Текст книги "Догнать и жениться!"

Глава 19

Следующим утром Катерина проснулась одна. И судя по холодным простыням с другой стороны кровати, Марат давным-давно покинул ее. Катя повалялась еще чуть-чуть, прислушиваясь. Но дом хранил безмятежную тишину. Никаких звуков. Никто не гремел посудой на кухне, да и запахов приготовляемой еды до спальни не доносилось. Катерина, лениво потянувшись, встала с кровати и выглянула во двор, где сразу же заметила Марата в старых штанах и майке, деловито спешащего куда-то с огромным ведром. Почувствовав взгляд, он поднял голову, увидел в окне Катю и радостно замахал руками, отставив в сторону свою странную ношу.

– Спускайся, Катька, – проорал довольно. – Завтракать будем!

Катерина закивала и тут же бросилась одеваться. Оглянулась по сторонам, что бы надеть. Но, кроме мятой майки Алтаева, вчера брошенной на пол, а сегодня развешенной на стуле, и своего трикотажного платья, ничего подходящего не нашлось. Катя нацепила платье и, подумав, что хорошо бы заехать на квартиру за шмотками, понеслась вниз, с любопытством оглядываясь по сторонам.

Дом Марата Алтаева впечатлял. Мраморные ступени, кованые перила. По стенам висят картины. Катя скользнула взглядом, на секунду задержалась, рассматривая. Сразу видно, что рисовалось одной рукой, но весьма достойные пейзажи. Что-то от Шишкина или от Куинджи. Чувствовалось, что человек мастерски владеет кистью, да и талантом бог не обидел. Она вбежала в распахнутую дверь кухни, когда на пороге показался Марат, вошедший в дом с заднего входа. Он, не снимая высоких резиновых сапог, замер в проеме, любуясь заспанной Катериной, напялившей платьишко без всякого белья. Захотелось бросить все к чертям собачьим, подхватить ее на руки и снова отнести в постель. Алтаев судорожно сглотнул и весело скомандовал:

– В холодильнике всего полно, Кать. Сама реши, что будем есть.

– А ты? – удивилась она.

– Я сейчас лошадям корма насыплю и приду.

– Есть, что ты хочешь, – фыркнула она, рассмеявшись в глубине души, что он не понял вопроса.

«Я ему про завтрак, а он мне про каких-то лошадей, – хихикнула Катерина. – Вот и поговорили!»

– Да мне все равно, – улыбнулся Марат. – Лишь бы с тобой!

Она подлетела к нему, уткнулась носом в грязную рабочую куртку. Вдохнула терпкий запах потного мужского тела, с нотками едкого фана. Даже городской житель ни за что не спутает эту вонь ни с чем другим. Навоз! Самый настоящий навоз!

– Я грязный, Кать, – пробормотал Марат, целуя ее в макушку. – Потный и грязный. Денник чистил. Воды лошадкам налил. Сейчас вот покормлю и вернусь.

– А сколько их у тебя? – изумилась Катя. – Целое стадо?

– Да ну что ты! – рассмеялся Марат. – Две лошади и конь. Одна лошадка жеребая.

– Количество беременных на квадратный метр зашкаливает, – хихикнула Катя, потянувшись к Алтаеву с поцелуем.

– Точно, – фыркнул он и, слегка дернув ее за нос, отправился в конюшню. А Катерина влезла в огромный двухдверный Самсунг и даже на минуту обалдела от количества продуктов. Сыры, колбасы, какая-то мудреная буженина, упаковка с йогуртами, забитые фруктами прозрачные отделения для хранения. Дальше теснились кастрюльки с едой. Побольше – с наваристым красным борщом, а две поменьше – с котлетками и отбивными.

Катя настругала понемногу колбасы и сыра, сбоку разложила ломтики буженины. Сварила яйца всмятку и достала по стаканчику йогурта. Потом, подумав, нарезала грушу и яблоко. Заварила чай в большом расписном чайнике и села у окна ждать Марата.

– Ух ты ж! – впечатлился он, войдя. Быстро прошел в санузел, примыкающий к кухне, включил воду. И уже залезая под душ, крикнул Катерине:

– Катя, согрей мне борща! Что-то я проголодался!

– Борща на завтрак? – изумилась она, но сразу же полезла в холодильник за знакомой кастрюлькой. Перелила немного в ковшик и поставила на огонь.

