Текст книги "Личный трофей опального генерала. Часть 2"

– Ты хорошо влияешь на моего брата, – прошептала Лариса, когда они вдвоем убирали со стола, а Кирсанов в спальне со своего аккаунта в инстаграме отслеживал ответы Санькиных подписчиков. – Другим человеком стал, – добавила она смущаясь. – Мы с Аленой молимся за ваше счастье. Ты уж прости меня, ладно? – покаянно склонила голову Лара. – Я думала, что Леша тебе – вынужденная обуза.

– Нет, – сквозь слезы улыбнулась Санька. – Он – мой ребенок, понимаешь?

– Теперь да, – кивнула Лара. – Поэтому и прошу прощения.

– Все давно забыто, – вздохнула Александра. – Выйдя замуж за твоего брата, я отбросила обиды в сторону.

– Спасибо, – прошептала сквозь слезы Лариса и неожиданно кинулась Саньке на шею.

– Вы чего тут? – раздался требовательный генеральский глас.

– Плачем, – взмахнула тонкой лапкой Лариса.

– Угу, – пробубнила Санька, вытирая слезы.

– А-а-а, – промычал, ничего не понимая, Кирсанов и, почесав репу, поинтересовался дурашливо: – Санечка, я тут подумал… Может, завтра Алексея с собой возьмем?

Глава 3

Кирсанов заметил хвост, как только выехали со двора. Малоприметная серая мазда увязалась следом, и на Гоголевском бульваре Сергей Юрьевич, попробовав оторваться, повернул на догорающий последние мгновения желтый. Мазда, нарушая правила, резво пронеслась на красный.

– За нами хвост, – позвонил из следующей по пятам машины Асисяй.

– Да знаю я, – отмахнулся Бек, выезжая на проспект. – Наверное, журналисты…

– Мы по номерам пробили, – отрапортовал помощник. – Это служебная машина издательства…

– А-а, – протянул Кирсанов. – Коллеги Меньшикова….

– Ну да, – неохотно хмыкнул Славка.

– Пусть едут, – криво усмехнулся генерал и покосился в зеркало заднего вида на жену и сына.

Алексей, устроившись прямо за пассажирским сиденьем, что-то рисовал, разложив по приставному столику альбом и фломастеры. Периодически смотрел на мать и наивно интересовался: «Правда, хорошо, мам!»

Кирсанов улыбнулся, поймав себя на мысли, что в последнее время в его душе поселился потаенный страх. Не за себя, глупости какие! За Санечку и ребенка. Постоянно казалось, что счастье – как эфемерная субстанция. Раз – и исчезло! Но каждое утро он просыпался, сжимая в объятиях Санечку. Целовал ее, млея от счастья, потом шел к сыну. Малыш спал в своей мудреной кровати со штурвалом и парусами. И тогда Кирсанов понимал, что семья – вот она рядом. Главное, самому не облажаться и не потерять! Он еще раз глянул в зеркало заднего вида, поймал Санькин взгляд, подмигнул по-мальчишески, а она, подавшись вперед, погладила его по бритой башке. И от этого легкого и детского прикосновения захотелось запеть. Только генералам не положено! Влюбился бы лейтенантом, горланил бы под Санечкиными окнами по ночам серенады.

– Уже скоро, – улыбнулся он жене и сыну и, скосив взгляд на сестру, дремавшую рядом, велел:

– Лара, звони Валентине, пусть ворота заранее отопрет, – и поймав встревоженный взгляд жены, пояснил: – В нашем доме в Никифоровке живет младшая сестра матери. Ее дом сгорел, так она к нам переехала.

– Все равно никому не нужный стоит, – поддакнула Лара и быстро тыкнула пальцем в смартфон. – Теть Валь, – протянула в трубку. – Сережа велит ворота открыть… Да, – кивнула она. – Где-то через полчаса приедем.

Лариса повздыхала немного, покивала невидимой собеседнице и, попрощавшись, повернулась к Саньке.

– У нее ноги больные, вес лишний, еле ходит. А все никак забрать не можем. Не хочет в центре Москвы жить.

– А я думала, вы туда вообще не ездите, – вздохнула Санька.

– Ну как это? – пробубнил Кирсанов. – Там же мама похоронена. Алена каждые полгода убирать приезжает. А мы с Гоголем на рыбалку или на охоту наведываемся. Там места отличные, Сань. Озеро, лес. Красота! Тебе понравится!

