразумия, под ее голову попало что-то твердое, причинив ей неприятные ощущения.

– Подожди, – сказала Шерон, мягко отстраняя Фрэнка. – Моя сумка…

Фрэнк приподнялся на локте, взял сумочку и хотел переложить ее в другое место, но она вдруг выскользнула из его руки, и ее содержимое рассыпалось по ковру. Взгляд Шерон машинально скользнул в ту сторону, и ее сознание мгновенно прояснилось, словно на нее вылили ушат холодной воды. На ковре, прямо возле дивана, лежал журнал, который она взяла вчера из библиотеки. А на его обложке красовались фотографии Фрэнка, его покойной жены и миллиардера Эдгара Хьюма.

– Что это такое? – прозвучал над головой Шерон застывший, ледяной голос Фрэнка.

Прежде чем Шерон нашлась с ответом, Фрэнк вскочил с дивана, подобрал журнал, выпрямился и в зловещем молчании начал перелистывать страницы. Сев, Шерон с отчаянно бьющимся сердцем следила за движениями его пальцев. Наконец, набравшись смелости, она решилась посмотреть на его лицо. И тут же поняла, что никакого праздника больше не будет. И не только сегодня, а вообще никогда. Лицо Фрэнка было поистине страшным. Его побелевшие губы были плотно сжаты, глаза метали молнии, ноздри раздувались, словно у зверя, почуявшего приближение охотничьих собак.

– Откуда у тебя этот журнал? – спросил он, повернувшись к Шерон и глядя на нее злым, обвиняющим взглядом. – Как, черт подери, он оказался в твоей сумочке?

– Я… взяла его в библиотеке, – пролепетала Шерон непослушными губами.

– Где? В библиотеке? – переспросил Фрэнк. – Так-так, я, кажется, начинаю что-то понимать. – Он подошел к Шерон и вперил в нее обличающий, гневный взгляд. – Ты узнала меня сразу, как только увидела, вспомнила про скандал вокруг моего имени и пошла в библиотеку, чтобы покопаться в подшивках пятилетней давности и освежить воспоминания. Хорошенькие дела, ничего не скажешь!

– Фрэнк, я…

– «Кто вы такой, Фрэнк Боуленд? Чем вы занимаетесь, куда лежит ваш дальнейший путь?» – передразнил он ее слова, сказанные несколько минут назад. – Лицемерка! – с презрением бросил он ей в лицо, захлопывая журнал и швыряя его на диван. – Значит, тебе захотелось покопаться в чужом белье, да? Ты собиралась войти ко мне в доверие, вызвать меня на откровенность и от души насладиться хорошо знакомой тебе скандальной историей в пересказе главного действующего лица. Какая низость!

Шерон соскочила с дивана и подошла к Фрэнку.

– Послушай, Фрэнк, – торопливо заговорила она, умоляюще заглядывая ему в глаза, – все совсем не так, как ты думаешь. Я вовсе не…

– Замолчи, Шерон, довольно! – заорал он, в бешенстве топнув ногой. – Я не желаю тебя слушать и… вообще не желаю больше знать. Уходи отсюда сейчас же, немедленно! И чтобы я никогда больше тебя не видел, чертова провинциальная сплетница!!

С этими словами он выбежал из дома, и минуту спустя до слуха Шерон донесся шум мотора. Она метнулась к окну, но успела увидеть лишь хвост серебристой машины, умчавшейся в неизвестном направлении на бешеной скорости.

– Проклятье, – пробормотала Шерон, в досаде кусая губы. – Я навсегда потеряла его расположение. И надо же мне было притащить сюда этот злосчастный журнал!

6

Остаток дня Шерон пыталась отогнать от себя воспоминания о том, как она целовалась с Фрэнком. И ее разум проиграл в борьбе с эмоциями. Забыть те прекрасные, волнующие минуты, когда Фрэнк держал ее в объятиях, оказалось выше ее сил.

