Текст книги "Коррупция при дворе Короля-Солнце. Взлет и падение Никола Фуке"

Предыстория

5 сентября 1661 года

Лейтенант нервничал. Свой приказ, четкий и ясный, он накануне получил лично от короля, но не мог приступить к выполнению, пока его не подтвердит военный министр. Сам министр, Мишель Летелье[17]17
  Мишель Летелье (фр. Michel Le Tellier; 1603–1685) – государственный деятель, военный министр, канцлер и хранитель печати.


[Закрыть], в эту минуту беседовал с герцогом де Лафейядом[18]18
  Лафейяд Франсуа д’Обюссон – маршал-герцог (1625–1691), генерал-лейтенант (1667), губернатор Доля (1674). Вице-король Сицилии и командующий военно-морским флотом (1678).


[Закрыть]. Лейтенант королевских мушкетеров Шарль д’Артаньян[19]19
  Шарль Ожье де Бац де Кастельмор, граф д’Артаньян (фр. Charles Ogier de Batz de Castelmore, comte d’Artagnan; 1613–1675) – гасконский дворянин, сделал блестящую карьеру, командовал ротой королевских мушкетеров. Капитан-лейтенант (1667), губернатор Лилля (1667), полевой маршал (1672). Пользовался большим доверием у Людовика XIV, а также известностью и уважением у многих современников. Был убит пулей в голову во время осады Маастрихта в Голландии 25 июня 1675 г.


[Закрыть] не хотел вмешиваться в их беседу, опасаясь раскрыть свою миссию. Но если подтверждение не поступит в самое ближайшее время, выполнить приказ окажется невозможно. А слово «невозможно» король слышать не привык.

Был понедельник, 5 сентября 1661 года, – двадцать третий день рождения Людовика XIV Двор стоял в Нанте, в старом герцогском замке в центре города. Король приехал сюда, совершая одну из своих регулярных поездок по стране, чтобы посетить добрый бретонский народ и получить «добровольное пожертвование» от верхушки провинции – Бретонского парламента, собиравшегося в ратуше неподалеку. Пожертвование ожидалось в размере от 3 до 4 миллионов ливров – круглая сумма, которая пришлась бы страдающему от безденежья монарху очень кстати. Но у поездки была и еще одна, тайная цель. О ней д’Артаньян узнал накануне вечером.

Пригласив его к себе в кабинет, Людовик поручил д’Артаньяну арестовать суперинтенданта финансов Никола Фуке, одного из самых могущественных людей во Франции.

Инструкция предписывала д’Артаньяну действовать сразу же после заседания королевского совета, назначенного на раннее утро понедельника. Однако брать суперинтенданта под стражу на территории замка было нельзя: это нарушало прерогативу командира королевской охраны маркиза де Жевра. На карте стояло больше, чем придворный этикет: Жевр был другом Фуке, и Людовик, как и его советчик Жан Батист Кольбер, не настолько доверял ему, чтобы позволить участвовать в аресте. Попытайся д’Артаньян арестовать суперинтенданта в замке, Жевр мог бы вмешаться, протестовать и, возможно, дать Фуке в суматохе ускользнуть. Поэтому арест надо было провести внешними силами. Взяв Фуке под стражу, д’Артаньян должен был сопроводить его и охрану в Анжерский замок и оставаться там до дальнейших распоряжений. Позднее в тот же день д’Артаньян зашел к Летелье за более подробными указаниями. Он получил санкции на всю необходимую подготовку, но также и предупреждение – не ясно, от Летелье или от Людовика: не приступать к аресту, пока Летелье вновь не подтвердит приказ.

Это последнее предписание едва не свело на нет меры предосторожности, предпринятые Людовиком и его сподвижниками – Кольбером и Летелье. Заседание совета перенесли на более ранний час под тем предлогом, что сразу же после совета король отправится на охоту.

В четыре утра д’Артаньян начал действовать. Вдоль главных дорог, ведущих в город, были расставлены войска с тем, чтобы перехватить любого курьера из бретонской столицы, кроме королевских посыльных. В шесть часов отряд мушкетеров рассредоточился по замку, взяв под контроль все входы. Собравшийся тем временем совет занимался своими обычными делами. Когда его участники стали расходиться, Людовик под каким-то предлогом задержал Фуке ровно на столько, сколько было нужно, чтобы бросить взгляд в окно и убедиться, что д’Артаньян ждет во дворе замка.

Тем временем остальные министры покинули замок. Д’Артаньян поспешил к Летелье за подтверждением приказа, но того уже успел перехватить герцог де Лафейяд и втянуть в какой-то долгий разговор. Ни Летелье, ни д’Артаньян не решались прервать его из опасения привлечь внимание. Наконец Летелье смог отойти и бросил д’Артаньяну короткое разрешение приступать. Еще один королевский офицер в этот момент уже направлялся в отель де Руж, где остановился Фуке, чтобы изъять его документы и записи.

Но когда д’Артаньян обернулся, ища глазами Фуке, министра уже не было – слуги унесли его в портшезе[20]20
  Портшез (синоним: паланкин) – легкое переносное кресло, в котором можно полусидеть-полулежать.


[Закрыть]. Взяв с собой дюжину мушкетеров, д’Артаньян помчался на поиски: прочесывать улицы. Он нагнал процессию суперинтенданта недалеко от замка, на площади перед собором: видимо, тот направлялся к обедне. Д’Артаньян остановил носильщиков и, подойдя к портшезу, сказал Фуке, что должен с ним поговорить.