– Вот у всех генералов дачи на Рублевке или в Серебряном бору, а у нас родительский дом в Никифоровке, – всплеснула руками Лариса. – Как попрут тебя, Серый, на пенсию, так и останешься без дачи в элитном поселке.

– Ага, – фыркнул Кирсанов, – кто-то просил! Да и кому она нужна была, Лара, если я все время в горячих точках торчал. Теперь вот можно и прикупить. Что скажете, Александра Андреевна?

Санька вздохнула, не зная, что и ответить. А пока она собиралась с мыслями, в разговор встрял Лешик:

– А что такое горячая точка, пап?

– Ну место такое, – пробурчал Кирсанов. – Там всегда жарко.

– Там пляж и море? – уточнил Лешик и радостно похвастался: – Мы с мамой ездили! Я даже в море купался!

– Здорово, Алексей, – мотнул головой Кирсанов, силясь не расхохотаться.

«Ну да, море и пляж… Как же», – мысленно усмехнулся он.

– Ага! – вскрикнул малыш. – Еще поедем в горячую точку?

– На море поедем, сынок, – кивнул Кирсанов, сворачивая в поселок, и оглянулся на повороте. – Едут как приклеенные, – поморщился он недовольно. – Санечка, ты с Алексеем и Ларой, сразу в дом заходи. Информация о моей семье в свободном доступе недопустима. А с этих папарацев станется. Им же только сенсацию устроить. Хоть на одну минуту.

– Хорошо, – согласилась Санька и, когда машина заехала в высокие красные ворота и пожилая толстая женщина принялась их закрывать, поднялась вместе с сыном на крыльцо обычного двухэтажного дома из белого кирпича.

– Это отец строил, – пробурчала Лара, заходя следом.

– Здесь все произошло? – изумилась Александра, поежившись.

– Нет, – мотнула головой Лариса. – Во дворе еще старый дом стоял. Его потом Сережка снес. Этот только построили и осенью переезжать планировали. После рождения ребенка.

– Отец сам строил? – удивилась Санька.

– Да, – отмахнулась, заходя в дом, мужнина тетка. – Юрка додельный был. Кто ж знал, что так обернется!

– А Сергей где? – требовательно осведомилась Лариса.

– К журналистам пошел, – пожала плечами тетка. – И парни с ним. Дима со Славой. – Она перевела взгляд на ребенка и пропела радостно: – А это у нас кто такой?

– Меня зовут Алексей, – чинно представился Лешик и, испугавшись чужого человека, быстро спрятался за ногу матери.

– Проходи, Шурочка, – улыбнулась Саньке хозяйка. – Сейчас Сережа вернется, чаевничать станем.

Александра в смятении глянула в окно, но в полуоткрытую калитку ничего разглядеть не удалось.

«Выйти бы со двора, – подумалось ей. – Рассмотреть, что там происходит!»

Она уже представляла, как Асисяй с Крепсом разбивают дорогущие камеры и велят убраться прочь, когда калитка распахнулась и во двор вступил сначала Кирсанов, а за ним гуськом двигалась вся журналистская шатия-братия. Три человека. Два парня и девушка.

Девчонка с фиолетовыми волосами в черной хламиде по колено и высокий худой парень в модной куртке шли впереди, а за ними неохотно брел коренастый крепыш в кепке и в кожаной пилотной куртке. И если шествующую впереди парочку Александра видела впервые в жизни, то в последнем парне тут же признала сетевого поэта-матерщинника Красного Перца, в миру известного как Женя Маляев.

«Вот же блин! – про себя ругнулась Санька. – С чего бы Кирсанов их в дом позвал?»

– Пойдем на кухню, – пробурчала тетя Валя. – Сейчас напустит придурков полную хату. Грязи нанесут, все запасы съедят.

– Мы тебе пирожки привезли, – улыбнулась Лара. – Ставь чайник…

Александра вместе с сыном уселась на узкий деревянный диванчик, оббитый гобеленом, и внимательно глянула на Сережкину тетку, выставляющую на стол обычные красные чашки в белый горох и банку с облепиховым вареньем.

– Оно полезное очень, – заверила Саньку Валентина, показывая на баночку с оранжевым месивом. Облепиха у нас своя. На участке растет. Сережка аж три деревца посадил.

– Только они с шипами, – со вздохом пожаловалась Лариса. – Собирать невозможно.

