Текст книги "Маринелла и рыцари Солнца"

Пролог.

Стояло  позднее утро.  Солнце давно позолотило заросли дикого виноградника,  лучи осветили старую усадьбу – белое двухэтажное здание и небольшой двор, заставленный телегами и заваленный хозяйственным скрабом. Разгружавшие во дворе повозку крестьяне то и дело вытирали взмокшие лбы – летом в южной Андалусии припекает нещадно!

И в это мгновение донья Люсинда, некрасивая женщина средних лет, хозяйка усадьбы, вышла на крыльцо, огляделась по сторонам и, что было сил, завопила:

– Маринелла! Ну, где же ты?  Маринелла! Куда запропастилась эта негодница?!

И тут же над головой женщины распахнулось окно второго этажа, хлопнули темные деревянные ставни, и выглянул седеющий мужчина в расстегнутой белой рубахе, потягиваясь, словно этот громкий крик вырвал его из объятий Морфея, хотя время уже шло к полудню.

– Черт возьми, Люсинда! – возмутился пожилой сеньор,  –  Почему ты кричишь! Ты разбудила меня! Я уснул только под утро! Этот невыносимый зной!

На лице Люсинды тут же появилось заискивающее выражение, и она испуганно захлопала ресницами.

– Прости, Мануэль, дорогой! – запричитала она, всплеснув руками, – Я ищу Маринеллу! Нужно готовить обед, а никто не сходил в лавку и не вымыл полы в столовой!

– И еще она не почистила мою лошадь,  – крикнул Берни, сын Люсинды, тут же появляясь в дверях позади матери, вместе с сестрой Эленой, которая капризно добавила:

– И еще она не убрала мою комнату!

Люсинда покачала головой, так дела не делаются! Женщина подобрала юбки, сбежала с крыльца и стремительно пошла через двор. Надо же, решила сделать богоугодное дело, взвалила на себя тяжкий крест: взялась воспитывать дочь покойного брата… Люсинда быстро три раза перекрестилась. И чем та платит за ее доброту! Того и гляди девчонка опозорит родню: воспитать из нее добропорядочную сеньориту никак не выходит!

– Я покажу ей, мерзавке, – пробормотала Люсинда себе под нос, – Наверняка опять бегает по кустам с этим выродком, Хосе Эль Рико…

С этими словами она вышла со двора и побежала искать нерадивую племянницу.

А Маринелла, которой к тому времени едва исполнилось одиннадцать, сидела на берегу узенькой речушки, глядя на бегущую внизу зеленоватую воду, и весело смеялась вместе со своими приятелем Хосе, с которым дружила с раннего детства. Мальчик был всего на два года старше, и пока они были детьми, беззаботными, не ведающими, надежно укрытыми нерушимыми стенами детства от несчастий и трудностей, что готовил им окружающий мир.

– Тетя не дождется своих куриц сегодня! Я ведь правильно сделала, Хосе? – спросила Маринелла, повернувшись к приятелю. Его одобрение значило для девочки больше, чем все сокровища мира. Так повелось с самого детства.

– Конечно, правильно, – уверенно кивнул мальчик. – Твоя тетя относится к тебе хуже, чем другие к прислуге! Вот если бы у тебя были свои родители… все было бы иначе!

– Больше всего на свете я бы хотела, чтобы у меня были родители, – печально вздохнула девочка и снова отвернулась к реке: ее родители оставили этот свет, когда Маринелле едва исполнилось семь и уже четыре года она жила в доме тетки Люсинды, – А чего больше всего хочешь ты?

– Я? – Хосе надолго задумался, а потом ответил так твердо, как редко отвечают и взрослые, если спросить их о заветной мечте.

– Я хочу уехать далеко-далеко. За моря и океаны… найти сокровища. И стать королем однажды!

– Тебя не зря называют Эль Рико*, хоть ты и беднее нищего! – расхохоталась Маринелла, – Ничего себе, какие мечты!

Мальчик шутливо стукнул ее кулаком в плечо, Маринелла проворно вскочила на ноги, надеясь затеять шутливую потасовку, но окрик тети Люсинды прервал едва начавшееся веселье.

