Текст книги "Догнать и жениться!"

Глава 6

Выйдя на кухню, Катерина умилилась накрытому с детской непосредственностью столу. Золотистые круассаны соседствовали с малосольными огурчиками и обвалянными в болгарском перце и зелени баклажанами. А оранжевые ломтики семги – с творожным сыром и джемом. Рядом на блюде лежали крупная клубника и виноград, наверняка привезенные с другого конца мира. Для большей торжественности момента Алиса достала нарядные чашки из бабушкиного сервиза. Вскипятила чайник и разложила всем одноразовые пакетики с заваркой.

«Сплошная эклектика», – мысленно усмехнулась Катерина, а вслух заметила:

– Я вижу, вы серьезно подготовились.

– Мы соскучились, мамочка, – как ни в чем не бывало улыбнулась дочь. – Вот по пути на рынок заехали.

Катя собралась похвалить за находчивость отца и дочь, но в этот момент из гостевого санузла выскочил как ужаленный Сарычев.

– Ты там медведя встретил? – фыркнула Катерина, совершенно забыв о подаренном Маратом букете. Розочки-ромашечки!

– Откуда цветы, Катя? – насупился бывший муж, и по промелькнувшему в глазах раздражению стало понятно, что настроение у Феликса разом испортилось. И фонтанирующий напускной энтузиазм сначала превратился в тонкий ручеек, а после и вовсе зачах.

Она молча смотрела на Сарычева, лихорадочно соображая: то ли сразу послать, то ли свести все к шутке. Но с кетчупом в руках замерла Алиса, поэтому Катя предпочла второй вариант.

– Около двери стояли, – отмахнулась она. – Думала, что ты подарил. Розы и ромашки – твой коронный букет.

– Там еще записка приложена с извинениями, – хмуро бросил бывший супруг. – Вот я и любопытствую, от кого, собственно, букетик.

– Записка? – удивилась Катя. – Потом посмотрю. Давайте завтракать.

Сарычев сел за стол рядом с ней и прошипел чуть слышно:

– Не вздумай мне рога наставить…

– Я тебе пока посторонний человек. Не жена, не любовница.

– А мне вчера в баньке иначе показалось, – злорадно усмехнулся он.

– Вот не стоило вспоминать про баньку, – мотнула головой Катерина и в изумлении заметила, как из туалета выходит дочь с запиской в руках.

– Мама, тут написано, что какой-то Виталя просит у тебя прощения и очень сожалеет, что не застал…

– А я очень сожалею, что не научила тебя элементарной вежливости, – отрезала Катя и повернулась к мужу. – Давайте, соскучившиеся мои, собирайтесь на выход. И продукты свои не забудьте.

– Мама! – вскинулась Алиса. – А что тут такого? Мы же одна семья!

– Хорошо, милая, – отстраненно заметила Катерина. – Я сейчас у тебя в столе что-нибудь поищу или в телефоне.

– Это личное. Телефон и стол мои! – негодующе вскинулась дочка. – А букет в туалете в ведре стоял!

– Ошибаешься, – вкрадчиво бросила Катя. – Стол и телефон куплены мною, а ты ими пользуешься. Значит, могу все достать и почитать. Вот только я никогда не опускаюсь до этого. Угадай почему?

– И почему же? – вздернула подбородок Алиса. – Тебе наплевать на меня!

– Отлично, Сарычев, просто отлично, – тяжело вздохнула Катя. – Ты прекрасно поработал.

– При чем тут я? – набычился муж. – Сама расставила где попало веники от любовников, а я виноват.

– То есть ты считаешь, что все в порядке? – серьезно поинтересовалась Катерина и тут же поморщилась, как от острой боли.

– Было все нормально, пока ты не начала выделываться, – хмуро заметил Сарычев.

– Если я всегда во всем виновата, – отмахнулась Катерина и полезла в ящик за судочками. – То отчего же ты на другой не женишься?

– Тебя люблю, – рыкнул Сарычев и уставился на жену, аккуратно складывающую продукты в разные контейнеры. – Что ты делаешь? – изумился он, понимая, что все его планы летят к чертям собачьим.

– Сворачиваю вашу скатерть-самобранку, – устало бросила Катерина и в сердцах добавила: – Дома свои разносолы покушаете.

– Кать, пожалуйста, – покаянно попросил Феликс, но вставать из-за стола не стал. – Ну извини нас. Я просто взбесился, цветы увидев. Да и Алисе это неприятно.

