Текст книги "Моя кровь – бензин. АВТОбиография менеджера Шумахера"

Свиная рулька, внимание, марш!

Штутгарт

Июнь 1981 года

Учись у волны.

Старая серферская мудрость.

Я расширял сеть моих андексских пивных. За Штутгартом последовал Людвигсхафен. Мангейм. Первый миллион выручки – йу-ху!

Я всегда ждал того момента, когда бизнес пойдет в гору, потом отдавал в аренду и выходил из дела. Я во всем перфекционист: всегда вижу, где не горит лампочка или криво висит картина. Ничто не покидало стен моей кухни без моего личного контроля. Качество – наш козырь. Вот мой девиз. И за этот девиз меня уважали мои сотрудники, принявшие «андексскую» философию. Я видел это по их лицам.

– Почему закупки так сильно выросли, герр Вебер? А выручка – нет? – спросил меня вдруг один любопытный налоговый инспектор. Поход в налоговую инспекцию – не то событие, которому радуешься заранее. В этом конкретном случае я, однако, разделял любопытство чиновника.

Действительно.

Почему это закупки выросли с 20 до 30 %?

Ни налоговый консультант, ни менеджер не смогли мне объяснить эту странность. Из которой вытекал следующий вопрос: зачем мне столько товара? Проверка накладных тоже не пролила свет на эту историю.

– Фриц, смотри! – обратился я к своему менеджеру. – Я тебе скажу, где собака зарыта. Единственное подходящее объяснение таково, что товар уходит через бар без чека…

Мы организовали чековый контроль на раздаче пива и еды.

Задача – проверять, действительно ли на каждую кружку пива пробит чек.

Известный трюк официантов: принести чек за одно пиво, а забрать 10. Или еще бывает так: официант, принеся чек, ставит на него влажный поднос, чтобы чек прилип ко дну и его можно было использовать снова.

Но дело оказалось не в трюках. К сожалению. Проверка подтвердила. В каждой смене на обслуживании заняты восемь человек. Две смены в день – 16 носов. Я смотрел с недоверием на каждого и размышлял про себя: это ты меня обманываешь? И если да, то каким способом?

И вдруг мы кое-что заметили.

Некоторые чеки были выписаны дважды. То есть один и тот же номер на разных квитанциях.

Вывод от противного: где-то должна стоять вторая касса, с такой же системой.

Я подключаю полицию. И они устанавливают камеру наблюдения.

Очень скоро на мой стол кладут первые снимки, на которых четко видно, как Марсель, главный официант, распределяет чеки между тремя подчиненными.

Всех четверых вызывают в участок. Один из них в конце концов сознается, что они скинулись на покупку такого же кассового аппарата, какой стоит у меня в пивной. На этой кассе они заранее выписывали кучу чеков на пиво, свиные рульки и цыплят. За вечер они таким образом выносили по 100 марок на брата.

Этот кассовый аппарат конфисковали, против ребят выдвинули обвинение и осудили.

А я?

Я пытался через своего адвоката вернуть деньги. У меня уже имелся определенный опыт.

К сожалению, результата это не дало. Кассовый аппарат, при помощи которого меня обворовывали, еще не был выкуплен. А требование продавца приоритетно.

Мне кажется, Жан Поль Гетти[69]69
  Жан Поль Гетти (1892–1976) – американский нефтяной магнат, один из первых миллиардеров в мире. Его внук Марк основал один из крупнейших фотобанков в мире Getty Images. – Прим. изд.


[Закрыть] сказал однажды: богатым может считать себя тот, для кого незаметна потеря нескольких миллионов долларов.

Мне в этом направлении предстояло пройти еще несколько километров.

Часть 2
На трассе

Я газую, я кайфую

Штутгарт

1981 год

Президент клуба Porsche в Штутгарте уговаривал меня стать членом клуба. У меня был Zuffi[70]70
  От Zuffenhausen – район Штутгарта, местонахождение завода Porsche.


[Закрыть], у него был Zuffi – так называли тогда в профессиональных кругах Porsche 911. Я был ресторатором, он тоже держал небольшой ресторанчик. То есть у нас было очень много общего. Я решился и вступил в клуб.