Когда Фуке вышел, д’Артаньян коротко сообщил, что он арестован. Ошеломленный Фуке спросил, не ошибается ли д’Артаньян? В самом ли деле приказ об аресте касается именно его, Фуке? Он настоял на чтении приказа и наконец, убедившись, что ошибки быть не может, попросил д’Артаньяна сделать это, не привлекая постороннего внимания. Д’Артаньян отвел Фуке в ближайший дом, принадлежавший канонику собора, и там обыскал его, прежде чем препроводить в ожидавшую поблизости карету. В сопровождении сотни мушкетеров кортеж направился в Анжер[21]21
  Анже, уст. Анжер (фр. Angers) – главный город исторической области Анжу и департамента Мен и Луара на западе Франции.


[Закрыть].

До поступления новых распоряжений Фуке предстояло жить там – в крошечной сырой камере старой крепости, все еще царившей над городом, под круглосуточной охраной д’Артаньяна и его мушкетеров, в полной изоляции от внешнего мира.

Всего десять дней назад тот же Анжер принимал Фуке как государственного министра. Теперь он был государственным узником, зависящим от королевской милости и не ведающим своей дальнейшей судьбы.

Что же привело к столь резкому повороту событий?

Глава 1. Долгий путь наверх

ЛЮДЕЙ «СЕЛФ-МЕЙД»[22]22
  Здесь подразумевается англ. Self-Made Man – «человек, сделавший себя сам», то есть сумевший самостоятельно пробиться из социальных низов к значительно более высокому социальному положению и статусу.


[Закрыть] – «сделавших себя сами» – во Франции XVII века не было. Во всяком случае, среди тех, кто правил страной. «Селф-мейд» бывали только семьи. Неуклонно, поколение за поколением они, выходцы из простого сословия, поднимались все выше, торговали и копили деньги – материальную основу для повышения социального статуса семьи. Средства вкладывались в поместья и высокие придворные должности, за что последние прозвали «мылом для простолюдинов». Земельная собственность и государственная служба доставляли семье положение в обществе и титул, а с ним многие из традиционных привилегий «дворянства шпаги» – тех дворян, чей статус определялся землевладением и военной службой. Большая часть новой знати не преодолевала региональный уровень, однако некоторые выходили и на общенациональную сцену – получали должности в высших юридических, финансовых или административных структурах.

Выстраиваемое постепенно, шаг за шагом, у всех на глазах благополучие базировалось на фундаменте из богатства, королевской службы и семейных связей. Талантливые и честолюбивые отпрыски обеспечивались стартовыми возможностями, позволявшими подниматься до самых высоких государственных должностей, какие только были доступны штатским. Такова была и семейная история Никола Фуке.

Как и многие другие семьи, поднявшиеся в XVII веке по ступеням юридической и административной службы, род Фуке происходил из провинции. Семья жила в сельской местности в долине Луары, неподалеку от Анжера, приблизительно в 200 милях к юго-западу от Парижа. Такое быстрое восхождение нескольких поколений Фуке от уровня анжерских торговцев до статуса судебной и королевской бюрократии не являлось для того времени чем-то необычным. Многие юридические династии XVI и XVII столетий – к примеру, де Ту в Орлеане, Сегюры в Сен-Пурсене или Ламоньоны в Невере – происходили из деревень и городков, расположенных вдоль Луары и Альера между Туренью и Центральным массивом.

Подъему этих фамилий способствовало то, что в XV и XVI веках на Луаре жил двор Валуа. Свой заметный вклад вносили и крупные герцоги, державшие дворы в этом регионе: Бурбоны в Мулене, Орлеанский дом в Блуа, герцоги Анжуйские – в Анжере [23]23
  Richet, Réforme, 146–48. О Кольбере см.: Petitfls, Fouquet, 20.


[Закрыть]. Герцогские дворы традиционно поставляли покупателей и покровителей в мастерские ремесленников и лавки торговцев дорогими тканями, драгоценностями, оружием и доспехами, а также другими предметами роскоши. Ограниченная в средствах аристократия всегда искала, где бы занять денег на свои дорогостоящие военные кампании и широкий образ жизни. Источниками средств часто становились те же коммерсанты, однако теперь уже в роли финансистов. Связи, существовавшие между крупными аристократами и кредиторами из более низких сословий, иногда позволяли сыну плебея поступить на службу к принцу или королю.

На диалекте низовьев Луары «фуке» – fouquet или foucque – означает «белка». Может быть, это характеристика происхождения – из далекой глуши, а может быть – личных качеств: неутомима, держится в тени, забирается высоко. Фамилия Фуке была в регионе очень распространена. Основываясь на поддельных документах, хранившихся у одного из двоюродных дедов, Никола Фуке счел себя последним потомком – сыном младшего сына – вымершего дворянского рода, носившего эту фамилию и когда-то владевшего поместьем Мулен-Нев на Луаре. Позже суперинтендант даже купил это поместье, чтобы прочнее связать себя с предполагаемыми предками [24]24
  Dessert, Fouquet, 23.


[Закрыть].

Миф о благородном, но разорившемся предке, которому пришлось пойти в коммерцию, чтобы возродить благосостояние семьи, в XVII веке был также весьма характерен для высокопоставленных семей незнатного происхождения. К примеру, Сегюры утверждали, что связаны родственными узами с дворянским кланом из Лангедока, носившим то же имя. Желавшие затушевать своих предков-купцов Кольберы ухитрились отыскать родственную связь с шотландским королевским домом [25]25
  О предках Фуке см.: Dessert, Fouquet, 23–26; Petitfls, Fouquet, 21–23. О том, как эти связи поддерживались следующими поколениями, см.: Uzman, Kinship, 39–43.


[Закрыть].