– Хорошо, – вздохнула Катерина. – Давайте завтракать, иначе я на работу опоздаю. Алиса?

– Я считаю, мама, – усевшись напротив, заявила дочь, – этот букет нужно выбросить. Ты думала, что он от папы. А его тебе подарил другой человек.

– Алиса, – настороженно предупредил Феликс. – Букет постоит пару дней и завянет. И никто даже не вспомнит, кто его дарил и какие цели преследовал.

– Но мне это неприятно! – всхлипнула Алиса. – Я считаю, что эти цветы нужно выбросить.

Сами цветы, естественно, не представляли никакой ценности.

«Всегда дарили и дарить будут, – подумала Катерина. – А вот Алисе такие выпады спускать нельзя».

– Если ты их оставишь, – вскинулась дочка, не понимая, почему мать молчит и не соглашается с ней, – я к тебе больше не приеду. Никогда! Буду жить с папой!

– Прекрасно, – холодно бросила Катя, хотя на душе скребли кошки. – Папа – хороший, мама – плохая! Верни мне, пожалуйста, ключи от квартиры. И в следующий раз приходи только предупредив. Так воспитанные люди обычно поступают. Тебя, Сарычев, это тоже касается.

– Тут мои вещи, – жалобно протянула Алиса.

– Возьми самое необходимое, а на выходные назначим твой переезд.

– Мама, ты хочешь избавиться от меня? – расплакалась дочка.

Кате хотелось закричать, что если бы она желала избавиться, то лет тринадцать назад сделала б аборт, но она печально глянула на девочку, размазывающую по щекам с трудом выдавленные слезы, и заметила спокойно:

– Мне на работу пора. Феликс, – обратилась она к мужу, тщательно игнорируя дочь. – Решите между собой и мне сообщите, когда Алиса к тебе переедет. Я больше не хочу участвовать в этом шоу.

– Алиса, прекрати, – одернул дочку Сарычев. – Мы приехали мириться, а ты ведешь себя недопустимо. Предлагаю закончить базар и наконец позавтракать. Потом мы, как собирались, завезем маму на работу и отправимся в «Мираж» за платьем, что ты вчера выбрала.

– Ладно, – пробубнила Алиса. – Только мама должна извиниться и выкинуть букет.

– Хорошо, – резко бросила Катерина. – А если я разрешу выкинуть эти цветы, тебе полегчает?

– Да, – кивнула Алиса и оживленно предложила: – Я могу сейчас сбегать.

– Тогда и пакет захвати, – кивнула на мусорное ведро мать.

– Но, – возмутилась Алиса.

– Ты же собралась выкинуть мусор, так в чем проблема?

– Нет, – мотнула головой дочка. – Все нормально. – И, захватив букет, потащилась к мусорным бакам.

– Ты так билась за эти цветы, – прошептал Сарычев, подходя сзади. – Я даже подумал, что у тебя появилась романтическая привязанность. Давай, пока Алисы нет, быстренько перепихнемся, а?

Катя не сдержавшись поморщилась.

– Не хочу, – отрезала она. – Видеть тебя не хочу, Сарычев. Слышать о тебе тоже. Ты хотел ударить меня побольнее. Тебе это удалось. Ты выиграл. Мне очень больно. Только не боль двигает людьми, а желание сделать человека счастливым.

– Но я… – попытался возразить бывший муж, но Катя его перебила:

– Спасибо, милый, осчастливил!

Он подскочил к ней, сгреб в охапку и принялся целовать.

– Ты все не так поняла, – пробурчал он, когда жена его оттолкнула. – Мы с Алиской любим тебя. Хотим снова восстановить семью. Вот только почему ты против?

– А знаешь, я действительно против, – задумчиво пробормотала Катерина. – Ты ни словом не обмолвился, что осознал и сожалеешь. Не поклялся последним презервативом, что больше не пойдешь к проституткам. Ни-че-го! Тебе в каком-то сне привиделось, что нужно восстановить наш брак, и ты являешься ко мне, даешь указания, настраиваешь против меня Алису. По какому праву, Феликс? Какую цель ты преследуешь? Зачем?