В результате моя жизнь совершенно изменилась. Все эти люди, обсуждавшие автомобили, – я чувствовал себя Моисеем на горе Синай, получившим 11-ю заповедь: ты тоже должен участвовать в гонках, Вилли!

Члены клуба регулярно устраивали покатушки на своих GTS, Turbo и Carrera или просто арендовали весь «Хоккенхаймринг»[71]71
  Гоночная трасса рядом с городом Хоккенхайм, Германия.


[Закрыть]. Нам, мужчинам, очень важно показать друг другу, какие мы быстрые. Достигнуть предела возможного, взять верх или вылететь с трассы, тут уж как повезет – это опьяняло. Наблюдать за тем, как другие разбивают свои автомобили. А потом обсуждать, где была ошибка. Слишком рано зашел в поворот? Слишком поздно? Вообще не вписался?

Я все больше входил во вкус. У человека вроде меня, который пашет как вол, должно быть хобби, оправдывающее его тяжкий труд. Поскольку мой прогулочный Porsche не был предназначен для гонок, я отправил его в «салон красоты». Там мой маленький Zuffi снабдили дугой безопасности, более жесткими демпферами[72]72
  Устройство для гашения или предотвращения колебаний. – Прим. изд.


[Закрыть], четырехточечным ремнем безопасности, добавили лошадок, изменили настройки двигателя.

Я чувствовал, как все это меня будоражит. Думаю, подошло бы сравнение с наркоманом, вколовшим себе первую дозу и жаждущим вторую. При любой возможности я удирал из ресторана и ехал в Хоккенхайм или на «Зальцбургринг»[73]73
  Гоночная трасса недалеко от Зальцбурга, Австрия.


[Закрыть].

Меня включили в Группу 2, в которой все машины – тюнингованные Golf, Audi, VW Sciroccos – были сплошь как в фильме Manta, Manta[74]74
  Фильм «Рискованные гонки» (1991) с Тилем Швайгером в главной роли.


[Закрыть]. Со спойлерами, бамперами, низкой посадкой. Ну вы знаете такие. Вероятно, я бы и в сковородку сел – лишь бы она быстро ездила. Для людей, которым чужда эта страсть, автоспорт – книга за семью печатями. Рассказывать им о гонках – все равно что пытаться описывать слепому великолепие красок.

Поэтому давайте я просто скажу как есть: я больше не представлял себе жизни без автогонок.

Ни одного праздничка без папочки

Штутгарт

1982 год

В «Бит», одном из моих бистро, за колбасками с картофельным салатом я познакомился с неким Петером Мюллером.

Этот Мюллер был из отдела маркетинга Mercedes, высокий человек приятной наружности. Разумеется, он не просто так заглянул в мой ресторан. Кто-то ему шепнул, что в Штутгарте живет ресторатор, помешанный на гонках и хороших автомобилях, у которого водится пара лишних марок.

Мюллер мне сразу понравился. Как я понял уже после третьей вилки картофельного салата, в Mercedes он отвечал за связи с «Формулой-1» и в этом качестве был на короткой ноге со всеми ВИПами в тех кругах. Берни Экклстоун! Айртон Сенна! Найджел Мэнселл! Рон Деннис! Ален Прост! Эдди Джордан! Я испытывал такой восторг при упоминании этих имен, что у меня перехватывало дыхание.

Для Мюллера наша встреча тоже стала любовью с первого трепа. Он сразу просек, что мы с ним на одной волне. И поскольку, как я уже сказал, у меня было то, что привлекало его, – бабки, – а он обладает тем, в чем нуждался я, – связями, – между нами завязалась тесная мужская дружба еще до того, как Мюллер доел свою жареную колбаску.

Более 10 лет этот Мюллер был моим братом по разуму, моим напарником, моим приятелем и – в конце концов – стал одним из самых горьких моих разочарований. Но об этом позже.

Мюллер не приукрашивал: если в каком-то уголке света визжали шины «Формулы-1» и летели пробки от шампанского, он был там. Можно сказать, ни одного праздничка не обходилось без папочки.

