Текст книги "Мой наследник"

«Отличный план», – потираю мысленно руки и тут же пишу сообщение невесте.

– Я сейчас приеду. Нужно поговорить.

– Меня нет дома, – приходит совершенно дурацкий ответ.

– Я знаю, где ты. Жди. Я подъезжаю.

Вглядываюсь в свое сообщение. Получено и прочитано. Значит, ответом ты меня не удостоила, стерва…

«А если она – девственница? – мелькает в башке сумасшедшая мысль. – Этого не может быть! – отмахиваюсь сам от себя. – Невинные девушки? Ау! Где вы? Сколько малолеток тусуется по клубам и предлагает себя задешево? Сколько их прыгает в постели к первым встречным? Не сосчитать. А тут одна нарисовалась… Девственницы не публикуют в Тиндере фоточки в откровенных купальниках и не оставляют там номера телефонов. Поиграть захотела, девочка? Ну, держись. Сейчас начнется самое веселье!»

Мерс плавно тормозит около нашего дома. Выскочив, подаю руку деду. Крепкие пальцы тут же сжимают мои.

– Только не подведи меня, Руслан. Не разочаруй. Я всегда считал тебя правильным мужиком. И гордился тобой.

– Да все будет нормально, деда, – улыбаюсь, не собираясь посвящать старика в свои планы. – Если Света согласится, в ближайшее время поженимся.

– Видать, она тебе сразу понравилась, раз ты ее тут же в койку позвал, – смеется он.

А я, открывая кованую калитку и пропуская вперед повеселевшего деда, с горечью размышляю. Старики – они как дети. Такие же ранимые и беззащитные. Их нужно защитить их от мерзостей нового мира. Они не поймут и только расстроятся.

– Агата! – грозно кричит дед, входя в холл. – Ты где вообще?

Из гостиной выбегает бабушка. Маленькая, сухонькая, но с маникюром и с модельной стрижкой. Наклоняюсь к ней, обнимая.

– Русланчик, миленький… Как же так? – шепчет бабуля.

– Да все нормально, ба.

– Правда? – смотрит требовательно.

– Ну конечно, – улыбаюсь во все тридцать два.

– Ну что ты пристала к человеку? – добродушно ворчит дед и снова зычно зовет. – Надя, ты где? Пойдем на кухню, дело есть… Дай детям поговорить, – зыркает на бабушку.

– Светочка в библиотеке, – шепчет Агата, кивая на высокие дубовые двери.

Иду как на заклание и, войдя в полутемное помещение, сразу натыкаюсь на испепеляющий взгляд моей «невесты».

Глава 3

Светлана

Мне до конца не верится, что есть возможность выпутаться из этой гнусной передряги. Конечно, Агата не стала ждать до утра. А велела нам приехать немедленно, подняв с постели задремавшего Дамира Михайловича. Ежусь под печальными взглядами стариков. Я бы дорого отдала, чтобы держать их в неведении. Но завтра Агате позвонит директриса и выставит меня последней дрянью. А потерять уважение Агаты и Дамира я не могу. Никак не могу!

– Ну, я все понял, – скрежещет Дамир. – Пойду, прогуляюсь.

– Куда? – охает, будто птичка, Агата. Смотреть на эту пару всегда приятно. В каждом жесте и взгляде сквозит забота и нежность.

«Мне бы такого мужа», – думаю я, наблюдая, как седовласый генерал, чмокнув жену в щеку, спешит на улицу. Наверное, не хочет меня видеть. Лучше посидеть в парке на лавочке, чем дышать одним воздухом с проститутками.

– Куда он? – изумленно спрашивает бабушка.

– Не знаю, – отмахивается Агата. – Пойдем чай пить. Я на ужин блины жарила. Ты же любишь, Светочка?

Вздрагиваю от мягкого голоса. Значит, старшие Годаровы на моей стороне. Не поверили глупой инсинуации.

– Наверное, кто-то воспользовался телефоном Руслана, – вздыхает Агата, заваривая чай. – Или у него айфон украли. Решили подставить вас.

– Или какой другой девушке он писал, – поддакивает бабушка и напряженно смотрит на свою подружку. – А что с работой делать? Ума не приложу.

– Я с Лидой поговорю, – веско бросает Агата. – Восстановит, куда денется.