– Ты ждешь от меня покаянных речей? – удивился он. – Их и не будет. Я привык так жить. Кто-то трахается один раз в месяц, а мне нужно три-четыре раза в день. Такой темперамент! Если ты бросишь работу и постараешься меня ублажить, то я на какое-то время отложу свои визиты в баню. Но давай смотреть правде в лицо. Тебя и от одного раза в день воротит.

– Меня даже от разговора с тобой тошнит, Феликс. И для меня неприемлемо жить с человеком, пьющим из лужи, прости. Поэтому, подумай хорошенько, зачем тебе нужна именно я? И перестань настраивать против меня Алису.

– И что тогда? – вскинулся он.

– Ничего, будем сосуществовать, как и раньше. Видеться иногда. Принимать согласованные решения о воспитании дочери.

– Меня это не устраивает, – пробурчал Феликс. – Давай начнем с чистого листа. Обещаю красиво ухаживать.

– Я не хочу, Сарычев, – в который раз вздохнула Катерина. – Оставь меня в покое.

– Ты должна попытаться, – бросил он, укладывая в разрезанный круассан кусочки семги и творожный сыр. – Хотя бы ради дочери. Она страдает, и ты можешь ее совсем потерять, – предупредил он, протягивая ей приготовленный бутерброд.

– Мне нужно подумать, – устало заметила Катя, понимая, что последнее предупреждение больше напоминает угрозу. Есть расхотелось, а на глаза навернулись слезы. Катерина попробовала взять себя в руки, не получилось. Она на негнущихся ногах прошла в ванную и закрыла за собой дверь. В этот момент домой вернулась Алиса.

– А где мама? – удивленно поинтересовалась она и тут же громко воскликнула: – Опять истерика? Как же мне это надоело!

Кате хватило сил решительно выйти из ванной.

– Поезжайте, – велела она. – На сегодня достаточно.

– Я позвоню, – предупредил Сарычев, выходя вслед за Алисой. – Не хочу потерять тебя.

Ей снова захотелось закричать, что он ее давно потерял, что ничего не склеить и не соединить. Но Катя опять промолчала. А когда за мужем и дочкой закрылась дверь, она в изнеможении опустилась на креслице, стоявшее в прихожей, и разрыдалась. А потом задумалась, что делать дальше. Самым простым решением было согласиться с Феликсом. Терпеть его выходки и наладить в одночасье испортившиеся отношения с Алисой.

– Ну нет, – пробормотала она. – Тогда Алиска тебя точно станет считать человеком второго сорта. Не смей давать слабину. Катерина заставила себя встать и хотя бы умыться.

«Вообще-то, на работу уже пора!» – мысленно попеняла она, подставляя руки под холодную воду. Сколько она так простояла, Катя не помнила. Лишь услышав трель сотового, пришла в себя и схватила трубку.

«Только бы не Феликс и не Алиса!» – пронеслось в голове. Номер оказался незнакомым, и Катя, повинуясь интуиции, просто нажала на кнопку вызова.

– Кать, – пробурчал совсем рядом Марат. – Мы так и не поговорили. Можно я сейчас заеду? Подвезу тебя до работы, и мы все обсудим.

– Я не в настроении, – пожаловалась Катерина и, услышав удивленное «что так?», разревелась.

– Да ты погоди! Что случилось? – опешил Алтаев. – Я сейчас приеду.

– Алиса выкинула твой букет, – всхлипывая пожаловалась Катя.

– А что ж ты не отстояла? – рассмеялся он, ни капли не обидевшись.

– Я подумала, что никакие цветы не стоят мира с дочерью. Но, наверное, я просто пошла у нее на поводу, – тихо прошептала Катерина. – Извини.

– Да бог с ним, с букетом, – фыркнул Марат. – Я куплю тебе еще! Хочешь, сейчас привезу? Только скажи! Слышишь, Кать?

– Хочу, – пробормотала она. – Очень хочу.

– Тогда жди, – велел он и отключился.

Она опрометью вернулась в ванную. Наскоро приняла душ и вымыла голову. Потом нанесла на волосы фиксатор и примяла прядки. Вьющиеся от природы волосы закрутились кудряшками, придавая хозяйке слегка игривый, но стильный вид. Потом быстро влезла в простое и строгое платье и даже успела мазнуть по ресницам тушью.

А заслышав на лестнице шаги, распахнула дверь.

– Как ты умудряешься проходить в подъезд? – изумилась она, увидев Алтаева с огромной корзиной алых роз.