Я и глазом не успел моргнуть, как с замиранием сердца уже летел в Рио на первую в моей жизни гонку «Формулы-1». Мечта сбылась. К сожалению, взять с собой дорогие часы и вообще выделяться не рекомендовалось, что для такого красавца, как я, конечно, весьма не просто.

Самолет совершил посадку у Сахарной головы[75]75
  Порт. Пан-ди-Асу́кар – гора Сахарная голова, у подножия которой португальцами было основано поселение, ставшее в последствии городом Рио-де-Жанейро. – Прим. изд.


[Закрыть], и мы остановились в отеле Méridien – 40-этажном небоскребе, вздымающемся в небо над Копакабаной, подобно бетонному эрегированному фаллосу. И я снова не мог поверить своему счастью, потому что вокруг бассейна лежали все звезды «Формулы-1», дымя толстыми гаванскими сигарами и обсуждая вечеринку, которая была накануне. Напоминало выезд с классом категории «делюкс».

На автодроме «Жакарепагуа»[76]76
  Ныне несуществующий, демонтированный автодром, принимавший Гран-при Бразилии в 1980-х годах. – Прим. ред.


[Закрыть] Петер неустанно представлял меня своим друзьям. Первым я поприветствовал президента FIA[77]77
  Фр. Fédération Internationale de l’Automobile – Международная автомобильная федерация.


[Закрыть] Жана-Мари Балестра, пожав его уже вяловатую ручку. Ответом был недружелюбный взгляд.

– Довольно мутный тип, очень закрытый, никогда не знаешь, смеется он или это его гастрит донимает, – шепнул мне Петер и ухмыльнулся, а сам потащил меня дальше, к Берни Экклстоуну.

– Hi Bernie, may I introduce you to Willi, my very good friend from Stuttgart![78]78
  Англ. «Привет, Берни, позволь тебе представить моего хорошего друга из Штутгарта!».


[Закрыть]

– Привет, Вилли! – прокаркал он, глядя снизу вверх сквозь солнечные очки. И здесь Петер не поскупился на едкий комментарий, едва мы отошли в сторону.

– Ну ты видишь, конкурс красоты ему не выиграть. Но чертовски богат! В следующей жизни я тоже буду промоутером «Формулы-1».

Так мы шли дальше. Я познакомился с Айртоном Сенной – звездой из звезд среди гонщиков; Фрэнком Уильямсом, добившимся стольких побед с командой в честь себя самого; Роном Деннисом – самым, наверное, заносчивым из руководителей команд в истории «Формулы-1». Он молча смерил меня взглядом от головы до пят и, видимо, подумал: «Собственно, кто ты такой, что право имеешь со мной разговаривать?» Потом бросил короткое «Окей». И отвернулся. Что за придурок.

А потом я вдруг оказался лицом к лицу с Найджелом Мэнселлом.

В этот момент я забыл, как меня зовут.

У меня была тайная фантазия на тему гонок в «Формуле-1». Итак: я закрываю глаза; я Найджел Мэнселл, сижу в кабине, выжимаю газ, почти взлетаю. Второй круг, третий – я проезжаю их как дьявол, затем отчаянная дуэль с Простом, которого я обгоняю и приближаюсь к Сенне, догоняю и его, ожесточенная борьба, я рискую всем. И выигрываю.

Этот человек ездил так, как я сам бы хотел уметь. Старый боевой конь, Бог, мой герой. Увидеть Мэнселла и умереть. Больше ничего и не надо.

Раньше я его видел только по телевизору, сейчас же он стоял передо мной, из плоти и крови, его можно было потрогать. И он не был маньяком, каким я его себе представлял. Скорее, уютный такой мужичок с брюшком.

Мы поболтали. Казалось, что мы знакомы целую вечность. Мэнселл уделил мне время, был исключительно вежлив, хотя за мной выстроились еще человек 20, которые хотели познакомиться и пожать ему руку.

Если раньше я и мог представить свою жизнь без автоспорта, то в тот самый момент я окончательно понял: мое сердце принадлежит «Формуле-1».