Из подлинных предков Никола Фуке первым, о ком сохранились какие-то сведения, был процветающий анжерский купец XVI века по имени Иан (Жан) Фуке, торговец шелковыми и шерстяными тканями. Герцогский двор в Анжере охотно брал этот товар. Старший сын Иана Франсуа – тоже торговец дорогими тканями – в 1539 году стал биллем, то есть курьером и служащим Анжерского университета и его агентом по закупкам. Состояние семьи понемногу прирастало благодаря коммерции. Выгодные браки приносили новые деньги. Семья вкладывала их в поместья и земли, в государственные займы, обеспеченные налоговыми поступлениями, а также в образование сыновей, позволявшее сделать карьеру в суде или на королевской службе. Получив юридическое образование (скорее всего, в местном университете), некоторые из Фуке покупали должности в государственных органах правосудия или в других административных структурах, как правило – связанных с финансами.

Две линии потомков Фуке, известные, соответственно, как бушфойские и шаленские Фуке, позже стали магистратами (администраторами судопроизводства) в Бретонском парламенте[26]26
  Французские парламенты эпохи абсолютизма представляли собой, по сути, верховные судебные палаты с дополнительными административными функциями. – Прим. пер.


[Закрыть] в Ренне и политическими союзниками Никола Фуке. Но дед самого Никола, Франсуа III Фуке (ум. 1590), переехал из родного Анжера в Париж и там в 1578 году надел мантию судьи (conseiller) Парижского парламента.

Удачный брачный союз со старинной парижской буржуазной семьей приумножил состояние Франсуа, а сам он отличился на службе у Генриха III[27]27
  Генрих III Валуа (фр. Henri III de Valois; 1551–1589) – последний король Франции из династии Валуа.


[Закрыть] во время религиозных войн в 1580 году. Его сделали душеприказчиком Екатерины Медичи. Это была огромная честь, а для новичка при самом престижном дворе Франции – знак исключительной королевской милости. Отец Никола – Франсуа IV Фуке (1587–1640), которого после смерти матери в 1600 году взял на воспитание его бретонский дядя, в 1609 году сменил отца в должности члена Парижского парламента. В следующем году он женился на Мари де Мопё, чья семья вот уже несколько поколений занимала важные должности в суде и королевской администрации. Отец Мари, Жиль де Мопё, был генеральным финансовым контролером в правительстве, талантливым сотрудником и политическим союзником Сюлли[28]28
  Максимильен де Бетюн (фр. Maximilien de Béthune), носивший титулы барона Рони (фр. baron puis marquis de Rosny), а потом и герцога Сюлли (фр. duc de Sully; 1560–1641) – глава правительства в правление короля Генриха IV. Добился значительного роста благосостояния Франции. Придавал первостепенное значение сельскому хозяйству. Добился разрешения свободной хлебной торговли. К концу карьеры сократил на одну треть объем государственной задолженности Французского королевства. Вынашивал планы соединения Средиземного моря с Северным и рек Луары и Сены. Для решения последней задачи в 1605 г. отрядил 6000 солдат и израсходовал 1 млн ливров, однако работы были прекращены с окончанием правительственной деятельности герцога Сюлли. В 1614 г. вышел в отставку. В 1634 г. был произведен в маршалы Франции.


[Закрыть] – могущественного премьер-министра при Генрихе IV, а после 1617 года – его преемника Пьера Жанена [29]29
  Lair, Foucquet, 1: 9–10.


[Закрыть].

Союз с Мопё позволил семье Фуке подняться еще на ступень. В 1615 году Франсуа IV Фуке продал свое место в парламенте и приобрел другое[30]30
  Многие должности во Франции XVI–XVII вв. свободно продавались и приобретались, что, в частности, заметно сдерживало контроль королевской власти над составом Парижского парламента.


[Закрыть], maître des requêtes, рекетмейстера (делопроизводи теля Государственного совета)[31]31
  Государственный совет Франции (фр. Conseil d’État) – орган французского правительства, призванный подавать свои мнения по вопросам, подлежащим непосредственному разрешению верховной властью. Высшая судебная инстанция по административным делам.


[Закрыть]. Эта должность вводила его в структуры государственного управления. В современном государстве у нее даже нет отдаленного аналога: она должна была связывать мир правосудия с миром королевской администрации.

Корпус рекетмейстеров насчитывал в тот период 42 человека, приданных королевским советам и канцлеру, фактически – штатный персонал этих правительственных органов. Они готовили справки и досье по вопросам, выносившимся на королевские советы, писали проекты резолюций. Иногда они присутствовали на заседаниях, чтобы по мере надобности консультировать участников или давать дополнительную информацию. По самой специфике своих обязанностей они постоянно находились на виду у короля и крупнейших государственных сановников. Рекетмейстеров часто посылали с поручениями в провинции – решать текущие проблемы государственного уровня, к примеру, вопросы, связанные со сбором податей, снабжением и дисциплиной в воюющей армии. Они могли расследовать жалобы на злоупотребления местных властей. В этом качестве они получали звание «интендант» и временно наделялись исключительными полномочиями, ибо действовали по поручению короля. Успех такой миссии мог стать ступенькой и к более высоким должностям.

Одновременно рекетмейстеры оставались и служащими правосудия, так как исторически их должность возникла в Средние века внутри королевской судебной системы. Как судьи они участвовали в некоторых процессах, особенно – имевших отношение к служащим королевской администрации. Более того, по поручению королевского совета они часто председательствовали на них. Кроме того, они поочередно заседали в Парижском парламенте [32]32
  Barbiche, Institutions, 121–23; Etchechoury, Maîtres des requêtes, 19– 23, 89–131; Dessert, Fouquet, 36–37; Lair, Foucquet, 1: 15, 1: 71–72.