– Да я с пяти утра на ногах, – фыркнул Алтаев, подходя к ней сзади в одном полотенце. У тебя завтрак, а мне уже и пообедать пора.

– Что же ты делал? – удивилась она и даже захлопала своими голубыми глазищами.

– Порыбалил на зорьке, – радостно сообщил он. – Потом со скотиной занимался. Какое же это счастье знать, что ты спишь в моей постели! Просто сплошной кайф, – пробурчал он и, притянув Катерину к себе, медленно и настойчиво поцеловал. – Девочка моя, – прошептал он, гладя ее по спине, а потом снова врываясь в рот требовательным поцелуем.

– Поедим, обратно в постель вернемся, да? – пробубнил он, облапив ее.

– Не получится, – мотнула головой Катя, хотя это было единственным, о чем она мечтала. Завалиться с Алтаевым в койку и, прижавшись к любимому мужчине, забыть о реальности. Но если поддаться сладострастному порыву, можно все потерять. Самое ценное и настоящее. – В три часа Алиса приезжает. Нужно на вокзале встретить.

– Еще четыре часа в запасе, Кать, – добродушно хмыкнул Марат и добавил, хитро прищурившись: – Когда твоя дочка будет жить с нами, то устроить любовный забег уже не получится. Если ребенок рядом, нужно ухо востро держать. Особенно не забалуешь, – улыбнулся он, почесав затылок.

Уже оказавшись в постели, Катерина мысленно отметила, что Алтаев сам решил, что Алиса будет жить с ними. Дурацких вопросов не задавал, да и ей не пришлось ничего объяснять.

«С Маратом легко, – внезапно подумалось Кате. – В отличие от прежних мужей, этот не строит из себя супермачо, не пытается произвести впечатление. Любите таким, как есть, – мысленно фыркнула Катерина и тут же призналась себе: – Я его обожаю. Почему мы сразу про «Антарес» ничего не выяснили? А теперь даже неохота спрашивать, момент портить!» – решила Катя, проводя ступней по плечу Алтаева.

– Лежи смирно, – рыкнул Марат, закидывая обе ее ноги себе за шею. Катерина вздрогнула, ощущая, как он задвигался внутри нее, и, протяжно вздохнув, отбросила прочь дурацкие мысли.

«Мы вместе, и это главное», – самой себе заявила она, с трудом соображая. А вернулась в реальность от звонка сотового, нарушившего сладкую дрему на груди у Марата.

– Розовые розы, я несу их снова, – разорялся мобильник.

– Нужно взять, – негромко пробурчала Катерина, по мелодии догадавшись, что звонит мать.

– Лежи, – рыкнул Марат, поднимаясь за трубкой. Вручил телефон Кате, а сам вышел в ванную.

«Тактичный мужик мне попался», – улыбнулась Катерина и тут же ответила матери:

– Да, мам!

Из ванной Марат слышал короткие обрывки разговора. «Да», «хорошо», «конечно». И даже запаниковал в душе. Сейчас Катькины родственники наплетут ей семь бочек арестантов и убедят ее вернуться домой. Шутка ли, связалась с Корнеевскими! Естественно, он понимал, что у Катерины своя голова на плечах, и умолял ее верить ему. Но что делать с паникой, возникшей ниоткуда и заполонившей нутро? Он шагнул в спальню, где, закончив разговор, Катя в одних трусиках маячила перед зеркалом, пытаясь с помощью круглой расчески уложить волосы.

– Красотка, – промычал Алтаев, целуя ее в шею. – Я люблю тебя, Кать, – в который раз признался он.

– Я тебя тоже, – Катерина, повернувшись к нему, подставила губы для поцелуя, и тотчас же ее грудь оказалась в его руке.

– Как же я жил без тебя? – тяжело вздохнул он.

– Довольно неплохо, – фыркнула Катя, нарочито оглядываясь по сторонам, и бросила мимоходом: – Алтаев, одевайся, иначе опоздаем.

– Ничего не поменялось? – настороженно поинтересовался он. – Что твоя мама звонила?

– Да полно изменений, – обронила Катя, а у Марата сердце пропустило удар. – Маме позвонила Алиса. Моя продуманная дочка решила жить с ней, – взмахнула руками Катя и, вывернувшись из объятий Алтаева, принялась искать свое платье.