– Маринелла!  – с грозным видом тетка шла к ним по дороге, и испуганные дети прижались друг к другу.  – Где ты пропадаешь? У тебя много работы, или думаешь, что я должна даром кормить тебя? Разве не знаешь, что Господь повелел человеку кровью и потом добывать свой хлеб! И сколько раз я говорила, чтобы ты не общалась  с ним!

Тетя Люсинда вытянула длинный тонкий палец в сторону Хосе. Маринелла молча кивнула, спорить с теткой было себе дороже.

– Первым делом покорми кур, потом прибери комнату Элены. А ты убирайся, несчастный ублюдок! Чтобы я тебя больше не видела рядом с ней!

– Не называй его так! – крикнула девочка, сделав шаг вперед.

– Я всего лишь говорю правду, – желчно заметила тетка. – Его отец, граф Педро Эль Рико, никогда не признает сына, рожденного нищей служанкой. Женщиной дурного поведения, которую осуждает весь пуэбло!

С этим словами Люсинда повернулась и направилась к дому.

– Это неправда! – крикнул ей вслед Хосе, – Моя мать не такая!

Он побледнел от возмущения, его губы дрожали, а Маринелла еще крепче сжала руку приятеля и, потянувшись к его уху, прошептала:

– Погоди! Я ей сейчас такое устрою!

Полчаса спустя в усадьбе царил страшный переполох: тетя Люсинда и несколько  служанок носились по двору, пытаясь поймать снующих вокруг телег куриц, хватали их, падали, прижимали к земле, птицы пытались вырваться с оглушительным квохтаньем. Люсинда, вся перепачканная, вытирала грязь с лица ободранными в кровь руками и приговаривала: Я тебе покажу, негодница, я тебе покажу! Навек запомнишь!

Этот день Маринелла на самом деле запомнила на всю жизнь, потому что ее выпороли ремнями так сильно, как никогда прежде: кожа на спине покраснела и покрылась рубцами, и девочка боялась, что она навсегда останется такой, столь долго не заживали кровавые раны. Несколько шрамов так и остались на спине и плечах на всю жизнь, напоминая о том дне, когда она понесла заслуженное, но все же слишком жестокое для ребенка наказание.

Однако девочка отличалась упрямым, отчаянным характером, и если чего-то хотела, то готова была идти к желаемому, невзирая на любые препятствия, а потому никакие угрозы тетки не могли заставить ее прекратить дружбу с Хосе.

И четыре года спустя, когда Маринелле исполнилось пятнадцать и она превратилась в красивую юную девушку, она все так же проводила свободное время со своим приятелем, который стал стройным и весьма привлекательным молодым человеком с каштановыми кудрями и темными глазами. Тонким чертам его лица была присуща некая благородная красота – сказывались дворянские корни, ведь его отец был самым знатным и богатым человеком в округе.

Мать Хосе, Долорес, в пору своей юности, работала служанкой в замке, где граф Педро, увлекшись красотой девушки, соблазнил ее, а после, едва она поняла, что ждет ребенка, спешно отправил в деревню, чтобы не держать бастардов  подле себя. Сам король посещал замок в пуэбло Эль Рико и, будучи столь блестящим кабальеро, Педро не хотел очернить репутацию и скрывал связь со служанкой и дитя, родившееся вне брака, освященного церковью.

 Лежа рядом с Хосе на луговой траве, Маринелла, глядя в небо, говорила:

– У меня никогда не было других друзей, кроме тебя! В детстве я так тосковала по маме и папе. Когда они умерли, я осталась совсем одна и все время мечтала, чтобы случилось чудо, и они вернулись ко мне… Но никто не приходил. И теперь у меня нет никого, кроме тебя, в целом мире!

– И у меня тоже, – ответил Хосе, улыбнувшись, – Только что же будет дальше? Ведь детство заканчивается, Маринелла. Скоро ты отметишь пятнадцатилетие, а значит – станешь взрослой девушкой!

– А дальше – ты поедешь искать свои сокровища, – ответила она уверенно. – И я поеду с тобой. Мы убежим отсюда и всегда будем вместе! Я обещаю, мы всегда будем вместе!