[Закрыть]. Именно должность рекетмейстера, купленная Франсуа IV Фуке, и стала стартом карьеры для его сына Никола. Эта позиция позволила ему оказаться в непосредственной близости от большой политики и тех, кто ее творил.

Франсуа был известен не только профессиональными достижениями, но и исключительным благочестием. Он сам и его супруга активно участвовали в католическом обновлении первых десятилетий XVII века[33]33
  Имеются в виду последствия религиозного раскола (событий Реформации и затем Контрреформации в Европе XVI века). Обе церкви делали ставку на усиление религиозного чувства у своих адептов, в частности путем внушения ужаса к антиподу Бога – дьяволу. Господствующие представления о борьбе Бога и Сатаны за души людей (и о множестве «слуг дьявола» среди них) приводят к вспыхиванию религиозных войн между католиками и протестантами.


[Закрыть]. Возможно, благодаря семейным связям с кругами «благочестивых» (le parti devot)[34]34
  Буквально: фр. «партия благочестивых». Часто именуется также «партией святош». Сторонники этой партии выступали за сближение с папой, Испанией и другими католическими государствами и резко отвергали возможность сотрудничества с протестантскими странами.


[Закрыть] Франсуа познакомился с молодым епископом Люсонским Арманом дю Плесси де Ришелье[35]35
  Ришелье использовал влияние «партии благочестивых», занимавшей очень сильные позиции в окружении обеих королев, Марии Медичи и Анны Австрийской, чтобы достичь власти, однако затем ему пришлось против них бороться, с чем он успешно справился.


[Закрыть], который на заре своей карьеры тоже имел отношение к этим группам [36]36
  Dessert, Fouquet, 39–40; Uzman, Kinship, 33–39. О dévots см.: Ranum, Paris, 167–94.


[Закрыть].

Так или иначе, где бы ни пересеклись впервые их пути, Франсуа Фуке вскоре сделался близким сподвижником и «клиентом»[37]37
  Здесь используется следующее (и исходное) значение слова «клиент» (лат. cliens, множ. clientes), в Древнем Риме свободный гражданин, находящийся под покровительством и в зависимости от своего патрона.


[Закрыть] Ришелье и поднялся по карьерной лестнице вслед за ним. В 1624 году Ришелье, разгромив соперников, возглавил королевский совет – стал премьер-министром. В том же году он создал совет по делам колоний (conseil de la Marine) для поощрения морской торговли и колониального предпринимательства. Он предоставлял компаниям коммерческие и колониальные монополии, а в иных – сам имел долю. Франсуа Фуке входил в этот совет наряду с другими министрами, в частности с Антуаном д’Эффиа[38]38
  Антуан Куаффье де Рюзе, маркиз д’Эффиа (фр. Antoine Coëfer de Ruzé d’Efat; 1581–1632) – французский политический деятель, суперинтендант финансов (1626), маршал Франции (1631).


[Закрыть], суперинтендантом финансов. Ни кола Фуке унаследовал отцовский интерес к возможностям морской коммерции как источника французского могущества и богатства. По иронии судьбы, это обстоятельство обернулось на процессе против него [39]39
  О Фуке и колониальной коммерции см.: Lair, Foucquet, 1: 48–51, 57–60; Dessert, Fouquet, 32–41; Petitfls, Fouquet, 29–30; Uzman, Kinship, 44–48. См. также: Boucher, French Colonial Empire.


[Закрыть].

В 1626 году Ришелье назначил Франсуа членом специального суда, собранного расследовать дело злосчастного Анри де Талейран-Перигора, графа Шале[40]40
  Анри де Талейран-Перигор, граф де Шале (фр. Henri de Talleyrand-Périgord, comte de Chalais; 1599–1626) – придворный Гастона, герцога Орлеанского (брата короля Людовика XIII), участник заговора против кардинала Ришелье.


[Закрыть], простодушного молодого придворного, которого аристократические друзья, и в частности герцогиня де Шеврёз[41]41
  Мари Эме де Роган-Монбазон, герцогиня де Шеврёз (фр. Marie Aimée de Rohan, duchesse de Chevreuse; 1600–1679) – представительница высшей аристократии, активная участница придворных интриг первой половины XVII в.


[Закрыть], втянули в заговор с целью убийства Ришелье. Ришелье не упустил случая преподать урок сильным мира сего, и Шале предстал перед судом в Нанте, состоявшим в основном из членов Реннского парламента. Обвинителем был назначен Кристоф Фуке де Шален, один из бретонских кузенов Франсуа. Обвинительный вердикт был предрешен, и Шале умер жестокой смертью от руки палача-любителя[42]42
  Друзья графа попытались спасти Шале, устранив палача. Не желая отменять казнь, Ришелье предложил одному осужденному висельнику жизнь в обмен на то, что он обезглавит графа де Шале. Преступник мгновенно согласился. Не умея обращаться с предназначенным для казни мечом, палач-дилетант смог отрубить голову Шале лишь с 29-го раза.


[Закрыть] [43]43
  Lair, Foucquet, 1: 20, 39–47 passim.


[Закрыть].

Участие в суде окончательно утвердило Фуке как человека Ришелье. В 1627 году он был назначен членом Государственного совета и смог продать свою предыдущую должность рекетмейстера [44]44
  Dessert, Fouquet, 43–44.


[Закрыть]. До самой смерти в 1640 году Франсуа занимался государственными делами в тесном союзе с Ришелье. Собственные деньги он тратил, удовлетворяя интерес к морскому делу, и вкладывал в будущее своей большой семьи: до взрослого возраста дожили шесть его сыновей и шесть дочерей.