– Да вот же оно, – рассмеялся Марат, поднимая из-под кровати Катькину одежку. – Зачем ей жить с бабушкой? – поинтересовался он, натягивая брюки.

– Я так думаю, что у моей дочери где-то по соседству живет знакомый мальчик, к которому она питает нежные чувства. Давно подозреваю, – усмехнулась Катерина. – Иначе бы она трепала мне нервы, требуя пустить обратно ее папочку.

– А ты?

– Да никогда, – фыркнула Катерина. – Я от него жду ответных шагов, Марат, – сообщила она пригорюнившись. – Зная Феликса, он точно устроит мне какую-нибудь пакость.

– Заберет Алису к себе и не разрешит видеться? – насупился Алтаев.

– Это самый предсказуемый вариант, – кивнула Катя. – Любые каверзы.

– Я понял, – рыкнул Алтаев. – Но от тебя не отступлюсь и товарищу Феликсу настучу по репе.

Катя в порыве чувств чмокнула его в щеку, а он в ответ легонько хлопнул ее по попе.

– Катя, опаздываем, – предупредил грозно.

Феликс Сарычев обожал сложные многоходовочки и сегодня чувствовал себя победителем. Катька со своим мордоворотом точно попадется в расставленную ловушку. И, как следствие, не встретит Алису. Сам он на вокзал не спешил, предоставив дочери в полной мере ощутить, какая же у нее ветреная и бездумная мамаша, да еще и на передок слабая. Он решил дождаться того момента, когда Алиса от отчаяния позвонит ему. И вот тогда он быстро приедет, увезет дочку к своим родителям и запретит Катерине Альбертовне на пушечный выстрел приближаться к Алисе. Еще с утра на главный вокзал города помощник Сарычева отправил ориентировку на особо опасных преступников, как две капли воды похожих на бывшую жену и ее еб… любовника. Как только Катенька с Маратиком явятся на вокзал и пройдут через рамку, их тут же остановят и проводят в местное отделение. Промурыжат пару часиков, а потом отпустят.

«Простите, господа хорошие, – мысленно хохотнул Феликс. – Ошибочка вышла! Задержали мы тех преступников. А вам приносим свои извинения!»

Он занялся рутинной работой, изредка косясь на часы. Без пяти три – поезд медленно ползет к вокзалу. Останавливается, выпуская наружу пассажиров. Алиска, должно быть, оглядывается по сторонам.

– Потерпи, доча, – пробурчал себе под нос Феликс. – Потерпи, милая. Так надо.

На столе задребезжал внутренний телефон. Пришлось снять трубку и бодро отрапортовать:

– Сарычев, слушаю!

– Феликс, зайди, – проревел прямо в ухо генерал Горенко.

– Так точно, – рявкнул тот и заспешил к шефу. А когда, вернувшись, глянул в айфон, то обнаружил там лишь один пропущенный. Да и тот от Лиды.

– Алиса, – позвал он в трубку, как только дочка ответила. – У вас поезд задерживается?

– Нет, папа! – радостно прокричала она. – Мама с Маратом меня встретили. Мы едем к бабушке Розе. Я хочу жить у нее! И Розочка согласилась, представляешь!

– Чушь какая-то, – не сдержавшись рыкнул Сарычев, все еще не веря, что его прекрасный план провалился неведомым образом. – Зачем тебе жить у бабушки Розы, если мы решили, что ты будешь жить с бабушкой Тоней и дедушкой Лешей?

– Затем, – нахально перебила его дочка. – Рядом с бабушкой Розой живут мои новые друзья! А у Тони с Лешей скучно и детей поблизости нет! Поэтому, папа, только так!

– Дай трубку маме, – велел Феликс и, когда бывшая жена ответила, пробурчал тихо и зловеще: – Послушай меня, Катя…

Марат вел машину по небольшим улочкам, напрямки выезжая к Кутузовке. Он косился на любимую женщину, молча слушавшую угрозы Сарычева, заметил в зеркало заднего вида испуганную мордашку Алисы. Но от бессилия ничего не мог поделать. Только сжимал руль, так что побелели костяшки, и напряженно думал, что предпринять и к кому обратиться, чтобы хоть немного урезонить Феликса.