– Прям-таки, – добродушно фыркнула тетка. – Я вон рубашку с длинным рукавом надела, перчатки старые – и вперед. – Она с улыбкой глянула на Лешика, будто не могла налюбоваться, и деловито отрезала: – С собой возьмешь, Шурочка. Лешеньке полезно. Иммунитет укрепляет.

Санька кивнула соглашаясь. Кто бы отказался от такой вкуснотищи! И только пробормотала: «Спасибо!», когда открылась входная дверь и в коридоре послышались шаги. Сначала уверенные Кирсановские, а потом кто-то замешкался.

– Проходите, товарищи борзописцы, – весело заявил генерал. – Телефоны, камеры и прочую технику вот сюда на столик складывайте, – приказал он. – Обувь снимать не обязательно, но ноги советую вытереть хорошо.

Санька прислушалась к глухому стуку, доносившемуся из прихожей. Господа журналисты послушно расставались со своим оружием. Внезапно вспомнилась сцена, любимая многими режиссерами, когда, сдаваясь, преступники кидают на землю ножи, ружья, пистолеты.

«На самом деле видеоролик может нанести не меньший урон. Убить наповал не в прямом смысле, а опосредованно. И если за физическое убийство человек понесет наказание, то, опубликовав на ютубе или показав по ТВ компрометирующий материал, никто ни за что не отвечает. Свобода слова, твою мать!»

– Вот смотрите сами, – пророкотал Кирсанов. – На первом этаже две комнаты и кухня. Загляните, убедитесь, что здесь никто не держит вашего коллегу пристегнутым к батарее.

Послышались нерешительные шаги, и на кухню заглянул Женька Маляев.

– Здрасьте, – смущенно поздоровался он с тетей Валей, а на Саньку, сидевшую вполоборота, даже не взглянул.

– Нет тут никакого Толяна, – провозгласил Женька, возвратившись в коридор.

– На втором этаже еще посмотрите и в подвал спуститесь, – добродушно фыркнул Кирсанов и добавил жестко: – За технику не беспокойтесь. Никто не украдет. А пока вы по дому бродить будете, Слава проверит вашу аппаратуру. И все, что касается моей личной жизни, удалит.

– Вы не имеете права, – резко заявила девчонка. Санька услышала в голосе нервные нотки.

– Вы тоже не имеете права преследовать меня и мою семью, – прорычал Кирсанов.

– У нас задание редакции, – с вызовом бросила девица.

– А у меня конституционные права, – пробурчал генерал. – Поэтому расстаемся полюбовно и больше не встречаемся, ребята. Тем более в суде. Все ясно?

– Ну да, – промычал кто-то из парней.

– Вот и хорошо. Тогда идете с Димой на второй этаж и в подвал. Ищете там Анатолия Меньшикова. Потом получаете свою технику и уезжаете. Понятно?

– Да-а, – проблеяли журналисты.

– Отлично, – подытожил Кирсанов.

– Дайте нам интервью, пожалуйста, – нахально заявила девица.

– Вы, наверное, меня с кем-то перепутали, – недовольно хмыкнул генерал. – Я не звезда экрана, девушка, и интервью не даю, – отрезал напоследок и зашел на кухню.

– Так, народ, – обратился он к родственницам. – На кладбище поедем, потом по деревне погуляем. Или разделимся?

– Сереженька, что же это такое творится? – схватилась за голову тетка. – В чем тебя подозревают?

– Сейчас уйдут представители древнейшей профессии, расскажу, – отмахнулся Кирсанов и, увидев банку с облепихой, быстро шагнул к столу. Отвинтил крышку и опрокинул содержимое в рот.

– Сережа, это же для Лешеньки, – пробурчала тетка.

– Он всю банку не съест, – усмехнулся Кирсанов, присаживаясь к столу и запивая сладкую массу Санькиным чаем. – А что? – удивленно воззрился на тетку. – Тут всем хватит. И можно подумать, у тебя, теть Валь, одна банка!

– Полный погреб! – радостно доложила тетка. – Только бы эти журналюги не покрали. Зачем ты их в дом позвал?

Кирсанов сразу не ответил, прислушиваясь к возне в коридоре. Потом хлопнула дверь, за ней калитка, и в кухню ввалились Крепс с Асисяем.

– Додумались, блин, – пробурчал под нос Асисяй. – Человек с семьей поехал к заложнику! Вот ведь идиоты, а? А девка эта вообще безбашенная…

– Нормальная девушка, – фыркнул Крепс. – А нападает от страха…

– А ты психолог, да? – усмехнулся Асисяй.