– Я не хочу там работать, – всхлипываю тихо. – Лучше кассиром в «Пятерочке»…

– Конечно, – едко замечает Агата.– Для этого ты с отличием иняз окончила. Не придумывай, Светик. Никто не умер, чтобы так убиваться. А ну-ка, возьми себя в руки.

Маленькая тонкая рука ложится мне на плечо.

– У тебя жизнь только начинается. Будут еще взлеты и падения. Нужно научиться переносить их мужественно. И делать выводы.

Поднимаю на Агату непонимающий взгляд. Какие еще выводы? О чем? Меня оболгали и выкинули. Я даже мяукнуть не успела. Ни с кем не ссорилась, никому не мешала. Жила себе тихонечко.

– О своих подругах, Света, – веско замечает Агата. – Мой внук, конечно, поступил гадко. Но не попади скан вашей беседы в Лидкины руки, все окончилось бы мирно. Ты бы вернула деньги, а Руслан принес извинения. Вот и подумай. Кому отправляла скан и кто мог тебя подставить? Это очень важный вопрос. Предателя нельзя прощать, понимаешь? Никогда.

Киваю, но и сама никак не могу поверить, что кто-то из девчонок мог меня предать. Кто? Катя или Лена? Обеих знаю с детства. И за ту, и другую готова расшибиться в лепешку.

Попив чай, устало бреду в библиотеку. Может, Агата и права. Никто не умер… Хотя мне кажется, что она ошибается. Я умерла. В тот самый момент, когда позволила Лидии Ивановне глумиться надо мной. В те пять минут, когда писала заявление. А получив трудовую книжку, не посмела возразить. Вместо «по собственному желанию» услужливая Таня написала «за утрату доверия». Кто и куда возьмет учительницу с такой формулировкой? Это печать. Несмываемая. На всю жизнь.

В полумраке библиотеки смотрю на поблескивающие при свете лампы потускневшие со временем золотые тиснения книг. Многих из них я перечитала еще в школе. Учась в универе, пользовалась книгами Годаровых, как своими собственными, и даже с закрытыми глазами могу найти любую. Из раздумий меня выводит дребезжание сотового и сообщения Руслана.

«Сейчас приеду. Нужно поговорить»

Сволочь! Только появись, и я вцеплюсь ногтями в твою холеную морду.

Но когда в библиотеку входит Руслан, я теряюсь.

– Зачем ты это сделал? – блею как дурочка. Любая другая на моем месте выдрала бы этому козлу последние патлы. А мне лишь хватает сил смотреть отрешенно на это ничтожество и пытаться воззвать к его совести.

Бесполезно!

Руслан усаживается в кресло напротив. Молчит, скользя взглядом по книжным полкам. А потом выдыхает раздраженно.

– Вот что, Света… Ситуация дурацкая. Я отправил сообщения и деньги тебе. И уж точно не подозревал, что наша маленькая сделка станет предметом гласности. И тут я должен негодовать, милая…

– Выходит, я еще и виновата, – дергаюсь, как от удара током.

– Ну а кто?  – пожимает плечами Годаров. – Если ты такая чудесная девственница, – в его голосе слышится явная насмешка, – то могла бы отказаться. Написала бы, что я ошибся. А ты, красавица, назвала свою цену. Меня она устроила. Ты вроде тоже не возражала. И когда я перечислил тебе деньги, не вернула их сразу обратно. Не написала ни слова. Восприняла как должное…

– У меня были уроки. Потом вызвала к себе директриса. А потом меня уволили. Ей кто-то прислал скан нашего разговора. И сообщил, какая сумма поступила мне на счет…

– Бред, Света! – возмущенно заявляет Руслан и даже резко ударяет кулаком по подлокотнику. – Я никому ничего не отправлял. Вспоминай, с кем ты поделилась радостью?

– К-какой радостью? – лепечу, еле сдерживая рыдания. Этот гад все повернул против меня.

– Ну как, милая,  – снисходительно бросает он. – Такой клиент обломился. Небось, сразу же товаркам похвасталась! А те и сдали. Обычное дело.

– Руслан Артурович, – всхлипываю негромко. – Вы меня за кого-то другого принимаете. Я не торгую собой…

– Да ну? – криво усмехается он и, подскочив с кресла, нависает надо мной каменной глыбой. – А это что? – Тычет мне в лицо свой навороченный айфон.

Гляжу на экран и вскрикиваю от изумления.

– Это не я, Руслан! Правда!