Кроме Мартина в жизни Шерон были и другие мужчины. И ни с кем из них ей не было так приятно целоваться, как с Фрэнком. Но главное – она никогда не отвечала на поцелуи других мужчин столь охотно и пылко, как на поцелуи Фрэнка. С ним все было по-другому. Настолько хорошо, что Шерон забыла обо всем остальном, даже о том, что у нее есть жених! А когда мысль о Мартине случайно мелькнула у нее в голове, она тотчас отбросила ее прочь, как досадную, возмутительную помеху. В те минуты ей было плевать на Мартина, а заодно и на какие-то там нелепые соображения морали. Но хорошо ли это по отношению к Мартину?

Интересный вопрос, язвительно поддела себя Шерон. Да это не просто плохо по отношению к Мартину, а чудовищно, возмутительно и несправедливо! Ты же предала его сегодня, притом самым бесстыдным и циничным образом!

А ведь действительно предала, подумала Шерон, и от этой мысли ей стало нехорошо. Мартин совсем не заслуживал, чтобы она так ужасно с ним поступала. Несмотря на все их ссоры и разногласия, он вел себя по отношению к ней безукоризненно. Шерон не могла упрекнуть Мартина не то что в измене, но даже в легком флирте с другой женщиной. Он был абсолютно чист перед ней в этом отношении, и не его вина, что она, Шерон, не испытывала в постели с ним сильных ощущений. Впрочем, она, кажется, вообще еще никогда так не воспламенялась, как сегодня, когда целовалась с Фрэнком и он ласкал ее спину.

Да, это было чудесно. И все равно она не должна была позволять Фрэнку целовать и ласкать ее. Ей следовало в самом начале дать ему жесткий отпор. Но вместо этого она млела в его объятиях, да еще и отвечала на его поцелуи! Но в таком случае так ли много значит для нее Мартин, как она думала до сегодняшнего дня? Наверное, нет, раз она с легкостью вознамерилась ему изменить.

Шерон хотелось обвинить во всем Фрэнка. Но она понимала, что это было бы несправедливо. Откуда Фрэнк мог знать, что у нее есть жених? Она ведь уклонилась от ответа, когда он спросил, есть ли у нее мужчина. Но вот вопрос: зачем она так поступила? Почему сразу не ответила, что да, мол, есть? Ответ был очевиден: она боялась, что тогда между ней и Фрэнком не будет ничего, кроме чисто приятельских отношений.

После таких размышлений Шерон стало не на шутку страшно. Она почувствовала, что теряет твердую почву под ногами, и, чтобы вернуть ее, позвонила вечером Мартину. Они договорились встретиться завтра после работы. Мартин хотел сегодня, но Шерон сослалась на головную боль и усталость. Только не сегодня, когда все ее мысли заняты неотразимым Фрэнком Боулендом! Шерон надеялась, что к завтрашнему вечеру она успокоится и хотя бы немного придет в норму.

На другой вечер они встретились с Мартином в кафе, а затем поехали к Шерон домой. Когда в половине двенадцатого вечера Мартин уехал, Шерон чувствовала себя разбитой и чуть ли даже не больной. Шерон и раньше-то занималась сексом без особого энтузиазма, а сегодня это занятие превратилось для нее в сущую пытку. Шерон просто не знала, что думать. Она лишь чувствовала, что с ней творится что-то ужасное, такое, чего не должно было произойти в ее стабильной, налаженной жизни. Оставалось надеяться, что это ненормальное состояние скоро пройдет и ее жизнь вернется в прежнюю колею.

В пятницу Шерон, как обычно, поехала после работы к Саре Уинслоу. Ее путь пролегал мимо Лесли-Фарм, но сегодня Шерон даже не взглянула в сторону коттеджа. Она твердо решила выбросить Фрэнка Боуленда из головы. Пусть живет как хочет, она больше не станет интересоваться его делами. И не переступит порог его дома, даже если ее попросит Барбара. В конце концов, Фрэнк не маленький ребенок, который нуждается в присмотре няньки.

Домой Шерон возвращалась по темноте. Подъезжая к Лесли-Фарм, она снова заставила себя смотреть исключительно на дорогу. И вдруг, когда Шерон уже поравнялась с коттеджем, случилось нечто непредвиденное. Мотор ее автомобиля внезапно начал кашлять и задыхаться, а затем и вовсе заглох. Машина остановилась – аккурат напротив калитки коттеджа.