– Хватит вам, – одернул свою охрану Кирсанов. – Садитесь лучше чай пить. Потом Слава с Ларой и Валентиной пойдет, а ты, Крепс, с нами на кладбище прокатишься.

– Да не нужна нам никакая охрана, – замахали руками женщины.

– Тебе положено, – фыркнула тетка, – вот ты с ними и ходи. А я тут, почитай, выросла и полжизни провела. Сама справлюсь!

Александра лениво следила за перепалкой родственников, краем глаза отмечая, как сын из прозрачной розетки ест варенье, аккуратно зачерпывая ложечкой, и думала, думала.

«Как же хорошо, что у нас с Лешиком появилась семья. И тетка у Сергея классная. Так и хочется положить ей на плечо голову и поделиться секретами, – подумалось внезапно. – Странно, – одернула себя Александра. – Вот к Люсе я таких порывов никогда не испытывала», – мысленно усмехнулась она и тут же уставилась в телефон. Пришло сообщение о публикации Красного Перца.

«Твою мать, Женечка», – выругалась про себя Санька и принципиально решила не открывать инстаграм. Даже статистику в блоге проверять не стала. Просто засунула телефон подальше, решив не снимать местную достопримечательность: белую церковь на снежном холме.

– Красиво тут, Сережа, – восторженно воскликнула Александра, любуясь припорошенными снегом рябинами, иногда попадающимися вдоль дороги.

– Пост напишешь про Никифоровку? – улыбнулся муж, привлекая Александру к себе. Они шли по главной дорожке кладбища, оставив машину на входе около церкви.

– Посмотрим, – отмахнулась она, прекрасно зная, что ничего писать не будет.

– Напиши, – пробурчал муж, держа ее за руку и уверенно шагая по утоптанной дорожке. – Не все же о лимфодренаже писать.

– Ты меня читаешь? – удивилась она, а про себя подумала: «Ну как я могла упустить такой момент!»

– Конечно, – довольно фыркнул Кирсанов. – И я, и пацаны, – он кивнул в сторону плетущихся сзади телохранителей, а потом добавил со значением: – Гоголь тоже на тебя подписан, Санечка!

– Обалдеть, – фыркнула Санька. – А президент? Министр обороны?

– Не знаю, девочка, – Кирсанов на ходу чмокнул жену в губы. – Может, и они подписаны. Если скажут при случае, я тебе передам…

– Сережа-а, – протянула она, цепляясь за его рукав. – Ладно ты и ребята, но разве Николаю Васильевичу интересно про платья читать и про заказы на айхерб?

– Пиши про Никифоровку. Типа ездила и понравилось.

– А как же конспирация? – удивилась Санька. – Могут догадаться, что я твоя жена.

– Из поста никто не узнает, Сань, – поморщился Кирсанов.

– Один знает точно, – пробормотала она, с изумлением отмечая, что муж даже остановился и снова сгреб ее в охапку.

– Кто? Говори, – рыкнул, не сдерживаясь.

– Женя Маляев, Красный Перец. Он сегодня у нас Толяна искал.

– А ты откуда знаешь?

– Я знакома с ним, Сереж! В окно увидела. Когда кто-то на кухню заглянул, я отвернулась. Женька теперь в догадках теряется, я или нет на тетьВалиной кухне сидела. А если я пост о Никифоровке опубликую, то все сразу поймет.

– Умно, – кивнул Кирсанов и, поморщившись добавил: – Головы бы этим журналюгам поотрывал. Но нельзя, блин! А с Маляевым поговорить нужно. Подписку взять…

– Он не скажет, Сереж, – тихо, но твердо заметила Санька. – Красный Перец – мужик правильный. У него принципы. Правда, стихи пишет матерные…

– Зайду почитаю, – криво усмехнулся Кирсанов, – или ты мне на ночь глядя продекламируешь!

– Не надейся, – фыркнула она и тихонечко пихнула мужа локтем. И тотчас почувствовала, как ее предплечье оказалось в стальном зажиме. Кирсанов моментально подхватил на руки и, перекинув через плечо, понес куда-то в сторону от дороги. Александра успела заметить веселые ухмылки охраны, когда муж, сделав следующий шаг, ушел по пояс в сугроб. Санька почувствовала, как падает лицом в снег, слышала где-то знакомые голоса.