– Не ври. У меня точная информация. Это твой аккаунт в Инстаграм, а это – в Тиндере. Как, думаешь, я тебя вычислил?

– Я могу доказать! – вскрикиваю, отстраняясь. – У меня есть аккаунт в Инсте. Там закрытый профиль и пятьдесят подписчиков. А в Тиндере я не зарегистрирована…

– Не смеши, – криво ухмыляется Годаров. – Мне твое вранье не интересно.

Он лениво возвращается в кресло. Давит взглядом. Снова молчит, размышляя. Положив руки на подлокотники, сжимает одну в кулак. Постукивает по полированной гладкой поверхности, что-то обдумывая.

На  холеном красивом лице явно читаются недовольство и раздражение. Челюсти сжаты. На скулах играют желваки.  Через тонкий черный дорогой трикотаж проступают бугры мускулов. Похоже, Руслан еле сдерживается, чтобы не придушить меня.

– Что ты устроила, Света? Втравила меня в дурацкую ситуацию, – морщится недовольно. – Теперь придется расхлебывать. Кто вообще отправляет личную переписку третьим лицам?

– Я думала, это розыгрыш! Решила, девчонки прикалываются… – лепечу, оправдываясь. Сжимаю потные ладошки и готова провалиться под землю.

– Ага, – ехидно улыбается Годаров. – И пишут тебе с моего телефона.

– Откуда б я знала ваш номер? Мне и в голову не приходило!

– Особенно, когда лям на балансе увидела, – цедит он, внимательно глядя на меня, и, подняв ладонь, отрезает. – Достаточно! Я наслушался этой ахинеи. Стопэ.

– Но…

– Помолчи, Света, – рыкает Руслан. – От твоей болтовни толку ноль. Теперь я скажу, как будем действовать дальше.

– Я верну вам миллион…

– Заткнись, пожалуйста. Не беси меня, – вежливо просит он. Но сжатый кулак и побелевшие костяшки говорят сами за себя. Желваки, проступившие на скулах, тоже.

Киваю, не желая спорить с этим наглым типом. О чем нам  говорить? Я верну деньги, он извинится в присутствии олдов. И все. Инцидент исчерпан.

– Мне вообще нужно было обойти тебя десятой дорогой, Света, – шумно вздыхает Руслан. – Близко не подходить и не смотреть в твою сторону.

– Я такая страшная? – усмехаюсь нервно.

– Не в красоте дело, – отмахивается Годаров. – Ты – внучка Розанова. И теперь я должен жениться на тебе.

– Глупости! – вскрикиваю я и, подскочив с кресла, бегу к окну. – Я не хочу за вас замуж. Это бред!

– Я тоже не горю желанием жениться на девке из Тиндера, – несется мне в спину. И каждое слово бьет словно плетью.

– Что? – развернувшись, во все глаза обалдело смотрю на Руслана. – Да как вы смеете?

– Это приказ Дамира Михайловича, – скупо бросает Руслан и, слегка прищурившись, спокойно наблюдает за мной. – Когда набегаешься, скажи. Поговорим.

Тихий, глуховатый, полный собственного величия и презрения к другим людям голос словно хлыст бьет по нервам.

Делаю шаг к окну. Напряженно вглядываюсь в непроглядную тьму Годаровского сада. И безуспешно пытаюсь успокоиться. Обнимаю себя за предплечья. Но никак не могу унять дурацкую мелкую дрожь. Пальцы трясутся. Подбородок. Будто ко мне двести двадцать вольт подключили.

– Давайте что-нибудь придумаем! – восклицаю я в отчаянии. – Должен быть выход.

Выйти замуж! За нелюбимого? Да ни за что! Честно говоря, я боюсь Годарова. У меня аж поджилки трясутся от страха. Я не понимаю этого человека. Высокомерного циничного типа. Настоящего хищника. Мне его не переиграть!

– Света, – твердо заявляет Руслан. – Других сценариев нет. Мыслительная деятельность – не твой конек. А я уже все обдумал. Мы поженимся. Заключим контракт. Через пару лет разведемся.

– Я не хочу, – заявляю упрямо. И даже сама поражаюсь собственной смелости.

– Тебя никто не спрашивает, – бросает он жестко. – Вернись и давай поговорим как взрослые люди.

Словно безвольная кукла, делаю шаг обратно. Опускаюсь в кресло и снова попадаю под прицельный колючий взгляд.