Выигрывай по воскресеньям – продавай по понедельникам!

До меня довольно быстро дошло, каким образом Мюллеру в «Формуле-1» удавалось со всеми водить знакомство, со всеми дружить и как у него получалось, черт возьми, входить в моторхоумы и боксы, словно это общественный туалет. Дело было вовсе не в его харизме. Она и не требовалась. Мюллер, так сказать, приносил халявные деньги. Ну а с денег и начинается дружба. Старый закон «Формулы-1».

Разумеется, деньги, которыми он там сорил, были не его – они принадлежали Mercedes. Концерн как раз взял маленькую 27-летнюю паузу в «Формуле-1», и в задачу Мюллера входило позаботиться о том, чтобы машины с трехлучевой звездой постоянно мелькали если не на трассе «Формулы-1», то хотя бы рядом с ней – читай: личные гаражи звезд «Ф-1» должны быть заполнены машинами Benz под завязку.

Так мы и разъезжали в те годы втроем: я, Петер и его чемоданчик, набитый свеженькими глянцевыми рекламными проспектами Mercedes.

Но одно дело проспекты. Когда же Мюллер сулил вдобавок сказочный дисконт, считай, рыба была на крючке. Я всегда говорю: если и есть какой-то объективный фактор в человеческих отношениях, то это жадность. Второй такой фактор – тщеславие. Мюллер с удовольствием этим пользовался, обещая, что в обход всех листов ожидания машина будет доставлена позавчера.

Успех был оглушительным: почти у каждого из пилотов, механиков, конструкторов, менеджеров, директоров команд «Формулы-1», с которыми я познакомился через Петера, стоял в гараже Benz – совершенно не зависимо от того, с кем из автопроизводителей у него на данный момент был контракт.

Надо отдать должное такой политике Mercedes: концернам вроде Ferrari приходилось инвестировать целые состояния, чтобы выигрывать. Итог: победа в воскресенье – продажи в понедельник!

В Mercedes говорили так: продай в понедельник. Но еще и во вторник, среду, четверг, пятницу и субботу.

Задарма только смерть

Не то чтобы Петер таскал меня с собой повсюду лишь за одни мои красивые голубые глаза. За билет в паддок я платил от 500 до 2000 марок. За то, что мы друзья, скидок не полагалось.

«Мне и самому приходится платить», – объяснил Петер.

Было ли это правдой? Понятия не имею, да и неважно. Я был благодарен за то, что я, наконец, оказался там, где хотел быть всегда. И не просто где-то там, а в первом ряду, в самом центре. Вскоре обо мне в «Формуле-1» узнали все, и это была заслуга Петера. Помимо билетов, я приобретал у него еще и рычаги переключения передач, шлемы, рули – словом, все то, что продается в качестве сувениров, хотя он сам, скорее всего, получал это бесплатно. Цены кусались. Шлем Сенны, оригинальный, еще и с микрофоном и радиопроводкой, обошелся мне в 15 000 марок. Шлем Нельсона Пике я купил за 5000. Услуги шли пакетом: я покупал шлем какого-нибудь известного пилота, а взамен Петер доставал мне классные билеты, с которыми я мог пройти в паддок. Кстати, парковочный талон прилагался. Я всегда говорю: живи и дай жить другим. Я понял, как все работает, принял эти правила и сам стал по ним играть. Допустим, Петер организует в Бразилии машину для Берни Экклстоуна и за это получает классный билет на «Имолу»[79]79
  Гоночная трасса в Италии, также известная как «Автодром имени Энцо и Дино Феррари». – Прим. ред.


[Закрыть]. Этот билет он продает мне вместе с подаренным ему шлемом Сенны за 30 000 марок, что меня совсем не напрягает, поскольку я сразу перепродаю кому-нибудь этот шлем за 40 000.

Так устроен бизнес в автогонках. Такой вот Петер Мюллер тоже должен о себе позаботиться. Рука руку моет.