– Сначала Санечку, – откуда-то снизу прорычал муж, и сильные руки Крепса и Асисяя подхватили ее и поставили на ровную поверхность. Как черт из табакерки, следом выпрыгнул сам Кирсанов. Подскочил к жене, принялся ощупывать.

– Ты цела? – проревел в ухо. – Ничего не поломала?

– Да вроде бы, – пробормотала она, отряхивая снег.

– Дальше не пойдем, – решил Кирсанов. – Так можно на крест или ограду напороться. Хорошо хоть, легким испугом отделались, – недовольно пробурчал он и, взяв Саньку за руку, повел обратно. – Совсем чуть-чуть не дошли, – печально вздохнул он. – И как я про этот овражек забыл, – хмыкнул недовольно себе под нос.

– Может, как-нибудь обойдем? – нерешительно поинтересовалась Санька.

– Моя мать не обидится, – скривился Кирсанов. – А ты мне живая и здоровая нужна, Санечка, – улыбнулся он и пробубнил себе под нос: – Идиотская идея в такую пору по кладбищу шастать. Поехали в центр! Там наших встретим.

А подойдя к машине, отдал ключи Асисяю.

– Едем в парк, Слава, – обронил мимоходом и, усадив жену на заднее сиденье, сам плюхнулся рядом. Прижал к себе и прошептал на ухо.

– Испугался за тебя, Санечка. Никогда ни за кого не боялся, а тут перетряхнуло всего.

– Сережка, – пробормотала Санька и осторожно пробралась мужу под куртку и огладила по груди. Он достал шаловливую ручку и поцеловал ладошку и тыльную сторону.

– Господь уберег, – пробурчал чуть слышно.

Кирсанов оказался прав. Валентина с ребенком гуляли по аллейкам маленького скверика. Лешик завороженно разглядывал деревянные фигуры сказочных персонажей, вырезанные местным умельцем.

– Мама, смотри, смотри, вон Лиса с колобком, а там дальше журавль с тарелкой! Помнишь, мы читали?!

– Интересные фигуры, – восхитилась Санька. – Смотрятся как живые…

– Это Серегин родственник ваял, – неохотно пробурчала Валентина. – Младший брат отца.

– Родственник? – изумилась Александра, гадая, почему муж раньше не рассказал об удивительном скульпторе.

– Никто, – скривился Кирсанов. – Он никогда нас знать не желал, – хмыкнул Кирсанов. – Всегда стороной обходил. Жив еще, теть Валь, или помер?

– Жив. На том свете уже прогулы ставят, – фыркнула Валентина. – А что ему сделается? Поди, восемьдесят лет в этом году. Всю жизнь для себя живет, в нашем клубе художником проработал до самой старости. Ни детей, ни плетей. Хобби у него такое – из дерева вырезать, – хмыкнула она.

– Бог с ним, – отмахнулся Кирсанов, оглядываясь по сторонам. – А Лара где?

Глава 4

Вернувшись домой, Александра почувствовала сильную усталость. Голова раскалывалась на части, хотелось уткнуться носом в подушку и проспать до утра. Кирсанов на кухне ужинал и вместе с сестрой обсуждал какую-то тетю Таню, школьную подружку матери. Санька закрыла глаза, пытаясь вздремнуть, но сначала пришел под бок Лешик, а потом звякнуло сообщение инстаграм. Одно, а затем и второе. И если первым оказалось дурацкое послание от Красного Перца, то прочитав второе, Санька разозлилась не на шутку. Зойка-Зайка выложила Санькин пост о развивающих играх. Правда, переписала своими словами. Получилось топорно и глупо.

– Теперь эту тему педалировать нельзя, – пробурчала Александра себе под нос и, огладив сына по спинке, прочла еще раз Женькино сообщение.

– Солнц, – писал он. – Не знаю, каким ты боком к Кирсанову, но я тебя видел у него на кухне. Догадываюсь, почему ты внезапно решила поискать Толика Меньшикова… Но хочу предупредить по-братски, не лезь в эту историю. Если человек похищает неугодных, то должен понести наказание.

– Женя, – нетерпеливо напечатала Александра. – Кирсанов – мой муж, и я ему помогаю. Любые инсинуации неуместны. – Добавила недовольный смайл.

– Не знал, не знал, дорогая! – ухмыляющийся смайлик.

– Это между нами, Жень, – тут же предупредила Санька.

– Не беспокойся, я твой секрет не выдам, – куча смеющихся смайликов. – А ты не могла выбрать в мужья кого-нибудь из порядочных людей? Я, конечно, понимаю, что там роскошный генофонд, но вот что с интеллектом делать, а?