– Мы поженимся, через два года разведемся. За это время родишь мне наследника, – словно маленькой дурочке объясняет Руслан, как будто речь идет о покупке банки пепси в соседнем магазине.

– Еще чего! – мотаю головой я. – Я не хочу тратить два года на всякую хрень.

– Подбирай выражения, когда говоришь о моем деде, – рявкает он. А я смущенно взмахиваю руками. Уж точно под словом “хрень” я имела в виду чьи-то наполеоновские планы, а не Дамира Михайловича. Но Руслану удается перевернуть против меня любую невинную фразу. Замечательное качество!

– Еще раз повторяю. Твое мнение – это последнее, чем я поинтересуюсь. Ты втравила меня в дурацкую историю. Теперь будь добра нести ответственность  за свои проступки и четко исполнять мои указания. Иначе нам не выпутаться.

– Руслан Артурович, я не хочу. Пожалуйста! – блею жалобно и нутром понимаю, что все бесполезно.

– Света, – вздыхает он. – Я же просил обойтись без детского лепета. Два года не такой уж длинный срок. Родишь ребенка, получишь хороший трастовый фонд. Или на ежемесячные выплаты договоримся.

– Почему вы все меряете деньгами? – поднимаю глаза и, столкнувшись с насмешливым взглядом, кидаюсь в бой. – Это плохая идея! Слышите? Я не выйду  замуж без любви. А за дядюшку Скруджа тем более! У вас же в голове машинка для пересчета денег! А я хочу за нормального человека. За своего ровесника…

– Нормального? То есть за нищеброда? – устало уточняет Годаров.

Приподняв бровь, смотрит пристально и, не дождавшись ответа, тяжело вздыхает.

– Ты считаешь, мне это интересно? Глаза б мои тебя не видели, Света. Короче, так. Лям оставляешь себе. Мы женимся. Это не обсуждается. Понятно?

– Нет, – упрямо повторяю я. И увещеваю, словно безумца. – Я не хочу.

– Я тоже, – кивает Руслан. – Но кто бы нас спрашивал. Дед дал четкие указания. А я никогда не разочаровывал Дамира. И тебе не советую. Поэтому лучше сосредоточиться на условиях брачного договора. Это поможет сделать нашу жизнь более-менее сносной.

Мне хочется заорать. Завопить на весь дом. Удрать, в конце концов, куда-нибудь подальше. Зачем я только все рассказала бабушке? Руслан прав. Детская незрелая реакция! Нужно было спокойно все решить… Но Лидка бы в любом случае позвонила Агате…

А мне невыносима даже мысль, что бабушка и Годаровы подумают обо мне плохо. Но и выпутаться из этой гнусной истории не могу. Если только вернуть Руслану миллион и уехать подальше. А куда? Но самое главное, почему я должна бежать?

– Надеюсь, мы все решили, – спокойно кивает Руслан, ставя точку в этом мучительном разговоре.

– Может, обойдемся без ребенка? – спрашиваю с сомнением. – Заводить детей нужно только по любви…

– Хватит нравоучений, Света, – зыркает на меня Годаров. – У тебя два пути. Или ты соглашаешься на мое предложение, и мы аккуратно сводим проблему к нулю. Или идешь на кухню и признаешься олдам в низкой социальной ответственности. Рассказываешь им о своем маленьком хобби…

– Нет у меня никакого хобби! Я не проститутка!

– Ты же понимаешь, что это легко проверить, – гадко ухмыляется Руслан. – Право первой ночи остается за мной. Если ты меня обманула, не завидую тебе, милая…

– Что? – выдыхаю в гневе.

– Наш брак будет полноценным, Света, – замечает Руслан. – Два года целибата меня не устраивают. Да и ты сама предложила свои услуги. Деньги я заплатил.

Подскакиваю, собираясь выскочить из комнаты, из Годаровского дома. Удрать подальше, чтобы никогда больше не видеть этой наглой холеной морды, к которой так и хочется приложиться кулаком. Но прежде чем я успеваю до конца додумать эту прекрасную мысль, обмозговать ее, рука вылетает вперед. И пальцы, сомкнутые в единое целое, норовят ударить в подбородок. Но Годаров успевает перехватить мою руку. Удерживая за запястье, дергает на себя. И я, тихо ойкнув, приземляюсь на колени к Руслану.