В первую минуту Шерон не могла поверить, что с ней случилась такая досадная неприятность. Шансов, что ее машина сломается именно в этом месте, было один на тысячу. Правда, когда Шерон взглянула на стрелку прибора, она поняла, что машина в порядке, просто у нее закончился бензин. Но от этого открытия Шерон было не легче. Она сомневалась, что Фрэнк, с его мнительным характером, поверит, что она застряла возле его дома по чистой случайности. Скорее, он решит, что это очередная уловка с ее стороны, направленная на то, чтобы возобновить с ним отношения.

Шерон в досаде стукнула кулачком по приборному щитку. И надо же было случиться, чтобы бензин закончился именно здесь! Все это походило на какой-то нелепый анекдот, причем анекдот дурного тона. Оставалось надеяться, что Фрэнк уже крепко спит и что он не слышал, как возле его дома остановилась машина. А также на то, что ее очень скоро кто-нибудь подберет. Правда, на это надежда была невелика. По этой дороге никто не ездил, кроме владельцев нескольких коттеджей, расположенных неподалеку. Но эти почтенные граждане, должно быть, уже давно сидят по своим домам и не собираются тащиться куда-то на ночь глядя.

Что ни говори, а положение Шерон было весьма незавидным. Сотового телефона у нее не было, а ближайший телефон-автомат находился за километр отсюда. Можно было бы, конечно, постучаться к Фрэнку и попросить разрешения воспользоваться его телефоном, но при одной этой мысли по спине Шерон пробежал озноб. Интересно, как воспримет Фрэнк ее появление на пороге его дома в двенадцатом часу вечера? Уж наверное не с восторгом. Чего доброго, просто захлопнет дверь перед ее носом, и она только зря поставит себя в унизительное положение.

Нет, уж лучше она вернется пешком к Саре, до которой было немного меньше расстояния, чем до телефона-автомата. Пройти километр по темноте казалось Шерон не таким ужасным, как выслушивать колкости Фрэнка и ехидные догадки насчет причины ее позднего визита. К тому же коттедж был погружен в темноту, что говорило о том, что Фрэнк уже спит. А Шерон уже знала, каким злым он бывает, если его разбудить. Правда, у нее при себе ключ от коттеджа, но вряд ли она сможет войти в дом, позвонить по телефону и уйти, не разбудив Фрэнка. Глупо было надеяться, что столь рискованная авантюра закончится благополучно. К тому же такие действия попахивали нарушением закона о неприкосновенности жилища.

Итак, остается одно: вернуться к Саре Уинслоу, которая поможет ей выпутаться из того плачевного положения, в которое она попала по воле злого рока, а вернее, своей забывчивости, так как Шерон знала, что бензин нужно пополнить, и не сделала этого вовремя. Стараясь не думать об опасностях, которые могут подстерегать ее на пустынной дороге, Шерон вышла из машины, замкнула ее и спрятала ключи в карман куртки. И в этот момент темноту ночи внезапно разорвал свет автомобильных фар. Шерон не успела еще о чем-то подумать, как элегантная спортивная машина серебристого цвета остановилась в нескольких метрах от ее автомобиля, и секунду спустя перед Шерон предстал не кто иной, как Фрэнк Боуленд.

– Так, – проговорил он, медленно приближаясь к Шерон с заложенными в карманы руками, – это уже становится интересным. Похоже, столь полюбившийся зрителям телесериал под названием «Несносные помощники» обещает иметь продолжение.

Его голос звучал насмешливо, но Шерон не уловила в нем злости, и это обстоятельство ее приободрило. Похоже, Фрэнк пребывает в благодушном настроении, а вовсе не в агрессивном, как опасалась Шерон. В таком случае у нее есть маленькая надежда, что ее приключение закончится благополучно.

– Видите ли, Фрэнк, – она постаралась придать своему голосу и взгляду как можно больше кротости, – дело в том, что у моей машины внезапно закончился бензин. И, как нарочно, это случилось возле вашего дома!