Хосе снова улыбнулся и ласково погладил ее по щеке. Он был старше и не мог не видеть, что его подруга, в отличие от ее кузины Элены, блеклой и некрасивой, была удивительно хороша собой – гибкое, стройное тело, длинные сверкающие черные локоны, кольцами падающие на спину, когда не забраны в косы, огромные синие глаза, обрамленные черными ресницами – редкость в Испании, где почти все красавицы черноглазы!  И все чаще, глядя на нее, он чувствовал, как замирает сердце, прерывается дыхание, а она… Она пока еще совсем ребенок, для нее он – прежний друг Хосе, такой же, каким был все эти годы! Они почти как брат с сестрой, но долго ли это продлится? Ведь еще немного – и тетка выдаст девушку замуж за первого встречного, лишь бы сбыть с рук, избавиться от обузы. Хотя Маринелла заменяет добрый десяток служанок, а потому держать ее в доме весьма выгодно. С другой стороны – какой дурак захочет взять в жены Элену, когда рядом Маринелла? Нет, девушка опасная соперница, они постараются избавиться от нее так быстро, как только смогут! Мысль о том, что Маринелла выйдет замуж заставляла его сердце ныть от тоски.

– Знаешь, – словно прочитала его мысли Маринелла. – Вчера кузина сказала мне кое-что очень странное. Я вернулась с прогулки, и она заметила солому в моих волосах. И тут же побежала докладывать тетушке, будто я бегала  с тобой по стогам сена…

– Вообще-то, так и было,  – мимоходом заметил Хосе.

– Да, но они имели в виду… другое, – девушка слегка покраснела. – И тут Элена вдруг сказала: смотри, как бы не стать тебе его женой! А то лишишься денежек своего отца! Интересно, о чем она говорила?

– Не знаю, – Хосе пожал плечами. – Но завтра воскресенье. Давай спросим у падре Луиса после мессы.

– Отличная идея, – улыбнулась девушка. – Ты всегда знаешь, что предложить!

Падре Луис, деревенский священник, любил Хосе, помогавшего ему прибираться в церкви и охотно работавшего в приходском саду, кроме того, он не мог не отметить, что незаконнорожденный сын графа Педро, был лучшим из учеников, посещавших церковную школу, – мальчик отличался живым умом, богатым воображением, и если бы отец признал сына, тот имел бы шансы сделать отличную военную карьеру. Сам Луис неоднократно пытался вразумить старика Эль Рико, но все бесполезно, тот не поддавался на уговоры. Маринелла, добрая, работящая и отважная девочка, тоже вызывала у Луиса симпатию, хотя с каждым годом старый священник поглядывал на нее все более настороженно: он не был чужд предрассудкам и искренне считал, что необычайная, превосходящая общепринятые представления красота посылается диаволом, чтобы соблазнять мужчин, вступивших на путь праведников, и потому боялся, как бы девушка не пошла по дурной дороге.

– Объясните мне, падре,  – попросила Маринелла после воскресной службы, – Моя кузина случайно обмолвилась о деньгах моего отца… Что она имела в виду?

Хосе стоял рядом и прислушивался к разговору, хотя подошло время убрать церковь после ухода прихожан.

– Твой отец оставил тебе небольшое состояние,  девочка,  – ответил священник,  – Не Бог весть какие деньги, но все же… По его завещанию, ты получишь их в день своего двадцатилетия. Или же, если выйдешь замуж с согласия опекунов.

– Значит, придется ждать двадцатилетия, – грустно вздохнула Маринелла.

– Дети мои, я учил вас, что деньги – не главное. Главное – сострадание и любовь, всегда помните об этом.

 Маринелла и Хосе задумчиво кивнули. Да, это правда, так с детства учил их падре Луис.

– Я так раскаиваюсь, падре, – произнесла вдруг девушка, – Вчера я сказала Элене, что ее жених – барон де Меримар, настоящий осел. Она мне ответила, что говорю так из зависти, потому что могу рассчитывать только на нищего крестьянина. И я так разозлилась… Что немедленно дала клятву… Поклялась памятью покойных родителей, что замуж выйду только за короля! Я дурно поступила, да, святой отец?