– Мар, – внезапно попросила Катя. – Останови машину, пожалуйста!

И когда Крузак замер около какого-то двора, вышла на улицу.

– А теперь послушай меня, дружок, – холодно бросила она, когда за ней закрылась дверь. – Если ты не прекратишь свои инсинуации и подставы и решишь выполнить все, что только что мне пообещал, я пойду к Вере Горенко домой. Выберу время, когда твой Ахматов будет дома, и расскажу ему все о твоих похождениях. И тогда, солнце, ты вылетишь из своей прокуратуры как пробка. Да и с Лидой Климовой обломаешься. Ты же с ней в ресторан потащился, когда меня с Алтаевым увидел?

– Откуда ты знаешь? – опешил Сарычев. – Я…

– Мы мимо шли и вас через витрину заметили, – усмехнулась Катя. – Сразу видно, что времени ты не теряешь.

– Да что ты можешь рассказать Вере? – осклабился Феликс. – Кто тебе, ввек воровке и проститутке, поверит? Я тебя такой грязью оболью, что ввек не отмажешься! Да тебя даже на порог к Ахматову не пустят. Старый дурак поверит мне, а не тебе. Заруби это себе на носу.

– Как скажешь, милый, – проворковала Катерина. – Я даже благодарна тебе!

– Это еще за что? – не понял Сарычев.

– Ну как, – вздохнула Катя. – Ты же подарил нашей дочери самый навороченный телефон. Научил ее и меня пользоваться диктофоном. Молодец!

– Ты что городишь, Катя? Пьяная, что ли?

– Разве что от счастья, – рассмеялась она. – Я разговор с тобой записываю, Феликс. А еще я точно знаю, где ты весело проводишь время. Так вот, если не уймешься и станешь пакостить, я пойду в службу внутренних расследований. Посадить тебя, конечно, не посадят, но взашей со службы выгонят. Хотя… неизвестно, что там еще накопают…

– Ладно, Катя, – тяжело вздохнул бывший муж. – Давай установим перемирие.

– Хорошо, что мы поняли друг друга, – отрезала она и повесила трубку. Отправила запись разговора себе на вацап и стерла ее в телефоне дочери.

А когда Ленд Крузер снова понесся к Кутузовке, повернулась к Алисе, отдавая телефон, и поинтересовалась осторожно:

– Папа подумал, что тебя не встретили?

– Он решил, что поезд задержали, – фыркнула дочка. – Откуда такие мысли? – передернула она плечами.

Марат, увидев, что девочка, надев наушники, уткнулась в сотовый, заметил тихо:

– Наверняка нас ждали около входа.

– Может, ты и прав, – прошептала Катя. – Забрали бы нас в кутузку, а Феликс приехал бы за Алисой весь в белом.

– Точно, – улыбнулся любимой Марат и невзначай огладил ее по коленке.

– Ты угадал, – пробормотала Катя.

– Я предвидел! – поднял вверх указательный палец Алтаев. Катя рассмеялась. Он тоже. И тут же задумался, как, подъезжая к вокзалу, почувствовал, что через главный вход соваться не следует. Мало ли что придет в голову Сарычеву. При досмотре сумки могут у Кати наркоту обнаружить… Алтаев вспомнил, как в детстве пацанами ездили в город на электричке. Корнеевы и он с Русланом. И старший брат выводил всю гоп-компанию через калитку в другой стороне от входа. Всего-то нужно пройти вдоль трамвайных путей, нырнуть в первый переулок, а потом сразу оказаться на железнодорожных путях. Пробежать до перрона и сесть в электричку без билета. Вот и сейчас, вспомнив давний маршрут, он повел Катерину тропками, что знал в детстве, моля всех богов, чтобы ничего не перепутать. А главное, чтобы калитка находилась в целости и сохранности на том же месте. Увидев, что ничего за эти годы не изменилось, Алтаев рассмеялся в лицо своим страхам. Он, взяв Катерину за руку, быстро прошел вдоль забора и кратчайшим путем вывел ее на перрон.

– Тут в толпе нас искать никто не станет, – пробубнил негромко. – Да и при ребенке никто тебя не арестует. Сарычев хоть и сволочь, но травмировать дочку не захочет.

– Мы как партизаны, – усмехнулась тогда Катерина и только теперь осознала, что Сарычев способен на все.