Главой семьи Фуке в следующем поколении стал Никола, третий ребенок и второй сын Франсуа IV Фуке и Мари де Мопё. Он родился в январе 1615 года в доме Фуке на улице Верьер, в парижском квартале Марэ. Через некоторое время семья переехала в более просторный дом на улице Жуи, тоже в квартале Марэ. Юный Никола имел доступ к богатейшей библиотеке отца: 15 000 томов, не считая глобусов и «редкостей», как тогда называли старинные монеты и всевозможные артефакты. Это собрание легло потом в основу его собственной весьма обширной библиотеки [45]45
  Petitfls, Fouquet, 38; Lair, Foucquet, 1: 61; Saunders, Library, 2.


[Закрыть]. Кроме того, Никола получил образование, считавшееся тогда лучшим во Франции. Он учился в иезуитском коллеже College de Clermont, что в Латинском квартале, предшественнике сегодняшнего Lycee Louis-le-Grand[46]46
  Знаменитая элитная школа в Париже.


[Закрыть]. Дополнительно он наверняка приобретал знания, что называется, «из первых рук»: прежде всего от отца, образцового государственного служащего, и от его друзей и знакомых, вхожих в круги власти [47]47
  Lair, Foucquet, 1: 63–65.


[Закрыть].

Сначала Никола готовили к церковной карьере. Продолжить семейную традицию государственной службы предстояло его старшему брату Франсуа, 1611 года рождения. В шестнадцать лет Никола выбрил тонзуру послушника и заступил на церковную должность, доставшуюся от одного из старших родственников. Франсуа же, начав в 1631 году перспективную юридическую карьеру, уже в 1633 году стал членом Парижского парламента. Однако вскоре он, по причуде темперамента, ощутил призвание к церковному служению, к которому Никола, со своей стороны, ни малейшей склонности не имел. В 1635 году Франсуа объявил, что хочет служить церкви, и благочестивые родители приветствовали его решение. С помощью Ришелье, с одной стороны, и своих друзей-церковников с другой (особенно Венсана де Поля, впоследствии канонизированного как святого)[48]48
  Святой Викентий де Поль (Винсент де Поль, Венсан де Поль; фр. Vincent de Paul; 1581–1660) – католический святой, основатель конгрегации лазаристов и конгрегации дочерей милосердия.


[Закрыть] молодой бывший магистрат парламента быстро вошел в респектабельные церковные круги. В 1639 году он рукоположен в сан епископа Байонского [49]49
  Dessert, Fouquet, 52–53.


[Закрыть].

Передав свои церковные обязанности брату, Никола получил полную свободу для начала юридической карьеры. По одной из версий, к этому поощрял его сам Ришелье, впечатленный умом и энергией молодого человека [50]50
  Там же, 55; Petitfls, Fouquet, 39.


[Закрыть]. Чтобы открыть для него эту дорогу, отец купил место в только что созданном парламенте Меца[51]51
  Административный центр герцогства Лотарингия на северо-востоке Франции.


[Закрыть]. Восемнадцатилетний Никола формально был слишком юн для поста магистрата, однако из уважения к заслугам отца – и за его преданность Ришелье – для сына сделали исключение [52]52
  Lair, Foucquet, 1: 66.


[Закрыть].

Ришелье хотел, чтобы новый парламент укрепил французскую юрисдикцию в «трех епископствах», – французских анклавах в Лотарингии: Меце, Туле и Вердене.

Французскими эти земли стали еще в прошлом веке, однако права и власть короля на их территории были сформулированы расплывчато. Никола, уже в должности магистрата, вместе с коллегой послали изучать старые документы, хранившиеся в монастырях и епископских архивах близ Меца. Они должны были установить, какие именно из прав, прежде принадлежавших империи или герцогству, перешли к французской короне. Поколение спустя некоторые изыскания Фуке использовали агенты Людовика XIV, чтобы обосновать права короля на только что включенный в состав Франции Эльзас [53]53
  Petitfls, Fouquet, 40.


[Закрыть].

Миссию Фуке тем временем прервало новое задание от Ришелье. Ему поручалось написать длинную королевскую декларацию, обвиняющую герцога Карла Лотарингского во враждебных действиях, тем самым обосновав ввод в Лотарингию французских войск. Образцом служило решение Ришелье об интервенции, принятое им в ходе Тридцатилетней войны. Как только французские войска заняли Лотарингию, Фуке отправили в Нанси с очередным заданием – вместе с группой французских официальных лиц организовать управление провинцией. В 1636 году Ришелье наградил его за труды, отменив возрастные ограничения, чтобы Фуке смог занять отцовскую должность рекетмейстера [54]54
  Lair, Foucquet, 1: 68, 71.


[Закрыть].

Начало следующего десятилетия принесло большие перемены в личной жизни Фуке. Пришло время жениться и продолжить род. Подходящей парой стала Луиза Фурше, чей покойный отец в свое время служил в Бретонском парламенте и чья родня имела вес в местной администрации и в суде [55]55
  Там же, 74.


[Закрыть]. Молодые сочетались браком в Нанте[56]56
  Нант (фр. Nantes, брет. Naoned, галло Naunnt, Nàntt) – в настоящее время шестой по величине город Франции, административный центр департамента Атлантическая Луара и региона Земли Луары, в прошлом – столица герцогства Бретань.