– Клясться всегда дурно, – кивнул падре Луис. – А уж давать глупые клятвы – и подавно. Ты очень красива, Маринелла, графиня Д’Алесси, но король никогда не женится на тебе. Ни испанский и никакой другой. Ты ведь и сама понимаешь… А значит, рано или поздно ты нарушишь свою клятву и станешь клятвопреступницей. А это очень и очень дурно.

– Простите, падре, – огорченно вздохнула девушка. – Я знаю, что бываю глупа и невыдержанна.

Тот лишь торопливо перекрестил обоих, прочитал молитву, но оказался бессилен избавить девушку от власти клятвы, ведь однажды произнесенное слово – не воротить назад.

Вечером, когда Маринелла и Хосе сидели на своем излюбленном месте – под старым деревом на берегу речушки с зеленоватой водой, Хосе Эль Рико вдруг спросил:

– Маринелла… А ты… Ты,  правда, хочешь выйти замуж за короля?

– Нет, – девушка покачала головой. – Я сказала это просто так. От злости на Элену. Теперь жалею. Почему ты спросил?

– Не знаю, просто… я подумал…

Он повернулся к ней, глядя в глаза девушки. И в воздухе повисло вдруг что-то напугавшее Маринеллу, прежде не ведавшую страха, что-то, чего не было раньше.

Она порывисто вскочила на ноги и отшатнулась, чувствуя, как вдруг вспотели ладошки.

– Уже поздно, я пойду! – быстро сказала она. – Темнеет. Тетя ждет меня.

– Погоди! – взволнованный Хосе поднялся следом за ней. – Куда ты? Что-то не так?

Они продолжали смотреть друг на друга, и Маринелла испуганным шепотом ответила:

– Мне кажется, да…

– А мне кажется, все так, как нужно, – перебил Хосе.

С этими словами он решительно сделал шаг вперед, положил руки ей на талию, а потом крепко прижал к себе и поцеловал. Сердце Маринеллы бешено забилось, она никогда не думала о своем друге как о мужчине, но сейчас, едва он коснулся ее губ своими, все вдруг стало понятно – они созданы, чтобы быть вместе, они принадлежат друг другу с рождения! Хосе прав, все так, как должно быть!

Чувствуя, что у нее подкашиваются ноги, Маринелла крепко обхватила Хосе за плечи и плотнее прижалась к нему, ее пугал заливающий тело незнакомый прежде жар.

А в следующее мгновение Хосе осторожно отстранил девушку.

– Иди домой, – прошептал он. – Вот теперь тебе, правда, нужно идти домой и поскорее!

Удивленная, взволнованная, Маринелла кивнула. Она шла домой, счастливо улыбаясь, ее раскрасневшееся лицо сияло от счастья. Но девушка слишком рано обрадовалась и начала мечтать о любви, которую впустила в свою жизнь.

С этого дня она почти не виделась с Хосе.  Он никогда не объяснял ей причин своего поведения, но Маринелла догадывалась и сама. Ей только пятнадцать. Тетка никогда не позволит выйти замуж за Хосе Эль Рико, а значит, придется венчаться тайно. И потерять деньги отца. Хосе слишком благороден, чтобы подвергнуть девушку лишениям, ведь он сам гол как сокол.

Но и бегать по стогам, как  прежде, они больше не могли. И потому теперь лишь встречались на улице, на виду у всего пуэбло, краснели, церемонно здоровались и обходили друг друга стороной.

Маринелла внезапно повзрослела, увлеклась учебой и чтением книг, на глазах превращаясь из девчонки в крестьянском платье в образованную сеньориту, с каждым днем становившуюся все  красивее.

Хосе пришел к ней лишь два года спустя. Написал письмо, где сообщал, что у него есть важная новость, которую он хотел бы обсудить.

Они встретились на том же месте, под старым деревом и в тот же миг почувствовали, будто и не было этих двух лет, нет, они не стали чужими! Маринелла бросилась ему на шею с радостным возгласом, а он крепко прижал ее к себе и снова поцеловал.

– Так что за новость ты хотел мне сообщить? – спросила девушка, глядя на него счастливыми глазами, когда бесконечный поцелуй закончился.

– Мой отец умер! – так же радостно воскликнул Хосе.

– Так это не новость и не повод для радости! – возмутилась Маринелла. – Он умер три недели назад, все окрестные деревни были на похоронах! Сам король прислал соболезнования…  и смерть  – всегда горе, с чего вдруг такое веселье?