– Ты ему угрожала? – сворачивая на Кутузовку, поинтересовался Марат.

– Да, – кивнула она. – По ночам от недержания страдать будет, – усмехнулась невесело. – Я предупредила, но Феликс – упертый тип. Как-то его вразумить надо.

– Я скажу брату, – просто кивнул Марат и остановил машину около дома будущей тещи.

Глава 20

– Алиса, а ты этих ребят давно знаешь или только в Сочи познакомились? – невзначай поинтересовалась за обедом Катя.

– В лагере, – с полным ртом тут же отозвалась дочка. – Миша Пономарев на соседней улице живет, а Света Кравченко в конце нашей. Мы с ними так подружились! Если бы еще можно было школу поменять, мама!

– Ты учишься в английской, – спокойно заметила Катя. – А тут просто общеобразовательная. Думаю, менять ничего не стоит. Там же у тебя тоже друзья.

– Ну да, – кивнула дочка. – Хорошо, Розочка, что ты меня к себе взяла, – пропела Алиса и бросилась обнимать бабушку.

– Попробуем, Алиса, – улыбнулась Роза Равильевна. – Ты мои требования знаешь. Откажешься выполнять, поедешь к маме.

– Я все делать буду, – тут же заверила Алиса и, подхватившись, потащила посуду в раковину. – Сейчас сама помою.

– Кажется, нам подменили ребенка, – пробормотала Роза и, заметив морщину на лбу дочери, поинтересовалась: – Что тебя беспокоит, Катя?

– Если раньше у Алисы тут друзей не было, то кто залез к нам среди ночи? Я думала, дети балуются. Да и Ронка не залаяла. Значит, кто-то свой прошел дворами через внутреннюю калитку.

– У вас есть еще вход, кроме основного? – насторожился Марат.

– Да, – кивнула Роза. – Пойдем покажу.

Мимо виноградника и розария Алтаев прошел вслед за тещей к дальнему забору и тупо уставился на небольшой проем в стене, снабженный узорчатой кованой дверцей.

– Ничего себе, – пробасил он, – это кто угодно с обратной стороны может во двор попасть?

– Из чужих никто, – мотнула головой Розочка. – Дети друг к другу в гости ходят, – пояснила она. – Да и мы с соседями так общаемся.

– А эта калитка давно у вас? – изумленно осведомился Марат. – Ну когда Виталя к Альберту Владимировичу приезжал, она была?

Катерину удивило, что Алтаев до сих пор помнит, как звали ее отца, хотя столько лет прошло. Да и то, что по имени-отчеству назвал, а не Наумом, тоже порадовало.

– Конечно, – кивнула мама. – Если что случится, так быстрее. У Алика когда инсульт был, Тамара – соседка наша-сразу прибежала. Тут полное доверие, Марат!

– А кто-то чужой мог воспользоваться этой дверью?

– Навряд ли, – пожала плечами Роза. – Альберт проверял сразу после пропажи слитков. Чужаку нужно сначала проникнуть в один из дворов, точно знать, где расположена калитка. Знать расположение нашего дома и всех дверей. Нет, – печально мотнула она головой. – Да и что теперь ворошить прошлое. С Корнеевыми мы расплатились, а Альберта не вернешь.

– Вы не правы, – спокойно возразил Марат. – И Михей, и Вовка наказали бы любого, кто посмел протянуть руку к их собственности. И не важно, восполнен ли ущерб. Тут важен факт воровства. Вернуться с того света еще никому не удавалось, а вот защитить честное имя Альберта Владимировича нам под силу.

– Ты думаешь… – прошептала Катерина и глянула на Алтаева глазами, полными слез. Расплакалась и Роза Равильевна.

– Да вы поймите, – вздохнул Марат, – если каждая из сторон клянется, что не трогала слитки, то есть кто-то третий, кто случайно или специально оказался рядом в тот злополучный день. Остается проверить всех, особенное внимание уделить внезапно разбогатевшим знакомым. Розалия Равильевна, вы мне списочек напишите, кто и когда в эту калиточку входил или мог воспользоваться. Ты, Катя, тоже. А мы с Русланом и Вовкой разберемся.

– Но, – попробовала возразить теща. – Давно пора забыть об этой истории!