– А я консьержке представился как посыльный флористической компании, – хохотнул Марат и, отставив корзину в сторону, наклонился к Катерине с поцелуем. Он осторожно провел ладонями по щекам, словно вытирая высохшие слезы.

– Я твоему мужу морду набью, – рыкнул он и, прислонив Катерину к стене между комодом и дверным проемом, жадно провел рукой по груди, а губами медленно и дразняще заскользил по шее. Его пальцы прошлись по тонкому трикотажу, не скрывавшему никакие тайны, потом поднялись вверх до выреза на спине и опустили вниз язычок змейки. Катя уже сама снимала рукава, а вездесущие пальцы Алтаева задирали подол и отодвигали в сторону кружевную ткань трусиков. Он снова вторгся ей в рот ненасытным поцелуем. И как только она ответила ему, не сдерживаясь вошел внутрь.

– Катя, котеночек мой, – зашептал он, когда смог остановиться. – Что же ты со мной делаешь, девочка?

– Ты псих, Алтаев, – пробормотала Катя, все еще держась за него и еле переводя дух.

Он аккуратно поставил ее на ноги. Подождал, пока она придет в себя. Затем чмокнул в макушку и торопливо покосился на часы.

– У меня встреча, – с сожалением признался Марат. – Ближе к вечеру встретимся. Поговорить так и не удалось, – огорченно хмыкнул он уходя. – Ну да ничего, наверстаем.

Катерина кивнула, мало что понимая.

«О чем говорить, если мы всего несколько часов знакомы?» – охнула она и, увидев в приложении, что приехало такси, поспешно забегала по квартире. Из ванной в коридор за цветами, потом в спальню. Водрузила корзину на комод и понеслась к выходу. А там в коридоре, прислонившись плечом к косяку, стоял Сарычев.

– Твою мать, – охнула Катерина. – А я думала, вы уехали!

– Мы сидели в машине, разговаривали, – пробубнил Феликс и добавил озабоченно: – Алиса признала свою неправоту. Она попросит прощения. – Он внимательно воззрился на жену и быстро заглянул сначала в зал, а потом и в спальню.

– Цветы откуда? – всплеснул руками, как баба. – Их же не было!

– В окно забросили, – ухмыльнулась Катя и предупредила осторожно: – Я такси вызвала. Уже ждет.

– Так отмени! – рявкнул Феликс. – Я отвезу, сколько раз говорить! – И сам схватил телефон с комода и нажал на отмену заказа. – Вечером заберу, – заявил он. – В ресторан поедем ужинать.

– Я к маме собиралась, – брякнула Катя первое, что пришло в голову.

– Значит, поедем к Розочке, – с деланным вздохом согласился бывший муж, недолюбливающий тещу.

Уже сидя в машине рядом с дочерью, Катя лихорадочно подумала, что на работе первым делом нужно позвонить матери. Предупредить.

Она вполуха слушала веселенький треп алчной нахальной девицы, своей родной и единственной дочери, а сама думала о Марате.

«Нужно прекращать эти пляски. До добра они точно не доведут. А если Алтаев и вправду из Корнеевских, то тем более. Анамнез, знаете ли, – едко усмехнулась Катерина, мысленно дав слово порвать с Маратом. – Пока времени прошло мало, еще есть шанс, – предупредила она себя. – А как влюбишься в него, – Катерина почувствовала, как внутри в тугой узел скручивается желудок, как от отчаяния колотится сердце. – Ты уже втюрилась в него, дура, – самой себе заметила Катя. – Нужно срочно рвать эту связь. И может быть, стоит вернуться к Феликсу, чтобы не потерять единственную дочку?»

В этот момент Алиса умоляюще глянула на нее и прошептала тихонечко:

– Прости меня, мамочка. Я тебя так люблю.

– Я тебя тоже, Лисеныш, – всхлипнула Катерина и уткнулась носом в самую родную макушку.

Феликс Сарычев довольно глянул в зеркало заднего вида.

«Вот и славненько, – пронеслось в голове. – А то чуть было такого дурака не свалял. Забрал бы Алису к себе и дал бы Катьке полный карт-бланш. Идиот! Хорошо хоть дочку вовремя приструнил. Эту дурочку только нарядами помани, она на все готова. И в кого жадная такая? Сколько ни давай, все мало. А так, глядишь, помирятся и Алиса останется с матерью. Будет мне сообщать, кто приволок очередной веник, а кто ночевать остался».