– Прости, – смутился Хосе, – Я просто очень рад тебя видеть. Эти два года были непереносимы, я думал о тебе каждый день! А новости все же есть. Отец написал письмо. В письме он признал меня сыном  и наследником, Маринелла! Ведь других детей у него нет, а младший брат умер не так давно. Отец сказал, что я уже граф, а замок и все его состояние станут моими, как только мне исполнится двадцать один год! И я уже был в замке! Слуги расшаркиваются передо мной, как если бы не гоняли меня прежде! Он так роскошен, Маринелла, я хочу, чтобы ты тоже увидела его! Как только получу замок и деньги – клянусь, посватаюсь к тебе! Пусть я и не король, как ты хотела, но теперь-то могу посвататься к любой знатной красивой сеньорите!

Она смущенно покраснела и кивнула.

– Да, – прошептала девушка, – Когда ты посватаешься ко мне, я отвечу да!

Он снова поцеловал ее в ответ на это «да», и Маринелла почувствовала, что мир закружился вокруг них в безумном танце, наверное, так оно и ощущается – абсолютное счастье!

Тем же вечером они верхом на лошадях отправились в замок Эль Рико. Старый, оставшийся еще со времен мавританских владык, замок и с полуразрушенными башнями производил величественное впечатление. Такие постройки – Алькасабы, – отличались от классических европейских замков. Они не имели резких углов, казались округлыми, как и башни, имеющие форму шахматной ладьи и располагавшиеся по четырем сторонам света.

Когда они въехали в ворота и спешились посреди крытого брусчаткой двора, Маринелла лишь восхищенно озиралась, а со всех концов к ним уже спешили слуги, чтобы забрать лошадей и поприветствовать будущего хозяина этого роскошного дома.

Хосе кивнул слугам, потом поклонился своей спутнице, взял ее за руку и повел по ступенькам к парадным дверям.

– Твой замок! Подумать только! – восхищенно выдохнула девушка. – А я-то считала тебя нищим!

И долго-долго они рассматривали дорогие гобелены на стенах, картины в роскошных золоченых рамах, сводчатые деревянные потолки с резными украшениями, каминные полки и стоявшие на них старинные вазы, мраморные столы  с  золочеными ножками и многое, многое другое, поразившее девушку, которая никогда не видела ничего великолепнее, чем алтарь в маленькой деревенской церкви.

– И это еще не главное, идем! – таинственно произнес вдруг Хосе.

С этими словами он снова взял ее за руку и повел по коридору, а потом наверх по лестнице, пока они не оказались на самом верху, в крохотной комнатушке в башне. Отсюда открывался чудесный вид на долину и виноградники, можно было различить даже дальние горы. В башенке были лишь стол и несколько деревянных скамеек, а также канделябры на стенах, к одному из которых и направился Хосе. Он медленно повернул его – и в стене вдруг открылась потайная дверка. Из образовавшейся ниши Хосе вытащил небольшой кованый ларец, украшенный бирюзой и самоцветами.

– Но откуда ты узнал?! – изумленно воскликнула Маринелла, следившая за ним во все глаза.

– Из письма отца, конечно же. Смотри! – с этими словами он распахнул ларец и вытащил небольшой кусок пожелтевшего пергамента, оказавшийся картой – старой, почти истлевшей. Хосе протянул ее Маринелле, та взяла свиток и несколько минут с недоумением разглядывала изображение.

Ее внимание привлекла отмеченная красными чернилами точка, находившаяся на землях Южной Америки, рядом с этой точкой теми же красными чернилами было выведено каллиграфическим почерком графа Педро слово «Милагро»*.

– Что это? – девушка непонимающе нахмурилась.

– Город Милагро, – ответил Хосе и его голос неожиданно вздрогнул от восторга, дрожь пробежала по всему телу юноши, – Город  несметных сокровищ! Город бессмертных богов! Не знаю, где отец взял эту карту, но я поеду туда, Маринелла!  Я найду чудесный город и стану его королем, как ты хотела!