– Нет, – пробурчал Марат. – Вам ничего не угрожает, но найти злоумышленника нужно. Хотя бы затем, чтобы нам с Катей жить спокойно. Чтобы никто не посмел больше в глаза тыкать, что Корнеевские – враги Наумовым.

– Я вчера отругала Глеба за звонок тебе, – тут же поняла Роза и, будто извиняясь, глянула на Катю. Потом перевела взгляд на Марата. – Он не имел права так разговаривать. Обещал попросить прощения.

– Пусть засунет свои извинения, – нехотя пробурчала Катерина и, чмокнув мать в щеку, прошептала: – Ладно, мам, мы поехали. Завтра приедем, Алискины вещи привезем.

Уже поздно вечером, оказавшись в Катиной квартире, Марат сразу прошел к компьютеру.

– У тебя интернет есть? – поинтересовался мимоходом. – Хочу глянуть в публичную карту. Может, кто и мне знакомый выявится.

Катерина включила комп и, усевшись рядом с Алтаевым, напряженно вгляделась в примитивный план, где тонкими линиями обозначались границы между домовладениями, а при наведении курсора на каждый квадратик высвечивались все сведения о хозяевах.

Но сколько ни смотрел Марат, так и не понял, откуда именно пришел золотой вор.

– Мне бы рубашку постирать, – фыркнул он. – К утру высохнет. Что-то на этой жаре с меня семь потов сошло.

«Переволновался бедный Алтаев», – про себя улыбнулась Катерина, но взяв рубашку любимого, сразу кинула ее в машинку и включила какой-то короткий режим. Потом бережно расправила и, надев на плечики, отнесла на балкон.

– Я окошко открыла, – отрапортовала она. – Быстрее высохнет.

Марат прижал ее к себе и, едва коснувшись губами виска, пробормотал «Спасибо!» Он балдел от ее заботы, с придыханием наблюдал, как она аккуратно поправляет воротничок, разглаживает пальцами несуществующие складки.

– Утром поглажу, – проворковала она и уставилась на Алтаева вопрошающим взглядом.

– Раз уж у нас сегодня вечер вопросов и ответов, расскажи мне про «Антарес», пожалуйста.

– Да там нет никаких тайн, – поморщился Марат. – Все концы сошлись на Лене Буровой. За воровством стоит она. Петрович сначала артачился, но, когда я его прижал к стенке, все-таки согласился, что кроме его жены некому. К тебе он претензий не имеет. С ней собирается развестись…

– А я думала, что он Ленку простит, – хмыкнула Катерина и принялась стелить постель. – Подумаешь, два лимона! Он на нее больше тратит.

– Там кроме денег понамешано, – усмехнулся Марат. – Кажется, за сливом информации тоже она стоит. И ее любовник.

– Любовник? – изумилась Катя. – У Ленки?

– Да, и на нее кто-то позарился, – осклабился Алтаев.

– Я не о том… Лена всегда говорила, что ее Буров любит, сил нет. Типа его любовь – самое главное в жизни. Странно, что она ему рога наставила. Рано или поздно все становится явным.

– Ага, – расхохотался Марат, плюхаясь на кровать, и, схватив Катерину, потянул к себе. Она шлепнулась рядом и тут же попала в плен его рук, ног и губ. Ладони собственнически прошлись по спине и, облапив грудь, застыли. Одна поверх высокого полушария, а другая переместилась на затылок. Катерина охнула, когда язык Марата по-хозяйски ворвался к ней в рот. Требовательные ласки сменились нежными и любовными прикосновениями, и, уже засыпая, Катерина подумала:

«Ну какая разница, кто украл золото? Кому сейчас нужны эти два слитка? Папина репутация, может быть, и важна, но вот только люди, кто знал ювелира Наумова, давно померли или погибли от рук конкурентов. Да и соседи уже сто раз поменялись, – она мысленно вздохнула. – Никого не найдем, только время зря потратим», – пронеслось в голове. В полудреме Кате почудилось, что она упускает что-то. Важное, но между тем лежащее на поверхности. Она попыталась сосредоточиться, но уткнувшись носом в плечо Марата, провалилась в глубокий и безмятежный сон. А проснулась от стука. Кто-то требовательно тарабанил в окно. Она чуть было не подхватилась с кровати, но крепкая рука Марата остановила ее.