Он вспомнил, как, отчитывая Алису, невзначай глянул в боковое зеркало и чуть не заорал от негодования. По тротуару шел Алтаев. Довольный и вальяжный. Будто кот, нажравшийся хозяйской сметаны.

«Вроде никого кроме Катьки в квартире не наблюдалось, – сам себе напомнил Сарычев. – Я же когда приехал, сразу во все комнаты и шкафы заглянул. В кладовке и гардеробной проверил. Тогда откуда он взялся, еперный кордебалет? Еще этот босяк на мою голову».

Феликс затормозил около входа в Катькин офис и, пока она прощалась с дочерью, обошел машину и открыл ей дверь.

– До вечера, любимая, – прошептал он, слегка коснувшись ее щеки.

Катерина почувствовала накатившую тошноту и желание провалиться сквозь землю. Куда угодно, лишь бы подальше от Феликса.

Глава 7

Выскочив от Катерины, Марат сразу же прыгнул в Крузак и, как сумасшедший, дал по газам. Он вылетел на проспект и внезапно поймал себя на мысли, что вообще ни о чем думать не может, кроме как о Кате Наумовой. Околдовала, бестия, окрутила и совершенно вышибла мозги.

«Чуть на красный не проехал, придурок, – укорил он сам себя, давя на педаль тормоза. – Ни одна баба на меня так не действовала, – мысленно признался и с удивлением глянул по сторонам. – Твою мать, автопилот сработал идеально», – Алтаев почесал репу, потом потер переносицу и недоверчиво покосился на циферблат, расположенный на панели.

До встречи с Буровым оставалось чуть больше часа.

«Хоть кофе попью и переоденусь», – пробурчал он мысленно, сворачивая в близлежащий переулок. Покосился на новую высотку премиум-класса и, бросив Крузак на своем парковочном месте, поднялся на самый верхний этаж, в пентхауз. В небольшом холле, куда Алтаева доставил бесшумный лифт, примостились кадки с фикусами и даже пара винтажных кресел. Брат любил красоту и ни в чем себе не отказывал. Марат подошел к большой металлической двери и приложил палец к специальной выемке. Хитроумное устройство тотчас считало отпечаток пальца. Дверь открылась. Идеальный замок.

– Рус! – позвал Марат, выглядывая из прихожей в просторную кухню, соединенную с залом. – Ты встал?

От балконной двери порхнула какая-то тень в полупрозрачном одеянии.

– При-в-е-ет, – отбрасывая назад длинные черные пряди, пропела Манечка, основная любовница брата. Привстала на носочки, по-хозяйски чмокнула в губы. Марат внутренне содрогнулся.

«С чего б это меня так покоробило? – хмыкнул про себя. – Если разобраться, то и Манька не чужая. Во всех смыслах своя», – подумал он и тут же осознал, что теперь, когда в его жизнь стремительно ворвалась Катерина, все эти Маньки, Юльки, Оксанки пропали из виду, без всякой надежды на возвращение.

– Где бро? – осведомился Алтаев, слегка шлепнув по попке Манечку. – Он мне нужен.

– Ясен пень, – улыбнулась она. – С новой девочкой кувыркается. Я ему сейчас передам, что ты пришел. А хочешь, к ним присоединяйся, – добродушно заметила она. – Девочка такая милая. Только прими душ. Потеешь сильно, – Манечка поморщила идеальный нос и надула утиные силиконовые губки. – Несет, как от козла!

«Еще бы, – мысленно осклабился Марат. – После забега с Катериной! Семь потов небось сошло!»

– Душ – это идея, – согласился он, направляясь в собственную спальню, где за прозрачной стеной притаилась ванная комната.

– Штаны и рубашку там оставь. Елена Аркадьевна потом постирает, – крикнула вслед она.

– Яволь, красотка, – улыбнулся Алтаев и уже через пять минут нежился под теплыми струями. А мыслями опять вернулся к Кате. Снова держал ее около стеночки и не мог насытиться, ловя ее каждый стон и в который раз погружаясь в сладостную нирвану. А уж когда она сжала его внутренними мышцами, то показалось, что небо упало на землю и придавило его, Марата Алтаева.