Итак, я все время проводил в компании Петера на лучших гоночных трассах мира. После Рио была Имола, за ней – Монако. Мой новый лучший друг странным образом сочетал в себе преданность, честолюбие и предприимчивость. Когда Айртон Сенна решил нанести короткий визит на завод Mercedes в Унтертюркхайме[80]80
  Район в восточной части Штутгарта.


[Закрыть], потому что ему были нужны две машины S-класса, Мюллер мигом организовал стол в одном из престижных штутгартских ресторанов и сразу – по нему можно было часы сверять, – надуваясь от гордости, позвонил мне: «Вилли, Айртон завтра в Штутгарте будет смотреть свою новую машину. Ты тоже приезжай, пойдем вместе обедать».

Найджел Мэнселл или Нельсон Пике, Риккардо Патрезе или Герхард Бергер, Жан-Мари Балестр, руководитель команды Williams Фрэнк Уильямс, Рон Деннис, Джеки Оливер[81]81
  Гонщик «Формулы-1» в 1960–1970-х годах, сооснователь команды Arrows. – Прим. изд.


[Закрыть], Эдди Джордан – со всеми этими людьми мне довелось сидеть бок о бок за шпецле[82]82
  Разновидность макаронных изделий, популярных в Германии.


[Закрыть] и маульташенами[83]83
  Нем. Maultaschen – немецкие пельмени; букв. «пастевые карманы», напоминают лицо (пасть) с набитой щекой.


[Закрыть]. Говорят, Гельмут Коль[84]84
  Гельмут Коль (1930–2017) – федеральный канцлер Германии (1982–1988), сыгравший важную роль в процессе ее объединения. – Прим. изд.


[Закрыть] договаривался со своими противниками и иностранными коллегами при помощи пфальцского зельца[85]85
  Нем. Pfälzer Saumagen – вареный свиной желудок, фарширо ваный картофелем и засоленной свининой.


[Закрыть]. Еда сближает. Даже суровых парней из «Формулы-1». Как ни смешно, какое-то время спустя мои недоброжелатели утверждали, что это не я открыл для Михаэля Шумахера «Формулу-1», а он для меня…

И в тот раз мне тоже пришлось заплатить за дружбу с Петером: счет за обед в ресторане оплатил я.

Хочу! Хочу! Мясо!

Штутгарт

1984 год

«Наслаждайся и делай открытия!» Под таким слоганом сеть стейк-хаусов Maredo открывала свой филиал в Штутгарте. Я решил не лишать конкурентов удовольствия увидеть меня на открытии.

Иные выставили бы перед своим заведением корову, ковбоя, гриль, мычащего служащего – что-то такое. Но здесь в качестве рекламы кому-то пришло в голову использовать автомобиль «Формулы-3». Видимо, предполагалось, что нейроны головного мозга посетителя мужского пола работают так: «О, машина! – Хочу! Хочу! – Мясо!»

Меня словно током ударило, но не потому, что срочно захотелось съесть стейк.

– Ну что? Круто? – шеф-повар вышел на улицу, чтобы поприветствовать меня лично.

И вот стоим мы в задумчивости и смотрим на болид, как Иосиф с Марией на ясли с Иисусом.

– Ага, – сказал я, все еще пребывая в смятении.

Снова воцарилась тишина. А потом он вдруг задал мне вопрос, который поставил с ног на голову всю мою жизнь:

– Вилли, не хочешь проехать на таком пару кругов по «Хоккенхаймрингу»?

«Хочешь» – не то слово: я сгорал от нетерпения, горел ярким пламенем.

Несколько дней спустя я впервые в жизни сел в гоночный автомобиль с открытыми колесами. Так, наверное, чувствовал себя Альберт Эйнштейн, когда ему пришла в голову теория относительности. Я был возбужден. Что за чудо техники! Среди огромного количества прочих характеристик этой ракеты меня поразило то, как легко ей управлять. Я думал, будет намного труднее.

Я понял для себя две вещи. Во-первых, что тарахтеть на прокачанном Porsche или тюнингованном VW Scirocco по какой-нибудь из трасс мира, конечно, здорово, но это далеко не предел возможного.

Каким было второе открытие? Я не хотел наблюдать за гонками из-за забора. Я хотел стать пилотом «Формулы-3».