[Закрыть] в январе 1640 года. Луиза принесла жениху солидное приданое и поместье в окрестностях Нанта; не миновало и года, как родилась дочь Мари. Однако счастье семьи омрачила смерть Франсуа IV Фуке в конце апреля того же года. По завещанию Фуке-старшего Никола получил его книги и «редкости», а также солидное состояние. Меньше года спустя, в феврале 1641-го, в глубокой старости скончался Жиль де Мопё, дед Никола по матери и еще один патриарх рода [57]57
  Там же, 75–77.


[Закрыть].

В августе 1641 года Фуке настигла очередная утрата: внезапно умерла Луиза, возможно – из-за сложной беременности. Фуке остался единственной опорой для овдовевшей матери, осиротевшей дочери и двенадцати братьев и сестер, которым фактически заменил отца. Сестрам предназначался монастырь – пятеро из шести позже попали в престижный монастырь визитанток[58]58
  Визитантки, орден Посещения Пресвятой Девы Марии (лат. Ordo Visitationis Mariae, OVM) – женский католический монашеский орден, основанный Франциском Сальским (подробнее о нем см. в главе 8) и Иоанной де Шанталь в 1610 г. // Анна Австрийская (фр. Anne d’Autriche; 1601–1666) – королева Франции, супруга Людовика XIII (с 15.10.1615). Принадлежала к династии Габсбургов, австрийской по происхождению (отсюда ее прозвище).


[Закрыть] в Париже. Старший брат Франсуа уже был епископом, но карьеру младших еще предстояло направлять [59]59
  Dessert, Fouquet, 56–63; Petitfls, Fouquet, 42–48 passim.


[Закрыть].

И как раз в тот момент, когда неизменное покровительство кардинала Ришелье могло бы облегчить Никола его задачу, премьер-министр тоже сошел со сцены – он умер в декабре 1642 года. В мае 1643 года за грозным кардиналом последовал и его господин, Людовик XIII. Франция оказалась в руках вдовствующей королевы, испанки по происхождению, Анны Австрийской, правившей от имени малолетнего сына – Людовика XIV.

Она осыпала милостями своих старинных союзников по конфликту с Ришелье[60]60
  Речь идет о глубоком конфликте между кардиналом Ришелье и его противниками, протекавшем на всем протяжении долгого министерства выдающегося политика (1624–1642). Апогеем конфликта явились два заговора против первого министра. Во главе первого заговора стоял брат короля Гастон Орлеанский, в нем участвовали Анна Австрийская и побочные братья короля принцы Вандом, а их орудием стал уже известный нам молодой граф де Шале (см. выше). Другой заговор был организован Марией Медичи, которая вместе с Анной Австрийской, казалось бы, убедила больного Людовика XIII изгнать всесильного первого министра. Однако когда король поправился, он позабыл о допущенном легкомыслии и призвал Ришелье обратно. Этот день (10 ноября 1630 г.) вошел в историю под именем «Дня одураченных», в результате которого заговорщики были удалены из дворца, а Мария Медичи, после неудачной попытки поднять восстание в крепости Каппель, была выслана за границу. Важным пунктом внешнеполитической программы заговорщиков был полный разрыв Франции с государствами антигабсбургской коалиции (в частности, Швецией, Данией, Англией, Голландией, Россией, протестантскими германскими княжествами) и ее переориентация на габсбургский блок (испанские и австрийские Габсбурги, католические князья Германии, их союзники: папство и Речь Посполитая). Однако кардинал Ришелье, цинично полагавший, что «различие религиозных верований может создавать раскол на том свете, но не на этом», долгое время проводил политику, направленную не на вовлечение Франции в вековой конфликт, а, скорее, на извлечение монархией максимальных выгод из него.


[Закрыть], одновременно оставив в силе многих его помощников, в том числе его ближайшего доверенного, кардинала Джулио Мазарини. Это было добрым знаком для Никола и других приближенных Ришелье. Кроме того, семья Фуке имела связи с регентшей. Франсуа IV Фуке в свое время служил в личном совете королевы, а мать Фуке была известна королеве через сообщество благочестивых аристократок, связанных с парижскими «благочестивыми» (devots) [61]61
  Petitfls, Fouquet, 52, 52 n 3.


[Закрыть].

Весной 1644 года Фуке в качестве интенданта послали в Гренобль, провинциальную столицу Дофине, уполномочив разобраться в злоупотреблениях местных чиновников. Кроме того, ему поручили на основании определенных квот распределить по местным структурам – приходам, городам и так далее – тяжелый налог под названием талья (taille)[62]62
  Постоянный налог на землю и недвижимое имущество, взимаемый с представителей третьего сословия. К XVII в. талья являлся важнейшим прямым налогом, обеспечивающим до 50 % государственного бюджета Франции. Право на сбор этого налога выкупалось откупщиками, что часто приводило к значительным злоупотреблениям с их стороны.


[Закрыть] и увеличить собираемость налогов. В Дофине Фуке обнаружил, что провинция стонет под налоговым гнетом, вызванным многолетней и непрерывной войной, и бурлит от гнева крестьян и ремесленников на сомнительный порядок налогообложения. Талья начислялась на все землевладения недворянского происхождения, даже если в данный момент ими владели дворяне. Во всех остальных случаях дворяне налога не платили[63]63
  Об этом см. главу 2. – Прим. пер.


[Закрыть]. Но фактически дворяне, чиновники и состоятельная буржуазия либо вовсе уходили от налога на земельные владения, либо добивались смехотворно низкой оценки налогооблагаемой собственности. В результате основное бремя ложилось на тех, кто меньше всего был способен его нести. Фуке доложил об увиденном в Париж и предложил в наступающем году уменьшить долю провинции в сборе тальи. В Дофине это предложение приветствовали, но в Париже оно вызвало замешательство. Канцлер Пьер Сегюр вынес странную рекомендацию на суд Мазарини и регентши, и Фуке немедленно отозвали. Мазарини тут же открестился от своего агента, утверждая, что и назначение, и отзыв исходили исключительно от королевы [64]64
  Ormesson, Journal, 1: 200–201, июль 1644; Petitfls, Fouquet, 56–59; Dessert, Fouquet, 64–66.