Снаружи послышалось какое-то движение и шаги босых ног. Он раздраженно глянул на прозрачную дверь душевой, последними словами костеря того, кто посмел отвлечь его от мыслей о Кате. Слегка скрипнула дверца, и внутрь впорхнула обнаженная красотка. Уставилась на Марата серыми глазами, потерлась грудью, попыталась провести коготками по плечу. Алтаев мягко, но настойчиво развернул куклу к двери и не церемонясь выставил вон.

– Я тебя сюда не звал, – рыкнул на прощанье.

Та возмущенно удалилась и даже с чисто детской интонацией пожаловалась кому-то:

– Он меня прогнал!

А в ответ раздался раскатистый хохот, и дверь в ванную отворилась снова.

– Спинку потереть, бро? – ехидно осведомился старший брат.

– Греби отсюда, – фыркнул младший, намереваясь еще постоять под теплой водой.

– Если хочешь поговорить, то сам греби. Желательно к берегу. Мы с девчонками собираемся на шопинг, а потом отвязаться по-взрослому, – проорал дурниной Руслан.

Пришлось выходить. Накинув махровый халат, Марат ввалился в кабинет брата.

– Что-то ты в неурочное время, – довольно пробурчал Рус, наливая себе чай из пузатого чайника и беря с подноса, полного снеди, кусочек сыра.

– Я тоже рад тебя видеть, – фыркнул Марат и потянулся за огромной кружкой с кофе и бутербродами.

– Где тебя носило? – осведомился старший и сам же ответил: – Говорят, твоя новая фифа прошла тест. Поздравляю!

– Спасибо, – пробурчал Марат, прекрасно понимая, откуда брат получил информацию. – Только это вхолостую сработало.

– Что так? – поднял бровь Руслан, и Марат заметил, как на строгом лице, так похожем на его собственное, отразилось неподдельное недоумение.

– Я не смогу на ней жениться, – рыкнул Марат, – даже если захочу.

– Почему? – поинтересовался старший. – Если красивая баба, а мне донесли, что очень. Тем более прошла наш простенький тест, значит, не сука. Поверь, по нынешним временам это большая редкость. Как синяя птица.

– Наума помнишь? – хрипло бросил Алтаев брату.

– Ювелир, что нае… надурил самого Михея Корнеева? Два золотых слитка слямзил!

– Это его дочка, – нехотя сообщил Марат и в тот же момент подумал, что плевать он хотел на прошлые разборки чужих людей. Уж его самого они точно не касаются.

«Мне без Катьки не жить. Въелась под кожу, как клещ. Вот и колбасит от нее уже сутки, – Марат потер переносицу и уставился на брата, будто видел его впервые. – Сутки, твою мать! А если точнее, двадцать восемь часов и десять минут с того момента, как эта мокрая курица уселась в машину Витали».

– Подумаешь, – фыркнул брат и добавил многозначительно: – Пути господа неисповедимы, братан! Но насколько я помню, Корней тогда Наума на счетчик поставил. Тот все выплатил, а через неделю умер.

– И ты думаешь, что она захочет иметь со мной дело, узнав, что я на него работал в то время?

– Я тебя умоляю, – скривился Руслан. – Кем ты там работал в свои девятнадцать? Тетю Любу на базар возил и со мной по точкам ездил. Хорошо, что за золотом тем проклятым Виталя один поперся. Вот и поплатился. Думаешь, Вова тебя так, как брата, отделает? Опасаешься ссаться в постель каждую ночь? А днем извозом подрабатывать, потому что ни на что другое не годен?

– Виталю тогда сильно Вовка с Михеем избили. И вмешаться никто не посмел, – поморщился Марат, вспоминая, как из смазливого крепкого парня Виталя Корнеев враз превратился в инвалида. – А я могу за себя постоять. Есть бабки и сила. Да и вышло время Корнеевых. Утекло сквозь пальцы. А что не успели воспользоваться властью и бабками, катившимися к ним со всех сторон, то это не моя вина. И не твоя.

– Что тогда? – строго поинтересовался Руслан. – Ты на нее запал, аж скулы сводит. Она тоже к тебе неравнодушна, насколько мне известно.

– Жизнь нас развела по разные стороны баррикад, – пробубнил младший брат и сделал большой глоток кофе. – Вся эта жесть рано или поздно выплывет наружу. Она ни за что не свяжет свою жизнь ни с кем из Корнеевских. Ей и ее семье тогда крепко досталось.

– Ну и ладно, сами разберетесь, – отмахнулся старший брат и быстренько повернул разговор на другую тему: – Мне Буров звонил. Ты вроде долю в его заводе покупаешь?