Слава Богу, можно купить себе право на участие почти в любом деле, даже если вы в нем абсолютно не разбираетесь. Пост федерального канцлера или роль глотателя шпаг – это, пожалуй, перебор, но во всех остальных случаях все упирается лишь в денежки.

Я быстро нашел «конюшню», которая за вознаграждение позволила мне выйти на старт в «Формуле-3».

И еще быстрее я понял: то, что могут они, я смогу тоже. А именно – с размахом спускать деньги. Я решил создать собственную команду в «Формуле-3». Моим лозунгом всегда было «Был бы Вилли, остальное будет».

Моя любовь к автоспорту не знала границ, равно как и мои расходы. Да и Бог с ними: меня по-настоящему накрыло. В Герлингене, на северо-западе Штутгарта, я арендовал заброшенное трамвайное депо и, как свинья ищет трюфели, стал искать правильных людей. Нельзя окружать себя идиотами, если хочешь, чтобы твоя нива однажды заколосилась. Имя для своего детища я тоже придумал: WTS – Weber-Team Stuttgart[86]86
  В 1985 и 1986 годах Вилли Вебер ездил на машинах других команд, а команда под аббревиатурой WTS появилась в 1987-м, однако в официальных документах она не расшифровывалась. В какой-то момент команда носила название Weber-Trella Stuttgart. Клаус Трелла был техническим директором команды в 1980-х и ушел оттуда уже в 1990-е в Abt. – Прим. ред.


[Закрыть].

Сказать вам, каким умением обладает настоящий победитель? Умением видеть берега.

Первые два года я сам участвовал в заездах. Затем я передал эстафетную палочку молодым. Иногда приходится выбирать, которое из твоих желаний самое заветное. И если я действительно намеревался взять чемпионский титул в «Формуле-3», то Вилли из-за руля нужно было высаживать.

Ценный совет

«Зальцбургринг»

Август 1987 год

На мое плечо легла чья-то рука: «О, Вильгельм, как хорошо, что я тебя встретил!»

Я обернулся. Передо мной стоял мой друг Домингос. Я глубоко вздохнул. Вообще-то я любил Домингоса как брата, но стоило ему прийти на трассу, и следующие полчаса, считай, были потеряны. В то же время болтать с ним было необыкновенно весело и полезно. Потому что так можно было, не особо напрягаясь, узнавать все новости – я имею в виду все новости – в мире автогонок. Он был такой Morgenpost[87]87
  Нем. «Утренняя почта» – немецкая газета.


[Закрыть] из питлейна.

– Ну что, дружище… – я ткнул его в плечо.

Он, хоть и португалец, казался мне похожим на арабского шейха. Раньше он был менеджером у нескольких звезд «Формулы-1». У чемпиона мира Эмерсона Фиттипальди, например. Теперь Домингос возглавлял отдел маркетинга в AMG[88]88
  От нем. Hans Aufrecht, Erhard Melcher aus Großaspach – ныне подразделение Mercedes.


[Закрыть] – фирме, занимавшейся тюнингом машин Mercedes. Более того, и это нужно признать, собиравшей лучшие в мире автомобили. Будучи признанным экспертом по крутым тачкам, на трассе Домингос находил для себя богатую добычу. Больше лошадиных сил, больший объем двигателя, бо́льшая прижимная сила – все это его темы. Мир больших мальчиков. Думаю, за время моих многочисленных визитов к нему в Аффальтербах, штаб-квартиру его фирмы в Баден-Вюртемберге, в залах продажи я не увидел ни одной женщины. А женщин, уверяю вас, я замечаю, даже если на меня надеть задом наперед мотоциклетный шлем.

– Слушай, Вилли, ты же знаешь, оба моих парня ездят в «Формуле König»[89]89
  Немецкая юниорская автогоночная серия, прекратившая существование в 2004-м. Вероятно, Вебер ошибся годом: дебютный сезон «Формулы König» прошел в 1988-м. – Прим. ред.