– Хм! – Он подошел к Шерон вплотную и окинул ее подозрительным, несколько ехидным взглядом. – Ну и что же вы собирались делать? Признавайтесь, дорогая моя, чего уж там!

– Сначала мне будет любопытно услышать вашу версию, – сухо промолвила Шерон.

Намек Фрэнка на то, что она собиралась проникнуть в коттедж без его разрешения, задел Шерон за живое, и все ее миролюбие исчезло. А в том, что Фрэнк подумал именно так, Шерон не сомневалась.

– Да какие тут могут быть версии! – рассмеялся Фрэнк. – Вы позвонили в дом, убедились, что меня нет, и вернулись в машину за ключами.

– А вот и не угадали! – торжествующе воскликнула Шерон. – Ключи от коттеджа находятся в машине, которую я только что замкнула. И я вовсе не собиралась приникать в дом в отсутствие хозяина, то есть ваше.

– А что же вы тогда собирались делать?

– Вернуться к моей подруге Саре Уинслоу, где я провела сегодняшний вечер. Впрочем, почему собиралась? Я и сейчас собираюсь так сделать!

Повернувшись к Фрэнку спиной, Шерон с гордо поднятой головой зашагала по дороге. Правда, уйти далеко ей не удалось, потому что Фрэнк быстро догнал ее.

– Ладно, Шерон, не геройствуйте, – сказал он, встав у нее на пути. – Куда вы потащитесь по такой темноте? Пойдемте лучше ко мне…

– Ни за что! – громко отчеканила Шерон, вздернув нос. – Скорее, я соглашусь попасть в руки бандитам, чем воспользоваться вашим гостеприимством!

– Ну-ну, – Фрэнк усмехнулся, – а мне потом придется всю жизнь мучиться угрызениями совести, что я не уберег вас от несчастья? Нет, дорогая моя, так не пойдет. Идем в дом!

– Я сказала, что не переступлю больше порога вашего дома. А от угрызений совести в случае чего я вас освобождаю.

– Пошли, черт подери! – прорычал Фрэнк.

– Нет, – упрямо ответила Шерон.

Она попыталась обойти его, но у нее ничего не вышло. Фрэнк, не тратя слов, просто подхватил ее на руки и понес к дому. Отчаянные попытки Шерон вырваться не имели ни малейшего успеха, и вскоре она оказалась в гостиной коттеджа. У Шерон мелькнула мысль сбежать, но от нее пришлось отказаться. Фрэнк, поставив ее на пол, тут же вернулся в прихожую, чтобы запереть дверь.

– Все, – объявил он, победно помахивая ключами, – теперь ты отсюда не сбежишь, маленькая упрямица!

Призвав на помощь все свое самообладание, Шерон выпрямила спину и твердо, внушительно посмотрела на Фрэнка.

– То, что вы сейчас делаете, мистер Боуленд, – строго сказала она, – является нарушением закона о правах человека.

– Ха! – воскликнул он. – Кто бы говорил мне такие вещи? Ты столько раз нарушала мои человеческие права, что будет только справедливо, если ты немного побудешь в моей шкуре.

– Но послушай, Фрэнк! – взмолилась Шерон. – Зачем тебе все это надо? Ты же сам сказал три дня назад, что больше не желаешь иметь со мной дел! Как, в таком случае, я должна понимать твое поведение?

– Просто я не могу допустить, чтобы ты влипла в историю, – уклончиво ответил он.

– Можно подумать, что я уже в нее не влипла, – с невеселой иронией пробормотала Шерон.

Фрэнк вскинул голову, пристально, изучающе и пытливо посмотрел ей в глаза, и под его взглядом Шерон залилась краской по самые уши. Не желая, чтобы Фрэнк заметил ее волнение, Шерон отошла к окну и сделала вид, что рассматривает цветы в вазе на подоконнике.

– Никогда не видела бордовых фиалок? – донесся до нее насмешливый голос. – Очень странно, учитывая, что они растут у тебя под самым носом!

– О чем ты говоришь? – Шерон порывисто обернулась.

– Я тут на досуге проезжал мимо твоего дома, – пояснил Фрэнк, вызывающе поблескивая глазами, – и хорошо рассмотрел палисадник. Любопытно, ты сама ухаживаешь за всеми этими цветами или тебе кто-то помогает?