– Перестань брыкаться, милая, – зловеще шепчет он и, притянув меня к себе, накрывает мои губы своими. Язык вторгается в рот. Стучу кулаками по крепким плечам. Бесполезно! Перехватываю дыхание, стараясь выгнать наглого захватчика из моего рта. И с ужасом слышу, как открывается дверь в библиотеку.

– Мы там места себе не находим! – весело возмущается Агата. – А они тут целуются!

– Мы решили пожениться, ба, – оторвавшись от меня, самодовольно заявляет Руслан.  И крепко сжимает мою руку.

Глава 4

Руслан

– Мы сейчас придем, ба, – непринужденно заявляю Агате. И видит бог, сам не знаю, откуда берется эта легкость. Прибил бы  паршивую девку!

А с другой стороны, жениться все равно надо. Светка хоть своя и совершенно предсказуема. Надави чуть-чуть, и она скиснет. Ни мозгов, ни характера. Такой легко управлять. Пусть остается, я не против. Если, конечно, ее версия верна. Но в этом я сомневаюсь.

Жду, когда, окинув нас внимательным взглядом, бабуля отправится на кухню сообщать последние новости. И как только за Агатой закрывается дверь, снова притягиваю Свету к себе, вторгаюсь в ее рот поцелуем. Она уже не дергается. Просто сидит маленьким истуканчиком. И мне очень хочется ее  шлепнуть. Но я никогда не бил женщин. И начинать не собираюсь. Закрываю глаза, позволяя языку хозяйничать в нежном ротике. И пытаюсь вспомнить, что еще написано в досье, собранном службой безопасности. Там кажется была копия портфолио из какого-то клуба. «Эверсли-клаб», что ли? Вроде Светка – новенькая у них… Только контракт подписала.

Естественно, жить я с ней не собираюсь. Как только обман вскроется, отправлю куда-нибудь подальше. Денег дам на прощание. Может, тем самым уберегу ее от борделя? Она же глупая, несмышленая. Такую завезут куда-нибудь. Пустят по кругу, а она даже отпора дать не сможет. Зеленая еще.

Но про «Эверсли» мне придется молчать. Иначе сразу вопросы полезут. Откуда инфа? Зачем проверял?

– Как ты дошла до жизни такой, Света? – выдыхаю, когда поцелуй заканчивается. Осторожно провожу по напряженной спине и ласково шепчу «Расслабься!».

– Зачем вы это делаете, Руслан Артурович? – бормочет Светка, и ее глаза тут же наполняются слезами.

– Что именно? – уточняю лениво.

– Вам разве выгодно жениться на мне?

– Считай это моим благотворительным проектом по превращению бимбо-девушки  в леди.

– Вы – сумасшедший, – вздыхает Светка, пытаясь встать с моих колен.

– Сидеть, – шепчу на ушко и перехватываю запястье покрепче. – Слушай меня внимательно, куколка. Я все о тебе знаю. Прекрати выделываться. Воспользуйся шансом начать нормальную жизнь.

Другая на месте Розановой быстро бы смекнула, что к чему. Высчитала свою выгоду и вцепилась бы в меня как клещ. А эта выделывается…

– Вам голову лечить надо, – шипит недовольно.

– Полечу, – киваю с усмешкой. – И тебе тоже. А сейчас перестань рыпаться. От моих прикосновений не вздрагиваешь. Ведешь себя естественно. И просто молчишь. Говорить буду я. Понятно?

– Нет, – мотает башкой эта дурища и снова твердит. – Я не хочу.

– А что ты хочешь? – зыркаю недовольно. – Тройные похороны? Олды не выдержат, понимаешь?

Киваю в сторону кухни, и тут же мне в грудь упирается Светкин лоб. Маленькая дурочка рыдает навзрыд, уткнувшись носом в мой свитер от Армани. А мне остается только гладить растрепавшиеся волосы и терпеливо ждать, когда она проревется. Или мой свитер от избыточной влаги сядет на два размера…

– Постарайся успокоиться, Света, – шепчу еле слышно. – Нас ждут.

Отстранившись, девчонка скользит по мне рассеянным взглядом. Большие зеленые глазища кажутся чуть расфокусированными. Любуюсь тонкими чертами лица и бархатистой кожей.

– Нам нужно идти, – говорю строго. Отгоняю прочь влажные фантазии.  – Давай сделаем это, и все твои проблемы разрешатся. Лидии Ивановне я лично холку намылю.

– Вы ее знаете? – изумленно смотрит на меня Светка. Осторожно вытирает заплаканные глаза, боясь размазать и без того потекшую тушь.