[Закрыть], – понесло Домингоса. – И они мне сказали, что в «Формуле Ford»[90]90
  Международная гоночная серия, зачастую становившаяся первой «формульной» в карьере гонщика, который перешел из картинга. – Прим. ред.


[Закрыть] какой-то сумасшедший появился. Говорят, он офигенно быстро ездит. Если хочешь знать мое мнение, тебе срочно надо его посмотреть!

Я навострил уши. Конечно, правда, что Домингос не только болтун от Бога, но и в деле продаж настоящий гений. Он мог бы впарить Дайане Росс[91]91
  Американская певица, участница группы The Supremes. Ее темные кудрявые волосы всегда были уложены в объемную прическу. – Прим. изд.


[Закрыть] средство для роста волос. Но что-то в его описании меня зацепило, а я как раз искал молодежь для своей команды.

– Спасибо за наводку, Домингос. Я посмотрю, что за тип, и дам тебе знать!

– Ага, давай! Он всех позади себя оставит! Мои мальчишки его еще со времен картинга знают. Они говорят, он и тогда уже был шустрый малый. Он может тебя заинтересовать! – Домингоса, кажется, было не остановить.

– Как хоть его зовут?

– Шумахер. Михаэль Шумахер.

Рождество и Пасха в одном флаконе

«Зальцбургринг»

Август 1988 года

К счастью, это было недалеко. Гонки «Формула Ford» и «Формула König» проходили на тех же трассах, что и «Формула-3». По принципу сборного концерта: сначала молодежь, потом мэтры; сначала мальчики на разогреве, потом звезды, которые делают кассу.

Последняя гонка в сезоне проводилась на «Зальцбургринге». Эта четырехкилометровая трасса была проложена в 1960-х годах в сердце исторической области Зальцкаммергут[92]92
  Регион в Австрии в 300 километрах от Вены.


[Закрыть]. Рев моторов в курортном регионе? В те времена такое можно было себе представить. Но в те времена и курить в телевизоре разрешалось.

Склоны гор облеплены свинцовыми облаками, повсюду лужи.

Два десятка машин заняли позицию у стартовой черты и ревут моторами на холостом ходу. Для меня это музыка. Только вместо музыкальных инструментов 12 двигателей, в каждом по 115 лошадиных сил. Но этот рев ничто в сравнении с воем болида «Формулы-1» на старте, когда земля дрожит под ногами.

Ну да ладно, не хочу утомлять вас описанием отвратительной аэродинамики машин «Формулы Ford», которые не были оснащены ни передним, ни задним антикрылом. Вам достаточно представить себе гигантского муравья на колесах или пирогу, выдолбленную из ствола дерева, в которой, скрючившись, сидит туземец. Видите, я не большой фанат «Формулы Ford», но эта серия была кузницей талантов. Из нее вышли все будущие чемпионы мира: Эмерсон Фиттипальди, например, Найджел Мэнселл и Айртон Сенна. Здесь молодым гонщикам давали познать дух автогонок. И никаких затратных тестовых заездов. Все – от шин до коробки – было продуктом серийного производства, поэтому участие в «Формуле Ford» обходилось относительно дешево. Таковы были технические преимущества. Вместе с тем у гонщиков было не так много возможностей сделать автомобиль быстрее. Можно закачать в шины больше или меньше воздуха в зависимости от трассы или поменять пружины передней или задней подвески. Это-то и делало гонку интересной, даже если скорости будоражили зрителя не больше, чем просмотр Lindenstraße[93]93
  Нем. «Липовая улица» – первая немецкая мыльная опера.


[Закрыть]: в конечном итоге исход гонки зависел от водительского мастерства. Сразу было видно, кто умеет, а кто нет.

Я отсчитал машины до седьмого ряда и выделил для себя шлем Михаэля: красно-бело-голубой. Как флаг Нидерландов. Его сразу было видно.

Как только светофор переключился с красного на зеленый, машины замельтишили, стали обгонять слева, справа. Пелотон скрылся из глаз. А я, скрестив на груди руки, занял место у пит-уолла. Мне не нравится, когда мужчины засовывают руки в карманы, как будто придерживают там что-то.