– Жень, не юродствуй, – написала Санька. – Сергей – умный и порядочный человек. Никого не крал и вообще против криминала.

– Ты так уверена, Сашенька? Ну-ну, – тут же пришел ответ от Женьки. А вторым сообщением шли стихи:

 
– Всем смертным трахаться охота,
Спустив штаны, задрав забрало.
Но вот не верится мне что-то
В любовь. Твою и генерала.
 

– Тоже мне Станиславский, блин, – раздраженно ответила Санька и поставила негодующий смайлик. – Оставь моего мужа в покое!

– Не-а, – напечатал Женька. – Он теперь мой герой. Я про него стихи пишу.

– Рифмуешь герой-геморрой? – не удержалась Санька и добавила серьезно: – Поищи своего Меньшикова где-нибудь еще, Жень. Проверьте друзей и любовниц, поговорите с коллегами из других издательств. Может, куда поехал по их заданию?

– Уже все проверили, Саш, – с печальным смайлом прислал сообщение Женька. – Нет Тольки нигде. Ни у друзей, ни у любовниц. Карточками не пользовался, и камеры наблюдения около метро показали, что он вышел на Савеловской и куда-то пропал.

– Электрички проверили? Там вокзал рядом, – быстро напечатала Санька.

– Не знаю, Саш, полиция занимается.

– Вот и хорошо, – написала Санька. – И ты делами займись. Оставь моего мужа в покое. Понял?

– Не-а, – прислал ухмылочку Красный Перец. – Я про него поэму сочинил. По мотивам Твардовского «Ленин и печник». Ух! Огонь! Сейчас в блоге выложу. Приходи читать.

– Обязательно, – ехидно заметила Санька и, отложив смартфон в сторону, попыталась уснуть. Но сон не шел. Дверь чуть слышно приоткрылась, и в комнату просочился Кирсанов. Нагнулся над женой, осторожно клюнул в висок.

– Я не сплю, – прошептала Санька, потянувшись к мужу. – Голова сильно болит…

– Сейчас, – пробубнил он и, взяв ее ладошку в свои лапищи, нажал ногтем на какую-то точку.

«Мастер акупунктуры, блин!» – мысленно ругнулась Санька. Но внезапно головная боль прошла.

– Поспи, – пробурчал Кирсанов, накрывая ее губы своими. – Поспи, девочка, – повторил, когда поцелуй закончился. – Я на базу смотаюсь и вернусь.

– А можно не ехать? – пробормотала она и саму себя мысленно обозвала дурочкой.

– Можно, – кивнул муж, – но надо!

Когда за Кирсановым захлопнулась дверь, Санька открыла инстаграм и принялась строчить пост о плагиате.

«Плагиум в римском праве означало преступную продажу в рабство свободного человека и каралось плетьми. Может, стоит вернуть эту практику и всыпать некоторым по первое число прилюдно?» – Прикрепила несколько картинок с надписями «плагиат стоп» и опубликовала пост. Потом под другим ником зашла к Красному Перцу и обалдела. Поэта-матерщинника несло по кочкам.

«Женя, блин!» – мысленно ругнулась Александра и по диагонали быстро прочла «поэму».

«Вот же идиот, – фыркнула она. – А если Кирсанов обидится?» – вздохнула про себя Санька и перечитала заново первые четверостишия:

 
У меня очко взыграло,
Перешел с ходьбы на бег.
Я гостил у генерала,
Взяв с собою двух коллег.
 
 
День был благостный, погожий,
На полях искрился снег.
Отымел он нас в прихожей,
Нехороший человек.
 

«О Господи, – мысленно ужаснулась Санька. – Красный Перец в своем репертуаре, а Сергей точно обидится, да еще ополчится на Женьку!»

Она прочитала комментарии и внезапно обратила внимание на реплику некой Александры Серегиной.

– Даже не мечтай, мальчик!

Естественно, коммент ничего из себя не представлял, но у Саньки екнуло внутри.

«Александра, да еще и Серегина», – мысленно хмыкнула она и полезла в профиль к подозрительной девице. А там сиськи в латексе, губы бантиком… все дела!

Санька внимательно глянула на список друзей и, чтобы не расхохотаться в голос и не разбудить сына, зажала себе рот рукой.