Енот хренов, блин!

– На вот, вытри, – достаю из кармана платок.

И пока девчонка с сомнением разглядывает черный кусок ткани с синим кантом, говорю как ни в чем не бывало.

– Лидия Ивановна – моя классная. До сих пор терпеть ее не могу. Завтра разберемся, откуда она сведения о платеже получила. Я потом в Сбер позвоню. Пусть уволят нафиг ее осведомителей. И на нее в суд подадим. Эта красавица тебе еще  заплатит компенсацию за невыносимые моральные страдания.

– Мне ничего не надо, – мотая головой, блеет Светка. Но так и сидит, словно тряпичная кукла. Теребит в руках платок. Смотрит умоляюще.

«А что? Это идея! Бабки срублю с директрисы. Тогда и свои Свете не придется выплачивать. Сэкономил – считай, заработал!» – думаю я, забирая лоскут от Бриони и вытирая им заплаканные глазищи.

– Идем, – поднимаюсь из кресла, легонько сталкивая девицу.

– Сейчас, – вздыхает она. И торопливо собрав в пучок волосы, окидывает меня потухшим взглядом.

«Видать, смирилась, куколка», – проносится в голове.

– Идем, – повторяю требовательно. И взяв в свою ладонь маленькую Светкину ручку, решительно шагаю на кухню, где уже наши романтичные бабки накрыли стол.

– Не думал, что доживу до этого дня! – надтреснутым голосом провозглашает Дамир. – Даже не чаял увидеть, как наши с Колькой внуки соединят свои жизни.

– Живите, дети, долго и счастливо! – вторит ему баба Надя. А Агата лишь улыбается во весь рот и радостно разглядывает нас со Светкой.

Ну, хоть у кого-то праздник!

– Русенька, – просит она, когда тосты сходят на нет. – Ты бы завтра съездил в школу. Поговорил с Лидой. Она вела себя безобразно. И Светочке в трудовой ахинею написала. Нужно восстановить справедливость.

– Ты хочешь туда вернуться? – мягко, очень мягко спрашиваю Светку.

– Ни за что! – отрезает она. – Я лучше в обычной преподавать буду. Видимо, элитная гимназия не для меня.

– Теперь тебе не придется работать, деточка, – ласково замечает Агата. – Я вон за Дамиром всю жизнь прожила. Только в первый год работала.

– А потом я тебя в Хабаровск увез, – самодовольно улыбается дед и как-то молодеет в одночасье. Обнимает бабушку. Чмокает ее в щеку.

«Сколько они вместе? Больше пятидесяти лет точно! Сейчас так долго люди не живут. Разбегаются в разные стороны. Наверное, это великое счастье – встретить своего человека и прожить с ним всю жизнь. Вырастить детей, внуков и вместе сойти в могилу», – думаю я, чувствуя, как мороз пробирает по коже от размышлений.

«Живите подольше!» – так и хочется закричать мне. Но по привычке сдерживаю порыв. От моих воплей ничего не зависит.

Сам не понимаю, почему пожираю Светку глазами и неожиданно заявляю.

– Завтра утром поедем в гимназию. Поэтому лучше заночевать здесь.

Света

К гимназии мы подъезжаем после девяти. И Руслана, кажется, совершенно не волнует, будет ли на месте директор гимназии и сможет ли нас принять. Даже охрана на входе становится на вытяжку, стоит Годарову появиться в холле.

– Лидия Ивановна у себя? – небрежно интересуется он у пробегающей мимо Татьяны.

– Конечно, Руслан Артурович, – растягивает она губы в улыбке и подозрительно косится на меня. – Вас проводить?

– Сам дорогу найду, – ощерившись, бросает Руслан и, взяв меня за руку, под любопытные взгляды сотрудников ведет через темный коридор к административному крылу.

Нужно, наверное, собраться с мыслями и приготовить аргументы для Лидии. Но все мое внимание сосредоточено на теплой мужской ладони, обхватывающей мои пальцы.

– Улыбайся мне. Почувствуй себя счастливой влюбленной, – шепчет Руслан, распахивая дверь приемной и прямиком направляясь к директора.

– Не помешаем? – на ходу спрашивает обомлевшую Лидку. И войдя в кабинет, отодвигает стул для меня. Сам усаживается рядом и внимательно смотрит на хозяйку Лидию Ивановну.