По левую руку от меня показались первые машины, доехавшие до виража «Нокштайн», чтобы сразу за ним дать полный газ на обратной прямой, идущей в гору. Неписаное правило «Зальцбургринга» гласило: тот, кто после «Нокштайна» не имеет преимущества хотя бы в два корпуса, финиширует вторым. Но поскольку вираж не был виден, я не знал, как там дела у Михаэля. Справа, в повороте «Фарерлагер», появились первые машины, с момента старта как раз прошла минута. Впереди была еще одна шикана: три подряд поворота, перед каждым из которых нужно было принимать решение, как в слаломе – на одни ворота вперед. Опытные гонщики знают: кто входит в первый поворот под слишком острым углом, тот самое позднее в третьем вылетит в гравийную зону безопасности.

И тут первая машина с некоторым отрывом от группы преследователей (пелотона) пересекла ленточку круга. В этот момент мне бы надо было крикнуть: «Oude vlinder!» На нидерландском это означает «Мать честная!».

Михаэль возглавлял гонку.

Я бы слукавил, если бы сказал, что был сильно впечатлен. После всего того, что я слышал о Михаэле, его выступление просто подтвердило мои ожидания. Но кое-что ввергало меня с каждым новым кругом во все большее изумление: какое невероятное чувство автомобиля у парня! Он входил в поворот, чуть сбрасывал газ и дальше, с точностью швейцарских часов, в заносе всегда ехал по одной и той же траектории. Снова и снова. Я мог бы положить монету, и он бы каждый раз проезжал по ней задним правым колесом. Этот мальчик не управлял автомобилем – он играл с ним, как тореро с быком. Элегантно. Без усилий. Как в танце. И это представление повторялось на каждом круге.

Спустя несколько минут я переместился к «Фарерлагеру», но и здесь долго не простоял. Собственно говоря, мне этого и не требовалось.

«Когда они закончат, приведи Шумахера в мой моторхоум», – наказал я своему механику и ушел еще до завершения гонки.

И вот Михаэль стоит передо мной. Мой моторхоум сам по себе был целым миром: на 50 квадратных метрах происходило все, что составляет жизнь менеджера автогонок – беседы с гонщиками, организация сделок со спонсорами, заключение контрактов, проработка стратегий, зарабатывание денег, еда, сон. По слухам, даже секс. Но я об этом знал именно что по слухам. Мой моторхоум имел по сравнению с другими хозяевами команд только одну особенность: никаких кубков на полках, никаких трофеев по стенам – хотя мне было что предъявить публике. Моя команда WTS как раз завоевала чемпионский титул. Но я не отношусь к тому типу людей, которые греются в лучах вчерашнего солнца. Меня всегда интересовали новые цели, свежие проекты, завтрашний день – кубки были просто пылесборниками. Я их сразу раздаривал моим пилотам – они были несказанно рады, а я был рад тому, что они рады.

«Окей! – я пристально посмотрел на Михаэля. – Давай сразу к делу! В следующем сезоне мне нужен новый пилот». Как там говорится? Бери быка за рога. Иначе на рога поднимут тебя!

Что выражало лицо Михаэля? Было не понять. Что-то среднее между смущением и радостью. Он подыскивал слова.

– Я? – выдавил он наконец. – Вы имеете в виду меня, герр Вебер?

– Да. – Я и бровью не повел, хотя меня тронуло его по-мальчишески светящееся лицо. Словно лампочка зажглась. – Лучше всего приезжай прямо завтра в мой офис в Герлинген. Ты встретишься с моим руководителем команды, механики проведут подгонку сидения, и ты сделаешь пару пробных заездов.

Михаэль все еще выглядел ошеломленным.

– Но я должен вам кое-что сказать, герр Вебер. – Он помолчал. – У меня нет ни денег, ни спонсоров. Я не смогу заплатить за пробный заезд.

Я засмеялся.

– Не надо ничего платить, Михаэль. Я сам заплачу. Ну а там посмотрим, как пойдет.

– Да уж, не Рождество ли сегодня вместе с Пасхой? – наконец выдал он. – Даже не знаю, что сказать, герр Вебер!

Он весь сиял.