– Да, поеду сейчас, посмотрю все на месте, – кивнул Марат и хитро воззрился на брата. – Хочешь, давай со мной.

– Ага, – пробурчал Руслан. – Купим пока долю, а там поглядим. Что ты ему пообещал?

– Золотые горы, – осклабился Марат. – Разобраться с черным пиаром, найти исполнителя и заказчика, вывести на своих поставщиков.

– Элементарно, Ватсон, – поморщился старший брат. – А еще?

– Влить в бизнес пару-тройку лямов…

– Обескровишь «Фюжн», тут нужно все просчитать…

– А кто тебе сказал, что я собираюсь вкладывать деньги? Только пять тысяч уставного капитала. А там посмотрим, – нехорошо усмехнулся Марат. – Мне прибыль нужна, а вкладываться я не намерен.

– Так все хотят, – довольно пробурчал Руслан.

– Но не у всех получается, – фыркнул Марат и добавил в шутку: – Может, оставишь куколок дома, поднимешь накачанный зад и съездишь со мной в «Антатрес», если решил прибрать эту конторку к рукам?

– Там участок под заводом хороший. Пару жилых комплексов там отстроить бы. Вон Вовка Корнеев на Ленинском проспекте какой дом отгрохал. Квартиры на вес золота.

– Кстати, на пленницу Корнеева своими глазами посмотришь. Взяли заложницу, придурки! Как в анекдоте, – заржал Марат.

– Твоя девочка там работает? – насторожился Руслан и весело зыркнул на брата. – Ты купил завод, чтобы быть поближе к дочке Наума? Ты, братец? – заржал старший Алтаев и хлопнул себя по крупной ляжке. – Ой, не могу! – Он внимательно оглядел Марата и бросил отрывисто: – Да ты уже попал по самые уши. Только, как Мюнхгаузен, пытаешься сам себя вытащить за волосы. А получается плохо, братишка!

– Хватит ржать, – рыкнул Алтаев. – Если едешь со мной, собирайся.

Он выскочил из кабинета и рванул дверь в свою комнату. Хоть эту квартиру в центре города Руслан покупал сам и отделывал ее под себя: ванна, вмещающая человека четыре и больше похожая на водоем, комната с шестом и маленькой сценой. Естественно, у Марата имелась своя собственная спальня в этом прибежище убежденного холостяка, и он часто оставался ночевать, если допоздна задерживался в городе. А так больше всего на свете ему нравился собственный дом в деревне Синичкино. Лет десять назад, когда бизнес попер в гору, он на старом бабкином участке построил новый хороший дом, напоминающий скорее поместье. А два года назад выкупил у Вовки Корнеева участок его стариков.

Иногда Марат участвовал в оргиях брата, но предпочитал иметь постоянную девчонку. На Юльке даже думал жениться. Вот только она завалила тест и так орала на Славку, специально обученного официанта, что сбежался весь ресторан. Даже директриса Леночка предпочла покинуть свой кабинет и тоже встрять в перепалку. В лице Елены Прекрасной отчетливо проглядывало желание послать в неведомые дали идиотку в облитом платье, косорукого официанта и даже самого Марата, но она, еле сдерживаясь, бодро заверила Юльку, что платье отнесут в химчистку, а сама пострадавшая клиентка может воспользоваться услугами спа-салона. Конечно же, за счет заведения. Юльке бы согласиться, но нет. Понеслась звезда по кочкам! Она развернулась к Марату и, ткнув его пальцем в грудь, заявила, что он просто обязан купить ей новое платье.

«Ага, сейчас, – хмыкнул про себя Алтаев. – Шнурки поглажу!»

А когда заплаканная девица, так и не понявшая, что произошло на самом деле, отбыла в спа-салон, Марат уехал в город.

– Не женись на ней, Марат Александрович, – прошипела Ленка. – В таких ситуациях люди открываются истинной стороной.

– Ни на ком не женюсь, Лена! – рассмеялся тогда Алтаев. – Буду тебе верным по гроб жизни.

– Я вас умоляю, – фыркнула Елена Прекрасная и, развернувшись на огромных каблуках, поцокала по дорожке в офис.

– Ты там уснул, что ли? – заглянул Руслан и, увидев брата полностью готовым, заржал в голос. – Вот мы придурки, оделись не сговариваясь.