– Я сам, – рыкнул он. – Что-нибудь тяжелое есть?

– В шкафу бейсбольная бита, – прошептала она, наблюдая, как ее храбрый обнаженный воин, вооружившись дубиной, осторожно выглядывает из спальни. В этот момент в ночном сумраке комнаты, едва подсвеченной уличным фонарем, болтающемся на высокой ноге, Алтаев походил на первобытного человека, отправившегося на охоту за мамонтом. Катерине хотелось бы почувствовать себя первобытной женщиной, ждущей у костра своего мужчину, но требовательный стук продолжался.

– Что это, твою мать? – выругалась она. – Если бы кто-то напал, то в окно не стучали б. Да и кто может тарабанить снаружи на высоте третьего этажа?

– Ептиль, – услышала она рык Алтаева. – Твою мать, Катя! Иди сюда!

Катерина подскочила и бросилась в соседнюю комнату, слабо понимая, что происходит. Марат осторожно поманил ее к себе и кивнул на окно, за которым на балконе под сильным ветром трепыхалась вешалка с рубашкой, одним краем задевая стекло.

– Я чуть от страха не померла, – честно призналась Катерина.

– Я тоже, – кивнул Марат, выходя на балкон и закрывая окно. Они вернулись в спальню, понимая, что хотят есть, любить друг друга, болтать и заниматься чем угодно, но только не спать, несмотря на позднюю ночь. Алтаев привычным движением сунул обратно в шкаф биту и, подняв голову, замер.

– Это что такое? – просипел он, ткнув пальцем в коробку, оказавшуюся точно напротив его глаз.

– А-а, – хохотнула Катерина. – Вибратор «Феликс»!

– Он тебе больше не понадобится, – рыкнул Алтаев и добавил усмехнувшись: – Если только ты не захочешь пользоваться им в моем присутствии.

– Ну нет! – наотрез отказалась Катя и даже покраснела от смущения.

– Тогда, – скомандовал Алтаев и, достав коробку двумя пальцами, подошел к окну. Катерина в немом изумлении следила за его действиями, но сочла за благо промолчать. Зная Марата… Она прекрасно понимала, что, заикнись сейчас хоть словом в защиту «Феликса», и Алтаеву взбредет в голову взять игрушку в постель. А этого хотелось меньше всего. Да и зачем нужна резиновая замена, когда рядом лежит Алтаев, живой, настоящий и нетерпеливый. Катя с ужасом наблюдала, как Марат настежь распахивает окно в спальне. Привычным жестом вынимает из рамы москитную сетку и, хорошо размахнувшись, запускает по касательной коробку с вибратором. И даже не посмотрев, куда приземлился чудесный сюрприз, снова ставит москитную сетку на место.

– Все, – пробурчал Марат, сгребая Катерину в медвежьи объятия. – Только я один, Катя!

– Это даже не обсуждается, – пробормотала она, прижимаясь к нему всем телом.

– Я так больше не могу, – рыкнул он, подхватывая ее на руки. – Разбудила меня, Катя, теперь придется ответить.

– Рубашка твоя…

– А плечики твои, – прохрипел он, прерывая дискуссию сладким поцелуем.

После работы Феликс Сарычев снова встретился с Лидой.

– Куда пойдем? – поинтересовался он, украдкой оглядывая новую знакомую. Слишком простое платье в цветочек и с нашитым кружевом говорило о хорошем вкусе хозяйки и непомерной цене.

«В ЦУМе куплено. В Питере или в Москве. У нас таких вещей днем с огнем не сыскать. Да и стоит, наверное, больше ста тысяч, – мысленно скривился он, внезапно вспомнив, что Катерина никогда такие дорогие вещи не покупала, считая подобные траты пошлостью и бескультурьем. – Беги, Феликс, беги, – взмолилась Сарычевская чуйка, но он только лишь отмахнулся. – Папа – генерал или шмотки купит, или меня к кормушке пристроит», – цинично хмыкнул он про себя, а вслух заметил, улыбнувшись:

– Красивое платье, Лида. Идет вам очень.

Честно говоря, он сам плохо понимал, что делать с этой целомудренной вороной. В кабак особо не поведешь, в койку сразу не завалишь. В кино пойти? Или по улицам шляться вместе с подростками? Нет. Ни один из вариантов не показался Феликсу интересным.