[Закрыть].

В августе 1644 года Фуке и трое его спутников выехали из Гренобля в Париж. По дороге они остановились в Валансе, чтобы помочь местным властям справиться с беспорядками. Выслушав жалобы и пообещав расследовать нарушения, экипаж намеревался покинуть Валанс, но в пригороде Бург-сюр-ла-Валанс ему преградила путь толпа крестьянок и жен ремесленников. Разъяренные женщины напали на едущую без охраны карету и вытащили из нее пассажиров – Фуке и еще трех чиновников. Двоих сразу увели, – одного из них позже нашли убитым. Тот, что оставался с Фуке, выхватил было шпагу, но Фуке заставил спутника вложить оружие в ножны, чтобы не разъярить нападавших. Затем Фуке спокойно пошел навстречу летящим в него камням и проклятиям и заговорил с толпой. Он говорил без остановки, перекрикивая шум: спрашивал о претензиях, обещал выявить злоупотребления и наказать виновных. Первые ряды стали прислушиваться, их настроение переменилось. Образовав вокруг Фуке и его товарища защитную цепь, нападавшие увели их в соседний дом.

Вскоре вооруженный дворянский отряд отбил Фуке и его спутника и доставил в резиденцию епископа. Когда из Гренобля подоспели войска, Фуке с их помощью подавил беспорядки, но также и принял меры, чтобы успокоить население. Предполагаемых убийц другого спутника он передал местным властям для расследования [65]65
  Lair, Foucquet, 1: 86–93; Petitfls, Fouquet, 59–64; Dessert, Fouquet, 65–70.


[Закрыть].

Драматическое происшествие в Валансе дает некоторое представление о важных чертах характера Фуке. Одну из них можно охарактеризовать не просто как смелость и стойкость перед лицом превосходящей силы, но и хладнокровие, способность не терять головы «под огнем». Его красноречие сработало потому, что он смог мгновенно просчитать намерения нападающих. Нет, он не отрицал, что их претензии обоснованны. Скорее, он сочувствовал им и таким образом перенаправил их гнев с себя на систему, частью которой являлся.

Трагический инцидент привел к отзыву Фуке в столицу, однако не повредил его дальнейшей карьере. В 1646 году его снова назначили интендантом и послали в Каталонию: присоединиться к армии под командованием графа д’Аркура, разобраться с острой нехваткой продовольствия и расследовать обвинения в адрес некоторых высокопоставленных подчиненных графа. В 1647 году – новое назначение, на этот раз в Пикардию, где армия сражалась с испанцами, стоящими на равнине. Мазарини хотел, чтобы Гастону Орлеанскому[66]66
  Гастон Жан Батист Французский, герцог Орлеанский (Gaston Jean Baptiste de France, duc d’Orléans; 1608–1660) – французский принц крови, младший (третий) сын короля Франции Генриха IV и Марии Медичи. В 1635 г. поднимал против кардинала Ришелье мятеж в Лангедоке, но был прощен. В 1642 г. – один из участников заговора Сен-Мара с целью смещения и убийства Ришелье. Избежал казни, хотя в наказание и был лишен прав регентства в случае смерти короля. После смерти брата исполнял обязанности наместника королевства, командовал войсками во время конфликта с Испанией. В 1550-е гг., в период Фронды, часто переходил с одной стороны на другую. Скончался в Блуа, куда был выслан по распоряжению Мазарини. // Мария Медичи (итал. Maria de Medici, фр. Marie de Médicis; 1575–1642) – королева Франции, вторая жена Генриха IV Бурбона, мать Людовика XIII.


[Закрыть], номинальному главнокомандующему французскими войсками, сообщили, что на его назначении настояла сама королева [67]67
  Mazarin, Lettres, 2: 898, Мазарини – аббату ла Ривьеру, 20 мая 1647.


[Закрыть]. Во время командировки интенданта при осаде Ленца был смертельно ранен маршал Жан де Гассион[68]68
  Граф Жан де Гассион (фр. Jean de Gassion; 1609–1647) – французский военный гасконского происхождения, участник битвы при Рокруа, за победу в которой был произведен в маршалы Франции. Служил при Людовике XIII и Людовике XIV, умер в 1647 г. от ранений при осаде Ланса.


[Закрыть]. Как высшее должностное лицо, представляющее короля, Фуке взял руководство подчиненными Гассиона на себя и обеспечил передачу командования и организацию зимних квартир в конце военного сезона. В Париже это восприняли очень хорошо [69]69
  Mazarin, Lettres, 2: 955, Мазарини – Фуке, 30 сентября 1647; Lair, Foucquet, 1: 93–96.


[Закрыть].

В мае 1648 года Фуке был назначен интендантом в Généralité Парижа, теперь он отвечал за мирный – и эффективный – сбор налогов, а также за снабжение и дисциплину в королевских войсках, размещенных в окрестностях столицы. Но это назначение омрачилось первыми шагами к затяжной гражданской войне, известной как Фронда[70]70
  Фронда (от французского слова «fronde» – «праща») – движение против абсолютизма, охватившее как низы, так и представителей старой знати в 1648–1653 гг. Различают два периода Фронды: «парламентскую Фронду» (1648–1649) и «Фронду принцев» (1650–1653).