Подписчиков у Серегиной значилось четверо, что не новость для свежего аккаунта. Бывает! Но Санька сразу поняла, кто скрывается за незамысловатыми никами. Клоунесса – Слава Лунин, он же Асисяй, Блин Горелый – Крепс, Оля Егорова – скорее всего, Гоголь, и завершал хит-парад друзей, подтверждая Санькину версию, Миша Павлов, решивший обойтись без развеселого ника.

Она снова вернулась на страницу Красного Перца и в череде комментов быстро нашла Клоунессу и Блина. Те обзывали поэта бледным чмом и писали, что до генерала еще нужно дослужиться.

А Оля Егорова со знанием дела едко прошлась по стилистическим ошибкам.

«Тролли», – хмыкнула Александра и снова вчиталась в нетленку Красного Перца.

 
Без напряга и азарта
Обилетил, в дом впустив,
И довел нас до инфаркта,
Позабыв презерватив.
 
 
Подошел сперва с вопросом…
Мы такие – ну а че?
А потом бежали кроссом,
Хрен закинув на плечо.
 

«Придурки», – мысленно нахмурилась Санька и, сунув телефон под подушку, постаралась заснуть. И сразу провалилась в сон. Она снова и снова падала в сугроб головой, и Кирсанов спасал ее из ледяного плена. Доставал, ощупывал каждую косточку. В какой-то момент Александре даже почудилось, что Сергей не проверяет целостность костей, а ласково оглаживает Марту и Берту. Она открыла глаза и тут же сонно уставилась на мужа, лежавшего рядом.

– А Лешик? – пробубнила она, садясь на кровати.

– Алексей в койке спит, – доложил Кирсанов, потянул Саньку к себе. – Как голова, Санечка? Еще болит?

– Ага, – жалостливо промычала она, укладываясь к нему на плечо.

– Сейчас полечу, – радостно ухмыльнулся Кирсанов, стягивая с жены трусики и задирая майку.

Потом, когда любовный пыл сменился томной усталостью, Санька заворочалась в кольце Кирсановских рук и пробормотала:

– Я тебя вычислила, Александра Серегина!

– Пфф… Подумаешь, ребус! – фыркнул муж. – Я знал, что ты догадаешься!

– Как тебе поэма, Сереж? – осторожно поинтересовалась она.

– Нормально, – хмыкнул он, целуя ее в висок. – Мне раньше никто стихи не посвящал и в любви не признавался.

– В любви? – удивилась она, приподнявшись на локте.

– Ну да, – радостно улыбнулся Кирсанов. – Вот написал твой знакомый графоман:

 
И от страха мне не спится,
Глаз закрою, обоссусь.
Генерал ночами снится,
Жду с ним встречи, не дождусь!
 

– Я написала Красному Перцу, что он идиот, – пробормотала Александра, закрывая глаза.

– Да пусть развлекается, Сань, – отмахнулся Кирсанов, – пока не указана фамилия загадочного генерала, трахающего все подряд, мне по барабану. Но если твой знакомец позволит себе личный выпад, пусть тогда не обижается. Только это не пиши, а то чудак-человек решит, что я ему угрожаю.

– Ладно, – прошептала Александра, целуя мужа в ключицу. Лично передам. На Имболк всей толпой встречаться будем.

– Что? – Кирсанов, отстранившись, аж приподнялся на локте и навис над ней. – Ни одного слова не понял, Сань. Поясни.

– Есть магические праздники, называются они Колесо года. Энергетически сильные дни. Вот мы и придумали встречать их вместе. На удачу. Йоль совпал с новогодним корпоративом, а Имболк приходится на первое февраля.

– Глупости какие – отмечать языческие праздники, – фыркнул себе под нос Кирсанов. – Никуда ты не пойдешь, Александра, – погасив свет, заключил он и накрыл ее и себя одеялом.

– Это еще почему? – прошипела Санька. – Я что, могу передвигаться только с твоего разрешения? Шаг влево, шаг вправо – расстрел?

– Мне нужно напомнить, что тебя хотят грохнуть? – рыкнул он. – В кафе, или где там вы собираетесь, я не смогу обеспечить твою безопасность.

– Давай начистоту, Сережа, – вскинулась Александра и уселась на кровати. – Включи свет, пожалуйста, – попросила она.

Кирсанов послушно нажал на кнопку, и комната снова озарилась золотым свечением.

– До утра не терпит? – усевшись на кровати, пробурчал он сердито.

«Магические праздники она отмечает, – рыкнул он про себя. – Вот же дурочка! Собственной башки не жалко».