– Вы бывали в «Печорине»? – осведомился он, решив, что больше вести Лиду некуда. – Там неплохая кухня…

– Терпеть его не могу, – сморщила носик Лида. – Пристанище напыщенных снобов, – улыбнулась она и, наивно глянув, как ангелочек, предложила: – Поедем ко мне домой, Феликс. Еду в том же «Печерине» закажем. Вина попьем. У меня есть бутылочка чилийского.

– Хорошо, – согласился Феликс, решив вести себя в рамках приличия и в первый же вечер наедине девушке подол не задирать. Сарычев не почувствовал подвоха, даже не понял, что ступил на тонкий лед, крошащийся под его весом. И идти можно только вперед, потому что сзади уже набегает волна. И стоит шагнуть назад, как тебя накроет с головой.

Вино оказалось терпким и кислым, а обед из хваленого ресторана запаздывал.

Лида, прихватив большой пузатый бокал, уселась рядом и вкрадчиво поинтересовалась:

– А как ты относишься к шибари, Феликс?

– Что? – обалдел Сарычев и от неожиданности даже вино выплескал из бокала. – Нравится, когда тебя связывают, Лида? – уставился на нее изумленно. – Тебя это заводит?

– Еще как, – улыбнулась она. – Такое нереальное доверие между мужчиной и женщиной. Необычайные впечатление.

– Макраме по живому, – пробурчал он, намереваясь уйти.

– А я думала, тебе понравится, – фыркнула она. – Мне показалось, ты любишь эксперименты. Наверное, я ошиблась.

Он повернулся к Лиде, внимательно глянул на насмешливое личико. Ни особой красоты, ни интеллекта.

«Но если предлагают, почему бы не взять», – мысленно усмехнулся Сарычев, а вслух шутя бросил:

– Я могу только задержанным руки за спиной связывать.

– Ну вот видишь, – захихикала она. – Ты уже профи. Хочешь, за ужином фотки покажу?

– Давай, – кивнул он, решив, что ничего крамольного в этом нет.

Когда приехала доставка из «Печорина», Лида уже накрыла на стол и даже воткнула в плазму флешку. Потом разложила по тарелкам отбивные и картошку фри, поставила на стол пиалки с салатами. И включила просмотр слайд-шоу.

Весь ужин Сарычев глядел на экран, как зачарованный, где неведомый мужик перевязывал Лиду веревками, будто кусок окорока перед засолкой. Феликс силой воли пытался отвернуться от экрана, но не мог отвести глаз от необычного действа. Хотя за свою жизнь он перепробовал много чего, но японское искусство шибари не на шутку возбудило его и запало в душу.

После ужина Лида принесла черные чулки с плотным кружевом и, показывая основные узлы, шутя связала ему руки. А потянув за один конец, моментально освободила от пут.

– Теперь ты, – она подала ему чулок. Игра затягивала. И возвращаясь домой через ночной город, Сарычев почувствовал, что ему нужно глотнуть свежего воздуха. Просто так прогуляться пару кварталов. Прийти в себя, отдышаться после дурацкого макраме.

– Лидка права, – пробурчал он себе под нос. – Эти игрульки в шибари заводят, как ничто другое!

Он оглянулся по сторонам, с удивлением обнаружив, что вместо двух кварталов прошел все пять и оказался около дома бывшей жены. В Катькиной спальне горел свет. И Сарычеву вдруг показалось, что Марат связывает Катерину черными Лидкиными чулками.

– Твою мать! – сам на себя осерчал Феликс и поплелся обратно, но в этот момент что-то глухо ударилось в спину. Сарычев резко развернулся, собираясь врезать неведомому обидчику. Но сзади никого не оказалось, равно как и на самой улице. Лишь в стороне валялась знакомая коробка.

– Что, Феликс? – обратился к тезке Сарычев. – И тебя поперли? – Он усмехнулся кисло и, почувствовав прилив злости, пнул коробку ногой. Такому четкому броску позавидовал бы даже Роналду. Упаковка с Катькиным утешителем пролетела несколько метров и угодила прямо в мусорный бак.

Феликс радостно рассмеялся и всю дорогу до машины весело рассуждал, как бы сложилась его карьера, пойди он в футболисты.