Марат бросил взгляд на брата, напялившего точно такие же бледно-голубые джинсы и белую рубашку, и недовольно скривился.

– Близняшки, блин!

– Ладно, надену розовую или голубую, – отмахнулся Руслан. И Марату вдруг пришла в голову мысль, что если брат наденет голубую рубашку, то у них с Катей родится мальчик, а если розовую – девочка.

«Совсем мозги растерял», – одернул он сам себя и поспешил к выходу, втайне радуясь, что скоро увидит Катерину. Всю дорогу Марат косился на брата, выпершегося на переговоры в розовой рубахе.

– Ты бы еще гавайку напялил, – пробубнил беззлобно. Руслан рассмеялся, а Марат снова мысленно закатал себе бодрящий пендель.

«Девочка, твою мать! А я всегда хотел сына…» – печально подумалось ему.

Звонок сотового отвлек его от прогнозов о поле воображаемого ребенка. Алтаев поморщился, увидев, что звонит Вова Корнеев.

– Принесла же нелегкая, – пробурчал тихо. Руслан усмехнулся криво.

– Привет, Вован! – с радостью недоумка проорал Марат. – Давно не слышал тебя, брат!

– Привет-привет, – вкрадчиво пропела трубка. – Мне передали, что ты с дочкой Наума крутишь?

– Я со многими кручу, – ушел от ответа Алтаев и тут же взял быка за рога: – Слышь, Вова, а что, твоим парням законы не писаны? Родео в парке устроили. Ты же понимаешь, что тебя на пустом месте подставляют.

– А что такое? – насторожился Корнеев. – Они рано утром через парк едут, специально угол срезают.

– Мою собаку сбили, – рыкнул Марат. – Да еще твой упертый мальчик с меня компенсацию требовал. Хамил мне, Вова.

– Вообще-то, если собака врезается в машину и остаются вмятины, то ущерб оплачивает владелец собаки, – тихо заметил Корнеев. – Ты не знал?

– У нас теперь в Центральном парке открыто двустороннее движение, Вова? И ты сам понимаешь – это чревато.

– Ладно, что ты хочешь? – вздохнул Корнеев, явно не желая ссориться с другом детства.

– Я подумаю, братан, – хмыкнул Марат. – Но пусть твой джигит отстанет от моей бывшей.

– Кстати, о твоих бабах. Если ты закрутил с Катей Наумовой, поищи там у нее мою вещицу.

– Я не роюсь в женских тряпках, – осадил его Алтаев. – Что упало, то пропало, Вова.

– Она нашу семью на бабки выставила, – процедил Корнеев. – Ей бы голову открутить, но я так понимаю, что чревато. Сарычев житья не даст.

– А я ему помогу, – тут же добавил Марат. – Отцепись от Кати, Христом богом прошу.

– И где справедливость, спрашивается? – вскинулся Вовка. – Ее отец обул нас по-крупному. А эта тварь украла мамину брошку.

– Наследство твое, цены немалой? – тоном Маньки Облигации уточнил Алтаев.

– Ладно, Марат, встретиться нужно, поговорить.

– Да я не против, – согласился он. – Заодно решим, сколько ты мне за аренду должен.

– Разберемся, – яростно прорычал Корнеев и нажал на кнопку отбоя.

– Я даже рад, что Виталя у меня на участке живет, – хохотнул Марат. – Любые Вовкины предъявы сходят на нет, стоит только упомянуть про аренду.

– Ну ты и гусь, – фыркнул Руслан. – Вовремя догадался подписать договор с Корнеем!

– Ага, он мне теперь должен, как земля колхозу. Уже пени и штрафы за неуплату набежали. Договор действующий, заверенный у нотариуса. Просто Вовка не думал, что я денег потребую.

Марат вспомнил, как после сделки приехав в Синичкино, отправился смотреть новый участок, планируя в ближайшее время снести старенькую избенку, где когда-то жили дед и бабка Корнеевы.

– Хорошо хоть, прежде чем дать команду сносить, хватило ума в дом зайти! – похвалил себя Марат. – А там на старой кровати с сеткой Виталя дрыхнет! Приступ у него ночью случился. Проснулся, начал буровить что-то, язык заплетается. Рус, я его вправду пожалел, а потом разозлился на Вовку. Взял нотариуса под белы руки, рванул к Корнееву. Тот обалдело глянул на договор, но все подписал.