[Закрыть]. Началом ее в 1648 году послужило «восстание судей» Парижского парламента и аналогичных высоких судов против новых мер королевского правительства, которыми оно пыталось увеличить доход государства. В частности, планировалось создать на продажу дополнительные должности и ввести новые налоги, вся тяжесть которых ложилась на плечи беднейших и наименее привилегированных парижан. Выступая против этих налоговых инициатив, суды и судьи принимали на себя роль защитников народа от грабительской политики правительства.

У магистратов высокого суда, конечно, был в деле и свой интерес. Некоторые меры, принятые еще Ришелье и Людовиком XIII и развиваемые Мазарини и регентшей, не нашли поддержки у королевских чиновников, служивших становым хребтом королевского правительства. К 1640 году на королевской службе насчитывалось около 37 тысяч штатских, в основном на судейских или финансовых должностях. Эти должности подразделялись на ранги, от верхушки – членов парламента и королевских казначеев, до провинциальных магистратов и далее – местных сборщиков налогов и таможенников [71]71
  Ranum, Fronde, 70.


[Закрыть]. Практически все эти должностные лица покупали свои посты. Другими словами, должности воспринимались как собственность, в которую можно инвестировать, возвращая инвестиции из соответствующего посту жалованья (gages). Эту собственность, как и любую другую, можно было перепродавать и передавать.

В 1635 году Ришелье втянул Францию в Тридцатилетнюю войну против испанских и австрийских Габсбургов[72]72
  Как было сказано, кардинал Ришелье долгое время предпочитал для Франции политику «свободных рук». Но в 1630 г. он сделал твердый выбор в пользу антигабсбургской коалиции, начав тайно давать ежегодные крупные суммы денег протестантской Швеции для войны с германскими князьями-католиками. Пять лет спустя Франция стала принимать участие в военных действиях, тем самым значительно затруднив положение Габсбургов и их союзников, мечтавших о создании римско-католической «всехристианской империи» в Европе. Таким образом, Ришелье фактически втянул Францию в Тридцатилетнюю войну (1618–1648), закончившуюся Вестфальским миром 24 октября 1648 г., утвердившим приоритет национальных государств и открывшим эру стабильного положения в Европе. Эта стабильность основывалась главным образом на принципе соблюдения общего равновесия между военно-политическими союзами европейских государств. Тридцатилетняя война явилась первой общеевропейской войной. Всего же за ее время погибло порядка 8 миллионов европейцев (военнослужащих и мирных жителей), а население Франции уменьшилось приблизительно на 1 миллион человек.


[Закрыть]. Война, вялая и затяжная, привела к тому, что королевское правительство оказалось в катастрофической финансовой ситуации. Практически все деньги, попадавшие в королевскую казну, шли на военные действия, поэтому чиновники жалованья либо не получали, либо получали в очень урезанном виде. Одновременно, чтобы пополнить казну, создавались и продавались всё новые должности. Рост предложения и доступности должностей и одновременно – перебои с выплатой жалованья обесценивали уже существующие должности. Снижались их инвестиционная привлекательность и цена при перепродаже. Таким образом, королевские чиновники одновременно теряли и в доходах – из-за невыплаты жалованья, и в стоимости капитала – из-за снижения инвестиционной привлекательности своих должностей.

Вдобавок чиновники вынужденно подписывались на разнообразные правительственные займы – из опасения, что, если этого не сделать, появится еще больше должностей или же правительство отменит специальное распоряжение (paulette), которым обладателю должности даже на смертном одре разрешалось завещать или передавать пост другому лицу. И в провинциях, и в Париже среди служащих – от заурядных сборщиков налогов до высших магистратов – росло недовольство политикой регентши и королевскими советниками. Упреки прежде всего адресовались Мазарини и суперинтендантам финансов, которые считались ответственными за эти схемы [73]73
  Там же, 60–61, 70–71, 86–87, 104–105. См. также: Moote, Revolt, 17–18, 51, 52–63, 77–87.


[Закрыть].

К ропоту состоятельных и привилегированных кругов добавлялось растущее озлобление и гнев простых людей, которые несли основное налоговое бремя. Размеры базовых налогов также неуклонно повышались. Это относилось к талье и дополнительным сборам, которые в сельской местности или деревушках взимали с фермеров и мелких ремесленников. Росли и разнообразные непрямые налоги, например на соль, с продаж, а также пошлины на перевозку товаров и еды из одного района в другой. Непрямые налоги удорожали еду, напитки и другие предметы первой необходимости для жителей больших и малых городов, что вызывало постоянные беспорядки.

Единичные крестьянские волнения и бунты в провинциальных городах случались еще при Ришелье, когда ярость, вызванная величиной налогов, достигала точки кипения. Местных мытарей нередко выпроваживали силой, а иногда и линчевали. В ответ Ришелье карал доведенных до крайности налогоплательщиков как за крамолу и измену. Входили войска, подавляли протест, а участников примерно наказывали – например, через повешение с конфискацией. Королева-мать и Мазарини придерживались этих же методов, но от беспорядков в сельской местности они помогали плохо. Год за годом налоговое бремя становилось тяжелей, волнения ширились. К концу 1640-х годов целые районы во Франции, включая отдельные города с пригородами, стали очагами восстаний и мятежей. Правительство явно теряло контроль над сельскими регионами. В Дофине Фуке убедился в этом непосредственно [74]74
  Ranum, Fronde, 11, 30–41 passim. Об истории Фронды см.: Ranum, Fronde; Lorris, Fronde; Moote, Revolt; Chéruel, Minorité de Louis XIV. О городских восстаниях см.: Beik, Urban Protest.


[Закрыть].