– Нет, – хмыкнула Александра и поморщилась. Каждое движение головы причиняло боль. – Мне кажется, тебе стоит признаться, что тормоза на айке и взрывчатка в Рэндже – твоя работа. То есть не было никаких покушений. Скорее всего, и тормоза целы, и под тачку Павлова муляж прикрепили. Я же об покушениях знаю только с твоих слов. И склонна думать, что это такой метод ухаживания. Ну чтобы я уехать с тобой согласилась и замуж вышла.

– Что за чушь, Саня? – Кирсанов негодующе уставился на жену и, взяв себя в руки, серьезно поинтересовался: – Ты действительно так считаешь?

– Ну да, – передернула плечами она. – Эти напасти начались с твоим появлением и закончились перед нашей свадьбой. Все логично. Тебе нужен был этот брак, и роль спасателя отлично сработала.

– Чушь, – пробурчал он. – Ты хоть сама понимаешь, что говоришь ерунду?

– Только тебе выгодно было запугать меня, – тяжело вздохнула жена. – И среди моих многочисленных знакомых только у тебя имеется необходимый ресурс.

– Я понял, – просипел Кирсанов через силу. – Спокойной ночи, дорогая! – он выключил лампу и, повернувшись спиной к жене, дал понять, что разговор окончен. А утром ни свет ни заря отбыл на базу и сразу же устроил проверку боевой готовности. Весь день в кармане пиликал телефон, но Кирсанов лишь сумрачно глядел на каждый вызов, крепче сжимал челюсти и не собирался отвечать. Пять от Ларисы и три от Алены. Еще пару раз позвонила тетя Валя.

– Плевать, – пробурчал он себе под нос, еле сдерживаясь, чтобы не врезать кулаком в стену. – Потом перезвоню, – рыкнул он. – Что же вы сами не звоните, Александра Андреевна? – скривился в недоброй усмешке. – Считаете себя обиженной?

Кирсанов раздраженно бросил телефон в ящик стола и отправился в спортзал.

«Тем, кто выйдет со мной в спарринг, точно не повезет», – внутренне поморщился он и попытался взять себя в руки. Но обида и гнев перевешивали любой эффект от дыхательной гимнастики и прочих увещеваний.

«Значит, я подстроил покушения, Александра Андреевна? – мысленно обратился он к жене, скрипя зубами и сжав кулаки в карманах. – Тормоза лично перерезал? Или подослал кого? А взрывчатку под Рэндж? Или это все сказочки, чтобы вас запугать?»

Генерал отмахнулся от мрачных мыслей, чувствуя, как едкая горечь, заполнившая душу, растекается по венам, остается в каждой клетке.

«Раз в жизни открыл душу, – поморщился он, как от зубной боли. – Влюбился, как последний дурак! Но что делать, если она мне не верит и считает злодеем? Может, по разумению Александры Андреевны, я и журналиста украл? Теперь пытаю его в подвале! В любви клялась, а сама… – мысленно проревел Кирсанов и запретил себе думать о жене. – Все потом… – решил он. – Пусть строит дурацкие версии. Пусть анализирует всякую чушь, но я глаз с нее не спущу. Имболк какой-то отмечать собралась. Отмечай, дорогая! Я с тобой сам пойду. А не захочешь терпеть меня рядом, взвод отправлю тебя охранять!» – мысленно прорычал генерал, входя в спортивный зал.

– Ну-ка, танцоры, – обратился он к бойцам, желая как можно скорее выпустить пар. – Выходи, кто самый смелый!

Бойцы переглянулись между собой, замялись. Получить нокаут никому не хотелось. Кирсанов всматривался в лица, понимая, что им сейчас можно не только детей пугать, но и вот этих здоровенных мужиков.

– Крепс звонил, – серьезно обронил Асисяй сразу после спарринга. – Попросил Ларисе перезвонить, шеф.

– Обойдется, – пробурчал Кирсанов, смахивая со лба пот. Ясное дело, сейчас средняя сестрица начнет учить его уму-разуму.

«Ишь, бабский батальон, – усмехнулся он. – О как оборону держат! Хорошо хоть у сына телефона нет, а то бы и он позвонил!»

И вернувшись к себе в кабинет, выудил мобильник из ящика и поставил на беззвучный режим. Уселся в кресло и, поняв, что раздражение на жену никуда не делось, решил поработать основательно. Затребовал всю документацию для проверки, не обойдя своим вниманием даже пищеблок.