 Маринеллу испугал пыл возлюбленного, и она отступила назад. В его словах она услышала что-то, что заставило ее сердце болезненно сжаться:

– Когда? – прошептала она. – Когда ты хочешь уехать?

– Завтра, – твердо ответил он. – Я уеду завтра.

При этих словах слезы навернулись на глаза девушки – вновь обретенный любимый оставлял ее ради сокровищ и чудесного города, она снова оставалась одна во власти ненавидящей тетки и ее семьи!

– Неужели, я значу для тебя меньше, чем эти сокровища? – упавшим голосом спросила она. – Зачем они тебе? Разве ты забыл, чему учил нас падре Луис? Деньги – не главное!

– Не сокровища, – ответил он мягко, обнимая девушку, – Голос в самом сердце зовет меня… ты должна понимать! Ведь ты – такая же, как я! Ты – часть меня, моя половина. А значит, и ты слышишь этот  голос? Голос странствий, голос приключений!

Маринелла вытерла слезы и кивнула. Да, это так, – она тоже слышала таинственный голос, неудержимо манивший прочь от родного порога, призывавший узнать – а что же там, за самыми дальними горами, за безбрежным синим морем!

– Но пока у меня есть для тебя сюрприз, – улыбнулся Хосе. – Идем! Сегодня мы будем ужинать по-графски!

Тем вечером они переоделись в одежды, что принадлежали графу и графине Эль Рико, сидели в освещенной свечами гостиной, слуги подносили им вкуснейшую еду, а после – они танцевали в бальной зале замка, вдвоем, когда никто их не видел.

Этот вечер стал самым счастливым в жизни Маринеллы, и девушка решила не думать о том, что уже завтра Хосе уедет, и она снова останется одна.

Когда ужин и танцы подошли к концу, они снова вошли в спальню покойного графа, где на кровати лежала их крестьянская одежда.

– Что ж, переоденемся теперь в свое тряпье и домой!  – удовлетворенно произнес Хосе. – Пока я  еще не хозяин здесь.

– И ты, правда, уедешь завтра? – спросила вдруг Маринелла.

Он уверенно кивнул. Она знала его манеру так кивать – значит, он принял решение и уже не изменит его. Он думал, что если быстрее уедет, то быстрее и вернется. Зачем тянуть!

– Я хочу, чтобы мы остались здесь. В замке. Сегодня ночью, – сказала девушка.

Удивленный, Хосе заглянул ей в глаза.

– Не нужно, – он покачал головой. – Ты знаешь, я люблю тебя. Но мы можем подождать. Подождать, когда я вернусь, когда ты станешь моей графиней! Пусть все будет правильно, Маринелла! У нас с тобой все должно быть правильно!

– А если ты не вернешься? – спросила девушка, и вдруг тревожный бой башенных часов нарушил тишину ночи. Они оба вздрогнули, напуганные ощущением предзнаменования: никогда еще бой часов не был таким жутким, зловещим и неожиданным.

Маринелла стремительно подошла к Хосе и положила руки ему на плечи.

– Ты – тот человек, которого я люблю и буду любить всегда! И мы не можем упускать этот шанс, ведь мы можем не встретиться больше.

Несколько мгновений Хосе внимательно смотрел на нее, а потом пошел и запер дверь, ведущую в графскую спальню.

– Ты права, пусть будет так, – кивнул он, снова обнимая девушку. Так долго он ждал этой минуты и теперь не мог сдержать выпрыгивающее из груди сердце. Столько лет он мечтал прикоснуться к своей мечте, но не смел, будучи самым бедным парнем в деревне, и вот теперь она здесь, с ним, в спальне его отца, и он сам – граф, уплывающий за несметными сокровищами! Это лучше, чем в самых смелых мечтах!

Маринелла же чувствовала страх и волнение, она боялась показаться глупой и неопытной, но довольно быстро страх прошел, уступив место страсти, что сдерживали они так долго. Сейчас в эту минуту девушка вдруг отчетливо поняла, что Хосе прав – они две половины одного целого и потому должны быть вместе, сейчас и всегда.

Позже, лежа на широкой кровати отца, Хосе прижимал к себе Маринеллу, он был преисполнен восторга и умиротворения, незнакомого прежде, хотелось молчать и чувствовать ее рядом, но девушка вдруг нарушила упоительное молчание и произнесла:

– Давай обвенчаемся прежде, чем ты уедешь отсюда? Попросим падре Луиса, он не откажет нам!