– Что происходит, Руслан? Чем обязана?

– Это я вас хочу спросить, Лидия Ивановна!

Годаров спокойно достает из внутреннего кармана кашемирового пальто мою злосчастную трудовую и, открыв ее, придвигает к директору гимназии. – Это вообще что?

– Я пыталась вчера поговорить с Агатой Михайловной, – начинает оправдываться Лидия. – Но что-то не смогла дозвониться… Хотела объяснить…

– Бабушка занесла вас в черный список, – светски улыбается Руслан, не обращая внимания, как лицо и шея директрисы моментально покрываются красными пятнами.

– Почему? – блеет она, как школьница. – Я бы все объяснила…

– Моя бабушка не нуждается в ваших инсинуациях, Лидия Ивановна. Вы позволили себе слишком много. Влезли в нашу со Светой переписку. Выгнали с работы по странному поводу. Естественно, бабушка разнервничалась. Да и мне неприятно, как обошлись с моей невестой…

– Что? – всплескивает руками Лидия и тут же гневно зыркает на меня. – Почему ты мне ничего не сказала, Розанова?

– Не сочла нужным, – коротко бросаю я, пожимая плечами.

– Русик, – озабоченно тянет Лидия. – Конечно, я восстановлю Светочку на работе. Мы приказ еще в Управление образования не передавали. Запись аннулируем, или новую трудовую заведем.

Директриса тараторит заискивающе. А Руслан морщится, словно от зубной боли.

– Восстанавливать нет необходимости. Правда, Светка?  – отмахивается небрежно.

– Да-а, Русик, – улыбаюсь смущенно.

– В трудовой только запись исправьте, – снисходительно предлагает Руслан, – и разойдемся с миром.

– Конечно, – блеет Лидия. – Мы сейчас Свете новую трудовую заведем. Таня напишет!

– Мы не будем ждать, – вздыхает Руслан, поднимаясь из-за стола. – Перед свадьбой дел до фига. Я сегодня пришлю кого-нибудь.

– Хорошо, Руслан, – обретает обычную уверенность Лидия и наверняка в душе радуется, что все обошлось.

– Руслан Артурович, – поправляет ее бывший ученик и, взяв меня за руку, спешит к выходу. Но останавливается посреди кабинета.

– Кстати, Лидия Ивановна, а кто вам слил информацию о балансе на Светкиной карте? Титова или Белогривова?

– Танечка, – выдыхает директриса и тут же спохватывается, поняв, что проболталась. – Руслан, умоляю, не погуби! Таня по дружбе помогла. Меня ввели в заблуждение…

– Кто? – резко бросает он. – Как к вам попала наша переписка? Света точно вас в наши маленькие шалости не посвящала…

– Меня подставили, Руслан! – квохчет она, хватаясь за сердце. – Я сама разберусь. Больше такое не повторится…

– Мне казалось, мы разойдемся с миром, – чуть тише обычного замечает Годаров, и я вижу, как его лицо застывает холодной маской. – Грива со своего места слетит. Но и вашу крысу я уничтожу.

Вглядываюсь в надменное властное лицо и чувствую, как меня захлестывает волна возмущения. Лидия, конечно, виновата. Но вот так рубить головы направо и налево никому не позволено. Кто завтра станет жертвой Годарова? Я? Ответ очевиден. Самое ужасное, представляя меня своей невестой перед директрисой, Руслан ни на минуту не отказался от своих выводов. Для него я – бимбо-девочка! Слово-то какое дурацкое!

Никакие мои увещевания не могут изменить его мнения. Виновна, и все тут! И чем же тогда он сам отличается от Лидки? От нее я смогла избавиться, пусть и с испорченной трудовой книжкой, а вот удастся ли удрать от Руслана?

Опустив голову, я спешу к выходу.

– Вот что, Руслан! – слышится сзади уверенный голос Лидии Ивановны. – Когда женишься на Розановой, приходи! Сдам тебе своего осведомителя.

– Не захотели вы со мной сотрудничать, – рычит Руслан, догоняя меня. И поймав мою руку в свою, крепко сжимает запястье. – Я, кажется, просил тебя… – шепчет недовольно.

– Отпусти, ты делаешь мне больно, – прошу я, стараясь вырваться.

– Обойдешься, на нас люди смотрят. Кругом зрители. Боюсь, нам могут не засчитать это маленькое цирковое представление…

– Не нужно было вообще никуда приходить. Завела бы на новом месте трудовую…

– Агата просила разобраться, – раздраженно морщится Руслан.