– Сама, – растерянно буркнула Шерон.

– Ты, наверное, хочешь спросить, как я узнал, что это именно твой дом, – продолжал Фрэнк в том же насмешливом, несколько вызывающем тоне. – Очень просто. Я справился о тебе у владельца заправки, где покупал бензин.

– Ты… – от изумления Шерон на несколько секунд лишилась дара речи, – ты расспрашивал, где я живу?!

– А что тут такого? Я всего лишь спросил, где живет молодая леди, которая присматривает за коттеджем моей родственницы. Или ты боишься, что это дойдет до твоего парня и он вообразит бог знает что?

Шерон вспыхнула.

– Какого парня?

– Того самого, с которым ты позавчера, в восемь вечера, вошла в свой дом. Невысокий коренастый блондин с физиономией самодовольного ханжи.

– Неправда! – возмущенно воскликнула Шерон. – Мартин вовсе не ханжа, и ничего самодовольного в его лице нет! И вообще, посмотрел бы лучше на свою физиономию!

Фрэнк рассмеялся, довольно потирая руки.

– О, как горячо мы встали на защиту своего надутого приятеля! Что ж, это совсем неудивительно, учитывая, что не далее как три дня назад мы собирались наставить ему рога. Наверное, заело чувство вины?

– Ничего подобного, – сухо возразила Шерон. – Во-первых, я вовсе не собиралась изменять Мартину…

– Неужели? – ехидно перебил ее Фрэнк. – А как же тогда назвать то, что произошло в этой комнате три дня назад?

Шерон немного помедлила, подыскивая убедительный ответ.

– То, что произошло между нами три дня назад, – спокойно проговорила она, – было случайностью. На меня вдруг что-то нашло, какое-то затмение, что ли… а может, я просто переутомилась. Но вообще, такое поведение мне не свойственно.

– Не сомневаюсь, – без иронии сказал Фрэнк. – Ты вообще очень серьезная и благоразумная девушка. В твоей жизни все продумано, разложено по полочкам, распланировано на месяцы вперед. Возможно, это и хорошо. Но как это, должно быть, скучно! Ей-богу, Шерон, ведь от такой жизни можно зачахнуть. И теперь, когда я чуть ближе узнал тебя, я понимаю, откуда в твоих глазах иной раз появляется это выражение тоски, безмолвного отчаяния, даже какой-то безнадежности. Скучное, однообразное существование, лишенное огня, давит на тебя, убивает твою живую натуру.

– Да, – сказала Шерон, взволнованно прохаживаясь по комнате, – ты абсолютно прав, Фрэнк. Ты разгадал меня. За какие-то несколько часов нашего общения ты понял меня лучше, чем люди, с которыми я знакома годы. Все это, без сомнения, делает честь твоей проницательности, но… нисколько не решает моих проблем. Что я могу изменить? Нравится мне моя жизнь или нет, другой ведь не дано. Хотя, боюсь, что здесь ты меня не поймешь. Ты ведь, несмотря на все твои передряги, по крайней мере, остался богатым или хотя бы имеешь кое-какие деньжата на случай, если тебе захочется сменить место жительства или что-то еще. А я… – Она безнадежно махнула рукой.

Фрэнк подошел к ней и нежно, успокаивающе провел рукой по ее плечу. Первым побуждением Шерон было вырваться, но вместо этого она вдруг порывисто обняла Фрэнка и прижалась к его сильному телу, словно хрупкое деревце, ищущее опоры более стойкого собрата. А в следующий миг их губы соединились, и они начали самозабвенно целоваться, лаская друг друга руками. Не прошло и минуты, как Шерон вновь оказалась во власти чувственных желаний, которым у нее не было ни сил, ни охоты противиться. В один миг все рассудочные соображения вылетели у нее из головы. Всем ее существом владело только одно страстное, необоримое желание – заняться любовью с мужчиной, к которому она впервые в жизни чувствовала настоящее влечение. Настоящее, а не вымученное или притворное, как бывало с другими мужчинами. Со всеми, без исключения.