– Нельзя, – ответил Хосе и поцеловал ее плечо. – А что если я не вернусь? Тогда ты потеряешь и мужа, и деньги отца. Маринелла, я не могу оставить тебя ни с чем. Нет, я вернусь, и тогда мы поженимся!

– Тогда позволь поехать с тобой! – горячо воскликнула девушка, – Меня ничто здесь не держит! Я люблю тебя, я тоже слышу зов дальних странствий! И тоже хочу увидеть чудесный город Милагро!

– Тебе только семнадцать, моя дорогая, – ласково возразил Хосе. – Конечно, так соблазнительно взять тебя с собой. Мы были бы вместе каждый день и каждую ночь… Но… путь неблизкий и полон опасностей. Сначала я пройду его сам. И лишь убедившись, что тебе ничто не грозит  и что волшебный город – не выдумка, пошлю письмо. И ты приедешь ко мне.

Услышав его слова, Маринелла снова почувствовала, как наворачиваются слезы, и крепко-крепко прижалась к нему.

– Но я так тебя люблю! Как я могу тебя отпустить? – всхлипнула она.

– Доверься судьбе и нашей любви, – ответил Хосе.  – Все будет хорошо. А сейчас – иди ко мне, я уже соскучился…

С этими словами он нежно поцеловал свою любимую.

Так продолжалось до самого рассвета, а после Хосе отвез девушку обратно в деревню, простился с ней, вскочил на своего коня и скрылся за горизонтом.

Начался долгожданный дождь, и Маринелла вмиг промокла под его струями. Но она продолжала стоять и смотреть вслед всаднику, которого уже давно не было видно, не обращая внимания на непогоду. Капли воды текли по ее лицу, по волосам, одежда прилипла к телу, но она, одинокая и печальная, стояла, словно пригвожденная к месту, не в силах сделать ни шагу в сторону дома, который в одночасье перестал быть ее домом. Теперь ее дом – там, где Хосе, навеки рядом с ним.

Возможно, читатели скажут, что Хосе поступил безответственно, оставляя девушку одну, в семье, где о ее благополучии думали меньше всего, да еще и могли выдать замуж против воли. И в чем-то они будут правы: несмотря на то, что Хосе всегда осуждал графа Педро, оставившего сына на произвол судьбы, он сам во многом был похож на отца и зачастую не задумывался о последствиях своих поступков. Кроме того, его знания о мире ограничивались уроками в приходской школе, и юноша понятия не имел о том, что океан так велик, а Новый свет – так далек. В своей наивности он рассчитывал, что уже скоро достигнет Милагро, обретет сокровища, напишет девушке письмо – и  вот-вот они снова будут вместе! А зная характер своей подруги, был твердо уверен в ее преданности – никто и никогда не сможет выдать Маринеллу Д’Алесси замуж, если она того не желает!

С этого дня Маринелла часто сидела у окна, глядя на дорогу, вскакивала, когда показывалась почтовая карета, что чрезвычайно забавляло кузину и тетку, которые наперебой говорили:

– Хватит смотреть на дорогу, дура! Твой Хосе пока был нищим – ходил за тобой, как щенок! А стал графом – и тут же бросил, конечно, теперь он найдет невесту получше!

– Я же говорила, как был ублюдком, так и остался, – добавляла тетка, – Педро Эль Рико совсем из ума выжил, что признал его!

Бледная и подавленная, Маринелла не говорила ни слова и уходила в конюшню: девушка любила лошадей и охотно проводила с ними время, но в последнее время ей и там не было места – кузен Берни буквально не давал проходу, караулил, хватал в темноте, прижимая к стене, пытался поцеловать, тискал в объятиях, из которых она старалась, но не могла вырваться.

– Берни, отпусти или я закричу! – говорила она, отбиваясь от него в темноте конюшен.

– Послушай, кузина, послушай, не хочу тебя обидеть. Хочу жениться на тебе.  Я – будущий хозяин усадьбы. Выходи за меня – и никто не посмеет тебя обижать! Маменька во мне души не чает!