Хочу закричать от отчаяния, но Годаров уже закончил разговор и будто куклу тянет меня прочь из школы.

– Отпусти ее, идиот!

Одновременно с Русланом поворачиваемся на оклик. И если я изумленно пялюсь на папашу Славы Федорова, то на лице Годарова появляется презрительная усмешка.

– Решил все-таки окончить среднюю школу, Ростислав Палыч? Давно пора…

Папаша Федорова в два шага оказывается рядом.

– Отпусти учительницу, Годаров…

Руслан

– А что будет, если не отпущу? – усмехаюсь небрежно. – Иди учить букварь, Ростик.

– В лоб дам, – рычит Пестов, перегораживая дорогу. Не совсем понимаю, какого хрена этот долбоящер заявился в гимназию, да еще выдвигает мне претензии.

Приобняв  худые девичьи плечи, смотрю выжидательно. Хорошо хоть, девица воспринимает мои объятия как должное. Не дергается, не отстраняется. А вот мой противник не понимает слов. Из-за стола поднимается плечистый охранник. На лице читается извечный вопрос “а че такова?”. Странный субъект.

 Кто вообще запустил Пестова? Посторонние мужики шарахаются по зданию, и никто не чешется. Нужно поднять этот вопрос на заседании благотворительного комитета. Я тут бабки вкладываю в родную гимназию, а у нас охрана ни к черту и Светку с волчьим билетом поперли.

– Дайте пройти, Ростислав Павлович, – прошу спокойно и холодно, хотя внутри меня колотит не по-детски. Они что, знакомы? Розанова и мой старый враг?

– Отпусти человека, – недовольно бросает Пестов и добавляет, не обращая на меня никакого внимания. – Нужно поговорить, Светлана Дмитриевна. Мне кажется…

– Я уже не работаю в школе, – прикидывается тихой мышью красавица.

– Почему? – опешив спрашивает Пестов. – Вроде не собирались…

– Вчера уволилась. Я замуж выхожу, – смущенно объявляет Света. И мне самому в этот момент хочется поверить в ее невинность и неискушенность.

«Тебе бы в театре играть, куколка», – думаю я, наблюдая, как вытягивается морда у Пестова.

– Только не говорите, что за Руслана Артуровича? – пыхтит мой главный недоброжелатель. – Крайне ненадежный тип. Он вам совершенно не пара…

– Вас это не касается, – строго заявляет Светлана, пресекая пространные речи Пестова о моем моральном облике. Он, конечно, имеет право думать обо мне плохо. Равно как и я о нем.

– Да вы не понимаете, – бубнит досадливо Пестов. – Потом поздно будет. Он сожрет вас со всеми потрохами. Я его давно знаю. Редкий урод.

– Извините, нам пора, – смерив уничижительным взглядом местного доброхота, моя красавица-невеста берет меня под руку.

Вот этот взгляд! У них там что ли спецкурс в педагогическом? Или Агата, моя дорогая бабка, проводит мастер-классы?

От этого уничижительного взгляда «садись, двойка!»  взрослые мужики теряются, как например сейчас Ростислав Палыч. А у бедных детей наверняка развиваются энурез и диарея.

– Хотел предупредить, – бухтит как школьник Пестов.

– Это лишнее, – улыбаясь, кивает Света, давая понять, что  разговор закончен.

– Мне трудно поверить, что такая хорошая и чистая девушка выбрала себе в мужья конченного урода.

– Не верьте, – передергивает плечиком моя милая. И подняв на меня наивное личико, хлопает глазками.

– Пойдем, Руслан.

Вздрагиваю от неожиданности. Впервые девчонка назвала меня Русланом. А то как старого деда кличет по имени отчеству. Но это так. Мелочь. Главное– широкой распахнутые зеленые глазища. В них и утонуть можно. Или увязнуть по самые помидоры.

– Конечно, любимая, – киваю я и, обогнув растерянного Пестова, веду девчонку к двери.

– Откуда ты его знаешь? – спрашиваю на улице. Взяв за руку, чинно вышагивая к припаркованной тачке.

– Отец моего ученика. Славы Федорова, – рапортует Светка и, усевшись на первое сиденье крузака, вздыхает тяжело. – Может, нам нет смысла жениться? Вы же не любите меня, Руслан Артурович. Наш брак обречен.