– Что же ты сам обижал меня в детстве?

– Ты не была тогда такой красивой! – серьезно отвечал он. – Ни одна девушка в стране не сравнится с тобой!

– Потому-то ты мне и не нужен, – зло кричала ему Маринелла, – Забыл, я выйду только за короля!

Однажды он осмелел и, схватив девушку, бросил ее на солому, но Маринелла вывернулась и ловко ударила его по лицу, отчего из разбитого носа кузена потекли струйки крови. Он злобно поднялся, вытираясь.

– Значит, шататься по сеновалам с проходимцем Эль Рико ты могла, а с порядочным человеком не хочешь? – пробормотал он, – Знаешь что…

– Я знаю только, что ты и не слышал о порядочности! – крикнула Маринелла, выходя. Больше она не приходила в конюшни.

Три года тянулись медленно, каждый день казался бедной девушке целым веком, но она не переставала ждать и надеяться и, конечно, не переставала любить своего Хосе.

А в назначенный день Маринелла нарядилась в красивое светлое платье, убрала волосы и предстала перед падре Луисом и судьей, огласившим ей завещание отца.

– Согласно желанию графа Диего Д’Алесси, в день достижения двадцатилетия вы получаете состояние в семь сотен золотых пиастров. А также…

– А также, смогу выйти замуж, за кого пожелаю!  – и Маринелла скорчила рожицу, повернувшись к Берни.

– А также, – нахмурился судья, изумившись ее дерзости, – Получаете корреспонденцию, поступившую на ваше имя. Точнее – всего одно письмо.

– Письмо? – глаза девушки округлились, и она вмиг забыла про Берни, да и про все на свете. – Письмо! От него! Скорее, где оно?! Дайте мне!

Она бросилась к судье и буквально выхватила пожелтевший конверт из его рук, а потом, не обращая внимания на удивленные взгляды и растерянные лица присутствующих, стремительно бросилась к себе в комнату, заперла дверь и, опустившись на кровать, с замиранием сердца разорвала конверт.

– Моя Маринелла, любимая,  – словно услышала она голос Хосе, – Я добрался до города Милагро и нашел сокровища, как и обещал тебе. Не знаю, как долго будет идти мое письмо, но верю, ты не забыла меня и все еще верна нашей любви. Я же люблю и жду тебя по-прежнему. Если ты получила наследство отца – то можешь ехать в Америку. Надеюсь, ты не потеряла карту, что я тебе дал. Жду тебя! Если же со мной что-то случится, хочу, чтобы ты знала, я составил завещание. Оно хранится у падре Луиса. В случае моей смерти и смерти матушки замок отца перейдет к моей невесте – к тебе. Но не медли и поскорее отправляйся в Америку! Я так соскучился по моей Маринелле! До встречи. Вечно твой, Хосе.

Счастливо улыбаясь, Маринелла прижала письмо к груди. Он нашел Милагро! Он любит и ждет ее! Она готова была тронуться в путь немедленно!

Но прошли недели, – потребовались сборы, – и все-таки наступил день отъезда. Карета, запряженная четверкой лошадей, ждала Маринеллу у ворот, а тетка, дядя, Берни и Элена вышли ее проводить. Пришли слуги и падре Луис.

Прощаясь с теткой, Маринелла вежливо поблагодарила ту за доброту и заботу, но Люсинда лишь недовольно поджала губы, благословляя племянницу. Внешне она не показывала этого, но в глубине души была рада поскорее избавиться от родственницы. Люсинда замечала влюбленные взгляды Берни и больше всего на свете боялась, что он возьмет Маринеллу в жены. Мануэль привык соглашаться с женой, да и вообще был слишком ленив, чтобы задумываться о чем-то. Элена не скрывала радости: красота двоюродной сестры представляла для нее серьезную угрозу. И потому лишь Берни огорчался ее отъезду, но так как он был младшим сыном, не достигшим совершеннолетнего возраста, его мнения никто не спрашивал.

– Так ли тебе надо ехать, кузина? – с беспокойством спросил Берни. – Скажите ей, падре!

– Сеньор Берни прав, – кивнул Луис. – Для молодой девушки такое путешествие опасно, да еще в одиночестве! Бог знает, что может произойти!